Том второй: Огонь и дым

Как бы то ни было, новый камзол он себе позволить может, а вот явиться в дом Химико мокрым и грязным...

Передернув плечами, Аелар старательно затопал сапогами о пол, стряхивая засохшую грязь, и воспитанно постучал в дверь.

— Аелар! — чуточку приглушенно прозвенел ее голос. — Заходи, у меня руки заняты!

Еще раз глубоко вздохнув, мимолетно пожалев об отсутствии зеркала и в очередной раз прокляв Наруэля, он потянул дверь на себя — в Заповедной Роще двери даже замков не имели.

Химико обнаружилась в дальнем конце просторной светлицы: опустившись на колени перед печкой, она сосредоточенно шуровала в пылающей жаром топке голой рукой, закатав рукава рубахи. Пару мгновений капитан просто разглядывал эту привычную, увиденную уже не в первый раз картину, а потом тяжело вздохнул — это зрелище каждый раз напоминало ему, какая пропасть разделяет его самого и Дочь Короля, способную совать руки в огонь.

Наконец, заглянув в топку, она удовлетворенно кивнула и, вытащив перепачканную сажой руку, оглянулась на своего гостя, подарив ему радостную улыбку:

— Стол там, — махнула она рукой, указывая направление. — Иди, почти готово. Я сейчас помоюсь и подойду.

— Я ведь подарил вам кочергу, Химико-сан, — с еле уловимой укоризной заметил Аелар, кивком указывая на идеально чистую чугунную дуру, прислоненную к печке.

— Ой, не начинай, — отмахнулась она. — Что я, кисейная барышня из Золотых Садов, что ли, руки запачкать не могу? К тому же, посмотри, какая она красивая! Ты о чем думал, когда ее покупал? Ручка из серебра, позолота...

Аелар на это мог только неловко пожать плечами. На самом деле он просто был уверен, что дарить простую, самую обычную деревенскую кочергу кому-то вроде Дочери Короля будет бестактно с его стороны. И ведь мог же догадаться, в конце концов, большую часть его подарков постигла та же участь: Химико бережно их хранила, держала на видном месте (возможно, вытаскивая специально к его приезду), но никогда не пользовалась, обходясь во всем собственными руками, которые без проблем заменяли ей любой инструмент, включая кувалду или топор.

Утешало его только то, что с подарками для Дочери Короля дела обстояли туго не только у него. Правители, желая заслужить расположение Химико, дарили ей броню из адаманта — она сушила на ней плащи, а из наруча сделала садовую лопатку; преподносили драгоценности — она, смеясь, раздаривала их воронам. Казалось, ничто из мирских ценностей не имело над ней власти — и лишь к одному типу подарков она питала слабость: настолько, что для их хранения пришлось строить отдельное здание.

Она любила книги. Каждая смена эльфов привозила ей все новые и новые тома, самые разнообразные: эльфийские, людские, гномьи или даже драконьи; наставления молодому солдату, сборники сказок, труды по истории или кулинарные книги — ей было все равно.

Разумеется, привез подарок и Аелар: первый — большой богословский талмуд кого-то из жрецов, полный заумных терминов и невыносимо скучный, он вручил ей вчера, на званом ужине, на который традиционно приглашались капитаны отрядов и их заместители. Второй, который намеревался подарить сегодня, — он купил у странствующего торговца пару лет назад, выложив за него почти два своих жалования: "История Вольного Града Либерти и его покровительницы, Ариэль, больше известной как Мать Штормов".

Он надеялся, что Химико будет любопытно узнать о том, как поживает старая знакомая, чью жизнь она отстояла у самого Великого Черного.

— Вот! — Довольно улыбнулась Химико, ставя на стол чан с аппетитно, пусть и непривычно пахнущим супом. — Суп из моллюсков, из той кулинарной книги, что ты привез четыре года назад!

— Моллюски? — удивился Аелар. — До моря семьсот миль! Как вы смогли их достать?!

— Сделала так, как всегда поступаю, когда мне что-то надо, — рассмеялась Химико, зачерпывая половником суп. — Взяла книгу, подошла к этому хлыщу из Солнечных, Таргису, тыкнула пальчиком в нужную страницу и сказала, что хочу моллюсков.

Аелар не сдержал ответной улыбки. И как он сам не догадался?

— И, разумеется, он с ног сбился, но исполнил ваше желание?

— Разумеется, — кивнула Химико, ставя перед ним тарелку. — В том, чтобы быть мной, есть и свои плюсы.

— Да неужто найдутся минусы?

— Больше, чем ты можешь представить, — погрустнела она. — Ешь, скоро еще каша дойдет.

— Простите меня, — виновато склонил голову Аелар.

Химико не ответила. Подперев голову ладошкой и чему-то улыбаясь, она принялась наблюдать, как Аелар, у которого куда-то пропал аппетит, вяло перемешивает ложкой суп.

Украдкой бросив на нее быстрый взгляд, Аелар тут же отвел глаза. Он слишком долго коптил небеса, чтобы не понять, на что похожа эта сцена — усталый охотник возвращается вечером домой, весь день проведя в лесу, а дома его уже ждет не дождется любимая жена с горячим ужином. Она открывает ему дверь, зовет за стол, накладывает еду и с улыбкой смотрит, как он ест...

Понимает ли она, как выглядит эта сцена со стороны?.. Или, быть может, она и правда настолько выше любых условностей, традиций и правил обычных эльфов, что просто кормит случайно выбранного солдата, чтобы было кому сплавить результаты своих кулинарных экспериментов? Может, у нее в каждой смене есть такой "закармливаемый"?

Проклятый Наруэль — это он заставил его вновь задуматься в вещах, мечтать о которых он не смел раньше.

— Все дело в силе, Аелар, — тихо сказала она, заставив его вздрогнуть от неожиданности. — В нашем мире придают ей слишком большое значение. Ничего удивительного, конечно... пока в мире есть такие как я, способные сразиться с армией и победить. Тот, в чьих руках оказывается такая сила, мгновенно возносится на недосягаемый пьедестал, каждое его слово начинают считать божественным откровением, а его точка зрения считается единственно верной. Эльфы и прочие разумные сами падают перед такими, как я на колени, прося заступничества, наставлений и какой-то неземной мудрости, подчас — несуществующей. Им нет никакого дела, кем мы являемся на самом деле — они сами назначают нам роли и ждут, что мы будем им следовать. Если ты поможешь им, они будут ждать, что ты будешь помогать и дальше. Защитишь — будут просить заступничества снова и снова...

Аелар молчал, чувствуя, как горят щеки невыносимым жаром стыда.

Он ведь и сам был точно таким же — восторженно ловящим каждое ее слово или случайный взгляд, боготворящим образ, готовым в лепешку расшибиться по одной ее просьбе, доставляя моллюсков за семьсот миль.

— И все было бы еще далеко не так плохо, если бы не одно "но" — силой нельзя привести к счастью. Сила не даст ответов, за исключением все того же жестокого "Права сильного". Она вообще не дает ничего, кроме самой себя.

— Поэтому вы живете здесь, Химико-сан? — рискнул спросить он.

— Да, — просто ответила она. — Я просто устала от всего этого. Гейя-милостивая — я правила вами двадцать лет, еще столько же — воевала вместе с вами против Королей, потом еще пятьдесят в роли кого-то вроде местного божества... И все равно, когда я решила было, что могу позволить себе немного отдыха — вы вновь вцепились друг другу в глотки. Моя сила принесла мне власть, почитание и восхищение, но она не может даже такой мелочи, как примирить тех, кто мириться не желает. По-настоящему примирить, я имею в виду, а не эту фальшивую дружбу под угрозой "я надеру вам всем зад, если мне покажется, что вы недостаточно любезны друг с другом!"

— Но вы не покинули нас, — тихо сказал он.

— Разумеется, — улыбнулась Химико. — Вы — мой народ. И вы нуждаетесь во мне, пусть даже в роли пугала или красивого образа.

— Вы не пугало! — вскинулся Аелар. — Вы...

— Символ? Икона? Божество? — помогла она ему, видя, что он не может подобрать слова. — Кого волнует то, что ваша вражда держит меня здесь на привязи? Кому не наплевать на то, что я боюсь покинуть эту рощу из опасения, что по возращении вновь застану леса, в которых выросла и которые полюбила, залитыми кровью? Реки, в которых купалась, и пляжи, на которых загорала, — заваленными трупами? Города, по узким улочкам которых бродила вечерами, — в руинах? Мир, за который сражалась в самой страшной войне, которую только видел белый свет, — выброшенным за ненадобностью?

— Меня, — глухо ответил он, глядя ей в глаза. — Это волнует меня.

— Я знаю, Аелар, — мягко улыбнулась Химико, осторожно касаясь его руки. — Я знаю. А вот ты, мой дорогой Аелар, знаешь, зачем здесь постоянно торчат три сотни эльфов?

— Это почетный караул, дань уважения вам, — прошептал он внезапно пересохшим горлом, не отрывая взгляд от ее узкой ладошки, столь дико смотревшейся на его собственной, широкой и покрытой мозолями, казалось, навеки въевшихся в плоть.

— На самом деле, Аелар, — укоризненно и чуть смущенно покачала головой она, убирая руку.

— Чтобы мы общались друг с другом, — ответил он. — Чтобы, запертые в этих нескольких гектарах, в условиях, когда конфронтация невозможна, мы разговаривали, делились мыслями и узнавали друг друга. Чтобы понимали, что наш враг — такой же эльф, как и мы сами.

— Именно, — довольно кивнула она. — А знаешь ли ты, что ты — первый эльф, который действительно, от всей души, попытался подружиться с теми, кто за пределами моих владений, считался твоим врагом?

— Правда?

— Чистая, — кивнула Химико. — Особенно было плохо в первые годы. Отвернуться нельзя было, чтобы кто-нибудь кому-нибудь не сделал гадость. Со временем стало полегче... а потом появился ты. Ты просто не представляешь себе, как я была рада, когда заметила твои попытки и как была счастлива, когда они, наконец, увенчались успехом.

— Я... помог вам?

Он так и не решился сказать: "сделал вас счастливой".

Она вновь взяла его за руку:

— Ты дал мне надежду, когда я уже почти отчаялась и почти смирилась с тем, что больше не покину эту рощу. Это — намного больше, чем просто "помог".

Не в силах отвести взгляд от ее ярко-зеленых, без белка, миндалевидных глаз, он повернул ладонь, беря ее руку в свои и сказал, сам шалея от собственной наглости:

— Тогда я продолжу делать то, что делал раньше. И, когда мы наконец достигнем своей цели, то отправимся на юг, к морю, наловим устриц и снова поедим этот суп.

— Договорились! — выдохнула она.

Некоторое время они молчали, глядя друг другу в глаза. Аеларом все сильнее овладевало предчувствие, что сейчас произойдет что-то бесконечно важное, и немного пугающее — потому что пути назад уже не будет.

Неожиданно Химико прянула длинными ушами, повернула голову в сторону двери и резко посерьезнела.

— У нас гости, — процедила она, гневно сжимая губы в узкую полоску.

— Фуражиры, — попытался успокоить он Химико.

— Нет, — нахмурилась она. — Это не фуражиры.

Повернувшись к нему, она мягко улыбнулась, будто прося прощения и потянула на себя руку, которую он, забывшись, все никак не мог отпустить.

— А кто? — спросил он, разжимая ладонь и неловко отводя взгляд.

— Гости, явившиеся незваными и испортившие момент, — зловеще улыбнулась Химико.

