Красный дровосек

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Красный дровосек

https://ficbook.net/readfic/5218775

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Направленность: Джен

Автор: Васся Вассин (https://ficbook.net/authors/1674457)

Фэндом: ОриджиналыПерсонажи: Андрей Сомов

Рейтинг: R

Жанры: Фантастика, Экшн (action), Исторические эпохи

Размер: планируется Макси, написано 30 страниц

Кол-во частей: 6

Статус: в процессе

Описание:

Прочитал статью, а потом просмотрел фильм о советских терминаторах, созданных в секретных лабораториях СССР перед самой войной. Людям якобы вживляли металлические части вместо их костей. Бред и ахинея полная в русле Рен-ТВ, даже с научной точки зрения, я и не говорю о морали. Но если эту ерись литературно обработать...

Примечания автора:

Прошу заметить, что пока это только предварительный набросок возможного романа, я пока еще не решил, буду ли его дописывать. ГГ приложит руку к событиям в Испании, на Халхин-Голе и северной войне. И так же, конечно в ВОВ, возможно будет искать ответ на тайные поиски нацистов и ядерным проектом. Все это хоть и имеет писательское допущение, но требует сбор материалов и ознакомления, хоть в общих чертах.

========== Весна ==========

Ласковое весеннее солнце ярко светило в открытое окно, легкий ветерок покачивал прозрачную тюль. Заведующий лаборатории отложил бумаги на зеленое сукно стола и внимательно посмотрел на своего собеседника поверх очков. Лев Борисович был еще молодым, не более сорока пяти лет ученым, успевшим сделать себе крепкое имя в советской науке. Его визави— Иван Максимов, если это было его настоящее имя, лучезарно улыбался крепкими зубами.

— Думаю пора, Лев Борисович, приносить пользу государству, которое так долго оплачивало ваши исследования...

— Эх, молодой человек, в таком деле нельзя спешить. Я даже не буду говорить о цене человеческой жизни... если даже вывести за скобки вопросы морали в наших рассуждениях, то главная опасность это погубить все дело, необдуманной поспешностью!

Его куратор задумался на минуту, но потом снова напомнил, немного раздосадовано.

— У нас нет времени, война на пороге. Если ваша работа увенчается успехом, то это спасет тысячи жизней, если нет— погибнет несколько хороших ребят, добровольцев. Я тоже не хочу ненужных жертв, но как говорится на чашах весов несоизмеримые ценности.

Профессор задумчиво вздохнул, еще раз перечисляя в уме и тихо вслух текущее положение дел.

— Материал представленных образцов показал себя хорошо, животные чувствуют себя нормально. Приживаемость составила сорок процентов, аутоиммунные реакции купируются новым видом препарата в должной мере. Результаты вивисекции говорят о принципиальной работе программы. Теперь о работе группы Николаева. Эксперименты на животных показали хорошие результаты, но не могут дать нам полной картины того, как нейростимулирование покажет себя на человеке.

— Позвольте, а как же обезболивание, как усиление физической активности? Вы не совсем верно информируете меня и мое руководство. Я сам видел как испытуемый гнул руками железнодорожный костыль и поднимал невообразимый груз! А то как ему лечили зубы под действием электродов, и он не чувствовал боли?

Лев Борисович сложил руки домиком, давая возможность выговорится и не перебивал.

— Вы правы, но нужно иметь ввиду продолжительность этих экспериментов... в нашем случае человеку предлагается жить всю оставшуюся жизнь с десятками золотых электродов в тканях мозга! Мы пока даже не представляем себе, что случится через месяц— другой! Где гарантия, что это не нарушит мыслительные или психические процессы самым коренным образом?

Оба собеседника замолчали, а из окна полилась трель соловья. Весна одна тысяча девятьсот тридцать пятого года вступала в свои права. Профессор снял очки и уставши потер пальцами переносицу.

— Я вам еще раз говорю, у нас нет времени, если вы не приступите к завершающей серии эксперимента, я вынужден буду доложить о вашей вредительской роли в срыве перспективного военного направления.

— Знаете что, дорогой Иван Максимович? Что бы я в первый и последний раз слышал от вас, подобную глупость! Вы подозреваете меня, сына героя революции, человека положившего свою жизнь на алтарь борьбы за рабоче-крестьянское дело? Или я по-вашему работаю из желания иметь кусок хлеба с маслом, звания и должности зарабатываю? Вам прекрасно, не хуже меня известно, что хоть в случае успеха, хоть в случае провала, об этом эксперименте научное сообщество не узнает никогда! Или вам не понятно, за что я взялся шесть лет назад, за какую ношу?

— Тогда как объяснить ваше не согласие ускорится?

Лев Борисович задумчиво пососал душку очков, и ответил спокойным голосом.

— Вы правы, ускорится надо. Но так, чтобы обезопасить дело от провала. Нам очень потребуется ваша помощь...

Куратор подобрался.

— Какого рода, речь идет об оборудовании?

— Нет, речь идет о поиске нужных людей для проведения последней стадии. Что вам известно о ревматизме?

— Ну... пренеприятная болезнь, суставы опухают и болят, у меня мать страдает.

— Не только суставы, ревматизм разрушает также и клапана сердца, суставы это цветочки! Заболевание относят к аутоиммунным, то есть организм человека сам себя разрушает, вернее его защитная система.

— То есть, как это сам?

— Иммунитет чувствует присутствие в тканях инфекции и начинает ее пожирать, так же он будет и пожирать наши имплантанты, поэтому нам нужна особая каста людей с шестой группой крови.

— Вы ничего не путаете, групп крови по-моему только четыре?

— Гораздо больше... но нам нужны мужчины с шестой группой, есть большая вероятность, что имплантанты в организме таких людей не будут отторгаться. Эти люди практически не болеют за свою жизнь инфекционными заболеваниями.

— Совсем, даже не простужаются?

— Совсем ничем не болеют.

Куратор поморщил губы.

— Это сильно сузит круг поиска...

— Да, а тех кто останется нужно будет проверить в Москве в научно-практическом Институте переливания крови...

========== Последняя проверка ==========

Прямо как снова на призывном участке оказался. Андрей стоял напротив столов с врачебной комиссией, и не нашел ничего лучшего, как своими бумагами прикрыть достоинство. Молодая медсестра, ведущая запись в журнале криво усмехнулась при этом жесте, как будто она мало чего тут насмотрелась. Пожилые дядьки военные врачи задавали десятки вопросов, его вместе с сотней парней свезли со всей области для проведения этой врачебной вакханалии.

Невысокого роста, коренастый парень с простым лицом и по-военному короткой стрижкой прослужил уже два года молодости из трех призывных, которые он должен был отдать родине. Во флот не попал, хотя и хотелось, там срок службы был пять лет, но зато моряком! Пухлый доктор прервал его размышления и довольно улыбнулся.

— Сомов, вы прошли предварительный отбор, я вас поздравляю, теперь вам выдадут предписание на командировку в Москву.

Андрей удивился, в Столице он не разу не был, и не думал, что попадет когда-либо. Был он из глухой деревушки в Свердловской области, где проживала его мать с отцом и младшими пятью детьми.

— Вы окончили семилетку, почему не учились дальше?

— Я старший сын в семье, поэтому пошел в фзу, старался получить по-быстрее профессию, чтобы помогать семье.

Пухлик подслеповато наклонился прочитать запись в своих бумагах.

— Хорошо, плотник по образованию, с места службы характеризуется положительно, комсомолец, отличник боевой и политической подготовки...

— Думаю, вопрос решен.

Председатель комиссии поставил подпись и шарахнул печатью по документу. Еще с парой человек и сопровождающим они отправились в тот же вечер на вокзал, ехать до Столицы предстояло в дорогом купейном вагоне, кушали в вагоне-ресторане, ребята были в культурном шоке. Сопровождающий был как человек— ни рыба-ни мясо, хоть и в чинах, но строить их не пытался, чем молодежь и воспользовалась, прикупив парочку бутылок и распив их прямо в купе. Мужик только внимательно за ними наблюдал и ничего не сказал на происшествие. Андрей почти не пил, поэтому был достаточно трезв, когда его новые знакомцы начали препираться между собой. Ему с трудом удалось разнять пьяную драку. Это была проверка, через три дня его компаньоны получили билет с обратным адресом, и отправились дослуживать в свои части. А парня привезли на подмосковную дачу, бывшую вотчину царского князя и расположили в просторной казарме с двумя десятками молодых парней со всех концов страны.

Никто ничего им не объяснял, но и ничем не озадачивал. Ешь, спи— служба идет, чем ребята и пользовались, переговариваясь между собой и строя всяческие предположения. У них брали только кровь и мочу на анализы, последний раз проверяя их пригодность. Отсеяли шестерых, осталось шестнадцать человек, с каждым из которых разговаривали отдельно, предварительно взяв подписку о неразглашении.

Андрей наблюдал, как выходят из кабинета с приезжими работниками органов его новые знакомые с задумчивыми рожами, и ничего не говорили. На все вопросы они отвечали, мол тебе все скоро расскажут.

— Ну, если скоро все равно расскажут, тяжело намекнуть что-ли?

— Не положено...

В кабинете его ждало трое человек, начавших задавать перекрестный опрос на разные темы. Он начал волноваться, по спине уже бежал пот, хоть он и старался выглядеть спокойно и держаться молодцом. Вопросы были разные, и про родственников за границей, и про то, в какой белогвардейской банде служил его отец, и о том, что он неоднократно неуважительно отзывался о Советском Союзе и его руководстве. Андрей понял что попал, но отвечал уверенно и вежливо, несмотря на грубость. Родственников за границе у него никогда не было, отец был красным партизаном, а свою Родину и товарища Сталина он любит всем сердцем, и готов с радостью отдать за него жизнь если придется. Промурыжив его еще так полчасика, троица с неохотой предложила ему пройти в соседнюю, чуть приоткрытую дверь.

— Можно?

— Входите, присаживайтесь товарищ...

В небольшом кабинете было распахнуто окно и шел запах весенних цветов. Человек представился Иваном Максимовым и предложил горячего чаю с лимоном. У парня пересохло горло и он не стал ломаться и отказываться, мужчина одобрительно кивнул и медленно заговорил.

— Вы не были до этого в Москве?

— Вот только на вокзале и побывал...

Мужчина подмигнул грустному парню.

— Это не простительное упущение, собирайтесь я приглашаю вас к себе в гости!

— А можно, меня отпустят?

— Можно, я ваш куратор, Иван Максимович Максимов, и грубо говоря, я ваш начальник— на некоторое время.

Иван Максимович протянул ему руку для рукопожатия и хлопнул другой по плечу приободряя. Андрей переоделся, и через час они выезжали в город на блестящей лаком машине. Водитель, как и его куратор, был одет в форму НКВД. Всю дорогу Иван не молчал, а рассказывал про город и указывал на названия улиц, по которым они ехали.

— Запоминай дорогу, чтобы мог найти меня, если придется...

