Мертвый лес

— Мито-химэ, — не постеснялся уважительно поклониться говорливый старик, — Я так и знал, что найду поддержку с вашей стороны.

Молчаливый просто печально кивнул подошедшей принцессе, после чего, отвернувшись, сделал очередной ход фигурой.

— Так ли это будет просто?

— Я лично буду тренировать наследника, если понадобится. Обеспечить его воспитание, как надежду и лидера клана, та цель, которую мы должны достичь во что бы то ни стало.

— А казалось, только недавно Тобирама призывал отказаться от кланов...

— Брат моего мужа нередко был резок в суждениях, но в недальновидности его обвинять глупо, — вставила Узумаки, — Были причины так поступить. Он желал, чтобы многочисленные Учиха и Хьюга не заключили союз. Да и численность шиноби, что упала во время войны, следовало немедленно восстановить. Но оставим это.

Согласные с ней старики кивнули, прекратив перетирать косточки ушедшему Второму, вернувшись к животрепещущей теме: что же делать с наследником?

— Следует объявить клану, что Йоруно наконец-то освободилась от бремени. И, думаю, следует устроить по этому поводу торжество, позвать союзников клана. И не забыть устроить праздник для гражданских.

Отпустив молодых Сенджу, говорливый старик вернулся обратно, как раз успел к раздаче заданий: на него Мито навесила заботу об извещении кланов Конохи и приглашении их глав на празднество.

— А что же наш Хокаге? — поинтересовался он у Мито, когда та закончила.

— Я лично извещу Сарутоби, — сказав это, Мито одним взглядом отослала старейшину, после чего направилась в дворец Каге.

* * *

Сарутоби Хирузен, Третий Хокаге Конохагакуре, был занят важнейшим делом. С этим, конечно, вряд ли согласились бы его сокомандники: Кохару и Хомура, да и Данзо обязательно высказал свое "Фе" его действиям, но... Отказать себе в такой совсем небольшой слабости, по мнению Сарутоби, было глупостью. И нет, он не курил, как многие успели бы уже подумать. Он наблюдал через шар, доставшийся ему от его сенсея, за купальнями горячих источников, что были при деревне.

'Отдых для разума', — так Сарутоби называл это занятие. Его жена, Бивако, называла это гораздо проще: извращением, и не постеснялась бы высказать свое отношение. В личной обстановке, разумеется. Что сказать — его жена была идеалом, почти недостижимым, но только на людях. В жизни она была проще и, одновременно, сложнее.

Нельзя сказать, что Сарутоби терпел ее характер, отнюдь нет. С этой точки зрения Бивако была чуть ли не идеальной — у Сарутоби были примеры для сравнения, уж что-что, а характер многочисленных представителей слабого (не в лицо им будет сказано) пола Узумаки доставил ему немало неприятностей, да. Так что он который раз благодарил Ками и своих родителей, устроивших этот политический брак. Ведь тогда неизбежно он был бы женат на одной из представительниц этого клана для укрепления отношений с Узумаки. Ну, или на одной из представительниц Сенджу. Вот тут Сарутоби был бы не против, очень уж у тех выразительные...

— Опять о пошлостях думаешь, мальчишка?

Давно знакомый по частым затрещинам во время обучения и жестоким тренировкам в любых условиях голос жены Первого мигом сбил все пошлые мысли Сарутоби. Из-за неожиданного появления в, казалось бы, закрытом и защищенном от проникновения кабинете, чакра Сарутоби, до этого аккуратно поступавшая в шар, пошла толчками и сбила всю концентрацию. Оголенные женские тела, покрытые потом и мокрыми, просвечивающими полотенцами, истаяли, оставив после себя лишь матовую белизну пустоты.

— Кхм-кхм, Мито-сан... Как вы могли такое подумать? У меня очень ответственный пост и нет времени даже на отдых, — шляпа Хокаге съехала на нос, прикрывая глаза Сарутоби, — А вообще, не могли бы вы так не врываться...

— Кхм, — одним взглядом Мито напомнила Сарутоби, что ее муж вообще-то построил это место, — А ты немного вырос, Хирузен-кун. Уже пытаешься мне перечить... А ведь совсем недавно, как помню, ты был таким мелким, что жался к ногам мамы, не желая идти на тренировки...

