Маруся К. История одиннадцатая

— Спасибо. — Лои взял сенсорный лист и вышел из "аквариума".

— Что там? — Жан на бегу постарался заглянуть в документы.

— Нам в земельную. Держи. — Гийом протянул лист альву. — Я поведу. Ты почитаешь вслух.

Руся еще с минуту боялась пошевелиться. Сидела и озадаченно смотрела на закрытую дверь комнаты. Маниту бурлило и вспыхивало отголосками множества противоречивых эмоций. "В верности и чести клянусь моей любви" — он навсегда связал себя по рукам и ногам. Вот так просто, не требуя ничего взамен. Руся впервые постигла масштаб произошедшего. До этой ночи все казалось немного нереальным. Ей мерещились пустые слова и обещания, как те, что когда-то давно давала ее семья. Казалось, Лик вот-вот передумает или поймет, что ошибся, или найдет возможность отступить. Но вот он, навсегда привязанный к ней, на кухне завтракает с ее бабушкой-аптекарем. Он не просто шеф, спаситель, друг или мужчина, которого она неосознанно желает. Нет. Он как-то незаметно умудрился стать частью ее жизни и ее самой.

В памяти вдруг в подробностях всплыли события ночи. Маруся перевела ошарашенный взгляд с двери на свою грудь. Он ласкал, играл и наблюдал. И она отвечала, наслаждалась, испытала оргазм, усиленный троекратно лишь тем фактом, что он наблюдал. Руся отчаянно застонала, зажмурилась и спряталась под одеяло с головой. Настолько стыдно ей не было еще никогда в жизни.

— Ревнует, — спустя полминуты самобичевания прошептала она сама себе и со смущенной улыбкой закусила ноготь.

"В верности и чести клянусь моей любви".

Руся скинула одеяло, по-детски глупо хихикнула, затем со счастливой открытой улыбкой откинулась на подушки и сладко потянулась.

— Его любовь, — беззвучно проговорила она. — Я его любовь. Я.

Она закусила нижнюю губу и лукаво покосилась на дверь.

От сладких размышлений отвлек звон наушника.

— Да? — не глядя, ласково промурлыкала она.

Жан, у которого до этого момента сердце в груди стучало так, словно он ежегодный тест сдавал на физическую выносливость, остолбенел.

— Да-а? — все так же нежно, но уже слегка озадаченно, повторила Руся, когда молчание затянулось.

Кремер покраснел и слегка дернулся. Маниту резко прилило к ушам, отчего освещение в больничном коридоре улучшилось в разы.

— Я... М... Мадемуазель? — пробормотал Жан, досадливо поморщился, развернулся и постучался лбом о стену, на которую до этого момента спиной опирался. — Доброе утро.

Руся на мгновение перевела наушник в режим дисплея. К сожалению, номер собеседника был ей не знаком.

— Доброе, — поздоровалась она. — А кто это?

— Жан. Кремер. Не помните?

На ответном "нет" альва накрыло уныние.

— Я помощник Лои Гийома.

От ее понимающего "А" Жану захотелось провалиться сквозь землю. Гийома, которому не нужна, она помнит, а его не помнит.

— Вот я обычно где-то рядом с ним бываю. Мы уже встречались. Я такой русый, знаете, высокий. Альв...

— Угу. — Руся стояла посреди гардероба с выражением крайней степени растерянности на лице. Месье Кремера она слушать начала вполуха сразу после того, как он имя лугару произнес. У нее на текущий момент более насущная проблема имелась: что надеть на себя такого, чтобы и выглядеть сногсшибательно, и чтоб непонятно было, что старалась.

— Ближе к делу, — прервала она пространные излияния собеседника. — Лои от меня нужно...

Руся увела интонацию вверх, позволяя альву продолжить самому.

— Час вашего времени. Он знает, что у вас выходной, и уже едет.

— А сам не позвонил, потому что...

Жан еще раз поморщился.

— Так вышло.

Он говорил Лои, что как-то это странно будет выглядеть, но нет! Упертый лугару, окрыленный своей волчицей, уверил, что мадемуазель Козлова ничего не заметит. Как может сильнейшая в роду ведьма, одна из четырех, сотрудник Интерпола не заметить по-детски глупой хитрости?

