"Привкус обречённости"

IceFlower

"ПРИВКУС ОБРЕЧЁННОСТИ"

Глава 1 "ЗВЕЗДА"

От имени Эсфир

Охваченная жестокостью своего мира,

Я заблудилась в поиске просвещённости.

Синий дождь укрыл мои истоки

И я забыла, откуда пришла...

перевод Within Temptation "Pearls of Light"

Моё имя — Эсфир, что в переводе означает 'звезда'. Вы, наверное, посчитаете меня странной, но всю свою сознательную жизнь я люто ненавижу это имя. Почему? Причина банально проста: я никогда не ощущала себя таковой, никогда не чувствовала себя настоящей звездой. Наоборот, мне порой кажется, что жизненное предназначение таких людей как я, и меня в первую очередь, быть изгоем, вечным аутсайдером.

Конечно, время от времени на меня снисходило желание всё изменить. В такие дни я изо всех своих сил старалась выглядеть таким человеком, которого в повседневной жизни называют просто — 'незаурядная личность'. Но, должна признаться, ни разу ничего хорошего из этого так и не вышло. Становилось только хуже

И вот, мне семнадцать лет, а у меня нет ни одного настоящего друга, плохие отношения с матерью и куча других проблем. Прискорбно, да?

Я поднимаю лицо вверх и смотрю на звёзды.

Три шага. Ещё каких-то три шага и я буду там, в небесной вышине. Три шага и я стану одной из них. А если всё не так просто, как мне кажется? Что, если спрыгнув с крыши девятиэтажки, я не полечу к звёздам? Что, если ступив последний в своей жизни шаг, я просто-напросто перестану существовать? Если я исчезну, растворюсь, пропаду? Что тогда?

— Всё равно, — шёпотом говорю я себе и перевожу взгляд на людей, собравшихся внизу. Люди что-то кричат, машут руками. Неужели они пытаются меня остановить?

'Можно подумать, вам не всё равно!' — думаю я, свирепо улыбаясь толпе.

Как мне хочется, чтобы сегодня, вместо обычной девчонки-подростка, они увидели во мне личность. Как же мне этого хочется! Но нет, даже сейчас ничего не изменилось. Они лишь кричат ругательства в мой адрес. Как же хорошо, что я не вижу их лиц, не могу узнать этих людей. Но, всё-таки, с другой стороны, я безумно рада их присутствию. Эсфир, девочка с дурацким именем, наконец осуществила свою мечту — стала звездой. Я в центре внимания, все смотрят только на меня. Это ли не счастье?

Я ступаю первый шаг.

Этот шаг приносит ненужные мне сейчас переживания — я вспоминаю свою мать. Как она это переживёт? Да, я не близка с ней, но она моя мать и, не смотря ни на что — я люблю её.

'Мама...ей будет лучше без меня', — я отчаянно пытаюсь перебороть в себе нарастающее чувство вины.

Ещё шаг.

И тут мне становится по-настоящему страшно. Броситься с крыши! Это же, наверное, невероятно больно? И кровь...На секунду я представляю себя лежащей внизу, на асфальте, в луже крови. Вокруг обязательно соберутся люди. Они будут смотреть в мои невидящие мёртвые глаза, почувствуют приторно-солёный, отдающий металлом запах моей крови. Адреналин, бодривший меня всё это время, исчез так мгновенно, будто и вовсе не существовал. К горлу подступает комок, на глазах выступают слёзы, сердце в груди гулко стучит. Впервые, с того самого момента как я всё задумала, мне захотелось сбежать, остановиться, бросить эту безумную затею.

— Отступать некуда. Я сделаю это, я смогу, — осипшим голосом тараторю я сама себе, одновременно смахивая непрошенные слёзы. Мои пальцы сами собой сгибаются в кулаки, ногти больно врезаются в кожу. Я закрываю глаза.

Всё, остался последний шаг.

Намереваясь сделать этот шаг я немного подаюсь вперёд и отрываю правую ногу от ровной поверхности, занося её над пустотой. Летим?

Но я не полетела. Даже с места не сошла. Что-то не так. Почему я не падаю, не ударяюсь об асфальт и не умираю? Или это моё больное воображение разыгралось и я просто не ощущаю падения. А может я уже умерла? Если это так, то я благодарна своему безумию за возможность избежать боли и страданий. А если нет...

Что это? Меня резко одёрнули и потянули назад. Кто-то сильный держит меня за плечи. Секундой позже я начинаю смутно осознавать, что и не падала вовсе. Да что там, я даже прыгнуть не успела! Я чувствую под ногами твёрдую поверхность, стою на ней. Мои глаза закрыты и я, хоть и сама не понимаю зачем, качаю головой из стороны в сторону, силясь сказать беззвучное 'нет'. Что произошло? Слёзы градом катятся по моим щекам, я хочу смахнуть их рукой, но не могу. Меня держат за запястья. Держат сильно, до боли. Нужно всего лишь открыть глаза и я увижу кто это. Но я не хочу открывать глаза, это выше моих сил. Всё, что я могу — качать головой и плакать, теряясь в догадках. Но действительно ли это всё, что я могу? Нет, я могу бороться. Я хочу бороться. Я дёргаюсь в сторону, потом ещё, и ещё, и ещё...

— Ты что, идиотка? — кричит этот кто-то прямо мне в лицо. Голос низкий, бархатный. Мужской голос. В ответ я лишь безмолвно качаю головой.

— Отвечай!

Наконец, я открываю глаза и сквозь пелену слёз смотрю на своего спасителя. Но я не хотела быть спасённой! Я хотела к звёздам, я хотела...

— Это ты идиот! — хрипловатым голосом кричу ему в ответ и пытаюсь вырваться из цепких пальцев, сжимающих мои запястья.

Но парень, а это оказался именно парень, не отпускает. Он смотрит на меня и в выражении его лица можно ясно проследить смену эмоций. Сначала гнев, потом недоумение, а в конце — обида. Его пальцы сильнее впиваются в мои запястья.

— Пусти, — прошу я и, секунду помедлив, добавляю. — Мне больно.

Не сказав ни слова, он отпускает мои запястья и отходит в сторону на несколько шагов. Потирая запястья, я оглядываюсь по сторонам. Да, парень действительно меня спас, оттащил с края в самый последний момент. Невероятно, просто фантастика какая-то! И как он здесь оказался? И, главное, почему не уходит?

— Почему ты не уходишь? — спрашиваю у него.

— А ты? — язвительным, но всё равно приятным тоном переспрашивает, а вернее, передёргивает он.

Я замешкалась. Что мне ему сказать? Неожиданно для самой себя мне захотелось побыть грубой. Расправив плечи и откинув волосы назад, чтобы выглядеть самоуверенной и смелой, я самым безразличным тоном, на какой только была способна, отвечаю:

— Может ты и не заметил, но я сюда не просто так пришла.

От слов, произнесённых мною же, у меня по телу проходит чуть ощутимая дрожь. Подумать только, а ведь если бы не он, то меня бы уже и в живых не было! О чём я только думала? А вот парень в ответ на моё саркастическое замечание рассмеялся. Его реакция, его смех, сбивают меня с толку. Так значит, пять минут назад он спас мне жизнь, а теперь во всё горло смеётся над этим? Нет, ему что, действительно смешно?

— Что смешного? — истерическим тоном спрашиваю у него, схватив за запястье и рывком повернув к себе.

— Знаешь, я тоже не тебя спасать пришёл! Уходи, потом как-нибудь поблагодаришь.

Он вырывает свою руку и опять немного отходит в сторону. Остатками ясного ума я понимаю, что нужно прекратить нападки, поблагодарить его за спасение моей несчастной жизни и уйти, но никак не могу этого сделать. Что поделать, если я уже разошлась? Отступить сейчас — не в моих силах, мне до чёртиков хочется продолжить спор.

— Я не просила меня спасать.

— Да? Ты действительно так думаешь? А зачем же тогда весь этот цирк?

— Цирк! — я опешила. — Так значит моя смерть, пусть и не состоявшаяся, для тебя всего лишь цирк? Представление?

— Да, цирк, представление, если хочешь, — подтверждает он. — Если бы ты не хотела быть спасённой, то не делала бы это на виду у всех.

— Ты...Как ты смеешь? Ты просто... — я осеклась.

Отчасти это правда. На самом деле я не хотела умирать. Мне семнадцать лет, у меня вся жизнь была, а теперь, благодаря этому парню, и есть впереди. Я просто хотела обратить на себя внимания, доказать всем, что у странного подростка тоже есть чувства, эмоции. Я хотела доказать, что мне тоже может быть больно. И, да, я, несомненно, хотела оказаться спасённой. Но мне стыдно во всём этом признаться, я вдруг осознала насколько всё происшедшее выглядело глупо.

— Как ты здесь оказался? Неужели на звёзды пришёл посмотреть?

— Нет, не на звёзды посмотреть, — подражает он моему тону. — Ты, стало быть, действительно идиотка, если не понимаешь.

— Не понимаю чего?

— Я пришёл сюда по той же причине, что и ты.

— Так ты... — я остановилась, не договорив. По той же причине, что и я? Он что, так шутит? Ему-то зачем с крыши бросаться?

Шумно выдохнув, я ещё раз, уже намного внимательнее, чем прежде, смотрю на человека, стоящего напротив. Высокий, немного худощавый, но жилистый и крепкий парень с тёмными волосами, спадающими на лицо. Я решительно не понимаю, зачем ему это? А мне? Я вообще уже ничего не могу понять!

— Извини, — иду на уступки.

— За что?

— За моё поведение. Я...хотела быть спасённой, это действительно был лишь цирк, неудачный способ обратить на себя внимание. И...спасибо тебе, что помешал мне осуществить задуманное.

Ух, это было тяжело. Сказать незнакомому человеку о своих чувствах, признать перед ним свою неправоту, извиниться. Никогда не думала, что я способна на такой поступок! Но стало легче. После того, что я сказала, мне действительно стало намного легче. Не зря говорят, что надо не бояться осознать свои ошибки, произнести их вслух.

Парень повернулся. Его глаза сверкнули в ночной мгле. Немного странное описание, на мой взгляд, но его глаза действительно горели.

— И сейчас ты, по всей видимости, хочешь узнать зачем я...

— Нет! — резко прерываю я его и опускаю взгляд, устыдившись своего порыва. — Не хочу.

— Почему?

— Откровение за откровение, понимаешь? Если ты расскажешь мне, то я, в свою очередь, должна буду поделиться с тобой своими проблемами. А я...мне сказать нечего, — голос предательски дрогнул на последнем слове.

— Понимаю, — улыбается парень и протягивает мне свою ладонь. — Егор.

О, нет, только не это! Я чувствую, что заливаюсь краской, становясь похожей на огромный помидор. Почему именно сейчас? Обычно, в таких ситуациях, я спасаюсь бегством, но сейчас бежать некуда. Не имея возможности улизнуть я, сгорая от стыда и предвкушения одновременно, пожимаю его руку:

— Эсфир.

— Рад знакомству, — Егор убрал руку и посмотрел на звёзды.

Следуя его примеру, я устремляю свой взгляд туда же. Падающая звезда привлекает моё внимание и я напряжённо вглядываюсь в идеально точную, с геометрической стороны, траекторию её падения. Как нелепо, странно и красиво всё происходящее здесь, на крыше. И Егор...Он спас мне жизнь, а я даже не могу подобрать слова для описания того, что чувствую по этому поводу. Безусловно, это благодарность. Но это не всё. Рядом с благодарность ясно ощущается вдохновение, радость, страх, уважение и что-то, чему я не могу подобрать правильного названия. Всё это кипит, бурлит во мне. Хочется петь и танцевать одновременно, хочется летать, кружить в воздухе. Наверное, это ощущение с родни счастью. Или просто последствия пережитого шока?

— Эсфир...означает звезда? — Егор смотрит прямо на меня.

Киваю в ответ.

— Тогда считай, что сегодня она упала вместо тебя.

— И вместо тебя, — не удержавшись, добавляю я. Мне страшно думать о том, что Егор пришёл сюда свести счёты с жизнью. Мне не хочется этого осознавать, не верится.

Парень не ответил. Что-то в нём вдруг изменилось. Он закрыл глаза и часто задышал. Складывается такое впечатление, будто ему больно и он борется с этой болью.

— Егор? — неуверенно зову я. Надеюсь это он меня подобным способом разыгрывает.

Он сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев и прижал их к животу. Нет, это не розыгрыш. Ему действительно больно! Так больно, что трудно терпеть. Нужно что-то сделать. Нужно как-то помочь ему. Нельзя просто стоять и смотреть. Но что я могу сделать? Нельзя помочь, не зная в чём нуждается человек, не зная в чём заключается эта самая помощь. Сейчас в моём распоряжении есть только слова и, почти не задумываясь, я пускаю их в ход:

— Что с тобой, тебе больно? — я подхожу к нему и пытаюсь заглянуть в лицо. Но его глаза закрыты. — Чем...как я могу помочь?

Егор молчит. Он даже не дышит, походя на каменное изваяние, застывшее в болезненных муках. Или в предсмертной агонии? Я хватаю его за руку:

— Егор!

— Всё хорошо, — сделав несколько глубоких вдохов, сообщает он мне. Его слова звучат сухо, мало походя на правду. Это, мне кажется, явная, почти никак не прикрытая, неумелая ложь с его стороны. Я вспылила:

— Не ври! Тебе больно, чем я могу помочь?

— Было больно, уже нет, — продолжает врать Егор спокойным, уверенным голосом. Он словно убеждает себя в реальности своей лжи. — Ты ничем не можешь помочь.

— Не ври мне, пожалуйста. Я видела, я была здесь, рядом с тобой. Я видела, — твержу я, опустив руки в жесте полнейшего бессилия. Надо признать, что бы с ним только что не произошло, я, независимо от того, скажет он об этом или нет, ничем не могу помочь.

— Если это так важно, то да — мне действительно больно. А тебе то что? — злобно процедил сквозь зубы Егор. Он опять отворачивается от меня, уставившись на звёздное небо.

Я ложу руку ему на плечо и тихонько говорю:

— Мне жаль...

— А мне, по-твоему, не жаль? Думаешь, мне не жаль? — Егор одёрнул мою руку с плеча. Он зол, просто в ярости. Но отчего? Неужели я сказала что-то настолько ужасное? Что страшного в жалости? Тем более это правда, мне действительно жаль его.

— Мне тоже безумно жаль, — шепчет он. Я смотрю в его глаза и вижу там...слёзы. Слёзы? Он не плакал, нет, скорее это связано с эмоциями. Я знаю, что не должна смотреть, знаю, но ничего не могу с собой поделать. В немом оцепенении я смотрю на его слезы и...меня накрывает. У меня на глазах тоже выступают слёзы. Я смахиваю их рукой — не помогло. Они появляются одна за другой, превращаясь в потоки на моих щеках. Я не просто плачу, я рыдаю, содрогаясь всем телом и беззастенчиво хлюпая носом.

— Егор...

Что я хотела сказать? Что я вообще могу ему сказать? Из всех слов, которые я знала, ему я могла сказать не многие. Спасибо. Мне так жаль. Чушь!!! Я уже говорила это, ничего хорошего не получилось. Я не хочу больше произносить их. Во второй раз они прозвучат фальшиво, неискренне. Я буду молчать.

Егор тоже молчит. Он смотрит на меня, я — на него. Сцена, как в кино. Но это реально, никто из нас не знает, что произнести. Это угнетающее молчание, оно убивает. А потом — абсолютно чужие звуки. Шаги, голоса. Это поднимаются наверх все те люди, которые стояли внизу. Они не дождались моего падения, не увидели моей смерти. И сейчас они поднимаются сюда. Нет, нет, нет! Как же всё-таки я не хочу их видеть. Но это неизбежно.

— Егор... — я попыталась ещё раз. Нет, слов по-прежнему нет.

— Эсфир! Слава Богу, ты жива!!! — слышится истерический крик моей матери. Я закрываю глаза, приготовившись к встрече с ней. Вот, она дошла. Я в её объятьях, мне не вырваться. Меня отстраняют в сторону, прочь от Егора. Я открываю глаза, пытаясь уловить его образ, но не нахожу его. Это слёзы — они мешают. Я моргнула несколько раз и попробовала снова. Теперь я понимаю, это не были слёзы, это не их вина. Просто Егора, парня спасшего мне жизнь, здесь уже нет.

Его нет на крыше, он ушёл.

* * *

*

От имени Егора

Наступает утро, убивая красоту ночи,

Которая неторопливо отступает.

Мне выйти навстречу новому дню

Или, последовав за ночью, спрятаться от солнца?

перевод The Rasmus "Dead Promises"

Что ж, надо признать, я опять не смог осуществить задуманное, а значит — я трус. Более того, я чуть ли не дал той странной девушке обещание не делать этого вообще. Никогда. Я чуть было не сказал: 'Эта звезда упала и вместо меня тоже'. Бред! Полнейшая чушь!

Моя звезда не могла упасть. Она ведь, наверное, даже и не существовала никогда. А девушке повезло. Даже её имя означает 'звезда'. Она не могла погибнуть, не сегодня, не у меня на глазах. Я вспомнил её, девушку, стоящую на краю крыши. Она была так красива тогда: невысокая, худенькая, с длинными русыми волосами и испуганными глазами цвета изумруда. В ней было что-то такое...Нет, я не могу сказать, что именно в ней было такого особенного, но это что-то определённо присутствовало, иначе я бы ни за что не помешал ей. Я не стал бы вмешиваться, если б не почувствовал эту её особенность. Чёрт, какое вообще право я имел вмешиваться? Это был её выбор, её решение. Я не должен был этого делать, но...Какая теперь разница, что я должен, а что нет? Я сделал это, спас её жизнь. В этом ведь нет ничего плохого, правда?

И всё было бы хорошо, если б не очередной приступ. Эсфир сочувствовала мне, я точно видел это в её глазах, а сочувствие в моём случае равно приговору. Я не мог позволить ей приблизиться к себе, не мог и всё тут. В те мучительно долгие секунды, пока я пытался перебороть неожиданно нахлынувшую на меня боль, а она видела всё это, я жалел, что спас её, жалел, что пришёл туда. Чёрт, да я вообще обо всём жалел! Но впервые за всё время, которое мне приходиться терпеть эту боль, я подумал о том, как жаль, что ничего нельзя изменить. Как же всё-таки несправедливо то, что ничего уже нельзя изменить!

