Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Обойма выпала из-за клапана который ты не проверил, — ехидный голос вторил сознанию создавая впечатление стоявшего за спиной человека, — а девушка... А может она специально тебя ждала! Это подсадная утка, ты сколько возился в лабиринте?! Вот СБ и сделали ловушку...
Продолжая перечислять ошибки в симуляции одиночного задания, 'шептун' не пропускал ни одного промаха. Подмечая любую оплошность, раздувал их до катастрофических масштабов, и в следующий раз грозился построить уровень исключительно на подобных ловушках.
Воин промолчал. Переспорить этого умника никогда не удавалось. Этот изворотливый разум всегда находил лазейки, всегда изворачивался, и никогда не признавал себя виноватым. Да и спорить было не о чем. Могло быть или не могло быть, он должен быть внимательнее к мелочам. И меньше пытаться размышлять, а больше действовать!
И учитель строго выговаривал за подобные промахи. Считая его мягким для 'немизиса', наставник нет от нет да намекал на ходатайство о новом выборе предназначения. Но он не соглашался. И всегда твердил о своей решимости служить Ордену воплощением воина.
Качая головой, старый воин способный лишь учить, проводил очередной разбор допущенных ошибок, загонял молодого парня в реальность жестких 'просветов'.
Бесконечные серии смертей, то в роли убийцы, то в роли жертвы, должны были лишить ученика любых остатков 'пустых эмоций и лишних мыслей'. Но не в его случае. Почему-то всегда он находил повод чтобы избежать случайных жертв 'просвета'. Поэтому разбирая его промахи, учитель хмурился и только оправдывая все молодостью, вновь и вновь отправлял его в симуляцию 'тысяча и одна смерть' ...
Сбросив состояние ледяного равнодушия, всегда охватывающее после воспоминаний симуляции, воин открыл глаза. И сразу же заморгал от холодка 'киселя'.
Шептун, опять температуру упустил?
Не капризничай. Все в порядке. Или ты обиделся за учебку? Да ладно тебе, не к лицу несущему волю вести себя как маленький ребенок...
Прозвучала в сознании мысль электронная составляющая объеденных разумов. И если его часть всегда старалась быть логичной и опиралась на рассуждения и требования Скрижалей Памяти, то напарник был верхом нелогичности, эмоциональности, и какой-то извращенной болезни в переворачиванию всего с ног на голову. Вот и сейчас, вместо того чтобы просто проверить показания сенсоров и пробежаться по алгоритмам своей деятельности, стал искать вторые смыслы там, где их не было.
— ... так что расслабься. Внешняя среда в пределах нормы. И, да, мы прибыли в расчетную зону, 'лоно' сливать или еще плещемся?
Не дожидаясь подтверждения команды, вокруг тела забурлила тягучая жидкость.
Сквозь сонмища пузырей проступили границы прозрачного кокона, а за ним тесные черты единственного 'просторного' помещения его корабля.
Смывая остатки 'живой' жидкости, обеспечивающей легкость переноса перегрузок и переработкой отходов жизнедеятельности тела пилота, тело обдали струю прохладного тело дезинфектора. Подняв руку, пилот с любопытством осмотрел руку со стекающими каплями физраствора. Мутные капли белого киселя, почти не отличались от кожи, на которой черные провали разъемов.
Все еще не привыкнув к последней системе имплантов, воин сконцентрировался на внутренних ощущениях. Ответная волна отклика пришла с опозданием.
Тусклый блеск разъемов, точно вымеренными каплями застывшего металла тянулся до локтя. Разъедая кожу стальными воронками для прямого подключения ручного оружия 'немезисов', имплант еще был чужим.
Последний контур вживили перед вылетом в самостоятельный рейд и он еще ныл зудом, запоздало реагировал на тестовые команды и дергано вливался в сплетенное сознание. Вот и сейчас — по параллельной нервной системе побежали потоки импульсов подготовки к слиянию с бортовыми системами, а рука все еще оставалась немой.
Дождавшись пока затихнет последний всплеск раствора, пилот коснулся колпака. Прозрачная стена кокона втянулась в пазы, и тело обдало холодом руби управления, с царившей в ней минимально допустимой температурой переносимой модифицированным организмом. Прямо под рукой открылся проем, и выступил баллон со спреем. Обдав себя облаком аэрозоля, человек дождался когда стекающий гель застынет не теле тонким слоем, и превратится в первый слой 'живого белья'. Оттягивая следующий этап, воин выдохнул облачко пара. Ему нравилось ощущать кожей малейшее колебание потока воздуха, то чего не хватает в облаченном в броню состоянии, но регламент однозначен. Воин Ордена облачен в броню всегда.
Поверх первого слоя имплантантов одевается легкая прокладка, затем подключение к шейным позвонкам управляющих блоков 'хамелеона', и лишь потом, на тело опускается каркас из ажурных сплетений универсального комплекса, со множеством слотов подключений.
