"Привкус обречённости"

Его нет на крыше, он ушёл.

* * *

*

От имени Егора

Наступает утро, убивая красоту ночи,

Которая неторопливо отступает.

Мне выйти навстречу новому дню

Или, последовав за ночью, спрятаться от солнца?

перевод The Rasmus "Dead Promises"

Что ж, надо признать, я опять не смог осуществить задуманное, а значит — я трус. Более того, я чуть ли не дал той странной девушке обещание не делать этого вообще. Никогда. Я чуть было не сказал: 'Эта звезда упала и вместо меня тоже'. Бред! Полнейшая чушь!

Моя звезда не могла упасть. Она ведь, наверное, даже и не существовала никогда. А девушке повезло. Даже её имя означает 'звезда'. Она не могла погибнуть, не сегодня, не у меня на глазах. Я вспомнил её, девушку, стоящую на краю крыши. Она была так красива тогда: невысокая, худенькая, с длинными русыми волосами и испуганными глазами цвета изумруда. В ней было что-то такое...Нет, я не могу сказать, что именно в ней было такого особенного, но это что-то определённо присутствовало, иначе я бы ни за что не помешал ей. Я не стал бы вмешиваться, если б не почувствовал эту её особенность. Чёрт, какое вообще право я имел вмешиваться? Это был её выбор, её решение. Я не должен был этого делать, но...Какая теперь разница, что я должен, а что нет? Я сделал это, спас её жизнь. В этом ведь нет ничего плохого, правда?

И всё было бы хорошо, если б не очередной приступ. Эсфир сочувствовала мне, я точно видел это в её глазах, а сочувствие в моём случае равно приговору. Я не мог позволить ей приблизиться к себе, не мог и всё тут. В те мучительно долгие секунды, пока я пытался перебороть неожиданно нахлынувшую на меня боль, а она видела всё это, я жалел, что спас её, жалел, что пришёл туда. Чёрт, да я вообще обо всём жалел! Но впервые за всё время, которое мне приходиться терпеть эту боль, я подумал о том, как жаль, что ничего нельзя изменить. Как же всё-таки несправедливо то, что ничего уже нельзя изменить!

'Мне жаль...' — вспомнил я произнесённые ею слова. Понимала ли она, о чём говорит? Сомневаюсь, что да.

А вот и мой дом — ещё одна девятиэтажка.

Я захожу в подъезд и медленно, по ступенькам, поднимаюсь на пятый этаж, к двери своей квартиры. Вставляю ключ в замочную скважину и поворачиваю. Раздаётся щелчок, после чего я открываю дверь и вхожу внутрь. В квартире горит свет, а значит — мама не спит. Она ждёт меня. Отлично, просто верх моих мечтаний! Жаль, что я вернулся так рано. Нужно было ещё немного подождать, мама бы, в конце концов, когда-нибудь обязательно бы уснула. Хотя кого я обманываю? Она ждёт меня всегда, ждёт до последнего момента и нет в мире ничего, что могло бы ей помешать. Нет, она не уснула бы, она всегда встречала меня, исключений из этого негласного правила не было ни разу. Каковы шансы, что именно сегодня она бы повела себя не так? Правильно — никаких.

— Егор? Это ты? — раздался взволнованный мамин голос из гостиной.

— Да. Это я.

— Всё в порядке?

'Нет. Всё чертовски не в порядке!' — проскользнула в голове мысль, которую я, прилагая огромные усилия, с трудом отбросил на задний план и произнёс:

— Всё хорошо. Спокойной ночи, мам!

Захожу в свою комнату и, даже не потрудившись снять с себя одежду, падаю на кровать. Как же я всё-таки устал, очередной приступ выжал из меня все, до последней капли, силы. Что мне сейчас нужно? Нужно отдохнуть, завтра опять наступит день и мне придётся бороться. Бороться без надежды победить, без возможности переиграть, бороться за себя, за мать, за следующее утро, за следующий день. Нужна ли мне эта борьба? Может правильнее будет просто сдаться? Как мне хочется просто сдаться и забыться! Но нет, так я предам свои идеалы, предам свою маму — единственного по-настоящему близкого мне человека. Каждый миг своей жизни я должен делать выбор и хотя довольно часто мой выбор был неправильным, завтра я сделаю единственный возможный правильный выбор — приму бой, не буду искать простые пути, пути отступления.