'Мне жаль...' — вспомнил я произнесённые ею слова. Понимала ли она, о чём говорит? Сомневаюсь, что да.

А вот и мой дом — ещё одна девятиэтажка.

Я захожу в подъезд и медленно, по ступенькам, поднимаюсь на пятый этаж, к двери своей квартиры. Вставляю ключ в замочную скважину и поворачиваю. Раздаётся щелчок, после чего я открываю дверь и вхожу внутрь. В квартире горит свет, а значит — мама не спит. Она ждёт меня. Отлично, просто верх моих мечтаний! Жаль, что я вернулся так рано. Нужно было ещё немного подождать, мама бы, в конце концов, когда-нибудь обязательно бы уснула. Хотя кого я обманываю? Она ждёт меня всегда, ждёт до последнего момента и нет в мире ничего, что могло бы ей помешать. Нет, она не уснула бы, она всегда встречала меня, исключений из этого негласного правила не было ни разу. Каковы шансы, что именно сегодня она бы повела себя не так? Правильно — никаких.

— Егор? Это ты? — раздался взволнованный мамин голос из гостиной.

— Да. Это я.

— Всё в порядке?

'Нет. Всё чертовски не в порядке!' — проскользнула в голове мысль, которую я, прилагая огромные усилия, с трудом отбросил на задний план и произнёс:

— Всё хорошо. Спокойной ночи, мам!

Захожу в свою комнату и, даже не потрудившись снять с себя одежду, падаю на кровать. Как же я всё-таки устал, очередной приступ выжал из меня все, до последней капли, силы. Что мне сейчас нужно? Нужно отдохнуть, завтра опять наступит день и мне придётся бороться. Бороться без надежды победить, без возможности переиграть, бороться за себя, за мать, за следующее утро, за следующий день. Нужна ли мне эта борьба? Может правильнее будет просто сдаться? Как мне хочется просто сдаться и забыться! Но нет, так я предам свои идеалы, предам свою маму — единственного по-настоящему близкого мне человека. Каждый миг своей жизни я должен делать выбор и хотя довольно часто мой выбор был неправильным, завтра я сделаю единственный возможный правильный выбор — приму бой, не буду искать простые пути, пути отступления.

А ещё...Пожалуй, завтра я нарисую её — свою звезду.

Глава 2 "ГЛУПЫЕ ПРАВИЛА"

От имени Эсфир

Оглянись назад, потому что я приближаюсь.

Дрожь пробегает по твоему позвоночнику,

Ведь ты не ожидал встречи со мной.

Что чувствуешь, когда сталкиваешься с кем-то

Лицом к лицу на своей территории?

Ты напуган, увидев меня здесь?

перевод Lacuna Coil "I'm Not Afraid"

Вчера, повинуясь какому-то неведомому порыву, я решила найти Егора. Зачем? Просто, как бы странно это не прозвучало, хочется быть рядом с ним. Он одинок, я тоже очень одинока. Так почему бы не разделить это одиночество на двоих? Так ведь намного лучше и...приятнее, что ли. Но, нет, я обманываю себя. На самом деле, разделить одиночество — не моя цель. Может, он и не одинок вовсе? Может, у него много друзей, прекрасная дружная семья? Может быть, но почему-то вчера мне показалось, что всё совсем наоборот. Что ж, если у него всё окажется в порядке, просто уйду, а если нет...В общем, буду решать проблемы по мере их, собственно, поступления.

Прошлой ночью, после того, как мать привела меня домой, я, пользуясь моментом её несокрушимой и такой редкой материнской доброты, осторожно поинтересовалась, не видела ли та раньше парня, спасшего мне жизнь. Потом, получив утвердительный ответ, я не смогла удержаться и спросила не знает ли мать его адрес. И, произошло настоящее чудо, она его знала! Мать знала его адрес, а следовательно — я нашла своего спасителя. Егор жил всего-то на несколько домов ниже по моей же улице. И даже это оказалось самым странным для меня вчера.

Странным было то, что мать не хотела говорить мне адрес. Казалось, она не хотела, чтобы я виделась с ним. Но почему так?

В другой ситуации я обязательно бы всё разузнала, докопалась до истины, но вчера это не казалось мне столь важным. Главное — я, всё-таки, узнала адрес. Егору некуда от меня бежать. А поведение матери...С этим я, как уже говорила, разберусь немножко позже, когда из разряда 'обычных странностей' эта ситуация перейдёт в разряд 'проблемы'.

И вот, я стою, под дверью его квартиры, собираясь с духом, перед тем как позвонить. Дома, своей матери, я сказала, что хочу поблагодарить парня, так как вчера, находясь в шоковом состоянии, не смогла этого сделать. Мать, вроде как поверила мне на слово. Во всяком случае, даже если и не поверила, какая разница? Главное — она не приставала ко мне с глупыми вопросами.

Отчасти, если хорошенько всё обдумать, я сказала ей правду. Я действительно хочу отблагодарить парня. Да, вчера я сказала ему 'спасибо!', но это было не то. Вчера я благодарила его за спасение моей жизни, а сегодня мне хотелось сказать спасибо за то, что Егор открыл мне глаза на мир, подарил мне новую себя, изменил моё мировоззрение. Ночью я много думала о том, что произошло и признала правоту парня во всём, что он делал и говорил. И теперь я хочу сказать об этом ему. И вот, я опять вру! Да-да-да, я скажу ему спасибо за всё, скажу, что он был прав. Всё это правда, но не желание отблагодарить и признать свои ошибки заставило меня прийти сюда. Нет, я здесь из-за того, что, если верить поговорке, кошку сгубило — из-за любопытства. Мне интересно, что произошло вчера с Егором. Этот его приступ, боль...Мне безумно интересно, что же с ним такое. Так, теперь вроде бы честно. Разве что стоит добавить — Егор настоящий красавчик, мне семнадцать, ему где-то около девятнадцати, как мне показалось и...

'Господи, что я несу!' — мысленно обрываю себя и делаю глубокий вдох. Всё, пора уже и позвонить, а то я тут себя совсем с ума сведу такими мыслями! Медленно подношу руку к звонку и, закрыв глаза, через несколько секунд опускаю её. Примечательно, что на заветную кнопку звонка я так и не нажала.

Что я ему скажу? Привет, как дела, как жизнь? Помнишь меня, девушку с суицидальными наклонностями, которую вчера ночью ты спас? Глупо, глупо и ещё раз глупо. Но что я ещё могу ему сказать? Я делаю очередной глубокий вдох, пытаясь успокоиться. И с чего это я так переживаю?

Так, ладно, вспомним недавно придуманное правило: проблемы решаем по мере их поступления! Я, наконец, набралась смелости и могу нажать кнопку. Да, могу — и нажимаю. Ничего не произошло. Я нажимаю ещё раз, теперь уже с силой надавливая пальцем на кнопку звонка. Ничего, ни единого звука. Вот досада! Я три часа (не буквально, конечно) решалась нажать эту самую кнопку, а звонок, как оказалось, вообще не работает. Просто блеск! Что ж, сказала 'А', надо договорить и 'Б'. Придётся стучать.

Я стучу. Первый раз, второй, третий. Когда я занесла руку для того, чтобы сделать это в очередной, четвёртый раз, то услышала шаги за дверью. Я немного отстранилась и стала прямо напротив дверного глазка. Пусть не думают, что я вор!

Мне не открыли. Вконец потеряв над собой самообладание, я стучу ещё раз, на этот раз немного громче. Дверь, в конце концов, отворяется и на пороге появляется невысокая женщина. Она окидывает меня пристальным взглядом и, намереваясь снова закрыть дверь, безразличным тоном произносит:

— О-о, вы, наверное ошиблись.

— Ошиблась? — искренне удивляюсь я. — Да, вроде как, нет. А Егор здесь живёт?

— Егор? — голос женщины изменился. Он больше не был безразличным, — Вы к нему?

Киваю.

Женщина, его мама, как я полагаю, отступает на шаг и приоткрывает дверь шире, явно приглашая меня войти внутрь. Я повинуюсь, послушно вхожу в коридор. Женщина молча проводит меня к двери в конце этого самого коридора и останавливается, многозначительно на меня посмотрев. Странная она какая-то!

— Он там? — не зная, что сказать, уточняю я, так как женщина продолжает упорно молчать.

— Да, — подтверждает она и скептически добавляет. — Сомневаюсь, что у тебя что-то получится.

— В смысле?

— Удачи, — советует она и уходит, оставив меня стоять под дверью. Нет, просто ужас, какая она всё-таки не гостеприимная!

На этот раз я решаю долго не тянуть — терять всё равно уже нечего, и приоткрываю дверь. Странно, но в самый разгар дня в комнате царит полумрак. Ещё звучит негромкая музыка. Егор сидит за письменным столом, по всей видимости, чем-то сильно увлечённый. Он не заметил меня. Весь в мамочку! Я пошире открываю дверь и прохожу в комнату. Он не обращает на меня никакого внимания, вообще. Да что же это такое! Я, не ожидая такого приёма, решаю сама обратить на себя внимание и, громко хлопнув дверью, не менее громко здороваюсь с ним:

— Привет! Ослепнуть не боишься?

Парень вздрагивает и медленно поворачивается. Волосы беспорядочно спадают ему на лоб, он кажется уставшим. Несколько секунд он просто смотрит на меня, а когда понимает, кто перед ним, его глаза расширяются от удивления:

— Ты?

— А ты кого-то другого ожидал увидеть? — вопросом на вопрос отвечаю я.

— Нет, — смутился он. — Но...зачем?

— Пришла сказать спасибо, — я прохожу мимо него и сажусь в кресло возле стола, смотрю на него. Нет, вчера я не ошиблась, он, всё-таки, очень привлекателен.

— Мне?

— Ага, ты мне недавно вроде как жизнь спас, — улыбаюсь я, а сама краешком ока смотрю на рабочий стол Егора. На столе лежат рисунки, много рисунков. Нарисованные простым карандашом, пастелью, тушью, ручкой — все, как один, чёрно-белые. Один рисунок он накрыл рукой, пряча от меня.

— Красиво, — оценила я, потянув руку к столу, чтобы взять один из рисунков и рассмотреть поближе.

Егор грубо отталкивает мою руку и, поднявшись со стула, твёрдо приказывает:

— Не трогай.

— Эй! — возмущаюсь я.

— Пожалуйста. Это всё? — собирая рисунки и пряча их в ящик, спрашивает парень.

Обидно. Меня опять отталкивают. Сколько можно? Я что, прокажённая? Захотелось наорать на него и уйти с гордо поднятой головой. Но я поступаю кардинально иначе — сохраняю самообладание. В принципе, если бы он вот так же нагло, как я сейчас, без приглашения заявился ко мне домой и стал трогать мои вещи я бы...Да, точно, я повела бы себя в таком случае ничуть не лучше его самого, а, возможно, даже хуже.

— Хочешь, чтобы я ушла? — спрашиваю я. В конце концов, насильно мил не будешь. Нельзя навязывать человеку своё общество.

— Нет, не хочу.

— Тогда в чём проблема?

— Чтобы ты осталась — тоже не хочу, — он снова садится на стул и опускает голову, устремляя взгляд карих глаз в пол.

— Не понимаю, — честно признаюсь ему я.

Тишина. Егор не ответил мне. По-моему, он как-то изменился за последние несколько секунд. Парень ссутулился и как бы...обесцветился.

'Нет, я не могу уйти, не узнав правду' — приказываю себе.

— Тебе ещё что-то нуж... — Егор не смог договорить. Резко побледнев, он прижал руки к животу, согнулся пополам.

Я вскакиваю с кресла и, опустившись перед ним на корточки, спрашиваю:

— Что? Что с тобой? — мои руки начинают дрожать, голос срывается. Признаю, я испугалась. Сейчас мне не интересно в чём причина этих приступов, я хочу одного — чтобы это закончилось и Егор снова стал прежним — грубым и красивым парнем.

А он молчит. Его пробивает крупная дрожь.

— Егор! — теперь я уже трясу его за плечи.

— Уходи! — хрипло шепчет он мне, хватая ртом воздух.

— Но...

— Пожалуйста! Всё хорошо, моя мама... — он опять не договорил.

Уступить, мне нужно просто уступить ему. Для него это важно, никто не должен его видеть в таком состоянии. Я поднимаюсь и, чувствуя себя предательницей, на ватных ногах направилась к двери. Открыв дверь, я на пороге сталкиваюсь с его матерью.

— Егор...он...я...ему плохо, — несвязно лепечу ей. Женщина отталкивает меня в сторону закрывает за собой дверь. Слышится шуршание и тихий стон Егора. Господи, что же с ним такое? За что это ему?

В голове крутится множество вопросов, но некому на них ответить. Ещё немного постояв около двери в его мир, я, наконец, понимаю — надо уходить.

Входная дверь оказалась не заперта.

Вечером, около десяти, я набираюсь смелости поговорить о случившемся со своей матерью. Мы сидели в гостиной. Я — делала вид, что смотрю телевизор, а мать — вязала.

— Мам, — зову я, обращая тем самым на себя её внимание.

— Да? — она отрывается от вязания и с интересом смотрит на меня. В её глазах и выражении лица ясно читается вопрос.

— Можно с тобой поговорить?

— Конечно, — облегчённо кивает она. Не так часто я с ней говорю по душам, мама не привыкла к такой роскоши.

Я делаю глубокий вдох и сажусь к матери на диван. Мать опять принимается вязать. Пару секунд я смотрю на то, как быстро мелькают спицы в её руках, сплетаясь в ровный отрезок узора.

— Я сегодня была у Егора, — сообщаю ей.

— Где ты была?

— Ну...я узнавала у тебя его адрес, — осторожно отвечаю я, вспомнив, как она не хотела, чтобы я вообще туда ходила.

— И что?

— Почему ты не хотела говорить мне адрес? Ты не хотела чтобы я ходила туда?

Тишина. Моя собственная мать не хочет говорить мне правду. Вместо этого она лишь быстрее и быстрее нанизывать петли. Вот, теперь это точно не обыденная странность. Это уже проблема, а следуя своему же правилу, я обязана узнать в чём она заключается.

'Почему она молчит?' — я теряюсь в догадках. Она думает, что он маньяк? Ей не хотелось, чтобы меня спасли? В чем причина её молчания?

— Почему ты молчишь? Ты что-то скрываешь от меня, да? — не дождавшись ответа на предыдущий вопрос, я принимаюсь забрасывать мать другими.

— Ты больше не пойдёшь туда. Никогда, — даже не оторвавшись от вязания отвечает она.

— Что? Почему? Я...

— Разговор окончен, — холодно отрезала она и направилась на кухню.

— Мама! — я вскакиваю с дивана и иду за ней. Я должна докопаться до истины, должна выбить из неё правду. — Почему?

— Он болен. Я не хочу, чтобы ты с ним виделась. Всё.

Я останавливаюсь, опешив от такого заявления. Болен? Это, конечно, много чего объясняет, но не всё. Вопросов становится только больше.

— Мам, ответь! Это важно для меня! Это серьёзно, болезнь...она серьёзная?

— Да.

— Насколько?

Вместо ответа я удостоилась лишь взгляда со стороны матери. И этого хватило. Я поняла — это очень серьёзно. Внутри у меня что-то оборвалось.

— Я запрещаю, слышишь? Ты не должна видеться с ним.

— Не надо мне запрещать! Ты не имеешь на это никакого права! Я пойду, я всё равно пойду! — выпалила я на одном дыхании и быстрым шагом направилась к себе в комнату.

— Эсфир! — вдогонку крикнула мать.

Я громко хлопнула дверью и упала на кровать, уткнувшись лицом в подушку. Как она смеет мне запрещать? А ещё мать называется! Во мне боролись полярные чувства: с одной стороны я была благодарна ей за правду и такую редкую, с её стороны, материнскую заботу, а с другой — хотелось разорваться от горя и отчаянья.

— Я всё равно пойду, — бормочу я сквозь слёзы. Пойду, пойду, пойду! Никто не смеет мне запрещать! Егор, он...Не знаю, что скажу ему, но всё равно пойду, назло матери, пойду.

* * *

*

От имени Егора

Я сжигаю мосты

И пути назад нет.

Тянусь к ней

И чувствую её обречённость...

перевод Within Temptation 'Lost'

Боль, наконец, отступила. Я лежу у себя на кровати и оторопело смотрю в потолок. Как долго это будет продолжаться? С каждым новым днём боль становится сильнее, порой мне даже кажется, что следующего такого раза я просто не выдержу. Но...Всегда есть какое-то 'но' и я должен выдержать! Ради мамы. Ради неё я должен бороться! Мне нужно хотя бы попытаться одержать победу. Ведь попытка не пытка, да?

Не в моём случае. Для меня каждая новая попытка побороть боль — страшнее любой пытки, страшнее, наверное, самой смерти.

Переворачиваюсь набок и смотрю на кресло возле письменного стола. Она сидела там. Та самая девушка с крыши. Зачем она приходила? Что ей было нужно здесь? Что ей нужно было от меня? Никто не может видеть меня таким — слабым и беспомощным. Я не хочу этого! А она...Чёрт, мне нужно избавиться от неё, просто необходимо прогнать её прочь!

— Больше я не позволю этому выйти из-под контроля. Она не увидит моей слабости, — принимаюсь убеждать себя. Слова произнесённые вслух для меня всегда имеют более глубокий смысл. А эти, хотя я произнёс их вслух — медленно и громко — нет. Сейчас, всё происходящее со мной, — полнейшая бессмыслица! И всё-таки я могу быть уверенным в одном — она не увидит этого больше. Она больше не придёт. Никто не приходил, увидев меня в таком состоянии. Да и к чему себя обманывать, лелеять глупые надежды? Есть много причин, по которым она не сможет вернуться ко мне. Есть много запретов.

'А может всё-таки...' — слабая надежда мелькнула в моих мыслях.

