— Сынка, а разве это не ты вчера себя пяткой в грудь бил, мол готов хоть всю жизнь блоки на третий этаж таскать? Слав, ты бельё перед рукомойником поставил? Не подойти ж ведь!

— Виноват, пап, виноват. Места просто в прихожей не было, вот я и расчистил кое-как.

— А... тогда ладно. Как говорится, благими намереньями!..

Не окончив фразу, папа, выразительно помахав рукой в воздухе, повесил куртку на крючок и отправился на кухню. Наткнувшись там на преградившую путь корзину, он с нравоучительным: 'О! Я же говорил!' вернул бельё в ванну.

Улыбнувшись, я принялся помогать ребятам распаковывать технику.

* * *

'Блоком' в обыденной жизни называли мощный компьютер-посредник между ВУС2-обручем3 и Базой — громадным коммерческим хранилищем информации. Там размещались и обрабатывались почти все существующие ВУС-программы, -игры, -интернет и прочие блага цивилизации. Размером и формой блоки, как я уже отмечал, походили на небольшой шкаф, забитый внеземными технологиями. Разве что стоили как... впрочем, таком лучше не вспоминать. Мы-то приобрели их весьма удачно, через какого-то папиного знакомого, что работает в Виртмире — тот ему чем-то задолжал в пору юности — раза этак в два-три дешевле среднеарифметического по рынку. Другими словами, за столько, сколько мог выложить скромный деятель художественного искусства за три блока для своих чад.

Разместить технику решили в нашей комнате, и, пока ребята выносили оставшийся после распаковки мусор, я успел подготовить блокам неплохое место. Возле матрасов, заменяющих нам троим кровати, в стене был немаленький альков. И знать не хочу, зачем его здесь оставил застройщик, мы же по малолетству приспособили туда аквариум. Несколько лет назад он лопнул, окатив нас, спящих прямо под ним, потоком ледяной воды... да-а, это было настоящее историческое событие — Федя, которому досталось больше всего, потом ещё лет пять вдохновенно рассказывал, как однажды проснулся в луже вонючей воды, весь посечённые осколками стекла, да в добавок с рыбиной в зубах!

Теперь вместо аквариума там лежала груда брошюр, исписанных тетрадей, прошлогодних учебников и прочего хлама — разобрать, как говориться, руки не доходят, а выкинуть жалко. Вот и пришло их время.

Тщательно протерев альков, я позвал папу — ребят нигде не было -, что-то задумчиво выводившего на мятом клочке бумаги.

— Слав, как думаешь, мама очень на меня обидится, если я скажу ей: 'Ты сама во всём виновата!' и предоставлю наглядный список, — потыкал он в листок карандашом.

Тут надо отметить, что мама с недоверием относилась к ВУСу, и даже закатила отцу небольшую истерику накануне.

Я невразумительно пожал плечами.

— Ха, ты уж слишком сгущаешь краски!.. хотя... пожалуй что рисковать действительно не стоит... — и отец, с сожалением скомкав неудавшийся план, щелчком пальцев запустил его в мусорку на столе. — Что там тебе надо было? Блоки помочь перенести? Ладно, давай...

Поставив загружаться на все три блока систему, я разложил матрасы и отправился на кухню заварить валерьянку с мятой.

* * *

Федя с Катей вернулись не одни.

Мама, какая-то вся поникшая, не разуваясь шмыгнула в родительскую комнату.

— Ну? — обратился я к Феде с Катей, тихо разувающихся у смой двери. — И как вас угораздило?

— Это всё она, — раздражённым шёпотом отозвался брат. — Она, понимаешь ли, подружек встретила, как тут не остановиться?!

Я ухмыльнулся, представив себе эту картину. У брата с прекрасной половиной человечества свои счёты, понятные лишь ему. Видать, всё то время, что сестра была увлечена 'непродолжительной' беседой, Федька маячил на горизонте, не решаясь подойти и вмешаться. Тут-то их и поймала возвращавшаяся от прародителей мама.

