Аватара

Беда в том, что формирование проклятий ведьмы (ведьмаки) осуществляют под воздействием эмоций и не до конца их контролируют. Наверное, полностью контролировать эмоции невозможно в принципе, хотя кто-то делает это лучше, а кто-то хуже. В общем, умилившись на красивого ребенка, ведьма может добавить ему сил и здоровья. А вот разозлившись на шалуна — повредить ему какой-нибудь жизненно важный орган. Со взрослыми то же самое, естественно. Причем свое воздействие ведьма может даже не заметить, разве что усталость навалится, так как на проклятие тратится исключительно ее внутренняя энергия. "Заряжаться" от внешних источников они не могут.

В отличие от магических способностей, ведьмачество — совсем не тот дар, который родители желают своим детям. Ведьм и ведьмаков общество старается выявлять и контролировать, а неподдающихся контролю безжалостно уничтожает. Жестоко, но таковы реалии. Так что, хотя срок жизни у ведьм, как и у магов, зависит от объема их резерва, до глубокой старости доживают немногие счастливчики.

Последняя группа — так называемые "нелюди", хотя людьми они, в принципе, являются. Это — вампиры, василиски, суккубы, нимфы, дриады и др. В отличие от ведьм, нелюди свою магию контролируют полностью, но их воздействие на живую природу носит чисто паразитический характер. Фактически, нелюди болеют неизлечимой магической болезнью, при которой их ауры теряют в пространство больше энергии, чем вырабатывают. Для хорошего самочувствия им нужна подпитка извне, причем хорошее "питание" добавляет им сил и продлевает жизненный срок. Но если нимфы и дриады отбирают ману у животных и растений, то остальным для этого требуются люди. При этом воздействие вампира приводит к общему ослаблению организма (вплоть до смерти), василиска — к ослаблению нервной системы (вплоть до паралича), а суккубов — к половой дисфункции. Так как подобное воздействие без согласия донора категорически запрещено, эти нелюди автоматически оказываются вне закона со всеми вытекающими последствиями.

Хотя из этого правила, как всегда, есть исключения. Если нелюдю повезло родиться в богатой семье, любящие родители могут оплатить услуги магов или ведьм, чтобы те добровольно поделились с их отпрыском маной. Законы этого не запрещают. Хотя проблемы все равно остаются.

Есть еще один вариант. Сильные маги, для которых энергетические расходы на содержание нелюдей не являются существенными, иногда берут последних к себе в услужение, а фактически — в рабство. Хотя здесь все зависит от доброй воли хозяина, который может и не злоупотреблять своим положением.

* * *

Пентаграмма и управляющее заклинание довольно быстро наполнялись энергией, и посреди заклинательного покоя образовался шар золотистого тумана где-то в полтора человеческих роста диаметром. Туман немного переливался, но держался примерно в заданных границах, не пытаясь их покинуть.

Студиозусы сначала невольно подались назад, но затем немного неуверенно протянули к туману руки. Всех одновременно посетила надежда, что это и есть образ Великого Духа, соприкосновение с которым многократно увеличит их магические силы.

А потом шар взорвался. Студиозусов впечатало стены, и они сползли по ним без сознания, хорошо, если живые.

Туман исчез, а посредине пентаграммы оказался человек. С виду — самый обычный, одного возраста со студиозусами, только одет немного не так, как они. Было заметно, что при появлении здесь он дезориентирован и потерял равновесие. Правда, не до конца, так как опустился только на одно колено, руками пола коснулся, но от окончательного падения удержался.

— Это я что, низкий старт принял? — пробормотал он: — А куда?

Сам ли он нашел ответ на этот вопрос, или случилось еще что-нибудь, но тут лицо его застыло как маска, а вот сам он резко поднялся и подошел к одному из студиозусов, конкретно, к Мини. Стало заметно, что они примерно одной комплекции, и даже лицами немного похожи друг на друга.