А ещё...Пожалуй, завтра я нарисую её — свою звезду.

Глава 2 "ГЛУПЫЕ ПРАВИЛА"

От имени Эсфир

Оглянись назад, потому что я приближаюсь.

Дрожь пробегает по твоему позвоночнику,

Ведь ты не ожидал встречи со мной.

Что чувствуешь, когда сталкиваешься с кем-то

Лицом к лицу на своей территории?

Ты напуган, увидев меня здесь?

перевод Lacuna Coil "I'm Not Afraid"

Вчера, повинуясь какому-то неведомому порыву, я решила найти Егора. Зачем? Просто, как бы странно это не прозвучало, хочется быть рядом с ним. Он одинок, я тоже очень одинока. Так почему бы не разделить это одиночество на двоих? Так ведь намного лучше и...приятнее, что ли. Но, нет, я обманываю себя. На самом деле, разделить одиночество — не моя цель. Может, он и не одинок вовсе? Может, у него много друзей, прекрасная дружная семья? Может быть, но почему-то вчера мне показалось, что всё совсем наоборот. Что ж, если у него всё окажется в порядке, просто уйду, а если нет...В общем, буду решать проблемы по мере их, собственно, поступления.

Прошлой ночью, после того, как мать привела меня домой, я, пользуясь моментом её несокрушимой и такой редкой материнской доброты, осторожно поинтересовалась, не видела ли та раньше парня, спасшего мне жизнь. Потом, получив утвердительный ответ, я не смогла удержаться и спросила не знает ли мать его адрес. И, произошло настоящее чудо, она его знала! Мать знала его адрес, а следовательно — я нашла своего спасителя. Егор жил всего-то на несколько домов ниже по моей же улице. И даже это оказалось самым странным для меня вчера.

Странным было то, что мать не хотела говорить мне адрес. Казалось, она не хотела, чтобы я виделась с ним. Но почему так?

В другой ситуации я обязательно бы всё разузнала, докопалась до истины, но вчера это не казалось мне столь важным. Главное — я, всё-таки, узнала адрес. Егору некуда от меня бежать. А поведение матери...С этим я, как уже говорила, разберусь немножко позже, когда из разряда 'обычных странностей' эта ситуация перейдёт в разряд 'проблемы'.

И вот, я стою, под дверью его квартиры, собираясь с духом, перед тем как позвонить. Дома, своей матери, я сказала, что хочу поблагодарить парня, так как вчера, находясь в шоковом состоянии, не смогла этого сделать. Мать, вроде как поверила мне на слово. Во всяком случае, даже если и не поверила, какая разница? Главное — она не приставала ко мне с глупыми вопросами.

Отчасти, если хорошенько всё обдумать, я сказала ей правду. Я действительно хочу отблагодарить парня. Да, вчера я сказала ему 'спасибо!', но это было не то. Вчера я благодарила его за спасение моей жизни, а сегодня мне хотелось сказать спасибо за то, что Егор открыл мне глаза на мир, подарил мне новую себя, изменил моё мировоззрение. Ночью я много думала о том, что произошло и признала правоту парня во всём, что он делал и говорил. И теперь я хочу сказать об этом ему. И вот, я опять вру! Да-да-да, я скажу ему спасибо за всё, скажу, что он был прав. Всё это правда, но не желание отблагодарить и признать свои ошибки заставило меня прийти сюда. Нет, я здесь из-за того, что, если верить поговорке, кошку сгубило — из-за любопытства. Мне интересно, что произошло вчера с Егором. Этот его приступ, боль...Мне безумно интересно, что же с ним такое. Так, теперь вроде бы честно. Разве что стоит добавить — Егор настоящий красавчик, мне семнадцать, ему где-то около девятнадцати, как мне показалось и...

'Господи, что я несу!' — мысленно обрываю себя и делаю глубокий вдох. Всё, пора уже и позвонить, а то я тут себя совсем с ума сведу такими мыслями! Медленно подношу руку к звонку и, закрыв глаза, через несколько секунд опускаю её. Примечательно, что на заветную кнопку звонка я так и не нажала.

