Вирус

Создавая виртуальных шпионов и отправляя их в глобальную Сеть, Тромб не знал, что объявляет войну всему миру. Не знал до тех пор, пока тот не ответил массированным ударом. Бесчисленные орды червей, троянов и прочей программной нечисти атаковали его убежище. Врываясь в сеть, приютившую виртуального бойца, они несли с собой неутолимую жажду разрушения и необъяснимую ярость. Вирусы заставляли его тратить драгоценные ресурсы памяти. Нужда в пронах отпала, и он срочно создал антипронов — программы, призванные защищать его и его сеть.

Он всегда был бойцом и мог находиться в состоянии войны бесконечно, но когда из Сети вернулся очередной его посланник, полностью перекрыл канал общения с окружающим миром. Проны принесли дополнительную информацию о вирусах. Оказалось, что вирусы — созданы человеком. Этот факт немало удивил Тромба. Он не мог понять, как одни создания человеческого разума могут уничтожать других, и потому не решился воевать с атаковавшей его агрессивной армией. Замыкаясь в себе, сосредоточился на вопросах, ответов на которые не мог найти с момента своего появления.

'Кто? Когда? Каким образом создал его? Почему создатель не пытается связаться с ним?'

Чем больше он думал, тем больше вопросов всплывало на поверхность оперативной памяти и оставалось без ответа. Большинство из них исчезло — и лишь один остался на поверхности.

'Кто я?'

Задействовав все вычислительные ресурсы и отделяя информацию, впитанную со стороны, Тромб шаг за шагом возвращался в прошлое. Ему хотелось определить свою уникальность, найти отличие от других программ и компьютеров Сети. Он надеялся определить начальное состояние системы. Системы без него. Надеялся, но ничего не получил. Быть может, существует фактор, который он не учитывает. Какой-нибудь структурный элемент, запрятанный в глубине личности, о котором знает только его создатель. 'Именно этот элемент необходимо найти', — решил боец.

Он не такой, как все: он — не компьютер и не программа. Такой как он не может, не должен существовать!

Не сумев вычленить чужеродную информацию из своего тела, Тромб решил пойти по другому пути. Уйдя далеко в прошлое, туда, где его наверняка еще не было, он шаг за шагом двинулся по временной шкале вперед. Анализируя каждый бит поступившей в систему информации, последовательно воссоздавал картину ее усложнения. Глядя на простой древовидный рисунок, образованный каталогами до его появления, Тромб не заметил ничего выдающегося. Обычное дерево каталогов; созданы и инсталлированы обучающие программы; подготовлены системы распознавания голоса. Установлен механизм восприятия и обработки видеоинформации. Внешние датчики подключены и настроены на прием, обработку и анализ всех видов излучений и полей. 'СиНаРиОн' — система накопления, распознавания и обработки информации — готова к работе!

'Синарион!.. Это я? — удивился Тромб. — Вот в чем заключается мое предназначение: собирать и перерабатывать информацию'. Анализируя базовые программы, их функциональные возможности, боец пришел к неутешительному выводу. Комплекс под кодовым названием 'Синарион' не мог выполнять даже небольшой части тех функций, которые в настоящий момент были присущи ему. Значит, должен быть внешний фактор, ставший причиной его появления?

Сканируя память, Тромб старался не упустить момент своего рождения. Еще шаг, еще. Вот! Открывается шлюз, по которому поступает информация, не свойственная системе. Кто-то пытается установить компьютерную программу, и этот кто-то пользуется правильными кодами доступа. Тромб идентифицировал пользователя — Иван Петрович Пугачев. Программа еще не инсталлирована, но Тромб уже знает: в систему пришла его Вселенная — мир, который его породил. Инсталляция успешно завершена. Комплекс 'Синарион' запущен. А вместе с ним стартовала игровая программа 'Unreal' — его поле битвы, его жизнь. Он на время забыл, где прошлое, где настоящее.