Против этого внезапного и для меня самого душевного порыва восстало сразу три, придуманных мною же, жестоких 'нет':

Первое 'нет': она не вернётся, потому что никто не возвращался. Никто и никогда раньше, увидев мою 'слабость', впредь больше не появлялся в моей жизни. Кроме мамы, конечно.

Второе 'нет': она не вернётся, потому что я хочу её возвращения, мечтаю об этом, как бы глупо и нелепо это звучало. Да, я хочу увидеть её снова! Но, в тоже самое время, и не хочу. Я сам не знаю, что же мне на самом-то деле может помочь, кроме...Нет, не буду об этом даже думать!

Третье 'нет': она не вернётся, потому что я не позволю этому случиться. Да, я не позволю ей вернуться. Никогда больше. Так будет лучше для всех, лучше для неё. А для меня...Какая разница, чем это обернётся для меня? Я не позволю ей вернуться, не впущу в свою жизнь. Завтра всё закончится.

Глава 3 "СУМЕРЕЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК"

От имени Эсфир

Ты не разбудишь мою ненависть,

И не потопишь меня своими глупыми кознями.

Давай, попробуй сбить меня с ног,

Свали меня на землю!

Посмотрим, как ты закричишь.

перевод Evanescence "Thoughtless"

Странное утро. За окном льёт дождь, всё вокруг утратило краски, стало серым и угнетающим. Всю ночь я спала не спокойно. Мне снилось, будто бы я заблудилась в лесу. Мне было страшно. Страх, овладевший мною во сне, был настолько сильным, что забивал дух, заставлял всё забыть и отдаться на волю первобытным человеческим чувствам — инстинктам. Мой сон был полон борьбы, он был очень похож на реальность. Я проснулась в холодном поту от собственного крика. Резко, почти молниеносно, сев на кровати, я огляделась по сторонам. Моя комната, всё здесь знакомо мне и здесь безопасно. Я стала немного успокаиваться, но всё равно ощущение ужаса и абсолютной беспомощности не хотело полностью меня отпускать.

'Сон. Это просто сон. Глупый, дурацкий сон' — успокаиваю я себя. Мне редко снились кошмары и почти никогда беспричинно. Должно быть объяснение этому кошмару. Я закрываю глаза и указательными пальцами обеих рук надавливаю на виски. Это был не простой сон, он был похож на...На что?

'Егор' — вспоминаю я и сердце в груди начинает ныть, каждый его удар сопровождается тупой болью. Только что, в собственном сне, я побывала в его мире — холодном, страшном, полном боли, мире. Медленно спускаю ноги с кровати и встаю. Направляюсь к окну, задвигаю шторы, окончательно погружая комнату в сумрак. Дождь монотонно стучи по оконному стеклу. Такой тихий, ненастойчивый, мелкий дождик. Как слёзы...

Я шагаю в ванную, намереваясь привести себя в порядок. Смотрю в зеркало и ужасаюсь. Неужели это я? Нет, быть такого не может. Сколько себя помню, я всегда была довольно красива. А сейчас...Не может быть, чтобы это была я. Пытаясь довести свою правоту я качаю головой из стороны в сторону. Отражение в зеркале идентично копирует мои движения. Надо смириться, что девушка в зеркале — это я. Неважно, что у неё больше не блестят глаза, неважно, что у неё огромные тёмные круги под глазами. Это всё не важно. Это я — нужно принять себя такой. В конце концов, чего я ожидала? Сама ведь хотела с крыши сброситься. Как бы я выглядела, осуществив эту затею? Ответ прост до банальности — никак, меня бы уже не было. Что ж, теперь остаётся только смириться с собой нынешней.

Закончив утренние процедуры, я быстрым шагом возвращаюсь к себе в комнату и сажусь на кровать. Мне нужно подумать. Егор. Я должна к нему пойти сегодня. Сегодня. Но как? Я не могу просто взять и прийти — парень ясно дал понять, что в друзьях не нуждается и просто так никого к себе не впустит. Мне нужна причина, веская причина, чтобы вернуться. Одно я знаю наверняка — сочувствие не предлог. Парню не нужна моя жалость, не нужно моё сочувствие, он не хочет казаться слабым. С этим нужно считаться.

Но что тогда?

Ничего не приходит в голову. Ни одной достаточно ясной, вменяемой мысли. Я перебираю в голове все возможные предлоги и с каждой новой секундой всё отчётливеё понимаю — я ничего о нём не знаю, кроме того, что он болен, терпит приступы ужасной боли и совсем недавно спас мне жизнь. Но ведь должно же быть что-то ещё!

Я отчаянно пытаюсь найти зацепку. Снова и снова прокручиваю в голове тот единственный раз, когда была в его мире — в его комнате. Вот, я будто бы опять захожу к нему, хлопаю дверью, вижу его удивлённый взгляд, сажусь в кресло, тяну руку к рисункам...Стоп, рисунки! Стол в его комнате был завален рисунками, а сам Егор выглядел более сдержанным и менее несчастным, когда рисовал. Рисунки! Вот она — зацепка, причина, предлог. Да как не назови, главное — это то, что я искала! Рисунки, как просто! Как я не подумала об этом раньше?

Примерно час спустя, я уже у двери в его квартиру. Слава Богу, матери не было дома и мне не пришлось объясняться с ней. Помня, что дверной звонок не работает, я стучу в дверь кулаком. Стучала сильно, сегодня мой настрой более боевой. У меня есть цель, есть причина, — всё, чтобы иметь право находиться здесь. Я бью кулаком до тех пор, пока мой слух не улавливает шаги. Но, даже услышав их, я не сразу останавливаюсь.

Когда мать Егора открыла дверь и выглянула из глубины квартиры, я ели-ели смогла остановить свою собственную руку, прежде чем она успела коснуться лица женщины.

— Ой! Простите, — смущённо извиняюсь я, чувствуя, что заливаюсь краской от стыда. Женщина посмотрела на меня и, когда шок от моего поведения прошёл, улыбнулась.

— Добрый день! — поприветствовала она меня. Так-так, сегодня она намного более гостеприимна. С чего бы это?

— Здравствуйте, — здороваюсь я, переминаясь с ноги на ногу. Это ж надо было так опозориться! А если бы я её ударила?

— Заходи.

— Я к Егору. Он дома? — я взяла в руки свой пакет и вошла в коридор квартиры.

— Да, он в своей комнате, — женщина удивлённо вскинула брови, завидев пакет. — Что это?

— А-а, это. Вчера я видела, что Егор хорошо рисует и мне хотелось бы тоже немного...поучиться.

Женщина кивает мне и опять улыбается. Неужели она раскусила мой 'гениальный' план? Что ж, так намного проще, не придётся врать ей. Женщина ведёт меня по уже знакомому пути — к двери в комнату Егора и, более того, даже сама её открывает. Без какого либо промедления, я вхожу внутрь. А то вдруг возьмёт и передумает! В комнате ничего не изменилось. Так же сумрачно, а Егор рисует, сидя за столом.

'Значит, с рисованием я всё-таки правильно угадала' — про себя обрадовалась я.

— Привет, Сумеречный Человек! — громко приветствую я его.

— Что? — он обернулся, положив карандаш на стол.

— Можно сесть? — киваю на кресло. Да, сегодня у меня амплуа послушной девочки. Самой смешно, конечно, но на войне, как говорят, все средства хороши.

— Садись.

Я сажусь в кресло, намереваясь обдумать свои дальнейшие действия, слова. Не тут-то было! Я даже на собственных мыслях сосредоточиться не успела, когда Егор, вновь оторвавшись от рисования, посмотрел на меня и задал вопрос:

— Ты не отцепишься, да? — спросил он.

— Угадал, — просто, без лишних комментариев, отвечаю я.

Наступила неприятная пауза — тишина. Так бывает, например, когда пытаются найти общий язык два врага или два бывших друга, или...В принципе, ничто из выше перечисленного ко мне с Егором, к нашим отношениям, никакого дела не имеет, так что продолжать, думаю не стоит. В общем, пару секунд мы с ним сидели в тишине: он — всё отрицая, борясь с собой, я — всё принимая, настраивая себя на все его возможные ответы.

— Я не понимаю, зачем тебе это, — разрушил, как оказалось, такую хрупкую тишину Егор. Он не поднимал взгляд своих глаз на меня, а сам выглядел пристыжённым.

— Что 'это'?

— Ладно, объясню доступней. Зачем тебе я?

— Ты? Ну... — всё, на этом мой 'огромный' словарный запас исчерпался. Я не могу придумать ничего, что можно сказать ему в ответ. Правда заключается в том, что я и сама толком не знаю ответ на этот вопрос. Зачем он мне? Не знаю...

— Только не говори какой-то бред, пожалуйста. По-честному.

Сказать, что я одинока? Что мне жаль его? Что мне интересно? Признаться в том, что пришла, дабы насолить матери? Не вариант! Что ж, надо смириться с неизбежным — придётся врать. А ведь Егор просит по-честному. Эх, была, не была!

— По-честному, — тщательно обдумывая каждое дальнейшее слово, начала я. — Всегда хотела научиться рисовать, а ты...вроде бы неплохо умеешь это делать, и я тут было подумала вчера, что могу поучиться у тебя, вот.

— Рисовать? И ты за этим сюда пришла?!

— Да, я же сказала. Ты хорошо рисуешь, я хочу научиться. Всё совпало, — надо отдать себе должное, вру я, оказывается, отменно, где-то на пять с плюсом. — Или ты не согласен?

Сейчас я крупно рискую. Если он скажет 'нет' — план провалился, у меня не будет причин остаться, я должна буду уйти. Но, как там говорят, кто не рискует, тот не пьёт шампанского? В общем, иногда, риск очень даже оправдан! Егор — борец и он воспринял мои слова, как вызов. Он пристально посмотрел на меня и ответил:

— Нет, я не против этого, но у меня будет одно условие.

— Условие? — невольно переспрашиваю я и тут же прикусываю собственный язык. Нельзя так себя с ним вести. Нельзя.

— Да, условие. Ты будешь уходить, когда я попрошу, хорошо?

— А приходить? — сама себе удивляюсь. Откуда столько сарказма?

Егор опустил глаза, его плечи поникли. Неужели это так важно для него? Ладно, ничего не поделаешь, мне придётся пойти на некоторые уступки.

'Обрати всё в шутку', — приказываю себе.

— Хорошо, — соглашаюсь я и ловлю на себе его удивлённый взгляд. — Я согласна.

— Неужели?

— Да, представь себе. Но у меня тоже будет одно маленькое условие, — встаю и подхожу к окну.

Егор, ничего не понимая, смотрит на меня. Да что там он! Я и сама ничего не понимаю. Какие у меня могут быть условия? Ничего не лезет в голову. И кто меня за язык тянул? Что ж, придётся выкручиваться. Подойдя к окну, раздвигаю тяжёлые серые шторы, впуская в комнату свет и солнце.

— Что ты... — начал Егор, широко открыв глаза. Я улыбнулась про себя: удивить его у меня точно получилось.

— Ты впустишь свет в комнату — это моё условие, — твёрдым голосом произношу я.

Несколько минут он и я молчим, смотря друг на друга. Интересно, что же он сейчас скажет? Будь я на его месте — выгнала бы с треском! Но Егор неожиданно улыбнулся:

— А ты упёртая!

— И?

— И я согласен, — заключает парень он в итоге. — Садись за стол.

Это победа!

Я ликую от восторга. Он согласился, у меня получилось! Внутри всё будто бы танцует чечётку. Или степ? Сердце гулко стучит от радости. Я не знаю, куда мне деться от счастья. Нет, здесь причина была скорее не в том, что Егор согласился, а в том, что я смогла его убедить. В порыве бурной радости я не могу скрыть улыбку. Егор тоже улыбнулся. Признаю, глупо стоять друг напротив друга и смеяться не пойми с чего. Да, это ужасно глупо. Но что я могу поделать с собой? Я не могу сдержаться, к тому же, Егор улыбается, а это ведь хорошо? Впервые я вижу его искреннюю улыбку и, надо признать, такая его улыбка порядком отличается от обычного снисходительно-язвительного её подобия. Он весь будто бы светится, его улыбка...Чёрт, мне так нравится его улыбка!

Когда безумие, навеянное победой, прошло, я послушно сажусь за стол и готовлюсь к тому, что парень начнёт меня учить премудростям рисования.

— Ты принесла с собой что-нибудь?

— Да, — я хватаю свой пакет и извлекаю из него 'предметы для рисования'. Ладно, крупно преувеличила — это были карандаш, бумага и ластик. К сожалению, ничего другого у меня дома не нашлось. На самом деле я немного умею рисовать, но это дело я забросила как только папа...Не буду об этом даже вспоминать! Ещё сегодня утром, составляя свой 'гениальный' план по внедрению в жизнь Егора, я дала себе установку притвориться перед парнем полным неучем, новичком. Буду следовать плану.

Своё обучение Егор начал с того, что показал мне, как правильно держать в руке карандаш, как правильно сидеть. Это я быстро усвоила и мы перешли к более сложному — изучению динамики, статики, светотени, передачи объёма и тому подобного. Егор показывал мне это всё так легко, непринуждённо, походя на учителя со стажем. Он хвалил меня за успехи, журил за неудачи, помогал исправить ошибки. Парень выглядел абсолютно нормально, часто улыбался и шутил, но я понимаю, что это маска. Он просто принял предложенную мной игру, согласился быть обманутым. Я отчётливо понимаю это и, конечно, собираюсь всё изменить. Но это будет потом, на сегодня хватит и того, что он просто позволил мне приходить к нему домой.

— На сегодня урок закончен, — врезался в моё сознание голос Егора.

— Но... — обиженно протягиваю я и, тут же останавливаю себя, осознав свою ошибку. Это — его условие и нужно подчиниться.

— Хорошо, — примирительно киваю я и собираю свои вещи. Когда всё, наконец, собрано и упаковано в пакет, иду по направлению к двери. Взявшись за дверную ручку, я поворачиваюсь, чтобы попрощаться и застываю с открытым ртом. Егор побледнел, лоб парня покрылся испариной — ему больно. Как можно уйти сейчас? Я борюсь с собой, борюсь с желанием вернуться и помочь ему хоть чем-то. В конце концов, я побеждаю это желание. Если я хочу вернуться ещё раз — нужно уйти сейчас. Жестоко, неправильно, несправедливо, необходимо...

— Можно прийти завтра?

— Да, — его голос звучит чуть приглушённо.

Закрыв глаза и глубоко вдохнув, открываю дверь и ступаю за порог.

— Подожди, — окликает меня Егор. Я замираю, не поворачиваясь, ожидая услышать запрет. — Почему...почему Сумеречный Человек?

— Ты не впускаешь свет, — честно отвечаю я.

— А ты?

Два слова, два звука, а какое убийственное сочетание! Я не знаю, что ответить, мне нечего ему возразить, нечем оправдаться. Что мне ответить? На глазах выступают злые слёзы. Внезапно я осознаю, что всю свою жизнь пряталась от всего и от всех. Пряталась беспричинно, без малейшей попытки выбраться. От этого понимания становится стыдно и...больно.

— До завтра, — шепчу я в ответ.

* * *

*

От имени Егора

Не возражаешь, если я сделаю тебе больно?

Пойми, что мне приходится.

Хотелось, чтобы у меня был другой выход,

Чем причинить боль тому, кого люблю.

Что ты наделала?

перевод Within Temptation feat. Keith Caputo 'What Have You Done?'

'Глупец! Идиот!' — я, лёжа на кровати, занимаюсь обрядом мысленного самобичевания, который, за последние дни, стал для меня уже привычным.

Я не смог. Не смог прогнать её.

Идиот. А ведь давал же себе самому твёрдое обещание. Я даже правило 'трёх нет' для себя придумал! И пусть первые его два пункта не оправдались из-за девушки и её странных действий, но ведь третий был целиком и полностью в моих руках. А я не смог заставить себя произнести одно твёрдое 'нет', не смог заставить себя отказать ей!

Ладно, допустим, сказать 'нет' я быть может смогу потом. С этим ещё можно было как-то смириться. Но я обидел её, причинил боль, заставил плакать. С этим-то как? Эсфир, звёздная девушка, пришла ко мне. Она не испугалась, она вела себя покорно, безропотно принимала все мои условия. А я...А что я? Я глупый, самовлюблённый мальчишка, был сегодня настолько эгоистичен, что решил позволить ей приблизиться к себе. А ведь это обязательно причинит ей боль, заставит страдать. Бедная звёздная девочка не заслуживает этого, она не должна страдать из-за меня.

Мои мысли были настолько громкими, что я не услышал, как рядом со мной, на кровать, села моя мама.

— Егор? Нам с тобой нужно серьёзно поговорить.

Я открыл глаза и посмотрел на маму. Бедная женщина! Сколько всего ей пришлось вытерпеть ради меня, своего сына. Разве это правильно, терпеть столько боли?

— Да, конечно. Давай поговорим, — покорно отвечаю я, садясь на кровать рядом с ней.

— Это насчёт девушки, — уведомила меня она.

— Эсфир?

— Да. Она знает правду? Она знает, что ты...

Я не дал матери договорить, грубо перебив. Я знаю, как трудно ей произносить эти слова, несмотря на то, что внешне она теперь всегда выглядит спокойно и уравновешенно:

— Нет, она не знает.

— Ты должен ей сказать. Она должна знать, чтобы принять верное решение. Это должно быть только её решение, построенное на её чувствах. Нельзя скрывать правду. Ты должен сказать ей, Егор.

— Хорошо, мам. Я скажу, — пообещал я.

Мама грустно улыбнулась и, пожелав мне спокойной ночи, ушла.

'Если она вернётся' — мысленно добавил я и опять лёг на кровать. Я закрыл глаза и, в который раз дал себе обещание сказать ей правду. Если она опять придёт ко мне, я скажу ей правду. Мамины слова больно ранили меня — я врал звёздной девушке. Я мог обманывать себя, мог верить в лучшее, но остальные должны знать правду.

Глава 4 "ВСЁ, ЧТО МНЕ НУЖНО"

От имени Эсфир

Не отвергай меня, ведь всё, что мне нужно, — это

Чтобы ты спас моё сердце,

Дал мне то, во что я поверю.

