— А у тебя, оказывается, не только губки красные, но и зубки острые.
Так что на эстетике она лишь покачала головой. А Татьяна сделала себе зарубку: уступить Зине. В чём-нибудь уступить Зине. И уступила. На танцевальных тестах уступила ей лидера группы — Петра.
Впятером они прошли. К концу испытаний от первоначального состава абитуриентов уцелело стандартные десять процентов. А их, как было пятеро — так пятеро и осталось.
Конкуренцию, по-настоящему, им составила только одна из сбившихся вслед за ними, по их примеру, стай. Тоже пятеро. Но наоборот: на трех девочек — двое парней. Девица и верховодила. И была она рыжей, как... как рыжие плети поздних закатов!
Больше групп не уцелело: две спалились, а три — распались. И осколки погорели тоже — дотла, до человечка.
В кабинет финального собеседования Татьяне выпало заходить сразу после рыжей.
Вошла. Ослепительная дама в погонах майора поморщила губки и брюзгливо осведомилась:
— Ну и что? Тебе тоже загорелось спасти этот мир?
Таня стрельнула взглядом на скучающего рядом капитана, распахнула ресницы пошире и с энтузиазмом ужаснулась:
— А что, у вас, значит, всё уже настолько запущенно?!
Капитан скучать перестал.
— В последний раз предлагаю эту истинную блондинку — убрать! Пусть к маменьке, в её дурацкое шоу идёт! И реальный повод есть: силовой тест она всё-таки завалила.
— Шоу не дурацкое, а мастерски выстроенное — и для участников, и для зрителей. Я клипы из него иллюстрациями в курс управления веером ситуаций думаю включить, — капитан внимательно посмотрел на майора, улыбнулся, — А причина-то, реальная, есть?
— Казённого шампуня жалко! Сколько ж его потребуется, чтоб этот килограмм волосья хотя б раз в неделю отмывать!
Капитан мельком взглянул на жёсткий ёжик причёски своей напарницы. Поспешно отвёл взгляд.
— А ты на свою рыжую фанатичку посмотри! Нет, это ж додуматься надо было: косу в качестве каната использовать! А если б шейные позвонки хрустнули?!
— Голова у неё была жестко зафиксирована. Риск сведен к минимуму. А вот твоя блондинка своим скальпом не рискнула!
— У них на ленте парень завалился. Парень. Который килограмм на двадцать, а то и двадцать пять, тяжелей этой птахи. Но они его всё равно вытащили!
— Опоздав к контрольному сроку.
— Зато сплотив группу.
— И окончательно утвердив её в качестве теневого лидера. А Мария — честная!
— Честно взяла в руки кнут, и честно — как танк по бездорожью...
— Кнутом танк не погоняешь.
— Рыжая смогла бы, — улыбнулся капитан.
— А твоя интриганка?! Она же после синей ямы теперь просто использует парней! Втихую, внаглую!
— Втихую, но внаглую? — улыбнулся капитан. — Как мне это знакомо! Ты, что? — реальную конкурентку себе увидела?!
— Да ты хоть понимаешь, что ей всего одного взгляда в твою сторону хватило?!
— Да понял, — капитан покачал головой: "Нет, это не ревность — просто профессионализм. Профессиональная наблюдательность, профессиональный анализ". — Когда она вышла, опомнился. Вот уж маменькина дочка! На рефлексах ведь сработала!
— Так, — вмешался директор филиала Академии. А чему путному ваша блондиночка обучилась? Или только пацанами всех возрастов вертеть горазда?
— Виолончель. Работает в оркестре.
— В оркестре? И чтоб без вариантов стать первой скрипкой? Какая неожиданность!
— Вот, видно, ей это и поднадоело, — хмыкнула майор, и шеф повернулся к ней:
— А ваша Мария? Кроме кнута и танков что-то может?
— Профессионально рисует. Работы раскупаются.
— Что ж, достаточно. Вера Игоревна, я так понял, что Вы за сумасшедшую рыжую и её шайку, голос свой отдаёте?
— Да.
