— Ты же сам видишь, — вмешался Вениамин, до этого молча потягивающий свой коктейль. От коньяка он сразу демонстративно отказался еще в самом начале. — Сам же видишь, он трезв, как стеклышко. Я слышал, что бывают какие-то гормональные нарушения, из-за которых человека градус не берет, сколько не пей.

— Ну, тогда даже не знаю, — с пьяной тоской в голосе протянул Евгений Владимирович, — на какой козе к тебе подъехать. — Картинно вздохнул и вдруг оживился, — А, пойдем, потанцуем?

— Пойдем, — согласился, несмотря на то, что всерьез начал подумать о том, чтобы смотать удочки и отчалить.

На танцполе было оживленно. Ведя меня туда, шеф беззастенчиво вис на моих плечах, обнимая и тычась влажными губами в шею. Честно пытался прислушиваться к себе. С удивлением обнаружил, что мне не неприятно. И даже раз споткнулся, стоило только осознать это. Повернул голову в его сторону и тут же был поцелован. Не люблю слюнтявые поцелуе. После его губ на шее думал, что этот будет именно таким, но ошибся. Целовался шеф классно. Оценить-то оценил, но расслабился и отдался ощущением только уже на танцполе, где как раз врубили какой-то медляк. Акимонов притянул меня к себе, устроил ладони на бедрах и принялся покачиваться вместе со мной в такт музыки.

Самой большой проблемой оказалось то, что в первый момент я не сходу придумал, куда деть руки. Это ведь девчонки их обычно на плечи парням закидывают. Но я-то мужик. Мне это было как-то несподручно. Да и вообще непривычно ощущать себя в подобной роли. Но мою проблему шеф решил сам. Отстранился, схватил меня за запястья и дернул на себя. Мы не стукнулись, а тихо-мирно соприкоснулись лбами, не отрывая друг от друга глаз. Он завел мои руки себе за спину. Пьяно улыбнулся и, отпустив, обхватил ладонями мое лицо.

Вкус коньяка на его губах почти не чувствовался, наверное, потому что мы пили с ним вместе. Я поплыл. И было уже абсолютно плевать, что вокруг нас кто-то танцует, а кто-то смотрит, сидя за столиками. Но все закончилось в тот момент, когда он меня развернул в одну ему известную сторону. У меня глаза были крепко зажмурены, так что я не видел, куда и как мы повернулись, зато догадался, зачем это было сделано. Потому что именно в этот момент его ладони перекочевали с лица мне на задницу и он так стиснул меня, что у меня, во-первых, вырвался испуганный вздох, а во-вторых, кулаки зачесались врезать этому ушлепку. Когда откуда-то слева от нас раздались бурные аплодисменты, отчетливо дающие понять, что маневр шеф не остался незамеченным, не стал отказывать себе в удовольствии. Не скажу, что при моей комплекции, у меня такой уж тяжелый кулак, но как любой нормальный парень с пацанским детством бить я умею. Засветил ему по лицу. Придержал, чтобы дезориентированный шеф не упал под ноги остальных танцующих. Потом молча развернулся и потопал на выход. На сегодня всей этой гейской шняги мне было достаточно.

— Эй! — Окликнул он меня, схватив за руку, когда я оказался уже за пределами танцпола.

Обернулся, вырвал локоть из его пальцев, вскинул голову. Объяснил:

— Ты мне понравился. Я был не против переспать с тобой. Но лапать меня на потеху публике, извини, перебор. До свиданье, — попрощался и ушел, оставив ошеломленного шефа растерянно моргать мне вслед.

Уйти далеко не удалось. Еще когда подъехали к клубу, увидел, что рядом с ним постоянно дежурят такси. Удобно. Только к ним направился, как меня перехватили. Из стоящего почти у самого входа BMW вылез какой-то парень. Весь из себя прифранченный и благоухающий каким-то дорогим парфимом чуть ли не на всю улицу.

— А что это у нас за мальчики в одиночестве домой возвращаются? — протянул он то ли с издевкой, то ли всерьез подкатить так решил.