Незнакомец наклонился, подхватил ладонями голову Миния и прижал его лоб к своему. При этом создалось довольно жуткое впечатление, что его лоб вдавился вглубь лба студиозуса. Минуты на три они так и застыли, после чего он отбросил голову Мини, а затем, как безвольную куклу, быстро раздел его. Затем разделся сам и застыл, слегка наклонившись над телом.

С незнакомцем стали происходить небольшие изменения. Самое заметное — волосы сами собой постриглись коротким "ежиком", цвет кожи стал немного светлее, с тела исчезли родинки, зато на пальцах появились слабые следы, как от кислотных ожогов. Немного изменились и черты лица. Через пять минут над телом Мини склонялась его точная копия, разве что мышцы под бледной кожей проступали чуть более рельефно.

Еще минута, и одежда студиозуса поменяла владельца. От Мини незнакомца теперь было не отличить.

Сам же Миний, точнее, его тело без признаков жизни, само сместилось к центру пентаграммы, туда же легла и одежда незнакомца. И вдруг закрылось небольшим куполом, внутри которого вспыхнуло пламя. Еще пара минут, и от Мини и одежды осталась лишь кучка пепла и шар кипящей (визуально) воды. Затем, прямо посреди этого безобразия появилась горсточка золотистого тумана, в который втянулся сначала пепел, а потом вода. Купол исчез. От него дохнуло не жаром, не дымом, а свежим воздухом. Пол сиял чистотой, как будто никакого Миния здесь никогда и не было. Точнее, вот он (или его копия) — стоит с отрешенным видом у стенки.

Затем взгляд незнакомца-Миния стал осмысленным, а тело устало опустилось на пол, прислонившись к стене.

— Что за...— пробормотал человек и потерял сознание.

Вокруг диаграммы на полу заклинательной комнаты лежали три студиозуса.

Глава 1. Я попал, в меня попали

Меня зовут, или звали раньше, Петром Быковым или Пит-Булем. Чуть было не добавил, что так меня звали друзья, но это было бы неправдой. Друзей у меня не было вообще, так, приятели. Или даже знакомые. Как-то ни в школе, ни в универе, я ни с кем не сблизился.

Дома тоже не слишком дружные отношения всегда были. Отца своего я не знал, вплоть до того, а был ли он у меня? То есть, понятно, что был, но не видел я его никогда, и мать о нем ничего не рассказывала.

Она у меня парикмахершей работала, в мужском салоне. Довольно долго мужа достойного искала. Пока я маленьким был, у нас много всяких мужиков перебывало. Самых разных, часто в подпитии. В общем, на улице я старался проводить времени больше, чем дома.

К сожалению, комплекция у меня всегда была далеко не крупная, в детстве так и вовсе самым низким и легким в классе был. Но дрался много, и уступать никогда не любил. Еще в первом классе пристал ко мне какой-то мальчик на год старше, на голову выше, вдвое тяжелее. Мне, чтобы ему лбом в нос засветить, подпрыгивать пришлось. Но хорошо попал. Ему потом операцию делали, чтобы нос кривым не остался. Мамаша его ругаться приходила, но я ее послал. Дело было во дворе, рядом, к счастью, никого не оказалось, а так упал и упал. Поставить меня рядом с ним — смешно смотреть делается.

Довольно скоро я во всякие секции по единоборствам (какие бесплатные) ходить начал, но там старался брать только то, что пригодиться может. Тянулся, удары по мешкам ставил, а всякие па "марлезонского балета", ката именуемые, игнорировал. Толку от них в драке ноль, а соревнования мне без надобности.

Не подумайте, это все не в первом классе было, я в школе почти десять лет учился, просто рассказываю сумбурно.