В новой квартире на третьем этаже их встречала молодая жена Ивана Максимовича и их одиннадцатилетняя дочь. Куратор представил Андрею семью, и Анна Викторовна пригласила за стол, пообедать. Несносная болтушка Нина трещала без умолка. Пока мать не сделала ей замечание, та успела похвастаться и о посещении кремлевской елки, и о том, что они летом поедут на море отдыхать, и о том, что она вырастет и будет учится на врача. Андрей кивал и улыбался. После обеда отец попросил дочку составить компанию молодому человеку и показать город. Глаза у девочки расширились от удовольствия, отказываться провести выходной вечер в компании кавалера она не хотела. Так его утащили из-за стола под смех родителей на улицу. Они прошли пару кварталов и оказались в самом центре. Нина первым делом повела его в кинотеатр, молодой человек не стал ей перечить и купил два билета, потом они посидели в летнем кафе, поели вкусного мороженого, и еще немного прошлись. Андрей хотел попасть на представление в цирк, но девочка сказала, что он сейчас не работает.

— Жалко, а куда еще можно сходить?

— В театр, родители ходят, но на хорошее представление нужно доставать билеты за ранее.

На представление они попали, даже очень хорошее, Андрею комедия понравилась, и Нина хохотала всю дорогу. Вернулись они вечером и Иван Максимович вызвал ему машину, в "казарму". Парень был удивлен тем, что такой высокий начальник решил познакомить его со своей семьей. Им по-прежнему никто толком не объяснил, зачем собрали столько молодых ребят, и для чего хотят использовать.

Следующим утром всех разбудил молодой военспец в форме, и представился их инструктором. Он выгнал их в одних трусах на улицу и организовал что-то типа зарядки. Они бегали по кругу, прыгали на одном месте и крутили руками, пока паре ребят это не надоело. Они задали справедливые вопросы. Что это за хмырь, который их тут гонять вздумал, и какие у него на это права?

— Разговорчики товарищи! Упор лежа принять, отжимаемся на счет...

— Да иди ты в пень колоду, какие отжимания? Не первый год служим, почему вас не представил старший там, или кто у нас тут командир?

— Представят еще, а пока продолжим занятия...

Белобрысый и рослый Петр не унимался.

— Вот когда представят и продолжим, а пока ты— никто и звать тебя— никак!

Военспец пожал плечами и ничего им не ответил, лишь призвав других продолжить занятия. Петр ушел досыпать, за ним последовал его товарищ, тренер несмотря на богатырское здоровье и не думал их останавливать или отзывать, он вел себя как ни в чем не бывало.

— Продолжим зарядку товарищи.

Зарядку продолжили, неодобрительно бурча время уже подвигалось к завтраку, но физрук и не думал останавливаться. Молча ушли еще два человека, остальные недоуменно посматривали им в след. Когда нагрузка от кача перешла к турнику и брусьям на площадке, пару человек сдалось. Тихо, по-итальянски бастуя, они делали вид, что не могут уже ни разу отжаться на брусьях или подтянутся. После завтрака и до обеда ребята делились впечатлениями, решив потребовать уже объяснений, зачем их тут собрали? Андрей молчал, думая про себя, он отдыхал от этого дикого физо.

После обеда с ними никто и не думал разговаривать, куратор позвал тех четверых, и сказал им собирать свои мешки, а остальных тренер погнал на занятия. Некоторым уже хотелось это прекратить, поскольку они видели, что те кто не хотел тренироваться просто собираются и поедут по своим частям. Андрей уперся, даже тогда, когда тренер раздал им ведра и погнал к ручью. Он заставлял черпать воду и бегом носить ее выливать в сорока метрах на лужайке. И так долгих полчаса, никто не понимал зачем это надо делать, большинство снижало темп, несмотря на его указания делать все как можно быстрее. Парень наоборот старался делать все как можно быстрее: быстрее набирать полное ведро, быстрее бежать и быстрее возвращаться назад...

Перед ужином их осталось всего девять человек. Они поели и приводили себя в порядок, дневное занятие вымотало, все тело ныло и гудело. Если так тренироваться каждый день, то много здоровья это не принесет. Но никто и не думал их тренировать, все это была проверка на вшивость.

Следующим утром им раздали пистолеты, тренер объяснил, что их ждет очередная проверка и им нужно подготовится.

— Товарищи, многие из вас впервые держать такое оружие в руках, сейчас мы научимся разбирать и собирать пистолет системы Наган...

Когда они разучили название деталей и порядок сборки, тренер и еще двое военных вывели их на улицу и устроили стрельбы по мишеням. Андрею это понравилось гораздо больше чем отжимание и поливание лужайки. Но руки от напряжения дрожали, да и стрелял он из пистолета первый раз в жизни. Так что попал как и большинство в молоко, тренер шутя их успокоил.

— Да знаю я об этих проблемах в нашей армии, небось делаете по паре выстрелов из моськи раз в пол года? Ничего, я вас подтяну!

Вечером они опять попали под опрос тех трех неприятных товарищей, разговор с которыми они имели раньше. Было видно, что они подготовились к разговору, который проходил еще жестче. Следователи, а это были именно они, уточнили данные по семьям военнослужащих и теперь дотошно уточняли детали. Андрей узнал, что его дед был офицером царской армии.

— Я этого не знал.

— А почему скрываете этот факт?

— Я же вам сказал, я этого не знал! И тем более, он же не так это звание получил, а после многолетней выслуги, призвали то его рядовым!

— Откуда вы это знаете, если говорите, что были не в курсе?

— Так вы же только что это мне сказали, что он попал в рекрутчину и дослужился до офицерской должности и вышел в отставку с пенсией!

— Разве? Дурака из нас не делайте тут, а отвечайте по существу вопроса!

— Товарищи...

— Тамбовский волк тебе товарищ! Как так случилось, что ваша невеста— дочь кулака?

Андрей ели держался, но уже понял, что его сознательно провоцируют.

— Хорошо, я понял товарищи, что меня проверяют для службы в какой-то особо секретной части. Я хочу вам сказать, что сюда не навязывался, можете вернуть меня обратно, если я вам не подхожу. Нет, правда, вы ничего толком не говорите, только спрашиваете...

Один из следователей посмотрел на него недовольно и буркнул.

— Это нам решать— подходите ли вы или нет! Ладно товарищ, можете идти, поговорим с вами по-позже.

На следующий день их собрал Иван Максимович. Он ласково посмотрел на всех, рассевшихся по его приглашению на стульях, и сказал.

— Думаю, пора нам с вами поговорить. Я знаю, что многие уже догадались, Родина отбирает самых лучших своих сынов, чтобы дать им очень важное и опасное поручение. Все вы служащие великой Армии страны советов, все давали присягу, но хочу заметить, то что я предложу вам — дело сугубо добровольное.

Ребята приосанились и напряглись, ожидая разъяснений, но дальше общих фраз дело не продвинулось. Хотя с них и потребовали расписки не разглашать никому того, что они и сами не поняли. Куратор предложил тем, кто сомневается вернуться по своим частям. Молодежь была заинтригована и никто не пожелал вернуться, тогда Максимович показал им их военные билеты с записью о переводе в части НКВД. Куратор похлопал довольно ладонями по крышке стола и осмотрел их еще раз.

— Хорошо, будем работать с теми, кто остался. Все готовы пройти последнюю проверку?

— Да...

Андрей присовокупил свой голос к общему хору.

— Тогда хочу сказать вам, что есть возможность связать свою жизнь со службой в рядах нашего ведомства. Наше молодое государство рабочих и крестьян окружено воинствующими империалистами. Для защиты рубежей единственно правильного передового социалистического строя нам нужно быть готовыми с оружием в руках отстаивать завоевания октября, что бы не порочить память миллионов наших отцов и дедов, проливших кровь в гражданскую...

Накачка проходила в течении часа, Иван хорошо умел говорить и заразить своей уверенностью людей. Но по существу вопроса, он так ничего и не сказал, всем предложил разойтись, а Андрею остаться. Когда все вышли, он заговорил с ним совсем другим тоном.

— Чем ты Андрей после армии думал заняться?

Парнишка пожал плечами.

— Да как все, на завод устроится, женится, семью завести!

Куратор одобрительно кивнул головой и грустно улыбнулся.

— Похвально. А не хотел бы свою жизнь с армией связать?

— Военспецом?

— Да, своего рода.

Максимович перешел на тихий голос.

— Я тебе сразу скажу, парень ты толковый, ситуация очень сложная. Очень. Будет не просто война— готовится бойня. Империалисты делают все возможное чтобы столкнуть нас лбами...

— С кем? Но ведь товарищ Сталин не допусти этого?

— Товарищ Сталин делает все возможное, чтобы отсрочить этот день и успеть хорошо подготовится. Но нам постараются просто не дать этого времени, ситуация повторяется по лекалам мировой войной.

— Империалистической?

— Да, тогда за первые несколько месяцев уничтожили все кадровые войска. Никто и не предполагал, что война растянется на несколько лет.

— А, за чем вы мне это все говорите?

Куратор внимательно посмотрел ему в глаза, и от этого взгляда умных глаз у парня мурашки по спине побежали.

— Не получится у тебя мирно пожить, Андрюша, не выйдет. Может так статься, что из твоего призыва единицы домой вернуться!

— Иван Максимович...

— Что Иван Максимович? Готовься как и я, умереть за нашу страну, наших людей, семьи... Тебе же не хочется чтобы твои родители и братья с сестрами погибли под бомбежкой или жили под ярмом захватчика?

— Конечно нет, и я не допущу того, чтобы им кто-то угрожал!

— Тогда надо так настроится— жить словно умер. Как говорят, хороший воин не боится умереть в любую минуту, ибо он уже умер.

Андрей задумался.

— Нет, я не буду умирать, я выживу, чтобы разбить врага, чтобы защитить семью родителей и потом создать свою! Пусть лучше умрут те, кто придет на нашу Родину!

— Хорошие слова, подписывай!

Куратор достал из ящика стола лист и начал ему диктовать текст заявления о добровольном согласии вступить в ряды военных-экспериментаторов научной группы Љ10-411.

— А чем я буду там заниматься, я же не ученый?

— Ты будешь экспериментатором, после того, как пройдешь последнюю проверку. Собирай свои вещи, мы едим, сюда ты уже не вернешься...

И они поехали, долго петляли, проехали на какую-то охраняемую территорию. У Иван Максимовича три раза проверили документы, пока они не прошли по длинным серым коридорам в какой-то подвал. Их встретил пожилой, хмурый старик. Посмотрел и кивнул Ивану Максимовичу на Андрея. Куратор дал парню заряженный пистолет и показал пальцем на дверь.

— После получишь две недели отпуска домой, все хорошо обдумать. А сейчас зайдешь в эту дверь и застрелишь врага народа, это последняя проверка.

У юноши глаза на лоб полезли, и он с трудом удержал пистолет в руках, после таких слов он показался ему холодной мерзкой жабой.

— Как убить?

Ему со смешком ответил старик.

— Пистолетом. Только стреляй, а не бей по голове рукояткой, у нас тут был один такой... я чуть со смеха не помер.

Куратор был серьезен и стал давать последние указания.

— Успокойся, в этом нет ничего страшного. Для военного нормально убивать, нас для этого и держат, а не для парадов. Постой, отдышись и иди. Два выстрела: один— в голову, второй— в сердце.

