Практиканты

— Добрый день, — сказала я.

— И вам того же. Это вы будете э-э... волшебники?

— Нет, только я, — ненавижу здешнюю простонародную манеру общения! В моей деревне таких словесных оборотов постыдился бы последний подзаборник.

— Только вы? — мужичок даже глазами захлопал.

— Буду — только я. Они уже волшебники. А вы кто?

— Так я староста здешний, Ронек. Я слыхал, вы приехали зубогрыза ловить...

— Кого???

— Да зубогрыза, кого ж ещё! Который Тальке голову откусил.

Я подтвердила — да, затем и приехали. Про зубогрыза хотелось бы подробнее — откушена голова или отгрызена, имелись ли следы поедания, где и когда было совершено нападение, не было ли других странных происшествий за последний год...

— Да как же "не было", когда у нас шера болотная завелась, честных людей в трясину заманивает. А то ещё по ночам в лесу кто-то, такой эфин, верещит — ни зверь, ни птица... — энтузиазм вызвал лишь последний вопрос, на остальные староста Ронек реагировал крестным знамением и фразой "И почто нам на такие ужасти глядеть?".

— Так, стоп! — скомандовал Яська, — Давайте разделимся. Эльта, допрашиваешь население, потом сообщаешь Леке, что ты узнала. Лека, делаешь вывод — кто может быть этим зубогрызом. А я буду его ловить. Иначе мы до осени будем сидеть и слушать местные байки.

— Разумно. Лека, значит, нужно описание трупа? Может...

— Не может, — твёрдо постановил Яська, — Будем ловить по правилам.

— И узнай, не было ли неудачных попыток нападения, — попросила я.

— Хорошо. Ну что, сударь Ронек, давайте-ка прогуляемся до деревни...

Судя по остекленевшим глазам шуровского старосты, фраза Эльты подкреплялась невербальным заклятием.

— ...Схожу-ка я на болото, — сказал Яська, когда Эльта исчезла из виду.

— Зачем?

— Надо бы посмотреть, что у них за "шера" "завелась".

— Туманник или манка, — "перевела" я, — Возможно, конечно, водяница, но они предпочитают нормальные водоёмы, и тогда надо осматривать озеро. А что? На зубогрыза они не потянут.

— Я подумал... А что, если действительно шера?

— Неужели шеры тоже могут сходить с ума?

Яська подумал и покачал головой:

— ...Но проверить не помешает. Хочешь — идём вместе. Эльта поработала на совесть, воров можно не бояться.

Я согласилась, и мы пошли.

— ...Смотри, белая полынь!

Яська не разделял моего восхищения. У него на родине "этой белой полыни — хоть стогами складывай", а поскольку основным применением редкого в наших краях растения является "Дым снов"... короче, я осталась в одиночестве. С указанием "потом догонишь" на руках. Сорвав несколько листиков и соцветий, я заметила чуть в сторонке черничник с ягодами.

— Лека, иди сюда, — позвал Яська.

Я поспешно пробралась сквозь бересклет, на ходу облизнув пальцы. Яська стоял посреди небольшой полянки и тянул руку к симпатичному дымчатому крылокотёнку.

— Глянь, какая киса! — воскликнул он.

Киса сердито зашипела.

— Лапочка какая! Слушай, почему она злится? Меня звери любят... Может, у неё где-то здесь котята?

— Мы пойдём, или ты решил до ночи играть с этой кисой? — если он кинет заклинание... хотя бы телекинез... если он...

— Лека, ты чего так...

Он не успел договорить. "Чего так" спланировало с ближайшего дуба — полосатая крылокошка в пять раз больше обычной. Шер среагировал быстрее, чем получилось бы у человека, и успел отскочить-отбежать на несколько метров прежде, чем зверюга приземлилась там, где он стоял. Котёнок, которого Яська принял за взрослую кошку, прыгнул в сторону, оказавшись рядом со мной. Настоящая взрослая кошка теперь стояла в центре этого треугольника.