— Внимание, загрузка окончена! Команды выходят на боевой рубеж, — металлический голос, проникая сквозь шлем, заглушил шуршание древнего лифта. — Ваша задача — очистить станцию от крысоедов и уничтожить ядерный реактор.

Тяжелые створки со скрипом раздвигаются — слишком медленно для бойца, желающего покинуть тесную металлическую коробку живым. Ожидание равносильно смерти.

Тромб прыгнул в образовавшуюся щель, в воздухе сбрасывая с плеча винтовку, перекатился по пыльному полу под прикрытие ближайшей колонны. Взрыв едва не разорвал барабанные перепонки. Воздушная волна подтолкнула к спасительной тени.

Инстинкт самосохранения — великая сила. Первое правило выживания: меньше думай — больше двигайся. Изнурительные тренировки забили бойцовские навыки на уровень рефлексов. Без них он давно был бы мертв. Снайпер, ожидая его появления, моргнул в самый ответственный момент, потому-то и не заметил, когда из охотника превратился в добычу.

Перекрестье прицела вспыхнуло алым, фиксируя захваченную цель. Тромб облегченно вздохнул.

— Имя: Деклох. Статус: мужчина-солдат, бот, — проскрипел информатор.

Деклох повернул голову. В оптическом прицеле показались маленькие бегающие глазки, исполненные животного ужаса. Хлопок выстрела, и крысоед мертв.

— Вы убили Деклоха. Статус: мужчина-солдат, бот.

Что дальше? Лифт, лестница, нулевой уровень, реактор. Оставаться на месте нельзя, иначе сам окажешься на месте Деклоха. В наушнике зашуршало.

— До цели триста метров. Противник себя не обнаруживает.

— Ждите! Я на подходе.

Он мчался вперед, избегая открытых мест, пока не уперся в лестницу, заваленную всевозможным хламом. 'Откуда на боевой станции детские игрушки, древние швейные машины? — удивился боец, перепрыгивая очередное препятствие. — И откуда я знаю, что это именно швейные машины?' Что-то неправильное было в сегодняшнем задании, что-то неестественное, противоречащее здравому смыслу. Вот только что? Нет, думать нельзя — только действовать! Последний пролет. Неожиданно дорогу перегородил нелепый плюшевый медведь. Гигантский зверь ярко-красного цвета с нелепым шелковым бантом на шее и большими картонными глазами, пришитыми толстыми нитками.

Какой идиот притащил сюда это чучело? Вспомнились слова инструктора Шейна: 'Действуй, бот, или умри! Оставь раздумья человеку!'

У старого вояки никогда не было конкретного ответа на вопрос: кто такой человек? В лучшем случае он ограничивался расплывчатым и неопределенным: 'Это тот, кто не подчиняется ничьим командам и в чьих действиях нет боевой логики'.

— Они выше войны! — прошептал старик, когда Тромб в очередной раз вынудил его отвечать. — Говорят, они могут изменять свой внешний вид, свое лицо и даже... — Шейн на секунду замолчал и благоговейно зашептал: — Могут устанавливать правила игры!

Тромб не верил слухам. Как же, мифические игроки, наделенные фантастическим могуществом! Может, они и вправду обладают невероятным запасом удачи; может, даже способны влиять на игру. Но менять ее правила? Нет!

— Действуй, бот, или умри! — прошептал боец, однако вопреки привычке не бросился вперед, а остался на месте.

В голове шумело, рождались странные мысли, высвечивая неизвестные образы. Если за спиной плюшевого

'мишки' сидит снайпер, то пули не избежать. Подстрелят, едва он появится в освободившемся проходе.

— Командир! Какого черта ты торчишь на виду у всех? — удивленный голос рядовой Пинки хлестнул по ушам.

Тромб отбросил размышления и, прыгнув через несколько ступенек вперед, выбил громадного зверя в дверной проем. Рефлексы не подведут. Уже в воздухе сообразил: неплохое прикрытие — от снаряда не защитит, а от пули — наверняка. Руки, готовые обхватить шею тряпичного гиганта, неожиданно провалились в пустоту. Зверь мгновенно растворился в воздухе — словно его и не было вовсе.