Сарутоби подавился трубкой, откашливая небольшие облачка, как будто масляного дыма, а Мито, улыбнувшись кончиками губ, продолжила, словно не замечая реакцию Каге:

— Золотое было время, как помню...

— Кхм, Мито-сан, — наконец-то пришел в себя откашлявшийся Сарутоби, — Что такое? Вы бы не стали меня отвлекать по пустякам...

— А, ну да. Ты же теперь такой занятой, — взгляд Узумаки мазнул по шару, который Сарутоби невозмутимо опустил в ящик стола, — У клана Сенджу только что появился наследник.

— О, это хорошая весть, — улыбнулся Сарутоби, — Очень хорошая. Мы понесли большие потери в войне, да...

Мито, потерявшая из-за войн семью, вздохнула и поспешила оставить погрузившегося в воспоминания Хирузена. У нее было еще много дел в клане.

Часть 1

Народ медленно стекался к стоящему посредине клановых территорий дому, принадлежащему правящей семье клана Сенджу. Взрослые и дети гомонили, улыбались и шутили: милосердные Ками даровали клану наследника, тем более, позволив Йоруно разрешиться от бремени достаточно легко. Что бывало не всегда.

Достаточно сильные куноичи, чей Кеккей Генкай передаётся по наследству, обладая сильными очагами чакры, испытывают проблемы при родах. Нечасто, нет, иначе бы большие кланы имели проблемы с воспроизводством. Но факт в том, что шанс смерти роженицы и плода был. Нет, конечно, если сравнивать с обычными людьми, то обеспеченные медицинской помощью и возможностями собственных организмов (превосходящих тех, кто не обладает чакрой), то процент выживаемости был очень и очень высок.

Но почему-то в равных условиях у чунина и джонина шанс на осложнения был больше у последней.

Поэтому радость Сенджу была понятна.

По улице, весело хохоча, пробежала тройка детей. Седой старик, стоящий у фонарного столба, поросшего доверху плющом, быстрым движением успел дернуть за косичку бегущей последней девочку, после чего, улыбнувшись, направился по дорожке навстречу к трем мощным очагам чакры, которые ощутило его сознание.

— Доброе утро, госпожа Мито, — поклонился он вышедшей из-за угла джинчурики Девятихвостого, — Госпожа Йоруно...

Приветственно поклонившись Кебуру, старик поспешил за ушедшей вперед Мито. Покачивая головой (столько лет, но энергия так и плещет через край! И не дай бог вслух сказать про возраст, прибьет же!), один из наиболее авторитетных Сенджу вышел на площадку перед домом, где десятки лиц смотрели на смутившуюся из-за обилия внимания Йоруно, несущую на руках закутанного в пеленки маленького младенца.

— Ну, чего вы столпились? Дайте в дом пройти! — Мито было достаточно лишь пары слов и посыла чакры с определенными эмоциями, чтобы перед ней образовалась пустая дорожка, ведущая к дому, — Все, давай в дом, — улыбнулась она Йоруно, после чего повернулась к столпившимся Сенджу, — А я пока поговорю с людьми, почему нельзя донимать только что рожавшую куноичи.

Йоруно сочла, что она слишком молода для того, чтобы выдержать гнев ста... опытной джинчурики, и улизнула в дом через буквально на мгновение приоткрывшуюся дверь (Цунаде подглядывала за тем, что творится за порогом). А вот Кебуру так не повезло: попытавшись улизнуть, он оказался, как мальчишка, пойман за ухо.

— Ай-ай-ай!

— Ты думал, я не догадаюсь, почему весь клан сейчас собрался у главного дома? Известил уже всех, да? И на попойку позвал?..

— Все не так, Мито-сан!

— Не так? А как? Думаешь, я совсем ничего не понимаю? Да я тебя еще несмышленышем помню!

Отвесив смачный щелбан Кебуру, от которого тот повалился на землю и, медленно водя головой из стороны в стороны, приходил в себя, Мито повернулась к замолкнувшей от действий джинчурики и одной из самых уважаемых женщин в деревне, толпе.