— А-а, — равнодушно протянула Руся. — Не телефонный разговор что ли?

Альв уставился озадаченно на стену. Мало не заметила, так вообще о другом речь вела.

— Ну, ладно. — Руся вытащила из недр старого сундука мятые спортивные штаны, критично их оглядела и пришла к выводу, что это из категории "перестаралась", как и предыдущая сексуальная роскошь от Зухаира Мурада. — Всего доброго.

Не дожидаясь ответа, она убрала наушник, мгновение поразмышляла и полезла за простым черным трикотажным платьем, которое купила на распродаже давным-давно в качестве домашней одежды. Три четверти рукав, подол чуть выше колена, открывающий плечи вырез — покрутившись перед зеркалом, Руся решила, что сделала верный выбор.

— Внуча! — из коридора донесся окрик Береславы. — К тебе тут кавалер! Еще один.

— Отдай его Лику пока!

— Внуча, ты уверена? — Беря зашла в комнату и заглянула в гардероб. — О! Кто-то старался, но так, чтоб как будто не старался?

— Так заметно? — расстроилась Маруся.

Береслава покачала головой.

— Он на платья твои не посмотрит. На ноги — да. На плечи тоже. В вырез заглянет. А вот остальное не заметит. Но про второго того же не скажу.

Руся удивленно взглянула на бабушку.

— Это лугару-то?

— Какой лугару? — не поняла Беря. — Там этот глазастый божок Нечери.

— Что?! — Позабыв обо всем на свете, Руся сорвалась с места и побежала на кухню. Шут больше на судьбу влиять не может, а нелепости в ее жизни продолжаются! Как так?

— Ко... Инмуте-еф, — обратилась она с поддельной радостью, больше смахивающей на истерику, к сидящему напротив Ликурга за столом богу.

— Какое эффектное появление, — не скрыл восхищения Нечери. — Какой странный выбор платья. И у тебя очаровательная бабушка.

— Спа-спасибо?

— Конечно спасибо. — Береслава погладила внучку по спине и пошла к плите. Помогать разбираться с кавалерами она ей явно не собиралась.

Руся перевела испуганный взгляд на шефа, но тот только вопросительно поднял брови.

— Ко... Инмутеф, а что ты хочешь?

Ликург с трудом сдержал смех. Вид у Рыжика был обворожительный. На веснушчатом лице отражались сразу несколько эмоций: испуг, паника, недоумение и желание позвать на помощь. Что она выбор в его пользу сделала, Лик уже не сомневался, так что отторжения "котик" больше не вызывал, даже прежнее презрение к сыну львицы прошло. Неплохой в целом представитель своего рода. Не до конца безумный, не одержимый идеей мирового господства, отпрысков не плодит.

— С каких пор я стал для тебя Инмутефом?

Лик поймал пронизывающий взгляд Нечери и не удержался от ответной вежливой улыбки. Да, он, Ликург, — причина ее отстраненной растерянности и холодности. Инмутеф скрипнул зубами и едва заметно улыбнулся в ответ. Маруся же, как замерла, так и не смогла внятно ответить на вопрос.

— Впрочем, не за тем я пришел, — снова заговорил сын Мехит. — Красавица моя, ты ведь понимаешь, как меня подставила с Мохсоголом?

Лик сощурился. На смену прежней добродушной расслабленности пришло раздражение. Манипулировать Рыжиком вот так просто он не позволит.

— Ближе к делу, — холодно отчеканил бог, скинув обличие мага. Серая маска была не более, чем удобным прикрытием, которое он использовал в рабочие часы, добиваясь с ее помощью эффекта неожиданности или заставляя всесильных недооценивать противника.

Впрочем, Инмутеф не слишком удивился, обнаружив напротив себя представителя рода Эйдолон. Информацию об окружении Маруси Нечери явно собрал заранее. Лик вопросительно поднял брови и склонил голову набок, имитируя вежливую заинтересованность.

— Мне нужно найти одно создание, — после минутной паузы ответил Инмутеф.

