Партизан.

— Эй, у вас что, слет поклонников войны? Али Батька вам форму в России, по дешевке со складов, у трутней прапоров, приобрел, — Весело подмигнул бойцам Серега, за что чуть не получил от одного прикладом в лоб, а второй, едва не нанизал на трехгранный штык винтаря его мягкое место, — Вы что, охренели...... , шучу я......,— Оскорбился Серега, — Вот пожалуюсь в представительство РФ, Медведев Батьке Вашему кран-то, нефтяной, прикроет.... Но белорусские солдафоны его воплям не вняли, а приказали стоять, задрав руки в гору, пригрозив пристрелить. На что Серега благоразумно решил подчиниться, удивленно взирая на бойцов.

— Эй, вы чего, такие нервные, — проблеял он, поднимая руки, — У Вас там дебилы какие-то на крестовых кукурузниках честных граждан стреляют...

— Молчать, — Один из солдат чуть не в нос Сереге ткнул стволом карабина, — Карпенко, позови уполномоченного НКВД

Второй боец, рявкнув, — Есть, — Унесся исполнять приказание.

Сергей впал в шок, — О, у Вас кроме КГБ и НКВД есть, — и пробормотал сочувствующе, — соболезную, совсем у Вас крышу сорвало.

— Молчать, — боец состроил грозную рожу, — С задержанными фашистскими диверсантами разговаривать не положено.... Была б моя воля — стрельнул бы тебя, вражина, на обочине и все дела, да уполномоченный должен тебя допросить — мало ли у Вас там большой парашютный десант выкинули....

— Э, мужик, хорош балдеть, — Серега пошел на попятный, прокручивая непонятную ситуацию в голове, — бухали мы с мужиками на рыбалке, вот и заплутал немного..., число то, сегодня, какое?

Солдатик повелся, — Чего вы на рыбалке делали? Как это бухали?

— Водку пили, — угрюмо пробормотал Серега, в голову ему лезла бредовая идея.

— А..., — усмехнулся боец, — тогда понятно, — а чегой-то одежка у тя подозрительная?

— Так нам такую робу в колхозе выдали, — нашелся Серега, — передовикам тока давали, — продолжал выкручиваться он. А про себя перекрестился, что к счастью ему достался обычный комбез черного цвета, в отличие от комков, доставшихся остальным, или блатных костюмов братьев-бизнесменов.

Ну-ну, — пробурчал вояка, — двадцать второе сегодня, .... Воскресенье.....выходной, да говорят германцы провокацию затеяли...

Как воскресенье, — Серега выпучился на бойца. Он был согласен, что сегодня двадцать второе июня, но что — воскресенье...... он точно знал, что была середина недели, а точнее среда..., — А причем здесь германцы? Может поляки?

— Да какие поляки? — боец улыбнулся, — Немец их еще полтора года как,...в тридцать девятом к ногтю прижал...

— Полтора года назад?.... В тридцать девятом, — Серега чуть не сел на пятую точку прямо в дорожную пыль, — Вот те бабулька и Юрьев день...

Тут вдалеке появился Карпенко, быстро шагающий в сопровождении военнослужащего в фуражке с малиновым околышем и надранных до зеркального блеска сапогах. И как он умудряется в такой пыли так фасонисто начищать сапоги, — про себя удивился Сергей, бросив взгляд на свои запыленные берцы.

— Лейтенант НКВД Синцов, — козырнул офицер с малиновыми петлицами и поправил кобуру с наганом.

— Сергей Остапов, — растерянно представился Серега, — студент археолог, — Вот завернул, сам на себя разозлился он, но деваться было некуда, — из Москвы, — уточнил он, — На нас налетели какие-то самолеты и я отбился от группы....

-Товарищ лейтенант, А он говорил, что они водку пили, — встрял недавний Серегин часовой....

— Так выходной был, вот и отдыхали, — Нашелся Сергей, — Вот же зараза пролетарская, — про себя подумал Серега.

— Разберемся, — сказал как отрезал НКВДшник, — давайте его пока в сарай с урками, там видно будет, — развернулся и пошел в сторону населенного пункта.