Взгляд у него был решительный и вопросительно-осуждающий. Андрей хотел задать вопрос, что это за человек, и за что его приговорили к расстрелу. Потом подумал, что пули будут холостые...всякая чушь лезла в голову, хотелось чтобы все быстрее кончилось. Он вошел, уже почти не с трясущимися руками. Человек стоял в центре комнаты и смотрел на него зло и молча. Его руки были закованы и подвешены к потолку через балку. Наган так гухнул, что казалось заложило уши на всю оставшуюся жизнь. Первая пуля попала в открытый рот, выбив два верхних зуба, Андрей растерялся и выпустил вторую уже прямо по средине лба. Надо еще в серце. Он выстрелил в леву сторону груди, а потом сообразил, что сердце с другой стороны. Мужик же стоял к нему лицом! Грохнул четвертый выстрел, враг народа уже висел, стоя почти на коленях, кровь заливала пол. Его чуть не вырвало от этого зрелища.

Когда он вышел и отдал пистолет куратору, тот снова с ним заговорил.

— Все, молодец, первый раз всегда тяжело. Учись отключаться, представь, что ты закрыл за собой эту дверь, и больше ее не открывай и забудь. Прикажи себе забыть, этого ничего не было!

Парень посмотрел на дверь, куда прошмыгнул хмурый старик, и где раскачивалось тело человека, которого он только что убил.

— Нет, Ничего нет и не было!

Куратор отвез его снова к себе домой, Андрея опять накормили. Нина так же тарахтела за столом, а он поглядывал на Ивана Максимовича и думал, как же он научился шутить и возвращаться к жене и дочери после ЭТОГО, как ни в чем ни бывало? Мужчина понял его мысли и медленно одобрительно кивнул, после этого и Андрей успокоился. События дня как отрезались ломтем от него.

Вечером он получил бумаги и отправился на вокзал. Андрей ехал домой в двухнедельный отпуск без учета времени на дорогу. Его захватили мысли о родных и Вере, которая обещала его ждать из армии. Под мерный стук колес неторопливого поезда ему удалось быстро и крепко заснуть.

========== Некротические изменения ==========

Семья была безумно рада его отпуску, на который он и не надеялся. Андрей заметил как постарела плачущая мама, и что отец уже ниже его ростом. А как визжали младшие, гордясь братом и радуясь скромным подаркам! На них ушли все его скромные накопления за два года. Лишь часть денежного довольствия выдавалась деньгами, остальное уходило на добровольно-принудительную подписку государственного займа.

Семья ужинала в полном составе, еще и соседей позвали ради такого праздника. Пришла Вера, Андрей не успел забежать до нее, лишь со слов матери знал, что ждет она его верно. На душе драли кошки, но уже почти забытые чувства вспыхнули былым жаром, кровь мигом прильнула к лицу. Вера заметила и попробовала отвести взор. Андрей, в отличие от отца почти не притрагивался к водке, тот с мужиками потянул его на улицу покурить. Мать была со странностью, известной всем, она не разрешала никому курить в доме, с ней даже покойный свекр не мог спорить.

Погода была благостная, тепло уже разлилось вокруг полноводной рекой. Земля набралась соков и готовилась отдать их в виде богатого урожая. Отец скрутил козью ножку самосада и сделал первую затяжку.

— Как оно сына, служба идет?

— Идет батя, трохи ужо осталось.

— А грустный что такой?

Андрей посмотрел в задорные со смешинкой серые глаза отца.

— Затянется служба моя отец, империалисты не хотят давать мирной жизни нам.

— Вон оно как... дело, слушал, к войне с японцами идет?

— Не только батя, вся нечисть против нас голову поднять хочет. Мне предложили остаться на сверхсрочную службу, дали отпуск и время подумать...

Мужики одобрительно загалдели, а дядя Коля вообще стукнул его кулаком в плечо.

— Тут и думать нечего, оставайся служи, будешь с паспортом, а не крепостной! Парень ты видный, все девки теперь твои...

Его поддержал сосед.

— А случись война— опять же, будешь к военному порядку обучен, да и уже при каком чине, всяк больше шансу выжить уже...

Народ покивал в знак согласия, затушил окурки и двинулся по-новой за стол.

Ближе к ночи, Андрей прошел огородами к Васильвым, отворил заднюю калитку и подошел к бане. Дверь была приоткрыта, внутри стоял запах свежего тепла и Веры... Парень пытался отговаривать невесту, говоря, что он теперь человек, который уже не надеется когда-либо вернуться домой. Она затыкала ему рот горячими солеными поцелуями и отпустила только под утро.

— Я буду тебя ждать, как и смолвились.

Андрей кивнул, поняв, что пытаться отговорить ее — занятие бесполезное. Две недели пролетели как один день, и вот его ждет обратная дорога в Москву. Поездка за государственный счет удалась неплохой, он был собран и решителен. Андрей понял, что за такой мирный покой нужно бороться, оставалось только не ясно, что хочет предложить ему руководство. Он явился в военную комендатуру и получил предписание отбыть в Подмосковье, в/ч 374410, там располагалось и военно-экспериментальная научная группа Љ10-411. На КПП части его документы тщательно проверили и сопроводили в двухэтажное деревянное здание. Там сейчас было лишь несколько человек, из которых он узнал только инструктора по физо. Парень наконец познакомился с ним, и сказал, что он Сергей и будет их старшиной роты. Сегодня его никто не тревожил, лишь старшина выдал новую форму, белье и указал на его место. Ничего подробного он ему так и не объяснил, сказав с улыбкой, что завтра с ним поговорит сам Максимов.

Иван Максимович действительно приехал утром, еще до завтрака и сразу вызвал его к себе. Был он возбужденно весел и рад видеть Андрея.

— Ну, рассказывай как съездил?

— Спасибо, простите так и не узнал, ваше звание...

Военспец отмахнулся на его замечание.

— Оно тебе и не нужно. Сегодня одно, а завтра другое. Я сам в них путаюсь, ты теперь мой непосредственный подчиненный, можешь называть меня по имени отчеству.

Для Андрея этот подход был непривычен, но он не стал спорить.

— Спасибо Иван Максимович, что позволили с родней повидаться на прощание, я все обдумал и готов...

Куратор рассмеялся.

— К чему, к засылке во враждебный штаб?

Андрей поморщил лоб, он думал и про такой вариант, но Иван Максимович его отмел.

— Нет, брат, пинкертонов нам хватает, ты тут штучный товар, особая каста. Таких людей как ты мы по всему союзу собирали, распишись-ка!

На стол стали ложиться очередные бумаги о неразглашении, Андрей пробежал глазами по строчками и подписал.

— Тут, Иван Максимович, если и сам захочешь— ничего не расскажешь, потому как ничего и не знаю!

— Ничего, сейчас все и узнаешь, всего несколько человек знает об этом, включая товарища Сталина.

— Прям самого Сталина?

— Да, я докладываю товарищу Ягоде, а он уже непосредственно самому Сталину. Дело у нас сложное, но должны участвовать только добровольцы. Сам товарищ Сталин так и сказал, что доверит это дело только настоящему патриоту! Тебе будет доступна вся информация по этому проекту, мы ничего скрывать не будем, но пойдем лучше в кино, чем десять раз услышать, лучше один раз увидеть.

Куратор встал и действительно отвел его в небольшой кинозал, причем бабину с пленкой достал из сейфа в кабинете, а крутил кино лично сам, закрыв дверь изнутри на ключ.

Фильм черно-белый без звука, как хроника. Действие началось со съемки с самолета, показывали бескрайнюю тайгу и глубокую воронку с поваленными вокруг нее на многие километры деревьями, Андрей прочитал надпись.

"Место падения Тунгусского космического тела 30 июня 1908 года. Чудовищный взрыв разбросал вековые деревья на площади нескольких тысяч километров".

Камера показала заполненную водой яму вблизи, она походила на пруд или небольшое озеро.

"К месту падения было совершено несколько экспедиций еще в царской России, но серьезно за изучение этого явления взялись лишь после установления советской власти".

Пару десятков человек стояли и позировали на снимке, появлявшаяся надпись прояснила их присутствие.

"Состав пятой научной экспедиции под руководством Кулик Л. А."

Андрей увидел, что к месту падения доставлена тяжелая техника, идет откачка воды и раскопка место падения.

— Они откапывали метеорит?

— Смотри дальше...

В хронике исследователи все-таки нашли в земле останки космического бродяги, и обвязав тросами, поднимают круглый валун из ямы при помощи крана.

"Остаточный радиационный фон, характер повреждений и величина воронки говорят о том, что произошел атмосферный взрыв невиданной мощности, неизвестной пока науке природы."

Люди вокруг булыжника копошились, пытаясь отчистить его от загрязнений.

"Младший научный сотрудник Королев С. П. проводит первичный осмотр капсулы космического аппарата неземной цивилизации".

Андрей молча привстал в кресле, ему было тяжело дышать. Волосы на голове практически ожили и тоже встали по стойке смирно. На кадре капсулу исследуют уже в ангаре, больше видимо ничего не достали.

"Предположительно лишь спасательная капсула космического аппарата упала на землю, сам корабль взорвался после падения с орбиты. Капсула сделана из неизвестного, очень прочного материала, не поддающегося механической обработке".

В следующей сцене капсулу поместили в аппарат с искрящейся нитью, которая хоть и с трудом, но резала его край.

"При помощи электроэрозионной резки проводится вскрытие найденного объекта."

В фильме действительно отрезали край этой сферы, и человек в герметичном костюме заглядывает во внутрь. Сферу наклонили и достают четыре тела в скафандрах. Уже знакомый младший научный сотрудник радостно улыбаясь помогает укладывать тела на каталки. Люди в кадре в обычной одежде, все возбуждены и в нетерпении, достают какие-то то ли вещи, то ли приборы из аппарата.

"Объекты неизвестного предназначения переданы представителям советской науке для изучения".

Андрей недоуменно уставился на куратора, тот пожал плечами, смотри мол, все вопросы потом. На экране вскрывают скафандры пришельцев, пытаясь добраться до содержимого. Тела гостей со звезд антропоморфны, но высохли как египетские мумии. Зрителям показывают рентгеновские снимки.

"Ученые выявили множество различий во внутреннем строении визитеров, предположительно живые организмы не используют кислородного дыхания. Кости скелета заменены на металлические конструкции внеземного сплава, сходного по своим свойствам с корпусом капсулы".

Дальше камера уточняет этот вопрос. Показывают ученых за приборами, изучающих свойства неизвестного металла и пытающиеся его обработать. В конце-концов, они научились его измельчать и спекать под высокой температурой в нужные конструкции. Показывают процесс измерения полученных образцов на прочность.

"Новый сплав оказывается легче стали в четыре раза, но прочнее в пятьдесят раз! Он не изменяет свои свойства при нагреве до двух тысяч градусов, и заморозки до температуры жидкого азота!"

Сюжет меняется, и на операционном столе оказывается овчарка. Ее усыпили, и под наркозом вынимают кости, заменяя их на металлические.

"Сергей Брюхоненко проводит замену костей животного искусственными имплантантами, всего было проведено восемь операций для замены всего скелета одной собаки. Процесс заживления идет под действием специального восстанавливающего коктейля профессора Кравкова Н. П."

Кино ускоряет события, и вот уже овчарка резвится на лужайке, играя с мячом. Она сохранила хорошее самочувствие, подвижность и выученные команды, О чем нам сообщает следующая надпись.

"Собака получает команду фас, и стремительно атакует человека, заключенного в железную клетку".

Овчарка буквально стелется над землей, совершая гигантские прыжки, человек при этом стреляет в нее из автомата. Шкура летит клочьями, кровь брызгается во все стороны, но собака даже не думает замедлить свой бег, пока железные зубы не вгрызаются в толстые прутья решетки и не начинают их перекусывать! Неизвестно, что было далее, но зрителю показывают уже усыпленную овчарку снова на столе. Делают вскрытие, извлекают скелет после испытания и ищут повреждения.

"Образцы из сплава не повреждены, от пуль нет и следа. Ткани животного претерпели необратимое деградационное разрушение".

С собакой было покончено, камера показывает человека. На кушетке лежит мужчина средних лет, с лысой головой. Он в сознании и общается с врачом, который вскрыл ему череп. Из открытого мозга идут провода к прибору со множеством регулировок.

"Стимулируя определенные зоны в мозгу человека можно добиться различных эффектов: вспомнить давно забытые картины прошлого, отключить боль, усилить восприятие и внимательность, поднять выносливость".

В кадре человеку прижигают руку, а он улыбается, и ничего не чувствует. Другой человек бьет голой рукой кирпичи, гнет прутки металла, еще один бежит с мешком на плечах.

"Переносной комплект стимулирования позволил человеку без специальной подготовки перенести быстрым шагом груз в сто пятьдесят килограмм на расстояние в десять километров без остановок. Человек улыбается и ставит мешок с камнями на землю, он даже не запыхался".

На следующей сцене человеку с вживленным электродом разрезают ногу и достают бедренную и берцовые кости вместе с суставом и стопой. Нога словно чулок, или кусок резиновой шланги мотается в руках врача с повязкой на лице, человек улыбается глядя на часть своего тела, и что-то говорит ему. Пациенту вставляют металлическую ногу вместо костяной, прикрепляют к ней сухожилия, сосуды, укладывают нервы и тщательно промачивают какой-то жидкостью перед тем, как окончательно зашить.

"Процесс заживления тканей идет под стимулирующим влиянием электрического тока в центр гормональной регуляции и при приеме восстанавливающего коктейля профессора Кравкова внутривенно".

Спустя какое-то время этот пациент уже лихо вышагивает и марширует на месте.

"Произошло полное восстановление утраченной функции, чувствительность и подвижность не пострадали. Человек в кадре доволен новой железной ногой, скалит зубы и показывает что шва от операции почти не видно".

Но зритель убеждается, что счастье длилось не долго, после следующей надписи "Прошло шесть месяцев", мы видим, что нога изменилась, у нее нездоровый цвет кожного покрова, она заметно отекла и воспалилась. Особенно это заметно в районе стопы и коленного сустава.

"Некротические изменения затронули все ткани конечности и привели к ее ампутации".

Пленка кончилась, Иван Максимович остановил аппарат. Они еще молча посидели в тишине, пока Андрей не начал задавать вопросы, увиденное им было поразительно.

— Я, как ты понимаешь, занимаюсь исключительно вопросами безопасности. Техническую часть тебе лучше разъяснит научный руководитель проекта, у него именно к тебе есть особое предложение.

Пришлось выходить из затемненного зала на свет божий, Иван Максимович отвел его в другое, помещение по-больше, в кабинет перебравшегося сюда Льва Борисовича. Представив юношу, он удалился, поправив под мышкой бабину с секретной пленкой. Андрей окинул взглядом профессора, и с вниманием стал рассматривать этого человека, с повадками интеллигента. Тот снял очки и положил их на стол, устало потерев глаза.

— Не буду вас обманывать, дело очень рискованное.

У парня и так вся спина была в холодных мурашках.

— Но, видимо отказаться я уже не могу?

Лев Борисович грустно кивнул.

— Можете, но...лучше сразу пустить пулю в лоб. При такой цене вопроса...

— Понятно, я так осознаю, эта операция не проходит бесследно?

— Если ты имеешь ввиду, факты показанные в фильме, то мы научились значительно нивелировать последствия вживления в ткани инородных предметов. Новый состав коктейля Кравкова позволит прожить человеку может быть даже больше десяти лет.

Андрей тяжело вздохнул, профессор кивнул своим мыслям.

— Говоря честно— все вы смертники, люди так или иначе обреченные умереть. Но в любом случаи нам всем придется погибнуть, не лучше ли...

— Дело не в этом, я согласен отдать свою жизнь.

— А в чем тогда?

Андрей опять неприятно поежился.

— Боли боюсь, как подумаю, что меня будут потрошить, Бр-р...

— Я могу вам доказать, что боли вы не почувствуете.

Научный руководитель сдержал свое слово. На следующий день она поехали под охраной в закрытую московскую клинику, где первому добровольцу делали операцию. Андрей переобулся и накинул халат и тапочки, хотя это и показалось ему глупым. За операцией он наблюдал сверху, через стекло, это была специально оборудованная операционная именно для таких демонстрационных операций. Конечно все это делалось не для удовлетворения его любопытства. Просто по мимо него, за процессом наблюдало еще человек тридцать врачей, кроме того десятка, которые были непосредственно в операционной.

Юноша молча стоял и смотрел, как его товарища уложили на стол и начали трепанировать череп, для подключения электродов. Настройка аппаратуры заняла почти час, ему задавали множество вопросов и подкручивали ручки прибора. Парень был в сознании и не сопротивлялся их манипуляциям. Его положили на живот и стали надрезать кожу вдоль спины, как понял Андрей, юноше заменяли позвоночник на металлический. Это была очень сложная процедура, ведь каждый позвонок имеет каналы для выхода нервов и сосудов, к нему крепятся мышцы, проходят сосуды, не говоря о том, что внутри идет спинной мозг, повреждение которого приведет к парализации.

Врачи на верху перешептывались в ужасном удивлении, по их словам, пациент не должен был пережить такое обширное вмешательство. Один из их старших товарищей пояснил, что используются специальные препараты, разработанные именно для этой операции. Они предотвращают и уменьшают травматические последствия и способствуют быстрой регенерации тканей. Андрей смотрел как умело и слаженно действует группа внизу, и как стойко переносит это испытание его ровесник. Но все таки было дурно, и он вышел из помещения в коридор. Двое охранников из НКВД, охраняющие дверь, ничего не сказали, лишь грозно посмотрели на него.

Юноша думал, что он будет следующим на эту процедуру, но его никто не трогал три недели. Все это время он жил на базе их научной группы, расположенной на территории воинской части. За исключением того, что спортсмен старшина выводил его на небольшую зарядку утром, большую часть времени он был представлен сам себе. Через две недели к ним привезли того парня, которому провели внедрение. Он пробыл все это время в медицинском госпитале, уже поднялся на ноги и был достаточно бодр. У Андрея отлегло, камень с души спал, когда он увидел, что Петр ведет себя непринужденно, ни на что не жалуется, словно и не было такой сложной операции, которую он наблюдал. Он сказал, что через три дня привезут еще одного выздоравливающего. Всего сделали операцию пяти юношам из семи отобранных и прошедших проверку. Так и оказалось, к концу третьей недели в их казарме было уже трое прооперированных и Андрей. Парень спросил Ивана Максимовича, когда его очередь.

— Не спеши, это дело трудное и нужно все провести очень тщательно, никто не хочет, чтобы такие ребята как вы, бесполезно погибли.

Когда к ним привезли последнего из партии добровольцев и снова забрали Петра, на следующую замену, он понял, что что-то не так. Андрей попросил встречи с профессором. В эти дни их стали занимать общением двое мужчин и одна женщина. Они просто проводили с ними время, подтягивали культурно. Это были специально отобранные педагоги, которые должны были привить испытуемым правильные навыки. Один из мужчин, который представился Николаем Николаевичем, так и сказал им.

— Все эти работы проводятся под руководством партии, с ее разрешения и одобрения на самом высоком уровне. Нам поставлена ответственная задача грамотно и толково объяснить вам правильность выбранного вами пути, чтобы не было как говорится— мучительно больно, за бесцельно прожитые годы. Задавайте любые вопросы.

Ребята поначалу робко, а потом смелее стали спрашивать о том, что их волновало. Политинструктора отвечали, если знали ответ, если не знали, то просили подождать, пока они уточнят этот вопрос. Своей цели эти люди достигли и стали по-настоящему друзьями. Петр интересовался музыкой, ему организовали занятия на скрипке, под одобрение профессора. Максим волновался за мать, оставшуюся одной, родила она его уже в возрасте и сейчас была в годах. Инструкторы объяснили, что для нее будет персональная пенсия. Остальные ребята тоже осторожно уточнили насчет своих семей. Всех уверили, что их семьи теперь на особом учете у государства, и они не должны о них волноваться.

Андрей промолчал, он думал, что ему не стоит пока ничего выяснять в этом вопросе. Валера и Игорь были уже кандидаты в члены партии и просили ускорить их принятие в ее ряды. Их просьбу вскорости удовлетворили, настойчиво намекнув, что и другим пора бы подать заявление.

Ивана очень интересовало образование, он хотел после армии идти учится на инженера-строителя его тоже уважили, организовав заочное обучение. Ребята в шутку говорили парню, что ему теперь это не нужно, но Николай Николаевич сразу отмел их возражения.

— Вы не правы, образование очень важно. Конечно вы теперь становитесь очень сильным и мощным оружием, но вы остаетесь людьми, и очень важно, чтобы вы всегда помнили за что вы встали на стражу наших интересов! Я вынужден сообщить вам грустную новость. Ваш друг Алексей, героически погиб два дня назад, его сердце не выдержало нагрузки.

Все замолчали, вспомнив шестого отобранного парня, Андрей не к месту воспользовался случаем, и спросил.

— Николай Николаевич, а когда же я?

Инструктор приободрился при виде того, что настроение у его подшефных боевое и сказал.

— Вам Лев Борисович сам это расскажет, но намекну, заминка не случайна.

========== Не как все ==========

Разговор с профессором состоялся на следующий день, в присутствии Ивана Максимовича. Лев Борисович закрыл дверь кабинета и открыл железную дверь в соседнее помещение, там хранилась документация и макеты образцов, сам материал и изготовленные из него части были под охраной в другом месте. Ученый подкатил к Андрею стойку с металлическим скелетом.

— Это изготовленный в натуральную величину образец внутреннего каркаса, который установят Петру и другим добровольцам.

Парень внимательно посмотрел на железного дровосека, его детали не повторяли в точности скелет человека, Лев Борисович сказал, что это сделано специально.

— Заменяется пояс верхних и нижних конечностей, потом позвоночник и грудная клетка, самое сложное— работа с костями черепа, проводится за три операции.

— Можно?

Андрей вопросительно посмотрел на ученого и тот кивнул, разрешая притронуться.

— Этот макет изготовлен из алюминия, но покрыть как и образцы керамикой, это сделано для лучшей приживаемости. Самым сложным оказалось прикрепить надежно мышцы и сухожилия...

