По праву крови. (общий файл)

На сером асфальте, почти под колесами вишневого БМВ, лежала сбитая собака. Маленькая лужица крови растеклась от длинной, породистой морды. Я приблизилась и даже смогла рассмотреть пыль, покрывавшую черную бархатную шерсть, бывшую пару минут назад, наверное, безупречно ухоженной.

"Возможно, кто-то сегодня будет сильно расстроен. И если не из-за потери друга, то из-за потери денег. Пес, сразу видно, породистый."

Было жалко видеть животное, покрытое дорожной пылью и собственной кровью, чувствовать как жизнь по капле вытекает на холодный асфальт, и знать что это существо скоро станет не более чем сломанной и забытой вещью.

Дверца машины нервно распахнулась, и из коричнево-кожаных внутренностей салона, поблескивая сальной лысиной, вылез румяный обладатель пивного брюха-водитель.

Он обошел машину, и опираясь рукой о капот, наклонился над собакой. Светлые джинсы обтянули его внушительных размеров "багажник", и моя правая ступня подозрительно зачесалась. К чему бы это?

Мужик долго не разгибался, явно испытывая мое терпение. Наконец, пробухтев что-то нечленораздельное, он выдал :

— Ошейника нет! Кто хозяин?! Кто, я вас спрашиваю, хозяин?

Я уже почти развернулась и ушла бы, если бы этот пивной бурдюк, не пихнул ногой полудохлого пса.

Большое черное тело ощутимо содрогнулось и на меня уставился мутнеющий темный глаз.

Удивительно, но пес был все еще жив. И я просто не могла оставить его подыхать на обочине куда, похоже, и собирался оттащить не в меру расторопный мужик.

— Что это вы делаете с моей собакой?! Лордик! Мой бедный Лордик!!! ( хорошо хоть "Тузик" раньше в голову не пришел)

Дядька так и застыл на месте от неожиданности. Его можно было понять : не обнаружив поблизости хозяина породистого пса, он почти уверился в собственной безнаказанности, а тут какая-то дамочка с истеричными нотками в голосе, вопит на всю улицу о загубленном псе-медалисте.

— Ах ваша собака?! — и без того неприятное лицо его, медленно багровело — а какого ж рожна твоя собака бегает по дороге? Без ошейника?! Без хозяина?!— взвизгнул краснолицый.

"Кстати, резонный вопрос..."

— А не ваше дело— я решила не входить из образа истеричной дамочки— и уберите руки от Лордика! Лучше помогите мне отвезти его к ветеринару, убийца!

Краснолицый поперхнулся очередным возмущенным выкриком.

— Да он же мне весь салон изгадит...

Из последних сил стараясь сдержать рвущееся наружу бешенство, я швырнула на землю свой кожаный плащ.

" И начерта его сегодня одела? Осень еще теплая..."

— Сюда кладите, живодер!

Краснолицый нахмурился, но возражать не стал, видимо чувствовал за собой вину. Таким образом, пес размером с приличного дога, если не больше, со всеми "показными" предосторожностями, был перенесен не заднее сиденье машины-убийцы.

Все два квартала до маленькой ветеринарной клиники водитель не произнес не слова. Он только угрожающе посапывал и громко вздыхал, что мне совершенно не мешало — у меня были еще более веские причины быть недовольной собой.

" Что за день?! Сначала бабка, потом автобусный маньяк, теперь это... Почему я вечно пытаюсь корчить из себя Мать Терезу?! Ведь пес наверняка сдохнет... А мой плащ? В чем я теперь пойду на работу?.. Работа! ......ь!!! На сегодня о ней можно забыть, надеюсь только, что не навсегда."

Автомобиль мягко притормозил прямо напротив вывески "Ветеринарная клиника" над не внушающей доверия, маленькой, отделанной дешевым пластиком белой дверцей.

Все так же молча, краснолицый порылся в бардачке, выудил оттуда сложенную вдвое пачку денег, перехваченных желтой резинкой, сунул их мне в руки, и с пыхтением вывалился из машины— вытаскивать "моего" пса.

