Александр. Продолжение похода 3

С этими словами, монарх протянул жрецу две восковые таблички и большую связку дубовых сучьев. Нефтех взвесил их одной рукой и отложил в сторону. Затем со всем вниманием он изучил уже знакомые ему тексты. Их содержания египтянину передал Эвмен, и у жреца было время составить свои толкования. Александр с нетерпением ждал его вердикта, в тайне надеясь на благоприятный исход.

— Дельфы явно уважают тебя государь, если дают такое давнее и знаменитое пророчество. Зевс-Амон вновь подтверждает твое божественное происхождение и продолжает держать твою правую руку во всех твоих начинаниях. Что касается Додоны, я мало знаю о способах их пророчества, но, несомненно, они далеки от мрачных мыслей.

— Ты так считаешь? — искренне удивился Александр. — А вот мои пажи считают, что из сучьев можно сложить погребальный костер.

— Я бы не стал слушать мнение тех, кто ничего не смыслит в прочтении тайных знаков судьбы, государь. Лично я считаю, что дубовые сучья знак воинской славы. Ведь недаром из листьев дуба жители Эллады плетут венки победителям и украшают ими их головы. К тому же еще ни одна война не была бескровной и потому погребальные костры, увы, жестокая неизбежность.

— А каков твой вердикт в отношении этих посланий в целом? — с интересом спросил Александр, глядя прямо в глаза своему собеседнику. Нефтех с честью выдержал это испытание и без колебания произнес.

— Бессмертные боги явно благосклонны к тому делу, которое ты задумал.

— Ах, Нефтех! — с укоризною воскликнул Александр. — Жрец всегда останется жрецом, даже если он не носит шкуру леопарда и не совершает жертвоприношение в храме. Твой ответ также двояк, как и ответы оракулов. Ведь в нем кроме благосклонности богов к моим планам есть место и разрушение моего царства и погребальный костер, правда неизвестно кому.

Египтянин попытался оправдаться, но Александр не дал ему этой возможности.

— Нет, я тебя ни в чем не упрекаю, — успокоил Нефтеха царь. — Подобный исход может в любо хорошо задуманном дело при дурных исполнителях. Мне сейчас важен точный ответ на мои вопросы, ибо я знаю тебе не только как об умного и ответственного толкователя, но и хорошего гадателя. Да, мой дорогой египтянин, я говорю о твоем артефакте — весы Судьбы. Скажи мне твою цену за гадание и можешь быть уверен, что я не поскуплюсь. Мне сейчас очень нужно волю Мойры, начать ли поход или подождать.

— Ты слишком высоко ценишь мои способности государь, ставя их на одну доску со способностями оракулов Дельф, Амона и Додоны — стал скромничать египтянин.

— Я прекрасно помню, как своими предсказаниями ты дважды выручал меня в трудную минуту, особенно в Индии. Скажи свою цену, и казначей немедленно отправит деньги к тебе домой. Или ты хочешь что-то другое, скажи и клянусь Зевсом, я постараюсь исполнить твою просьбу — македонец решительно брал быка за рога.

— Все что я имею, я имею благодаря твоей милости, так кто с кого должен брать деньги, государь!? Любая твоя просьба для меня священна и я с радостью выполню её, но — лукаво запнулся египтянин.

— Что но!? Как я их не люблю!! Что ты боишься гнева великих Мойр, у которых будешь выспрашивать жребий судьбы? — гневно поинтересовался царь.

— Я боюсь, что мое гадание может не дать тебе того, что ты хочешь узнать?

— Будь спокоен, я приму любое твое гадание — твердо заверил его монарх, — но только после того, как ты растолкуешь волю великих богинь.

Услышав все, что хотел, и временно обезопасив свой тыл, Нефтех покорно склонил перед Александром свою бритую голову.

— Тогда не будем откладывать это дело, государь. Я сейчас же отправлюсь к себе домой и привезу сюда весы Судьбы.

