Последний полет "Прогресса"

Конечно, получив приказ от самого главы Совета Комиссаров, особого выбора — исполнять его, или нет, не было. Есть старая пословица; "предупрежден — значит вооружен". Вот и хотелось понять, что меня ждет там, на Земле. И вариантов, как я уже говорил, было всего два. Единственная возможность исключить один из них — это покопаться в голове у Стоуна. Средств для этого хватало, но в данном, конкретно взятом случае, надо покопаться не нарушая Устава, что есть дело не из легких.

Опорожнив банку "Крем-соды", воровато оглянувшись, я с силой запустил ее в стену пещеры. Жалобно звякнув, она отрикошетила в другую стену, еще раз изменила траекторию и впечаталась в борт разведывательного скутера класса "Протон". Черт, люди Земли и других прогрессивных миров! Если бы вы знали, какой это кайф — просто швырнуть пустую банку куда попало, а не выбросить ее в утилизатор с соответствующей отметкой! Какое тепло, какое упоение разливается по венам, по всему телу... И как хорошо, что лишь немногие могут себе позволить эту крошечную частичку беспорядка. Иначе все обитаемые миры имели бы кучу шансов вернуться в Анархию 2992 года.

С улицы уже доносился нарастающий гул гравитационной подушки скутера. Неужели, час уже прошел? Я посмотрел на мультипод на запястье. И верно. И ладно, линия надреза на башке Марка уже определена, а скальпель наточен.

Подняв несколько маленьких пыльных торнадо, скутер с номером 973 влетел в пещеру, повис в воздухе возле моего аппарата, и опустился на землю. Разведчик еще качался на амортизаторах, когда поликарбонатный колпак отодвинулся вперед, и из кабины транспорта показался шлем капитана. Марк спрыгнул на каменный пол грота, критичным взглядом зацепил пустую, измятую атакой на стены, банку, подобрал ее и забросил в мусорный контейнер. И лишь после этого поздоровался:

— Здравия желаю, товарищ комиссар-майор, — козырнул Стоун.

— Да ладно уж, — отмахнулся я. — Что ты так официально? Располагайся, присаживайся... "Крем-соду" будешь?

— А "Тархуна" нету? — поинтересовался капитан.

Вот ведь наглый сукин сын!

— Э-э... нет, нету... только "Крем-сода" и "Дюшес".

Вот тут я соврал. "Тархун" еще оставался, но всего с пяток упаковок, потому и хранился только для особых случаев. Как говорится, самому мало. Впрочем, учитывая, что я все равно скоро свалю с Лентиса-2, можно было бы и поделиться. Но слово — не фотонная торпеда, вылетит — не уничтожишь.

— Тогда "Крем-соду", — вздохнул капитан.

Я достал из подлокотника еще две банки напитка, одну протянул офицеру, вторую открыл сам.

— Как тебе служба, Марк? — осторожно начал я.

— В ФБР? — уточнил он.

— И в ФБР вообще, и в этой экспедиции, в частности.

— Ну... не знаю, — повел он плечами. — Как-то скучновато. В твоем возрасте, оно, конечно, самое то — архивы, записи, карты памяти... я не так себе представлял все это, обучаясь в Академии...

— Схватки с инопланетными чудовищами, путешествия на вездеходах, героические побеги из плена аборигенов? — вставил я.

— Да-да, что-то наподобие этого... не хватает драйва, экшина, айса...

— Чего-чего? — не понял я.

— Ну, древние словечки из староанглийского... — пояснил Стоун. — В общем, не хватает действия. Я уже решил подать рапорт на перевод в десант после окончания операции. Тем более, это, похоже, моя первая и последняя исследовательская экспедиция.

— Понятно, понятно... — задумчиво произнес я.

Все сказанное означало только одно — мое переназначение — явно не Марка рук дело. Ему служба в ФБР опостылела до крайности. Значит, кому-то с большими золотыми эполетами, нужен именно я. Для чего? Каких-то своих уникальных особенностей, если они и были, я не знал. Кроме родственных связей, разумеется. Но и это не могло быть ответом — Виктора Павловича я за всю жизнь видел раз десять, из них восемь — в зале Совета в президиуме.