Раздался жуткий вопль, больно ударивший по ушам. Яська с усилием поднял руку, сплетая пальцы для создания акустического щита. Вопль-визг стал выше, шер не удержался и зажал уши, но это, кажется, не помогло.

— Извините, — сказала я, — Может, поговорим?

Эфинская оборотниха и не подумала меня слушать. За первым воплем последовал второй, Яська упал на колени, потом повалился навзничь — кажется, теряя сознание.

— Прекратите немедленно! Вы же разумное существо! Вы же не жертва эфина в первом поколении...

Теперь внимание кошки переключилось на меня. Третий вопль... Я вдруг осознала, что убиваю Яську. На меня не действует "голос оборотня" — эта дура зря старается. Но ещё один-два крика, и шер не выдержит. Если он уже без сознания...

Оборотниха на миг заткнулась, переводя дыхание.

Я опрометью бросилась в кусты.

В спину толкнулось негодующее мяуканье котёнка.

...Ажета огляделась, удостоверяясь, что других чужаков поблизости нет. Проклятые маги, набежали на её территорию! Надо добить этого. Который лежит. Враг. Потом тех. Найти. Добить. Надо.

Слабый шорох за спиной — Васик подошёл поближе. Посмотрел на врага, понюхал. Мяукнул в ухо — несильно, не до смерти.

Ветки бересклета раздвинулись, и на поляну выскочила чёрная крылокошка с невиданно яркими разноцветными крыльями. Она могла быть и котёнком оборотня, и взрослым животным.

— Ты кто? — промяукала Ажета.

Одним долгим прыжком кошка перенеслась через полполяны. Ажета не успела заметить движения: вот только неизвестная стояла рядом с кустом — и вот она поравнялась с Васиком, награждая котёнка хорошей оплеухой.

Вопль-крик ударился в уши, заполнил ужасом всё существо Ажеты, заставляя бежать, мчаться без оглядки... Она не понимала, что происходит. Только всплыло из глубины сознания, как в детстве матушка приказывала ходить за водой — но та неспособность перечить меркла перед этой, словно луны солнечным утром.

Ажета бросилась бежать сломя голову, и, жалобно мяукая, помчался следом не успевающий Васик.

— Яська, Яська...

Юноша приоткрыл правый глаз. Серая радужка плавала в обрамлении красных прожилок.

— Лека?

Я неуверенно улыбнулась и убрала веточку "лунных слёз", которую держала у него под носом. Яська рискнул открыть и второй глаз — тот выглядел не лучше первого.

— Где эта... тварь?

— Ушла.

— Ты успела её... двинуть?

— Ты что, Ясь, ещё не в себе? Оборотниху — голыми руками...

— М-магией, — Яська попытался опереться на локоть, но у него не получилось.

— В кошачьей ипостаси их этим не возьмёшь...

Яська наконец сумел сесть — правда, не выпуская моего плеча и опасно наклонясь вперёд.

— Ну и тварюка... Может, это и есть "зубогрыз"? Слушай, но мы ж с ней не справимся даже втроём.

— Яська, я не думаю, что это она. Ты учебник-то помнишь? Оборотни-крылокоты разумны настолько, что среди них встречаются идиоты... уж труп-то прикопать они сообразят. Хотя, эта, кажется, редкостная дура...

— А не прикопать — так притопить, — задумчиво согласился Яська, — Эх, жаль, до болота не дошли. Но если всё же она...

Я не стала убеждать его в том, что оборотниха вряд ли окажется убийцей.

Науке известно четыре вида оборотней: волки, лисы, крылокоты и овцы. Они сильно различаются. Например, оборотни-овцы в зверином обличье становятся слабоумными и очень мало отличаются от животных. Оборотни-волки периодически сходят с ума и впадают в кровожадное бешенство. Оборотни-крылокоты на порядок крупнее обычных крылокотов. Оборотни-лисы обладают магическим свойством превращаться в зверя вместе с одеждой. Других магических свойств у оборотней нет, к собственно магии они не способны.