— А зубы, тоже будут металлические?

— Да, заменяется весь скелет, плюс внедряется защита брюшной полости и органов малого таза. Это полностью защитит человека от нескольких сот попаданий в упор из автоматического оружия, вплоть до двенадцатого калибра. Остаются незащищенными лишь глаза, но нам разрабатывают защитный шлем с пуленепробиваемым стеклом.

— Ого! А не лучше ли было бы не вживлять этот металл в тело, а сделать из него защитный жилет, или даже целые латы?

Ему ответил куратор.

— Этот вопрос обсуждался самым тщательнейшим образом. Всего металла было извлечено почти двести килограммов, хватило бы для постройки прочного и легкого корпуса танка или самолета. Это был бы не убиваемый танк или истребитель. Но...

— Но, это был бы всего один танк или самолет.

— Именно так.

Лев Борисович вздохнул, а Иван Максимович с точностью бухгалтера продолжил прояснять их затруднения.

— Вес скелета взрослого человека чуть больше десяти килограмм, если изготовить его аналог, с прочностными характеристиками по требованию заказчика, из внеземных образцов, то будет еще легче— чуть более килограмма. Нам разрешили использовать скелеты трех гостей с звезд, четвертый хранится как эталонный образец. По прикидкам ученых, пришельцы живут на планете с повышенной гравитацией, поэтому их кости более плотные, чем требуется для наших целей. Из трех их тел материала хватит на шесть с половиной человек. Если делать, как вы сказали латы, то при площади поверхности человека в два квадратных метра, и нужной толщины в один миллиметр, уйдет три килограмма.

Профессор достал другие образцы и положил перед Андреем на стол. Это тоже был макет кости, но он выглядел как мелкоячеястая сетка, согнутая из тонкой проволочки.

— Это то, что мы хотим поставить тебе, видишь различия?

— Эта кость не цельная?

Ученый ткнул пальцем на предыдущий образец.

— Он тоже пустотелый, вернее губчатый внутри, это сделано для размещения костного мозга, без которого не будет нормального кроветворения, и по другим причинам. Но отличия будут состоять в том, что для тебя мы сделаем систему хоть и не такую прочную, но быструю. С этим материалом хорошо поработали, хотя мы и проверили состав и химические свойства, в обозримом будущем не сможем его производить сами. Хорошо хоть научились обрабатывать сплав. Но тебе нужно знать следующее: при уменьшении толщины материала, он хоть и не выдерживает большую нагрузку, но ведет себя иначе, может восстанавливать форму, после снятия нагрузки, вырабатывает ток при натяжении, может восстанавливаться, и еще много чего удивительного. Но все его секреты откроют уже следующие поколения исследователей. Нужна более продвинутая исследовательская база, новые, еще не изобретенные приборы, теории...

Куратор оборвал его речь.

— Но у нас нет на это времени, империалисты ждать не будут. По данным разведки у Гитлера уже ведутся перспективные работы над созданием людей с невероятными способностями, нам нужно противодействовать этой угрозе.

Лев Борисович покосился на НКВДшника с ожиданием подробностей, но тот замолчал, дав снова слово науке.

— Так вот, Андрей, эта процедура мене травмоопасна, и мы сможем обернуть такой сеточкой весь твой скелет в ходе всего одной операции, не извлекая кости.

— А я уже не буду пуленепробиваемым?

— Только от мелкого калибра, но цель не в этом, а в том, что ты станешь более динамичным, быстрым.

Андрей уже не знал, радоваться ему такому обороту дела или огорчатся.

— А за счет чего быстрым?

— Смотри, обернем такой проволочной сеточкой не только кости, но и суставную сумку. Уже проделаны специальные расчеты, какой толщины и сколько проволочек пропустить в каждом суставе. В готовом виде должно получится так: в момент сгибания энергия мышц будет немного затрачиваться на изгибание проволочек, а при разгибании— возвращаться в исходное состояние. В норме мы расположим их так, что они будут стремится к расслабленному положению тела. У тебя получится динамический каркас, который защит твой скелет от перегрузок и повысит скорость и выносливость в разы.

Юноша одобрительно кивнул, такие перспективы ему нравились, плюс еще и резать меньше будут, а профессор продолжал вываливать на него свои ожидания.

— Но и это еще не главное!

— А что?

Лев Борисович полез в сейф и достал из него небольшую плоскую коробочку, ромбовидной формы.

— Смотри, это макет того, что мы хотим тебе вживить в копчик и закрепить на тазовых костях..

— В копчик? А зачем это туда вживлять?

Ученый открыл на коробочке крышку, которая не была завернута винтами. Андрей и Иван Максимович увидели стеклянные трубочки и золотые проводки.

— Это будет переносной вариант той установки, с помощь которой мы стимулируем отделы мозга нашим пациентам для лучшего заживления послеоперационных ран. Тебе мы вживим три сотни электродов в саму кору мозга и протянем контакты параллельно спинному мозгу, а по позвонкам снизу, до поясничного отдела выведем еще пучок электродов, к конскому хвосту...

— Откуда у меня конский хвост?

— Он у всех есть, так называется окончание спинного мозга, мы и в него подсоединим электроды и выведем в это устройство. Таким образом оно будет иметь прямой контакт и с головным и со спинным мозгом.

Андрей посмотрел скептически на небольшую коробочку и не понимал, как она защитит его на войне.

— Вы мне так и не ответили, зачем это нужно?

— Посмотрите сюда, вот на этот небольшой орешек.

Юноша посмотрел на белую штучку, размером с зубчик чеснока, от которой отходили десятки проводков, и шли к стеклянным трубочкам.

— И что это?

— Это очень и очень сложное устройство, оно состоит из миллиардов частей.

— Вы уверены, как это может быть?

— Было к сожалению всего два таких устройства, одно из которых необратимо повреждено при попытках исследования внутренней структуры. Даже разрешения электронного микроскопа мало, чтобы в полной мере выявить его схему. А эти стеклянные трубочки— всего лишь экспериментальные электронные лампы, специально изготовленные для простейшей схемы его запитки.

Академик ткнул пальцем в плоскую пластинку.

— Перезаряжаемый аккумулятор, необходимый для его работы, подпитка будет вестись от скелетного каркаса при движении будет вырабатываться электрический ток, достаточный для его зарядки.

— А что это за вертушки на крышке?

— Это тот пульт, с которым вам предстоит работать. Конечно не очень удобно крутить его ручки на ощупь, но было бы неудобно расположить его в другом месте, да и тут меньше вероятность сбить настойки. Эти ручки снимаются, я думаю вы будете регулировать работу этого прибора всего одной из них, просто вставляя в нужное гнездо. Устройство полностью герметично, так что даже не помешает принятию ванны.

— Вы мне так и не сказали, что оно делает.

— Ах, да. Нейрофизиологи предположили, что эта схема имеет возможность работать с очень сложными процессами, например мозгом и его памятью, а при помощи вживленных электродов вы сможете регулировать его работу. Усиливая или ослабляя ту или иную функцию. Всего двадцать два регулятора создают более триллиона комбинаций!

Андрей понял, что ему предлагают крутить эти чертовы ручки и отмечать, какие изменения он ощутит при этом. Страха не было ни капли, скорее пыл первооткрывателя.

— И когда мне это поставят?

Операция состоялась через неделю, все это время шла подготовка. Андрея множество раз сняли на пленку с помощью рентгена. По полученным размерам готовили нужные заготовки, обрабатывали их специальным флюсом, который на время размягчал материал проволоки, и ему можно было придать нужную форму для запоминания правильного положения.

Как и обещал профессор, операцию начали именно с копчика или поясницы. Было совершенно не больно, когда они там сверлили и откалывали кости по кусочкам для доступа к конскому хвосту, потом подсоединили электроды и ощущения вообще пропало. С черепом работали при пациенте находящемся в полном сознании. Андрей несколько раз отмечал, что при втыкании тонких электродов чувствует в этом месте вспышки света.

Потом на на него навалилась апатия и он очень сильно вздохнул, чем насторожил пожилого хирурга.

— Как вы себя чувствуете?

— Терпимо, продолжайте...

Медики и продолжили, они действительно сделали все за один раз, правда растянувшийся на весь день, команда несколько раз менялась, хирурги передавали эстафету друг другу. Андрей чуть не задремал, когда понял, что швы уже зашили и накладывают повязки. Шрамов будет не так много, в основном работали через небольшие разрезы. Его увезли в палату, под постоянный надзор. Две медсестры или может даже молодые врачихи сидели на стульях напротив его койки и напряженно смотрели на пациента. Андрей смотрел на стеклянный флакон с лекарством на стойке капельницы, и то, как в нем уменьшается уровень коктейля профессора Кравкова.

Осложнений не было, на второй день он уже сидел на кровати, с которой ему не разрешали вставать медсестры. Он разговорился с одной из смен девушек, но было жутко стыдно, когда одна из них подавала ему мочеприемник. Судно ему было не нужно на эти несколько дней, а вот... Поначалу ему не разрешали даже шевелится, когда тоненькие пальчики с ухоженными ноготками взялись за член и направили его в горло посудины, Андрей весь покраснел с ног до головы. Девушка уловила его чувства и тоже засмущалась.

Лев Борисович и Иван Максимович наведывались каждый день, спросить о самочувствии. О самочувствии лечащий врач и другие медработники спрашивали тоже, по сотне раз в день. Андрею почти внушили, что он очень болен и нуждается в постоянной опеке, хотя чувствовал он себя без особых изменений. Разве что движения стали более плавными. Особо то он и не двигался на кровати...

Через три дня ему разрешили вставать и расхаживаться по коридору. Медсестры так же наблюдали за ним днем и ночью. Два раза в день ставили капельницы с лекарством. Через три дня сняли повязки и еще через неделю швы. Юноша рассматривал на своем теле тонкие белые рубчики, оставшиеся после операции. Если хорошо загореть не солнце, то их может не будет и заметно. Он задал вопрос врачу и получил ответ, что это действие коктейля Кравкова. Пожилой доктор с грустью вздохнул и отметил, что жаль нельзя его использовать на обычных пациентах. Как понял Андрей, для других людей это страшный яд, но у его редкой группы крови к нему устойчивость. Именно по этому и ставили имплантанты не всем попало, а только людям с такими свойствами.

К исходу второй недели привезли в соседнюю палату Валеру. У него воспалилось колено после второй операции, за ночь распухло как у бегемота, делали вскрытие, ему сказали, что был поврежден один из сосудов, но теперь все будет хорошо. Андрею разрешали заходит к нему и немного общаться.

— Как там остальные ребята?

Валера отмахнулся.

— Да все нормально, заниматься с нами начали, и причем серьезно.

— Что делаете?

— Пока в основном теория, с каждым индивидуально. Мне про тактику много объясняют, про действия войскового разведчика, одного и в составе группы, оружие различное показывали... Очень все интересно, честно говоря, о большей части вещей я даже и не догадывался.

— Про что?

Глаза у парня загорелись.

— А ты знаешь как правильно, например подходить к двери, за которой могут скрываться вражеские солдаты, когда мне рассказали столько нюансов...

Андрей рассмеялся, а Валера примирительно ему сказал.

