Теоретики на марше

— Пойдем, — говорю я Марку. Еле удерживаюсь, чтобы не выпасть из потока.

Ден и Артурик из свиты Киборга перегораживают нам путь к отступлению, просто чтобы позабавиться. Конечно, они ничего не сделают. Большой плюс нашей школы в том, что, из-за камер наблюдения и общей строгости правил, драк здесь нет. Это хорошо, участником драки я мог бы стать разве что в роли груши. Минус в том, что лишившись физического вектора воздействия, ушлёпки не знают куда деть свою гнильцу, вот и сосредотачиваются на более изощренных издевательствах.

Я грубо пробиваю себе проход между Артуриком и Деном, зная, что им все равно придется отступить, но тут происходит нечто. Едва моя рука касается Артурика, он охает и начинает падать. Падает жутко, как будто скованный параличом, вытянувшись в струнку, на прямых ногах. Я инстинктивно заворачиваюсь в свой невидимый пузырь. Артур не притворяется. Из пузыря я вижу, как вытянутое тело соприкасается с полом. Как подпрыгивает, коснувшись линолеума его голова. Как вспучивается форма, повторяя ударную волну. Его лицевые мускулы замерли в том же положении, что и перед падением. Я ничего не могу сделать, только смотреть. Мое тело, вместе с руками и ногами всегда находится как бы вне пузыря, в том же медленном потоке, который я наблюдаю. Что произошло? Это я это сделал? Но как? Внезапно зрачки Артурика расширяются, и я вижу, как на бледное лицо возвращается краска. Миньон Киборга начинает моргать. Наверное, удар об пол привел его в чувство.

Нужно возвращаться. Пузырь разбивается. Артур сидит на полу, морщась и держась за голову. Запоздалая волна адреналина прокатывается по телу. Жив, идиот. Главное — жив.

— Это ты, — показывает на меня Киборг, — все видели? Это ты его ударил!

— Да нет же, — говорю я.

— Да кому ты будешь заливать! Четыре свидетеля против одногооооо... — тянет Киборг, — Ох, кому-то не поздоровится...

Самое забавное, что Киборгу плевать на своего приятеля. Просто нашел еще один повод испортить нам жизнь.

— Да, пошел ты!

Но иду сам. Хотя, жутко хочется не идти, а тупо тикать отсюда. Нет, бегут только виноватые. Знаю, с придурком всё в порядке будет. Медкабинет у нас покруче, чем многие больницы, там даже рентген есть. Всё будет в порядке. Тем более, что он урод. А уроды всегда сухими из воды выходят.

— Как думаешь, что это было?

— Похоже на эпилепсию, — говорит Марк. Он останавливается и смотрит на меня. — Удивительная ирония, да? Человек, у которого парализовало ноги, называет меня "Мальчик-который-выжил".

Так и надо было Киборгу сказать. Жаль, ушел подходящий момент.

— В столовую?

— Давай.

Почему-то я чувствую себя виноватым, и еще как-то неуютно от мыслей, что эти ушлёпки сейчас будут рассказывать медсестре "свою версию" события. Нет, если дойдет до разбирательств, записи с камер, конечно, всё прояснят, но... Всегда интересовал вопрос: как эти мерзотные личности уживаются со своей мерзотностью? Почему они не в ужасе от своих поступков? Вот, смотрит, к примеру, Киборг разные фильмы про героев, спасающих мир. Книжки читает про победу добра над злом. Восхищается, наверное, смелыми и добрыми поступками. А злодеев, наоборот, ненавидит. Но почему же, когда Киборг на них смотрит, ему не приходит мысль: "Да я же сам поступаю так же, как это чмо! Да это же таких как я главный герой косит пачками и правильно делает!"

Я говорю:

— Ведь Киборг же не дурак. Как он может не замечать собственное мудачество? А если замечает, то что он думает? Типа, да, я мудак, но мне все равно?

— Нет, — качает головой Марк, — он не знает, что он мудак, он думает что мудаки — это мы.

— Чего? — я не верю своим ушам. — Как это мы? Мы же ему ничего не сделали?