Репутацию в школе я себе довольно быстро заработал. Нет, не отморозка, но чела, с которым не нужно связываться. Опять же не подумайте, что я каким-то суперменом стал. Удар я себе, конечно, поставил, плюс реакция у меня всегда была хорошая, и под чужие кулаки я не подставлялся. Но не это главное. Просто я всегда дрался всерьез. Другой мальчик как? Сначала говорит что-нибудь, потом пихаться начинает, то есть себя заводит. А я сразу в бубен давал, изо всех сил. С пары ударов любой здоровяк "плыть" начинал. После чего он уже не боец. Даже если кулаками махать станет. Все равно, его уже из стороны в сторону ведет, и он по мне уже ни разу не попадет, а я ему еще добавлю. Пока не поймет, что был неправ.

В школе меня Пит-Булем и прозвали, и, по-моему, специально иногда меня к дракам подводили. Из других школ знакомых подбивали или шпану какую.

С местной шпаной я, кстати, хорошо знаком был, но как-то к ним не примкнул. Не нравились они мне. Заводилы, как правило, тупые какие-то, только здоровые. Правда, драться они меня тоже учили. На наглядных примерах, в которых роль учебного пособия иногда и мне доставалась. Никакой системы в используемых в драке приемах тут не было. Многие, кстати, в боксе себя пробовали или в рестлинге, но до чемпионов не дотягивали. Перенимал же я у них почти исключительно приемы, которые принято называть "грязными". Тут и уже упомянутое мною умение боднуть противника, и разные способы заехать ему в кадык, удары в колено, голень, по ахиллу, в висок, в глаза, ладонью в ухо, и, конечно, широкий спектр ударов по мужским причиндалам. Наверное, самую большую в районе коллекцию собрал.

Не буду врать, что в драках всегда был победителем, несколько раз меня избивали до потери сознания, но без серьезных травм обошлось. Но не отступал я никогда, шел до конца, так что даже шпана со мной предпочитала не связываться. Почему не зарезали? Так ведь не мешал я никому, в чужие дела не лез, всегда был только сам по себе. Ну и держался так, что желания спросить "закурить" не возникало. Не знаю, чем уж я придавить мог — харизмой, взглядом, яки или просто репутацией, но это действовало.

Когда мне лет двенадцать было, мать, наконец, замуж вышла. И стал я ей совсем не нужен, хотя и раньше — тоже не особенно. С отчимом отношения не сложились, как-то мы друг друга просто игнорировали. Потом мать дочку родила, через год еще сына, а я дома почти совсем показываться перестал. Разве что ночевать приходил. И скандал послушать, что я матери совсем не помогаю.

Я тогда даже на тренировки подналег, думал отчиму морду набить. Потом плюнул, что это даст? Но он, по-моему, понял.

Школу я закончил экстерном, на год раньше срока. Сдал ЕГЭ и пошел, правильно, в армию. Отчим подсуетился, в военкомате уговорил меня раньше призвать.

Не знаю, чего он там хотел, может, думал, что меня в Чечню или еще куда пошлют. А я весь год в учебке просидел. Прапор тамошний, Сергей Иванович Бачурин, фанатом боевого самбо оказался. И глянулся я ему чем-то. В общем, вместо службы в горячих точках вместе с ним новобранцев азам учил, а потом мы друг друга по ковру возили. Именно по ковру, а не татами, на нем пусть дзюдоисты пыхтят. Так что если был в мире человек, который ко мне по-доброму отнесся, так это он. За что я ему всегда благодарен буду.

Домой после армии не вернулся. Отчим покряхтел и оплатил мне учебу в столичном университете, правда, не по самой престижной специальности. Жить — в общаге по четыре кровати в комнате. Уплотнились они в связи со сложностями набора москвичей. Пережил. А куда я деться мог?

Тем более что я ночным охранником сразу устроился. Платят мало, но из дома и вовсе ничего не высылают. А спать на посту очень даже можно, если приспособишься. Я приспособился.

Друзей в универе тоже не нажил, как-то совсем у меня своя жизнь была, да и не пил я совсем. Либо работаю, либо спортом занимаюсь, тем более что секция самбо там была. В общаге по первости несколько разборок было, но отоварил я троим, от меня и отстали.