Это была одной из самых оберегаемых технологий Марсианской Цитадели. Она являлась средоточие и коммуникационным 'слоем', к которому подключаются блоки управления, оружейные комплексы, модули защиты, или какие-то дополнительные системы необходимые для выполнения миссии Ордена. И за сохранностью свои тайн, Марс следил очень серьезно.
Только замрет сердце воина, вся электронная начинка превратится в высокотемпературный шлак, и наковырять в нем можно только бесформенные куски сплавленного металла.
Выведи карту пространства, — сформулировал мысленный приказ Воин. И тут же уточнил у соседа по сознанию:
В пищевых резервуарах, что-нибудь осталось?
Со жратвой туго, — с секундной заминкой, возник ответ Шептуна, — последний раз приземлялись месяц назад. Выделенных денег хватило на заправку, пополнили расходники для воспроизводства боекомплекта и остаток ушел на низкокалорийную биомассу.
Давай, — обреченно согласился Воин устраиваясь в пилотном кресле. Поерзав до глухих щелчков вставших в пазы шунтов 'хамелеона', дождался волны мелких судорог от оживших имплантов, и скомандовал, — готовность ноль, первая ступень слияния...
Каждый раз проходя слияние с электронными системами, воин удивлялся и пытался найти ответ на вопрос о смысле помещения двух разумов в одно тело. Ведь как ни анализируй, как не проводи обучение и тесты на психологическую совместимость, но он не понимал логику чужого разума. А самое странное он не понимал откуда в искусственном сгустке цифрового кода, берутся эмоции, логические построения, или образы, которые противоречат изученному в Скрижалях, несущих в себе вековые данные из истории Ордена. Да и сам 'шептун' тоже не мог ответить на вопросы о своем происхождении. Говорил, что впервые осознал себя лишь с первыми импульсами поступившего в электронные цепи питания. Хотя иногда, нет от нет, да обновляется о Старших. Но на все попытки развить эту тему, отправляет в дальнее путешествие в ... службу 'мозгокрутов'. А встречаться лишний раз с братьями из 'очистки', не хотелось ни разу.
Уж слишком много становится в памяти провалов. И почему то всегда на первом месте самые яркие, и самые первые.
В тот день, ничем не примечательный из ежедневной муштры, строй мальчиков послушников прибыл в медицинский блок. И перед замершим построением, громовой раскат сержанта-ветерана известил, что с сегодняшнего дня они переходят на новый этап обучения. Без того почтительно молчавшие мальчишки настороженно замерли. Все уже знали свое будущее по проникновенным разговорам с Учителями, но было тревожно и в тоже время радостно. Сейчас они сделают первый шаг к смыслу жизни Воина Ордена.
За спиной здоровенной горы брони, с начищенными блеском посеченных осколками имплантов, блеснул лысиной невысокий человек. Выйдя на середину строя щуплый брат с морщинами и татуировками четвертого ранга, и выступающими из висков чувствительными сенсорами встроено вирткмплекса, говорил едва слышным голосом. А судя по блуждающему взгляду, тяжелому запаху и множеству умных и непонятных слов, обтертые вторым годом послушничества, мальчишки определили в нем 'мясника'. Брата по Ордену, выбравшем служение в медицинской сфере. Тот кто работал со слабой биологической оболочкой и отвечал за здоровье тела.
И сегодня, как раз ему выпала честь укрепить тела послушников первой волной изменений. Ровный голос и обволакивающая умиротворенность усыпила разум, и уже остальное помнилось как отстранённая картинка.
Вот их стали уводить из строя серые тени ассистентов. А они стояли и терпеливо ждали своей очереди под звучавший отовсюду торжественный Марш Воли.
Когда под руки ввели в небольшую комнатку с ярким освещением, ему стало не комфортно. Под действием неизвестности и смены обстановки, оцепенение сменилось тревожностью.
Он покосился по сторонам. Десяток причудливых манипуляторов, в хищном ожидании замерли над железным столом с металлическими захватами.
Тихо гудели стены с выведенными проекциями медицинских систем. И как только он лег на хромированный хирургический стол, под ослепительные лучи сканеров, начавших обшаривать тело утробным урчанием, над ним склонились безликие тени братьев с масками в виде проекции из множества быстро меняющихся картинок. Острый укол в плечо и наступила темнота, с которой начался отсчет тридцати суток. Семьсот двадцати часов боли. Сорока трех тысяч двухсот минут полного отчаяния.
Его разрезали и сшивали. Редко под общим наркозом. Чаще под местным. Но не более, чем был нижний болевой порог нервной системы. Чуткой электронике важен отклик бодрствующей мозга. А то, что тело корчилось в припадках, это было вторично. Воин Ордена должен познать боль. И он познавал.
Познавал вместе с разобранным и собранный заново позвоночником. Познавал с вживленными первыми имплантами усиливающих шею, для того чтобы череп не мотало под увеличившимся весом.
Познавал под хирургическими манипуляторами в многоэтапных операциях, вживлявших в нервную систему последние контуры связи 'шептуна'.
Познавал в эпилептических припадках от сеансов приладки искусственного разума и сознания человека, от бесконечных тестов на устойчивость и калибровку реакций организма.
Было все.