— Хм... — Мито прищурилась, обводя недобрым взглядом толпу. Мужчины белели лицами, а женщины... А женщины на глаза Мито не попадались, — Ладно, можете веселиться. Но если я узнаю, что младенец проснется из-за шума, то...

Оставив недосказанность висеть в воздухе, Мито развернулась, взмахнув полами своей цветастой юкаты и, оставляя после себя шлейф чего-то незримо приятного и одновременно опасного, исчезла в доме. Закрытая малышкой Цунаде дверь ее даже не притормозила.

Как только Мито скрылась в доме, застывшая площадь ожила. Из ниоткуда появились длинные столы, саке и разные блюда. Хмыкнувший (он-то знал, откуда это все) старик присел на край лавки и, потянувшись к середине стола, вытащил оттуда миску с салатом. Пришедший в себя Кебуру поднялся с земли и присел напротив старика.

— Ну, тебя можно поздравить, Кебуру? — улыбнулся тому старик.

— Э, — немного растерявшийся от темпа действий отец повернулся к собеседнику, — Да, думаю, да.

— Ну, тебе, как отцу, придется приложить большие силы, чтобы твой сын вырос достойным Сенджу.

— Я приложу к этому все силы, — серьезно заметил Кебуру, проводив взглядом летевший откуда-то из-за пределов квартала небольшой бумажный фонарик.

— Я это знаю, — улыбнулся старик и, вздохнув, продолжил, — Я сам таким был. Мечтал, чтобы мои дети выросли самыми-самыми...

Старик посмотрел на фонарик и, еле заметно повеселев, продолжил:

— Но тебе придется столкнуться с тем, что не все дается легко.

— Вы о чем?

— О... Я о самых первых годах жизни ребенка, мальчик мой. Пеленки, распашонки, детский крик и слезы... Бессонные ночи, кормежка и прочее. Тебе придется познать боль.

— Эм-м... — У молодого Сенджу задергался глаз, но его было не так просто сбить с толку, — Ничего страшного. Я уверен, что мы со всем справимся.

— Конечно, справитесь, — хмыкнул старик, — Справитесь. Мито вам в этом поможет, она умеет чувствовать детей.

— М-м... Да, — кивнув, и, улыбнувшись чему-то своему, молодой отец поднял гуиноми вверх, — Ну, за детей!

Услышав призыв молодого отца, его поддержала вся мужская половина клана, собравшаяся здесь. Старик так же поддержал Кебуру. Что ни говори, но не выпить по такому поводу? Да как такое возможно!

За вечер насчиталось таких вот поводов прилично. Да, старик пил несильно, но неплохо набраться уже успел, да так, что нос его покраснел и похож он стал на забавного персонажа из мифологии — Тэнгу, только без крыльев. А так — и длинный нос, и красное лицо — все совпадало с прообразом.

За всеобщей расслабленностью мало кто заметил, как народ начал переговариваться в полный голос. И то тут, то там звучал громкий смех и выкрики.

Праздник у шиноби...

Внезапно дверь в дом приоткрылась, и люди замолкли. Все ожидали, что выйдет Мито и начнет, как она выражается, 'наводить порядок', но показалась хрупкая фигурка Йоруно, несшая на руках завернутого в пеленки младенца.

Мигом протрезвевший отец подскочил со своего места, как будто кто-то применил на лавку технику Катона, и рванул к жене. А та, когда муж оказался рядом, просто привалилась к его плечу и подняла чуть выше ребенка, показывая ближе к лицу папаши.

По лицу Кебуру расплылась глупая улыбка.

Раздались первые хмельные смешки, но прекратились, как только Йоруно чуть подняла младенца вверх, демонстрируя собравшемуся клану Сенджу лицо малыша.

* * *

— Ааа!

Румяная Йоруно повернулась к малышу, развалившемуся на пеленальном столике. Кебуру, пеленавший ребёнка, дернулся, но продолжил своё нелёгкое дело: пеленание ребёнка.

— Аккуратнее!

— Я аккуратно, — лёгким движением Кебуру завязал узелок и поднял ребёнка на руки, — Вот и все, малыш, вот и все. И чего кричать?

— Ааа! — Заметил ребёнок, пару раз моргнув.

