Бывший муж

* * *

Рубен пытался друга отговаривать, выдал, наконец, страшную тайну, про то, как он помогал Ирке пару раз. Через общих знакомых она узнала, что у Рубена двоюродная тетка гинеколог, просила посодействовать, чтобы та ее приняла. Посодействовал. Потом Игорева невеста ходила к ней на аборты. На это все Игорь, хлопнув ладонью по столу, отрезал:

— Мне все равно. Меня не волнует, что было раньше. Я начинаю с ней жить сейчас. И все у нас будет хорошо.

Кубик покачал головой. А Игорь глянул на него и сказал:

— Я в нее верю.

* * *

Поженились они быстро, на летнюю практику в Ригу Игорь поехал уже с молодой женой. Практика проходила на знаменитом на весь союз радиозаводе ВЭФ.

В Риге Игорь с Иркой жил у знакомых, Серега Печенег снимал хату вместе с пятью другими такими же охламонами, а Лёня с Рубиком сначала снимали двухкомнатную квартиру (Рубен не мог проживать в казарменных условиях), а когда деньги кончились, жили в сарайчике в каких-то жутких трущобах на окраине. Чем вызывали массу насмешек со стороны остальных.

Эту практику они потом вспоминала всю жизнь.

У Игоря то время ассоциировалось с медовым месяцем, Серега отрывался по полной, каждый день новые бабы, Лёня просто балдел, А вот Рубик... В его жизни наступил перелом, на ВЭФе Рубик познакомился с девушкой. Ребята честно завидовали и поражались, как ему удалось ее очаровать. А он просто влюбился, отчего, видимо, его природное красноречие и обаяние усилилось в разы. Это, конечно, шутки, а парень-то влюбился по-настоящему.

Лена была красавица. Нет, не так, это была настоящая красавица, стопроцентный тип славянской красоты, перед которым не устоит ни один мужик. Лёня вздыхал, но... Он бы никогда не посмел перейти другу дорогу. Когда они уезжали, Рубик просил Лену приехать, познакомить ее с родителями. Он серьезно хотел жениться. Лена приехала. Мама с папой посмотрели. И не разрешили.

Рубик нажрался в хлам и неделю не появлялся, прятался от всех у Лёньки. Лёня все понял без слов, он проводил Лену и просил не думать о них плохо. О Рубене. Если это возможно.

Лена уехала.

Бедняга Рубик подчинился, но так и не простил своей семье, что не дали ему жениться по любви. Потом это угнетало его всю жизнь. То, что он ничего не сделал, чтобы хоть как-то защитить свое право на счастье, что остался трусом и подлецом в глазах любимой женщины. Но он, конечно, оклемался.

Просто Рубен на всю оставшуюся жизнь запомнил, каким беспомощным и жалким дерьмом он себя ощущал, как разваливался, расползался на ошметки от чувства вины и потери. Вместе с Леной из его жизни ушла беззаботная, чистая юность. Он имел двойственное душевное устройство, и в зависимости, так сказать, от среды обитания показывал себя различно. В его душе было много чистоты и романтизма, но и циничного прагматизма было тоже навалом. Теперь этот кусок души, где он мог быть поэтом, просто стал рудиментарным, а место в сердце, которое у мужика отведено под любовь к женщине, отныне было наглухо запаяно.

Глава 3.

До начала занятий оставалось меньше месяца. Серега Печенег уехал в стройотряд, он делал это каждое лето, неплохо зарабатывал. Лёнька как-то съездил с ним один раз, зарёкся, у него от той воды посыпались зубы и волосы, так что Лёнька подрядился на стройку, подзаработать малость деньжат. Рубена забрала в Сочи старшая сестра, нагуливать вес и разгонять тоску. А Игорь взял свою валькирию и повез ее в Витебскую область, в деревню к деду.

Три недели в деревне были самым лучшим временем в его жизни.