— Делать не обязательно. Человек в состоянии просветленного мудачества считает тебя тварью априори. Это достигается постоянной, многолетней практикой.

Мы шагаем вдоль стены второго этажа, и я скольжу взглядом по разделяющей полосе между покрашенной в белый верхней частью и покрашенной в бежевый нижней. Интерьер второго этажа напоминает мне больничку.

— Вот тебе инструкция, — говорит Марк, — Подлинное Дао мудачества. Первое — скопи злобу. Постоянно думай о том, что тебе не нравится, коллекционируй плохие моменты своей жизни. Однажды ты обнаружишь себя в таком диком напряжении, что разрядка покажется жизненно необходимой. То есть, фактически, ты обнаружишь, что у тебя есть моральное право на ком-то сорваться. Им-то не так плохо, как тебе. Второе. Жди повода, чтобы сорваться. Третье — сорвись. Тут не важно, достойный повод или нет. И виновен ли человек, на котором ты срываешься, тоже не важно. Смело действуй — обзови, унизь, сделай гадость, короче, отомсти за всю коллекцию скопившегося в тебе дерьма. Когда выпустишь пар, переходи к пункту четвёртому — стыдись. Это неприятный этап, поэтому пятое — заглуши стыд. Пусть тот, кому досталось, сам будет виноват. Собери все его неприятные черты, и все косяки по отношению к тебе, и почаще о них думай. Шестой — разозлись. Какого черта он спокойно живет безнаказанным? Ты почувствуешь, как стыд отступает. Продолжай в том же духе, до тех пор, пока злость полностью не заглушит стыд. Когда будешь готов, вернись к началу инструкции, там, где ты срываешься. Повтори всё заново. Злость — месть — стыд — очернение — и снова злость. Только с каждым разом злость будет все больше, а стыд все меньше. Потом злости скопится столько, что на одного человека её будет не выплеснуть. Тогда переходи к седьмому шагу — начинай распространять свою ненависть на других людей, а потом сразу на целые группы. Например, на всех тех, кто не такой умный. Или наоборот, на всех тех, кто умнее тебя. Или на слабаков. Или... неважно. Вот так, постепенно, ты и достигнешь состояния просветленного мудачества. В состоянии просветления ты будешь способен увидеть в любом человеке мразь за долю секунды, и получишь моральное право на любые поступки.

Марк — что-то вроде супермена-теоретика. О чём его не спроси, оказывается, что он уже об этом думал. И не просто думал, а пришел к каким-то выводам.

— Ровно семь пунктов вышло, — говорит Марк. — Красиво.

Я постоянно вижу много плохого. И злости во мне тоже порядочно. Хорошо, что всегда находятся силы выйти из этого цикла ненависти. Быть может, я даже драться боюсь не потому что трус, а потому что боюсь сорваться по-настоящему.

У лестницы Марк тормозит и вытаскивает из сумки пластиковую коробку. Перед столовой он всегда её достает, чтобы выкинуть еду, собранную мамой. Есть домашнюю еду у нас в школе считается позорным, тем более, кормят в столовой более чем. Объяснить это своей маме не может даже Марк. Поди объясни матери что не голодаешь, когда ты такой маленький и худой.

Мы идем вниз, и бежево-белая полоса на стене спускается вместе с нами.

— Марк, а тебе никогда не казалось, что наша школа похожа на больницу?

— Угу. На психиатрическую.

Глава 3. Даша

В общем-то, непонятно, что же в них такого особенного. И в тоже время они особенны во всём. Они иначе двигаются, носят тонкие шапочки даже в холодную погоду, а в слякоть — обувь, которая пачкается, у них мягкие голоса и они восхитительно пахнут.

Самая красивая, конечно, рыжеволосая фея Даша. Из медленного потока я вижу каждую веснушку на её лице. Вижу, как раскрываются и смыкаются её губы, когда она что-то говорит своим подругам, как взмывают вверх и падают её ресницы. Даша редко улыбается, но моего внимания достаточно, чтобы увидеть, как на её лице начинает вырисовываться улыбка и как она успевает восстановить контроль над лицом еще до того, как кто-то успеет заметить. Я как будто знаю её тайну и, каждый раз, когда вижу эту секретную улыбку чувствую приятное тепло в груди и в кончиках пальцев. Как будто прикосновение ангела.