Что я ему скажу? Привет, как дела, как жизнь? Помнишь меня, девушку с суицидальными наклонностями, которую вчера ночью ты спас? Глупо, глупо и ещё раз глупо. Но что я ещё могу ему сказать? Я делаю очередной глубокий вдох, пытаясь успокоиться. И с чего это я так переживаю?

Так, ладно, вспомним недавно придуманное правило: проблемы решаем по мере их поступления! Я, наконец, набралась смелости и могу нажать кнопку. Да, могу — и нажимаю. Ничего не произошло. Я нажимаю ещё раз, теперь уже с силой надавливая пальцем на кнопку звонка. Ничего, ни единого звука. Вот досада! Я три часа (не буквально, конечно) решалась нажать эту самую кнопку, а звонок, как оказалось, вообще не работает. Просто блеск! Что ж, сказала 'А', надо договорить и 'Б'. Придётся стучать.

Я стучу. Первый раз, второй, третий. Когда я занесла руку для того, чтобы сделать это в очередной, четвёртый раз, то услышала шаги за дверью. Я немного отстранилась и стала прямо напротив дверного глазка. Пусть не думают, что я вор!

Мне не открыли. Вконец потеряв над собой самообладание, я стучу ещё раз, на этот раз немного громче. Дверь, в конце концов, отворяется и на пороге появляется невысокая женщина. Она окидывает меня пристальным взглядом и, намереваясь снова закрыть дверь, безразличным тоном произносит:

— О-о, вы, наверное ошиблись.

— Ошиблась? — искренне удивляюсь я. — Да, вроде как, нет. А Егор здесь живёт?

— Егор? — голос женщины изменился. Он больше не был безразличным, — Вы к нему?

Киваю.

Женщина, его мама, как я полагаю, отступает на шаг и приоткрывает дверь шире, явно приглашая меня войти внутрь. Я повинуюсь, послушно вхожу в коридор. Женщина молча проводит меня к двери в конце этого самого коридора и останавливается, многозначительно на меня посмотрев. Странная она какая-то!

— Он там? — не зная, что сказать, уточняю я, так как женщина продолжает упорно молчать.

— Да, — подтверждает она и скептически добавляет. — Сомневаюсь, что у тебя что-то получится.

— В смысле?

— Удачи, — советует она и уходит, оставив меня стоять под дверью. Нет, просто ужас, какая она всё-таки не гостеприимная!

На этот раз я решаю долго не тянуть — терять всё равно уже нечего, и приоткрываю дверь. Странно, но в самый разгар дня в комнате царит полумрак. Ещё звучит негромкая музыка. Егор сидит за письменным столом, по всей видимости, чем-то сильно увлечённый. Он не заметил меня. Весь в мамочку! Я пошире открываю дверь и прохожу в комнату. Он не обращает на меня никакого внимания, вообще. Да что же это такое! Я, не ожидая такого приёма, решаю сама обратить на себя внимание и, громко хлопнув дверью, не менее громко здороваюсь с ним:

— Привет! Ослепнуть не боишься?

Парень вздрагивает и медленно поворачивается. Волосы беспорядочно спадают ему на лоб, он кажется уставшим. Несколько секунд он просто смотрит на меня, а когда понимает, кто перед ним, его глаза расширяются от удивления:

— Ты?

— А ты кого-то другого ожидал увидеть? — вопросом на вопрос отвечаю я.

— Нет, — смутился он. — Но...зачем?

— Пришла сказать спасибо, — я прохожу мимо него и сажусь в кресло возле стола, смотрю на него. Нет, вчера я не ошиблась, он, всё-таки, очень привлекателен.

— Мне?

— Ага, ты мне недавно вроде как жизнь спас, — улыбаюсь я, а сама краешком ока смотрю на рабочий стол Егора. На столе лежат рисунки, много рисунков. Нарисованные простым карандашом, пастелью, тушью, ручкой — все, как один, чёрно-белые. Один рисунок он накрыл рукой, пряча от меня.

— Красиво, — оценила я, потянув руку к столу, чтобы взять один из рисунков и рассмотреть поближе.