И разряды выгибающие тело дугой, и отторжения неподходящих сплавов, и припадки эпилепсии.
Но спустя полгода обязательных для всех братьев Ордена процедур, сплетение сознаний человека и искусственного разума проекта 'немезис' срослось в единое целое, и стало взаимодействовать как положено....
Аккуратно придерживая маску с эластичными шлангами подачи биораствора, Воин проглотил скользкую кишку подачи биораствора напрямую в желудок. Усмехнувшись словам Шептуна о том, что они могут есть все, главное правильно выбрать рецепт приготовления, он щелчком вогнал предплечья разъемы от медицинского реаниматора.
Проверив крепление маски, пилот откинул голову на подушечку 'трона', мягкими лапками припавших к черепу. И сразу же стены потеряла четкость и вокруг проступила бездна космоса.
Шептун, четкость! — потребовал воин. — Распределяем сектора. На тебе сенсоры обнаружения и управление внутренними функциями. Управление полетом и вооружение беру на себя....
Шептун обижено отозвался раздражением и перед взором замелькали сухие строчки рапортов вспомогательных систем. Затылок потянуло приятной тяжестью. Через устройства сопряжения в сознание потекли терабайты данных, где их услужливо принимала и обрабатывала вторая составляющая их тела,— разум Шептуна.
Заключенный в никелированном утолщении на затылке, сосед по телу делал его копией изображения с фресок о египетских фараонах. Но внешний вид был последним о чем переживал воин, ведь главное это приобретённое функциональное преимущество. Вместилище искусственного разума, позволяло его модифицированному телу легко находить общий язык с любой электронной системой, превращая напичканное смертоносными имплантами тело в совершенную машину для убийства.
ГЛАВА 3
Космос вспучился пузырем гравитационного возмущения, и среди сияния звезд вспыхнула сверхновая. Спустя мгновение яркость кокона уменьшилась и сквозь возмущения проступили плавные контуры корабля.
И только гравитационный водоворот успокоился, корабль покинул аномалию и погасив движение, неподвижно застыл среди звезд. Спустя мгновение корпус покрылся трещинами, тут же налившихся зелёным сиянием оживающих систем, корабль начал трансформацию в боевую форму. Плавность линий сменилась угловатостью броневых сегментов, и на место обтекаемости и стремительности пришла мощь и защита.
Силуэт скрещенных полумесяцев, с хищно устремленными вперед орудиями теперь нельзя было спутать ни с каким другим кораблем. Технологиями трансформации космических кораблей и энергетических каркасов владел только флот Ордена.
Оживая маневровыми вспышками, штурмовик развернулся в сторону планеты. Мигом украсившись мозаикой сегментов энергетического поля, контур корабля расплылся в лиловом мареве.
Переливаясь синевой, и кутаясь в белые покрывала, кислородная планета встречала корабль во всей красе. Царство зелени и синевы, еще не изъеденной цивилизацией поверхности куталось в облачные кружева, которые нет от нет, да укрывались вспышками выходящих на орбиту грузовиков.
— Приветствуем тебя, гость в пространстве Незабудки, — возвестил пафосный женский голос на общедоступной частоте, — Наша планета насчитывает более пятидесяти лет успешной колонизации. За время освоения, под чутким руководством корпорации 'Ожерелье', планета вошла в единый реестр конгломерата Корпоративных миров, и занимает место в первой тысячи динамично развивающихся планет человечества! Наши месторождения славятся высоким коэффициентом чистоты рудной массы и большим содержанием редких металлов...
Прерывая голос гида ворвался встревоженный голос оператора:
— Неизвестный борт, в секторе 120/40/300 вы вторглись в околопланетное сетку грузовых рейсов! Немедленно покиньте шестой транспортный пласт! Ох, еее....
— Орбитальная станция вызывает Немезиса, — тут же вклинился новый голос, с едва сдерживаемые паническими нотками, — Назовите цель визита! В противном случае активируются оборонные комплексы!
— Официальное заявление Ордена, — вымеренным ровными интонациями отчеканил воин, — планета Незабудка НЕ является целью, и НЕ подлежит очищению. По вашим координатам назначена встреча с нанимателем. Повторяю...
Понимая состояние персонала орбитальных станций, сетью ажурных платформ проступивших на фоне планеты, Воин постарался придать голосу как можно нейтральную окраску. Но запуганные байками о беспощадности 'немезисов', диспетчера долго не могли прийти в себя. Устроенный переполох поднял на ноги всю вертикаль управления, и каждый считал долгом лично выйти переговорить с нарушителем спокойствия, и 'немезису' пришлось еще раз десять повторять сообщение пока все не успокоились. Но стоит отдать должное оперативности оповещения: обошлось без стартов спасательных капсул.
Отправив по указанному адресу закодированный сигнал, воин раскрыл иконку исходящего вызова. Рамка переговорной проекции расширилась и украсилась изображением толстощекого мужчины, что спешно вытирал губы салфеткой и явно был недоволен вызовом в момент чревоугодия. Но увидев вызывающего абонента, обладатель красных щек поперхнулся, и радостно затараторил.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |