Лекарь (о/ф)

— И что некромант делает в морге? — Джан тут же поняла, как глупо прозвучал её вопрос, но отступать было поздно.

— Готовлюсь к пересдаче, — раздражённо пробормотал некромант. — Непонятно, что ли?

— А почему нельзя было прийти сюда днём? — Джан искренне недоумевала по этому поводу. Впрочем, о некромантах говорили всякое: кое-что, конечно, было откровенным бредом, а вот кое-что вполне могло бы быть правдой... Студентка задумчиво посмотрела на некроманта, прикидывая, что именно могло бы быть правдой.

— Из-за пресловутого уважения к смерти. Почему-то то, что вы, лекари, потрошите трупы, святотатством не считается, а наши обряды нам разрешают проводить только над телами самоубийц, да и то не всех! Да у нас на двадцать человек один мертвец! Видите ли труп мой как марионетка двигается! Да чудо, что я им вообще хоть как то управлять могу!— вся эта тирада прерывалась такими бранными словами, которые даже Джан прежде не слышала.

Девушка задумалась. С одной стороны, ей хорошо влетит, если с каким-то из трупов что-то случится, ведь в морг при больнице Академии свозились лишь особо интересные экземпляры для дальнейшего вскрытия и изучения, а с другой — почему бы и не помочь человеку... Может он как и сама Джан, на улице окажется, если из Академии вылетит, тем более он коллега, в некотором роде.

— Ладно, у тебя часа два, только смотри чтоб трупы не пострадали. С тебя причитаться будет. Можешь работать с... — девушка открыла журнал — Так... Марта Флоби , 47 лет, отравление неизвестным веществом.... А, нет, подожди, над ней уже начали проводить вскрытие. Ну тогда, Алан Тэс, 29 лет, был приговорён к смерти через повешение, но по непонятной причине после приведения приговора в исполнение ещё на протяжении трёх часов поносил судей, предполагаемая причина... Ну это неважно, словом, номер восьмой, и чтоб каким был, таким и остался. Подходит такой?

* * *

"Так я и познакомилась с Оддо...". Воспоминания Джан были самым бесцеремонным образом прерваны пинком сбоку.

— Эй, Летаргия, будешь пить, пей, а нет, так передавай дальше, не разрывай круг, — хозяином острого локтя оказался рыжеволосый сокурсник Джан Лик Сандер, вспомнивший её старую кличку. Девушка взяла кубок и подозрительно посмотрела на его содержимое, но плохое освещение не позволяло понять, что это такое, а аромат мешался со специфическим запахом морга.

— Опять спирт с водой?

— Ты что, Джанни, обижаешь! Это же доброе Шаанское, аккурат из подвалов моего папочки, — голос принадлежал Карлу Тольяри, явно успевшему лично убедится в качестве вина.

Студенты уже успели снести в круг все найденные в помещении морга и в соседних лаборантских и кладовках стулья, скамейки, кресла и табуретки, но места всё равно всем не хватало, так что некоторые восседали прямо на свободных от тел столах. Джан сделала глоток из кубка. "Может это когда-то и было Шаанским, но по-моему, его разбавили чем-то покрепче."

За окнами послышался шум. В стекло кто-то стучал. Трое будущих лекарей отодвинули занавес и, открыв щеколду, помогли нескольким ребятам и девушкам взобраться внутрь. Некоторые втащили с собой флейты или лютни. Гости немного испуганно оглядывались по сторонам, но заметив знакомые лица, уже уверенней направились к кругу. "Похоже, кто-то позвал друзей из Академии Искусств. Да, весёлая ночка намечается".

Глава 2

"...Святой обязанностью врачующего есть помощь ближнему своему, вне зависимости от личных предпочтений, руководствуясь лишь мерою нужды страждущего. Посему любой вред причиненный человеку, имеющему звание лекаря либо целителя, карается смертью. Но ежели таковой пренебрёг своим долгом, возложенный на него Пресветлой Эрре, то сие наставление теряет свою силу, ибо недостоин отступник звания врачевателя..."

204 год от Второго Пришествия Эрре

"Кодекс Милосердия"

— Подъём! Просыпаемся, приветствуем солнце! Да здравствует Пресветлый Эрре! — разносились оглушительные жизнерадостные крики, а топот эхом отдавался в стенах коридора. Послышался шум резко открываемых дверей и недовольное бормотание разбуженных студентов.

Джан плавно сползла с постели и, сражаясь с остатками сна, огляделась по сторонам: "Ну что ж, во всяком случае, я вчера не так уж и много пила, в отличие от некоторых одарённых людей. Впрочем, таким мы сейчас поможем":

— Эриника, Кейле, подъём!

Девушка на соседней кровати начала шевелиться, а с кровати у окна донеслось невразумительное пожелание идти далеко и не возвращаться.

— Джан, будь человеком, принеси водички.

— Куда? На голову? Кейле, ты же будущий лекарь, пора бы знать о вреде алкоголесодержащих веществ.

Симпатичная блондинка, держась за голову, уселась на постели.

— Эринике расскажи свою вэльдову лекцию, она проснётся и сбежит куда угодно, лишь бы не слушать тебя.

Разговор был прерван девчушкой, заглянувшей в комнату. Она опасливо оглядела царящий там беспорядок и неуверенно спросила:

— Комната 176? Джан Лужна здесь живёт? Её вызывают к ректору через полчаса.

— Здесь, здесь — закивала Кейле. — Ну вот, дорогая, чего ты там вчера натворила, что о тебе слух до ректора дошёл? А то я плохо помню как-то.

— Сама вот не знаю, — задумчиво протянула та, вылавливая из кучи одежды форменную зелёную тунику. — Скоро узнаем. А ты пока Эринику разбуди что ли.

— Что там про меня? — из под одеяла показалась русая голова.

— О, проснулась, сонная красавица. Слушай, Джан, а не согласишься ли ты подарить ей свою кличку?

— Да на здоровье.

Джан уже натянула на себя коричневые брюки и бежевую рубашку и теперь оглядывалась в поисках ботинок. Те совершенно неожиданно оказались на шкафу.

— Что за идиоты придумали сделать застёжку на спине? Эй, Кайле, помоги мне застегнуть тунику.

Кейле встала с кровати и, путаясь в шнурках и пуговицах, кое-как справилась с этим непростым заданием. Джан же, осторожно окунув кончики пальцев в кувшин с водой, потёрла себе глаза и поправила короткие волосы:

— Ну что, пожелайте мне удачи, пошла я.

Когда Джан вышла из жилого корпуса, солнце уже поднялось над пурпурно-красными крышами домов, освещая мощеные булыжником мостовые, отражаясь в лужах и фонтанах и рассыпаясь радужными бликами. В богатых двух-трёх этажных домах только начали просыпаться, но слуги, студенты и люди победнее уже спешили по делам. Звон колоколов, доносившийся издалека, свидетельствовал об окончании утренней службы в соборе Эрре Пресветлого, а лёгкий свежий ветерок обещал прекрасный день.

Джан против воли немного замедлила шаг, в очередной раз, любуясь Сельвенгардом. Все-таки, это была её родина, во всяком случае, девушке хотелось, чтоб это было так. Тут взгляд студентки остановился на клумбе с кемаллами. Лепестки небольших белоснежных цветов уже начали приобретать розоватый оттенок, а сами бутоны уже раскрывались навстречу солнцу. Джан поняла, что она почти опаздывает, и уже почти бегом поспешила к первому корпусу Академии Наук. Взбежав вверх по лестнице, она на секунду застыла, переводя дыхание и пытаясь привести мысли в порядок: "Что ж, вроде бы я не натворила ничего такого, за что меня можно было выгнать. В любом случае, я вряд ли уже смогу что-то изменить". Джан неуверенно толкнула дверь кабинета ректора.

Переступив порог, девушка поняла, что всё-таки опоздала, так как взгляды всех присутствующих в кабинете выжидающе обратились на неё, а людей в комнате собралось немало: кроме самой госпожи ректора тут присутствовал декан Лекарского факультета, три преподавателя и двое студентов, в которых Джан узнала своих сокурсников Лика и Поля. Отец последнего был типичный представителем селян, выбившегося "в люди". Похоже, именно от отца Поль Кейц унаследовал крепкое телосложение и простые черты лица.

Судя по виду ребят, они тоже были не в восторге от утреннего пробуждения. То, что на вчерашней гулянке был Лик, Джан точно помнила, а вот видела ли он там Поля... В этом девушка сомневалась. "Впрочем, вчера там столько народу было. А может он где-то ещё гулял. Да и вообще, какое мне до него дело?" — сделала попытку выкинуть посторонние мысли из головы Джан.

— Приветствую вас, госпожа Лужна. Теперь я, с позволения присутствующих, донесу до вашего сведения, и сведения ваших сокурсников цель вашего прибытия, — заговорила Эжен Нигэ. — Итак, начнём с того, что Сельвенгардская Академия Наук, студентами которой вы являетесь, как мне хотелось бы верить, может справедливо называться вашим вторым домом. Я помню всех вас ещё юными первокурсниками, растерянными и не знающими, какой путь выбрать в этой жизни. Многие из вас до Академии вели далеко не простую жизнь, многие потеряли родных и близких...

* * *

В тот день у достопочтимой аббатисы приюта Пресветлого Эрре работы был непочатый край.

— И почему этим царькам не сидится на месте? Мало того, что одной рукой обнимают своих любовниц, а в другой — бутылку, так ещё и пытаются управлять страной тем, что у них свободным осталось! Да ещё и то, что не пропили, не нам жертвуют, а на армию! Видите ли, им лишнего клочка земли не хватает! А как о несчастных сиротах Пресветлая Эрре и его дщери верные позаботятся! — такие крики всё утро разносились по зданию аббатства, а тучная аббатиса моталась из комнаты в комнату, по пути отвешивая подзатыльники тем, кто к своему несчастью попадался ей на пути.

— Ну и кого нам ещё принесло? — толстый палец обличающее упёрся в г группку худых оборванных детей.

Худая, как скелет, монахиня с неприятным, резким лицом подобострастно поклонилась аббатисе:

— Святая мать, да вот новых оборванцев нам бургомистр прислать изволил. Видимо в его обличье нам Пресветлая Эрре очередные испытания посылает, дабы испытать нашу веру нерушимую.

— Всегда ты, Хильке, растолкуешь все правильно, да так что и господину епископу послушать любо. Ну вот и посмотрим, что с этими недорослями сделать можно, дабы испытание это... того... достойно пережить. Всё равно села и городишки этих вэльды на дрова да удобрение пустили, захочешь — назад не пошлёшь. Так посмотрим же, кого на наши головы Эрре свалить изволит.

Монахиня порылась в складках неопрятной серой рясы, висящей на ней, словно мешок, и наконец, извлекла скомканный кусок пергамента:

— Мартин из Мирта.

— Для нашей богадельни староват. Хильке, посмотри, может, кому из святых отцов на конюшню можно пристроить. Давай дальше.

— Анна из Двуречья.

Аббатиса бесцеремонно дёрнула девочку с красивым кукольным лицом за золотистый локон.

— Интересно. Возможно маман Нильду, на будущее заинтересует, она же вроде просила себе симпатичных девчонок для дома, а Хильке?

Монахиня рассеянно кивнула и продолжила читать.

— Джан из Лужны.

-Фи, какая худая. Может эльфам вместе с той чернушкой из Видны сплавить? Пока ушастые разберутся, что не их отродья, так мы денежки за них получим, а назад детей потом не возьмём. Что качаешь головой? Не? Ну да, не прокатит, больно уж обе страшные. Ладно, Хильке, на кухню их тогда, у нас как раз пара посудомоек от тифа померли, а эти пусть хоть хлеб не зря едят. Да и проследи, чтоб их там обстригли, а то нам и своих вшей да блох тут хватает. Кто тут остался?

