Позывной "Леший". Оружие возмездия

Потому что ситуация, прямо скажем, аховая... Если это не галюники, а все взаправду, то меня, в составе диверсионно-разведывательной группы забросили в немецкий тыл. И этим вся информация ограничивается. Ни кто я такой, ни какое задание у группы... Ни тысячи других ответов, на тысячу важных вопросов у меня нет. А в то время любой, кто хоть чем-нибудь вызывал подозрение, тут же объявлялся шпионом. До выяснения... Нет, вру. Я успел узнать, что считаюсь военспецом. Вот только это даже не звание, а всего лишь обозначает некую причастность к инженерным войскам.

— А ловко вы... товарищ военспец. Хоп, и на полянку. У меня почти сотня прыжков за плечами, и то сообразить не успел. Много прыгали?

Можно было и промолчать, но словоохотливый старшина, показался мне лучшим источником информации. У него приказ держаться рядом. Значит, будет возможность поговорить. Вот только отвечать придется все время полунамеками. Как и полагается секретному товарищу. Разведчики и сами прекрасно понимают, по какому ведомству проходят разные военспецы, летнабы и прочий служивый люд без конкретных званий, но с очень большими полномочиями.

— Это как считать, старшина... Одно дело в аэроклубе учиться, другое... под пулями.

— Совершенно в точку... — тут же согласился Гаркуша и полушепотом произнес первую строчку известного стихотворения Светлова. — Гренада, Гренада... Гренада моя.

— Гаркуша! — оклик капитана не дал нам развить эту тему, но по тому как старшина посмотрел, я понял, что заработал дополнительное уважение. Поскольку он теперь был уверен, что мне довелось повоевать в Испании. — Где вы пропали? Нашел спеца?

-Так точно, товарищ капитан... Мы уже идем к вам.

— Давайте быстрее, возитесь как... — капитан, может, еще хотел что-то прибавить, но мы уже и так были рядом.

Старшина раздвинул кусты, пропуская меня вперед, и мы вышли к остальной группе.

В просвете между деревьями виднелось около десятка фигур. Точнее разглядеть не позволяла ночная тьма и камуфляж.

— Смирно. Товарищ военспец, — доложил молодцеватый, подтянутый так, что даже мешковатый комбинезон сидел на нем, как влитый, молодой парень. — Группа в количестве двенадцати человек построена. Раненых и потерявшихся нет. Сориентироваться на местности пока не представляется возможным, но судя по ориентирам, замеченным с воздуха, группа прибыла в заданный район. Старший группы капитан Митрохин.

Оп-па... А вот и первый капкан. От меня явно чего-то ждут, а какие могут быть приказы, если я сам ничего не знаю?

— Вольно... Товарищ капитан, опыта вам не занимать... Другого, учитывая важность миссии, просто не послали бы. И не оглядывайтесь на меня... Пока не доберемся до нужного места, можете считать, что в вашем отряде всего лишь имеется еще один боец. Ну, или важный 'язык'.

— Но товарищ полков...

— Отставить... Капитан, тебя как звать?

— Вася... Василий Семенович.

— А меня, почти как Пушкина — Алексей Сергеевич. Так вот, Василий Семенович, в отряде не может быть двух командиров — это смерть для всей группы. Поэтому, забудь субординацию и действуй.

— Есть, действовать... — Митрохин машинально оправил складки и скомандовал: — Группа смирно, слушай боевой приказ.

* * *

Местность не только лесистая, но еще и горная. Так что бежать не получается. Даже быстрым шагом идти, и то чревато — либо ногу подвернуть, либо окриветь от незамеченной второпях ветки. Одно утешает, даже если немцы уже и подняли по тревоге егерей, им приходится не легче. Главное, самим на них не выскочить да на засаду не напороться. Поэтому капитан отправил вперед двоих бойцов, а остальная группа держится метрах в десяти. Идут тихо, чувствуется хорошая подготовка. В том числе и альпинистская.

Меня по-прежнему плотно страхуют старшина и Лютый. Чуть под ручку не придерживают. Но при таком темпе движения, пока продолжить разговор не получается. Надо внимательно глядеть под ноги и беречь дыхание. Зато появилось время осмыслить происходящее.

Точнее, свести к общему знаменателю. Поскольку никакого логического объяснения случившееся со мною просто не имеет.

Данность первая.

Я — житель третьего тысячелетия, бывший боевой офицер, нынешний... вернее, уже вчерашний оперативник МЧС, тридцати восьми лет отроду — по независящим от меня обстоятельствам оказался в первой половине двадцатого столетия. А точнее — в июне одна тысяча девятьсот сорок второго года. Это я все же успел узнать. Месяц определил визуально. Год — по штемпелю на упаковке сала, входящего в рацион немецких десантников. Улучил момент и заглянул в свой ранец, вроде, как укладку поправлял. Информация требует подтверждения, но за неимением лучшей, сойдет пока.

Данность вторая.

Особенной ясности определение времени не принесло. Насколько мне помнится из истории — на театре военных действий в лете сорок второго года ничего особенного не происходило. Фрицы плотно застряли на подступах к Москве, а на юге они еще даже к Сталинграду не подошли. Правда, это ненадолго. После катастрофического провала Харьковской операции, вот-вот вступит в действие план 'Блау' и будет взят Севастополь. Но ни одно из этих событий даже не намекает на возможную цель заброски диверсионно-разведывательной группы в глубокий немецкий тыл. Почему я решил, что глубокий? А покажите мне горы, с лиственными лесами, ближе Карпат.

В общем, картина вырисовывается следующая: если в то время, когда идут упорные бои под Ленинградом и на Ржевском направлении, а на Юге клещи немецких армий давят попавшие в 'Барвенковскую западню' советские дивизии, командование считает необходимым отправить нас сюда, — значит, в этом районе имеется нечто, способное повлиять на ход войны. Но я ума не приложу, какая нам поставлена задача! Ведь обычные задания ДРГ — вроде уничтожение моста, склада ГСМ или иная диверсия, проведенная так далеко от линии фронта, никакого существенного урона не принесет. Хоть целый танковый завод разнеси в дребезги. В том числе убийство высшего чина вермахта, хоть фельдмаршала существенного влияния не окажет. Если только разом не положить все Верховное командование вместе с фюрером.

Черт! И до чего же я тогда додумался? Нас послали убрать Гитлера? Бред... Такая хренотень только полуграмотному сценаристу в голову взбредет. Ведь даже англичане, долго и упорно разрабатывающие план покушения на фюрера, продумавшие каждую мелочь и, в общем-то, имеющие очень серьезные шансы добиться успеха, в конечном итоге свернули свою 'Фоксли'* (*Operation Foxley, — план несостоявшегося покушения на Адольфа Гитлера, разработанный Управлением специальных операций Великобритании в 1944 году). Поскольку понимали, что не фюрером единым... То есть, свято место пусто не бывает, и убийство полусумасшедшего наркомана, может поднять на вершину власти человека более умного, решительного, удачливого. Способного сплотить нацию и... К счастью, история не знает сослагательного наклонения.

Так что же, наши аналитики понимают это хуже британцев? Вряд ли... Тогда, зачем мы здесь? Что в этих горах такого особенного?

Отсюда, данность третья. Почему я? Ведь если место и время выбрано не просто так, то и меня сюда не случайно закинули. Еще и военспецом определили. Жутко важным и секретным. Что я знаю и умею такого, что никто кроме меня сделать не способен?

— Стой! — команда подана знаками, голосом не продублирована. Группа тут же замерла. Пригнулись или на колено опустились. Настороженно поводя стволами автоматов. Но предрассветную тишину не нарушал ни один звук. Вообще... Наверно, из-за тумана. В горах такое часто случается. Я имею в виду, туман садится. Вот только эффект все время другой. Бывает — ляжет, и словно ваты в уши напихали — криком кричи, никто не отзовется. А иной раз — каждое слово, произнесенное шепотом за много километров, слышишь так, будто говорят рядом с тобой. А если где камешек со склона покатился — грохот, будто лавина сходит. Горы любят пошутить. Наверно потому, что долго живут, вот и скучно им.

— Вперед.

Ложная тревога. Но за привал спасибо... С непривычки я уже начал уставать.

Кстати, для более детального обследования времени не выпало, но кое-что я все же не мог не заметить. Тело у меня не то... То есть, оно мое, без сомнения. Но не теперешнее, в котором я с крыши навернулся, а лет на десять моложе. Не только до последней травмы, после которой меня комиссовали, а еще до первого ранения... Собственно, это как раз я в первую очередь заметил. Потому что та самая, первая пуля оставила мне заметный шрам на ребре ладони. А сейчас от того шрама даже намека не осталось.

Ну, что ж... Бонус принимается. Не знаю, какое задание передо мной стоит, и что будет в конце — а почувствовать себя снова молодым и здоровым всегда приятно. Правда, и на определенные мысли наводит. Если неведомые благодетели озаботились тем, чтобы обновить меня до оптимального физического состояния, значит и работенка предстоит не только или не столько умственная.

Двигались вниз еще примерно полчаса, после чего буквально выскочили из тумана.

Неприятный, между прочим момент. Кто бывал в горах знает, как это выглядит, когда верхняя часть туловища все еще в тумане или низком облаке, а низ уже виден. И это совсем не смешно? А смертельно опасно и настоящий подарок для вражеского наблюдателя. Потому что ты для него, как ростовая мишень, а у тебя перед глазами по-прежнему белесая муть. А мы еще и из леса к тому времени вышли.

К счастью, обошлось. Не испытывая судьбу, группа плюхнулась наземь, используя любое укрытие. Я тоже повалился плашмя...

— Наблюдать! — в полголоса скомандовал капитан Митрохин. — Лейтенант Васин, ко мне.

Один из десантников, змеей переместился к командиру. Тот огляделся, заметил меня.

— Товарищ военспец...

Субординацию соблюдает. Мол, его дело пригласить, а старший по званию пусть сам решает — присоединится или не вмешиваться. Пожалуй, присоединюсь. В разговор влезать не буду, но послушать не помешает.

У меня так ловко, как у лейтенанта не получилось. Не сообразил снять ранец. Ничего, меня ж тут 'спецом' считают, а люди от науки они такие... в шляпах, очках, а то и с тросточкой. Не то что ползать, ходить толком не умеют. Одно слово — интеллигенция.

Капитан дождался меня и только после этого развернул на земле карту. Немецкая. Оперативная. Это хуже... Не потому, что прочитать не смогу — названия у них свои. Не просто готический шрифт вместо кириллицы, а другие. Местные... И без привязки местности, информации почти ноль. Гора Железная... Долина Широкая... Зато и кое-что полезное увидел. В углу листа стоял штемпель, датированный двадцать седьмым маем уже вычисленного мною одна тысяча девятьсот сорок второго года. Конечно, это не листок календаря, но вряд ли группе выполняющей важное задание подсунули устаревшую информацию. К примеру, годичной давности.

— Коля... — обратился к лейтенанту по имени Митрохин. — Здесь мы расстанемся. Ты со своими бойцами пойдешь в точку 'А', я — со своими и военспецом — в точку 'Б'.

— Так точно, командир. Я помню задание.

— Не шебаршись. Я тоже не забыл... Поэтому, напомни, когда вы работаете?

— Завтра на рассвете. Не раньше трех часов утра и не позже пяти.

— Потом?

— Потом отходим в точку 'Д', — палец лейтенанта без колебаний ткнулся в карту. — Вас ждем сутки. Если не придете — действуем согласно полученного приказа. Пробираемся по тылам к своим. Попутно, шумим... Не реже, чем раз в сутки.

— Все верно, Коля, — подтвердил капитан. — Товарищ военспец, вы ничего добавить не хотите?

— Нет.

— Ну, тогда закурим на дорожку, чтобы дома не журились, и разбежались...

Митрохин достал из бокового кармана куртки смятую пачку белесых немецких Imperium и протянул мне.

— Спасибо. За линией фронта не курю. Зарок...

Если честно, я вообще никогда не курил, но решил, что такой штрих к общему портрету мне не помешает. Бывалые фронтовики часто давали какие-то зароки. Угадал. Оба разведчика понимающе кивнули. Но сами закурили. Одну на двоих... Курили молча. Передавая сигарету друг другу после двух затяжек. Словно совершали некий ритуал. Впрочем, так оно и было. Никто из них не знал, доведется ли еще когда свидеться. В этой жизни...

Глава вторая

Я думал, группа разделится примерно поровну, но ошибся. С лейтенантом ушли почти все. С нами остались только старшина, Лютый и еще один боец. Не густо для серьезной операции. Значит, стоящая перед нами задача предполагает не столько силовой контакт, как скрытность.

— Товарищ военспец...

— Алексей... Ну, или 'Леший', — я назвал свой позывной из прошлой жизни... той, что по нынешнему отсчету, мне еще только предстояло прожить в будущем.

— Не понял?

— Почему 'Леший'? Потому что Лёша, а 'Алекс' уже занят... — я дружески улыбнулся, чтоб уйти от официоза, но капитан шутки не принял. Пришлось сменить тональность... — Командир, субординация остались за линией фронта. И никто не знает, в какую передрягу мы ее попадем. Может каждая секунда будет на вес жизни. Зачем же терять ее на обращение по Уставу? Годами я не намного старше. Да и званием не выше...

Это я зря брякнул. Сообразил, когда увидел лица разведчиков. Они же, учитывая строжайшую секретность, считают меня проходящим по ведомству Берии. А капитан НКВД — это повыше армейского подполковника будет. — Впрочем, я не настаиваю. Решай сам. Просто, мне кажется, так лучше будет для дела.

— Хорошо... — капитан протянул руку. — 'Семен'.

— Заметано... И, на всякий случай, повторюсь. Пока не выйдем к объекту — я такой же твой боец, как и все остальные. Под маскхалатом знаков различия не видно. Я спец в своем деле, ты — в своем. Так что командуй... Василий 'Семен' и не оглядывайся на меня. Договорились?

— Да... Александр.

Имя капитан произнес с некоторой натугой, но остальные разведчики глядели на меня теперь чуток попроще. А старшина и вовсе подмигнул. Зачет, значит. Я еще не стал для них своим, но уже и не чужой дядя. Не штабная обуза.

Кстати, еще одна деталь не стыкуется. Допустим, я прикомандирован к группе, но ведь не с неба упал. Уже должны быть какие-то контакты, а разведчики ведут себя так, словно только что меня впервые увидели. Оно и хорошо — меньше шансов проколоться, но добавляет еще один вопрос к и без того длиннющему, как рулон туалетной бумаги, списку.

— В километре отсюда, строго на юго-восток должна быть пещера, — ставил тем временем промежуточную задачу капитан. — Мимо не пройдем. Там нам предстоит затаиться. Идем ниточкой. Я первый, вторым — Лютый. За ним — Спец. Потом Роман. Старшина — замыкающий. Двигаемся аккуратно. Гаркуша... за нами не должно оставаться ни малейшего следа. Особенно, при переходе через шоссе.

— Не впервой, командир...

После моих слов, остальные тоже стали общаться менее натянуто. Как оно и бывает в хорошо сплоченной команде. Это в стрелковых частях, особенно во время наступления или жесткой окопной обороны, взводный не успевает запоминать фамилии рядового состава, из пополнения. А уж о ротных или 'батях' я даже и не говорю. Иное дело разведка... Здесь ротация не такая быстрая. Есть время между рейдами познакомиться поближе. А если не один-два поиска провели вместе, то уж и вовсе грани в званиях стираются. Командир, старший группы и бойцы. Все...