Не отвергай меня, сейчас ты открыл дверь,

Не дай ей захлопнуться.

перевод Within Temptation "All I Need"

Когда следующим утром я пришла к Егору в третий раз, то была, мягко говоря, приятно удивлена. Если же говорить серьёзно, то я, на самом-то деле, была поражена и безумно довольна. В комнате был свет, много света, льющегося из настежь открытого окна.

Сам Егор сидит в кресле и выглядит довольным, на его губах играет странная самоуверенная, даже не улыбка, а, скорее, некая полуулыбка — ухмылка. Впрочем, может, это банальный самообман с моей стороны и я просто выдаю себе желаемое за действительное? Возможно, но, в этом случае я отнюдь не против такого рода самообмана. Теперь я, по крайнеё мере, могу смотреть ему в глаза, не опасаясь, что он увидит в моих собственных глазах малейший намёк на жалость или сочувствие по отношению к нему. Хотя о чём это я думаю, а? Надо отбросить все мысли на задний план, сейчас не время философствовать.

Так я и поступаю: стараясь ни о чём больше не думать, натягиваю на своё лицо легкомысленную улыбку и шагаю за стол.

— Привет, — здороваюсь с ним, так как парень, продолжая ухмыляться, просто пялится на меня, не произнося ни слова.

— Видишь, я умею играть по правилам, — бодрым тоном подмечает парень. Примечательно, что на моё приветствие он так и не ответил. Мог бы хоть кивнуть, что ли. Ладно, не важно, это — негостеприимность — у них семейное.

— Вижу, — огрызнулась я, не успев подумать о возможных последствиях. Сейчас он, скорее всего, обиженно потупит взгляд и 'вежливо' попросит меня удалиться.

Странно, но ничего не произошло. Он всё так же самодовольно ухмылялся, глядя на меня. Раньше он, вроде бы, не был таким. Или я что-то пропустила? Что ж, посмотрим, что будет дальше. Я положила свои вещи на кровать и посмотрела на Егора:

— Что-то случилось? — интересуюсь я. Его сегодняшнее настроение мне совсем не нравится. Если быть честной — такой настрой с его стороны пугает меня.

— Нет, ничего не случилось, — возразил он, тем не менее. — С чего ты взяла?

— Не знаю. Показалось, наверное, — сажусь за письменный стол, прямо напротив Егора, который удобно развалился в кресле с альбомом для рисования в руках. Рядом с парнем, на подлокотнике кресла, в полнейшем беспорядке, кучей, лежат карандаши, ластик, нож для починки карандашей и другие рисовальные принадлежности. Так-так, кажется, меня сегодня ждёт 'экзамен' по рисованию.

Парень вновь, с ног до головы, окидывает меня внимательным взглядом:

— Я хотел, чтобы сегодня мы рисовали портрет, но...

— Хорошо, — просто ответила я, перебив его. — Чей портрет?

— Друг друга.

Я хмыкнула и задумалась. Зачем? Я ведь даже людей-то рисовать с ним не пробовала. Вообще, я, конечно, пробовала. Даже больше скажу, я рисовала Егора, но...Откуда у него-то такие желания. То 'не приходи', 'уйди', а тут вдруг сразу портреты. Портреты друг друга! Меня и его, Мда-а, прямо не знаю, что и думать. Ага, поняла, наверное, это он шутит. Или он всё-таки маньяк и мне пришёл конец?

'Чёрт, что за глупые мысли лезут сегодня мне в голову?' — мысленно чертыхаюсь.

— Портреты друг друга? Зачем?— озвучиваю я свои мысли вслух.

— Вот и я так подумал. Зачем всё усложнять, если можно просто поговорить, — Егор немного подождал, но я ничем и никак не отреагировала на его слова. В конце концов, он закончил свою мысль. — Сегодня мы вообще не будем рисовать. Просто поговорим. Согласна?

Просто поговорить. Он хочет со мной поговорить. Серьёзно? Но ведь мы с ним ничего друг о друге не знаем. Нас объединяет только...Стоп! Закрытая тема!

Я во все глаза уставилась на Егора. Хочу ли я с ним поговорить? Просто так, по душам, не трогая больных тем, не задавая глупых ненужных вопросов? Да, да и ещё раз да! Но о чём? Нас всё время окружала некая недоговорённость, тайны, секреты и сплошные больные темы. Его болезнь, мои попытки наладить с ним контакт...О чём нам говорить? Откровенный разговор. Откровение за откровение. Я всегда боялась этого момента, когда можно будет просто поговорить с ним, хотя и ждала тоже. Готова ли я к этому? Нет, я не готова.

— Эй! — Егор водил рукой перед моими глазами. Я что, так долго думала? Нет, в самом деле так долго?

— Что...я, — попыталась ответить ему я.

— Поговорим? Ты не против душевного разговора? — настаивает парень.

Да или нет? Выбор достоин Шекспира. Что же мне ему ответить? Но о чём это я думаю? Я ведь хочу с ним поговорить, да? Да, несомненно, я этого хочу и, к тому же, с чего-то всё равно надо начинать. Я хотела видеть в нём друга. Это мой первый реальный шанс.

— Да, конечно. Давай поговорим, — пролепетала я. Что ещё я могла ему сказать? — А о чём?

Егор хитро улыбнулся. Ох, нутром чувствую, добром это всё не кончится!

— О тебе, — предложил он.

— А может о тебе? — попыталась перевести стрелки я.

— А потом и обо мне, чуть позже. Договорились?

Я кивнула. Ловко он улизнул! Не было причин отказываться, я не могла устоять перед простым разговором с ним. Интересно, что он спросит?

— Так почему ты оказалась на крыше? — Наконец, спросил он. — Что и кому ты хотела доказать?

Это был удар ниже пояса. Я несколько раз моргнула, не веря в реальность происходящего. Как он...я боялась этого вопроса. Что мне ему сказать? Нагрубить, соврать? Но ведь я и сама не знаю ответ. Я не хочу, не могу об этом вспоминать — мне стыдно. Чувствуя, что заливаясь краской, я промямлила:

— Я...не могу ответить...не знаю...спроси о чём-то ещё...

Да, я не могу об этом говорить. Почему он спросил именно об этом? О самом позорном поступке в моей жизни? О поступке, который я хотела забыть, выбросить из своей головы? Все мои чувства накалились до предела, мне хочется спрятаться, остаться одной. Я не знаю, куда мне деться, что делать, как себя вести.

Резко, я встаю из-за стола. Голова закружилась от нервного напряжения, стало трудно дышать. Как он мог? Что я ему сделала? Я посмотрела не Егора. Он всё так же сидел в кресле, на его лице ни тени сожаления о сказанном, ни единого намёка на покаяние. Неужели он так жесток? Нет, раньше он не был таким, я точно это знаю.

— Что с тобой? — задаю я вопрос. — Ты же знаешь, я не хочу об этом говорить.

— Знаю, — злобная улыбка на его лице стала ещё шире, чем прежде. В глазах парня сверкнула злость. Он посмотрел мне в глаза и...рассмеялся. Его смех был громким, надрывным, истерическим.

От звука его смеха (смеха!) по моему телу пробегает дрожь. На глазах выступают злые слёзы. Казалось, что слёзы горячие, что они насквозь прожигают мою кожу. Как кислота...Я стою, не зная, как реагировать. Меня одновременно накрыли обида, боль, чувство предательства. Не могу сказать, какое из чувств сейчас преобладает. Я ещё больше покраснела, а потом меня охватила злость.

Почему он смеётся? Неужели это смешно?

Я принялась собирать свои вещи. Не могу, не хочу больше здесь оставаться! Не хочу быть здесь, с ним...Я делаю то единственное, что всегда умела делать лучше всего, всю свою жизнь — я убегаю. Резко, Егор перестал смеяться, он ещё раз посмотрел на меня и тоже встал. Он возвышался надо мной. Такой высокий, красивый, чужой...

— Знаешь что? — спросил он голосом, отдающим стальной уверенностью.

— И что же? — крикнула я ему в лицо. Такой самоуверенный и довольный. Хочется ударить его, причинить ему боль. Говорят, сочувствие правит миром. Бред, я думала, что сочувствую ему — ложь. Просто нездоровый интерес с моей стороны. И всё, ничего более. Мне не жаль его и, на самом деле, никогда не было жаль. Может, ударить его? Оскорбить? Какой широкий выбор возможных действий с моей стороны.

Но я ничего не делаю. Просто стою и смотрю на Егора, ожидая ответа.

— Ты не нужна мне. Мне не нужен человек, не способный признать свои ошибки, не знающий как их исправить, — сказал он и отвернулся.

Теперь я знаю, миром правит боль. Его слова, произнесённые им так легко и бесчувственно, ранили меня. Они отозвались в моём сердце болью. Боль распространялась по телу. Меня опять прогоняют, отвергают! По щекам потекли слёзы, с каждым новым болезненным ударом сердца их ставало всё больше и больше, внутри росло отчаяние. Лучше бы он не спасал меня! Я не нужна ему! Как же это больно...Я хотела было что-то сказать, ответить ему, но передумала. К чему лишние слова? Егор всё сказал. Я взяла его за руку и повернула лицом к себе. Сейчас он не улыбается. Он сожалеет или это очередной приступ? Хотя, какая теперь разница? Я не хочу быть рядом с ним, мне не жаль его. Я заглянула в его глаза и улыбнулась. Пусть думает, что мне всё равно! Пусть думает, что я сильная!

— Зачем ты так? Я...

— Уходи, — сказал он мне.

Я ушла. Ушла, не попрощавшись, не пообещав вернуться.

* * *

*

От имени Егора

Ты двигаешься вперёд.

Ты никогда не будешь частью всех моих слёз.

Я громко плачу...

перевод Lacuna Coil "The Ghost Woman And The Hunte"

Она ушла, оставив меня одного в комнате, где теперь полно солнечного света. Свет! Ненавижу свет!

Я подошёл к окну, чтобы задвинуть тяжёлые шторы и вновь погрузиться в такой привычный, и такой желанный для меня сейчас, сумрак. Сумеречный Человек. Так она назвала меня, когда пришла в первый раз. Да, я — Сумеречный Человек. Взявшись за край шторы, я невольно выглянул в окно, и мне захотелось выть от одиночества и вины, двух чувств нахлынувших на меня в одночасье. Я увидел её из окна — Эсфир, звёздную девушку, мою...Нет, не мою! Она не была и теперь уже никогда не будет моей. Никогда. Пора смириться с этим. В конце концов, я сам всё испортил. Преднамеренно заставил её уйти, отказаться от меня.

Я видел, как она, выбежав из подъезда, быстрым шагом пошла прочь. Я прогнал её, предал. Пусть. Так будет лучше для неё. Лучше она перестрадает сейчас, решив, что я подлец и последний мерзавец. Пусть она винит во всём меня, а не себя.

Я осторожно закрыл окно и сел назад в кресло. Посмотрел на часы: 11.42. Уже больше двенадцати часов у меня не было приступов. Это странно, раньше такого никогда не случалось. К чему мне теперь готовиться? Неужели всё станет ещё хуже? Я посмотрел на письменный стол, на стул возле него, перевёл взгляд на собственную кровать. Её пакет, она забыла его. В нём были рисунки Эсфир. Я потянулся к пакету и вытащил из него листы с рисунками и набросками, принадлежащими ей.

Она рисовала цветы, узоры и...меня. Меня?

Всё время, всё это время, сидя напротив, она рисовала меня? Что я наделал? Я убил её веру в себя, убил её веру в хорошее, в светлое. Я опять заглянул в пакет и вытащил оттуда её карандаш. Я взял его в руки и осмотрел со всех сторон. Обычный карандаш, но, казалось, он до сих хранит тепло её рук. Я поднёс его ближе к лицу и...поцеловал. Зачем? Зачем я это делаю, а? Это просто карандаш, кусок графита в деревянной оболочке. Это глупо, целовать его, внушая себе, что он хранит частичку Эсфир. Этого не может быть, это не реально! Я с силой кинул карандаш в стену и он, оттолкнувшись от поверхности стены, с глухим стуком, упал на пол.

Мерзко. Именно это слово подходит для описания моих чувств. Мне мерзко. Да что там! Я сам чувствую себя полной мерзостью. Как я мог? Зачем? Неужели нельзя было сказать ей правду? У меня в душе зарождалось доселе не ведомое мне чувство. Это чувство окутывало, обволакивало меня, пуская корни прямо в сердце. Что это? Я не знаю, не могу знать...

Я знаю лишь одно: я уже скучаю по ней, я уже жду её следующего прихода.

'Она не придёт' — возразил я себе.

Пустота. Ничто не отозвалось внутри меня, не пошевелилось. Я посмотрел на дверь, вспомнил её лицо, когда она зашла в первый раз, во второй. Она всегда улыбалась, пыталась подбодрить. Потом я припомнил, как она уходила сегодня. Девушка была в отчаянии, она плакала.

Слеза. Маленькая скупая слеза скатилась по моей щеке. Ещё одна. И ещё.

Я плачу. Плачу? Что со мной? Я никогда не плакал раньше. Ни из-за боли, ни когда меня покидали родные мне люди, ни когда узнал свой приговор. Никогда. Я считал что это эгоистично — вызывать жалость. И вот...я плачу, жалею себя. Я понял, всё, что мне нужно, всё, в чём я когда-либо нуждался, и буду нуждаться — она. Моя звёздная девочка, Эсфир.

Боль. Резкая, подобно вспышке молнии, она пронзила моё тело. Я согнулся пополам, прижал руки к животу, в надежде хоть как-то облегчить новый приступ. Не помогло, с каждой новой секундой, казавшейся мне ужасно долгой, становилось только хуже, больнее...Хотелось закричать, настолько сильна была боль. В десятки, в сотни, наверное, в тысячи раз сильнее, чем прежде. Я невольно упал с кресла, перекатился набок и согнулся на полу, сцепив зубы. Нет, я не закричу! Я не сдамся! Моё тело содрогалось, я дрожал. Меня стошнило. Больше я не могу терпеть. Но я должен! Я обещал себе бороться и я буду бороться. Я застонал, пытаясь дотянуться до ящика. Не смог. Я открыл рот, чтобы позвать на помощь маму, но с моих губ сорвался только крик.

Новая волна.

Это было сильнее, чем я мог себе даже представить. Это убивало. Я кричал, беспомощно хватая ртом кислород. Всё, что я мог — кричать. И я кричал, более не пытаясь себя сдерживать. А потом пришла спасительная темнота — я потерял сознание.

Глава 5 "НАЙТИ И ПОТЕРЯТЬ"

От имени Эсфир

Это я, навсегда потеряна.

Имя стёрто, сердце больше мне не отзовётся.

Это я, я навсегда без имени.

Линию судьбы я найти не в силах.

перевод Nightwish "Nemo"

Я стою у себя в ванной перед запотевшим зеркалом и, указательным пальцем правой руки, черчу бессмысленные узоры, вокруг уже исчезающей буквы 'Я' на глади зеркального стекла. Я сама написала эту букву на гладкой и влажной поверхности зеркала несколько секунд назад. Не могу сказать почему. Не знаю почему. Так много неопределённости, так много эмоций, так много боли...Теперь мне кажется, что мы обе, я и п

.

— Я не хочу тебя больше видеть, слышишь?! — кричала она. Её лицо было всё в слезах, а руки дрожали крупной нервной дрожью.

— Хорошо, — поднимая голову, спокойно ответил отец. — Это то, чего ты хочешь? Что бы я ушёл?

— Да!!! — громко подтвердила мать, вскинув руки вверх, и поспешно ушла на кухню. Она всегда так делала, давая понять, что разговор окончен.

Отец медленно встал и, с решительным выражениям на лице, направился к входной двери. Зачем? Он что уходит куда-то? Послышался звон ключей из коридора. Тогда я, наконец, поняла, что на этот раз не смогу остаться в стороне и просто наблюдать. Я должна что-то сделать! Папа не может уйти! Я не хотела этого. Выскочив из своей комнаты, я со всех ног бросилась к нему.

— Папа! — Я обняла его.

— Эсфир, доченька, всё будет хорошо, — отец отстранил меня от себя и посмотрел в глаза. Такой серьёзный взгляд.

— Куда ты? — выдохнула я, стирая рукой слёзы со щёк.

— Мне нужно уехать, — пояснил он мне.

— Надолго?

— Посмотрим, — честно ответил отец и, секундой позже, добавил. — Всё будет хорошо. Обещаю.

На прощание он погладил меня по голове, а затем открыл дверь и просто ушёл.

Больше он не вернулся. Тогда я видела его в последний раз. Он погиб, разбился на машине. Глупая, нелепая смерть. Он был пьян, наверное, пытался забыться, заглушить боль после ссоры с матерью. А мама...Казалось, она была даже рада этому. После его смерти она стала свободной, никто не мог говорить, что ей делать, мама могла делать всё, что пожелает. И делала. Я не смогла ей простить. Наверное, никогда не смогу...

Я открыла глаза. Не могу дышать! Почему? Раскинув руки в стороны, я ухватилась за что-то холодное и рывком, стоявшим мне огромных усилий, подняла своё собственное тело. После попытки втянуть в лёгкие как можно больше воздуха, я закашлялась. Боже, да что же я творю-то? Чуть не утонула в собственной ванне. Как глупо...

Я вылезла из ванной и, натянув халат, хотела было направиться в свою комнату, но что-то остановило меня.

Мама. Как она может быть такой жестокой, такой бездушно?

Нет, не хочу думать о своей матери, не сейчас. Я остановилась напротив зеркала и посмотрела на него. Призрачная буква 'Я' уже почти исчезла. Подойдя ближе, я придвинула своё лицо к зеркалу и выдохнула на него. Теплота моего дыхания возродила призрачный символ, вернула его. Странно, но мне стало намного лучше. Вернув символ, с которым я совсем недавно сравнивала и себя, я почувствовала, как возвращаюсь, возрождаюсь. Да, я вернула себя и главное, вернула себе уверенность в том, что всё будет хорошо. Я выиграла этот бой, я победила. Блаженная улыбка появилась на моём лице.

Егор...