Я не стала разыгрывать благородство и отказываться от возмещения ущерба. Ветеринары нынче дороги, а собаке действительно нужна серьезная помощь. Просто пхнула пачку в задний карман своих черных джинсов.

Рассчитывать на дальнейшее содействие угрюмого, но кажется, порядочного мужичка, не приходилось — едва я стала обоими ногами на твердый асфальт, он передал мне в руки тяжеленный кожаный сверток, состоящий из моего плаща и громко дышащей ( Дышащей!) огромной собаки. Не смотря на свой немаленький рост и чего уж греха таить, совсем не женскую силушку, я едва удержалась на ногах. Стараясь как можно бережнее держать животное, я медленными шагами пошла по направлению к двери. За спиной остался удаляющийся шум двигателя.

Протиснувшись со своей ношей в дверь, я оказалась в маленьком узком коридорчике с небольшой, обтянутой серой клеенкой, больничной скамейкой, стоявшей у одной из стен. Скамейка была пуста. Как и весь белый коридор с запертой дверью в конце. На двери красовалась напечатанная на принтере надпись: " Часы приема: с 11 до 14, с 15 до 18" Я в эти часы категорически не вписывалась. Но и ждать, сидя на клеенчатой скамеечке, я тоже не собиралась.

Несмотря на ранний "не приемный" час, за дверью кто-то был. Откуда я это знала? Да оттуда же, откуда знала все остальное, не входящее в рамки обычных знаний— понятия не имею откуда.

Итак, за дверью кто-то был, и он наглейшим образом спал прямо на рабочем месте. Кто-то ощущался мужчиной лет двадцатипяти— тридцати, а замок ощущался хлипким. Ну может и не совсем хлипким, но пары— тройки увесистых ударов хватило, чтобы сломить сопротивление упрямого механизма.

Дверь в больничного вида кафельную комнату распахнулась с оглушающим треском. И щупленький парень, спавший на металлическом смотровом столе, подпрыгнул как на пружинках.

Наверное, в этой тихой белой комнате, рассчитанной на маленьких тихих людей, я, одетая во все черное, и бесцеремонно прервавшая чужой праведный сон, показалась парню как минимум посланницей темных сил. По крайней мере взгляд, которым он меня одарил, не предвещал ничего, кроме экзорцизма.

— Вы как сюда попали?! — быстрый взгляд на левую руку,— мы работаем только в приемные часы! Немедленно убирайтесь!

— Молодой человек, а вы клятву Айболита не давали? Этот пациент до приемных часов может и не дожить.

Мой голос наполнил помещение шорохом осенних листьев и шумом дождя. Знаю, что не честно, но парень заметно расслабился, а для меня в таких ситуациях использовать свои возможности, все равно что дышать. И с возрастом это получается все проще и проще. В конце концов, я же не деньги у него выманиваю.

— Вы же ветеринар? Эту собаку сбила машина. — я аккуратно обошла застывшего столбом Айболита, и положила его потенциального пациента на смотровой стол. Напряжение, всю силу которого я не осознавала, отпустило руки, плечи и позвоночник. По мышцам волной разлилась небывалая легкость.

" И как я только дотащила эту тушу? Это же целый пони..."

Удивленный вскрик ветеринара эхом отразился от кафельных стен— он развернул мой многострадальный плащ.

-Какой красавец! Это какая порода? В первый раз такую вижу! Ах ты бедный....сейчас мы тебя осмотрим...

" Похоже я переборщила с внушением...или это он от природы такой...экспрессивный?"

Пока добрый доктор ворковал над смотровым столом, я с подозрением рассматривала его инструменты, лежавшие на железном подносе, и хищно поблескивающие отполированными боками. Бр-р-р. Такое количество мертвого железа никак не настраивало на позитивный лад. Конечно, никакой опасности парень для меня не представлял, но каким-то странным образом я чувствовала чью-то чужую глухую ненависть.

— Девушка, вы уверенны, что это животное сбила машина?— недоверие в его голосе можно было резать ножом.