— Мне кажется или он понимает то, что я ему говорю? — улыбнулся Кебуру, повернувшись к жене.

— Конечно, понимает. Дети вообще все понимают, если ты не знал, — пожала плечами Йоруно, — Или ты Цунаде не помнишь?

— Эм... Как раз поэтому я и говорю это. С Цунаде, к сожалению, мне не довелось возиться, — напомнил про Первую Мировую войну и последовавшие после неё тяжелые годы Кебуру.

— Да, прости меня, — Йоруно обняла со спины мужа, смыкая руки на груди и поддерживая ребёнка, — Не стоило мне про это напоминать.

— Ничего, — застыл в одной позе Кебуру, чувствуя спиной грудь жены, облаченную сейчас в лёгкое домашнее кимоно, — Теперь я провожу с семьёй больше времени. И это хорошо.

— Ага.

Семейную идиллию прервала Мито, вошедшая в помещение. Приветственно кивнув, она в одно движение перехватила ребёнка из переплетения рук и, подняв его к лицу, засюсюкалась:

— А кто это тут у нас такой непоседа? Кто это тут концерты устраивает?

— Ну, до концертов ещё далеко, — заулыбалась Йоруно, навалившись на мужа, — Вот, помню, Цунаде в своё время и не такие нам закатывала истерики...

— Я помню, — хмыкнула Мито, — А ты что скажешь?

— А!

— Да что ты говоришь? — Мито поднесла пальчик к своей щеке, словно маленькая девочка, и тряхнула головой, — Вот как?

Пока Кебуру думал про себя, что, возможно, Мито на старости лет свихнулась, та умыкнула ребёнка, предупредив Йоруно, что пока присмотрит за ним.

— Спасибо, Мито-сан, — повторилась родственнице Йоруно.

— Да не за что, дочка, не за что, — хитро улыбнулась джинчурики, — Дело молодое.

Оставив наслаждающихся обществом друг друга мужа и жену, Мито направилась в свои покои. Пожалуй, именно с приходом в её жизнь маленького Наваки, её жизнь стала более живой, и огромный не слишком тихий и пустой дом заполнился движением и детскими писками.

— Да, малыш, это же хорошо? — печально поинтересовалась Мито у ребёнка.

Впрочем, тот ничего не ответил, лишь вцепившись своими маленькими пальчиками в большой палец Мито. Маленькие глазки гуляли, смотря на все подряд.

— Ох, что-то твоя глупая бабушка совсем потеряла счёт времени, — Мито заметила механические часы, доставленные из какой-то северной страны ещё её мужем, — Тебя пора кормить.

— Ам!

— Да, пора ам, — улыбнулась Мито, поцеловав ребёнка в лобик, — Ну что, отпустишь палец?

Как будто поняв, что она сказала, ребёнок лишь крепче схватился за упомянутый палец. Мито вздохнула, скрывая счастливую улыбку, появившуюся на её лице, от проходящей мимо служанки.

После кормёжки ребёнок начал клевать носом, так что Мито решила уложить того спать. Йоруно и Кебуру были все ещё заняты, так что Наваки был уложен в постель самой Мито и сейчас пытался облизать сразу три пальца на своей ручке, что у него, конечно, пока не получалось. Но какие наши годы?

Мито была не согласна с такой постановкой вопроса, поэтому всячески старалась этому помешать. Что-что, а привлечь внимание и донести свои желания до кого угодно она умела... Правда, конкретно сейчас её умения вряд ли привели бы к нужному результату.

Все-таки бить волной Ки или использовать маску Ханья на ребенке... Мито была опытной женщиной, знала детей как свои пять пальцев, поэтому точно знала, что пугать детей в таком возрасте ну никак нельзя. А вот действовать по другому...

Созданное кольцо цепи из чакры Узумаки, золотое, отражающее мельчайшие солнечные лучники, привлекло внимание ребёнка в считанные секунды. Неспособный внятно высказать своё желание и даже дотянуться до кольца (координация в таком возрасте — лишь одно из многих тысяч непонятных взрослых слов), ребёнок, распахнув свои большие детские глаза, наблюдал за игрой света. И медленно засыпал...