— Жандармерия в помощь, — парировал Лик.

Нечери раздраженно выдохнул. Гепард внутри него поднял голову и оскалился.

— Жандармерия, даже если возьмется ее искать, не найдет. Частники тоже. Им просто не позволят. Официально заявить о ее пропаже я не могу, и сам найти ее не могу. Красавица, — Инмутеф обернулся к Русе, — мы с Жако заглянули в каждый угол в этом городе.

— Она в штате?

Нечери утвердительно кивнул, затем перевел тяжелый угрюмый взгляд на Ликурга.

— Она беременна. Последние полгода ее время выкупило создание, недалекое от внутренних силовых структур.

— Его вы тоже проверили? — спокойно уточнил Лик.

— В первую очередь. Она умная, рассудительная, добрая, очень хорошая девочка. Исчезать вот так просто, без предупреждения не станет. Идти ей некуда.

— Умная хорошая девочка решила оставить ребенка? — снова догадался Эйдолон.

Гепард Инмутефа сверкнул хищным взглядом.

— В клубе связи запрещены.

— Это правда, — вмешалась Руся. — Он увольняет девчонок, если правило нарушили, членов клуба тоже исключает, невзирая на должности.

— Рыжик, я знаю, — улыбнулся мягко Лик. — И сядь уже, поешь.

Он указал на стул рядом с собой, и краем глаза не без удовольствия отметил гнев сына львицы. Ревность, что отразилась на лице Инмутефа, дорогого стоила. Лик впервые испытал это странное, ни с чем не сравнимое ощущение. Всякая женщина мгновенно ощущает влечение к богу, если он один, или к богам, если их больше. Влечение ее одинаково и преодолимо лишь с помощью наговоров или зелий, как и страх, который она испытывает одновременно с влечением. И серая маска мага здесь не помогает, только слегка притупляет эффект. Ликург вдруг впервые, сидя рядом с равным, почувствовал себя единственным и, наконец, осознал, отчего отец и мать предпочитают друг друга, несмотря на то, что совершенно не способны уживаться под одной крышей. Свобода быть единственным и любимым — прекраснейшая из свобод.

— Вот кобелина! — возмутилась неожиданно Береслава, чем привлекла к себе внимание всех троих.

— Кто? — Руся даже обрадовалась решению бабушки вступить в диалог. Лику она доверяла и Инмутефу отчасти тоже, но бабуля — это бабуля.

— Гуарино из рода Вольпи. Это ж он у нас счастливый папаша. Чего скрывать-то — все свои. Вернее несчастливый и безответственный. Не нужно на меня глазами подозрительными сверкать, сын Мехит. Старая ведьма уже неделю как запустила план избавления любимой внучи от проблем. Старый хрен у меня ко дну пойдет быстро и красиво! Как топор. Ехидна не спасет. Он у меня ой как скоро в своих бабах запутается...

— Бабуля, — окликнул Береславу Лик, наблюдая, как Руся излишне осторожно усаживается на стул рядом с ним. — Вы мой кумир, но давайте без самодеятельности.

— Бабуля? — озадачилась старая ведьма. — Подожди, это когда это я...

Договорить ей не дал стук в дверь. Точнее грохот. Впечатление было такое, словно ее, дверь, кто-то выбить старается.

— Ой, это ко мне! — вскочила Маруся и побежала открывать.

— Ты! Целовал! Мою! Дочь!

Костя вздохнул и пожал плечами. Не то чтобы он Ярослава Сергеевича не боялся, просто в сложившейся ситуации бояться уже было бессмысленно. Прямо над его головой собралось грозовое облако, молнии сверкали каждые двадцать секунд в опасной близости, из-за чего волосы на теле и голове дыбом стояли, а ровно напротив стоял источник локальной грозы и, не моргая, взирал на врага черными бездонными глазами.

— Формально это она меня целовала.

От прозвучавшей дерзости наследник Атума задохнулся.

— Ты! — Взвыло пространство вокруг Кости.

— Кажется, я ее люблю, — закончил окончательно обнаглевший леший.