— Абсолютно. Я видела это собственными глазами. А что?

— Слишком легкий характер повреждений. Неделю отлежится и будет как новый.

— Правда? А кровь? Он же был весь в крови.

"Какой к черту легкий характер? Пес издыхал. Уж я-то точно знаю."

— А! Видимо вид крови ввел Вас в заблуждение! Раны на голове всегда чрезмерно кровоточат. А в общем и целом все не так страшно. Покой, высококалорийная диета, бережный уход и через неделю он будет здоров.

Как не странно, но пес и в правду ощущался намного здоровее. И несмотря на перебинтованную голову, и отсутствие малейших признаков движения, уже не казался мне полудохлым.

— Да? А почему он тогда не двигается?

— Это транквилизатор, при осмотре больших собак всякое случается— лучше перестраховаться. Часа через три он проснется, не беспокойтесь. И постарайтесь в ближайшие дни ограничить его двигательную активность — ушибы еще дадут о себе знать.

— Понятно. Вы мне очень помогли. Прошу простить меня за вторжение.

— Конечно, я все понимаю. Такое животное! Это какая порода?

" А действительно, какая же это порода?"

Теперь, когда у меня появилась возможность как следует разглядеть пса, трудно было спутать его с догом. Если бы не размеры, я приняла бы его за гончую, настолько изящным, было строение костей. Кроткая черная шерсть не блестела, она покрывала тело дорогим бархатным чехлом и, казалось, впитывала свет как губка. Длинные лапы оканчивались большими, он аккуратными подушечками, а белая повязка не могла скрыть аристократичности длинной породистой морды и кончиков острых ушей. Порода, определенно, была не комнатная.

— Французский дог — я ляпнула первое, что пришло в голову,— новая порода.

— А-а-а.. А как зовут?

Странно, но мне вдруг захотелось, чтобы этот пес действительно принадлежал мне. И я назвала бы его...я назвала бы его....

— Арвен. Его зовут Арвен.

Воздух как будто дрогнул, время замерло и каждое слово, с тяжестью каменной глыбы, упало в воду пространства. Но, похоже, это заметила только я. Ну и "французский дог" нервно дернулся во сне.

Пока я прощалась и расплачивалась за визит с добрым доктором, Евгением Андреевичем— "для Вас просто Женей", манеру поведения которого можно было, без преувеличения, назвать приторной, ( и моей вины в этом не было никакой!) меня не покидало чувство затаившейся опасности. Острое ощущение чьей-то ненависти так и витало вокруг. Оно не оставило меня и в такси, вызванном услужливым ветеринаром, для доставки домой моей дражайшей особы и собачьей туши, размером с пони. И именно оно заставило меня вспомнить о всех неприятностях сегодняшнего утра. Начиная со сломанного лифта — "хоть бы заработал"— и заканчивая "автобусным маньяком" с клоком моих волос. Про непопадание на работу я уже вообще молчу.

Такси доставило меня прямо к двери подъезда. "Любой каприз за ваши деньги, мадам". Лифт работал, так что мне не пришлось особенно надрываться.

Остаток утра прошел в пристраивании "больного" на моем старом одеяле, в прихожей, звонках на работу ,объяснениях и вздохах над испорченным плащом. Свои серьги я так и не нашла.

Глава 2.

Мой глубокий послеполуденный сон был совершенно омерзительным образом прерван. Я проснулась под аккомпанемент яростного рычания и звука рвущейся кожи. Потратив секунды три на судорожную проверку целостности моих драгоценных конечностей, я все-таки отважилась открыть глаза. Дух, конечно, можно было перевести, но не на долго, ибо судя по бросаемым на меня злобным взглядам, неблагодарная псина, покончив с ошметками того, что некогда называлось моим "кожаным понтовым плащом", собиралась переключиться на мою, пока нетронутую, шкурку. И зрелище было то еще.... Клочки плотной кожи рвались под напором мощных челюстей и когтистых (когтистых, мать его, кошку?!) лап как бумага.

" Может собачка проснулась и захотела кушать?! Или зубки режутся?.... Да-а-а, кажется я встряла... Пригрела собаку Баскервилей, на свою голову."