В славный город Ригу они с Иркой приехали уже беременные, но та на удивление легко переносила тяготы своего положения, и лето удалось. Дед Игорька жил бобылем, молодым он уступил хату, сам спал в маленьком летнем флигельке. Игорь будил ее по утрам, принося завтрак в постель, потом они брали велосипеды и уходили в поле или в лес. Готовил и стирал Игорь тоже только сам. Когда он впервые постирал ее нижнее белье, Ирка остолбенела, на ее изумление он ответил просто:

— Теперь ты моя, что хочу, то и буду с тобой делать.

Он обращался с ней как с бесценной хрупкой вазой, ему доставляло несказанное удовольствие баловать жену и носить на руках. Игорь никогда не говорил ей о своей любви, но он кричал о ней каждым взглядом и действием.

Он обожал в ней все. Дерзкий взгляд, точеную фигурку, крохотные пальчики на изящных, целиком помещавшихся в его ладонь, узких стопах, пушистые пепельные волосы, аккуратные круглые грудки с нежными сосочками. И запах. Как же она пахла... Он просто пьянел. Он готов был вылизывать свою валькирию с головы с головы до пят, как кошка новорожденного котенка, он любовался ею, когда она засыпала, и когда просыпалась, розовая со сна, когда ела, мылась, ехала на велосипеде. Она смеялась над ним, Ирка всегда над ним смеялась...

Тогда ему казалось, что счастье будет бесконечным.

Но три недели закончились, пора было возвращаться.

Еще перед свадьбой Игорь снял маленькую квартирку, в которой они начали свою семейную жизнь. Ира не захотела жить с его родителями, они со свекровью как-то сразу не понравились друг другу. Он подумал, что так будет лучше, молодым, наверное, все-таки лучше жить отдельно.

* * *

Наконец настал первый учебный день. Ире было еще учиться, а для парней этот год был дипломный. Игорь провел жену, и отправился к себе на факультет. Лёнька и Рубик были на месте, когда он подошел. На вопросы друзей о его семейной жизни Игорь загадочно улыбнулся и изобразил огромное пузо. Те с воплями накинулись его тискать, лохматить и поздравлять. Как раз в этот момент появился злой как черт Серега. На законный вопрос, что с ним такое, он ответил неожиданно высоким и писклявым голосом, совершенно не вязавшимся с его могучей фигурой:

— Женюсь вот! Верка залетела...

Парни просто легли от хохота, а потом еще долго подкалывали его:

— Все, брат, кончилась твоя лафа! Будешь теперь с одной бабой жить! И ни-ни!

— Ии-и-э-х! Над чем смеетесь! Вот я на вас посмотрю! Придурки...

* * *

Все те два месяца, что оставались до регистрации, Верка устраивала Сергею перманентный вынос мозга, впрочем, он тоже не отставал, так что они собачились, как старая семейная пара, которая терпеть друг друга не может уже, по крайней мере, лет двадцать. А на церемонии оба расчувствовались и пустили слезу. Рубен весело пробормотал, гладя на счастливо окольцованного друга:

— Вот кто бы сказал, что Печенег способен на такие чуйвства?

Настоящей свадьбы Серега с Верой не делали, просто студенческое застолье. Оба были иногородние. Именно тогда, в тот вечер, Игорь впервые заметил это. Но не придал тогда увиденному значения, списал на усталость, беременность, нагрузку в середине семестра, да мало ли, еще что... Он заметил скуку в глазах своей жены. Ей становилось с ним скучно, она с интересом посматривала на других ребят. Но потом они вернулись домой, и все вроде было нормально.

Ира свой круглый животик таскала легко, почти до дня родов занятия не пропускала. Но в последние пару месяцев беременности к ним почти ежедневно приходила Иркина мама. Несмотря на то, что Игорь постоянно сам стирал, готовил и поддерживал чистоту, позволяя жене спокойно чертить свои проекты и отдыхать столько, сколько нужно, теща переживала за свою девочку. А потом и тесть стал настаивать, мол, переходите к нам жить, вам будет лучше, меньше денег тратить, и вы накормлены, и нам спокойнее, дочка рядом. А ребеночек родится? С бабой да с дедом-то лучше. Ирка смотрела на него умоляюще, и он сдался. Они переехали.

