Аэропорт

— А какая причина остановки инспектор? — любопытствует он ненастойчиво, намекая на закон и порядок. Не отрываясь от выуживания нужных карточек. Положено сообщить о причине остановки гасавтоинспектору.

— Превышение допустимой скорости, — не моргнув глазом отбивает летеха наезд гражданского лоха.

— А техпаспорта у меня нет, — нагло улыбается Рыжий — приложив удостоверение водителя к стеклу форточки одной из сторон пластика, — Перевернуть? — вежливо интересуется он, ухмыляясь.

— Перевенуть! Как нет? — радуется инспектор.

— А Нет такого документа вообще. Есть регистрационная карточка транспортного средства, — намекает Рыжий на то, что профан он, этот лейтенант, а не инспектор Петренко. Даже названия документов не знает.

— Дайте мне в руки все документы, — обижается инспектор.

— С какого переляка? — удивляется Рыжий подняв брови.

— С того, шо тут зона АТО(антитеррористической операции)! — убеждает словами лейтенант, а его соратник — прапорщик солидно выходит из джипа и демонстративно вешает короткоствольный автомат Калашникова себе на плечо. Зевает. Облокачивается на моторное отделение джипа.

— Вы что несёте, лейтенант? — наконец-то обижается Рыжий, — отсюда до Донецка километров двести. Какая зона АТО? Совсем сбрендили ночью на дороге? — однако лейтенант не сдается. Хамит — водило, мешает исполнять обязанности. Уже зацепка.

— Вы как со мной разговариваете? Вы что, с Луны? По закону всё хотите? А мы тут спим круглые сутки в брониках и касках! Тут зона военной операции! И действуют военные законы! Шо, хотите чтоб мы вас мордой в асфальт положили и машину разобрали по винтику? Щас бойцов вызовем и будете тут до утра стоять! — Рыжий даже округляет глаза — на менте ни броника, ни каски. Спит он тут круглые сутки. Совсем окуели. Даже обидно за укров, в АТО — там свидомые хоть в траншеях сидят, а этот в герои писанные лезет, не нюхав пороха!

— И чо теперь? УПК не исполнять? И де тут война? Я даже окопа не видел! Шо, хто-то стреляет?

— Документы сюда! — командует зло лейтенант.

— Щас, разбежался уже! — не боится терпило.

— Капот открой! — дергает ручку водительской дверцы лейтенант охамевая в конец. Однако дверка на замке.

— Ещё чего! Лейтенант, с каких пор мы на ты? — явно лезет на конфликт Рыжий.

— Сэмэн! А ну, поможи! — на крик летёхи — коллега гайца переводит автомат на грудь и медленно идёт к мицубиси. Угрожая видом, походкой и стволом. За спиной киборга слышится рык моторов бронетранспортёра и двух бэшэк. Машины притормаживают въезжая в круг света фонаря, что висит на столбе. Флаги над башнями не двусмысленно говорят о марше из зоны АТО. Заляпанные бока и мокрая броня непререкаемо зеленеют под фонарным столбом. Эмблема ВДВ смутно белеет на бортах полустёршейся белой краской. Инспектор — довольно улыбается.

— О! А от и наши! Ну, шо? Довыёжувався, падлюка! Документы в руки и выходим показывать багажник для досмотра! — победа вот она.Туточки! Коллега соображает ещё быстрее, когда из боковой дверцы БТРа вываливается два свидомых парубка с автоматами и приветливо машут руками с полосами госфлага и символики незалежной страны на сменных плечевых эмблемах с 'липучкой'.

— Слава Украйине! Мы правильно на Днепр йидэмо? — интересуются они приближаясь.

— Слава гэроям! Так — вирно! Ще киломэтрив пьятьдэсят! Допоможить хлопци?

— А Шо у вас тут? А?

— Та от мабуть сепаратюги, чи ватныки — нэ хочуть машину додывыться дать! Папиры не кажуть! Нэ слухаються нас зовсим! Кажуть шо мы нэ у зони АТО! А нас тилько двое! Поплакался на сопротивление тыловых и не погонных крыс летёха.

— Ото так, трэба допомога, швыдка. Ну, шо Мыкола допоможэм хлопцям?

— Аякжэж, Грыцю! А ну выходь з машины — гэрой? Чого вас у донэцьку нэма? Скильки рокив? Чому нэ на вийни з москалямы-загарбныкамы? Шо ты моргаешь? Виддай папиры инспэктору! — пока происходит сближение Грыцька Миколы та Шмеля с Рыжим, то БМП и БТР потихоньку обтекают место с трёх сторон и закрывают площадку длинными корпусами от редких проезжающих автомобилей. Между бойцами оказываются оба гайца. Тот шо с автоматом на всякий случай достаёт рацию. Сказать ему туда что-то, не дают. Почти синхронно валят на землю, перемешанную с гравием и кусками асфальта. От бесшумного выстрела гаснет разбитая пулей лампа фонаря над трассой. Темнота пугает страшнее автомата.

— Это ты правильно сказал летёха, насчёт того, что наши приехали, — мотает скотч на рот ошалевшего гайца Рыжий, пока фальшивый Микола затягивает пластиковый стрип на скрещёных за спиной руках.

— Може разденем? — шутит Грыцько, — та прям тут?

— Та, давай.

— Неееет! — орёт лейтенант, — но вместо ора получается мычание в липкую ленту.

— Пошёл в БТР, мытарь хренов! Там поговорим!

— А нам что? — спрашивает Рыжий. "Микола" тут же командует.

— В машину и идёте впереди, как и прежде. Мы с "Грыцьком" в джип. Идём направляющими. Но за вами.

В БТР результаты обыска прапорщика и лейтенанта немного удивляют Черепа.

— Командир, ты только глянь! У них оригинальные "Айфоны" седьмые у обоих! Он один за тыщу баксов стоит! Этож на какую зарплату куплено? — командира не интересует зарплата офицера дорожной службы.

— Отключай телефоны! Симку наружу! Сможешь?

— Щас!

— Казак! Что у второго?

— 0кунеть командир, тут куча бабок, — даже от водителя слышно, как хрычит и стонет прапорщик, переживая утрату.

— Сколько там?

— Щас, считаю! Обалдеть — двести тысяч гривень? Откуда дровишки, кусок? — грубит ополченец гайцу, который в бессилии бьётся головой о светлую броню изнутри машины.

— Пошли на хер ватники обдолбанные! — орёт со слезами прапорщик и пытается откусить зубами часть от пачки денег, которой гладит по лицу гайца ополченец. От удара бойца кусяра хлопается затылком о металлический выступ и отключается. Внимание следствия снова переходит на летёху.

— Ну, шо Петренко? Куда бабки вёзли? — ножик у Черепа страшный — сапёрный, со всякими выемками, пилками, дырочками, загогулинами. А глаза на бритой голове, как лазеры горят белками.

— Мы, мы маме! Болеет она у меня! На операцию! Да! — быстро выговаривает слова и врёт первое, что пришло в голову перепуганный лейтенант. Даже ребёнку ясно, что — брешет, собака трусливая!

— А ну дай его телефон! Симку успел вытащить? Ну, и хорошо. О! Мама! Звонить? Чо заткнулся, тварь? Куда деньги вёз? И откуда? Может ухо для начала отрезать или глаз выколоть, — страшно летёхе. Нож вжимается в горло не шутейно, а со спокойствием и опытом, сильно — но тупой стороной обуха. Но летёхе этого не видать...

— Скажу! Скажу! Начальнику отдела вёз! С двух смен собрали! Хотели себе бабла настрелять на дороге отдельно от того, что везли! А тут вы! Ссуки! — заплакал лейтенант. Бабки, даже если отпустят — заставят отдать. Нихто ж не поверит. А если поверят — выгонят с треском или в тюрьму закатают свои же. Боже ж мой!

— Ага, позывные машины? Спецсигналы? Как часто должны входить в связь? Расположение постов на дороге? Особые мероприятия? Когда вас ждут с деньгами? График проезда патрулей ДПС по трассе?... — много вопросов у группника, ой много. И главный — это не раскрыться раньше времени.

— Утром ждут. Поэтому и стали за поворотом.

— Дороги хорошо знаешь?

— Как свои пять пальцев,

— Это прекрасно. Закрой ему рот, Череп. Поживёт ещё.

— А прапор?

