Уничтожить и вернуться

— Ну, Марыч, давай! — сказал лейтенант Кошкин, поднимая свой бокал.

Марат, стараясь не нюхать, залпом осушил свою посуду и, как полагается, поймал орден. Собравшиеся одобрительно загалдели и тоже выпили. Затем все дружно потянулись за салом — деликатес.

— А теперь рассказывай, как награждали, — закусывая, потребовал капитан Анисимов, и общество его бурно поддержало.

— Ну... — растерялся Марат, вытирая орден, — что рассказывать-то?

— Президента видел? — поинтересовался Кошкин.

— Как тебя, даже руку жал.

— То-то руку не моешь! — хохотнул Анисимов.

— Как там, в столице? Что удивительного?

Марат хотел отшутиться, но, смотря на ожидающие лица своих товарищей, его внезапно посетила мысль, что все они за всю свою жизнь — 15-20 лет, а Кошкин и все 25 — ничего не видели кроме войны и этой казармы. И они действительно ждали его рассказа.

Он прокашлялся.

— В Доме Правительства сто уровней. Везде освещение, и до того яркое, что аж свет белый, — Марат махнул на единственную в казарме тусклую лампу, исторгающую неровный желтый свет. — Вода есть круглые сутки, а не как у нас по два часа в день. Даже в сортире.

— А ночью проверял? — подкольнул Анисимов.

— Специально ходил! — И это была правда.

— После войны везде так будет, — проронил Селиванов, поднимая кружку — давайте за нашу победу.

— За победу! — вразнобой откликнулись все.

Самогон дал в голову, и сразу захорошело, но больше пить Марат не стал; сидел и больше слушал, откинувшись на спинку койки. Разговор полился в обычном русле: про еду, про войну. Кошка, опьянев, как обычно завёл речь про то, что раньше на Земле всё было по-другому.

Марат усмехнулся. Странный этот Кошкин. Вроде не дурак и офицер неплохой, а всё ещё в лейтенантах ходит. А ведь ему уже 25, считай — старик. Марат подозревал, что из-за этих своих абсурдных разговоров он и застрял в звании.

— Кошка, это всё пустые рассуждения, ты мне доказательства давай! — Анисимов любил подначивать Кошкина. — Без доказательств это всего лишь бред сумасшедшего!

Лейтенант всё больше распалялся и, наконец, из-за расстёгнутой гимнастёрки вдруг вытащил какую-то бумагу.

— Вот! — заявил он и сунул её под нос Анисимову.

— Ну и что? — не сдавался тот. — Такое каждый из нас видел! Это ничего не доказывает.

Клочок пошёл по рукам и добрался до Марата. Едва взглянув, он понял, что бумага из тех, какие, согласно специальной директиве, надо уничтожить без ознакомления. Потому что — с Поверхности, а значит — вражеские.

Конечно, все офицеры, обнаружив во время вылазки бумаги, тайком просматривали их хотя бы одним глазком, перед тем как сжечь. Но притащить их с собой в казарму — это уже чересчур.

Пока Марат рассматривал клочок, все уже начали говорить о другом, поскольку Кошкин замолк, в очередной раз посрамлённый Анисимовым. Марат спрятал бумагу в карман и вылез из-за импровизированного стола, перемахнув через койку.

Подошёл сзади к Кошкину и тронул тихонько за плечо:

— Пошли, проверим посты.

Лейтенант, хоть и пьяный, но послушно встал. Марат вышел из казармы и, убедившись, что Кошкин успевает за ним, быстрым шагом двинулся по коридору. Здесь всегда много народу, так что поговорить получится только в одном месте. Они поднялись до третьего уровня на лифте, там облачились в костюмы радиационной защиты и наверх уже поднялись пешком.

V

Караульные у выхода отдали честь и выпустили их на Поверхность. Сильный ветер и мороз сразу подействовали отрезвляюще. Марат медленно зашагал к бронемашинам, стоящим в сторонке. Зона входа под землю всегда охранялась хорошо и была окружена колючей проволокой от диких животных и мутантов. Часовой, узнав их, пропустил.