* * *

Потом он не раз думал, изменилось бы что-нибудь, откажись он тогда? Кто знает.

* * *

Ребенок родился незадолго до нового года, почти на месяц раньше срока.

Несмотря на хорошо перенесенную беременность, роды были непростые, но Ирка справилась. Игорь неделю ходил, нелепо улыбаясь от счастья. Дочка Яночка, на его валькирию похожа, маленькая копия. Парни радовались вместе с ним, навещали мамашу с дитем в роддоме. Серега тер виски и приговаривал:

— Так, так, надо все запомнить... Кому ты говоришь деньги давать?

— Всем, — ответил Игорь, — И побольше.

Сам Сергей ждал ляльку к маю, но Вера ходила тяжело, всю беременность с токсикозом, исстрадались оба. Он посмотрел на счастливого папашу и выдал:

— Застрелите меня сразу, если у меня будет такое идиотское лицо.

На что Игорь ответил:

— Будет, можешь не сомневаться.

* * *

Ох, Как Игорь любил ребенка! Он нянчился с ней, сам пеленал, подскакивал по ночам. Пеленки стирал, естественно, сам. У него теперь было целых две драгоценные женщины. Стараниями мужа и тещи с тестем Ира закрыла год, и даже не уходила в академ. Ей предстояла преддипломная практика в большом проектном институте.

Глава 4.

Ребята получали дипломы в этом году. Красный диплом выгрыз только Лёнька, потому что был вообще пожизненным отличником, а остальные удовольствовались народными синими. Ибо жизненные обстоятельства... У двоих младенцы родились, да и подрабатывать надо было, а Кубик-Рубик вообще забил на учебу. Его под конец уже на отчисление подавать собирались, но Лёнька вытянул парня. Заставил. И Рубик даже выполз на четверки.

Закончилась учеба, началась жизнь. Этим летом они разбрелись кто куда.

Сережа со своей Веркой и новорожденным сынишкой Николенькой уехали в ее родной город, там была работа во всесоюзном 'почтовом ящике', да и жилищные условия получше.

Рубик подался в столицу. Ему за последний год мама с папой многих девиц сватали, а он назло всем выбрал ту, которую родне меньше всего хотелось, но возразить не могли. Инга была из очень богатой семьи, отец армянин, цеховик и подпольный миллионер, а мать красавица-хохлушка. Инга была такая... Смески обычно бывают красивые, но она поражала воображение. Высокая, сочная, кожа бело-розовая, глаза огромные серо-зеленые, волнистые темные волосы. Королева. Рубен не любил ее, но был готов преклоняться, так и говорил:

— Ты моя королева, а я твой маленький скромный шут.

Однако, королеве и не нужна была его любовь, ей было достаточно преклонения, она его требовала и получала, и была довольна. Будущий тесть взял Кубика в дело. У нашего Арамиса всегда были дипломатические способности и деловая жилка. А уж с подпиткой... С подпиткой он быстро пошел в гору.

Игорь пошел радиоинженером на машиностроительный завод, это было удобно, рядом с домом. Лёня все хотел уехать поближе к морю, судостроение влекло его по-прежнему, но заболела бабушка, и он остался. И по странно-парадоксальной своей особенности, если уж не мог подобраться к морским кораблям, то устроился поближе к кораблям воздушным. В аэропорт.

Лёня вообще заслуживал более пристального внимания. Довольно странно, что домашний, а, не смотря ни на что, он был именно домашний мальчик, при живых родителях почему-то живет у бабушки, да еще и сменил фамилию. Что произошло между ним и его семьей, Лёня никогда не рассказывал, говорил, что просто бабушку очень любит. Но у всех есть любимые бабушки, это никому не мешает жить в семье. Так вот, они с бабулей Соней так и жили обособленно, хотя Лёньку навещала сестра и младший брат, и он появлялся на семейных праздниках. А вот его бабуля, та всех игнорировала. Видать, было за что. Но Лёньку любила истерической любовью, готова была боготворить и дико тиранить одновременно. Друзей его, трех верных мушкетеров всегда привечала, Игоря особенно. Кстати, интересный был момент, когда он впервые пришел к Лёньке в гости с молодой женой. Баба Соня зыркнула на нее и сказала внуку на ломаном греческом:

— Что-то она мне не нравится, испортит она мальчику жизнь.