Достопочтимая аббатиса недовольно оглядела жавшихся друг к дружке детей.

* * *

— Но сейчас для страны, которая дала вам возможность приобщиться к высокой науке, наступили сложные времена. Страны Восточного материка давно положили глаз на наши исконные земли, но теперь, когда Серебряный лес вероломно принял их сторону, они осмелились открыто посягнуть на наши территории. И вот теперь родина нуждается в вашей помощи: ваши старшие товарищи уже спасают раненных на поле боя, дабы те могли в дальнейшем защищать Эританию, а в ваших руках спасение ещё десятков жизней. И вам предоставлена великая честь сделать свой вклад в нашу победу! — госпожа ректор недолго выждала и продолжила гораздо более спокойным тоном. — Конечно, задание ваше не будет простым, посему было решено считать его вашим выпускным экзаменом. По возвращению в Академию вы все получите звание лекарей. Всё, свободны. Ваши преподаватели расскажут вам подробности. Ах, да передадите от меня кое-какие письма: одно — господину Бренину — армейскому распорядителю, а второе ему же, но попросите передать главе Гильдии Лекарей господину Фернэ.

Когда кабинет опустел, профессор Гаред недовольно посмотрел на ректора:

— Браво, Эжен, тебе бы проповеди в храме читать, или добровольцев в армию на главной площади столицы созывать. Хотя откуда такая агрессия? Прежним студентам ты о Кодексе Милосердия рассказывала, о равенстве людей, независимо от их национальности, и о святом долге лекаря.

Госпожа ректор, не говоря ни слова, достала из небольшого буфета хрустальный графин с вином и два бокала, наполнив оба почти доверху. Один она протянула декану, но тот отрицательно покачал головой. Женщина сделала несколько глотков из своего и только тогда заговорила:

— Те постарше были. А в таком возрасте как эти трое не спасать, а бороться хочется, даже если враг вымышленный. Дети всегда придумывают себе безумные идеи. Мне ли тебя учить, ты же с ними больше меня общаешься.

Профессор всё-таки взял свой бокал и, сделав несколько шагов, начал разглядывать огромную и довольно хорошо прорисованную карту на стене кабинета. Изображение частично охватывало два материка, на протяжении нескольких сотен миль, если верить масштабу, соединенных между собой сложным кружевом островов в северной части. Восточный материк, более известный как Вэльд, дальше уходил за верхний край карты, а западный, очерченный значительно лучше, тянулся на Юг. Там, от его восточного края, серпом изгибался огромный полуостров, почти доходящий до берегов Вэльда и отрезая от основной массы океана тёмно-синий кусок Серединного моря.

— Хорошая вещь, не правда ли? — Нигэ тоже подошла к карте. — Досталась мне почти даром от одного знакомого мага.

Женщина нажала один из выступов на раме карты, и картина запестрела самыми разными цветами: полуостров на Юге вспыхнул зелёным, восточный материк, вместе с прилегающими к нему островами стал похож на лоскутное одеяло, и только западный так и остался одноцветным, не считая тонкой коричневой полосы, хвост которой виднелся в правом нижнем углу. Гаред, впрочем, с удивлением заметил, что с Севера лоскутное одеяло погребло под собой не только острова, но и едва заметно наползло на сам западный материк.

— Да, да, сколько бы маги и правительство Эритании не делали радостную мину, разбить объединённые силы нескольких десятков мелких князьков для нашей великой "не — империи" оказалось не так просто. А учитывая, что эльфов можно теперь называть вэльдовыми не только в качестве ругательства, нашим полководцам поднапрячь мозг придётся, что думаешь, Колен?

— Думаю, что если наша королева-императрица и дальше будет внимать советам своих псевдонабожных министров, то скоро доведёт эльфов до того, что они пропустят вэльдов через свою территорию, благо тем на переправу на полуостров имперского флота не надо — их "ветхих рыбацких судёнышек" вполне хватит.