— Твою ж в Бога душу мать, — рычал Николай, вцепившись в штурвал Аннушки, — Давай милая, .... Продержись, еще немного... Самолет трясло и бросало из стороны в сторону, двигатель работал с чиханьем и провалами, а Николай все не мог найти подходящего места для посадки. К тому же, самолет отчаянно дымил и кренился на правое крыло. Вдруг двигатель, чихнув в последний раз, замолчал вовсе и самолет начал пикировать. Николаю с трудом удалось перевести его в планирование и пилот направил АН-2 в сторону заболоченной просеки среди лесного массива.

— Народ, кто там живой в салоне, приготовьтесь посадка аварийная, жестко будет, — проворчал скороговоркой по внутренней связи Николай. Но судьба улыбнулась пилоту, израненный самолет промчался по просеке, поднимая тучи брызг, и остановился в небольшом кустарнике, завалившись на бок. Пилот побежал к выходу, прихватив из крепления ракетницу.

— Кто живой уходим, — в салоне светились пробоины от пуль, на стенах запеклись кровавые брызги, — Сейчас рванет. Из кучи хлама в конце салона, как киборг в терминаторе, поднялась огромная фигура инструктора.

— Коля, хватай того в синей куртке, я черного захвачу, — Андрей пинком распахнул повисшую на одной петле дверь выхода, — Может живые.... Но живым оказался только обладатель синей куртки, у второго в трех местах была пробита грудь. Захватив с двух сторон свою тяжелую ношу, инструктор и пилот побежали подальше от горящей машины. Не успели они пробежать и ста метров, как у них за спиной раздался взрыв, и тугая волна горячего воздуха швырнула их на землю.

Самолет медленно догорал, Николай с Андреем, понурив головы, сидели рядом с телом Славы, при взрыве машины осколок металла вонзился ему в шею и убил на месте.

— Что же это делается, — Николай со злостью пнул кусок дюрали, валяющийся под ногами, — Какого черта здесь творится?

— Не ори, — голос Андрея был глух, — Помимо авиации, здесь могут быть и другие недруги. Давай-ка похороним пацана, и двинем подальше от этого места, мало ли кто сюда заявится.

— И то дело, — согласился пилот.

Закончив свое скорбное дело, Андрей с Николаем двинулись вглубь леса...

Сашка, не могу больше, — ныла Маринка, — нога уже отваливается совсем.

А я что сделаю, и так пру на себе два вещмешка, ППД с СВТхой и пару ТоТошек, одну Ттху я в приказном порядке всучил Маринке, проследив за тем, как она ствол засунула сзади за ремень. У самого сил больше нет, переть эту тяжесть, одно только и помогало — осознание того, что мы без этого груза — просто потенциальные жмурики.

— Ну, все, Маринка, кончай нытье, — Я тяжело плюхнулся в кусты, — Привал!!! Давай-ка я тебе покажу, как оружием пользоваться....

Маринка засопела под соседним деревом, — Да зачем мне это надо, давай до райцентра доберемся и ментам здешним пожалуемся....

Вот она — женская смекалка.... Если что тебе мешает жить — найди то, что испортит жизнь тому, кто, соответственно мешает морально разлагаться тебе, любимой. Бред, а ,может, и нет. Только, как объяснить эмансипированной, современной мадам-мадемуазель, что мы с ней в такой клоаке, о которой не каждый нормальный человек сообразить сможет, поверить, и, соответственно, помочь...

— Смотри, — я вытащил из-за спины одну ТТшку,— нажимаешь на эту кнопку, вытаскиваешь магазин, вставляешь новый, передергиваешь вот за это место — вот эту штуку, затвор называется, направляешь пистолет на цель и нажимаешь курок, столько раз, сколько надо, чтобы твоя цель перестала двигаться, но не больше восьми...

— А почему, — Маринка обиженно надула губки. Сначала этот вопрос выбил меня из колеи, но затем..., я — в какой-то мере сформулировал ответ:

— Да потому, моя разумная красавица, практически Homo Sapiens, что у тебя в магазине всего восемь патронов и если они у тебя закончились, то новые не подвезут,.... Магазин менять надо, ..... А уж если после восьми выстрелов твоя цель шевелиться, то тебе уже ничего не поможет...