Учился... В общем, учился. Пятерок не было, больше трояки, но без хвостов обходился. Некогда мне их пересдавать, другие дела есть.

Самое тоскливое время — каникулы, особенно летом. Ехать мне некуда, а выпихивают. После недолгих мук примазался я к одному турагентству группы сопровождать. Отличная работа оказалась. Дорога и проживание за счет фирмы, считай клиентов, так мне еще и остатки сухого пайка остаются. Будет чем потом себя в общаге подкармливать. А туристов строить, чтобы не разбегались, у меня как-то само собой получается. Даже в бубен никому ни разу стучать не пришлось.

В общем, прожил я так три года и оказался очередным летом в очередной поездке в горах. Где — не скажу, чтобы другие туда зря не совались. Хотя те, кто всяким Востоком интересуются, наверняка сами знают. Там даже Рерих бывал.

Пещера эта у местных аборигенов считалась когда-то святой. Там, вроде, их бог жил. Атмосфера и вправду какая-то странная, слышу, туристы шепчутся: "место силы, место силы!".

Внутри какой-то алтарь первобытный, а за ним из стены рельеф идола выступает. Туристы мои перед алтарем столпились, фотографируют, а я их сбоку к стене обошел, чтобы не мешать. Вдруг во вспышке очередного фото мне в казавшейся ранее монолитной стене щель прохода померещилась. Что-то мне любопытно стало, я туда и шагнул.

Точно — проход. Небольшое помещение, на стене опять рельеф выбит. Того же божества, что и в основной пещере остался. Наверное.

И тут у меня в голове голос раздался:

— С чем пришел, паломник? Опять силы и власти просить будешь?

— Да нет, — говорю, — я просто на тебя посмотреть зашел. Скучно тебе тут, поди?

— Скучно. Люди, вроде идут, но все какие-то неинтересные. Никто в меня не верит, но что-нибудь все просят. А я не даю, не за что. А ты в меня веришь?

— Я в себя верю. И не верю, что зайдя сюда, с ума мог сойти. Раз я тебя слышу, значит, ты на самом деле есть. Получается, я в тебя верю?

— И ничего не просишь?

— Зачем? Никто ничего просто так не дает. Кстати, а раз ты такой могущественный, зачем здесь скучаешь? Сходил бы, мир посмотрел. Тут много чего интересного имеется. А, может, и другие миры есть?

— Есть. Вот меня как раз сейчас из одного такого трое недоучек вызвать пытаются. Да не одного, а вместе с человеком. Сходить им, что ли, порку показательную устроить? Только где я им человека возьму? Хотя, о чем это я?

Голос в голове вдруг оживился:

— Я вижу, тебя здесь ничего не держит. Пошли, вместе сходим! Мне одному, без якоря некомфортно, а так ты моей аватарой будешь. Развлечемся лет на полтысячи. Мир там на здешний похож, только магический, скучать не дадут.

Хотел было ответить, что я и здесь не скучаю, но понял, что от таких предложений не отказываются. Тут у меня в Турцию несчастную денег нет съездить, а там целый новый мир ждет. Да про полтысячи лет интересно узнать поподробнее.

— Давай, — говорю, — поехали!

Сразу, однако, мы никуда не поехали, я еще не меньше получаса стоял, ощущая странную щекотку.

— Ты что делаешь, — не выдержал я.

— Делаю из тебя аватара. Тут настройка точная нужна, иначе помрешь ты, так никуда и не попав.

Пояснение не порадовало, но, видимо, настройка (моя?) уже шла к завершению. Скоро вокруг налетел какой-то золотистый туман, стало ничего не видно. И ощущение, что меня несколько раз резко перевернули, причем необязательно вокруг вертикальной оси. Короче, где верх, где низ, вестибулярный аппарат определять отказался категорически.

Потом туман рассеялся, а я снова ощутил под ногами пол. Немного не там, где он раньше находился. Меня качнуло и опустило на четыре кости. Ан нет, на три — колено и руки.