Что же мне теперь делать? Как быть с ним?

В последнюю нашу с ним встречу он, по отношению ко мне, вёл себя отвратительно. Он был груб и жесток. Почему? Знаю, причина была, я хочу в это верить. Нельзя всё так просто оставлять, нужно выяснить, что случилось с ним тогда. Я грубо стёрла рукой рисунки на зеркале и вышла из ванной. Матери, как и всегда, дома не было. Я направилась к себе в комнату одеться.

То, что случилось вчера, было ужасно жестоко с его стороны. Я долго плакала из-за этого. Меня мучил вопрос: за что? За что он так со мной? Было больно, обидно. Хотя, почему было, мне и сейчас больно и до неприличия обидно. Но сути дела это не меняет. Егор не звал меня, не приглашал к себе. Так какое же тогда право я имела врываться в его жизнь со своими проблемами? А ещё, как не страшно это признавать, парень действительно была прав. Я никогда не признавала свои ошибки, никогда не предпринимала ни малейших попыток их исправить. Точнее, я всегда думала, что пытается, что делает это. Но нет, на самом деле это был самообман. Я никогда не пыталась взять жизнь в свои руки, всегда плыла по течению, обманывая тем самым саму себя. Так не пора ли мне учиться на своих собственных ошибках?

Одевшись, я вышла из своей комнаты и направилась к входной двери квартиры. Я пойду к нему сегодня, сейчас. Я знаю, что сказать, если парень спросит, зачем я вновь вернулась. Мне всего лишь нужен мой альбом, я вернусь за альбомом. Но, конечно, на самом деле мне вовсе не нужен мой альбом, мои рисунки. Всё равно, я делала это только чтобы быть рядом с ним. Без него рисование потеряет смысл, я не буду рисовать, если не смогу вернуть его в свою жизнь. А нужна мне была правда. Но правда ли? Нет. Если быть уж предельно честной, то мне нужен Егор. Я никак не могу выбросить его из своей головы, из своих мыслей. Он нужен мне — вот в чём истина и глупо было с моей стороны считать, что мне всё равно, внушать себе безразличие. Нет, мне однозначно не всё равно. И пусть эгоистично надеяться, что я тоже нужна ему, надеяться, что он не оскорбит меня вновь. Пусть так, но я должна попробовать.

Звонок в дверь. Кто-то пришёл? Интересно, кто бы это мог быть?

Я прошла в коридор и, даже не потрудившись взглянуть в глазок, открыла дверь нараспашку. Не может быть! Что она здесь делает? На пороге стоит мама Егора. Выглядит она, по меньшей мере, уставшей, а если более правдиво — выжатой.

— Добрый день, — неуверенно произнесла я, надеясь хоть как-то скрыть своё удивление.

— Добрый? — тихо переспросила меня женщина. — Ты сегодня не приходила. Можно мне войти?

— Да, — кивнула я. — Вчера я...мы...

Женщина вошла.

'Что-то не так' — подсказывало мне моё внутреннее 'я'.

— Прошу вас, проходите, — я пригласила её в гостиную.

Она вошла и села на диван. Посмотрела на меня. Мне кажется или она испепеляет меня взглядом? Да что же это, меня теперь что, ненавидят все без исключения. Перед ней-то я чем провинилась?

— Будете чай? Я быстро, — предложила я, стараясь выглядеть учтивой и вежливой.

— Нет, спасибо, — отказалась она. — Я пришла поговорить с тобой.

Я села в кресло напротив.

— Конечно, давайте поговорим. А о чём?

— О чём? А мне показалось, что ты не такая, как все остальные, — монотонно говорила женщина, разочарованно качая головой. У меня по спине пробежали мурашки. Так, получается, я теперь ещё и виновата?

— Не такая, как все? Не такая, как кто? — саркастически поинтересовалась я.

— А ведь он верил тебе, верил в тебя, понимаешь?

— Кто? Перестаньте говорить загадками, — попросила я. Надо держать себя в руках.

Женщина хмыкнула и грустно улыбнулась.

— Я зря пришла. Ты такая, как и все остальные. Ты сбежала, предала его.

— Я?!! — возмущённо вскрикнула я. Нет, ну, это уже выходит за рамки приличия. Обвинять меня в предательстве. Меня?

— Да, ты, — подтвердила она, понимаясь с дивана.

Собралась уходить? Ну уж нет!

— Это он предатель! — крикнула я, нагнав её у двери. — Я ничего не сделала, даже словом ему не перечила, а он...он выгнал меня. Оскорбил и выгнал, слышите?! И после этого вы приходите ко мне домой и заявляете, что я предала его? Да как...

Я не договорила. Не было сил, слишком сложно говорить о чувствах. Стоя в коридоре, я смотрела на его мать. Она вдруг резко переменилась в лице, покраснела, на её глазах появилась влага. Слёзы. Она плачет?

— Выгнал? Так он ничего не сказал тебе, да?

— Не сказал мне чего? Почему вы постоянно говорите со мной загадками, как с маленьким ребёнком, — возмущалась я. — Чего он мне не сказал?

— Не сказал. Дурак, — шёпотом произнесла женщина и подошла ко мне впритык. — Он болен, ты знала об этом?

Так вот в чём проблема! Он болен! Но я знала об этом давно, с самого начала. Неужели это и есть та самая ужасная тайна? Мне стало страшно, руки вспотели.

— Да, я знала об этом. Я знала, что он болен. Знала с самого начала.

— И ты знаешь, чем он болен, — не унималась женщина.

Я покачала головой. Нет, я не знала. Я не считала и не считаю это необходимым.

— В этом твоя проблема. Ты не знаешь правды.

— Так откройте мне её, скажите мне правду, — попросила я тихо.

— А ты хочешь её знать?

Хочу ли я знать правду. Нет, то есть, да...Не знаю наверное хочу. В конце концов, когда-нибудь всё равно придётся узнать эту самую правду, да? Так чего же тогда тянуть?

— Хочу, — кивнула я и уставилась в пол.

Тишина. Женщина молчала. Кажется, то, что она собирается сказать мне, для неё самой является настолько страшным, настолько ужасным, что она не может произнести это вслух. Ведь сказать кому-то, означает признать правдивость озвученного. Мне стало стыдно. С чего бы это? Чего мне стыдиться?

— Может, я приду к вам домой и Егор сам мне всё объяснит? — предложила я.

— Его сегодня нет дома.

— А завтра?

— Его не будет и завтра, — грустно произнесла она. — И послезавтра.

— Что? Почему? — удивилась я искренне.

— Он болен. После твоего последнего посещения у него случился приступ. Очень сильный приступ, — её голос был бесстрастным. — Пришлось вызвать скорую. Его увезли в больницу.

— Что? Сейчас всё уже хорошо?

— Всё не было и не будет хорошо. У него рак, вот чем он болеет. Это его тайна.

— Рак?! — у меня внутри будто что-то оборвалось. Сердце?

— Да. Рак поджелудочной железы.

Рак. Рак поджелудочной железы. Насколько это страшно? Когда он поправиться? Почему он не сказал мне? Вопросы, вопросы, вопросы...Голова закружилась. Я должна что-то спросить? Что-то, что можно предположить логически. Но что? Чёрт, почему всё смешалось? Я ничего не понимаю, ничего! Рак! Он...

— Ему будут делать операцию, да? Когда? — наконец, нашлась я.

— Уже делали. К сожалению, всю опухоль сразу не удалось удалить. У него рецидив. Уже пошли метастазы.

— Метастазы?

— Приступы. Приступы боли, — пояснила его мать. — Я говорила о них, помнишь?

Нет, не верю! Ушам своим не верю! Не может быть...

— Но ведь можно провести вторую операцию, — неуверенно, дрожащим голосом предположила я.

Больше я не могла сдерживать себя. Я заплакала, впадая в истерику. Меня накрыло, как тогда не крыше, когда Егор...Мои руки дрожали, ноги стали ватными, желудок, казалось, выворачивало наизнанку, а в голове:

— Нет, — женщина покачала головой. — Нельзя.

'Нет! Нет! Нет!'

— Сколько? Сколько у него времени? — ошалело, спрашиваю я.

— Месяц, может полтора-два. Не больше

Два месяца. Боже, как же это мало!

— Простите, я...мне...

Посмотрев на меня ещё раз, женщина ушла. Я так ей за это благодарна! Мне необходимо побыть в одиночестве, всё обдумать и...Егор. Как же это? Нет, я не могу его потерять. Не могу, не хочу.

Нет, нет, нет...

Глава 6 "ПРОЩЕНО"

От имени Эсфир

Ты прекратил борьбу, ты оставил меня позади.

Всё, что сделано — прощено.

Ты всегда будешь со мной, я знаю, в глубине души.

Всё, что сделано — прощено.

перевод Within Temptation "Forgiven"

Утро.

Утро нового дня. Каким будет этот новый день? Чего мне ждать?

Я потянулась, стараясь вернуть себе хоть частичку обычной утренней бодрости. Никакого толку. Всё тело ломит, голова раскалывается. Практически всю ночь я не спала. Сначала плакала, а потом, осознав что слезами горю не поможешь, думала глядя в потолок. Я думала о том, что могу сделать для него, как могу помочь, но ничего не придумала. Ровным счётом ничего. А что я могла?

Единственное, что в моих силах — быть рядом с ним. Но как? Я знаю, что он не терпит жалости к себе, а я...Как я могу быть рядом с ним, притворяясь, что мне безразлично его состояние, что мне плевать на его боль? Такое даже в голове с трудом укладывается.

Спустив ноги на пол, я ощутила прикосновение мягкого ворса и зарылась в него пальцами ног. Так хотелось тепла, доброты, понимания. Но не от кого ждать их, а так жаль. Я предоставлена сама себе, а значит, и жалеть себя тоже должна сама. Но я не буду, не хочу. Так, мама Егора говорила, что его забрали в больницу после приступа. Значит, если раскинуть собственными мозгами и логически подумать, он до сих пор там. Наверное...

Нет, никаких 'наверное'! Егор либо в больнице, либо у себя дома. Третьего, к счастью, не дано. А где именно — узнаю чуть попозже. Так, с этим разобрались, пора идти дальше. А дальше — самое страшное: что я знаю о болезни Егора? Ответ прост и по-детски наивен — ничего. И что мне сейчас нужно сделать? Правильно — узнать побольше, чтобы хотя бы знать, с чем имею дело. Было бы прекрасно спросить у кого-нибудь, но с этим у меня как-то не особо сложилось. Ладно, придётся мне, как всегда, всё узнать самой. И кто же мне в этом поможет?

Я подошла к письменному столу и включила компьютер.

Конечно, Интернет! Больше мне не у кого спросить. Да и где ещё можно почерпнуть информацию обо всём и сразу? Мне кажется, ответ очевиден — нигде. Итак, пора приступать к выяснению обстоятельств. Дождавшись, когда компьютер загрузиться, я зашла во Всемирную Паутину и ввела в поисковике 'рак поджелудочной', после чего принялась терпеливо ждать, что же мне предложат почитать. Первой, в появившемся перед моими глазами списке, была ссылка Википедии. Думаю, это мне подходит как нельзя лучше. Что ж, почитаем!

Вот, что я прочитала первым:

'Рак желудка — одно из наиболее распространённых злокачественных заболеваний. Может развиваться в любом отделе желудка и распространяться на другие органы, особенно пищевод, лёгкие и печень. От рака желудка в мире ежегодно погибает до 800.000 человек'

Желание узнать что-то ещё моментально оставило меня. Зачем мне это? Но, нет, так просто я не отступлюсь. Буду читать дальше. И я читала, мой взгляд скользил по странице сайта, то и дело, перескакивая от одной фразы к другой, не осмеливаясь ухватиться за что-то конкретное.

'...высокий показатель смертности...чаще рак желудка возникает у мужчин...занимает второе место по смертности...метастазы возникают у 80-90 % случаях...метастазы свидетельствуют о поздней стадии рака, когда резектабельность опухоли сомнительна...практически всегда следует рецидив...'

Не могу об этом читать! Не могу об этом думать! Это слишком...страшно для меня. Я не хочу знать, что будет дальше, я хочу надеяться и верить в невозможное чудо. Я...не знаю, это сложно. Это чертовски сложно! Что мне делать? Я ничего не могу сделать, это полное бессилие. Это медленно убивает меня, так медленно и так больно.

Всё, хватит!!!

Выключив компьютер, я встаю и принимаюсь одеваться — движения давно отработанные до автоматизма. Это хорошо, так легче.

Одевшись, я приказываю себе:

— Нужно пойти к нему, в больницу.

Да, так и сделаю. Навещу его и узнаю, насколько всё действительно сложно и...не знаю, потом придумаю, что делать. Как уже было раньше, последую проверенному правилу — буду решать проблемы по мере их поступления.

В больнице мне становится совсем плохо. Наверное, пришло полное понимание сложившейся ситуации, её безысходность. Теперь я не могу тешить себя надеждами, что это не реально, не могу врать себе. Оказывается, знать правду — это так сложно! Никогда бы не подумала!

Я иду по длинному больничному коридору, вслушиваясь в звук собственных шагов. Мои шаги: один, другой, третий...Такие тихие, неуверенные, но они реальны, я реальна, а значит, и всё происходящее здесь и сейчас тоже реально. Некуда бежать, не существует места, где я могла бы спрятаться от всего и забыться. А так хочется. Мне так хочется хоть на миг вернуться в прошлое, вновь оказаться на крыше, быть спасённой Егором, который улыбнётся мне и...предложить стать другом. Он не будет болен, не будет медленно умирать, не будет меня прогонять, он...

Мечты!

Нереальные, глупые детские мечты! Ничего такого никогда не было и не будет. Мысли, как не прискорбно это осознавать, вовсе не материальны. Эффекта плацебо не существует!

Вот и нужная мне палата. Егор, он там, за дверью, я точно знаю это. Нужно лишь открыть дверь, лишь поднести руку к ручке двери и толкнуть. Я несмело подношу свою руку к ручке и, подавив накатившие в одночасье сомнения, открываю дверь. Мне нельзя сомневаться. Нет, только не сейчас.

За дверью меня встретил...свет. Свет? Но как Егор это позволил, он ведь так не любит свет. Он не мог просто так взять и пойти на уступки. Только если...

Нет!

Я не опоздала, не могла опоздать. Просто-напросто не могла. Или могла?

Жмурясь и прикрываясь рукой от нестерпимо ярких лучей солнца, я двигаясь вперёд. Егор здесь. Сердце, кажется, хочет сломать мне изнутри рёбра, так сильно оно бьётся о них, радуясь, что вновь находится рядом с ним. Стараясь ступать как можно более тихо, подхожу к постели парня и легко трогаю его рукой за плечо:

— Егор?

Никакой реакции. Парень не повернулся, не посмотрел на меня. В чём же дело? Сердце в один миг ушло в пятки, по спине пробежал холодок. Я наклоняюсь и смотрю в лицо Егору. Глаза закрыты, дыхание ровное. Он спокоен, кажется, ему не больно. Сейчас я могу сказать, что почти ничего не напоминает о его болезни. Просто безмятежно спящий парень. Опять же, почти. Его кожа бледная, с неестественным для здорового человека оттенком желтизны, под глазами тяжёлые круги. Он худой, нет — он высохший. И эта поза. Парень лежит в позе крючка, по-прежнему притянув руки к животу. Значит ли это что ему и сейчас больно?

Аккуратно, стараясь не разбудить Егора, я рукой убираю волосы с его лица. Он слабо улыбнулся. Мне? Прикосновению? Хотелось многое сказать, во многом признаться, извиниться перед ним. Но он спит, а во сне улыбается. Я не буду его будить, просто посижу здесь немного, побуду рядом с ним, а потом, наверное, просто уйду.

Минуты ожидания тянутся для меня неестественно долго. Почему всегда, когда чего-то ждёшь время, будто нарочно пытается задержать свой бег, зачем? Я сижу, неудобно примостившись на жёстком стуле, в уголке палаты Егора, наблюдая за тем, как он спит. Я здесь уже более двух часов, а он ни разу даже не пошевельнулся. Неужели ему так хотелось отдохнуть от всего, что парень вовсю использует свой шанс отдохнуть здесь, в больнице?

Простое сидение скоро вывело меня из себя. Давящая больничная атмосфера, беспробудный сон Егора и моё вынужденное бездействие заставляют меня чувствовать себя ненужной. Кажется, я ни на что не способна. Может, это действительно так?

Я поднимаюсь со стула и направляюсь к выходу. Что толку сидеть? Это только убивает мою слабую надежду. Открыла дверь и вышла в коридор. Закружилась голова. В нос тут же ударили сотни запахов смешавшихся воедино. Больница — страшное место. Я закрыла глаза, стараясь перебороть внезапное головокружение.

— Ты? Здесь? — знакомый голос заставил меня вздрогнуть. Мама? Что она здесь делает?

— Мама? — удивлённо пискнула я, открывая глаза.

Да, действительно, моя мать. У меня ведь из головы вылетело, что она работает здесь! Как я могла так попасться? И что мне теперь делать, как ей всё объяснить?

— Ты что тут делаешь? — мать строго посмотрела на меня.

— Я...

Шаги. Я обернулась на звук. Сегодня, наверное, день сюрпризов, да? К нам спешила мама Егора. Она подлетела к моей матери и оттащила её в сторону. Они о чём-то громко перешёптывались. Из разговора несвязными кусками выпадали слова. Стараясь не вникать, я всё же прислушалась, уловив фразу 'когда можно забрать его домой'. Домой? Так значит, у меня ещё есть время побыть с ним вместе, как раньше?

Я улыбнулась. Так, пора уходить — нельзя злить мою мать, она не должна знать, зачем я сюда приходила. Я больше не появлюсь здесь, Егора скоро заберут домой, и я пойду к нему. Буду, как раньше учиться рисовать, исполнять, так сказать, свою детскую мечту. И я не уйду, даже если он вновь захочет прогнать меня. Я не уйду, не отступлюсь...

Быстрым шагом направляюсь к выходу.

— Не-е-е-ет! — слышу я крик. Егор?

Нет, он спит.