— Почему, — Маринка упрямо сложила бровки домиком.

— Да потому, что тебя тогда убьют, — Я зло дернул плечами и в сердцах добавил лишнее, — Дура!!!

Она, конечно, обиделась, — Сам — дурак, — И отвернулась от меня, смотря на вековые дубы, но никак не в мою сторону.

— Может я и дурак, — Пошел на попятный я, — Но, знаешь ли, жизнь такая штука — либо — ты, либо — тебя,.... А если тебя, то и меня — следом...

— Прости, — Девчонка пошла на попятный, — я как-то не о том думаю...

То-то же, — пожурил я, — Если одного из нас завалят, то другой, вряд ли долго протянет.....

Я достал из кармана пачку сигарет, — Будешь? — Для проформы спросил спутницу.

— Не курю, — пробурчала Маринка, — и тебе не советую....

— Ага, — Согласился я, — Сейчас, выкину своего Кента, а завтра буду смолить местную вонючую махорку.

— Ты — что, наркоман, — В глазах девчонки читалась паника...

— Почему, — Не понял я...

— Ну.... махорка,..... трава, — растерялась Маринка, — ну конопля, — Выпалила она...

Я зашелся в смехе, закашлявшись от первой затяжки, — Родная, да тут сигарет нет, ... тут Беломор с Казбеком за радость, — я вытер выступившие слезы, — Махорка, тут — это самосад — табак каждый себе сам выращивает... , — Кое как я унял смех, — И если кого увидишь, сворачивающим самокрутку с веществом растительного происхождения, то наркополицейских не зови, нет их тут, да и не зачем им тут быть...

Так ведь, — начала Маринка...

Да вот так, родная, — Перебил я, — Мы — в большом, лохматом анусе, — разозлился я, — Называется 22 июня 1941 года — первый день Великой Отечественной войны...

Че, — вызверилась на меня Маринка, — это как?

Передницей об задницу, — Не вытерпел я, — Что, это — нормальная ситуация, когда в две тысячи, хрен знает каком, году по небу летают допотопные самолеты и расстреливают, по пути попавшиеся, цели, — Мой голос охрип от напряжения, — А в простой, практически европейской,.... — Я немного замялся, — Да, хрен с ним, в России, той же. На простых сельских дорогах, застряли раздолбанные тачки с трупами на борту, а в них — оружие нарезное, бери — не хочу....

— Ну — не знаю, — Смутилась собеседница, — Заграница все — таки.....

Я выпал в ступор, — И что, тебе тут средняя азия, что ли, — Я нервно затянулся сигаретой, — Тут басмачей нема, ... у басмачей самолеты посовременней и они кресты на них вряд ли намалюют, .... Какой смысл дразнить цивилизацию и привлекать к себе внимание, — Последняя затяжка, обжигающая фильтр и я засунул бычок под каблук берца, — Смотри лучше дальше.... Это СВТ — 40, снайперка, — я начал успокаиваться, — Оптический прицел, десятизарядный магазин, самовзводный механизм....

— Чего, какой механизм, — заинтересовалась Маринка.

— Почти автомат, — Снизошел я, — Только стреляет одиночными.

— А-а-а, — протянула Маринка, — А та штука, с консервой посередине, — Задала она вопрос.

— Это ППД, — Сдержанно ответил я, — Что означает Пистолет-Пулемет Дегтярева, а посередине — не консерва, а — барабанный магазин на 71 патрон....

— Ух ты, — Почти искренне удивилась моя собеседница, — А зачем столько?

— А для тех, кто из ТТ попасть не может, — Снова разозлился я и полез в карман за сигаретами, — И почему бухла с собой не взял?....

— Кто как, — нараспев промолвила Маринка и достала из декольте миниатюрную флягу, — Адреналин надо иногда подстегивать, а иногда и тормозить, — глубокомыленно изрекла она...

— А что там, — Внутренне напрягся я, — Мартини, наверное?

— Ты что, — искренне обиделась Маринка, — Коньяк, Дагестанский, десятилетка, — гордо добавила она....

— Ну, тогда, ой, — Я развел руками, — Делись, волшебница.....

