1. Кот, да не тот

-Что толку от Пушкина? — накинулся я на подвернувшегося рыцаря. — На кой чёрт сдалось "Лукоморье" шофёру, а? Чем ему стихи в помощь? Или слесарю? Менеджерше или водителю трамвая? Поп— и рок-звёздам? Технарям, дизайнерам, программистам, политикам? На кой им Пушкин и иже с ним? В резюме меня не спрашивали, читал ли я "Лукоморье". С работой — до призыва — я и без него справлялся прекрасно. Или апостол Пётр там наверху вопрошает: читали Пушкина? О, наш человек, в Рай. Нет? Сочувственно цокает языком: тогда в ад, браток, извиняй.

И никто не смог мне объяснить. Правда, некоторые из молодых героев, и очень многие из бывалых смотрели странно, как, наверное, колонист взирал на неграмотного раба. Или как смотрит педагог на ребёнка, отстающего в развитии.

Я устал получать по шапке в гордом одиночестве и на следующее дело решил отправиться с графом. Он, кстати, успел за время моей болезни обустроить кабинет-шкаф, выхлопотал кондиционер и теперь, наслаждаясь свежим воздухом, читал газетный листок, покрытый изящной вязью арабского шрифта, и слушал противные завывания аккордеона.

Я потребовал тем же тоном, каким собаке командуют "Умри":

-Пойдёшь со мной!

Граф моего старшинства не оспорил. Ну и умница.

Милостью лампы, мы очутились в холле, прекрасно отделанном, сияющем белизной, зеркалами и стеклянными дверьми. Лампы дневного света — под потолком, на стенах — картинки с призывами "Подумайте об окружающих прежде, чем закурить" и предупреждения вроде "Дым вреден для глаз". Круглые механические часы над стойкой показывали пятнадцать минут четвёртого. В целом, преуспевающая контора. Не дальше в прошлое, чем на двадцать лет.

Девушка за стойкой что-то вбивала одним пальчиком в допотопный компьютер. Она отнюдь не удивилась нашему появлению, так что я велел графу присесть на белый угловой диванчик для посетителей, а сам подошёл к ней. Миловидная брюнетка улыбнулась мне и проворковала:

-Чем могу служить?

-А где это я?

С непринуждённостью я перебрал, но девушка ничего не заметила.

-Корпорация "Бросайте курить", — прощебетала она. Её вообще хотелось описывать исключительно птичьими терминами.

Бросайте курить? Хм... Я покосился на графа, подозревая дурацкую шутку, и сказал девушке:

-Знаете, я передумал...

В тот же самый миг отворилась дверь слева от стойки, мне навстречу шагнул представительный мужчина в чёрном дорогом костюме. Стиснул мне руку в приветственном пожатии, другой — выхватил у меня анкету. Я только теперь заметил, что держу её, и в ней что-то написано.

-Мистер Моррисон? — поприветствовал он. Я растерялся и промолчал, а он продолжил. — Извините, что заставил ждать.

Происходящее резко отличалось от того, к чему я уже привык за три предыдущих путешествия. Там я был самим собой, персонажем вне их игры. Тут же — кем-то другим: местные выдумки меня знали и навязывали мне чужую роль. Но гордость не позволила мне тотчас броситься к графу с расспросами — я ведь не был напуган, так, слегка встревожен. Представительный господин увлёк меня за собой:

-Пойдёмте. Мы изменим вашу жизнь.

Вот это мне совсем не улыбалось. Только я хотел вырваться, как без всякого перехода мы оказались в кабинете, отделанном полированным деревом. Всё тот же мужчина в костюме сидел за столом с хозяйским видом и проглядывал мою анкету. Я чувствовал, как во мне нарастает неприязнь к этому холёному человеку.

Мой стул был не слишком удобным, к тому же я сидел лицом к окну и, когда хозяин поднял жалюзи, пришлось щуриться от яркого света. За окном вдали, разбитый на поперечные полоски, вновь рисовался "сити", на сей раз не мультяшный. На стене слева висел, выделяясь среди прочих мелочей в рамках, портрет подтянутого и самовлюблённого мужчины лет шестидесяти. Глава местного правительства? Авторитет? Большой начальник?