Войдя в комнату, я присел возле брата, копающегося в программных недрах одного из блоков. Рядом со своим возилась Катя, как обычно закутанная в свой любимый плед с головы до ног. В квартире действительно было прохладно.

— Я операционка уже установилась?

— Ага, — ответил брат. — Сейчас дрова качаю ...

— Скинешь мне?

— Без проблем.

Я покивал и тоже занялся техникой.

— Ребят, я к Базе подключилась, — высунула нос из пледа сестра. — Где регистрироваться?

— Ну, — поправляя съехавшие очки сказал Федя. — Геройскую Фантазию, думаю, не?

— Во-во! — поспешил встрять я, пока брат не передумал. — давай фанту!4

Катя, не ожидавшая от Феди такого предательства, округлила глаза:

— Эй! Мы же вчера на сталкере остановились!

— То было вчера... — старательно пытаясь подавить улыбку (получалось плохо) покивал Федя.

Несколько секунд в комнате раздавалось лишь щёлканье клавиш да невнятный разговор за стеной.

Наконец брат, глядя, как надувается Катя, не выдержал и рассмеялся:

— Да мне, собственно, всё равно, так что и сталкера скачивай. Буду с вами по очереди играть, если уж так хочешь... Да, кстати, на мою системку драйвера уже встали, можете себе перекинуть... ага, вот они, на рабочем столе, в это папке... А ты, Кать, не дуйся, у нас всё сейчас вилами на воде писано, может быть и вообще играть не разрешат... а жаль, каникулы, как-никак!

* * *

Время за компьютерными хлопотами пролетело незаметно — кажется, мы только-только закончили с драйверами, а дверь уже открылась, впуская родителей. Их длинные тени, словно в каком-то ужастике, тёмными полосами легли на паркетный пол. В комнате тут же повисла настороженная тишина — даже Федя перестал стучать по клавиатуре. Катя, чуть раздвинув складки пледа, посверкивала глазами. Мы все замерли, ожидая родительский вердикт.

— Кхм, — прервал наконец тишину папа. — Мы тут с мамой поговорили и решили...

Он обернулся к стоящей рядом маме. Она была всё такой же серой и поникшей, как и тогда, у двери. Её тоненькая фигурка особенно контрастно смотрелась на фоне по-богатырски сложённого отца. Глаза, обычно глубокие и фиолетовые, как флуоресцирующие небо после захода, выцвели и поблёкли, напоминая засохший цветок.

Я почувствовал в горле ком.

Папа вздохнул и, потерев лоб, продолжил:

— Так вот, мы решили, что в школьные дни... в институтские тоже, так что рано Федя радуешься!.. Эм... ах, да, точно, в учебные дни у вас на ВУС-дела будет выделятся два часа реального времени.

Мы разулыбались до ушей, с чувством пожав друг другу руки. У ВУС-устройств было одна весьма и весьма приятная особенность: время в управляемом сне бежало медленнее, чем в реальности. Так что наши два часа могли тянуться около двух недель. А это уже немало, согласитесь!5

Переждав всплеск наших бурных чувств, папа, лукаво сверкнув глазами, заговорщически добавил:

— А в выходные дни, думаю, это время можно будет увеличить...

Мама, встрепенувшись, тихо возразила:

— Ваня! мы так не договаривались! Нервная система детей должна...

Папа оглядел 'детей' и задорно расхохотался, совершенно заглушив её проповедь.

— Ты не исправим... — с тяжёлым вздохом и невольной улыбкой мама покачала головой. — Кажется, уже остепенившийся мужчина, в волосах седина пробивается, а всё туда же!

Папа, улыбнувшись ещё шире, легко подхватил её на руки и со словами:

— Ничего милая, это всё нервы... пойдем, выпьем валерьяночки, успокоимся... — оставил нас в одиночестве.

* * *

Мёд, к сожалению, оказался не без ложки дёгтя: вернувшийся чуть позже с чашкой отец добавил, что, во-первых, два часа отводятся нам не только на игру, но и на прочие дела, включая учёбу. Во-вторых, когда каникулы кончатся, перед вирмом обязательным правилом будет сделанная на завтра домашка, а пока на дворе лето придётся мыть полы и отдраивать ванную... собственно, ожидая чего-то вроде этого, мы не сильно-то и горевали.