Стать оборотнем можно, во-первых, с рождения — это всегда наследуется, а ещё бывают шутки эфина. Второй источник оборотней — магические эксперименты. Так можно создать оборотней-лис и оборотней-овец. Третий — укусы элаков, как называют детей оборотня от соответствующего животного (волка, лисы или овцы — бывает и такое). Между собой разные оборотни не скрещиваются.

Оборотни-крылокоты не способны скрещиваться с животными, поэтому стать одним из них можно только с рождения. Их отличительной чертой является то, что с каждым новым поколением сила представителей возрастает. Если оборотень — эфин-мутировавшее дитя родителей-людей, он с трудом контролирует своё поведение в кошачьей ипостаси, но если до эфин-мутанта пять-шесть поколений, оборотень способен владеть собой, а если поколений больше двадцати четырёх, смена ипостасей не отражается на разуме. Древность рода влияет на силу, ловкость, неуязвимость для магии (только в звериной ипостаси) и мощь пресловутого "голоса оборотня" (после определённого числа якобы способного крошить стены). По-настоящему древних оборотней сейчас нет — их остатки перебили двести лет назад. Но даже эфин-мутант достаточно разумен, чтобы не кидаться на людей!

Меньше всего мне хотелось ловить несчастную дуру с гипертрофированным материнским инстинктом. Хотя, приструнить её не мешало бы.

Большую часть обратного пути я поддерживала Яську под локоть. Когда мы вернулись на поляну, там обнаружилась хмурая Эльта с ломтем пирога в одной руке и кружкой в другой. Котелок, подвешенный над кострищем, ещё дымился.

— Что случилось?! — ошеломлённо воскликнула стихийница. Чашка и пирог полетели в сторону — впрочем, Эльта не совсем потеряла голову, и полдник аккуратно опустился на лопушиный лист, заменивший салфетку.

— Не шуми, голова... — простонал Яська.

По-моему, симулировал — минуту назад он шёл достаточно бодро, а теперь снова повис у меня на плече. Да и голос ослаб до уровня, имевшего место на поляне. Но на Эльту подействовало: несчастный шер был заботливо уложен на два одеяла и укрыт третьим, стихийница чистой кружкой зачерпнула отвар из котелка и с помощью заклинания охладила его до чуть тёплого. Всё-таки она к нему неравнодушна. Или он к ней. Или оба друг к другу. Тьфу!

— Вирен, кто тебя так? — шёпотом (чтобы не перегружать бесценные ушки его величества Вирена) спросила Эльта.

— Оборотень, — ответил Яська, — Крылокот. Здоровенный, как вон тот куст, зубастый, как чучело норника в музее... Наверное, десятый. Или даже... двенадцатый. 2

"А пятого не хочешь?" — подумала я. Не люблю, когда лгут в шутку или по мелочи.

— Только оборотней нам не хватало, — вздохнула Эльта, — Хотя, если вычислить... в человеческом обличье они уязвимее для магии, чем обыкновенные люди, верно, Лека?

— Нет. Ты перепутала с лисицами. Крылокоты уязвимы в равной степени с людьми.

— Без разницы. Как они могут выглядеть, Вирен?

— Ну, ребёнка я хорошо разглядел. Он дымчатый, почти чёрный, а глаза цикориевые, значит, в человеческой ипостаси — голубоглазый брюнет. Мать должна быть шатенкой, но глаза я не запомнил.

Эльта подумала несколько секунд и покачала головой. Ловить оборотня самостоятельно — хлопотное, долгое и никому из нас особо не нужное занятие, подбивать же деревню в данном случае неэтично. К тому же, крылокот — не волк, людей не ест, а суевериям (кровопийство, похищение души) Эльта не доверяла.

Яська наградил подругу удивлённым взглядом. Не знаю, что он означал.

Рассказ "О деревне Шуровке, нравах, обычаях и зубогрызах" прозвучал поздно вечером, на закате. Мы прикончили остатки черничного пирога — ничего, вкусный. Хорошо, что Яська — шер. Прокормить восемнадцатилетнего человеческого парня было бы куда труднее. Например, любимый Яськин суп представляет собой отвар шести корешков на десяти травках с добавлением кусочка курятины с полкулака (моего). Яське одной тарелки хватает на полдня-день, человеку хватило бы на полчаса. Поэтому, самая голодная в нашей компании — я. О чём я стараюсь не упоминать, чтобы не дразнились.