Узнать о дальнейших его намерениях не смог, так как из-за спины раздался ледяной голос шефа.

— Не в одиночестве, а с компанией, — заявил он и недвусмысленно плюхнул ладонь мне на плечо. Сбрасывать её я не стал. Как не странно, в принципе не появилось желание сделать это. Парень из бехи поспешил ретироваться. Только когда он ушел, я вздохнул и повернулся к мужчине у себя за спиной.

— Послушай, по-идиотски вышло... — начал он оправдываться, но осекся, когда я отрицательно покачал головой.

Больше ничего не сказав, потопал в сторону такси. Плюхнулся на заднее сиденье волги, разрисованной характерными шашечками, и назвал адрес. Таксист с готовностью завел машину и взялся за баранку. Но тут распахнулась вторая задняя дверь с противоположной от меня стороны. Внутрь забрался Евгений Владимирович. Плюхнулся рядом со мной, поплотнее завернувшись в собственное стильное пальто и через зеркало заднего вида встретился взглядом с водилой.

— Вдвоем что ли поедете? — спросил тот, явно занервничав.

Шеф молча перевел взгляд на меня.

— Вдвоем, — ответил со вздохом и уточнил специально для него, — сначала ко мне, потом его подбросите. Подойдет?

— Если как положено заплатите, то о чего ж не прокатиться.

— Не вопрос, — бросил шеф. Я даже не сомневался, что он так ответит.

Всю дорогу ехали молча. Я пытался проанализировать собственные чувства, но анализу они поддавались плохо. Поэтому решил на оставшийся вечер забить на них. Хотелось домой, в душ и в кровать. Именно в такой последовательности. Мордой в подушку и спать завтра до двенадцати, а то и до часу дня. Выходной же! О сидящем рядом со мной парне старался даже не думать. Не так уж он меня и обидел, если на то пошло. Просто я совсем иначе представлял себе наше с ним более близкое знакомство, вот и расстроился, что действительность оказалась куда прозаичнее, чем мне того хотелось. В принципе, закономерный финал. Вот только его поцелуи все еще горели на губах, а задница помнила, как он её своими лапами стискивал, отчего внутри рождался жар, спутать который с чем-либо отвлеченным было просто нереально. Никогда бы не подумал, что мужские лапища на стратегически важной пятой точке могут так заводить. Теперь уже не было смысла задаваться вопросом би я или не би. И так все было понятно, Одно смущало, что пока я, похоже, так реагирую только на своего шефа. Хотя, если объективно на него посмотреть, ничего особенного в нем нет. На этой мысли покосился в его сторону и неожиданно встретился с ним взглядом.

— Приехали, — тут же объявил таксис, притормозив перед моим домом.

— Спасибо, — сказал, вынул из кармана деньги, протянул водиле и выбрался из машины. Вздохнул полной грудью стылый ночной воздух и хотел уже захлопнуть за собой дверь, как обнаружил, что Евгений Владимирович переместился на мою сторону заднего сиденья и смотрит на меня, наполовину высунувшись из машины и схватившись за ручку двери.

— Я заеду завтра поговорить. Какая у тебя квартира?

Был порыв ему не отвечать. Но сам не заметил, как вспомнив еще раз наши с ним поцелуи, дотронулся до губ и назвал свой точный адрес, а потом зачем-то сказал:

— Увидимся, — и улыбнулся.

Он вернул улыбку. Захлопнул дверцу такси, и машина повезла его дальше. Я же остался стоять у подъезда. Как-то странно все получилось. Но, в принципе, не так уж плохо, как могло быть. Так что сейчас спать, а завра видно будет. На этой многообещающей мысли потопал домой. И почему в нашем доме на ночь лифт отключают? Гадство. Но куда от него сбежишь?

Суббота — это святое. Уверен, со мной согласятся большинство работающих полноценную пятидневную неделю. Воскресенье еще туда-сюда, но суббота, однозначно, отсыпной. Поэтому вполне логично, что раньше полудня просыпаться я и не думал. Тем более, прошлой ночью кутил, если и не в самой приятной компании на свете, то выпили мы много. И то, что алкоголь меня не берет, совершенно ничего не значит.