Нечеловеческий, истошный крик, полный боли и отчаяния. Нет, это не мог быть Егор, только не он. Стараясь убедить себя, я качаю головой:

'Должно быть, показалось'.

* * *

*

От имени Егора

Не могу остаться навсегда, я знаю это.

Не могу отправить на большее время, чем намеревался.

Я дышу в тишине и убеждаю себя в мысли,

Что это не из-за тебя...

Как ни странно, но я думал лишь о том,

Что погибает и терпит неудачу...

перевод Three Days Grace "In front of Me"

Всё вокруг такое красивое.

Зелёные, вековые деревья, гладь озера и гора, отражающаяся в озере — высокая, величественная, несокрушимая, как сама жизнь. Я сижу на берегу озера, спустив ноги в холодную воду. Такое приятное, ни с чем несравнимое ощущение. Лёгкий ветерок развивает мои волосы...

Хорошо! Я улыбаюсь. Давно мне не было так хорошо!

— Привет! — слышу голос, несущийся издалека. Кто бы это мог быть?

Я поворачиваюсь в ту сторону, откуда, как мне показалось, со мной говорили. Это девушка. Она стоит на краю обрыва, раскинув руки в сторону. Длинные русые волосы девушки развеваются ветром, путаясь. Кажется, кого-то она мне напоминает.

— Привет! — кричу ей в ответ.

Она широко мне улыбается и спускается с горы. Господи, она же летит! Как такое может быть?

— Ты...ты летаешь? — оторопело спрашиваю я, когда она берёт меня за руку, мягко спустившись рядом.

— Да, — просто отвечает она и смеётся.

Схватив меня за руки, она кружит вместе со мной возле озера и задорно хохочет. Я не смог сдержаться и улыбнулся ей в ответ.

— Пойдём со мной, — девушка настойчиво тянет меня за руку.

И вот мы с ней уже на краю обрыва. Она отпускает мои руки и идёт вперёд. Но ведь там же...

— Нет! Там обрыв, ты... — я замолчал. Невероятно, она может ходить по воздуху!

Девушка некоторое время смело шагает вперёд, а потом вдруг останавливается и смотрит на меня. Что ей нужно?

— Что? Чего смотришь?

— Зачем?

— Запоминаю, — она перевернулась в воздухе.

Она не ответила.

Холодный ветер появился, словно из неоткуда. Мне стало страшно. Что я здесь делаю? И почему на небе появились звёзды? Ведь сейчас же день! Такого просто быть не может!

— Что происходит?! — голос срывается, я не могу перекричать ветер.

Незнакомка улыбается мне, а её глаза застилают слёзы.

Господи, я вспомнил! Эсфир, звёздная девушка. Моя звёздная девушка!

— Эсфир!!!

— Я запомнила тебя... — слышу шёпот у себя в ушах. Этот шёпот, он везде, как и ветер. Она меня запомнила? Что же это, чёрт подери, означает?

— Что это значит?

Только улыбка. Эсфир просто улыбается мне, ничего не отвечая, и плачет.

Ветер прекращается, всё стихает.

'Я запомнила тебя! Запомнила. Запомнила...' — слышится отовсюду.

Я во все глаза смотрю на неё. Она опускает руки и...падает.

— Не-е-е-ет!!!

Проснувшись от собственного крика, я поморщился. Больно.

Что это было? Какой-то определённо странный сон. Вытираю слёзы с глаз. Я плачу? Опять?

'Глупый! Просто глупый сон, я больше не увижу её!' — говорю себе и вновь закрываю глаза. Откуда здесь столько света? Кто это сделал? Это ведь так жестоко, это напоминает мне о ней, о свете звёзд тем вечером...

— Егор! Что случилось? — в палату забегает моя мама. — Ты кричал.

— Просто сон, — отвечаю ей.

Она садится рядом и берёт меня за руку:

— Всё хорошо, мы едем домой.

— Да, — киваю я, сильнее сжимая её запястье.

Дом. Где он, мой дом?

Глава 6 "ВРЕМЯ"

От имени Егора

Раньше я ходил кругами,

Наблюдал, ждал чего-то.

Почувствуй меня, дотронься до меня, почувствуй меня,

Приди и сделай меня счастливым.

Я наблюдал,

Я ждал

В полумраке своего часа.

перевод The Rasmus "In The Shadows"

Вот я и дома.

Сколько радости должно вызывать во мне слово 'дом', но, нет, я ничего, ровным счётом ничего не чувствую. Вхожу в свою комнату, закрываю дверь прямо перед носом у матери. Не хочу никого видеть, хочу побыть один. Одиночество...

Странно, но я так нуждаюсь в одиночестве!

В комнате всё точно так, как и прежде. Окна закрыты, темно. Это хорошо, я привык к темноте, она мне нравится. Сажусь в кресло и взглядом обвожу всё в комнате. Кровать, шкаф, письменный стол, стул возле него. Чего-то не хватает! Подхожу к столу и выдвигаю ящик. В ящике, сложенные в аккуратную стопочку, лежат мои рисунки.

'Как много', — думаю я, беря их в руки и пересматривая.

Сердце встрепенулось и заныло. Рисунки, они не мои! Не все...

Между листами с рисунками, выведенными моей рукой, лежат и другие. Её рисунки. Боль...Нестерпимая боль пронзает моё тело. Нет, не тело — душу. Никогда раньше я не думал, что кроме физическое боли, есть ещё и какая-то другая. Конечно, я слышал выражения 'разбитое сердце', 'болит душа' и тому подобные, но мне никогда и в голову не приходило, что это всё реально. А теперь вот сам в этом убеждаюсь. И, чёрт, это действительно больно!

Трясущимися руками прячу все рисунки — и мои, и её — опять в ящик и, обессилено падаю на стул. Печально осознавать, но во мне до сих пор теплится несмелая надежда на то, что Эсфир придёт ко мне ещё.

'Глупо, ужасно глупо' — осознаю я, тем не менее.

Стук в дверь — тихий, несмелый. Это мама, она, как всегда, хочет помочь мне, не понимая, что своими слезами делает лишь хуже. И с чего бы это ей стучать? Она вольна входить сюда, когда вздумает. По крайней мере, раньше так было. Подхожу к двери и открываю её.

В дверном проёме стоит ОНА! Стоит и просто смотрит на меня. Как такое может быть? Что она здесь делает? Нет, нет, нет! Быть такого не может! Зря я надеялся, вот, теперь у меня, видимо, галлюцинации. Как жестоко со стороны моего собственного мозга играть со мной в такие игры. Нет, не хочу!

Шок...

— Привет, — тихо шепчет мне 'галлюцинация'. Этот голос, как хорошо он сохранился в моей памяти! Хочется выть от отчаяния, только бы не слышать его сейчас.

'Она не настоящая, не настоящая!' — закрыв глаза, кричу мысленно.

Вновь открываю глаза, а Эсфир всё так же стоит и смотрит. Это невыносимо!

Отхожу от двери и сажусь на стул, спиной к ней.

— Это я, — слышу у себя над ухом и, одновременно, ощущаю, как она рукой касается моего плеча.

К чёрту всё! Пусть это и галлюцинация, она такая реальная и такая желанная сейчас, что я готов рискнуть и поиграть. Всё равно, хуже уже не будет.

Это не она! Я вижу только свою мать.

Накрываю её руку своей и медленно поворачиваюсь.

Нет, я бессилен против этого! Не хочу вновь и вновь терпеть такую ужасную боль, осознавать, что она никогда не вернётся и надеяться на это. Уже даже мой мозг играет со мной, это безнадёжно. Я безнадёжен! Мне нужно спокойствие!

Грубо оттолкнув мать со своего пути я выбежал из квартиры и побежал прочь. Что со мной? Я всегда считал, что должен бороться, что не существует лёгких путей и...Это уже не я! Слишком много времени прошло, слишком много воды утекло! Больше я не могу бороться. Я хочу, наконец, отдохнуть.

Я хочу проиграть...

* * *

*

От имени Эсфир

Посмотри, какая я, постарайся постичь мою суть.

Дотронься до моей руки, покажи им, что мы можем

Освободить разум и найти свой путь.

Мир в наших руках, это — не конец.

перевод Within Temptation "See Who I Am"

— Эй, есть кто дома? У вас дверь открыта? — громко спрашиваю я, входя в открытую настежь квартиру Егора.

Ответом мне была тишина. По спине пробежал холодок, вызванный моим страхом и опасениями. Может они ещё не вернулись, а их квартиру ограбили? Что же они подумают обо мне, застукав просто на месте преступления? Мысли хором роились в моей голове, но я упрямо продвигалась вглубь квартиры, по длинному тёмному коридору, приближаясь к комнате Егора. Дверь в его комнату тоже оказалась открыта, а за ней слышался...плач. Тихие всхлипы, полные боли и надежд.

Я вошла в комнату и увидела там его мать. Оказалось, что плакала она.

Но почему она одна? Где Егор?

— Где Егор? — спросила я прямо, даже не надеясь выглядеть вежливой и учтивой. Как говорят, ситуация к вежливости не располагает.

— Ты? — женщина подняла на меня заплаканные красные глаза.

— Где он?

— Ушёл.

Я похолодела. Ушёл? Как же, ведь его должны были выписать? Он не мог уйти сейчас! Я медленно оседала вдоль стены, понимая, что если сказанное женщиной правда — я тоже уйду. Слёзы текли по моим щекам, из груди рвался крик. Не знаю каким чудом мне удавалось сдерживать себя. Я закрыла лицо руками и согнулась, подтянув колени к груди. Плохо, так плохо...

— Ты знаешь, где он может быть?

— Что? — выдавила я из себя.

— Ты знаешь, куда он мог пойти? — ещё раз спросила женщина, обнимая меня за плечи.

Я замотала головой из стороны в сторону. Что она несёт? Откуда мне знать такое?

— Нет, я не знаю, — медленно, стараясь вникнуть в каждое слово, отвечаю я. С каких это пор незнание чего-то стало для меня такой проблемой?

Женщина вытирает с моих щёк слёзы и шепчет:

— Он не сказал, куда ушёл. Он просто убежал, я...он назвал меня твоим именем.

Слабый стон всё же вырвался из моей груди. Стон облегчения — Егор жив и он помнит меня. Ещё не поздно, с ним всё в порядке. В порядке настолько, насколько это сейчас возможно.

— Так он...

— Найди его, пожалуйста, — шепчет женщина, вновь заливаясь слезами.

Снова обретя силы, я вскакиваю с пола и бегу к выходу.

Найду, я найду его! Уверенность переполняет меня, даёт сил, вдохновляет, побуждает действовать.

Бегу к лифту. Эта штуковина, как всегда, не работает! Ладно, переживу. Продолжаю свой путь, бегом спускаясь по ступенькам, чудом не падая. Выбегаю в подъезд, из подъезда на улицу и...останавливаюсь. Куда мне бежать дальше, где искать? Я, наконец, понимаю, что не знаю где он может быть. Я даже представить себе не могу, где Егор, куда он мог пойти.

Горло вновь сводят рыдания. Хочется выть от бессилия.

Закрываю глаза, стараясь успокоиться. Вдох-выдох, вдох-выдох, вдох-выдох...Ну, вот, кажется немного полегчало. В голове прояснилось. И всё же, где он может быть? Не открывая глаз, стоя посреди дрова, начинаю думать. Итак, ему плохо, он медленно умирает, терпит боль. Чего он хочет? Наверное, спокойствия, понимания. Ему одиноко и он назвал свою мать моим именем. Неважно почему, но это не спроста. Значит, он помнит меня. И что это мне даёт?

Пожалуй, начну сначала. Желание спокойствия, тишины, одиночества и...моё имя. Впервые мы встретились на крыше и мне кажется он хотел тогда того же, что и сейчас. Но так ли это на самом деле? Может ли случиться такое, что он снова пойдёт туда? Не знаю, но проверю. Мне нечего терять, тем боле сейчас. Он или там или нет. Если нет, то...

Я твёрдым шагом быстро направилась туда, где всего-то несколько дней назад чуть не покончила со своей жизнью. Страшно возвращаться назад, страшно вновь оказаться в своём прошлом. Но что поделать, если очень нужно? Подниматься пришлось пешком, так как лифт не работал. Под конец пути ноги ужасно болели, дыхание то и дело сбивалось? Помню, что когда я поднималась сюда же в прошлый раз, ничего этого не было. Тогда у меня не болели ноги, дышать не было тяжело. Так почему же сейчас всё так плохо?

И вот, я здесь.

Эффект дежавю, я бы сказала. Ситуация повторяется с точностью да наоборот. Егор. Я вижу его. Он стоит на краю, смотрит вниз. Он выглядит усталым, измученным. Как же мне его жаль! Плечи парня поникли, взгляд устремлён, кажется, вниз. Я знаю о чём он думает — о возможной боли, о страданиях. Он прощается, борется с собой, с чувством вины. Я так его понимаю!

Он делает шаг. Я дёргаюсь вперёд и останавливаюсь. Может, не мешать ему? Если это то, чего он хочет, то мне, возможно, нужно просто его отпустить? Дать ему уйти, поступить по-своему? Это, конечно, вариант, но я не могу. Мне тяжело представить, что на мне будет висеть ответственность за его смерть. Я не выдержу этого ни морально, ни физически. И ещё, я знаю — Егор борец и, на самом деле, он не хочет этого. Сейчас им завладели эмоции и он растерян, он сдался.

Нет, я не позволю ему! И, в первую очередь, потому что он нужен мне. Я не представляю, что будет когда его не станет, когда он уйдёт. И, хотя этому и суждено случиться, не хочу, что бы это произошло так.

— Егор, стой! — говорю я, подходя ближе.

Он пошатнулся и, кажется, застонал. Очередной приступ? Если да, то он сорвётся не зависимо от своих желаний. И, вот, я уже бегу к нему со всех ног. Хватаю за пояс двумя руками и тяну на себя, в безопасность, вниз. Мы вместе падаем.

Боль. Падая, я больно ударилась локтем и, возможно, разодрала его в кровь. Посмотреть бы, проверить. Но, нет, я не делаю этого, есть дела по важнее моего локтя. Егор. Он встают, — Нет, ты не можешь, Егор! — кричу ему вслед, поднимаясь.

— Что ты можешь знать?!

— Всё, я была здесь, помнишь? Я стояла на этом самом краю, как ты сейчас? — продолжая говорить, хватаю его за руки, тяну к себе, пытаясь удержать. Сильный. Он вырывает свои руки из моих пальцев и идёт дальше. Он стареется не замечать меня. Что же делать?

— Ты ничего не знаешь, — шепчет он.

— Нет, ты не хочешь этого! Ты же...борец, помнишь?

Он качает головой, отталкивая меня. Не устояв на ногах, падаю. Пару секунд пытаюсь прийти в себя — это было действительно больно, встаю. Егор уже стоит на краю. Мои убеждения не подействовали на него и он, очевидно сильнее меня физически. В голову ничего не лезет. Я напугана, не знаю, что делать и тут приходит оно — озарение.

Я поднимаюсь к нему и прижимаюсь сзади, обнимая его. Держу крепко, цепляюсь за него со всех сил.

— Уйди, — просит он.

— Нет, — отвечаю я твёрдо. — Прыгай, вдвоём веселее!

— Дура!!!

— Да, дура. Идиотка, если хочешь!

Смотрю вниз. Там опять собрались люди — они пришли посмотреть, в них нет ни грамма сочувствия, ни грамма жалости. Толпа любит кровь! Хлеб и зрелища — всё, что им нужно.

Сильнее прижимаюсь к его спине.

'Они не увидят этого' — говорю себе, а Егору на ухо шепчу:

— Давай же, прыгай. Я ведь люблю летать, ты знаешь. Теперь полетаем вместе.

Он напрягся. О чём он сейчас думает?

* * *

*

От имени Егора

Звездный свет...

Я буду преследовать звездный свет

До конца своей жизни...

Я не знаю, стоит ли это того...

Держать тебя в своих объятиях...

Я хочу просто держать

перевод Muse "Starlight"

Я вспомнил свой сон.

'Я запоминаю тебя, запоминаю' — сказала мне тогда она, Эсфир из сна. А что она делает сейчас? Я ощущаю её тепло, чувствую, как она держится за меня. Ей страшно, это очевидно. Но, в то же самое время, она просит меня прыгать? Зачем ей это?

Нет, её не существует! На самом деле она не держится за меня, не говорит со мной. Её здесь нет, просто очередная галлюцинация. Галлюцинация...Но почему тогда я чувствую тепло её тела, а её дыхание обжигает мне шею? Неужели бывают такие галлюцинации?

— Давай же, прыгай. Я ведь люблю летать, ты знаешь. Теперь полетаем вместе, — говорит она.

Все мои мышцы враз напряглись. Нет, она не должна этого делать! Пусть это просто галлюцинация, но я не дам ей упасть! Сегодня звезда, о которой я мечтаю, не погаснет. Я сделаю это другим разом, потом, когда мои мысли будут чисты, и я не буду видеть перед собой её.

Уступил. Я уступил ей — расслабил мышцы и позволил стащить себя вниз. А она, оказывается сильная, эта галлюцинация. Такое впечатление, будто меня и впрямь стащили. Рука болит, а спина покалывает от удара. Стоп, она же подо мной, продолжает крепко держать меня. Или уже нет...

Перекатываюсь на живот и поднимаюсь на руках. Девушка-галлюцинация тоже встаёт и с выражением глубокой печали смотрит на меня.

— Идиот! Зачем?! Ты о матери подумал, — кричит девушка и чуть тише добавляет. — Обо мне? Ты подумал обо мне? Я...

— Ты не настоящая, — говорю ей в ответ то единственное, в чём уверен на все сто процентов.

— Тебя здесь нет, просто...это всё у меня в голове!

— Что?

Она смотрит на меня широко открытыми изумрудными глазами и качает головой. За тем медленно подходит ближе и бросается в объятья. Она хватается за меня, как тонущий человек цепляется за спасательное колесо, утыкается лицом в грудь и...плачет. Звук её плача пробуждает во мне что-то новое. Я не хочу, чтобы она плакала. Я готов на всё только бы не слышать этого, не видеть её слёз. Эсфир сильнее обнимает меня и рыдает. А я...я стою, как последний идиот, безвольно опустив руки и немного склонив голову. Что мне делать?