Лёнька шикнул на бабку, но та и не собиралась говорить ничего подобного вслух. Баба Соня пригласила ребят к столу и угощала их чаем со сладкими пирожками, про жизнь выспрашивала, шутила, Игорек уважительно отвечал, а Ира скрывала зевоту. Они заходили время от времени, но чаще всего Игорь приходил один. Лёнькин сосед Миша, которого Лёня знал с самого детства, заходил тоже, парни неплохо проводили время втроем.

* * *

Шел жаркий месяц июль, Иркина преддипломная практика была в самом разгаре, домой она приходила поздно, всегда усталая, чмокала Игоря, который возился с маленькой Яночкой, мылась и заваливалась спать. Он ее не тревожил, тихо ложился рядом, любовался ею спящей. Даже это доставляло ему наслаждение. Просто смотреть на нее.

* * *

Мишка как-то в очередной раз зашел вечером к бабе Соне, повидать Лёньку. Миша был серьезен и вызвал его на лестничную клетку поговорить. Вышли. Миша помялся, потом, выкинув сигарету, наконец, выдал:

— Лёнька, я чего хотел... Ты же знаешь, мой дядька работает Главным архитектором в Горпроекте. Я недавно заходил к нему, видел там Ирку, жену Игоря Бабинича... Лёня, она там с половиной института переспала, так, во всяком случае, о ней говорят. Не знаю, как быть. Он же твой друг. Слыш, Лёнька... Как быть. Нехорошо...

Даааа! Вот это сказал, так сказал...

Леонид долго переваривал, но решил пока молчать. Нельзя выкладывать такое. Может просто слухи, баба-то красивая, мало ли, зависть, или еще что... Надо хотя бы проверить. Он как-то навязался Мишке и зашел вместе с ним в тот институт, как будто просто гуляли, дядьку проведать зашли. Видел Ирку издали. Она сидела на коленях у одного из ребят-архитекторов, ласково ерошила его волосы и перешучивалась с другим. Вид у парней был масляно-довольный. Лёня не знал, что и думать. И тут она заметила его. Как-то сразу напряглась и сжалась, во взгляде появилась враждебность. Ира медленно встала, подошла к ребятам, поздоровалась, но Лёня разговаривать настроен не был. Он быстро попрощался и ушел, уводя Мишку с собой.

Они с Ирой поняли друг друга с одного взгляда. Она будет теперь настороже, а он не станет смущать покой друга. Пока.

Скрытая конфронтация. С того дня Ира Лёньку невзлюбила.

* * *

Но все дело было в том, что к этому времени Игорь и сам догадался, что она ему изменяет. Она, как и раньше, стонала и выгибалась от страсти в его объятиях, в те редкие разы, когда они были близки. Но. Запах. Она теперь иначе пахла. А еще она лгала и прятала глаза.

Что с ним было, когда он это понял...

Он не сказал ей ни слова, он вообще мало разговаривал. И никогда не унизил бы ни ее, ни себя расспросами и упреками, не устроил бы ей сцену. Он считал это ниже своего достоинства. За что... Это единственное, что крутилось в его мозгу.

Словно его святыню разрушили и выбросили на поругание. Игорь не перестал любить и желать свою валькирию, но теперь он не мог заставить себя к ней прикоснуться. Но и отказаться от нее был не в силах. С ним творилось что-то страшное.

Игорь замкнулся в себе, по-прежнему выполнял всю грязную работу в доме, стирал, готовил. Как будто ничего не изменилось. Любовался на нее спящую. Не мог он отказать себе в этом проклятом удовольствии... Не мог...

Маленькая Яночка стала для него отдушиной, у него теперь было две драгоценные женщины, только одна из них стала недоступной навсегда.

* * *

Так прошел еще год.