Я представляю себе, каково быть с ней рядом не украдкой, подглядывая по паре минут в день, а всё время. Как если бы по какой-то причине, мы жили в одной квартире, вместе ходили в школу, сидели за соседними партами или даже за одной партой. Я бы, наверное, задохнулся от счастья. С таким лицом, как у неё, просто невозможно быть обыкновенным человеком. Эта красота обязательно должна как-то проявляться во всём, в самых обыденных вещах. Она не может просто спать, чистить зубы, сидеть в контакте, как все. В каждом её действии обязательно должно проявляться нечто. То самое особенное, из-за чего тепло в груди. Я хочу это видеть, вдыхать, осязать.

По большому счету, я не знаю, что Даша за человек. Конечно, я был на её странице, знаю какую музыку она слушает, знаю в каких местах она была и пару других мелочей, но в целом — нет. Я с ней никогда не говорил и, можно сказать, что с человеческой стороной её натуры не знаком. Знаком только с другой стороной, которая ангельская. Умом я понимаю, что человеческая сторона тоже должна быть. У неё же есть какой-то характер, привычки, в том числе и дурные привычки. Думаю, она вполне может ругнуться матом или кого-то обидеть. Не думаю, что со зла, но может. Если бы я умел видеть человеческую сторону девочек, я бы смог с ними дружить и нормально общаться, как с общаюсь Марком или Саней. А мне сложно.

Вот представьте себе полупрозрачный лист, на котором написано "человек". И пусть на этом листе нарисовано всё, относящееся к человеку. Этот лист как бы символизирует то, что видит Даша, когда смотрит на себя в зеркало и то, что видят в ней её подруги. А теперь накроем лист "человек" еще одним полупрозрачным листом "ангел". На листе "ангел" нарисовано теплое чувство в груди и всякое такое из творчества поэтов. Это тот лист, который вижу я. Человеческий лист, конечно, тоже виден, но только в тех местах, где его не загораживает верхний рисунок. К слову, модель листов работает не только с Дашей. Я вижу так всех девчонок. Просто у всех на ангельском листе разная плотность рисунка. У кого-то нарисовано совсем чуть-чуть и человеческая сущность лучше видна, а у кого-то весь верхний лист в чудесных узорах и надо присматриваться, чтобы под ангельской сущностью увидеть что-то ещё. Девчонки так устроены, что, когда смотришь на них, в первую очередь видишь фей, и только потом человека.

По правде, на заднем плане есть еще один слой. Так сказать, физиологический. Представить я его могу, благо с порнухой знаком. В порно все специально сделано так, чтобы ангельского и человеческого листа не было видно, чтобы не отвлекало от этого самого. Наверное, Даша и другие наши девчонки тоже должны чего-то такого хотеть, как женщины в этих фильмах, хотя бы немножечко. Ну, может не прямо такого, но там откровенных поцелуев, или чтобы парень потрогал грудь через одежду. Правда, одно дело гипотетически представить, а другое дело — разглядеть эти желания, когда на неё смотришь. А всё потому, что физиологический лист спрятан за двумя другими. Через два фильтра вообще ничего не видно. Да, я могу представить Дашу голой, и чего уж там, могу, представляю прямо сейчас. Но все равно, вижу при этом ангела, который не будет делать ничего такого, чего ангелы не делают. Я знаю, даже если мы вдруг начнем общаться, и даже если я буду ей симпатичен, я никогда не увижу подходящего момента, когда можно будет взять её за руку. Никогда не пойму, что она ждёт, чтобы её поцеловали. Если она сама не скажет. А девочки, если я хоть что-то в них понимаю, такого не говорят.