— Ладно, вот выпишут тебя в нашу берлогу, я на тебя посмотрю. Ты знаешь, что наш старшина— чемпион союза по борьбе?

— Да ну?

— Вот тебе и ну!

Валера свысока посмотрел на товарища, так, как будто это он был чемпионом СССР. Медсестры посмотрели на него и рассмеялись, а парень набрал в легкие воздуха и запел тягучую казацкую песню. Пел он так красиво, с характерным говорком, что даже врачи пришли послушать "артиста".

Удостоверившись, что Андрей не собирается немедленно отдать богу душу, его с сожалением выписали в их секретную часть, но там тоже теперь постоянно дежурило два врача. У ребят ежедневно брали анализы для контроля за их состоянием. Занятия действительно проводили, и действительно интересные. Не только общевойсковые, к нему приставили доцента, который проверил его уровень знаний в точных науках и резво взялся обучать. На его вопрос, чем эти теоремы помогут на войне? Ему ответили, что у него будут другие задачи, и нужно активно учить физику и математику. Парень пожал плечами, в конце-концов не крапиву есть заставляют, надо— значить надо, и послушно принялся постигать науки. В какой-то мере и отбор людей для этого эксперимента велся не только по крови, но и по типу предположительного поведения.

Строго раз в неделю приходили письма из дома. Мама писала, что и новостей то так никаких и нет, но каждую неделю из сельсовета приходит человек, которому поручено проследить, чтобы солдату советской армии регулярно писали родственники. Письма конечно просматривались в обе стороны, даже бумаги не заклеивали после проверки. Но положение было такое, и тут ничего не поделаешь.

Всем назначили повышенное денежное довольствие, и Андрей смог теперь даже кое-что отослать домой. Тут ему много было не нужно, жили они на базе, на полном государственном обеспечении. Андрей сроду денег не копил, а теперь и смысла вообще не видел.

Через месяц после операции Лев Борисович сказал, что пора проверить работу надстройки над нервной системой, вживление к этому времени должно было завершится. Ученый потирал от нетерпения руки, сам Андрей чувствовал себя хорошо, и не имел причин отказываться от исследований.

Первым делом пару проворных помощников профессора скрутили крышку на приблуде, и что-то там включили, потом ее поставили на место, а его аккуратно усадили в кресло, таким образом, что уже привычная крышечка, чуть пониже спины, погрузилась в специальный разъем.

— Такс, молодой человек, посмотрите на левую боковинку кресла. Видите, сюда вывели привод для управления работой системы. Так думаю будет удобнее и вам, и нам...

Юноша посмотрел на это изобретении и тоже нашел его полезным. Действительно, не придется пытаться на ощупь определить, что и как крутить у себя за спиной. Нужно просто правильно сесть и попасть в разъем, а поток удобно крути одну из двадцати двух пронумерованных ручек.

— Вы готовы?

— Да, что нужно делать?

— Для начала медленно, очень медленно и аккуратно попробуйте повернуть ручку номер три, если почувствуете неприятные ощущения, верните ее в исходное положение.

— Понятно.

Андрей нашел глазами ручку номер три и двумя пальцами повернул ее вправо. В тот же миг он ощутил раздвоение сознания. Одновременно ощутил себя и сидящем в кресле, и выходящим из тела и поднимающимся в вверх. Ему не было страшно, наоборот стало интересно наблюдать себя и присутствующих сверху, он повернул ручку еще больше, желая проверить не взлетит ли выше крыши этого дома? Выше не взлетел, а вернулся в свое тело. Даже после того, как он докрутил ручку до конца, эффект не повторился.

Провел сам опыт за пару секунд, а вот объяснять пришлось два часа. Кучу вопросов задали, Андрей подумал этот поток уточнений никогда и не кончится, но тут Лев Борисович решил провести еще один эксперимент.

— Прекрасно, а теперь если вас не затруднит, ручку номер десять, также чуть-чуть...

Он полетел, но теперь не вверх, а в прошлое. На лице юноши расплылась улыбка. Он никогда не болел в детстве, никогда, даже насморком. А так хотелось, чтобы мама за ним понянькалась, как раньше в детстве. Ну почему другие дети простужаются, а он нет? Разве это справедливо, что у одних бывает ангина, а у других нет, даже если они едят по большой сосульке каждый день?

Ему снова шесть лет и он снова натер нос луком и притворно кашляет и шмыгает раскрасневшимся носом, пока наконец мать не настораживается и не прикладывает ладонь к холодному лбу.

— Андрей, ты не заболел?

Андрей мужественно соглашается с ее предположением, и по стариковски добавляет.

— Как то ломит...

Мама вздыхает и готовит медный тазик, парить ему ноги с горчицей, а потом укутать их в свой шерстяной платок и уложить в кровать. Видение появляется и исчезает, хотя это не видение, ощущения такие настоящие, словно снова в детстве побывал. Все такое яркое и живое, вспомнил даже почему с соседским пацаном, который на год старше, вчера подрался.

— Андрей, как прошло, что это было?

Андрей вздохнул, и набрал в легкие побольше воздуха...

========== Чистка ==========

Максимов сморщился на вопрос Льва Борисовича.

— Признаться я совершенно не знаю, что вам сказать по этому поводу. Разве у вас нет копии рецептуры?

— Нет! Это же было ваше требование, не создавать дополнительных копий технической документации. Коктейль нам изготавливался в аптеке на Сторожевом валу, по рецептуре института. Теперь оказывается, что в институте тоже не сохранили копию рецептуры, мы передали ее в аптеку и получали готовую продукцию. Теперь, когда Осипов арестован, никто не знает, куда он подевал эти бумаги! А нам лекарство нужно как воздух, и для проведения дальнейших исследований, и для необходимого лечения наших добровольцев. Они должны получать еженедельную дозу для купирования возможных отторжений.

— Я еще раз вам говорю, творится что-то невообразимое, никто ничего не знает, что будет завтра. Аресты следуют одни за другими, я боюсь как бы и наш проект не закрыли.

Профессор начал открывать рот как рыба, выброшенная на берег.

— Все настолько серьезно? Но вы же сами из органов, и в больших чинах!

— В том то и дело, что на всех желающих больших чинов не хватает, и анонимки летят одна за другой, как стаи голубков, так что не обещаю, но сделаю все возможное чтобы вытащить человека, пока его не расстреляли...

Ученый еще раз поразился его словам, ему было не приятно думать, что его институтский товарищ может пострадать из-за чужих разборок.

— Но как же так? Мы же приносим ощутимую пользу?

— Приносим, но возможно о нашей деятельности не так докладывают... Я думаю, вам с коллегами будет не лишним написать письмо и напомнить о себе.

— Самому?

— Именно, придумайте повод, может для вашей, нет, нашей программы нужен какой прибор заграничный, или административный ресурс и поддержка партии. Я постараюсь, чтобы письмо дошло до адресата. Не забудьте только расписать хорошо наши достижения и поподробней остановитесь на перспективах.

— Перспективы у нас отличные, даже ничего придумывать и натягивать не придется. Основная группа полностью прооперирована, погиб только один человек, это по-существу не наша вина, а непредвиденный случай. Молодой инфаркт, человек был обречен и без этой операции, она просто ускорила приход закономерной развязки. А Андрей, какие существенные достижения! Очень жаль, что у нас больше нет образцов этих процессоров, а техники в один голос уверяют, что несмотря на все усилия, повторить такой прибор сможет только следующее поколение ученых, но никак не наше. По оптимистическим прогнозам...

— Понятно, про это тоже укажите.

Лев Борисович кивнул и задал вопрос.

— Я хочу за одно уточнить вопрос с выделением нам скелета, оставленного за образец.

— Да еще раз вам повторяю, не дадут... Принято решение оставить его для дальнейшего неразрушаемого изучения.

— Мне совершенно не хочется использовать для подкормки Андрея материал корпуса, прямо аж кричит все внутри. За долгие годы я привык доверять своему чувству, которое меня ни разу не подводило.

— А еще профессор, стыдно должно быть доверяться слепому чувству там, где должен царить чистый расчет.

— Тем не менее, тем не менее...

"Подкормка", о которой упомянул Лев Борисович, была не запланированным эффектом. Спустя время после имплантации, Андрей ощутил чувство, похожее на голод и рассказал об этом врачам. Нет, есть ему не хотелось больше обычного, это скорее ощущалось как некая сила, жаждущая энергии, чтобы полноводно циркулировать по телу. Его подробно исследовали и обнаружили, что его внутренний каркас изменился. Форма проволочек, из которых его изготовили преобразилась в красивую, но не земного вида геометрию. Металл сам мигрировал по телу, меняя свою концентрацию в узловых точках. Когда новые рентгеновские снимки увидела группа, которая рассчитывала сопромат для его каркаса, учение пришли в изумление. Все само-собой перестраивалось в наиболее изящную форму, но на нее нужно было больше материала.

Когда заметили, что корпус коробки с аппаратурой начал разъедаться и истощаться, то не знали что делать, пока один из ученых не предложил класть кусочки материала во внутрь, под крышку. И он начал поглощаться! В таком темпе, что они вскорости выработали весь свой запас. Лев Борисович дал указание использовать скелет, извлеченный из погибшего Алексея. Тут никто не мог позволить себе брезговать. Добровольцы уже поняли, что материал из которого им сделали замену для костей, раньше уже побывал в нескольких телах: и пришельцев, и подопытных животных, и не очень добровольных испытателях. Так же было ясно, что и после их смерти ни грамма драгоценного металла не ляжет в землю.

За месяц Андрей "умял" весь наличный материал. Если раньше предполагали, что на него потратят меньше одной нормы, то теперь он обошелся в полторы. Профессор не хотел использовать материал из корпуса, поскольку он был немного другим по составу, хоть и не значительно, а способа очистки от этой примеси технологи еще не разработали, поэтому и просил задействовать последний резерв.

Андрей влился в учебу после операции, но показывал худшие результаты чем его товарищи. Стрельба, рукопашный бой и упражнения на снарядах у него выходили значительно хуже чем у сослуживцев. Это печалило и задевало за живое. Возможной причиной было то, что он проводил много времени с учеными, пытаясь настроить работу электронной системы. Эффекты были поразительными и зачастую неожиданными, но стройной и удобной системы из них не удалось пока еще построить и поставить на службу своему носителю. Андрей уже отчаялся и на него стала находить апатия, но через три недели произошел перелом. Совершенно неожиданно и без всякого предупреждения.

В то утро юноша проснулся и понял, что в совершенстве усвоил некоторые из открытых способностей. Мышечная память, он теперь мог легко вспомнить любое из упражнений и приемов рукопашного боя с оружие и без, которые ему показывал Николай, и которые не удавалось повторить с той легкостью и простотой, с которой они выходили у инструктора. А сейчас он просто лежал расслабленно на кровати и повторял десятки этих разученный движений в уме. Приемы выходили совершенными. Андрей ощущал свое тело как никогда раньше, появилась легкость и размеренность, каждое движение выходило с той степенью ускорения и усилием, которое требовалось именно в это мгновение. Он успел следить и за положением центра тяжести тела, и за постановкой ног и пояса верхних конечностей. В его воображение возникали десятки связок этой позы с другими позициями, в которые он мог перейти за доли секунды, уклонится от удара, блокировать удар, перекатится, атаковать и снова уйти в глухую оборону.