В дверь позвонили в девять. Настойчиво так, трупом уже не притворишься. Как был в одних трусах, поплелся открывать. Не было ни одной светлой мысли, кого это могло ко мне занести в такую несусветную рань, так еще в субботу. Меньше всего ожидал увидеть на пороге собственного шефа. А домофон нам, спрашивается, на что? Хотя, вполне могу представить, что этот нежелательный элемент просочился в подъезд, когда кто-нибудь из наших мастных собаководов-любителей вывел на утренний променад своего обожаемого барбоса. И все равно обидно. Кого я не собирался в это время принимать, так это его. Помятый, растрепанный, как говориться, в одном исподнем, с этой своей нездоровой белой кожей, наводящей на мысли о хладном трупике перемороженного куренка, общей рыжестью волосяного покрова во всех стратегических местах, в частности под пупком и в довершении ко всему козюлинами в глазах. Увидел себя словно со стороны и осознал, что песец подкрался незаметно. К тому же еще не до конца проснулся. Поэтому ничего удивительного, что попытался захлопнуть дверь прямо перед носом глубокоуважаемого шефа, шикарного, как всегда. Похоже, в нашем случае, если мне любые возлияния нипочем, то ему совершенно неведома болезнь всея ля русс — похмелье.

Нужно отдать Евгению Владимировичу должное. Поговорить он на самом деле хотел и сильно, раз не побоялся ногу между косяком и дверью пропихнуть. Ну и реакция с утра пораньше! Или это я такой медлительный с недосыпу?

Шеф натянуто улыбнулся и с укоризной произнес:

— Саня...

Пришлось отпустить дверь и посторониться, пропуская его в квартиру.

— Располагайся, — со сна вышло хрипло, — Пойду хоть умоюсь, — сказал и свалил в ванну. Побрызгав в лицо холодной водой и, хорошенько растерев, кажется, прочухался. Уперся обеими руками в раковину и хмуро обозрел себя в зеркале. То еще быдло. Вот черт!

В дверь деликатно постучали.

— Ты там на радостях утопиться решил?

— Неа, — в тон шефу ответил, — Повеситься.

Вышел из ванной, как был. Все равно уже невозможно было что-то исправить.

Без меня Евгений Владимирович успел раздеться и разуться, оставив обувь сбоку от входной двери, а пальто на вешалке в прихожей. И стоял теперь в коридоре, скрестив руки на груди и опершись спиной о стену. Он разглядывал меня с неприкрытым интересом. Это смущало. Поэтому поспешил прошмыгнуть мимо него в сторону кухни. Обнаружил на столе пакет, который шеф принес с собой. Сунул нос внутрь. Увидел лимон, бутылку такого же коньяка, который мы вчера с ним пили, и где-то килограмм апельсинов. Невольно усмехнулся, поднял голову и повернулся к мужчине, замершему в дверях.

— И чем же я болен?

— В смысле?

— С апельсинами, обычно, больных навещают.

— Чушь! — запротестовал шеф, но почти сразу нашел, что мне ответить, — Хотя... голубой грипп?

Прыснули мы с ним единодушно. Да уж, по-другому не скажешь!

— Передающийся воздушно-капельным путем?

— Это вряд ли. Вот половым — куда вероятнее.

— Тогда секс нужен, — постановил я, плохо соображая, что несу.

— Ух ты! — восхитился шеф, сверкнув в мою сторону недоверчивым взглядом. — А ты скор на расправу.

— А чего тянуть? — Пожал плечами, лихорадочно соображая, так ли мне этого хочется, как я тут пытаюсь дать понять. Самое смешное, что хотелось. Вот и пой потом друзьям, что натурал и с парнями ни-ни. Помедлив, принялся рассуждать, вынимая фрукты из пакета и раскладывая на столе, чтобы хоть чем-то занять руки: — Сам посуди, пить со мной бесполезно, хотя за коньяк, спасибо, он мне понравился; общих тем у нас особо нет, это мы еще вчера выяснили; кофе кончился дня два назад, все руки не дойдут купить. Не о вечном же нам тут разговаривать!