Облака, как обычно, сплошной завесой неслись над самой землёй. Иногда в этом потоке мелькало какое-то подозрение на просвет, и тогда Марату казалось, что там, за облаками скрывается какая-то гигантская лампа... Но это, конечно же, только игра прибора, встроенного в стекло шлема.

— Марыч, — виновато заговорил Кошкин сзади, — извини... Не знаю, что на меня нашло...

— Лейтенант, — обернулся Марат, — прекратил бы ты свои разговоры про то, что Земля раньше была другая. Зачем тебе это?

— Потому что раньше Земля была другая.

— Раньше всё было другое.

— Ты не понимаешь, — Кошкин говорил быстро и сбивчиво, — раньше наша планета была совсем другая. Люди жили прямо на Поверхности. Было светло, не было никакой радиации, вода не была отравленной...

— Картинок насмотрелся что ли? Это же сплошная компьютерная графика...

— Не только картинки, я читал! — Кошкин заторопился. — Я служил в разных частях Республики, и ты даже не представляешь, сколько всего я вычитал в документах с Поверхности! Но я ничего не мог взять с собой...

— Почему же тогда всё изменилось?

— Люди сами, мы сами всё испортили, всё уничтожили своими же руками! Намеренно или по стечению обстоятельств — не знаю, но началась война, страшная бесчеловечная война! Эта война до сих пор и продолжается!

— Наша война справедливая, — возразил Марат.

— Нет, — лейтенант замотал головой, — справедливых войн не бывает! И эти картинки не компьютерная графика, они настоящие.

— Я знаю.

— Что?.. — от удивления Кошкин запнулся.

— На твоей картинке, в левом углу есть нечто...

— Это дерево.

— Я видел такое у... в Доме Правительства, в общем.

— Ты видел? — Через стекло шлема Марат не мог видеть лица товарища, но по интонации понял, что тот глубоко взволнован.

— Сначала я думал, что оно, это дерево, из пластмассы. Я случайно оторвал кусок и... — Марат пожал плечами. — Я не знаю, из чего оно.

Кошкин не успел ничего сказать в ответ — на холме, в окопах полыхнул взрыв, и застрекотали автоматные очереди. На ходу выхватывая оружие, офицеры бросились в ту сторону. Это не было похоже на обычную перестрелку.

Стрельба усилилась, но из-за возвышения ничего не было видно. Когда они почти уже добежали, наверху рвануло сразу несколько раз подряд. Взрывной волной Марата бросило на землю, и он свалился прямо в окоп сообщений, ударившись о железную стойку.

Уже пытаясь подняться, он услышал, что стрельба на холме захлебнулась. Либо атака отбита, либо... Совсем рядом с окопом громыхнула автоматная очередь. Марат нашарил в окопе выроненный автомат, но встать не успел — что-то тяжёлое обрушилось на него, придавив обратно.

Извернувшись, Марат увидел, что на него упал человек. Марат начал вылезать из-под него, и тот застонал. Ещё живой, и голос знакомый...

— Кошкин?!

— Марыч...

Кинув быстрый взгляд на товарища, Марат понял, что тот уже не жилец: ран не было, но тело лежало, согнувшись неестественным образом. Позвоночник.

— Марыч... — Пришлось соприкоснуться шлемами, чтобы услышать голос Кошкина. — А то дерево... оно было высокое?

— Высокое, — Марат почувствовал, что у него наворачиваются слёзы.

— Я... я знал, — еле слышно прошептал вечный лейтенант.

Он говорил что-то ещё, но уже бессвязно, а потом замолк. Марат поднялся. Из-за слёз глаза словно заволокло.

Марат проморгался и, стиснув зубы, выскочил из окопа. На вершине холма что-то горело, но стрельба там возобновилась с новой силой. Сверху бегом спускались несколько человек, снизу, со стороны входа в подземелье — бежало подкрепление.

Марат прицелился в несущегося прямо на него солдата, но потом, заметив, что этой свой, кинулся ему навстречу.