— Ну... давайте что ли уже?.. — как-то на удивление нерешительно спросил брат. — Все пароль помнят?

Катька весело хихикнула:

— Да-а, такое забудешь!

Я улыбнулся, старательно намазался обруч электролитом, застегнул его на голове и аккуратно, что бы не съехал, улёгся на свой средний матрас. Датчики холодили кожу. Ладони вспотели, сердце билось так, будто я вновь сдаю прилюдный экзамен... я постарался дышать глубоко и ровно, но в животе всё равно что-то неприятно посасывало.

— Ладно, — послышался с боку голос брата. — Запускаю... весёлых снов!

И я закрыл глаза.

Первые полминуты ничего не происходило. Затем я заметил, что тело начинает засыпать — я при этом оставался в полном сознании. Пульс замедлился, дыхание вышло из-под контроля, став глубоким и размеренным. Конечности онемели, я перестал их ощущать. Наконец начали утихать окружающие звуки, сливаясь в единый неразборчивый шепоток. Потом в голове появилось странное чувство: я словно начал медленно погружаться, уходить сам в себя. Нет... какая-то сила давила на меня извне, истончая связь с реальностью, выталкивало в новое измерение. Мне стало страшно, даже жутко. Я начал бороться, цепляться за действительность, вслушиваться в замолкающий шум... но всё было бесполезно: я чувствовал, как в голове натягиваются и истончаются нити, рвутся, рвутся одна за другой... и от этой беспомощности ужас лишь нарастал...

Волевым усилием я взял себя в руки. 'Расслабься, не сопротивляйся... ты чувствуешь это каждый раз, когда засыпаешь... просто тогда ты уже слишком сонный, что бы обращать на это внимание... расслабься... не сопротивляйся' — проговорил я про себя.

И поддался необоримому течению, заточившему меня в себе и одновременно вырвавшего куда-то во вне.

На мгновение я отключился.

А очнувшись уже в вирме.

Вокруг, куда не посмотри, простиралась бескрайняя синяя пустота рабочего стола. С интересом осмотрев себя (я как я, даже в той же майке и шортах, в которых 'заснул'), поводил руками и, кажется, даже произнёс несколько слов, тут же растворившихся в безликой синеве. Это было странное чувство: с одной стороны — опасливость перед чем-то новым, неизвестным, с другой — восторг свежих ощущений. Я чувствовал себя удивительно лёгким, словно в невесомости, а при взгляде в бездну под ногами откуда-то из груди с восторгом поднималось ощущение полёта... или даже скорее парения... невесомости... Однако вскоре я почувствовал, что с каждым мгновением мне здесь становится всё менее и менее уютно. Синева вокруг казалось такой огромной, бескрайней, что я словно бы растворялся в ней... неприятно, очень неприятно.

Передёрнув плечами, я, загребая руками как в воде, подплыл к пёстрому ярлыку 'Геройская Фантазия'. Ставить другую тему сейчас не буду, уж слишком много времен это дело занимает — пока скачаешь, пока разберёшься... а заставлять ребят ждать не хотелось. Коснувшись ярлыка кончиками пальцев, я доли секунды висел в окружение клубящейся темноты. Когда та брызнула во все стороны, вокруг оказалась небольшая, но уютно обставленная под средневековье комнатка. На полу лежал пушистый ковёр с узором арабеска, справа гудел пламенем камин. Над ним скалила бивни на треугольном щите голова кабана. Здесь было много подобных украшений: оружия, доспехов, охотничьих трофеев... однако всё их очарование мгновенно пропадало, стоило увидеть огромный, во всю стену, сенсорный экран. На нём крупными стилизованными завитыми буквами значилось:

'Добро пожаловать! Для входа необходима авторизация или регистрация на нашем сайте. Просим ввести логин и пароль!'