— О нет, отправь за своим артефактом своего слугу, а сам останься со мной для дружеской беседы — монарх крикнул пажа, приказав принести принадлежности для письма. Взяв покрытую воском табличку, египтянин написал на ней несколько строк, и собеседники вновь остались одни.

— Я не особенно сведущ в военном деле повелитель, но хотел бы узнать у тебя одну важную вещь. Она, на мой взгляд, очень важна в преддверии большой войной.

— Что ж спрашивай, — охотно согласился Александр. — Ибо я знаю, что ты не тот человек, который будет спрашивать ради праздного любопытства.

— Прежде чем выступить в поход против карфагенян и италиков, не намерен ли ты отдать распоряжение о своей новой свадьбе? — спросил египтянин и Александр нахмурился.

Жрец заговорил о том, что давно не давало ему покоя. Во время аравийского похода остро возникла проблема престолонаследия в случаи гибели монарха, и он до сих пор не был разрешен.

Все дело заключалось в том, что, по мнению большинства окружавших царя македонцев, Александр не имел законного наследника. Несмотря на то, что Александр имел законного сына от царицы Роксаны, азиатское происхождение его матери, по мнению высокородных македонцев не давало ему право на престол.

Также не устраивал их и другой сын, рожденный царю милитянкой Барсиной. Это обстоятельство проявилось во время ложного сообщения о смерти Александра и Пердикке стоило больших усилий не дать разрастись пожару междоусобной войны за верховную власть.

По воле великих богов, тогда все закончилось хорошо. Вскоре в Вавилон пришли вести, что царь жив и здоров, а потом и сам Александр вернулся из похода, и опасный вопрос о престолонаследии пропал сам собой. Высокородные македонцы стали дружно заверять монарха в своей преданности престолу Аргидов, но Нефтех сразу указал царю на притаившуюся для него угрозу.

Тогда, Александр лишь принял к сведению, но ничего не предпринял, оставив столь важный вопрос в подвешенном состоянии. Теперь же, не желая новых сотрясений и угроз стабильности македонскому царству, Нефтех вновь поднял вопрос о наследнике, который в случаи смерти царя мог без всяких затруднений получить верховную власть.

— Я много думал над этим вопросом Нефтех. Да, я согласен с тобой, что ради спокойствия в стране мне следует жениться на чистокровной македонке, но к сожалению я так и не нашел нужного себе человека. И тут дело не в моем пристрастии к той или иной кандидатки на роль царицы. Многие из знатных македонцев, захотят видеть своих протеже на это место, и мой любой выбор породит только раздоры среди них. А в предстоящей войне они мне совершенно не нужны.

Слушая царя, египтянин молчал и загадочно улыбался. Весь его вид говорил, что у него есть свое решение этой важной задачи, и Александр это заметил.

— Нефтех, неужели ты решил записаться в царские сводники? — шутливо воскликнул монарх — вот уж совсем не ожидал этого от тебя. И кого ты хочешь мне предложить?

— Ты зря смеешься государь. Моя кандидатура по своему происхождению достойна тебя как никто другой и не позволит кому-либо сказать слово против брака с ней. Я готов поставить свою голову против лепты, но ваши дети будут иметь твердую власть при любом раскладе судьбы.

— И кто эта таинственная невеста, за которую ты так страстно хлопочешь? Скажи, удиви меня и моих македонцев — усмехнулся царь.

— Твоя сводная сестра Эвридика.

— Ты неуместно шутишь Нефтех! В твоих словах нет смысла и логики, которую я так в тебе ценил! — раздраженно воскликнул Александр, но египтянин не сдавался.

— Отнюдь государь. Кому как не тебе, законному наследнику наших фараонов и персидских царей, жениться на своей сестре ради поддержания чистоты крови! Разве великий Зевс не женился на своей сестре богине Гере!? Разве не было у него детей от других сестер, от дочерей и все они стали богами. Великие Мойры благоволят к тебе, прислав Эвридику в Александрию в свите твоей матери. Грех отвергать выпавший тебе шанс, который снимет все опасные для тебя вопросы.