— Стоять! Куда?!..

— Капитан! Атака отбита, но двоим или троим удалось прорваться...

Марат обернулся. С холма, явно направляясь в сторону бронемашин, бежали несколько человек, перестреливаясь между собой. Значит там и свои есть.

— За мной! — коротко бросил Марат и кинулся следом.

Возле броневиков завязалась ожесточённая перестрелка, которая, впрочем, быстро смолкла. Но кто-то должен был остаться... А если он прячется, то это враг. Марат начал крадучись обходить выстроившиеся рядком бронемашины спереди, а боец — сзади. Только бы не успели заминировать.

Короткая очередь с той стороны разорвала тишину, и снова всё смолкло. Одна машина, вторая... Марат двигался, присев, чтобы сбить прицел врага, если тот вздумает выскочить.

Вдруг третья бронемашина, перед которой проходил капитан, взревела и рванула с места. Марат еле успел отпрыгнуть назад. Снеся ограждение Зоны, броневик умчался прочь.

— Оружие на землю! — У четвёртой машины стоял вражеский офицер — тоже капитан — с автоматом, и Марат не заставил повторять приказ дважды.

Чужой сразу же подскочил к нему и ткнул дулом под ребро:

— Живо лезь в броневик и заводи!

Судя по голосу, совсем ещё мальчишка. Марат забрался на место водителя, и ствол автомата крепко упёрся ему под лопатку. Заведя двигатель, он рванул машину с места, надеясь, что этот маневр выведет противника из равновесия, но нажим ствола в спину нисколько не ослаб.

— Езжай за ним, — только и приказал тот.

'Врежусь в него!' — сразу же решил Марат и, сняв шлем, погнал в полную силу. Но водитель первого броневика тоже нёсся как ненормальный, и Марат еле поспевал за ним, не обращая внимания на неровности снежного покрова. Сначала он думал, что диверсанты направляются к железнодорожной станции, но они всё сильнее забирали влево. А там на 200 километров ничего не было — Чёрная Пустошь. Счётчик радиации уже начал предупреждающе пищать.

Чужак перестал давить стволом в спину, но Марат, даже не оборачиваясь, прекрасно понимал, что он на прицеле. Вдруг раздался знакомый хлопок и на экране возник хвост пущенной ракеты. Марат обернулся и не поверил своим глазам — чужак сидел за пусковой установкой и целился в переднюю бронемашину.

Вот это да! Но удивляться было некогда — Марат чуть не наехал на какую-то большую кучу, торчащую из снега, и еле успел вывернуть в сторону.

— Потише! — рявкнул сзади чужак, пуская следующую ракету.

— Не могу — отстанем!

Вторая ракета улетела куда-то в сторону. Следом полетели ещё три ракеты, но ни одна из них не сумела накрыть цель. От двух ракет неприятельская машина ловко увернулась, а третью уже на подлёте уничтожил встречный кумулятивный заряд.

Они всё дальше и дальше забирались в Чёрную Пустошь. Счётчик радиации уже даже не пищал, а верещал как безумный. Марат остановился: ехать дальше было равносильно самоубийству. Преследуемый броневик сразу же скрылся далеко впереди.

— Дальше не поедем, — твёрдо сказал Марат, но ответа не последовало.

Он обернулся. Противник неподвижно полулежал на месте наводящего.

— Дальше не поедем, — повторил Марат.

Никакой реакции. Он осторожно потянулся со своего места и выхватил автомат, лежащий у офицера на коленях. И только тогда заметил, что у того прострелена нога. Теперь понятно: без сознания от потери крови.

Сначала Марат отъехал немного в сторону, где радиация была слабее, а потому уже занялся обездвиженным противником. Первым делом обыскал в поисках оружия — нашёлся только пистолет. Вытащив аптечку, он разрезал штанину и осмотрел рану, которая, к счастью, оказалась сквозной.

Марат привычными движениями обработал и перевязал рану и вколол ампулу первой помощи. Противник от потери крови наверняка так ослаб, что можно даже не связывать. И он поднёс к его носу нашатырный спирт.