— Дмитрий Олегович, хитрая блондинка, которая зовётся Татьяной, со своей командой?
— Да.
— И правильно. Две конкурентные группы на курсе — классика жанра. Будете работать. Я чувствую, реальную проблему вы ещё не разглядели, что ж приготовьтесь к сюрпризу. И ещё, невидимками обеих девиц не сделать никак, так что их... их "волосьё" сохраните. Обеим. И переходим к одиночкам — Вернер Хольт...
Как они были хороши на Бале Открытия! Как контрастны! Одна — в маленьком чёрном платье, другая — в струящемся до пят салатно-зелёном. И на ней россыпь бижутерии — на шее, в ушах, на пальцах, — на лодыжках! А у другой: только тяжёлые чёрные серьги да чёрные — до самого локтя, перчатки. И волосы. Волосы Татьяны длинными мягкими волнами укрывали плечи, спину, прикрывали подол платья, а у Марии — расплёскивались в рыжий хаос!
— Смотри, в одном они всё же повторили друг друга.
— Вижу, туфельки. У твоей блондинки они аккуратно в цвет волос и у рыжей — тоже.
— Что-то подобное я откуда-то помню...
— "Тёмный мед", леди Джейн, сцена у бассейна. Помнишь?
— Он целует ей руки, а на воду падают и падают жёлтые листья...
— И ветер гоняет их, как кораблики...
— Но почему-то все запоминают ещё и её платье с крупными красными пятнами...
— И туфельки.
— Так вот он с кого её рисовал... А говорили про Екатерину Одоевцову...
— Не "с кого" — для кого.
— Я, кажется, понял, на что намекал нам командир...
— Её родители.
— Режиссёр — мастер придумывать ситуации...
-...И реал-лидер — мастер разрешать их. Они нам всю игру сломают.
— Может, не отпустим её на каникулы?
— Мастера увидят в этом проблему и...
— И решат её. Надо просто поторопиться — успеть сделать ситуацию необратимой.
Через месяц за войной Белой и Рыжей Розы с наслаждением следил весь курс. От прямых боестолкновений обе группы удерживало только зеркальное неравенство сил. Трое парней с двумя девчонками по-всякому сильней двух парней с тремя из слабого пола, но в женский-то блок парней не пускали, а там — одна Мария чего стоила...
Ситуацию усугубляло ещё и то, что в "казарме" — как девчонки издавна называли мужской блок — над парнями Рыжей Розы подшучивали: как это — под кнутом девчонки? А в дроттуаре — как они называли свой блок (пацаны сокращали это название до обидного "дыра") — сразу невзлюбили Татьяну: и за то, что они с самурайкой Зин приватизировали сразу трёх видных парней, и из-за её мельканий на экранах вместе с родителями, и из-за неосторожно выставленного на всеобщее обозрение лунного агата.
И только в одном они были с Марией на равных — волосы.
Все остальные однокурсники, прислушавшись к рекомендациям кураторов, носили или короткие причёски, или очень короткие.
("Вы — воины, вы будете стоять на последней линии обороны,— говорили всем. — Вы сами выбрали себе этот путь. Затраты времени на уход за волосами — непроизводительны. А красоваться перед кем-либо первые два года у вас желания не возникнет. Это мы вам гарантируем".
Татьяне сказали то же самое, только Вера Игоревна добавила что-то про шоу матери, только Дмитрий Олегович тайком, словно в последний раз, словно прощаясь, оглядел её косу и чуть вздохнул.
То же самое сказали и Марии, только капитан, стараясь не задерживать взгляда на её гриве, сочувственно добавил "Машеньке", что ей и так будет тяжело, а лишние десять-пятнадцать минут на сон иногда просто спасают.
"Ничего, я справлюсь", — сжала зубы Машка.
"Я боюсь, меня мамочка заругает, а папочке печально будет", — застенчиво улыбнулась Танечка).
На первом курсе добрая половина занятий проходила "в поле". Уберечь волосы на них не было никакой возможности. В результате, все остальные девчонки после душа уже разбредались по спальне, а эти двое, не глядя друг на друга, всё ещё переводили казённый шампунь. Девчонки уже спали, а они, не глядя друг на друга, ещё проделывали ритуальные сто расчёсываний.
Зин как-то попробовала Тане помочь. Через минуту в душевую ворвалась куратор: "А ты, оказывается, не выложилась ещё?" — и выгнала помощницу на плац.
Больше Татьяна подругой не рисковала. В "Рыжей Розе" урок поняли тоже.
(— А если кто из них сдастся?
— Нет, — поджала губы майор. Не будь другой — может, и постриглись бы, а так... Как две собаки на двух копнах сена.
— С чего сарказмы? Кажется, понял: у тебя тоже были... и не меньше, наверное...
— Были.
— А потом...
— А потом на спарринге, на третьем курсе один ублюдок намотал косу на руку и...
— И что с ним стало?
— А ничего.
— Совсем?!
— Наставник предупредил: что с парнем случится — со мной будет вдвое, а на причину он смотреть не будет.
— У тебя ж, вроде, Сидорыч был?
— Сидорыч.
— Я б поверил.
— Вот мне и пришлось поработать ангелом-хранителем.
— Долго?
— Две недели.
— А потом?
— А потом мы стали официальной парой.
— Он сумасшедший?
— Сидорыч его о том же спросил.
— И что бедный придурок ответил?
— "Я хочу её.
"А ты? — спросил Сидорыч меня.— Смотри в глаза! Говори честно!
"И я хочу его, — честно глядя ему в глаза, ответила я.
-"Официальные власти не вмешиваются в личные взаимоотношения официальных пар, — неспешно процитировал "Тезис о невмешательстве" капитан. — Члены официальных пар имеют право не обращать внимания на "нет" партнера, ибо с момента факта образования официальной пары данное слово теряет правовой характер и становится только элементом эротической игры партнеров".
— Ага, — согласилась майор. — Сидорыч ему тоже напомнил, но тот считал, что "Тезис" — это его индульгенция. Он же хотел меня... по-всякому. Давно хотел. Вот и получил... по-всякому.
— Долго продержался?
— Двенадцать дней. На двенадцатую ночь — уже не решился.
— И?
— "Официальные власти не поощряют разводы". Минимальный срок существования официальной пары — год. Иначе инициатор развода получает отметку в личное дело о своей асоциабельности. У нас это ещё и минус триста баллов подавшему заявление. А неофициальные... Развод — стандартная процедура. В неё входят обязательные собеседования с психологом и сексологом. Они выдали мне строгую совместную рекомендацию на трехмесячное воздержание от сексуальной близости. Ему, кстати, тоже.
— Стоп, говоришь, это было на третьем курсе?
— Вот именно. В весенний семестр.
— А как же "основы сексуальной практики"?
— После собеседований с тем дурнем, мне за "основы" поставили зачет условно, но... ты же помнишь?..
— "Выбор партнёра на каждом занятии производится путём неслепого жребия".
— Что на практике означает, что каждому доводится "попрактиковаться" с каждой. Минус я.
— Бедные мальчики, — улыбнулся капитан. — Какое разочарование.
— Ещё бы... Я и при поступлении отличалась некоторым высокомерием. А то, что к третьему уберегла косу — самомнения мне только добавило. Так что "неслепого жребия" ждали многие. А я объявила: "Такое у меня, видите ли, боевое ранение". Парни озверели и при "анализе текущих ситуаций" потребовали произвести разбор нашего "поединка". Диагноз: "Критическая переоценка своих сил" с тяжеленной добавкой: "в условиях, приближенных к боевым". Это минус ещё двести баллов. Он взбесился. Закатил истерику. В результате ему пришлось переводиться от нас. С кошмарной формулировкой "В связи с неумением выжить в коллективе".
— А неумение выжить в своем коллективе...
— Да. В чужом коллективе выжить ещё труднее. Хватит о нём.
— Ты раньше не рассказывала...
Капитан поймал взгляд Веры... Игоревны. Она не отвела глаз. Он накрыл ладонью её ладонь, сжал. Она не отводила взгляда. Он потянулся к её щеке. Она отклонилась:
— Не спеши с выводами. Пожалуйста.
Он отпустил её ладонь. Отвёл руку. Но женщина на ощупь нашла её, накрыла, сжала, улыбнулась:
— Не спеши с выводами, а? — повторила она. Просьба в её вопросе почти не слышалась.
— Что с тобой? — спросил мужчина, но вслушивался в себя: "Ты же хотел этого, именно этого! Просто не надо спешить делать выводы. Не надо... не надо спешить?" Он перевернул ладонь, сплёл пальцы с её пальцами. И повторил: — Что с тобою?
— Наверное, завидую этим дурам, — она расслабилась, улыбнулась. — Смотри, как они не смотрят друг на друга! И ведь не подерутся...)
Может, эти дуры и подрались бы, но на первом семестре свободного времени — только б добраться до койки, чтоб спать-спать-спать...
Ах, нет: другая дура достала гребень...
Кабинет начальника Академии всегда нравился Дмитрию Олеговичу. Обе его части: и рабочая — по-спартански строгая, официально-торжественная: стол длинной буквой "Т", чёрное кресло у знамени Конфедерации, портреты легенд КОМКОНа, две проекции карты обжитой части Галактики — астрономическая плюс транспортная. И, контрастная с этим официозом, спрятанная за неприметной дверью — комната релаксации. Здесь по стенам переплетались лозы тропических сорняков, в вазах цвели орхидеи, в аквариуме пучили глаза разноцветные рыбки, чуть слышно булькали в нём пузырьки воздуха, и, перекликаясь с ними, шумел, шумел крошечный водопадик.
Сегодня их принимали здесь. Хороший знак.
— Что ж, кураторы, поздравляю. Одиннадцатипроцентное превышение итоговых оценок над уровнем среднего — отличный результат. Две группировки вытянули за собой весь курс. Вы их удержите?
Кураторы переглянулись. Командир посмотрел на майора, посмотрел на капитана, вздохнул:
— Компашка рыжей? Девки никак не поделят парней?
— Группа Рыжей Розы, — согласилась Вера Игоревна. — Но дело не в девчонках. Одна из них — Надежда Азалина, себя из претенденток сразу вычеркнула. Это мальчишек в казарме достали. Мария не понимает. Ещё чуть-чуть, и будет бунт.
— Прогноз на этот вариант?
— Мы прикинули... — капитан пожевал губы. — Вроде, для курса ничего страшного: парни обособятся, Вероника Маслова, которую вытащили на синей ленте, останется с Марией, а Надежда перейдёт к Татьяне, и тогда...
— Опять Азалина... — прервал его командир, — Надежда Азалина VI... Шестое поколение Азалиных... Как она?
— В традициях Семьи — абсолютно успешна.
— И почему бы ей не помочь своему лидеру?
— Пробовала. Но Мария закусила удила — только наорала, припомнила происхождение... А Надежда, она... она не то, чтоб ленивая — она экономная. Зачем бодаться с сумасшедшей девицей, когда можно вскользь улыбнуться приятному мальчику. Даже не улыбнуться, а всего лишь иногда — изредка! — на пару мгновений не опускать взгляд. И не подкопаться своим! И нечего предъявить чужому. Но вот если...
Капитан замолчал, а майор закончила:
— ...Тогда Белая Роза приобретёт гендерную уравновешенность. Итоговый балл курса несколько снизится, но зато застабилизируется.
— На каком уровне?
— Плюс 7,5%-8,5%.
— Прилично. Так в чём сомнения? Марию надо учить — вот ей и будет уроком.
— По этому сценарию урок впрок не пойдёт. По крайней мере, для неё и, значит, для нас. Татьяна — рано или поздно, да максимум, к середине второго курса — девчонку выживет.
— Естественный отбор тоже никто не отменял. Слабые не нужны. Да и для остальных отсев — это реальный стимул. Впрочем, что я вам говорю: классический десяти процентный отсев на первом семестре вы обеспечили.