— Позвольте узнать, откуда такой интерес к моему отношению к службе? — осведомился Стоун. — Нет, ты командир, тебе виднее... но, я думал, такие разговоры лучше проводить перед началом экспедиции, а не за месяц до ее завершения...

— Кстати! — щелкнул я пальцами. — Я вспомнил! У меня в НЗ завалялось пара банок "Тархуна"!

Поднявшись с кресла, я запустил полупустую банку в сопло форсажного двигателя скутера, пересек пещеру, открыл контейнер и извлек целую нераспечатанную упаковку из шести банок нектара. Глаза капитана сразу загорелись. Видать, он свой запас уже прикончил, а новых поставок и вовсе не предвидится. Вместо них предвидится возвращение на Землю.

— Угощайся, дружище, — улыбнулся я, поставив упаковку на стол. — Можешь полностью себе забрать, у меня еще одна есть.

Снова соврал. У меня их было еще четыре.

— О, комиссар-майор, огромное спасибо! — расцвел разведчик. — Даже не знаю, как вас благодарить...

— Не стоит, — покачал я головой. — А, Марк! Чуть не забыл! Я сегодня получил приказ Совета, сдать в течение двух дней тебе все материалы по Лентису-2. Поздравляю, с этого момента ты — исполняющий обязанности командира экспедиции!

Счастье так и застыло на лице комиссара. Он еще переваривал услышанное, и пытался понять, шутка это или нет. Впрочем, уже через десяток секунд Стоун понял, что командиры, если и шутят, то не такими вещами. Благодарить в самом деле не стоило...

— Факинг щит! — тихо выдохнул он.

— Ты мне тут брось на мертвых языках разговаривать, — погрозил я капитану пальцем. — Я же сразу сказал — не стоит благодарности. Да не расстраивайся ты так!

Офицер задумчиво погладил упаковку с водой, словно оценивая, достаточная ли это цена, чтобы не расстраиваться. Возможно, чтобы совсем не расстраиваться шести банок было явно недостаточно, но, чтобы не расстраиваться совсем уж сильно, ее вполне хватало. Поняв, что я его больше не задерживаю, Марк загрузил презент в свой скутер, не преминув сделать крюк, чтобы переместить свою пустую жестянку со стола в утилизатор, и скрылся в кабине скутера 973.

Теперь... а что теперь? Полномочия сданы, осталось передать Стоуну собранную информацию, так это — вообще мелочи. Карты памяти с банками данных — едва ли не единственное, что хранилось у меня в идеальном порядке, как и предписывал Устав, в несгораемом контейнере с маячком в рюкзаке со сменой белья, сухпайком, бластером КОЗ-971 и переносным передатчиком — то есть со всем тем, с чем можно просуществовать на любой планете класса "5-" по меньшей мере с пару недель. В крайнем случае — копии всех записей хранятся на орбитальной станции. Захочет — достанет их, не покидая кресла в своем укрытии.

Можно отправляться на Землю хоть сегодня... да хоть сейчас! Но... как-то я прикипел сердцем к этой планете. Пять лет она была моим домом, пять лет я жил с этими маленькими, смешными людишками, незримо участвовал в их войнах, праздновал сбор урожая, сопереживал их падения, радовался взлетам. Но для меня это было всего лишь игрой. Я, в отличие от них, прекрасно знал, что все эти сражения, любовные переживания, ремонты мостов и возведение новых замков — все это зазря. Ничего из этого не имеет ровным счетом никакого смысла. Три месяца... за это время эти... ну, у которых на стяге корона и рука в перчатке, так и не успеют достроить флот примитивных деревянных суденышек, чтобы отомстить соседям за захваченный остров через узкий пролив на западе. Бородатый староста деревни на склоне моей горы так и не узнает, что бродячий колдун — попросту шарлатан, надул его, и в месторождении, которое указал мошенник, золота нет и никогда не было. Зато там есть бокситы, но на настоящем уровне развития этим ребятам они бесполезны.