Егор грубо отталкивает мою руку и, поднявшись со стула, твёрдо приказывает:

— Не трогай.

— Эй! — возмущаюсь я.

— Пожалуйста. Это всё? — собирая рисунки и пряча их в ящик, спрашивает парень.

Обидно. Меня опять отталкивают. Сколько можно? Я что, прокажённая? Захотелось наорать на него и уйти с гордо поднятой головой. Но я поступаю кардинально иначе — сохраняю самообладание. В принципе, если бы он вот так же нагло, как я сейчас, без приглашения заявился ко мне домой и стал трогать мои вещи я бы...Да, точно, я повела бы себя в таком случае ничуть не лучше его самого, а, возможно, даже хуже.

— Хочешь, чтобы я ушла? — спрашиваю я. В конце концов, насильно мил не будешь. Нельзя навязывать человеку своё общество.

— Нет, не хочу.

— Тогда в чём проблема?

— Чтобы ты осталась — тоже не хочу, — он снова садится на стул и опускает голову, устремляя взгляд карих глаз в пол.

— Не понимаю, — честно признаюсь ему я.

Тишина. Егор не ответил мне. По-моему, он как-то изменился за последние несколько секунд. Парень ссутулился и как бы...обесцветился.

'Нет, я не могу уйти, не узнав правду' — приказываю себе.

— Тебе ещё что-то нуж... — Егор не смог договорить. Резко побледнев, он прижал руки к животу, согнулся пополам.

Я вскакиваю с кресла и, опустившись перед ним на корточки, спрашиваю:

— Что? Что с тобой? — мои руки начинают дрожать, голос срывается. Признаю, я испугалась. Сейчас мне не интересно в чём причина этих приступов, я хочу одного — чтобы это закончилось и Егор снова стал прежним — грубым и красивым парнем.

А он молчит. Его пробивает крупная дрожь.

— Егор! — теперь я уже трясу его за плечи.

— Уходи! — хрипло шепчет он мне, хватая ртом воздух.

— Но...

— Пожалуйста! Всё хорошо, моя мама... — он опять не договорил.

Уступить, мне нужно просто уступить ему. Для него это важно, никто не должен его видеть в таком состоянии. Я поднимаюсь и, чувствуя себя предательницей, на ватных ногах направилась к двери. Открыв дверь, я на пороге сталкиваюсь с его матерью.

— Егор...он...я...ему плохо, — несвязно лепечу ей. Женщина отталкивает меня в сторону закрывает за собой дверь. Слышится шуршание и тихий стон Егора. Господи, что же с ним такое? За что это ему?

В голове крутится множество вопросов, но некому на них ответить. Ещё немного постояв около двери в его мир, я, наконец, понимаю — надо уходить.

Входная дверь оказалась не заперта.

Вечером, около десяти, я набираюсь смелости поговорить о случившемся со своей матерью. Мы сидели в гостиной. Я — делала вид, что смотрю телевизор, а мать — вязала.

— Мам, — зову я, обращая тем самым на себя её внимание.

— Да? — она отрывается от вязания и с интересом смотрит на меня. В её глазах и выражении лица ясно читается вопрос.

— Можно с тобой поговорить?

— Конечно, — облегчённо кивает она. Не так часто я с ней говорю по душам, мама не привыкла к такой роскоши.

Я делаю глубокий вдох и сажусь к матери на диван. Мать опять принимается вязать. Пару секунд я смотрю на то, как быстро мелькают спицы в её руках, сплетаясь в ровный отрезок узора.

— Я сегодня была у Егора, — сообщаю ей.

— Где ты была?

— Ну...я узнавала у тебя его адрес, — осторожно отвечаю я, вспомнив, как она не хотела, чтобы я вообще туда ходила.

— И что?

— Почему ты не хотела говорить мне адрес? Ты не хотела чтобы я ходила туда?

Тишина. Моя собственная мать не хочет говорить мне правду. Вместо этого она лишь быстрее и быстрее нанизывать петли. Вот, теперь это точно не обыденная странность. Это уже проблема, а следуя своему же правилу, я обязана узнать в чём она заключается.