Заключительный рык, лязг зубов— и адское отродье текущей походкой направилось в мою сторону. Версию о кошках в родне, подтверждало и отсутствие, обычного для всех собак, звука стучащих по паркету когтей. Да и такие острые клыки, с радостью демонстрируемые милой собачкой в белоснежном "приветственном" оскале, у тигров не встретишь.

Я села на кровати и поджала ноги как можно ближе к гуди.

— Аф-ф-фигеть собачка.....

Ответом мне послужил недвусмысленный рявк.

Мысли метались в голове как перепуганные кошкой, пардон, собакой, голуби. "Что делать-что-делать-что делать?" Умирать во цвете лет, однозначно, не хотелось. И тут как-то вдруг вспомнилось, что я не до смерти перепуганная истеричка, а нечто большее. Тот факт, что я сама до конца не знала, что же я такое, роли не играл.

-Хорошая собачка,— я решила начать с классической реплики всех киношных идиотов, и еще чуть-чуть подпустила в голос успокаивающего шелеста листвы.

Псу этот шелест был, мягко говоря, до бубна. Он только угрожающе рыкнул и продолжил свое движение по направлению к кровати.

— До-о-обрая собачка,— тут уж я выложилась на все сто процентов. Злобный соседский доберман просто валился с ног от такого напора, блаженно повизгивая и трепыхая в воздухе лапами. "Ах, как он Вас любит!"— говорила наивная хозяйка. А тут— эффекта ноль!

"Приехали! Пеките пирожки для поминок."

— Арвен,— имя выскользнуло само собой, от отчаяния, и полилось шелковым ласкающим потоком,— хороший Арвен.

Злобная туша содрогнулась как от удара. Могу поклясться, в невероятно умных глазах отразился ужас и непонимание.

" Ах, вот значит что тебя берет? Интересно..."

Страх как рукой сняло и во мне проснулся злорадный азарт экспериментатора. Я почувствовала что, назвав злобную животину этим именем, получила над ней, хоть и призрачную, но власть. Теперь уже не было сомнений в необычной природе пса. Я слышала о таких созданиях— но всегда считала их мифами давно ушедших эпох, а не дышащей и рычащей реальностью.

— Арвен, сидеть!— я хлестнула голосом как плеткой, и похоже, в этот раз он полностью почувствовал "спецэффекты" — рухнул на пол как подкошенный, прижав остроконечные уши к голове.

В полночно-темных глазах плескался человеческий ужас. И меня охватил стыд за содеянное— теперь я мучила безответное животное.

— Да что ж я, зверь какой? Не надо меня так бояться, я тебе ничего плохого не сделаю, сам виноват, не надо было меня пугать....

Я еще не определилась в отношении пса, но страх и боль, исходящие от него волнами, решили дело в его пользу.

" Конечно, он вел себя агрессивно! Отключился посреди дороги, а проснулся в незнакомом месте, наполненном чужими запахами..."

Я медленно приблизилась и села рядом с нервно подрагивающим зверем. В том что это именно "зверь", у меня теперь не возникало никаких сомнений. Я гладила странную бархатную шерсть, трогала замшево— мягкие уши и чувствовала, что даже кровь в этом огромном теле течет по-другому. И запах...он пах не собакой, а ночным ветром, шелестящим в кронах деревьев, влажной землей и грозой.... запах грозы напомнил мне о чем-то важном, но сейчас не было ничего более важного, чем моя цель — добраться до сути. Я стараюсь никогда не смотреть так в людей— никогда, потому, что всегда есть шанс натолкнуться на что-то неожиданно грязное, даже в самых хороших людях. Но в сути животных— только их природа: жажда крови, азарт охоты, радость стремительного движения... Еще один туманный слой ... странное чувство промелькнуло слишком быстро, чтобы я могла понять что это было, на удивление сложное для животного чувство...и.... Пес задергался в моих руках, пытаясь вырваться. Концентрация нарушилась. Теперь я просто пялилась на собачью шерсть.