— Почему нет общих тем? По рабочим вопросом ты, насколько знаю, готов спорить до усрачки.

— Предлагаешь разглагольствовать о работе субботним утром, в мой законный выходной? — уточнил таким тоном, что сам проникся.

— Сдаюсь! — с улыбкой капитулировал шеф и поднял руки кверху, — Секс, действительно, оптимальный вариант. Только знаешь, что меня поражает? Ты выглядишь таким... — он сделал неопределенный жест рукой, силясь подобрать наиболее подходящее определение.

— Как девчонка, — подсказал ему.

— Не совсем, но почти, — согласился он, бросив на меня заинтересованный взгляд, — Поэтому все понять хочу, ты на самом деле настолько раскован, что не смущаешься, или так двуличен, что скованности и вполне очевидных сомнений почти не видно.

— А чего смущаться? Что я, не мужик что ли? — и как назло, на этой оптимистичной тоне покраснел, как маков цвет. Вот зачем он спросил? Разумеется, Евгений Владимирович сразу же заметил мою реакцию на его слова. Хмыкнул и заявил.

— Не парся. Мне самому не по себе. До тебя у меня были другие парни.

— Раскованные мачо?

— Напротив. Этакие фифы, если понимаешь, о чем я.

— Неправильно ты их называешь. Для таких нынче специальное слово есть.

— Ты меня заинтриговал. И какое же?

— Метросексуал, — растолковал и бросил уже на ходу, — я в душ. Ты тут сам как-нибудь.

— К тебе можно присоединиться? — вопрос застал меня в дверях кухни.

— У меня крохотная душевая кабина. Тут даже камасутра для дистрофиков не спасет.

Шеф расхохотался, но все же пошел за мной и заглянул в ванную комнату. Там, действительно, нам вдвоем физически было негде развернуться. Евгений Владимирович выглядел разочарованным. Я же внутренне все пытался определиться, так ли уж мне хочется быть оттраханым в попу. Не то чтобы так хотелось, но было любопытно попробовать конкретно с этим парнем. Но тут в голову пришла другая мысль. Поймал начальника за рукав, когда он уже собирался оставить меня одного предаваться ванным процедурам.

— Слушай, я надеюсь, это на наши рабочие отношения никак не повлияет? — выпалил на одном дыхание и только когда у него глаза на лоб полезли, понял, что на самом деле сказал.

— Ты уникум, Михайлин, ты в курсе? Правда, я это еще вчера понял, так что можешь не волноваться. Уже не думаю, что ты все это затеял, чтобы по карьерной лестнице продвинуться.

— Что значит уже? То есть вчера... Вот черт!

Он хмыкнул и молча закрыл дверь ванной. Во влип-то! У меня вчера и мысли не возникло, что он мог обо мне так подумать. Сам я четко разделял работу и личную жизнь, поэтому в принципе ни вчера, ни сейчас не воспринимал его как человека, от которого может зависеть мой карьерный рост. Он мне просто понравился. Точнее, я на нем не долго думая помешался, вот и спровоцировал все это. Жопа! Сам себе удивляюсь. Неужели было трудно раньше мозги включить?!

Долго рефлексировать не стал. Поздняк, как говориться, метаться. В спальню отправился в одном полотенце. Евгений Владимирович уже ждал меня там. Сам разобрался, где у меня в квартире спальное место. Застал его за тем, как он с любопытством изучал фотографии у меня на прикроватной тумбочке. Не то чтобы я такой сантиментальный, просто на одной я с отцом, который умер, когда мне шестнадцать только исполнилось. А на второй с девушкой, которой тоже уже нет в живых. Выбросить или убрать куда-то эти фото, казалось мне предательством по отношению к мертвым. Глупость, конечно, но каждый в этой жизни верит во что-то свое. Они были частью моей веры.

— Красивая, — сказал Евгений Владимирович указывая как раз на мою бывшую одноклассницу.

12345

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