Итак, в славной деревне Шуровке обитала нечисть. Всякая, разная и разнообразная. Кое-что Эльта видела своими глазами, а что не видела — то домыслила. Н'раши в наглую разгуливали прямо посреди улицы, ленясь улетать из-под ног. Плуты карликовый, синеухий и Лаaшера выглядывали из-за каждого куста. Хатники, банники и присменники водились в каждом втором доме, стрешники — кажется, в каждом первом, а мерки тоже водились, но уже вывелись, поскольку нежить Эльта не жаловала, и в третьем доме мысль "Тьфу, пакость" перешла в мысль "Анно чи элласка элас до кейташ", сопровождённую характерным движением пальцев и расходом волшебной силы.

За околицей славной деревни Шуровки тоже обитала нечисть. Тоже разная, тоже много. Её Эльта не видела, но шуровцы жаловались. Четверо из двенадцати жалобщиков заслуживали доверия. Это не считая факта загрызания Талины семнадцати лет.

Насчёт того, какого шута Тальку Бирючёнкову в темноте понесло за околицу, мнения разошлись. Одни искренне полагали, что девка пошла гадать (перечисление шуровских гадательных традиций Эльта, не будучи любительницей фольклора, быстро пресекла — достало и того, что они могут увести ночью хоть в лес, хоть на озеро. На болото, впрочем, не уведут), другие — что у неё было назначено свидание, третьи — что она собиралась искать какой-то "блискучий гриб", который только ночью и заметишь. Факт то, что ужинала она дома, а наутро посреди лесной тропинки в ста шагах от околицы был обнаружен труп, малость поглоданный и без головы. Голова валялась в кустах рядом. Пробовали изучить следы. К несчастью, мысль о нечисти пришла в умные головы шуровцев не сразу, и часть следов затоптали. А вот когда три из четырёх собак принялись скулить и пятиться...

Четвёртая собака оказалась посмелее. На порядок. Она стала рычать и рвать поводок. Эльта заинтересовалась породой храброй собаки и решила с ней познакомиться. Собака была дымчатой, с изумрудными глазами и о шести коготках. Эльта не стала заострять всеобщее внимание на своих выводах.

Итак, четвёртая собака потянулась было в лес (по следу), но тут шуровцы наконец всполошились, и интересное начинание осталось без продолжения.

Талину похоронили на местном кладбище. Той же ночью имели место завывания, стоны и явление призрака троим перебравшим на поминках гостям. Причём, одному гостю призрак явился в венке из белых роз, второму — в монашеском одеянии, а третьему — с головой под мышкой. Отец потерпевшей, Димит Бирючёнок, с тех пор пил не просыхая. Не то с горя, не то в связи с появлением повода — Эльта не уточняла.

Странных происшествий в Шуровке и окрестностях было выше крыши Новой Башни. Основные типы — глаза в потёмках и вой в лесу — вполне могли иметь место, и даже в заявленных количествах, но проверять все заявления было бессмысленно (именно из-за количества). Были и штучные происшествия, как то: шера болотная, облачные танцоры, визит гадючьего короля и попытка местного пьяницы Ярика искупаться в Сбировом Озере, славном своими омутами. К счастью, пьяницу удержали, и переименовывать озеро (наречённое в память о каком-то приезжем сбире, лет сто назад дорвавшемся-таки до воды) в честь нового утопленника не пришлось. Давааайте труп поднимем.

— Эльта, ты чего? Зачем? Всё и так ясно!

— Серьёзно? Лека, я, конечно, проходила только курс общей абиологии, но даже так кандидатов в зубогрызы набирается десяток, а то и полтора!

— Судя по трупу — десяток. Если добавить реакцию лестеня...

— Это "собачка", что ли?