-Так у вас дочь десяти лет? — отвлёк меня господин за столом.

Я вытаращился на него.

-Алисия, — донёсся из-за моей спины голос графа.

Он подошёл ближе, положил мне руку на плечо. И это был не жест "всё хорошо", скорее предупреждение "не рыпайся, и не огребёшь".

Мужчина вновь уставился в анкету, затем его голова плавно, как на сферическом шарнире, изменила угол наклона. Сейчас он напоминал носорога.

-Вы не указали адрес её школы.

Граф молчал, мужчина как будто не видел его, зато меня буравил тяжёлым взглядом. Ещё немного, и он закончит прикидываться плащевидной ящерицей в жаркий летний день; глаза его нальются кровью, и он ринется на меня, тараня рогом...

-Подыграйте, — суфлировал граф. — Выдумайте что-нибудь.

Ты бы лучше, болван, сказал, что именно. Я напряг воображение:

-Я... не успел. Я не закончил с анкетой.

Рука у мужчины двинулась, я понял, что сейчас он предложит дописать, но я даже не знаю, в каком городе нахожусь. Нет, стоп. Другое враньё:

-Она недавно перевелась, — нет, это я даже не начал говорить. Вдруг персонаж знает "меня" лучше, чем кажется. — Слушайте, — улыбнулся я, — зачем вам моя дочь? Это ж не она курит.

Господин за столом долго смотрел на меня, затем медленно отложил анкету. Было в его повадке что-то основательное — как есть носорожье. Он нажал кнопку на пульте подле лампы, ручка двери повернулась и щёлкнула.

-У вас есть с собой сигареты? — спокойно поинтересовался мужчина.

Я обшарил карманы и нашёл пачку.

-Отдайте их, пожалуйста, — потребовал носорог.

Я вспомнил название корпорации и немного успокоился. Сейчас мне расскажут, что капля никотина убивает лошадь и разрывает хомячка. Тип взял сигареты, вытряхнул их из пачки, аккуратно разложил перед собой на столе. И вдруг с диким рёвом вскочил с места, принялся бить их руками, колотить так, что крышка стола подпрыгивала.

Недолго думая, я сбросил руку графа и рванул к двери; дёргал за ручку как припадочный, но она не поворачивалась. Дверь хлипкая, оценил я, однако открывается внутрь. Эдак придётся выбить весь блок, а стены у них вряд ли гнилые. И всё-таки я несколько раз ударил ногой по двери, рядом с замком. Чёртова дверь держалась, тут нужен был таран. Я уже подумывал приспособить графа, как вопли у стола прекратились. Невольно, я поглядел туда. Мужчина стряхивал останки сигарет в ящик, затем задвинул его. Он снова был само дружелюбие — сладенькая глазурь поверх мерзкого пирога.

Этот подлец полагал, что после увиденного я продолжу как ни в чём не бывало беседовать с ним. Да ему самому не помешает разговор с психиатром, а лучше сразу вызвать санитаров — и в лечебницу.

-Методы нашей компании достаточно радикальны, — довольный впечатлением, которое произвёл, поведал господин.

Граф щёлкнул пальцами, привлекая моё внимание. Подойти ко мне он не рискнул, может, боялся, что я ещё куда-нибудь кинусь. Наверное, я и этот мужик на пару показались ему буйными психами: один метелит сигареты, другой добит дверь, аки дятел-трудоголик.

-Мистер Данатти — выдумка, — напомнил он мне. И, надо признать, очень кстати.

Я остыл. Меня удивило то, что я забыл, где я. Что я поверил в кем-то придуманный мир. Почему? Только потому, что он не был нарисован, а люди здесь были такими же как я или граф, и куда привычней мне с виду, нежели мой напарник?

Господин за столом взялся читать лекцию:

-Бывшие курильщики возвращаются к курению чаще, чем наркоманы к своим наркотикам.

Я обернулся к графу. Мне надо было спросить, взял ли он лампу с собой из холла? Как выбраться отсюда и попасть домой? Граф угадал моё намерение и приложил палец к губам. Носорог продолжал бубнить, он пёр вперёд, ничего не замечая, — оправдывал прозвище.