Слова египтянина потрясли и сразили Александра. Предложение Нефтеха, действительно полностью разрешало все проблемы, и было совершенно легитимно в правовом поле македонских обычаев.

— Хорошо, Нефтех. Я подумаю над твоим предложением и приму решение в самое ближайшее время, — пообещал Александр Нефтеху, явно не желая продолжать на эту тему разговор.

Египтянин прекрасно понимал столь сдержанного поведения царя. В его основе лежало появление в Александрии царицы Олимпиады. После устранения с политической сцены ненавистного ей Антипатра, у матери царя с небывалой силой появилось стремление к участию в государственной жизни македонской державы.

Едва только Александр прибыл в Александрию после дальнего плавания, как Олимпиада стала усиленно бомбардировать сына письмами. Узнав о беспорядках, возникших в Вавилоне в период отсутствия Александра, эпиротка стала яростно доказывать царю, что он окружен предателями и изменниками и только её присутствие рядом с ним, поможет удержать их в страхе.

Воспользовавшись, что в стране не было войны, под благовидным предлогом рассорившись с регентом Птоломеем, Олимпиада через Эпир, самостоятельно отправилась в Александрию. Регент Македонии не ожидал столь решительных действий со стороны пятидесятилетней женщины и не смог противодействовать ей. Письмо, посланное Птоломеем с извещением Александра о поступке его матери, прибыло в Александрию ровно за три дня до появления в ней самой Олимпиады.

У горячо любившего свою мать царя не хватило духу отослать её обратно в Эпир, но очень скоро пожалел об этом. Едва переступив порог царского дворца, эпиротка стала активно вмешиваться в дела государства, давая Александру, советы по каждому поводу и случаю.

Вступает в прощальный период золотой осени, Олимпиада спешила насытиться государственной властью, от которой ее отстранил муж, затем Антипатр, затем Птоломей. Наконец-то взлетев вверх на сияющем колесе Фортуны, она наслаждалась минутой славы, совершенно не задумываясь о её скоротечности.

Воспитанник жреческой школы, Нефтех как никто другой в окружении Александра понимал его мать и потому не строил в отношении её никаких иллюзий. Жесткий и решительный человек, она не позволит никому кроме неё стоять рядом с царем и давать ему советы.

Зная то, как сильно ненавидела Олимпиада всех других жен царя Филиппа и их потомство, египтянин не сомневался, что она займет негативную позицию против брака Александра с Эвридикой.

Быстро просчитав в уме все позиции, Нефтех искренне пожалел и ловко перевел беседу на тему философии. В последнее время Александр стал уделять ей особенно много внимания и охотно поддержал разговор о ней. Плавно перетекая от платоников к киникам, а от них к пифагорейцам и агностикам, он заговорил об индийских философах, которые совсем недавно прибыли в Александрию с торговым караваном.

Несколько минут, египтянин терпеливо выслушал все особенности понимания индусов в отношении окружающего их мира, которые с восторгом пересказывал ему монарх, а затем в шутку предложил ему вычленить из всех учений все полезное для создания новой религии. В ответ Александр обещал подумать, но по азартному блеску в глазах властелина, жрец догадался о верности своего предположения, относительно намерений царя объединить свою империи при помощи единого бога для всех её народов.

Довольный своей проницательностью, египтянин перешел к предстоящей войне, но тут его ждало разочарование. Царь не собирался обсуждать с ним свои наступательные планы и жрец отступил. По своей сущности он не был сторонником лобовой атаки, предпочитая действовать обходным маневром.

Получив отказ в обсуждении военных действий, Нефтех стал выискивать новые темы для беседы, но в этот момент прибыл слуга с таинственными весами.

Для проведения ритуала гадания и погружения в транс, не требовалось особых условий, но верный своей натуре, бывший жрец решил обставить процесс с максимальной таинственностью.

Выбрав небольшой зал, Нефтех всегда проводил гадание в замкнутом пространстве, он приказал поставить три светильника, создав из них подобие треугольника. В центре его, жрец расстелил большой кусок белой льняной материи, на котором разложил вынутый из ларца свой таинственный артефакт.

Изящной работы весы были изготовлены из металла похожего на золото, который Нефтех называл орихалком. В меру украшены драгоценными камнями, в отблесках светильников они играли огнем, привораживая к себе взгляд.

Достав из кожаного кисета щепотку порошка, египтянин бросил его в огонь одного из светильников и по комнате разошелся приятный запах. Стоя у огня Нефтех сделал несколько вдохов и его преображение в оракула началось.

Когда он повернул свое лицо к царю, Александра передернуло. Вместо привычного для него сдержанного и вдумчивого египтянина, перед ним стоял властный, привыкший повеливать человек. Несмотря на то, что все это царю было знакомо по прежним ритуалам, он никак не мог привыкнуть к столь разительному изменению и от того, в глубине души несколько побаивался Нефтеха.

— Что хочет узнать от богинь Мойр любимый сын Зевса Александр — сочный могучий бас плавно изливался из груди Нефтеха неподвижно вперившего взгляд в одну точку. Со стороны это производило сильное гнетущее впечатление, и Александр не сразу решился задать интересующий его вопрос.

— Я хочу узнать, судьбу своего похода на запад Ойкумены, — с трудом произнес полководец, с трудом отдирая свой язык от пересохшего неба. Нефтех сделал едва уловимое движение и в его руках оказались две причудливые золотые монеты, выполняющие в ритуале роль гирек. Плоские покрытые замысловатой резьбой, они казались предметами из иного мира.

— Нарекаю тебя Александром, царем македонским — произнес Нефтех, опуская одну из символических гирек, в чашку справа от себя. Она тихо звякнула и от этого звука, у Александра учащенно забилось сердце. Решалась судьба похода, который на этот момент был смыслом жизни македонского царя.

— Нарекаю тебя двуликим Сенатом, римским и карфагенским. Что стремиться к миру, но готовится к войне, что прикрываясь законом, творит порок — жрец бросил другую монету в левую от себя чашу. Прошло несколько томительных секунд, после чего губы Нефтеха промолвили слова, так привычные и вместе с тем пугающие, для царского слуха.

— Да будет так — грозно возвестил гадатель и застыл. Вместе с ним застыл и Александр, хорошо помнящий случай, когда Мойры отвергли призыв Нефтеха объявить будущее.

— О великие Мойры, богини, что ткут, определяют жребий и обрезают нить судьбы как людей, так и богов. Дайте ответ своему ничтожному просителю о судьбе похода сына Зевса Александра.

Египтянин провел рукой по стопору в виде головы ибиса Тота и отпустил его. Хищно блеснув своим изумрудным глазом, бог закачал весы правосудия. Чаши с гирьками плавно заходили вверх и вниз, вознося и опуская судьбы обозначенных ими героев. Постепенно амплитуда размаха их уменьшилась, но гирьки упрямо не хотели даровать кому-либо предпочтение. Медленно и нехотя качались они на весах судьбы. Казалось, что вот— вот они придут к нулевому балансу, как вдруг чаша Александра взлетела вверх, даруя победу македонскому царю.

— Да будет так! — возвестил голос из груди Нефтеха. По лицу владыки побежали струи пота, а возможно и слезы, но он терпеливо ждал завершения гадания, которое было не менее важным, чем решение весов. Вслед за ответом на заданный вопрос всегда следовало пророчество. Вперив пронзительный взгляд в пространство, жрец заговорил несколько глухим голосом на распев.