Чужак сразу закашлялся и начал приходить в себя. 'Совсем мальчишка, — подумал Марат, глядя на юное лицо, — тоже, наверное, самый молодой капитан в своих войсках'.

— Держи, — Марат протянул таблетку.

— Что это? — еле слышно просипел тот и прокашлялся.

— А-эр-тэ. (АРТ — антирадиационная таблетка)

Чужак молча проглотил, поблагодарив кивком, и запил водой.

— Как твоё имя, капитан?

— Елена.

Марат растерялся и почувствовал, что краснеет. Вот почему она показалась ему мальчишкой...

— А как твоё имя, капитан?

— Марат.

— Ушёл?

Марат кивнул и спохватился: это же он собирался задавать вопросы!

— Кто находится в броневике и куда они направляются?

— Не знаю, — девушка устало усмехнулась. — Теперь — не знаю.

Марат вопросительно посмотрел на неё.

— Сначала я думала, что это ваш диверсант прорывается к линии фронта, к своим. Но после того, как он штурмом прошёл ваши укрепления, убивая всех подряд, я уже не знаю, кто он такой и кому он служит. Наверное, я схожу с ума, но мне кажется, что это вообще не человек.

Марата словно мешком ударили по голове. Конечно! Теперь всё стало ясно, кто это такой и куда он направляется! И почему убивал своих.

— Надо ехать. — Он наспех привязал руки пленницы к одному из сидений, хотя мог бы этого и не делать — настолько она была слаба, — и снова уселся на водительское место. Девушка даже не стала спрашивать, куда они направляются. 'Понимает, что всё равно не скажу'.

Мотор взревел, и Марат снова погнал броневик со всей скоростью. Как же он сразу не догадался, ведь он единственный на передовой знал про киборга. Только бы успеть! У киборга большая фора: он может проехать Чёрную Пустошь напрямую. Им же придётся обойти это радиационное пекло.

Вперёд и только вперёд! Генерал Васнецов не зря опасался. Киборга всё-таки перепрограммировали, и теперь он направляется в Дом Правительства, чтобы убить Президента.

VI

Страшная усталость смежала глаза. Марат уже почти три часа без остановки гнал броневик по бесконечным снежным равнинам. От такого длительного сидения тело стало как деревянное. Но это было не самое страшное — кончалось топливо. А судя по бортовой карте, ехать ещё столько же. Других подробностей карта не давала — местность была помечена как Чёрная Пустошь.

Несколько раз на пути мелькали в свете фар какие-то неясные тени, поскольку уровень радиации спал, но они тут же разбегались в стороны при неожиданном появлении ревущей машины. В этих краях Поверхности, наверное, люди ни разу ещё не появлялись...

Рация здесь уже работала, и Марат первым делом связался со своими. Но это оказалось только напрасной тратой времени. Про киборга сказать он не имел права, а за разговоры про покушение на Президента ему пригрозили трибуналом...

Стали попадаться маленькие, но крутые холмики, торчащие из сугробов. Их приходилось объезжать. Они стали встречаться всё чаще, и Марат был вынужден сбавить ход. Но постепенно он понял, что странные кучки расположены в правильном порядке, и вскоре нашёл между ними прямой проезд. Выходит, здесь когда-то всё-таки были люди.

Вдруг, не веря своим глазам, Марат ударил по тормозам у одного из холмиков.

— Что случилось? — от резкой остановки проснулась пленница: ослабленная, она спала всю дорогу.

— У нас кончается топливо.

Марат оглядел через экран местность перед броневиком. За холмами что-то мелькнуло. Похоже, вылазка будет небезопасной. Марат надел шлем, взял автомат и, подумав, развязал руки Елены.

— Я могу не вернуться, — сказал он в ответ на её немой вопрос и открыл люк.

Снаружи, как всегда, дул сильный ветер. Броневик был весь покрыт толстым слоем инея. Взяв автомат наизготовку, Марат спрыгнул на снег и направился к холмику, возле которого он остановился.