-У вас серьёзная проблема, мистер Моррисон, и наша компания предлагает вам серьёзное решение! Расслабьтесь, мистер Моррисон. Это вас заинтересует.

Со старым белым пультом в руках он подошёл к стене напротив окна, завешанной безвкусной бежевой тканью — назвать её драпировкой язык не поворачивался. Носорог нажал кнопку, что-то пискнуло и занавес раздвинулся, открыв вид на большую металлическую клетку за стеклом, ярко освещённую. Её полом служила железная мелкая решётка, от неё к стенам тянулись провода.

В клетке сидел кот и кушал что-то из миски. Кот! Господи, я ещё раз успел забыть, где я и за кем сюда пришёл.

-Смотрите внимательно, мистер Моррисон! — призвал носорог, ухмыляясь. — Ловкость рук и никакого мошенничества.

Он снова ткнул пальцем в пульт, раздалась громкая музыка. Кот шарахнулся прочь от миски, припал брюхом к решётке, озираясь.

-Музыка, — шире осклабился носорог, — непременное условие. Танцуй, детка! — велел он коту и нажал кнопку.

Фонтанчик искр взметнулся рядом с животным. То отскочило, но куда бы оно ни приземлялось, его тотчас било током. Кот скакал, как бешеный, пытался залезть на гладкие стены, падал, дёргался.

Я коротко вздохнул, оглянулся на носорога, поглощённого зрелищем, и, ни слова не говоря, ударил его в висок. Сволочь! Отобрав пульт у повалившейся туши, я прекратил кошачьи пляски и отключил замок на двери. Но пока я искал нужные кнопки, мой напарник решительно преградил путь в коридор.

-Шеф будет очень недоволен, — сказал граф, не прибегая к своим ужимкам. — Вы попали на место героя, что случается редко, но случается. Герой слабее мистера Донатти. Он должен был заломить Вам руку, когда Вы попытались вступиться за кота. Чтобы затем рассказать Вам и зрителю жуткие и фантастические вещи. А теперь Вы оставили новеллу без интриги! Из "чёрной комедии" Вы превратили её в... — он запнулся, словно собирался грязно выругаться, — боевик!

-О, господи, — раздражённо пробормотал я. — Если бы этот боров попытался заломить мне руку, он всё равно бы лёг, как и лежит. Откуда я знал, что должен проиграть?

-Сила есть, ума не надо, — граф огрызнулся. Похоже, вышел из себя.

Я стоял на своём:

-Откуда я мог знать? Ты не сказал!

-Глухой болван! Неужто Вы не ощутили, как сгущается вокруг героя атмосфера безысходности, как неловко, а то и нелепо он себя чувствует. Он прéд-чувствует! Да если б Вы прочли хоть одну книгу, Вы поняли бы, что хороший писатель никогда напрасно не нагнетает обстановку! А писатель хорош, Вы-то поверили в его выдумку.

Я тоже начал закипать, но слово "выдумка" охладило мой пыл. Я вспомнил с кем спорю и о чём спорю. Раньше память не подводила меня так регулярно: это уже какой-то склероз-рецидивист

-Слушай, граф, — сказал я примирительно. — Чего ты бузишь? Хочешь, я приведу носорога в чувство. Это спасёт сюжет? Нет? Ну так тем более. Первый блин комом, но чего теперь-то сделаешь? Лучше скажи: ты лампу взял?

-Взял, — подтвердил он холодно, с аффектацией. Ага, мы гордые, на компромиссы ради мира не идём, нам подавай безоговорочную капитуляцию. — Мне очень неприятно портить работу мастера, но Вам не понять этих тонких, истеричных чувств. Что до лампы — не советую Вам ещё хоть раз беспечно бросать её. Особенно, если оказываетесь в фильме. Однажды, рыцарь оставил её, а сцена сменилась. И он уже не мог вернуться в то же место, так как сюжет больше туда не приводил...

-Ладно-ладно, — кисло прервал я графа. — Кот снова не тот, но я пойду и вытащу его, пока нас не застукала охрана.

Напарник улыбнулся с тонким, усталым превосходством. Он пытался держать в узде свой темперамент, не выдать раздражение и брезгливость:

-Кот выдуманный, как и его страдания. А Вы не слушали меня. Впрочем, Вы не знаете сюжета. Ваш герой не побывает в клетке.