Скоро, очень скоро на орбиту выйдут штук пять тяжелых крейсеров, выпустят из своих недр армаду бомбардировщиков, которые зальют эту землю жидким огнем, проникающим в каждый подвал, каждое подземелье, каждое укрытие. На месте городов и деревень раскинутся огненные ковры напалма, уцелеют лишь те поселения, что слишком малы, те, на которых и бомбу тратить жалко. Уцелеют рыбаки, охотники, рудокопы — все те, кто на момент атаки будут далеко от своего жилья. Но и то — временно. Пока не спустятся посадочные модули с несколькими тысячами переселенцев с их техникой, модулями домов, заводов и фабрик. И с несколькими тысячами тяжело вооруженных десантников с танками и скутерами.

Нет. После отчета не будет ни танков, ни тяжелого вооружения. Будут десантные скутеры и легкое стрелковое оружие — этого более чем достаточно, чтобы до конца уничтожить далекую от Земли, но далеко небезразличную Земле, цивилизацию. Кто-нибудь даст этой планете имя дочери какого-нибудь из высших комиссаров, которая понесла при высадке немыслимую жертву — сломала ноготь, и заживет новое племя новых людей.

По злой иронии человек, благодаря которому и будет уничтожено население целой планеты, будет находиться где-то далеко, возможно в другой части галактики. И будет носить погоны рейд-полковника, которых он никак не желал.

Ужасно, жестоко, аморально... я еще раз повторю — нет, и не может быть этики в вопросах выживания своего вида. Мы или есть, или нас нет. История никого не рассудит — ее будут писать наши историки, историки победившего и выжившего вида. А они уж напишут как надо — добро побеждает зло, мы победили, значит, добро — это мы.

Это одна сторона медали. Но есть и другая! Это сегодня мы, человечество, на коне. Сегодня мы топчем галактику армейскими ботинками, бряцая оружием. А что будет завтра? Никто не мог дать гарантии, что не появится более другой инопланетный вид, неважно, насколько похожий на нас, но с пушками большего калибра и схожими требованиями к среде обитания. И что тогда будет с нами, с человечеством? Сегодня — да, мы смотрим на население других планет, как на муравьев, а не будем ли завтра мы точно такими же муравьями, которых неизвестный доселе вид размажет ботинком по земле и заселит наши планеты, наши колонии, которые мы искали, исследовали и завоевывали с таким трудом?

Глава 2

Всего две недели спустя я был уже на Земле. Как-то даже не верилось, что пятьсот лет назад такой перелет занял бы около полугода. А полторы тысячи лет назад — вообще и больше пятидесяти лет! Физика гиперпрыжков, несомненно, дала человечеству очень многое. Как минимум — жизнь. В противном случае там, на Земле, которая, хотя и родина человечества, но уже давно не всех человеков, эти самые человеки дружно ели бы друг друга, стоя друг у друга на головах. Потому что есть было бы нечего! И негде!

Невероятно, но две тысячи лет назад вообще считалось, что максимально возможная скорость — скорость света, а само человечество тогда едва преодолело десятикратную скорость звука.

Видели бы сегодня наши предки обширную транспортную сеть, связавшую десять развитых миров, три развивающихся, и несколько блок-постов на планетах класса ниже "4-"!

На скутере — до "Бурана", спрятанного на полюсе Лентиса-2, на "Буране" — до орбитальной станции, оттуда, на грузопассажирском корабле — до Беллера в Квелеце (по каталогам пятивековой давности — 51 Peg), дальше, на звездолете Совета Комиссаров — до Хирона в Ригеле, и уж теперь до Земли — обычным пассажирским лайнером с настоящим (не консервами!) горячим обедом и стаканом виски. Впрочем, уже через час полета стакан превратился в бутылку, бутылка плавно перешла во вторую и третью... а после мне было глубоко параллельно, как, что и куда летит.

