Красный дровосек

Перед ужином их осталось всего девять человек. Они поели и приводили себя в порядок, дневное занятие вымотало, все тело ныло и гудело. Если так тренироваться каждый день, то много здоровья это не принесет. Но никто и не думал их тренировать, все это была проверка на вшивость.

Следующим утром им раздали пистолеты, тренер объяснил, что их ждет очередная проверка и им нужно подготовится.

— Товарищи, многие из вас впервые держать такое оружие в руках, сейчас мы научимся разбирать и собирать пистолет системы Наган...

Когда они разучили название деталей и порядок сборки, тренер и еще двое военных вывели их на улицу и устроили стрельбы по мишеням. Андрею это понравилось гораздо больше чем отжимание и поливание лужайки. Но руки от напряжения дрожали, да и стрелял он из пистолета первый раз в жизни. Так что попал как и большинство в молоко, тренер шутя их успокоил.

— Да знаю я об этих проблемах в нашей армии, небось делаете по паре выстрелов из моськи раз в пол года? Ничего, я вас подтяну!

Вечером они опять попали под опрос тех трех неприятных товарищей, разговор с которыми они имели раньше. Было видно, что они подготовились к разговору, который проходил еще жестче. Следователи, а это были именно они, уточнили данные по семьям военнослужащих и теперь дотошно уточняли детали. Андрей узнал, что его дед был офицером царской армии.

— Я этого не знал.

— А почему скрываете этот факт?

— Я же вам сказал, я этого не знал! И тем более, он же не так это звание получил, а после многолетней выслуги, призвали то его рядовым!

— Откуда вы это знаете, если говорите, что были не в курсе?

— Так вы же только что это мне сказали, что он попал в рекрутчину и дослужился до офицерской должности и вышел в отставку с пенсией!

— Разве? Дурака из нас не делайте тут, а отвечайте по существу вопроса!

— Товарищи...

— Тамбовский волк тебе товарищ! Как так случилось, что ваша невеста— дочь кулака?

Андрей ели держался, но уже понял, что его сознательно провоцируют.

— Хорошо, я понял товарищи, что меня проверяют для службы в какой-то особо секретной части. Я хочу вам сказать, что сюда не навязывался, можете вернуть меня обратно, если я вам не подхожу. Нет, правда, вы ничего толком не говорите, только спрашиваете...

Один из следователей посмотрел на него недовольно и буркнул.

— Это нам решать— подходите ли вы или нет! Ладно товарищ, можете идти, поговорим с вами по-позже.

На следующий день их собрал Иван Максимович. Он ласково посмотрел на всех, рассевшихся по его приглашению на стульях, и сказал.

— Думаю, пора нам с вами поговорить. Я знаю, что многие уже догадались, Родина отбирает самых лучших своих сынов, чтобы дать им очень важное и опасное поручение. Все вы служащие великой Армии страны советов, все давали присягу, но хочу заметить, то что я предложу вам — дело сугубо добровольное.

Ребята приосанились и напряглись, ожидая разъяснений, но дальше общих фраз дело не продвинулось. Хотя с них и потребовали расписки не разглашать никому того, что они и сами не поняли. Куратор предложил тем, кто сомневается вернуться по своим частям. Молодежь была заинтригована и никто не пожелал вернуться, тогда Максимович показал им их военные билеты с записью о переводе в части НКВД. Куратор похлопал довольно ладонями по крышке стола и осмотрел их еще раз.

— Хорошо, будем работать с теми, кто остался. Все готовы пройти последнюю проверку?

— Да...

Андрей присовокупил свой голос к общему хору.

— Тогда хочу сказать вам, что есть возможность связать свою жизнь со службой в рядах нашего ведомства. Наше молодое государство рабочих и крестьян окружено воинствующими империалистами. Для защиты рубежей единственно правильного передового социалистического строя нам нужно быть готовыми с оружием в руках отстаивать завоевания октября, что бы не порочить память миллионов наших отцов и дедов, проливших кровь в гражданскую...