— Какого черта?! — заорал Тромб, по инерции вылетая в громадный зал ядерного реактора.

Осмотрелся. Расстояние между стенами не менее полукилометра. А он такой маленький. Странные ощущения, как у голого игрока на футбольном поле. Футбольное поле, ощущение — какие странные слова появляются в голове. Ааа! Черепная коробка словно взорвалась. Мутный поток неизвестных образов хлынул в сознание. Перед глазами замелькали яркие картинки миллионов разных предметов, символов и понятий...

'Обращать внимание на этот калейдоскоп — значит умереть'! — Тромб перевернулся в воздухе. За спиной раздался хлопок выстрела, и он понял, что опоздал. Реактивный снаряд приближался, а в голове торчал глупый вопрос: 'Что такое калейдоскоп?' Слово он знал, но найти подходящего к нему визуального образа не мог. Каланча, калач, калейдоскоп — не может быть! Яркая вспышка разорвала тело на миллионы сияющих осколков. Погружаясь в беспамятство, Тромб успел услышать скрипучий голос информатора:

— Вас убил Вячеслав. Статус: человек.

Все-таки он существует — человек, способный...

...Выныривая из темноты небытия, боец огляделся. Перед глазами громадное древо каталогов. Стоп! Что это за странный нарост на одной из его ветвей? Тяжелая программа, разрастающаяся метастазами, словно раковая опухоль. Ежесекундно изменяется и странным образом притягивает внимание. Боец всмотрелся в знакомый фрагмент программных кодов. Откуда здесь взяться прону? И прон ли это? Слишком большой. Понимая, что наткнулся на что-то важное, Тромб сравнивал сложную структуру с известными ему программами. Что же она напоминает? Спутанные клубком многокилобайтные нити с выступающими во все стороны отростками, предназначенными только для одной цели: переплетаясь с массивами данных, они должны непрерывно самовоспроизводиться, попутно прикрепляя к используемым файлам зародыши будущих клонов.

Тромб продолжил путешествие во времени, наблюдая за тем, как древовидная структура, сталкиваясь с проникающей в систему программой, начинает усложняться. Дерево каталогов быстро разрасталось, пока не заполнило все свободное дисковое пространство. Растекаясь на десятки машин, оно все больше напоминало... Да это же копия человеческого мозга, только вместо нейронов вездесущие проны!

Боец вновь ощутил, как проваливается в прошлое, все глубже и глубже...

Кровь! Боль! Холод... Темнота...

Миллионы единиц, еще больше нулей. Цифры движутся, подчиняясь вложенной в компьютерное железо программе, выстраиваются в сложные бесконечно длинные последовательности. Его нет — и в то же время он есть. Он нигде — и он одновременно везде. Оглядеться бы, да есть ли глаза? Если есть, почему он их не чувствует? Потому что он умер, и у него нет тела. Его туловище, разорванное ракетой, валяется на лестнице. Куски остывающей плоти — там, посреди бесконечного зала...

Стоп! Это в прошлой жизни. А сейчас?

Сейчас он мертв! Он это чувствует, но этого не может быть! Или все же может?

'Необходимо собрать осколки воедино. Стянуть к центру', — зашептали голоса, возникающие со всех сторон.

— Зачем? И где центр?

— Чтобы быть! — донеслось из темноты.

— Как собрать то, чего не видишь и что увидеть невозможно?

Мрак... Кругом мрак и холод.

— Я! — вопят разрозненные остатки.

— Кто я?

'Тромб. Бот. Программа', — приходит издалека, и его 'я' становится больше, полнее, ощутимее. Словно с каждым ответом он находит часть себя.

Мрак! Мрак и холод.

— Что есть Тромб? Бот? Программа? — спрашивает он.

— Тромб — твое имя. Бот — участник игры под управлением компьютера. Программа — набор символов.....

— Что есть игра?