— Посмотри на меня, — просит она и берёт моё лицо в свои руки, заставляет посмотреть в её глаза. Я повинуюсь.

— Ты не настоящая, — шепчу в оправдание.

— Нет, я настоящая. Это я, — убеждает она, убирая волосы с моего лица. — Я здесь.

— Нет...

— Да, — девушка берёт мою руку и прислоняет к своей щеке. — Мои слёзы, чувствуешь? Они настоящие.

Я несмело провожу пальцем по её мокрой щеке. Да, её слёзы настоящие. Я верю. Это она. Моя Эсфир, моя звёздная девочка, это она...

Теперь уже я обнимаю её, прижимаю к себе. Я вдыхаю её запах, я растворяюсь в ней, растворяюсь во времени. Меня больше нет, теперь есть мы. И у нас так чертовски мало времени, чтобы познать что-то большее, нежели простое 'мы'.

Глава 8 "ОБРЕЧЁННОСТЬ"

От имени Эсфир

Я знаю, все сбудется...

Время драгоценно, и оно того стоит...

Вопреки тому, что я чувствую,

Я должна поверить, что всё будет хорошо,

Я должна выстоять, должна быть сильнее...

перевод Within Temptation "Pale"

Я и не подозревала, что время летит так быстро.

Раньше у меня не было ничего, мне не было чего терять и, может, отчасти из-за этого я не ощущала эту бешеную скорость. А сейчас...О, да, сейчас мне есть, что терять. Егор — человек, спасший мне жизнь. Человек, которому совсем недавно я тоже спасла жизнь. Теперь мы связаны, теперь мы вместе, мы друзья и мне так тяжело от этого.

Иногда голову посещают странные мысли. Например: лучше бы я так и была одинока, чем вот так вот маялась сейчас. Но я отгоняю эти бредовые идеи и стараюсь жить сегодняшним днём, не думая о будущем. Так легче и в такие минуты я, кажется, полностью счастлива.

— О чём ты думаешь? — спрашивает Егор, смотря на меня из-под опущенных ресниц.

— Да так, ни о чём конкретном, — отвечаю ему, а сама стараюсь как можно лучше запомнить каждую его черту. Понимаю, скоро всё закончится...

Мы сидим и, как прежде, он терпеливо учит меня рисовать. Он сидит в кресле с альбомом в руках, а я за столом. Я смотрю на него и, сама того не понимая, раз за разом рисую его портрет. Это же просто наваждение какое-то!

— Егор?

— Да?

— Нет, ничего, — возражаю я.

Что я хотела спросить? Зачем? Не знаю, ничего не знаю! Эта атмосфера, это глупоё и безнадёжное ожидание неотвратимого так ужасно. Я не могу подобрать правильных слов, правильных выражений, что бы описать своё состояние. Наверное, это боль, отчаяние, предчувствие и, пожалуй, обречённость. Егор обречён, я обречена, мы обречены. И нет ничего, способного нам помочь. Я и Егор ничего не можем сделать, кроме как сидеть в тишине, как сейчас, и смотреть друг на друга перепуганными глазами, тая в душе слабую надежду на чудо. Чудо, как же оно нужно сейчас! Я бы всё отдала за это, но, к сожалению, чудес не бывает. Не таких чудес, и это — общеизвестный факт.

Отрываю руку от листа и вновь смотрю на Егора. Худой, бледный...

Ему плохо, но он всё равно сидит напротив и улыбается мне, пытается поддержать. Смелый.

— Покажи, пожалуйста, — просит парень и я, в ответ, протягиваю ему свой рисунок, зная, что наделала много ошибок. Я сделала их специально.

Егор качает головой, поднимается с кресла и подходит ко мне. Терпеливо объясняет суть моих ошибок, а я не слышу ни единого его слова. Не могу слушать. Не знаю почему, но ни руки, ни моя собственная голова сегодня не слушаются меня. Наотрез отказываются слушаться. Я закрываю глаза, как губка впитывая в себя его низкий бархатный голос, стараясь даже не дышать. Я не могу дышать, не могу думать, слушать, ничего не могу. Лишь сердце моё учащённо бьётся в груди, будто в ожидании долгожданного подарка.

Это более, чем странно. Я стараюсь бороться с этим, стараюсь думать о рисунке, вслушиваться в советы Егора, но как только смотрю на него или же ощущаю его дыхание на своей коже в области шеи, то понимаю, что это вовсе не то, что мне нужно. По моему телу разливается приятное тепло, в груди что-то разрастается — живое, трепещущее. Мне что-то, определённо, нужно. Но что?

Карандаш выскальзывает у меня из рук и с глухим стуком падает на пол. Я наклоняюсь, чтобы подобрать его. Егор делает то же самое, что и я. Наши пальцы соприкасаются. Я поднимаю на парня испуганные глаза и наши взгляды на миг — короткий, почти неуловимый миг — встречаются.

Вспышка.

Вспышка света, тепла, нежности, понимания...Я потянулась к нему, прикоснулась губами к его губам и замерла в ожидании. Я жду, что он оттолкнёт меня, я так надеюсь на это! Но Егор не отпрянул от меня, а, как раз наоборот, ответил мне. Это прекрасно! Я проваливаюсь в бездну, не чувствуя страха, меня накрывает тёплыми волнами истинного блаженства. Я парю, летаю...

'Что это?' — спрашиваю я сама у себя, но не жду ответа, не ищу его. Это сейчас не важно. Главное, я нашла то, чего действительно хотела. Это так прекрасно, получить то, что хочешь...

Когда общее для нас двоих наваждение заканчивается, я снова смотрю Егору в глаза. Что я ожидала в них увидеть? Отражение каких чувств хотела прочесть? Каких угодно, но только не этих! В его карих глазах отражается тепло. Столько тепла, столько трепета, нежности и заботы я ещё никогда не видела. Хочется сбежать от этого, скрыться. Только бы не видеть этих прекрасных карих глаз напротив!

Опять вспышка.

Вспышка понимания. Теперь я осознаю, что произошло — я влюбилась.

'Нет! Это несправедливо! Это жестоко!' — хнычет разум на задворках моего подсознания. Голос разума холодным, как ветер. От нахлынувших на меня эмоций, я затаила дыхание. Нет, я влюбилась не только что — это произошло давно, ещё до того, как Егор стал мне другом. Я влюбилась в него. Боже, как жестоко!

Теперь ко мне пришёл страх. Он окутывает меня своими холодными щупальцами, тянет вниз, в пустоту, в пропасть. Я из последних сил пытаюсь сдержать себя, не подать виду, что очень сильно испугалась. Но какая теперь разница? Глаза напротив, его глаза напротив, полны понимания. Егор думает о том же, что и я. Больше нет веских оснований скрывать свои чувства. Наконец можно быть предельно ясной с собой и с ним.

Егор положил руки мне на плечи и нежно притянул к себе. Я беспомощно уткнулась лицом в его грудь и зарыдала, давая выход эмоциям. Злость, страх, обида, любовь, счастье — всё нахлынуло в одночасье. Парень сжал кулаки — очередной приступ боли. Он борется с ним и, в то же самое время, его объятья продолжают оставаться такими же нежными, защищающими. Я уже не плачу, я вою, хватаясь за Егора руками, вбирая в себя.

Время...его так мало!

* * *

*

От имени Егора

Движение против течения должно стать образом жизни:

То, что достойно приза, всегда стоит, чтобы за это боролись.

Каждая секунда идёт в счёт, ведь второй попытки не дано,

Поэтому живи так, словно у тебя не будет другого шанса,

Никогда не сачкуй, ведь это твоя и больше ничья жизнь...

перевод Nickelback "If Today Was Your Last Day"

Боль медленно отступает, уступая место блаженству.

Как же хорошо!

Насколько бы глупо это не звучало, но в этот самый момент, обнимая Эсфир, я чувствую себя абсолютно счастливым. Оказывается, всё, что нужно для счастья — любить и быть любимым. А как же просто любить! Просто так, ни за что. Просто любить человека за то, что он есть на свете, за то, что он такой. Одновременно просто любить его недостатки и достоинства! Никогда не задумывался об этом раньше.

— Прости, — говорю ей, поднимая двумя пальцами, за подбородок, её лицо, заглядывая в изумрудные глаза. Её глаза полны слёз и от этого мне почему-то становится невыносимо больно в душе. Отчего так?

Она смотрит широко открытыми зелёными глазами. Она удивлена моим поведением, её удивляют произнесённые мною только что слова.

— За что? — спрашивает она.

— Я был жесток с тобой. Грубил, обижал, доводил до слёз. Прости меня за это, пожалуйста, — отвечаю на её вопрос и, в то же самое время, утираю слёзы с её щёк.

— Нет, ты просто защищался, и всё, — отрицает она и вновь тянет ко мне свои руки.

Дурочка! Всегда во всём винит себя.

Но главное — она со мной и она — моя. Только моя. Никому не отдам. Никогда!

Беру её за руки и опять целую. Просто не могу устоять! Как раньше я мог думать, что смогу сопротивляться этому чувству. Всепоглощающему чувству любви. Ему нельзя противиться, нужно брать его, цепляться за него. Любовь — единственный шанс стать лучше, стать достойнее для того, кого любишь. Не знаю, достоин ли я любить её, но хочу верить в это. Она достойна самого лучшего.

Нет, я уже верю. Я достоин любить! Каждый достоин. В этом правиле нет исключений.

Глава 9 "ЛОВУШКА"

От имени Эсфир

Меня оставили в одиночестве,

Словно преступницу...

Я молю о помощи, потому что я не могу всё это терпеть...

Но я не сломлена окончательно,

Не всё ещё окончено...

перевод Within Temptation "Shot in the Dark"

Мне это кажется или я уже была здесь ранее? Этот лес...

Сейчас такой зеленый и светлый, кажется, раньше он был другим. Все эти деревья. Они полны жизни, но в то же самое время, нагоняют на меня необъяснимую печаль. Они пугают меня, всё здесь пугает меня. Почему?

Оглядываюсь по сторонам. Что мне искать? Куда идти?

Столько вопросов и, как всегда, ни одного ответа. Горло сжимает от подступающего крика. Крика бессилия. Я одна, мне страшно и нет никакой возможности выбраться, спастись из этой ловушки. Да и ловушка ли это вообще? Опять смотрю по сторонам и всё, что вижу — деревья, красивые вековые деревья, полные жизни и счастья.

Обнимаю себя руками за плечи и иду вперёд. Всё равно куда, главное — не стоять на месте. Шаг за шагом я стремительно углубляюсь в чащу леса, а там всё уже далеко не так красиво и радужно. Меня окутывают холод и темнота, медленно проникая мне в самую душу, заставляя дрожать от страха, приказывая вернуться назад. Но я продолжаю упрямо идти вперёд. С каждой секундой понимаю всё отчётливей — это глупо. Да, это глупо! И что? Я всё равно не могу пересилить себя и остановиться. Я создаю себе иллюзию того, что здесь, потерянная между деревьев, я ещё имею какую-то власть, решаю хоть что-то.

Шорох. Еле слышный шорох где-то рядом. Мурашки покрывают всё моё тело. Откуда этот шорох? Значит ли это, что я не одна? Кто здесь ещё?

— Кто здесь? — шёпотом задаю я вопрос, а сама тем временем, лихорадочно оглядываюсь по сторонам.

Опять шорох. Теперь уже совсем близко, почти впритык ко мне. Сильнее обхватываю себя руками за плечи — пытаясь спрятаться — и зажмуриваю глаза. Тишина. Она такая внезапная и непрошеная сейчас. Нет, не сейчас, всегда. Осторожно приоткрываю глаза и смотрю прямо перед собой. Я вижу его. Он огромный, красивый, внушающий страх и восхищение одновременно. Волк. Да, именно волк. Он стоит напротив меня и серьёзно смотрит своими огромными жёлтыми глазами в мои глаза. Я невольно отпрянула назад. Волк? Откуда?

Пока я задаюсь бессмысленными вопросами из серии 'что да почему?' зверь неспешными шагами приближается ко мне. Подойдя достаточно близко, примерно на расстояние двух маленьких шагов от меня, хищник остановился и сел. Его глаза, жёлтые и огромные, смотрят проницательно, будто бы серый хищник хочет мне что-то сказать. Мне захотелось убежать, но взгляд волка...удерживает меня, заставлял стоять на месте, подстрекал на необдуманные действия.

Не до конца осознавая, что делаю, я вытянула перед собой левую руку и медленно, смотря в жёлтые звериные глаза, приблизила её к волку. Хищник, в свою очередь, оскалился и зарычал, но не напал. Я положила руку ему на голову, не отводя взгляда от прекрасных жёлтых глаз. Зверь фыркнул, и прижал уши. Прижал уши? Но ведь это...Это значит, что он увидел во мне лидера, признал моё превосходство! Я смелее запускаю пальцы руки в его шерсть и принимаюсь чисто машинально перебирать жёсткие шерстинки. Спустя несколько мучительно долгих секунд, зверь принимается нежно тыкать холодным носом в мою правую ладонь.

Поразительно! Это просто невероятно, но я приручила его! Зверь в буквальном смысле этого выражения, стал ручным, почти как пёс, домашним. Я дёрнула волка за ухо, потом за второе, обняла мощное тело. Больше нет страха и одиночества. Напротив, мне очень хорошо! Беспечно играя с опасным хищником, я чувствую себя свободной и независимой, сильной и красивой. Спокойствие, смешанное с вдохновением, усиливается с каждым ударом сердца, требуя выхода. Закричав от восторга, я бегу вперёд, куда глаза глядят. Волк бежит за мной.

Хлопок.

Громкий звук неизвестного происхождения заставляет меня остановиться. Я замираю, тяжело дыша, пытаясь перевести дух. Волка нигде не было видно. Но он ведь бежал за мной, правильно?

— Эй, ты что, спрятался? — зову я волка.

Вопреки моим ожиданиям зверь не появился, не попытался меня испугать, выпрыгнув из-за куста. Где же он тогда?

Я оглядываюсь назад и, увидев его, зажимаю рот руками, подавляя крик. Он лежит на земле, уронив голову на землю, с трудом смотря на меня. Подбегаю к нему, глажу зверю по мощной голове. Я ничего не могу сделать! Неизвестный хлопок — это, оказывается, звук выстрела. Он умирает у меня на глазах, из раны на груди сочится густая тёмная кровь, пахнущая железом и солью.

Волк ещё раз смотрит на меня и его глаза останавливаются. Мой волк не дышит, не существует...

А был ли он вообще?

Хлопок.

Теперь уже наяву. Кажется это дверь. Я тру кулаками глаза и с удивлением обнаруживаю, что плачу. Интересно, что это было? Это всё сон. Это всё глупый сон про волка. Но глупый ли? Он что-то значит, это точно. Иначе не было бы этой ноющей боли в груди, отчаяния. И, что самое странное, звук выстрела во сне и хлопок наяву так похожи. Почему так?

Внезапно нахлынувшая паника захлестывает меня. Предчувствие угрозы — вот, что я сейчас чувствую. Откинув одеяло, я, не потрудившись даже накинуть халат, в одной футболке выскакиваю в коридор. Зачем? Что я хочу там найти?

— Мам, — неуверенно зову я, одновременно пытаясь заглушить в себе ощущение уязвимости.

Ответа не последовало.

— Мам! Что ты делаешь?! — уже громче спрашиваю я, подлетая к входной двери. Я всё поняла: мать закрывает квартиру снаружи, а меня оставляет здесь.

— Забочусь о тебе! — раздаётся голос матери за дверью. Её голос звучит напряжённо, металлически, не обещая ничего хорошего.

Отчего меня спасать? Что она делает? Мгновение я стою, обдумывая её слова.

'Егор! Она же защищает меня от него?!' — осознаю я, наконец. Мать не хотела и не хочет, чтобы я виделась с ним. Она говорила мне об этом, говорила не один раз. Могла ли я подумать, что она перейдёт к решительным действиям? Могла ли я предположить, что родная мать предаст меня?

Я облокачиваюсь плечом на дверь и принимаюсь свободной рукой колотить по ней.

— Ты не можешь со мной так поступить!!! Открой дверь!

— Нет.

— Но почему, мам? Почему?!!

— Ты не пойдёшь к нему! Ты будешь дома, поняла? — бесстрастно говорит мать.

— Мам? — я сползаю на пол. — Мам, пожалуйста...

Ничего...Никакой реакции. Тишина, а потом шаги. Мать ушла, оставив меня, наедине с собой.

Ярость — вот, что я почувствовала, осознав до конца, что меня предали. Как моя собственная мать могла так поступить? Встав с пола и утерев злые слёзы, я уверенным шагом направляюсь в гостиную, потом в спальню матери, мою собственную спальню. Я мечусь по квартире в поисках выхода, но его нет — никакого, вообще...Я заперта в квартире на седьмом этаже и у меня нет ни малейшего шанса выбраться. Как она могла? Моя собственная мать!

Я опять забегаю в свою комнату. Ключи от квартиры в моей сумке! Как я раньше об этом не подумала? В сумке есть ключи — мой шанс сбежать. Хватаю сумку, вытряхиваю её содержимое на кровать и лихорадочно перебираю содержимое сумки. Их здесь нет! Ключей нет! Она забрала их. Выхода нет...

Новая волна ярости овладела мной. Хочется рвать и метать, крушить всё на своём пути. Не могу больше себя сдерживать, не понимаю зачем. Выбегаю из своей комнаты, прожогом несусь в гостиную, где устраиваю настоящий погром. Теперь очередь кухни. Начинаю с посуды — перебиваю её всю. Это моя маленькая месть! Да, это моя месть. Но почему это не приносит мне удовлетворения? Мне не становится легче! Почему?

Ярость прошла, великодушно уступив место оцепенению. Я опускаюсь на холодный пол, смотря прямо перед собой. Не могу даже думать. Моё положение жалко. Осознание этого отдаётся болью, растекается по мышцам, делая их слабыми и ватными. Из крана монотонно капает вода.

Капля за каплей: кап, кап, кап...