— Раздень их обоих, верхнюю форму сними — переодеваемся. Нашим в джипе скажи, что поменяемся на ходу на развилке. И привяжи этих покрепче. Пригодятся ещё.

* * *

* * *

* * *

Теперь впереди колонны шла машина "ДАИ" — державтоинспекции и угрожающе мельтешила здоровенной мигалкой на крыше, распугивая встречный и попутный транспорт сине-красными сполохами огней.

— Млять, мы так и до Киева доедем, — оценил удобства Гриф, просматривая дорогу и обочины из затемнённого окна японки, — Ничо, шо мы в военной форме збройных сил? — полицай местной влады подтвердил тут же неприметность именно этого типа одежды в автомобиле ГАИ.

— Щас половина наших в таком ходит и с автоматами, всех в зону АТО гонят, — как то печально изрёк милиционер, — а вы меня убьёте потом? — испуганно представил свою смерть офицерик.

— Мы подумаем над твоим предложением. Но не гарантируем. Может, просто съедим утром, — черно пошутил ополченец приставленный присматривать. Гаишник попытался улыбнуться, но "тюремщик" ловко замотал рот липкой лентой. Боевики, а он, гаишник, теперь не сомневался, шо это они его захватили, кровожадными, как говорили по УКРТВ, не казались. Голову не резали, внутренние органы не изымали и даже шапки натянули на уши — чтоб не застудили. А зачем беречь будущих мертвецов? Летёхе от этой мысли стало веселее и спокойнее на душе.

Машины мерно гудели моторами и гнали на максимуме по мокрому асфальту осыпаемые матами в редких городках по пути.

— Васёк, сколько ещё? — дорогой Джи-пи-эс гаишников пришёлся очень кстати. Карта Украины последней заливки, хороший контакт со спутником даже в дождь помогали, успокаивали точностью предсказаний. Женский, приятный голос информировал о поворотах, населённых пунктах, перекрестках, светофорах, круговом движении и прочих дорожных тонкостях.

— Вон щит, командир, мы в области давно! Ну и дорога! Где-то километров шестьдесят осталось до точки, — на светящемся циферблате стрелки показывали почти десять ночи.

— Опаздываем, Вась! Добавить можешь!

— Нельзя командир — девяносто идём! Гусянки посыпятся! Движок в перегрев пойдёт. Расход увеличится, а нам ещё назад пилить, — уверенно излагал механик. Мол, вернёмся обязательно. А время поджимало в край. Гриф молчал. Возвращение домой днём, через всю зону боевых действий и предшествующие ей блок посты, после того, что они намеревались сделать было из области нереальных мечтаний. Бойцы подобрались с умыслом, все безсемейные, бездомные и готовые к тому, что може и останутся там безымянными горбиками в полях. Но положат за свою жизнь по максимуму. За дома, за семьи, за пенсионеров беспомощных, за городки изувеченные... Святое дело освобождения Отечества — грехи на Руси списывало во все времена и равняло на погосте в герои всех: и злодеев с ворами и монахов в рясах и крестом на груди с князьями да стольниками.

— Хорошо. Смотри не раздави никого, — дорога перед мостом через Днепр была разбитой в хлам. Если бы не БТР и БМП с джипом, то и застряли бы по незнанию. Перед ажурными арками старого моста пришлось тормозить. Знаки призывали к медленной езде и обязательной остановке для проверки.

— Хто такие? — недовольно запросил толстый пожилой гвардеец во всём черном с яркими шевронами батальона территориальной обороны "Днепр-2". Позади гвардейца светлел белыми мешками с песком стандартный блокпост с аккуратно выложенным черным зевом пулемётной амбразуры.

— Домой на побывку, технику сдавать везём, — по-русски ответил Гриф, источая улыбку, и напал сразу вопросом, протягивая пачку сигарет, — будешь?

— Давай, — не отказался дядька и потянул сразу четыре сигареты из раскрытой пачки 'Мальборо', — Документы е?

— А вы тут откуда взялись — раньше вроде не было? — Гриф протянул офицерское удостоверение зампотеха роты двадцать пятой аэромобильной бригады. Командировочное. Наряд на передачу техники, список личного состава колонны.