-Но я-то могу...

-Нет, не можете.

-Но я уже изменил сюжет!

-Только внутри одной сцены. Закончится её время, мы окажемся в следующей, если не поторопимся вернуться. Но Вы не можете попасть туда, куда сюжет не приводит героя. Считайте это защитой от дурака.

Я нахмурился, поглядел за стекло:

-Значит, я не могу спасти кота?

Граф подошёл ближе. Какая-то великая идея, должно быть, клюнула его в темечко.

-Если хотите, — предложил он вкрадчиво, — я принесу Вам книгу, и Вы узнаете, что с ним стало. Этот кот, заверяю Вас, благородной души животное. Он покажет себя настоящим героем.

-А как он отсюда-то сбежит? Или его выпустят?

У графа, китайского чучела, уж очень хитрые восточные глаза. Себе на уме, как говорится. Но мне начало казаться, что в его лице смешались черты всех земных народов. Вот нос у него был римский.

-Так я принесу Вам книгу?

Он вытащил лампу. Чёрт с тобой, подумал я, приноси — хоть бы не толстая. Но если обманул, что с котом благополучно всё будет, не жди пощады.

Нас встречала целая делегация, во главе с шефом. Я приготовился к суровой выволочке и наказанию, а нас бросились поздравлять.

-Будь вы постарше, юноша, — растолковал шеф, сияющий как медный таз, — конечно, влетело бы. А то ж! Но чтоб зелёный новичок — и одну лишь сцену запорол!

Тут я понял, что вся честная компания буйно радовалась от облегчения. Шеф тотчас подтвердил догадку:

-Мы уж думали, весь фильм угробишь! А сцену исправить — делов немного.

-Её можно исправить? — удивился я.

-Да-да. И "уборщиком" поработаешь ещё, и спасать новичков придётся. Но потом, потом.

Шеф подскочил к графу, схватил его ладонь обеими своими лапищами и от избытка чувств принялся трясти, благодаря на все лады.

-Ах, что Вы! — вяло отбивался граф. Мне показалось, у него от шума разыгралась мигрень. — Моих заслуг тут мало. Хвалите сэра рыцаря за трезвый ум. Я ничего не смог бы сделать, если бы этот силач не пожелал прислушаться ко мне.

Шеф, наконец, оставил его в покое. Персонаж тотчас исчез, а шеф от души хлопнул меня по спине и провозгласил на весь отдел:

-Этот парень далеко пойдёт!

-Молодец, альпинист! — заорал кто-то из толпы, и все герои заржали.

В ближайшие дни мне никуда ходить не хотелось, тем более далеко. Граф сдержал обещание и принёс книжку. Я понемногу её одолевал. Честно говоря, попадись она мне в руки раньше, я бы отложил и забыл. Нет, интересно, но от жизни отвлекает. Да и с работы порою притащишься — тут уж не до чтения. Скорее бы пожрать, да в кровать. А поутру снова истошные вопли будильника, душ, скорый завтрак, массаж в метро... Даже реклама такая была: носился бешеный автобус, сменялись над ним солнце и луна, выскакивала надпись "на работу" и тут же "домой", на работу — домой, на работу — домой... И так все будни.

Сейчас, хотя я и приходил на работу, мне разрешили пару дней повалять дурака. Вот мы и сидели с графом в кабинете, друг напротив друга, наслаждались прелестями кондиционера. Он читал газеты, я — новеллы. Слово-то какое! От него одного чтение становилось как-то приятней, значительней. Кому сказать: прочёл новеллы — на мой неискушённый слух, очень даже звучит.

Мне нравились описания: я узнавал то, что воочию видел, места, где сам побывал. А граф не обманул, герой в самом деле спасовал перед носорогом. И кота этот суетливый человек не спас. Более того, зная, что угрожает жене, если он нарушит данное слово, всё равно украдкой закурил. Я негодовал. А она ещё всё поняла и простила. Право слово, безумный мир! Где найдёшь у нас женщину, готовую пожертвовать собой, лишь бы благоверный избавился от вредной привычки?