Угнетающий звук, полный напряжённой безысходности. И, вот, я уже громко плачу. Громко, надрывно, истерически. Не знаю, сколько времени я проплакала, но, в конце концов, слёзы тоже кончились. И вот, я сижу на полу в кухне, пряча заплаканное лицо в собственных ладонях. Мне нужно подумать. Не бывает безвыходных ситуаций, выход есть всегда, ну, почти всегда. Мне нужно действовать: что даёт такое сидение? Она, моя мать, должна когда-нибудь вернуться. И когда это случится, я буду готова.

Щелчок.

Она вернулась и я к этому готова — всё идёт по плану, придуманному мной. Я стою у двери, напряжённо ожидая пока мать откроет дверь. Боже мой, я как вор-недоучка, замерев от ужаса, жду хозяев квартиры, надеясь улизнуть незамеченной, пробежать за их спинами.

Наконец, дверь открывается, и мама входит внутрь. Нужно действовать! Я с силой отталкиваю её от двери до того, как она вновь закроет её и выбегаю из квартиры, не оборачиваясь.

— Эсфир! — слышу позади себя.

Сердце бешено колотится в груди, задавая ритм моим собственным движениям. Остановится или нет? Я остановилась и, более того, даже обернулась. Захотелось посмотреть в глаза человеку, предавшему меня.

— Вернись! — кричит женщина у двери.

Я не хочу больше называть её матерью. Её глаза — вот в чём причина. Я не вижу в них ни капли сожаления или печали. Только злость на меня, на весь мир.

— Нет, я не вернусь, — уверенно возражаю я ей и опять бегу, добавляя на пути почти беззвучно. — Ненавижу!

* * *

*

От имени Егора

Тебя прислало небо, чтобы дать ответ,

Тебя прислало небо, чтобы вылечить рак.

Одно мгновение я борюсь с хищниками,

Одно мгновение мир в моих руках.

перевод The Rasmus "Night after Night"

Это не из-за неё! Нет, нет, нет! Просто не может быть из-за неё.

Я не могу чувствовать боль от того, что она не пришла ко мне сегодня. Нет! Это её выбор, она имеет право выбирать. Что ж, Эсфир сделала выбор не в мою пользу. Она испугалась и это естественно. Но, Господи, почему же мне так плохо от сделанного ею выбора? Почему так плохо, а?

Боль, и физическая и душевная вместе, дают непредсказуемый результат. Мне так плохо без неё...

И глупо отрицать, что это не из-за неё. В последнее время вся моя жизнь зависит от неё, мне хорошо, когда она рядом и очень плохо, когда её нет со мной. Это всё она! Почему она не пришла сегодня? А обещала ведь...

Я смял в руках лист бумаги и сцепил зубы. Боль, опять эта боль. Боже, как плохо! Так плохо и так быстро. Почему её нет рядом, она бы облегчила мою боль своим присутствием. Но её нет и, наверное, никогда не будет. Стараясь держаться в сознании и ясном уме, я беру со стола лист бумаги и яркие краски.

Пусть будет так, но я всё равно попрощаюсь с ней, по-своему...

* * *

*

От имени Эсфир

Не плачь...

Внезапно понимаю, что вовсе не спала я. Души моей стенанья прервала сущность бытия.

— Привет, я здесь, не потеряешь...

Того, что мне осталось с завтрашнего дня...

перевод EvaneScence "Hello"

Дом Егора.

Подойдя к двери в его подъезд, я подумала о самом худшем сейчас. Я приходила к нему каждый день. Приходила когда он не приглашал, приходила, если прогонял и обижал. Я терпела и каждый раз возвращалась вновь. А сегодня нет...

Сегодня я опоздала. Я не появилась, хотя знала, как он ждал моего прихода. Получается, я предала его? Я предательница, да? Егор мог подумать, что я испугалась, бросила его. Он мог подумать, что снова остался один в мире! Выходит, всё действительно так — я предательница, эгоистка и мне нет оправдания. Я спешила всю дорогу, спешу я и сейчас. Меня одолевает странное, нехорошее предчувствие. Оно заставляет меня двигаться быстрее, когда сил бежать уже почти не осталось.

Ещё одна дверь. Дверь в его квартиру. Поднимаю руку, чтобы постучать, но как только притрагиваюсь к поверхности, понимаю — дверь не заперта. С тяжёлым сердцем вхожу внутрь без стука и приглашения.

— Егор, — неуверенно зову его.

— Ты пришла, — ответил голос из комнаты. По спине пробежал холодок. Это не был голос Егора, это была его мама. Я несмело шагаю в комнату и вижу женщину, сидящую на его кровати. В её руках лист бумаги, она смотрит на меня с немым укором.

'Рисунок' — холодно подмечаю я. А где же тогда Егор?

— Где...где он? — спрашиваю, запинаясь.

— Он ждал, — безразличным, холодным упрёком отвечает на мой вопрос женщина и бросает мне рисунок.

Лист бумаги сначала подлетел вверх, а затем медленно стал опускаться. Я подхватываю его дрожащими руками и смотрю на изображение. Там изображена я. Мой портрет, выполненный яркими красками. От моего изображения на рисунке волнами исходит мягкий свет. Звёздный свет...

'Свет' — сердце глухо стукнуло в груди. Ещё и ещё. Он изобразил меня в свете, хотя обычно рисовал только чёрно-белыми красками. Он впустил свет, как и обещал мне. Егор больше не сумеречный человек, а значит...Чтобы это ни значило, я не хочу даже думать об этом. Разум, мой собственный разум, наконец-то на моей стороне и он тоже не хочет верить в реальность происходящего так же сильно, как и я. Нет, это не правда, ещё не конец! Не может быть! Я его ещё не потеряла, ещё не теряю...

Я закрываю глаза и качаю головой, отгоняя мрак.

— Где он? — спрашиваю вновь, стараясь унять дрожь.

— В больнице.

'Значит, он ещё здесь, со мной' — говорю себе.

— Ему плохо, очень плохо, — женщина поднимается с кровати и подходит ко мне. Она смотрит мне в глаза и весь мой самоконтроль разрушается в один момент, оборона падает.

— Он ждал меня, а я...я предала, — тихо шепчу, чувствуя, как слёзы тоненькими ручейками текут из моих глаз.

— Он поймёт, — говорит женщина и обнимает меня. Вот они — объятья настоящей матери!

'Нет, не поймёт! Я бы не простила такого никогда' — думаю я, а сама, тем временем, тоже обнимаю женщину, беря на себя часть её отчаянья, разделяя с ней боль и слёзы.

Сердце громко стучит, отбивая ритм, отсчитывая драгоценные секунды.

Монотонно, жестоко...как часы.

Глава 10 "Я ЗДЕСЬ, С ТОБОЙ..."

От имени Эсфир

Не для разговоров.

Сладкие нежные слова для молчанья,

Юное сердце — для любви,

Не для разочарования.

Темные волосы — для игр с ветром,

Не для укрытия от чудес холодного мира

Nightwish "While Your Lips Are Still Red"

Быть смелой и не плакать, быть смелой и не плакать, быть смелой и...К чёрту всё! Я далеко не смелая и ужасно хочу плакать.

Я пытаюсь взять себя в руки, перед тем, как открыть дверь, за которой находится он. Мне, кажется, ещё никогда не было так страшно. А сейчас, стоя здесь, я чувствую, как моё собственное сердце бьётся и трепещет в груди так, будто хочет выпрыгнуть, улизнуть, улететь от меня, спастись бегством. Но бежать некуда, негде скрыться от бед и горечи...

Хватаюсь за дверную ручку и открываю дверь. Ясно осознаю, что, возможно, это мой последний шанс увидеть его.

'Раз, два, три' — считаю мысленно и резко выдыхаю, выталкиваю воздух из груди. Дверь со скрипом отрывается и вот — я уже там, в его палате.

— Ты здесь, — говорит он мне, с трудом открывая глаза.

— Да, — киваю в ответ. — А ты думал, что я не приду? Я...

— Я ждал, — говорит он и беспомощно сжимает руки в кулаки.

Ждал. Он ждал меня. Почему-то становится больно от осознания того, что я не оправдала его надежды, предала. Что мне сказать ему сейчас? Как оправдать себя? Я не знаю, не имею ни малейшего представления. Кажется, что все слова сейчас будут фальшивыми, что в них не будет ни капли правды и это пугает. Мне стыдно и в жесте безысходности я просто-напросто устремляю взгляд в пол. Больше мне нечего делать, нечего сказать ему.

— Может, поздороваешься? — спрашивает Егор.

Я киваю в ответ, но не произношу ни звука. Просто стою и молчу, смотря в пол. Что я там увидела? Что со всех сил пытаюсь разглядеть? Вот, целая паутина мелких трещинок на давно покрашенном полу, ни одной пылинки, солнечные зайчики пляшут в невиданном мною раньше танце. Ритуальный танец в исполнении солнечных зайчиков? Бред! О чём я только думаю? Всякий бред лезет в голову. Наверное, я схожу с ума. Да, точно, другого объяснения просто нет. Я сумасшедшая! Очень весело...

— Эсфир?

— Я...

— Иди ко мне, — Егор приподнимает край больничного одеяла, приглашая меня лечь рядом с ним.

— Нет, я...не могу, — лепечу я, вертя головой из стороны в сторону.

Не могу этого сделать. Я не достойная. Предательница, эгоистка!

А так хочется...Побыть рядом с ним, нырнуть в его объятья, почувствовать тепло его тела рядом с собой. Это желание и манит и отталкивает меня одновременно. Внутри бурлит противоречие. Поддаться порыву или повести себя правильно — остаться в стороне? И что в данный момент является правильным? Как же всё сложно!

— Ну же, иди, — вновь просит Егор, продолжая держать край одеяла над поверхностью кровати. Его рука дрожит от усилия, ему тяжело. Нет, нельзя, чтобы он терял силы! Только не это! Что ж, придётся подчиниться ему. Медленно подхожу к его кровати, сажусь на неё, сбрасываю обувь с ног и ложусь с ним рядом. Моё тело оцепенело, оно не слушается меня. Мысли в голове лихорадочно путаются. Правильно ли я поступаю сейчас? Так ли должно быть?

Егор накрывает меня одеялом и кладёт свою правую руку мне на поясницу. Я невольно вздрагиваю от его прикосновения и испуганно втягиваю голову в плечи. Парень сильнее прижимает меня к своей груди, я спиной ощущаю каждый его вдох и каждый выдох. Зачем он это делает? Неужели он простил меня?

— Ты злишься на меня? — наконец, вернув себе власть над голосом, спрашиваю у него.

— Злюсь? На тебя? — он убирает волосы с моего лица и указательным пальцем проводит по моей правой щеке.

— Да, на меня. За то, что я не пришла к тебе вчера, — объясняю, приподнимаясь на локтях и оборачиваясь к нему лицом. Его глаза горят напротив и я вновь опускаю голову от стыда.

— Ты пришла сегодня. Больше ничего не имеет значения, — говорит он и обессилено опускает голову на подушку. — Спасибо.

Он не простил меня, нет. На самом деле всё гораздо сложнее. Он даже не злился — вот что пугает. Как можно быть таким? Ну, ладно, оставлю философские размышления на потом. Это сейчас не главное. Как сказал Егор, главное состоит на данный момент в том, что я пришла к нему и нахожусь рядом. И я просто не имею никакого права терять эти драгоценные секунды, последнюю возможность быть рядом.

Набрав полную грудь воздуха, смиренно ложусь рядом с Егором, положив голову ему на плечо, и закрываю глаза.

— Тебе нужно отдохнуть, — говорю ему. — Спи. Я буду рядом.

Егор послушно, как маленький ребёнок, закрывает уставшие глаза. Он погружается в сон, а я лежу рядом, положив левую руку ему на грудь, туда, где находится сердце и слушаю удары его сердца. Мне это нужно: его сердце, его дыхание, голос, смех...

* * *

*

От имени Егора

От имени Егора

Под северными звездами,

Мы плавали в фонтанах,

Мы плакали сквозь смех,

И умирали друг у друга на руках...

Помни, живи вечно.

Помни, жить для любви...

перевод The Rasmus "Live Forever"

Она уснула.

Знаю, это я сейчас должен спать, но не могу. Не в моих силах заставить себя отключиться от внешнего мира и погрузится в мир грёз. Не в моих силах перестать смотреть на неё. Только не сейчас, нет...

Эсфир положила руку мне на грудь, туда, где находится сердце. Зачем? Не важно. Её рука такая тёплая, нежная, лёгкая — заставляет моё собственное сердце биться, заставляет меня жить, продолжать бороться, цепляться за призрачное будущее. Но его — будущего — нет. Последние дни боль не покидает меня ни на миг и я чётко, как никогда ранее, осознаю — это конец. Я ухожу, исчезаю...

— Егор? — зовёт Эсфир и я смотрю на неё.

Её глаза закрыты, ресницы дрожат. Она спит.

— Что? — тихо спрашиваю я.

— Тебе больно?

Моё сердце сжимается. Что сказать? Ответить ей правду или соврать?

— Да, — говорю я и глажу её по волосам. Эсфир открывает глаза. Значит, не спала — притворялась. Ну что ж, раз начал говорить, надо продолжать.

— Но это не физическая боль, мне больно...уходить.

Эсфир сглотнула слюну и закусила губу. Я знаю — это эмоциональное. Она пытается сдержать слёзы. Зачем она это делает? Неужели думает, что я не понимаю её? Я обнимаю её за плечи, пытаясь успокоить, а она дрожит у меня в руках. Молча дрожит, но не плачет.

— Почему ты молчишь?

— Я не...не знаю, что сказать, — путая слова, отвечает она.

— Честность — твой конёк, — улыбаюсь ей и целую в макушку.

* * *

*

От имени Эсфир

Бесполезно плакать —

Боль не утопить в слезах.

Освободи меня от печали,

Я не могу оплакивать тебя ещё раз.

перевод We Are The Fallen "Bury Me Alive"

Нет, я не буду плакать! Не сейчас.

Мне нужно, просто жизненно необходимо, сейчас быть сильной и смелой, но...Всегда есть какое-то 'но' и сейчас тем самым злополучным 'но' стало прощание. Я понимаю, что скоро всё закончится и Егора просто не будет. Не будет, никогда...

— Не плачь, пожалуйста, — ласково просит парень, утирая мне слёзы.

— Егор, я...прости...

Я замолчала. Хочется сказать так много, но я не имею представления с чего начать! А Егор...он обнимает меня и молчит. Так и лежим, хватаясь друг за друга, смотря в глаза. А чувства бурлят в груди. Не могу их описать, слишком много их сплелось воедино. Но, наверное, первая скрипка — любовь.

Странно, но даже тишина в этот момент вовсе не угнетает, не кажется страшной. Напротив, она как кокон, связывает нас с Егором воедино и укрывает от внешнего мира, оставляя каждому из нас личное пространство. Тишина. Она не может продолжаться вечно! Я должна нарушить её. Но как? Что мне сказать? Стараясь выудить из своего разума правильные слова, я сильнее прислоняюсь к груди Егора. И тогда Егор сам нарушил молчание.

— Эсфир...я, — парень отчаянно ловит мой взгляд. Он хочет что-то сказать мне. Что-то важное, как для него, так и для меня.

Озарение внезапно накрывает меня. Я знаю, что сказать! Всё стаёт простым и понятным.

— Люблю тебя, — заканчиваю его фразу, ловлю в его глазах согласие, тянусь к нему, чтобы поцеловать. — Я с тобой...до конца.

Его ответный поцелуй — слабый, неуверенный. Он боится своих чувств, боится ситуации. Спустя некоторое время он отворачивается от меня.

— Что? Что с тобой? — заключаю его лицо в свои ладони, поворачиваю к себе и смотрю в ясные карие глаза.

— Не хочу прощаться, — Егор опять отводит глаза. — Не хочу уходить.

— Ты не уйдёшь, — уверенно заявляю ему после поцелуя. — Ты во мне всегда.

Это было единственное, что я могла пообещать ему.

— Я с тобой всегда. Помни это, — со слезами благодарности на глазах говорит Егор.

Меня с ног до головы окутывает леденящий душу страх, но виду я не подаю. Зачем? Рядом со мной человек, которого я люблю, единственный мой друг, а значит, не время думать о себе.

'Останься!' — кричит сознание, а руки обнимают его так, словно и вправду могут удержать.

— Я принесла тебе твой альбом, — шепчу ему, зная как это важно для него.

— Спасибо...

Через три дня он ушёл от меня навсегда...

* * *

*

От имени Эсфир

Я пыталась убедить себя в том, что ты ушёл.

И хотя ты всё ещё со мной,

Я всегда была одна.

Эти раны никак не заживают,

Эта боль слишком реальна.

Время не может стереть слишком многое.

перевод Evanescence "My Immortal"

Сквозь всю боль и горечь, которые поселились в моей душе, я точно осознаю — мир жесток, мир несправедлив, мир полон страха...А ещё я, наконец, поняла зачем созданы люди. Люди созданы находить и терять.

Но отчего же терять так мучительно больно? Отчего, теряя, человек словно опустошается сам? Наверное, эти вопросы так и останутся без ответов. Да и зачем на них отвечать, кому теперь нужны мои мысли? Егора, человека, который принимал все мои странности, больше нет. Мне больше не с кем поделиться своими догадками, не с кем поговорить. Я опять одна.

Что мне остаётся? Раньше я бы сказала — умереть. Но, нет, теперь после знакомства и общения с Егором, смерть больше не кажется мне правильным выходом. Я поняла, что жизнь — это дар, который нужно ценить.

Егор оставил во мне свет и научил бороться, всегда идти к намеченной цели. Я изменилась. Стала сильнее и выносливее, стала гордой и, наконец, нашла себя. А Егор...он всегда будет рядом. Не потому что так обещал, а потому что я всегда буду его помнить. Его голос, мысли, взгляд карих глаз, его боль и радость, страх и любовь навсегда останутся во мне. Я буду помнить его, сохраню в себе его часть. Я исполню его мечту и вместе со мной Егор победит непобедимое. Он будет жить, пока я жива. А значит, он выиграл — победил время и смерть.

Да, вместе мы можем все, а он всегда во мне...