Юноша поражался, почему раньше не мог так делать, это же так просто и естественно, владеть своим телом! Один из его товарищей, уже вставший и вышедший из умывальника, с полотенцем на ходу вытирающий лицо, заметил его довольную рожу.

— Чего такой счастливый, подруга приснилась?

— Лучше, Петруха.

В этот день он получил большое удовольствие и от утренней зарядки, и от спарринга по рукопашному бою. Сергей радостно распахнул глаза, глядя как еще вчера неуклюжий как медведь ученик изменился до уровня мастера. Научники конечно попытали его в этот день, но как им все правильно описать словами, если и слов таких нет. Ощущения есть, а слов их описывающих нет! По словам Льва Борисовича, надстройка над нервной системой заработала, теперь Андрей сможет прекрасно запомнить и потом по желанию подробно вспомнить любой момент или информацию из своей жизни. Это вначале проявилось в мышечной памяти, потом будут и другие воспоминания, вплоть до давно забытых обрывков мыслей. Андрей ободряюще кивнул головой, такой расклад ему был по душе.

С приставленным доцентом только появились не состыковки. Его попытки объяснить новую тему стали натыкаться на глухую стену непонимания.

— Ну, теперь понятно?

Андрей насупился.

— Все вроде бы правильно, и объясняете доходчиво, но в целом мне все это выглядит бредом, не должно так быть! Ерись это ваше интегрирование.

— Как это ерись?

— Да так, нету этого ничего, как нет чертей и ангелов, все из одной оперы.

— Нет, ну вы не путайте...

В кремлевском кабинете маленький, немного грузный человек пытался вникнуть в суть доклада офицера, который стоя на вытяжку доносил до руководства о результатах деятельности своих подшефных. Сталин повернул обезображенное оспинами лицо к стеклянному графину и налил себе воды. Стало немного лучше, он отправил докладчика и посмотрел на председателя совета народных комиссаров.

— Возникает предположение, что Генрих не справляется с возложенными на него задачами.

Вячеслав Молотов потянулся на стуле и ответил.

— Да, положение тяжелое, несомненно члены политбюро должны пойти на встречу вашему пожеланию сменить народного комиссара на более достойного коммуниста.

Джугашвили потер рукой красно-рыжую щетину на подбородке и ответил.

— Еще большее опасение вызывает положение в армейской среде, если ничего не принять, то накануне войны мы можем получить готовый военный переворот.

Товарищ по партии молчал, ожидая продолжения, но Сталин тему не развивал, переведя разговор на другое.

— Мы обкрадываем себя, вместо того, чтобы налаживать мирную жизнь, мы вынуждены тратить огромные ресурсы на подготовку к войне почти с половиной мира. Мне кажется мы не для того делали революцию, чтобы не иметь возможность насладиться ее мирными плодами. Народ не может вечно терпеть этот гнет.

— Вы немного преувеличиваете, положение трудового человека сильно улучшилось со времен царского произвола. Советское законодательство, партия, профсоюзы постоянно на страже человека производства.

Иосиф Виссарионович дал себя уговорить, или умело сделал такой вид.

— Партия должна усилить контроль на всех уровнях нашего государства, став цементирующим звеном советского общества. Необходимо избавится раз и навсегда от вредителей, враждебных элементов, мешающих нашему развитию, мы не должны упустить инициативу...

— Товарищ Ворошилов сигнализирует о разветвленной сети шпионов различных государств во всех родах войск и на флоте.

Сталин обеспокоенно кивнул.

— Вне всякого сомнения такие факты имеют место, но меня очень беспокоит качество работы наших органов. В лучшем случае на одного пойманного шпиона они выбью показания из двадцати совершенно невиновных. У нас много военных специалистов имеет за плечами участие в рядах царской армии, была война и их не стоит винить в том, что они защищали Родину с оружием в руках, хотя и под имперскими знаменами. А НКВД этого не хочет понять, и там, где нужна кропотливая вдумчивая работа, хватают всех подряд. Следствием этого будет паника и неразбериха, о какой боевой подготовке может вестись речь в такой обстановке?

— Вы правы, толковых грамотных и инициативных работников очень не хватает во всех отраслях народного хозяйства. Мне не раз приходилось докладывать вам о вопиющих случаях некомпетентности, приводящим к больших потерям как в производстве, так и людских ресурсов. Я не могу это даже охарактеризовать как вредительство, настолько порой безобразная глупость вытворяется, что становится сомнительно, чтобы ее предпринял хорошо подготовленный вражеский агент.

Председатель совета министров тяжело вздохнул и продолжил.

— А по-поводу военных, мне вообще трудно судить, насколько предпринимаемые шаги достаточны для их подготовки к предстоящей агрессии западных держав. У меня не очень большое доверии к нашим военачальникам, среди которых тоже нет единого мнения. Если они и готовятся, то к прошлой войне, в этот раз все будет несколько иначе.

Сталин решительно поднял палец вверх.

— Верное замечание, только война может проверить нашу готовность, и у нас есть такая возможность!

К концу лета нагрузки на Андрея возросли, если с боевой подготовкой он стал справляться на отлично и показывал завидные результаты, то занятия с научниками были пока не ахти. Его внутренняя надстройка сопротивлялась принятию знаний, отторгала и считали их чужеродными. Легче давались занятия с языками, тут у него обнаружилась отличная слуховая память, преподаватели не могли нарадоваться. Его лишь иногда требовалось поправить в произношении, парень схватывал все на лету, и память хватала все как в бездонную яму, практически не ощущая усталости. Английский, немецкий и испанский он выучил на хорошем уровне к октябрю. К этому времени ребятам проделали по три-четыре операции, постепенно заменяя их скелет на сверхпрочный сплав. Это происходило последовательно: операция, реабилитация, учеба, и новый цикл. Больше жертв и осложнений не было. К концу осени всем обещали короткий отпуск к родным, с соответствующей подпиской конечно и сопровождением. Каждому из них теперь полагалось круглосуточная охрана как видным деятелям государства. Молодые люди посмеивались над этим фактом. Боевую машину охраняют всего лишь простые люди.

Избитого и запуганного до животного состояния профессора вернули лишь через две недели. Сам по себе этот факт был чудом, обычно редко какого человека отпускали после таких допросов. Лев Борисович не мог смотреть в глаза своим коллегам, практически на всех их он дал обвинительные показания. Их преступная группа, была полностью составлена из интернациональной команды шпионов различных государств под одной крышей, жаждущих свержения самого правильного строя, и физического уничтожения его руководителей. Немыслимых трудов стоило куратору вернуть его из застенок, его судьба сама висела на волоске в эти дни, но он смог доказать его невиновность и незаменимость для нужного дела.

Коллеги лечили своего руководителя всеми доступными способами, сам он ужасно постарел и сильно сдал, человек был морально раздавлен и сломлен. Ни о какой работе на прежнем уровне не могло быть и речи. Иван Максимович был вынужден добиться назначения нового научного руководителя, Лев Борисович оставался при проекте почетным консультантом, его друзья не теряли надежды, что старик еще нейдет в себе силы жить и работать дальше.

Давно написанное письмо в эти дни, наконец было рассмотрено адресантом. Максимова вызвали на прием в высокий кабинет и предоставили три часа на обстоятельный доклад. Прием не был теплым, но и никаких обвинений выдвинуто не было. Куратор старался держаться убедительно, излучать уверенность и позитив, при этом не совсем еще понимая, куда склонится чаша весов в решении руководства.

Наконец, генеральный секретарь поинтересовался выполняется ли его неукоснительное распоряжение о том, что добровольцы, сознательно участвующие в проекте, не должны быть на положении лабораторных грызунов, и обладать максимальной информацией о целях и задачах эксперимента? Иван Максимович на миг потерял словарный запас, и волнуясь, с трудом выдавил из себя.

— Неу-коснительно соблюдается, товарищ Сталин.

— Ну-ну, что-то вы товарищ генерал, бравый вид потеряли. Выпейте водички.

Вождь указал глазами на графин и проследил за тем, как не рискнувший ослушаться нквдшник наливает в стакан глоток воды.

— Простите, товарищ Сталин, события последних дней дали свой отпечаток. Ведущего специалиста несправедливо задержали и избиениями выбили признательные показания... я не столько за себя переживаю. Поймите— нельзя дать погибнуть такому делу, это же диверсия!

Сталин усмехнулся в усы.

— Не будем разбрасываться такими словами. Товарищи обязаны были провести проверку, чтобы исключить малейшую опасность... да и вы, ведь смогли доказать его невиновность?

— Смог, но каким трудом! И работа, работа фактически встала на эти две недели...

— Это плохо, выношу вам за это взыскание, работа должна продолжаться несмотря ни на что.

— Есть! Разрешите идти?

— Идите, и подготовьте мне свои предложения по поводу этих новых сотрудников ведомства. Наши герои должны жить как достойные специалисты социалистического государства.

Перед новым годом Андрей дождался приезда Веры в Москву, ему выдали двухкомнатную квартиру для молодой семьи. С девушкой он расписался законным браком после рапорта на имя куратора. Вера прошла собеседование и ее очень подробно расспросили о прошлом и проверили всю подноготную. Жена конечно узнала все лишь в общих чертах, а муж обрел легенду, которой должен теперь соответствовать, как и званию младшего лейтенанта госбезопасности.

Молодые люди хоть и испытывали тревогу, но были счастливы, оказавшись наконец вместе.

========== Белый барон ==========

На рыночной площади горели огромные костры. Армия освободителя Урги громила лавки китайцев и кидала их содержимое в общие кучи, все без разбора: деньги, товары, мебель, трупы пытающихся сопротивляться людей. Несмотря на жесткий запрет барона на грабежи, лихие люди не упускали возможностей, самые дикие демоны вырывались наружу творя разнообразное насилие. Азиатская дивизия две недели "наводила порядок" в освобожденном городе. Конники гоняли по улицам немногочисленных евреев, устраивались жестокие казни и пытки, тут и там тела мужчин и женщин болтались на виселицах. Одного из юношей, заподозренного в связи с коммунистической ячейкой зажарили живьем в печи для приготовления хлеба.

После героического освобождения живого будды Богр-Гэгзна белый барон был признан аватаром Махакали, шестируким богом войны и разрушения. Как еще можно было объяснить чудесное изволение из плена правителя Монголии? Небольшое войско, почти в полторы тысячи человек осадило город с семи тысячным китайским гарнизоном и взяло его, вынудив отборный кавалерийский корпус бежать в панике. Вначале при поддержки местных, похитили из плена самого Богр-Гэзэна, потом осаждающие настолько обнаглели, что белый барон лично, без сопровождения появлялся в осожденном городе, а один раз даже отхлестал бамбуковой палкой заснувшего на посту китайского часового. Роман Федорович Унгерн был ярым монархистом, люто ненавидящим революцию, не раз говоривший, что лично ему ничего не надо, и он рад умереть за восстановление монархии, хотя бы и не в своем государстве, а другом. Теперь ему была оказана поддержка как самого Далай-Ламы, так и всех слоев монгольского народа. Они ценили его заслуги в освобождении от власти китайских захватчиков. Белый барон мечтал возродить монгольскую Золотую Орду от края до края, как противовес загнивающим империям запада, пораженным проказой революции. Он еще построит свою пирамиду из голов врагов как в апофеозе войны.