Серегу поместили в крепкий сарай, где, кроме него, находилось еще человек десять-двенадцать. Располагался народ, частью на трех нарах, а частью — прямо на полу, на расстеленной соломе. Когда двери захлопнулись за спиной, из полумрака сарая послышался прокуренный голос, — Ну, милок, за что ж тебя красноперые к нам в гости приволокли?

— Да ни за что, — Усмехнулся Серега, — Сам пришел,.... Не маленький, — и, подумав, добавил, — Ножки устали, вот и решил с добрыми людьми посидеть, отдохнуть..... .

— Ну-ну, — отозвался хриплый, — а ну-ка, робяты, дайте-ка умнику местечко поближе,... пообщаемся малек. После этих слов толпа раздалась в стороны, давая Сереге проход к одной из нар. На оной расположился седой крепкий мужик лет пятидесяти. Его волевое лицо было испорченно длинным кривым шрамом, идущим от левого виска к ключице. По всей видимости, он здесь был главным.

— Проходи..., проходи, — помахал Сергею 'пахан', — Не робей......

— А я и не робею, — Двинулся навстречу своему доброжелателю Сергей, — Это что же тут, СИЗО какой? Долго здесь паритесь?

— Да кто откуда, а большинство местные, — Подал голос тип в застиранных рваных штанах и грязной майке.

— Заткнись, марамойка, — Цикнул, на непрошенного оратора, главарь, — Без тебя разберемся.... Тут видишь какое дело, — Пахан снова повернулся к Сереге, — Ехали мы значит вчетвером с корешами через это живописное место на шикарной красноперой лайбе. Остановились подобрать по пути нескольких неспокойных местных хлеборобов, да вот незадача — крякнул вчера вечером наш транспорт, а сегодня с утра чегой-то наш уполномоченный не в духах, сам не свой короче, а в отдалении грохочет, как будто гроза и еропланы в небе стрекочут,...... не слыхал причину,..... не поделишься новостями?

Серега почесал затылок, — Думаю, что дела плохи, — Он взглянул в темные глаза собеседника, пытаясь уловить малейшие эмоции, — Слышал я, что немчура на границе провокацию устроила, — Сергей выдержал небольшую паузу. Заметив интерес, промелькнувший в глазах пахана, он негромко произнес, — Только ... думаю, на войну это больше похоже..... слишком уж фашист масштабно к этому делу подошел: и пушки, и самолеты с бомбами, и пехота с танками...... да и жертв уже полно.

Пахан тяжело выдохнул, — Уверен? Многое может измениться от твоей правоты..., — И впился взглядом в Серегу.

— Сам видел, — ответил Серега, — И точно уверен, — Про себя подумал он.

Видимо, собеседник что-то почуял во взгляде Сереги, — Хочешь что-то добавить? — тихо сказал он.

Сергей огляделся и, придвинувшись к пахану, сказал, совсем понизив голос, — Тикать надо, если немец сюда доберется — грохнут нас, ..... не красноперые, так фашисты, — Он в этом был уверен процентов на 90 — в свое время, и в кино видел, и в газетах с книгами читал.

Ну-ну, — Собеседник пожевал губы, — Как говоришь звать тебя? И откель умный такой взялся?

Урки зашевелились и придвинулись ближе, уловив в интонации главаря напряженные нотки.

Сергей напрягся, — Из Москвы я, Серегой зовут....... Сегодня утром наш самолет немецкие истребители сбили, и стаю их бомбардировщиков я как тебя видел....

— Да врет он все, Сильвестр, — Из толпы вышел мелкий прыщавый урка с бритой ушастой головой, — Какой он москвич? Какой самолет? Фраер он минский, нутром чую!

Пахан поднял руку и ушастый заткнулся на полуслове. Потом бросил на Серегу пронзительный взгляд, — Серега — москвич, значит...... летчик-налетчик......., — Сергея пробил озноб, — Ну-ну,....ну-ну....

Вдруг за воротами сарая послышались суетливые шаги, кто-то торопливо протопал к часовому, и послышались приглушенные голоса, Серега определил сиплый голос красноармейца Карпенко.