Накачка проходила в течении часа, Иван хорошо умел говорить и заразить своей уверенностью людей. Но по существу вопроса, он так ничего и не сказал, всем предложил разойтись, а Андрею остаться. Когда все вышли, он заговорил с ним совсем другим тоном.

— Чем ты Андрей после армии думал заняться?

Парнишка пожал плечами.

— Да как все, на завод устроится, женится, семью завести!

Куратор одобрительно кивнул головой и грустно улыбнулся.

— Похвально. А не хотел бы свою жизнь с армией связать?

— Военспецом?

— Да, своего рода.

Максимович перешел на тихий голос.

— Я тебе сразу скажу, парень ты толковый, ситуация очень сложная. Очень. Будет не просто война— готовится бойня. Империалисты делают все возможное чтобы столкнуть нас лбами...

— С кем? Но ведь товарищ Сталин не допусти этого?

— Товарищ Сталин делает все возможное, чтобы отсрочить этот день и успеть хорошо подготовится. Но нам постараются просто не дать этого времени, ситуация повторяется по лекалам мировой войной.

— Империалистической?

— Да, тогда за первые несколько месяцев уничтожили все кадровые войска. Никто и не предполагал, что война растянется на несколько лет.

— А, за чем вы мне это все говорите?

Куратор внимательно посмотрел ему в глаза, и от этого взгляда умных глаз у парня мурашки по спине побежали.

— Не получится у тебя мирно пожить, Андрюша, не выйдет. Может так статься, что из твоего призыва единицы домой вернуться!

— Иван Максимович...

— Что Иван Максимович? Готовься как и я, умереть за нашу страну, наших людей, семьи... Тебе же не хочется чтобы твои родители и братья с сестрами погибли под бомбежкой или жили под ярмом захватчика?

— Конечно нет, и я не допущу того, чтобы им кто-то угрожал!

— Тогда надо так настроится— жить словно умер. Как говорят, хороший воин не боится умереть в любую минуту, ибо он уже умер.

Андрей задумался.

— Нет, я не буду умирать, я выживу, чтобы разбить врага, чтобы защитить семью родителей и потом создать свою! Пусть лучше умрут те, кто придет на нашу Родину!

— Хорошие слова, подписывай!

Куратор достал из ящика стола лист и начал ему диктовать текст заявления о добровольном согласии вступить в ряды военных-экспериментаторов научной группы Љ10-411.

— А чем я буду там заниматься, я же не ученый?

— Ты будешь экспериментатором, после того, как пройдешь последнюю проверку. Собирай свои вещи, мы едим, сюда ты уже не вернешься...

И они поехали, долго петляли, проехали на какую-то охраняемую территорию. У Иван Максимовича три раза проверили документы, пока они не прошли по длинным серым коридорам в какой-то подвал. Их встретил пожилой, хмурый старик. Посмотрел и кивнул Ивану Максимовичу на Андрея. Куратор дал парню заряженный пистолет и показал пальцем на дверь.

— После получишь две недели отпуска домой, все хорошо обдумать. А сейчас зайдешь в эту дверь и застрелишь врага народа, это последняя проверка.

У юноши глаза на лоб полезли, и он с трудом удержал пистолет в руках, после таких слов он показался ему холодной мерзкой жабой.

— Как убить?

Ему со смешком ответил старик.

— Пистолетом. Только стреляй, а не бей по голове рукояткой, у нас тут был один такой... я чуть со смеха не помер.

Куратор был серьезен и стал давать последние указания.

— Успокойся, в этом нет ничего страшного. Для военного нормально убивать, нас для этого и держат, а не для парадов. Постой, отдышись и иди. Два выстрела: один— в голову, второй— в сердце.