Когда я авторизовался, мне предложили выбрать мир. Чуть улыбнувшись при виде названий, я выбрал верхний в столбце 'Вирм — Геройская Фантазия' — начать играть мы двумя голосами против одного решили в фанте.

'Для выбора героя просим пройти внутрь' — и экран, неуловимо перетёк в... дверь. На её покосившейся табличке значилось 'гримёрная'.

Однако ВУС-технологии нравятся мне всё больше и больше...

Потянув за круглую дверную ручку, я с интересом заглянул внутрь. Там оказалась ещё одна комната, не многим больше предыдущей. Погружённая в полумрак, она производила неприятное впечатление запущенности — полки стеллажей, занимающих большую часть комнаты, увиты паутиной, одежда на вешалках полуистлела, повсюду толстый слой пыли. Напротив двери, у заколоченного окна, стоит манекен. Рядом с ним стол и аккуратно придвинутый к нему стул. Ни одной живой души.

Прикрыв за собой дверь, я прошёлся мимо стеллажей, разглядывая их содержимое — глаза быстро пообвыкли, и света от окна вполне хватало. Немного побродив по комнате, я вновь остановился перед дверью. Н-да, словно бы в квесте каком-нибудь оказался...

На столе, подле трёхглавого канделябра, лежал пухлый том в золочёной оправе. Присев на стул, я с усилием открыл книгу на первой странице и пробежал глазами заглавие.

'О героях, подвигах и их классификации'

В тот же миг по комнате пронеслась какая-то невидимая волна — канделябр и люстра под потолком вспыхнули огоньками тысяч свеч; пыль, словно бы от порыва ураганного ветра взвилась вверх и исчезла — воздух в комнате сделался хрустально-чистым. Всё вокруг изменилось, словно бы время вернулось на несколько лет назад, когда тут ещё не воцарились разруха и запустение.

— Ух! — непроизвольно вырвалось у меня. Затем, скорее про себя, чем вслух, я пробормотал: — Ага, значит мне с вот этим вот томиком разобраться следует...

На следующей странице завитыми буквами было выведено:

'Глава первая. О нильм6 земных, нильме морских и нильме небесных'

Так, видимо настал черёд выбрать своему персонажу расу и внешность.

И вот тут я задумался. От выбора расы напрямую зависело направление развития персонажа — выносливым гномам непросто быть магами, а неуклюжим, но очень сильным троллям ворами. Нет, конечно игроков никто не ограничивает, некоторые даже специально выбирают своему персонажу несвойственную расе ветвь развития — просто так, мол, слишком легко, не интересно играть. Я лично себя к таким не относил, так что выбор расы был для меня очень важен. Любимым моим классом в играх был маг — как-то лежит душа к всяким там взрывам, огненным шарам и прочей атрибутике. Собственно, и интерес к фэнтези в основном объясняется моей тягой к сверхъестественному, однако... приелось уже как-то, и я не уверен, что мне когда-нибудь не наскучит кидать ледяные сосульки. Впрочем, играть классом, связанным с рукопашным боем, меня тянуло ещё меньше. Остаётся, получается, только стрелок... ну что ж, тоже неплохо!

Просмотрев оглавление, я открыл страницу с заголовком 'Нильме хитрые, пронырливые и изворотливые'. Первыми шли тёмные эльфы.

'Высокие и сильные, они так же славятся своей грацией и ловкостью движений. Прирождённые бойцы коротких клинков, они...'

Всё ясно, не наш вариант.

'Гранги.

Они — разумные потомки гарпий, когда-то давным-давно отколовшиеся от своего народа и поселившиеся рядом с людьми юга. Сначала те не слишком доверяли новоявленным соседям, однако шли века, и сейчас гранги стали неотъемлемой частью их общества — сказать там 'человек', значит сказать 'гранг'. Невысокие и худощавые, гранги имеют крылья и могут летать. Неплохо обращаются с короткими клинками, меткие стрелки, однако луку с арбалетом предпочитают духовые трубки и дротики — из-за веса.

123456

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