Думаю, у других получается знакомиться с противоположным полом, потому что они видят слои в другом порядке. Например, сначала физиологический, потом человеческий, и уже на заднем плане — ангельский. Чего смущаться-то, когда перед тобой не ангел, а баба. Если отошьет, ну делов-то, баб много. А для таких как я — всё иначе. Если такого как я, отвергнет такая как Даша, это всё равно что быть проклятым небесами. Это страшно.

Можно подумать, что я без памяти влюблён в Дашу. Это правда, влюблён, но не так чтобы совсем без памяти. Если, к примеру, на неё нападут гопники, ради неё я мигом перестану быть трусом и полезу её защищать. И в тоже время, если мне вдруг удастся сблизиться с другой девчонкой, то продолжу ли я мечтать о Даше? Если бы любил по-настоящему, то знал бы точно. А я то ли не способен к настоящей любви, то ли не дорос еще. Но... Просто хочется этого тепла в груди, и хочется девушку-друга. И этого самого тоже хочется. А Даша, она такая... словом, воплощает в себе то как это могло бы быть.

Со своими друзьями девчонок, и особенно Дашу, я не обсуждаю. Слишком личное. Марк тут же разложит всё по полочкам, да так, что спустит всех моих ангелов на землю. А Саня, конечно же, всё опошлит. Кстати, вот и он.

— Здорово, сообщники! — Саня плюхается рядом со мной за стол. — За Дашечкой палишь?

К ушам мгновенно приливает кровь. Кажется, я был недостаточно осторожен. Наверное, Марк тоже заметил, но положительная черта Марка в том, что он не станет делиться своими наблюдениями, пока его самого не попросишь. Непроизвольно я еще раз бросаю взгляд на Дашу и вижу, что она тоже смотрит в мою сторону. Саня наклоняется ко мне и говорит шёпотом:

— Дашечка спалила, как я спалил тебя, как ты палил за Дашечкой. Прекрасный пример рекурсии, бро! — Саня счастлив, он делает приветственный жест девчоночьему столу.

Я чувствую, что уши у меня уже краснее некуда, но закрывать уши руками — это вообще полный фэйл. Я иду на компромисс и закрываю только одно, то, которое ближе к Даше.

— Давайте пойдем? — говорит Марк.

— Давайте, — говорю я. Лишь бы подальше отсюда.

— Я еще не поел, — возмущается Саня.

— Ну, успеешь еще. У нас же окно, географичка болеет.

Глава 4. Теория путешествий во времени

Мы идем по коридору. Мне хочется высказать Сане, но я понимаю всю бесполезность порыва. Учить его тактичности — трудная и неблагодарная работа. Саня нарушает неписанные правила не потому, что ему плевать, а потому, что он их не всегда понимает.

— Коллеги, — говорит Саня, — раз уж мы не будем есть, я хочу поделиться безумной теорией.

Марк молчит, я тоже молчу.

— Вот что бы вы сделали, будь у вас машина времени?

Марк молчит, а я решаю сказать:

— Отправился бы в прошлое и предупредил бы самого себя не знакомиться с Саней.

Саня замирает. С ним нельзя так шутить. Говорю:

— Это шутка.

— Да, но ход мыслей — верный! В фильмах люди постоянно отправляются в прошлое передают сами себе новые технологии из будущего или там результаты матчей, чтобы на тотализаторе разбогатеть, в крайнем случае, уберечь себя от каких-то ошибок. Но...

— Но историю нельзя изменить? — спрашиваю я.

— Ну, в разных фильмах по-разному. Во "Временной петле", например, нельзя. А в "И грянул гром" — можно. Мне больше всего нравится вариант, как в "Назад в Будущее". Там Биф отправился в прошлое и передал сам себе альманах с результатами спортивных матчей за последние 50 лет. Самое главное, что ему ничего за это не было, а то любят в фильмах всякие ужасы показывать, что будет, если изменить прошлое. А еще часто показывают, что человек хочет сам себе послание передать, а у него что-то срывается все время. В "Полиции Времени", например, чувак хотел себе в прошлом цифры будущего выигрышного тиража подсунуть. Так там то записку в мусор сметут, то пожарная тревога, а у него в запасе всего пару часов...