Черные глаза Ярослава вдруг прояснились. Не говоря ни слова, Атум усыпил нахального мальчишку, поднял его за шиворот с пола и вынес из квартиры. "Кажется любить" его дочь он не позволит никому, тем более какому-то сопляку. Сверкнув глазами на консьержа, Ярослав покинул дом, зашвырнул ношу на заднее сиденье автомобиля и повез к телепорту. Частный рейс обойдется не дешево, но Атум готов был отдать любую сумму за счастье дочери.

Несколько часов спустя он оказался у старого камня. Сняв с плеча мальчишку, он зашвырнул того на тропу по ту сторону Пустошей.

— Найдешь выход без привязки — отдам ее. — Атум сощурился и исподлобья взглянул на пожилую седовласую женскую фигуру, что появилась на дороге позади спящего юноши. Она смотрела на Ярослава с легким укором.

— Она — моя дочь, а он безродный леший. Слишком легко все получать стремится.

Пустоши склонили голову набок и грустно улыбнулись.

— Да, я страшен и жесток, — огрызнулся Ярослав. — И в гневе, и в любви. Это моя природа. Если он такой бесстрашный и умный, пусть выйдет. У Бабалу-Айе предостаточно биоматериала, носитель не так уж мне и нужен.

С этими словами Атум развернулся, вскочил на верблюда и направился обратно в деревню.

Нинхурсаг склонилась над Костей и погладила его по голове. От ласкового живительного прикосновения Ивченко пробудился.

— Здравствуй, мой мальчик, — прозвучал смутно знакомый голос в его голове.

— Здравствуйте, — едва слышно промямлила исхудавшая бледная девушка.

Руся с ужасом представила себя на ее месте. Пережить то, что пережила эта маленькая волчица, — врагу не пожелаешь. Лик, словно почувствовав настроение ведьмы, осторожно провел кончиками пальцев по ее спине, затем прошел в палату и присел на стул рядом с кроватью пациентки.

— Ульяна, — начал он мягко. — Вы уверены, что хотите беседовать без вашей мамы?

Девушка с трудом кивнула и попыталась приподняться. Руся с готовностью кинулась помочь несчастной. Лои тихо закрыл за собой дверь, оставив гражданских в коридоре на попечении Кремера.

— Спасибо, — волчица с благодарностью взглянула на ведьму, затем сосредоточила внимание на комиссаре. — Что мне нужно говорить?

— О, — вместо Лои ответила Руся. — Я сейчас сделаю куб, а вы постарайтесь не волноваться и не нервничать. Просто отвечайте на его вопросы, — она указала на Лика.

Ульяна кивнула.

— Вы справитесь? Готовы? — В подобных случаях Ликург всегда давал пострадавшей возможность убедиться в трезвости собственного мышления, даже если речь шла о хищных сущностях.

— Я волкодлак, — вымученно улыбнулась Ульяна.

— Тогда приступим, — бог взял девушку за запястье. Со стороны жест мог показаться проявлением сочувствия, на деле Эйдолона интересовала частота сердечного ритма и направление циркуляции маниту в крови. — Знаете, ваш комиссар привел вам на помощь не простых экспертов. Я — бог, как ты уже заметила. А вот она — четвертый маг. — Он кивнул в сторону поющей мантру Маруси.

Пульс Ульяны участился, а маниту потянулось к внешней сущности — волнение и желание общаться. Лик улыбнулся. Начало диалога было многообещающим.

Козлова, меж тем, закончила настройку и открыла глаза, поразив пострадавшую видом своих покрытых серебряной пленкой глаз.

— Не пугайтесь. Она нас видит и слышит. Видите вон ту камеру у ее виска?

Девушка, позабыв о своем бедственном состоянии, чуть вытянула шею, стараясь рассмотреть Марусю получше.

— Комиссар Гийом уже рассказал, что вы невероятно отважная волчица.

Ульяна сначала испуганно дернулась, затем смутилась. Первое обращение памяти к пережитым событиям прошло лучше, чем Лик ожидал. Девочка действительно оказалась сильной, точно как Гийом описал.

— А еще, — продолжил бог, — Марусе передали словесный портрет вашего похитителя. Марусенька, покажешь?