Взгляд у него был решительный и вопросительно-осуждающий. Андрей хотел задать вопрос, что это за человек, и за что его приговорили к расстрелу. Потом подумал, что пули будут холостые...всякая чушь лезла в голову, хотелось чтобы все быстрее кончилось. Он вошел, уже почти не с трясущимися руками. Человек стоял в центре комнаты и смотрел на него зло и молча. Его руки были закованы и подвешены к потолку через балку. Наган так гухнул, что казалось заложило уши на всю оставшуюся жизнь. Первая пуля попала в открытый рот, выбив два верхних зуба, Андрей растерялся и выпустил вторую уже прямо по средине лба. Надо еще в серце. Он выстрелил в леву сторону груди, а потом сообразил, что сердце с другой стороны. Мужик же стоял к нему лицом! Грохнул четвертый выстрел, враг народа уже висел, стоя почти на коленях, кровь заливала пол. Его чуть не вырвало от этого зрелища.

Когда он вышел и отдал пистолет куратору, тот снова с ним заговорил.

— Все, молодец, первый раз всегда тяжело. Учись отключаться, представь, что ты закрыл за собой эту дверь, и больше ее не открывай и забудь. Прикажи себе забыть, этого ничего не было!

Парень посмотрел на дверь, куда прошмыгнул хмурый старик, и где раскачивалось тело человека, которого он только что убил.

— Нет, Ничего нет и не было!

Куратор отвез его снова к себе домой, Андрея опять накормили. Нина так же тарахтела за столом, а он поглядывал на Ивана Максимовича и думал, как же он научился шутить и возвращаться к жене и дочери после ЭТОГО, как ни в чем ни бывало? Мужчина понял его мысли и медленно одобрительно кивнул, после этого и Андрей успокоился. События дня как отрезались ломтем от него.

Вечером он получил бумаги и отправился на вокзал. Андрей ехал домой в двухнедельный отпуск без учета времени на дорогу. Его захватили мысли о родных и Вере, которая обещала его ждать из армии. Под мерный стук колес неторопливого поезда ему удалось быстро и крепко заснуть.

========== Некротические изменения ==========

Семья была безумно рада его отпуску, на который он и не надеялся. Андрей заметил как постарела плачущая мама, и что отец уже ниже его ростом. А как визжали младшие, гордясь братом и радуясь скромным подаркам! На них ушли все его скромные накопления за два года. Лишь часть денежного довольствия выдавалась деньгами, остальное уходило на добровольно-принудительную подписку государственного займа.

Семья ужинала в полном составе, еще и соседей позвали ради такого праздника. Пришла Вера, Андрей не успел забежать до нее, лишь со слов матери знал, что ждет она его верно. На душе драли кошки, но уже почти забытые чувства вспыхнули былым жаром, кровь мигом прильнула к лицу. Вера заметила и попробовала отвести взор. Андрей, в отличие от отца почти не притрагивался к водке, тот с мужиками потянул его на улицу покурить. Мать была со странностью, известной всем, она не разрешала никому курить в доме, с ней даже покойный свекр не мог спорить.

Погода была благостная, тепло уже разлилось вокруг полноводной рекой. Земля набралась соков и готовилась отдать их в виде богатого урожая. Отец скрутил козью ножку самосада и сделал первую затяжку.

— Как оно сына, служба идет?

— Идет батя, трохи ужо осталось.

— А грустный что такой?

Андрей посмотрел в задорные со смешинкой серые глаза отца.

— Затянется служба моя отец, империалисты не хотят давать мирной жизни нам.

— Вон оно как... дело, слушал, к войне с японцами идет?

— Не только батя, вся нечисть против нас голову поднять хочет. Мне предложили остаться на сверхсрочную службу, дали отпуск и время подумать...

Мужики одобрительно загалдели, а дядя Коля вообще стукнул его кулаком в плечо.

— Тут и думать нечего, оставайся служи, будешь с паспортом, а не крепостной! Парень ты видный, все девки теперь твои...

Его поддержал сосед.