Да, ступив на палубу гражданского корабля, я, наконец, смог расслабиться, и позволить себе то, чего Экспедиционный устав лишил меня на пять лет — алкоголя. Между строк можно сделать сноску и мелким шрифтом отметить "качественного алкоголя". Этанол в изобилии содержался в системе охлаждения скутеров класса "Протон", и с завидной регулярностью.... Э-э... испарялся. Но, одно дело разбавленный водой спирт, и совсем другое — настоящий виски. Хотя... пластиковая кружка с самодельным пойлом, мясо какого-нибудь инопланетного млекопитающего, приготовленное на дюзах форсажных двигателей разведчика, инвекторный обогреватель, и БУК-74 на коленях... во всем этом есть что-то дикое, первобытное, романтическое. Какая-то своя, непонятная рядовому жителю развитых миров, красота. Разве не так коротали вечера наши предки на Земле?

Впрочем, во всей транспортной сети, несмотря на ее масштабы и техническое оснащение, был один маленький недостаток, связанный с несовершенством звездолетов. Ну не научились мы до сих пор строить корабли, которые с одинаковым успехом бороздили просторы вселенной, и ныряли в облаках атмосферы планет. Говорят, у Кор-А были такие разработки, но... будь правдой хоть одна десятая всего, что про них говорят — с пассажирского лайнера на орбитальную платформу "Трудовые Резервы" сходил бы не я в окружении сотен других пассажиров, а какой-нибудь длинный и щуплый Кор-А.

Преодолеть половину галактики, чтобы проторчать почти час на платформе перед шлюзом орбитального лифта... это малоприятно. Да и космопорт столицы Земли — Челябинска встретил меня на удивление негостеприимно. Вместо широких стеклянных дверей, которые я так хорошо помнил, родина приветствовала своего блудного сына тремя узкими проходами через микрорентгеновские детекторы. Даже исполинская голограмма жгучей брюнетки в сапогах до середины бедра, коротенькой юбочки, открывающей подвязки чулок, и крошечном топике, манящей пальчиком с длинным овальным ногтем, с парящими над ней буквами "А ты внес свой вклад в повышении рождаемости?", не радовала глаз. А все почему?

А все потому, что вдоль всего пути следования пассажиров, от колонны орбитального лифта, уходящей за облака, и еще дальше, до сканеров, стояла шеренга десантников в тяжелых боевых скафандрах, вооруженных гравидеструкторами неизвестной мне модификации.

Интересно, что стряслось за годы моей изоляции? Насколько я знал, Федерация Солнечной Системы и Развитых Миров ни с кем не воюет, чтобы вызвать такие меры безопасности. Не воюет хотя бы по той причине, что во всей исследованной части космоса нет ни единой расы, которая может угрожать спокойствию Земли. Даже больше — в настоящий момент есть всего одна известная раса — на Лентисе-2, но и та просуществует недолго.

Но, судя по всему, угрозу ожидали как раз от людей, от представителей своей же расы! Всех, виденных мной инопланетян, сколь бы не близки они были по анатомии к человеку, достаточно легко и просто отличить от землянина и без микросканера! И эта угроза, очевидно, была очень велика — даже один залп одного гравидеструктора проделает в беспорядочной колонне пассажиров просеку, шириной в десяток трупов. То есть с потерями среди мирного населения смирились заранее. А если злоумышленник где-то рядом со мной?

Эта мысль заставила меня пожалеть, что табельный КОЗ-971 пришлось сдать в багаж. Уж лучше самому сделать во лбу противника аккуратненькую дырочку, чем разлететься на миллиарды атомов от луча гравидеструктора. Беспокойно озираясь, я отделился от толпы, стараясь держаться как можно ближе к десантникам — уж своих-то они валить не будут.

— Товарищ комиссар-майор, — раздался искаженный акустической системой шлема голос ближайшего солдата. — Не заступайте за белую линию.