Белая кобылица с золотой уздечкой неспешно несла барона по пыльной дороге, сегодня он должен был прибыть в отдаленных гарнизон. На нем был темно-красный шелковый халат с георгиевским крестом на груди и погоны генерал-лейтенанта. При себе из оружия была шашка и пару гранат, зная свой жесткий характер обращения с подчиненными Унгерн не носил с собой револьвера. Всадники, числом в тридцать человек появились из-за ближайшего холма. Барон и не думал отступать, лишь усмехнувшись потряс мешком из шкуры китайца, в котором возил древних артефакт, и направился прямо на врага. Залп почти в упор не к чему не привел, ни сам барон, не его лошадь не пострадали, тогда нападающие лихорадочно стали палить одиночными, впрочем с тем же результатом. Это привело к тому, что генерал остановился и наклонился в седле, вытряхивая из-за шиворота своего халата десятки горячих пуль...

Андрей недоуменно оторвался от чтения и посмотрел на Ивана Максимовича.

— Его не брали пули?

— Пули нет, однажды он был ранен осколком снаряда в мягкое место. Это легендарный человек, его подразделение ни раз выходило победителем против превосходящих сил противника. Под конец он выступил в поход на встречу более пятидесяти тысячного контингента советской армии. Но не смотря на зверские методы поддержания дисциплины, люди не могли пойти за ним, слишком был велик перевес сил. Состоялся заговор, в ходе которого убили его основных сподвижников, самого белого барона связали и бросили на дороге, где его и подобрал передовой отряд разведки советских войск.

— И что было потом?

— Потом? Плен, суд, расстрел, и подписка о не разглашении среди участников расстрельной команды. Приговор не стали изменять, попробовали другие методы воздействия, убить этого человека можно, но пока не нужно. Я хочу организовать вашу встречу.

— Мою? Зачем это нужно?

Куратор приосанился.

— Такому воину будет о чем поговорить, с другим воином...

Встреча действительно состоялась, в застенках НКВД аватар бога неподвижно лежал на животе, раскинувшись на полу одиночной камеры. Сухонький мужчина смотрел в потолок мутным глазом повернутой головы и никак не прореагировала на их визит. Андрей обратил внимание, что лавка поднята к стене и закрыта на замок, в помещении было заметно холодно, тем более непонятно как этот человек лежит на холодном каменном полу.

— Он вообще жив?

Его сопровождающий, полноватый мужчина невысокого роста лишь отмахнулся.

— Нечего ему не станется, он уже полгода вообще ничего не ест, только иногда глоток воды сделает...

Человек в это время очнулся и стал подниматься, чтобы сесть на пол. Он поводил глазами на сопровождающего Андрея и на самого парня, и кивну ему.

— Здравствуй мой недруг.

Андрей неприятно поежился в новой форме.

— Здравствуйте, но я вас первый раз вижу.

— Нет, не первый, далеко не первый. Наши судьбы так переплетены в прошлых жизнях, что я уже давно жду нашу встречу в эту и предвижу другие, в жизнях последующих.

— Товарищ Унгерн, я прошу...

— Как ты меня назвал, товарищ?

Лицо мужчины слазила гримаса боли и гнева.

— Худшего оскорбления трудно и придумать, но я прощаю тебя Мюрат, и готов поговорить с тобой.

Андрей попросил сопровождающего отвести их в более удобную комнату, что он и сделал. В допросной был лишь один стол и несколько стульев. Вся мебель была прикручена к полу, как и лампа и чернильница к крышке стола. По просьбе юноши им принесли горячего чаю, бывший генерал сидел на краешке стула как аршин проглотил. Смотрел куда-то вдаль, сквозь предметы и отхлебывал маленькими глотками крепкую заварку. Пухлый человек не вмешивался в разговор, а тихо стоял в стороне, ловя каждое слово. Узник уже более двух лет ни проронил ни слова, ни с одним из охранником, но необычный визитер прорвал плотину его молчания.

— Тебе нужно многое рассказать, ты не должен оставаться в неведении.

— Ну что же, рассказывайте, я за тем собственно и пришел.

Говорил барон тихо, с кривой улыбкой на лице, как будто он чему-то ухмыляется про себя. Андрей познакомился с его сложной философией: идеей о карме, перерождении, стремлению к просветлению.

— Если вы считаете, что реальность является лишь игрой ума и плодом воображения, зачем тогда вам было заключать себя в тюрьму, или избирать такой путь в жизни?

Белый барон посмотрел на юношу, которого он называл Мюратом, свысока.

— Пройдет немного времени и ты снова все поймешь, может даже меньше десяти годиков. Хотя, время не имеет никакого значения...

Человек не производил впечатление сумасшедшего, но юноша его не понимал. Главной цели в беседе он так и не достиг, не узнал как барон получил свои феноменальные способности, хотя сопровождающий его пухлячок внимательно все слушал, и после составил подробный рапорт начальству. Шесть лет назад заключенный рассказал о Андрее Сомове и попросил о встречи с ним, спустя время об его просьбе вспомнили. Пришедшие к власти в Германии фашисты проявляли странный интерес к буддийской религии и ее тайнам. В донесении агентов говорилось о подготовке группы особо элитных бойцов со сверхспособностями. Все это было неясно, я неизвестность пугала. Охрана предложила сделать кирасу из нового металла для вождя, чтобы он носил ее под верхней одеждой. Сталин так разорался в ответ, сказав, что если они не могут уму обеспечить безопасность, то пусть хотя бы не мелят всякой чуши! Больше к этому вопросу никто не возвращался, но одним из вариантов использование группы добровольцев был использование их как противодействие неизвестному противнику.

На следующий день барона застали в позе лотоса, ни живого— ни мертвого. Человек сидел и не дышал, пульс не прослушивался, на лице барона играла легкая презрительная улыбка. Вызванные тюремный врач был в замешательстве. На теле не было следов трупного окоченения, зрачки были расширены но не проявляли симптома кошачий глаз. Смерть констатировать было невозможно, как и привести человека в сознание. После того, как он провел в такой позе две недели его тело передали для изучения в институт, где он и пролежал в запасниках под длинным инвентарным номером.

Когда Андрей вернулся в часть его ждала печальная новость. На тренировочном прыжке с парашютом разбился Валера, Сергей, проводивший с ним подготовку к полету был бледный как мел, и совершенно не похож на того уверенного в себе человека. Конечно, сам скелет не пострадал от падения, как и говорили им научники. Произошло повреждение внутренних органов и мозга, по словам ученых произошел гидродинамический удар о внутреннюю поверхность черепной коробки. Они долго работали, рассчитывая компенсацию нового позвоночника, чтобы удары пуль в голову не приводили к повреждению мозга, но от падения с такой высоты ничего не могло защитить.

Коллектив хоронил останки того, что осталось после вскрытия и извлечения сплава в гробовой тишине. Они еще не воевали, а уже потеряли из своего числа двух хороших молодых ребят. После этого принялись за тренировки еще с большим ожесточением. Успех Андрея был очевиден, он показывал превосходные результаты. Отлично стрелял из любого положения и различного оружия, ему удавалось поражать мишени даже на бегу, такие показатели не могли превзойти даже лучшие из инструкторов. Рукопашка отрабатывалась на специальных манекенах, если остальные сослуживцы юноши могли рассчитывать лишь на силу своих мышц, то в движениях Андрея добавлялась сила, запасенная в измененных суставах и костях по лекалам космических конструкций.

Он мог делать такой силы рывки, что Сергей уверял в их достаточности для отрыва костей у живого человека. Бокс ему тоже был не нужен, простой удар в область груди человека мог гарантированно остановить сердце. Но у куратора были иные планы, чем просто использовать его как мощное живое оружие. Молодой лейтенант быстро понял, что ему уготована особая роль, даже по сравнению с другими добровольцами. Лишь с ним одним так активно занимались с целью обучения.

Это кстати Андрею не очень нравилось. Надоедливый доцент просто достал своей математикой и физикой, а на простые вопросы не мог дать толковые ответы.

— Егор, скажи вот где в природе вообще существуют числа?

— В смысле, где существуют?

— Нет, ты сейчас скажешь— вот в книге!

Андрей в доказательство своих слов похлопал рукой по учебнику.

— Но я не про книгу, я про жизнь спрашиваю. Где в природе существуют числа сами по себе, ты можешь мне сказать?

Доцент приободрился.

— А, я понял, твой вопрос относится к основаниям математики и науки вообще. Ясно же, что сами числа и другие понятия в природе существуют в виде абстракции, представления человека об устройстве мироздания.

— Как абстракция, значить в природе их все-таки нет?

Егор затараторил в ответ.

— Как это нет? Человек сам по себе является частью природы, он не отделим от окружающего его мира и существовать без него не может, значить и его представления, в том числе и абстракции, являются частью этого мира, то есть имеют под собой физическое воплощение...

Андрей дальше не слушал его, он вспомнил слова, сказанные белым бароном "реальность является лишь игрой ума и плодом воображения". Барон считал окружающий мир плодом работы своего сознания, если допустить, что его тело и мозг это тоже часть этого мира, значить получается замкнутый круг. Тело барона— лишь малая часть мироздания, песчинка— считает весь остальной мир— результатом своего воображения. С другой стороны тут нет никакого противопоставления. Вселенная создала жизнь, и через его разум пытается осознать и понять себя, разве это не кажется очевидным, что человечество, а возможно и иные формы разума— лишь некие приборы, органы чувств огромного замысла нашего мира?

Вечером Иван Максимович пригласил к себе в гости, поводом было день рождения дочери. Среди гостей юноша был единственным из подчиненных куратора, двенадцатилетняя Нина смотрела на него как на предателя, после того, как он поздравил ее и представил свою молодую жену. За столом среди мужчин шло жаркое обсуждение предстоящей войны, парень даже залюбовался на этих людей, так преданных своему делу. Один из офицеров работал в службе тыла, он очень сокрушался по поводу недостаточных запасов.

— Доходит до смешного, если бы это не было так грустно! прошло уже более двух десятков лет с империалистической, все мы помним как многие солдаты были фактически раззуты. Не во что было обуть, одеть и вооружить миллионы призванных граждан. История повторяется, уже сейчас фактически идет разговор о производстве и запасе лаптей...вы только подумайте!

— А снарядный голод! Нельзя же наступать на одни и те же грабли! Да, принимаются на вооружение прекрасные образцы орудий, но для них нужен и соответствующий запас снарядов, обучение тоже не следует сбрасывать со счетов.

Куратор бросил взгляд на молчаливого Андрея и повернулся к собеседнику.

— Об этом уже всем известно, что следующая война будет прежде всего войной экономик...

Четыре женщины в красивых платьях в углу комнаты не обращали внимания на мужчин, они разговаривали о более важных вещах и выбирали какую из пластинок поставить. Следующей обязательной частью в программе вечера были танцы.