— А случись война— опять же, будешь к военному порядку обучен, да и уже при каком чине, всяк больше шансу выжить уже...

Народ покивал в знак согласия, затушил окурки и двинулся по-новой за стол.

Ближе к ночи, Андрей прошел огородами к Васильвым, отворил заднюю калитку и подошел к бане. Дверь была приоткрыта, внутри стоял запах свежего тепла и Веры... Парень пытался отговаривать невесту, говоря, что он теперь человек, который уже не надеется когда-либо вернуться домой. Она затыкала ему рот горячими солеными поцелуями и отпустила только под утро.

— Я буду тебя ждать, как и смолвились.

Андрей кивнул, поняв, что пытаться отговорить ее — занятие бесполезное. Две недели пролетели как один день, и вот его ждет обратная дорога в Москву. Поездка за государственный счет удалась неплохой, он был собран и решителен. Андрей понял, что за такой мирный покой нужно бороться, оставалось только не ясно, что хочет предложить ему руководство. Он явился в военную комендатуру и получил предписание отбыть в Подмосковье, в/ч 374410, там располагалось и военно-экспериментальная научная группа Љ10-411. На КПП части его документы тщательно проверили и сопроводили в двухэтажное деревянное здание. Там сейчас было лишь несколько человек, из которых он узнал только инструктора по физо. Парень наконец познакомился с ним, и сказал, что он Сергей и будет их старшиной роты. Сегодня его никто не тревожил, лишь старшина выдал новую форму, белье и указал на его место. Ничего подробного он ему так и не объяснил, сказав с улыбкой, что завтра с ним поговорит сам Максимов.

Иван Максимович действительно приехал утром, еще до завтрака и сразу вызвал его к себе. Был он возбужденно весел и рад видеть Андрея.

— Ну, рассказывай как съездил?

— Спасибо, простите так и не узнал, ваше звание...

Военспец отмахнулся на его замечание.

— Оно тебе и не нужно. Сегодня одно, а завтра другое. Я сам в них путаюсь, ты теперь мой непосредственный подчиненный, можешь называть меня по имени отчеству.

Для Андрея этот подход был непривычен, но он не стал спорить.

— Спасибо Иван Максимович, что позволили с родней повидаться на прощание, я все обдумал и готов...

Куратор рассмеялся.

— К чему, к засылке во враждебный штаб?

Андрей поморщил лоб, он думал и про такой вариант, но Иван Максимович его отмел.

— Нет, брат, пинкертонов нам хватает, ты тут штучный товар, особая каста. Таких людей как ты мы по всему союзу собирали, распишись-ка!

На стол стали ложиться очередные бумаги о неразглашении, Андрей пробежал глазами по строчками и подписал.

— Тут, Иван Максимович, если и сам захочешь— ничего не расскажешь, потому как ничего и не знаю!

— Ничего, сейчас все и узнаешь, всего несколько человек знает об этом, включая товарища Сталина.

— Прям самого Сталина?

— Да, я докладываю товарищу Ягоде, а он уже непосредственно самому Сталину. Дело у нас сложное, но должны участвовать только добровольцы. Сам товарищ Сталин так и сказал, что доверит это дело только настоящему патриоту! Тебе будет доступна вся информация по этому проекту, мы ничего скрывать не будем, но пойдем лучше в кино, чем десять раз услышать, лучше один раз увидеть.

Куратор встал и действительно отвел его в небольшой кинозал, причем бабину с пленкой достал из сейфа в кабинете, а крутил кино лично сам, закрыв дверь изнутри на ключ.

Фильм черно-белый без звука, как хроника. Действие началось со съемки с самолета, показывали бескрайнюю тайгу и глубокую воронку с поваленными вокруг нее на многие километры деревьями, Андрей прочитал надпись.

"Место падения Тунгусского космического тела 30 июня 1908 года. Чудовищный взрыв разбросал вековые деревья на площади нескольких тысяч километров".