Резко встав со стула, она запустила в руку в черный провал пространственного кармана, который называла "инвентарь" и под зачарованным взглядом Аелара вытащила под тусклый свет масляных ламп что-то, на первый взгляд похожее на длинную палку старого узловатого дерева. Впрочем, не было эльфа, который бы не знал, что собой представляет эта невзрачная, на несведущий взгляд палка — Мировой Артефакт под номером сто девяносто девять, Инклин, Несущий Смерть, Убийца Богов.

— Они быстрые, — напряженно сказала она, не обращая внимания на его восхищенный вздох. — И очень сильные.

Химико резко обернулась к нему и под ее строгим взглядом Аелар моментально вспомнил, что он — капитан сотни опытных головорезом, задачей которых, являлась защита Дочери Короля именно от таких вот незваных гостей.

— Значит так, — перешла на командный тон Химико. — Ты — бежишь к колоколу, трубишь тревогу. Возьми мой штандарт — с ним ты сможешь приказывать всем. Уводи их отсюда.

— Но...

— Не спорь! Если я не договорюсь с этими, — она кивнула в сторону двери. — Вы будете только мешаться под ногами — мне придется защищать вас.

И, видя, что он все еще колеблется, с нотками мольбы добавила:

— Аелар, дорогой, не сейчас! Я извинюсь после, а пока — делай, как я говорю.

С некоторым усилием он кивнул и бросился к стене, срывая белоснежное полотно с золотым единорогом — личный штандарт Дочери Короля. Когда он обернулся — ее в комнате уже не было.

Выбежав наружу, он обнаружил ее в десятке шагов от входа, а напротив нее — шестерку неизвестных в черных плащах с красными облаками. "Усиление Чувств", наложенное на себя перед выходом, позволило разглядеть лица — это были... люди? по крайней мере, эльфийских ушей он не заметил. Хотя, насколько он помнил, у этой расы никогда не было серых глаз без белка с черными концентрическими окружностями.

— Кто вы? — успел услышать он требовательный вопрос Химико.

— Мы — Лестница в Небо, — с ненормальной, противоестественной синхронностью ответили шестеро.

Часть 2. Шесть Путей Боли

Они ждали ее в паре десятков метров от дома: как ни торопилась она после обнаружения незваных гостей, разговор с Аеларом задержал ее достаточно, чтобы опоздать.

Они ждали — это обнадеживало. Намеревайся эти шестеро просто напасть — уже сделали бы это, у них была примерно секунда до того, как она выскочила из дома.

Так же, замерев в полной неподвижности, они наблюдали за тем, как она, больше никуда не спеша, мягким, стелющимся шагом приближается к ним, как, замерев в десятке метров, поднимает Инклин на уровень груди и выдвигает лезвие на пару пальцев.

— Кто вы? — спросила она.

Дочь Короля говорила негромко — ни к чему было повышать голос. Существам, обладающим столь противоестественным могуществом не должно составить особых проблем расслышать ее шепот даже под проливным дождем.

— Мы — Лестница в Небо, — ответили они хором.

— Вот как... — пробормотала она, выдвигая лезвие еще на сантиметр.

Те, кого... нет, не боялись, скорее — побаивались, Короли. Вечная Крепость, так почитаемая людьми, место, в километровой зоне которого невозможно было призвать нежить, а в десяти — большая часть ее рассыпалась невесомым прахом. Больше четырехсот лет назад, когда Короли были в полной своей силе, пятьдесят километров вокруг нее были единственным местом, свободным от их воли — буферная зона, по периметру которой выстроили несколько десятков крепостей и которую сторожили не меньше двух "соток" одновременно.

Ее отец был уверен, что однажды ворота этой белокаменной цитадели распахнутся, и миру явят себя те, кто являлся противоположностью Королевской Лиге. Так же он не сомневался в том, что ужиться с ними не получится. Химико, приближенная к властелинам мира как никто другой, знала многое о том, чем пришельцы предпочитали не делиться с "аборигенами". Ти Спун заставил ее и каждую из "соток" заучить наизусть все, что знал сам о Лестнице в Небо — как архетипы и личности "игроков", так и все известное о "НИПах" и системе обороны.