— Та коломойше делать нема чого, от он нас и гоняет — всё ему сепаратисты мерещатся у Днепри. Ну, давай капитан ехай? Слухай, а шо там в АТО твориться? Наши брешуть, шо мы йих побылы, а вийна аж доси йдэ.

— Жопа там, командир, русских полно, лезут со всех сторон. У нас потерь полно, — информация Грифа плавно сходилась с враньём украинского телебачення, радио и интернета. Дядько не заподозрил ничего и не обратил внимания на харьковские номера ГАИшной автомобиля сопровождения. Притороченные на боевые машины ящики, баулы, бочки. Мало ли шо с войны хозяйственные хлопци вэзуть. Нэ нашэ дило. Мы пойидэм — тэж визьмэм у колорадив шось соби у згадку.

— А чого цэ вы звидтиля? Уси туды йидуть? И танкетки цили?

— Танкетки Хех, цили дядьку, а от гарматы нэ роблять! — печально сыграл Гриф и собрал губы гримасу неудовольствия.

— А! Розумию! Ну — Слава Украине! Йихайтэ хлопци, — пожелал он вместо счастливого пути. Водитель ополченец в украинской униформе с жёлто-блакитной повязкой на рукаве дернулся рукой к автомату. Гриф закрыл его собой, развернувшись к окошку, зажал плечо за спиной левой ладонью, чтоб подозрительно не рыпался больше. И ответил. Он научил всех отвечать на пароли нацгадов, но только сейчас понял, как это противно быть им хоть на секунду. Даже изображая и играя в бандеровца по легенде для правого дела.

— Героям слава! Мы поехали! — начал закрывать окно Гриф.

— А шо цэ твий водий мовчить? — прищурился дядька по добродиевому звычаю, кривя рот и подозревая всех в зраде.

— Кантуженый. Слышит плохо, — незаметно ударил побагровевшего от сиих слов ополченца Шайбу Гриф, принуждая ответить на мерзкое приветствие-кричалку. Дядёк не заставил долго ждать, тут же продолжил.

— АААА! Ну, слава нации! — гаркнул он воплем специально. Аж напарник, что прятался за углом блокпоста, подпирая мешки с песком, трохи дернулся и мало не упал от неожиданного выкрика коллеги по ночному несчастью бдения на службе охраны титульных территорий.

— С-С-с-смерть в-в-ва-ваорогам! — пересилил себя Шайба, так как будто и в самом деле был кантуженный.

— Гыы! Украина — понад усэ! — утвердил себя в мысли шо робыть всё правильно и помахал огонькам отъезжающих машин пожилой нацгад. Потом протянул выцыганенную сигаретку молодому напарнику, вторую пхнул себе в рот, а две оставшихся аккуратно сунул во внутренний карман натовского бушлата.

— Бачив, скильки понатягалы с тых лугандонив? Повни добра машины з вэрхом!

— Ничого, скоро й мы туды пойидэмо и соби визьмэм трохи! И бабив! Гэ-гэ-гэ! — рассмеялись оба. Донецк и Луганск казались самым удобным местом для грабежа, особенно если у тебя автомат за спиной и БээМПэ рядышком вместо гужевого транспорта и артуха, и с авиацией в небе прикрывают! Рай для мародёров. В джипе коротко и жестко указали на недостатки.

— Шайба! Ты что завис и к веслу полез? Забыл, что надо отвечать?

— Прости командир, но когда он про украину и славу, и этих хероев... я автоматически дернулся.

— Слава Украине! — прямо в лицо, зло глянул Гриф, когда водитель отвёл взгляд от дороги. Шайба поник, "вернул глаза" трассе и заученно ответил.

— Героям Слава! — сцепил зубы рулевой и сглотнул, вспоминая развалины, истерзанных и убитых. Командир был прав. Они не имели права на ошибку. Гриф не сдавался, впереди уже маячил правый берег Днепра.

— Слава нации?

— Смерть Ворогам! — как то исступлённо-удовлетворённо ответил водитель, вкладывая свой смысл в фашистский ответ-речёвку.

— Украйина? — с акцентом поставил точку Гриф, когда машина вышла на виадук и понеслась к повороту на аэропорт.

— Понад усэ! СССэ! — выдохнул Шайба.

— Молодец, и чтоб как горох от стенки. Ты разведчик, а не баба. Понял?