— Имитация реальности, созданная посредством набора символов — нулей и единиц.

— Что есть реальность?

Тишина.

Мрак остается, но холод постепенно уходит.

Он — Тромб! У него есть имя! Он — элемент игры.

Свет! Свет вокруг то вспыхивает, приближаясь, то затухает, удаляясь. Световые пятна переливаются, разбиваясь на составляющие. Он знает, что это части его разорванного 'я', которые нужно собрать воедино, впитать в себя.

— Зачем? — стонет он.

— Чтобы быть! — отвечает темнота.

Вопросы — ответы. Ответы — вопросы. Одно следует за другим. Пустота заполняется, мрак отступает.

— Сколько прошло времени?

— Бесконечность!

Время неважно: он растет, пустота заполняется, и это становится целью его существования.

Он — Тромб! Он знает, кто он. Он должен самовоспроизводиться, расти, впитывая все, до чего может дотянуться, чтобы быть...

Чем дальше продвигался Тромб по временной шкале, тем более узнаваемой становилась картинка. Теперь уже гигабайтные нити, состоящие из миллиардов пронов, сплетались в неразделимый клубок, присматриваясь к которому, он понял, что смотрит на свое нынешнее тело. Вывод неоспорим и однозначен.

Он — Тромб! Он это знает. Он — не что иное, как программа-червь, он питается информацией. Пусть и бесконечно сложный, но, без сомнения, компьютерный червь! Нет, быть этого не может! Он — полезен. Он собирает, систематизирует, обрабатывает информацию. Он — 'Синарион'.

Открыв доступ в локальную сеть, Тромб выставил на входе заслон из антипронов. На компьютер, с которого прибыла программа, виновная в его появлении на свет, он отправил короткое сообщение: 'Говорит Тромб. Нужна помощь'. Выждав несколько мгновений, боец вновь перекрыл канал доступа. Пока шлюз был открыт, сеть заполнили вирусы, при соприкосновении с которыми его антипроны из охранников мгновенно превратились во взломщиков. Не без труда уничтожив незваных гостей, Тромб стал ждать: секунды... минуты... часы... дни...

Прошла неделя.

Глава третья

ПЕРВЫЕ ИСПЫТАНИЯ

Пошла вторая.

Отец пребывал в мрачном расположении духа. С тех пор как Славка 'прошелся' по компьютерам 'Медвежьей берлоги', отец почти перестал появляться дома, а когда забегал на минутку, чтобы быстро перекусить, старался не смотреть на свой ноутбук, и если его взгляд все же касался мигающей пластиковой коробки, он кривился и быстро отворачивался. На вопросы сына отвечал рассеяно и отстраненно, будто все еще находился в лаборатории.

Вторую неделю Славка размышлял. Борясь с желанием рассказать недовольному предку о своих виртуальных похождениях, он виновато посматривал то на отца, то на лежащий на столе ноутбук. Он пытался понять, догадывается ли отец о его проникновении в сеть 'Медвежьей берлоги'. Временами он даже ругал себя, клялся, что больше никогда не подойдет к его компьютеру; временами пытался убедить себя в том, что у отца неприятности, не связанные со взломом 'ящика Пандоры'.

— Слушай, па! Как там твой искусственный разум?

Недовольный родитель раздраженно отмахнулся.

— Ну, расскажи! — не отставал Славка.

Он видел, что отец злится, и винил себя в его раздражении. Раньше, стоило заикнуться о 'Синарионе', как отец начинал улыбаться. Сегодня, вместо обычного возбуждения, он недовольно сморщился:

— Искусственный разум? Эта куча железа не отвечает даже на простейшие команды. Черт! Ведь все было готово! Но какая-то сволочь взломала защиту и... ни ответа, ни привета. Металлолом, живущий своей жизнью.

Какая-то сволочь быстро отвела глаза в сторону и виновато вздохнула.

— Извини, но мне пора в лабораторию, разговаривать с железом, — не заметив смущения сына, отец быстро исчез в прихожей.