Маруся К. История одиннадцатая

История одиннадцатая. Пока без названия

Невыносимо жестокие твари. Порой у меня волосы начинают шевелиться, когда читаю историю этого мира. Впрочем, нас, людей, в этом плане созданиям не перещеголять. Причиной почти любой агрессии выступает особенность вида того или иного существа. Скажем, съели кого-то? Наверняка, оборотень. До смерти или полусмерти избили? Ищи половинчатого. Ограбили музей, взяли одну ценность, остальные случайно покололи или опять же случайно покалечили охрану? Хобгоблин с бандой. Обнаружили жертву эксперимента? Скорее всего, дело рук ведьмака или ведьмы. Эксперимент носит масштабы катастрофы? Виноват древний род, вроде Атума.

То ли дело на Земле. Войны, голод, кровь — карусель, уходящая в бесконечность. Для злобы людям годится любой предлог. Не понравилось слово, книга или фильм? Не смог доказать свою точку зрения? Непривычен внешний вид прохожего? Он или она постарается уничтожить любую причину беспокойства, даже если мнимой причиной окажется невинный или слабый. Слишком часто людям не нужен суд, не нужно следствие. Потребность одна — линчевать и как можно быстрее. Можно еще равнодушно пройти мимо казни... Быть может, это все тоже особенности вида, только нашего?

Из личных записей Константина Ивченко

Она бежала, спотыкалась, падала, поднималась и снова бежала. Тело покрывали синяки, ссадины и раны. Рваная грязная сорочка пропиталась кровью. Волчица не обращала внимания на боль и промозглый туманный холод ночного леса. Ею двигало одно единственное желание — спастись любой ценой. Чуткий звериный слух подсказывал направление.

Руся залюбовалась этим тощим, длинным, угловатым юношей. Ликург был Эйдолоном, но так отличался от них. Ее переполняли тоска и нежность. Перламутровые глаза светились, губы упрямо сжимались, он не собирался сдаваться на милость обстоятельств ни тогда, ни теперь. Умный, внимательный, сильный, добрый, немного высокомерный и конечно же чересчур самоуверенный. Маруся усмехнулась, выплыла из сна и потянулась. Одинокий и упрямый — она, наконец, решила эту головоломку, такую простую для других и такую сложную для нее. Эмоции и чуткость никогда не были сильной стороной Руси. С самого детства она недопонимала, терялась, забывала, в ее голове будто пытались ужиться множество личностей, которые на самом деле и личностями-то не были. Если одна ее часть хотела мужчину, то вторая — брезговала, третья — паниковала, четвертая вообще не понимала, зачем мужчины в жизни нужны, — пятая вспоминала весь предыдущий неудачный опыт общения с противоположным полом. И так всегда и во всем. Баба Беря выступала неизменным ориентиром в жизни внучки, если не сама она помогала сделать Русе выбор, то ее мудрые слова, которые ведьма хранила в памяти, как культовые тексты. Но в последние дни неожиданно стало ощутимо легче понимать окружающих. Настолько неожиданно, что Маруся не сразу это осознала. Мысли уже не путались, желания не вызывали привычного расслоения личности. После того памятного сражения над усыпальницей Азазеля хаос, которым всегда была переполнена ее личность, будто отступил. Теперь она приобрела возможность анализировать, делать выводы и даже выстраивать предположения.

Руся протяжно вздохнула, потянулась, развернулась на бок, открыла глаза и тихо вскрикнула. Лик лежал рядом и молча пристально наблюдал за ней.

— Внуча? — раздался из гостиной обеспокоенный голос Береславы. — У тебя все хорошо? — Голос старой ведьмы приближался.

Не особо разбираясь, почему она это делает, Руся вскочила, с грохотом столкнула слегка удивленного, но не оказывающего сопротивления шефа с кровати и затолкала его под кровать.

Дверь распахнулась и в комнату вошла Береслава.

— Внуча?

— Я упала, — Маруся вытянулась по стойке смирно перед бабушкой. — Во сне. С кровати.

— Да? — Беря подозрительно оглядела сначала внучку, потом комнату. — Какой-то слабенький бог. Я надеялась, он Шута покрепче держит.

Из-под кровати донесся глухой удар.

— Соседи! — едва ли не взвизгнула Руся. — Напугали во сне. Опять стучат.

— Нда? Ну, ладно. Умывайся и пойдем блинами накормлю.

Береслава вышла из комнаты, но прежде, чем закрыть за собой дверь, добавила:

— Сосед тоже пусть из-под кровати выбирается. И его блинами накормлю.

Руся пробормотала проклятие, закрыла лицо руками и бухнулась на кровать. Глухо бормоча на мертвом языке заговор против ведьминого слова, Ликург выбрался.

— На штраф нарываетесь, госпожа Козлова?

Руся всхлипнула и забралась с головой под одеяло, насмешив бога. Он сел на матрас рядом с ней.

— Рыжик, тебе все же придется со мной поговорить и в себе разобраться придется. — Он подвинул ее и вытянулся рядом. — Сначала ты не замечаешь меня, будто и не бог я вовсе, будто человек какой слабенький, неприметный, игнорируешь приказы, заботишься, будто сам я о себе позаботиться не в состоянии...

— Когда это? — пробормотала она из-под одеяла.

— Зелье от похмелья.

— Ых.

Лик снова рассмеялся.

— Смотришь то, как на врага, то, как на друга, то беспомощно и испуганно, словно я единственный, кто способен тебя спасти. Скажи, как мужчине выдержать такие перепады? Как можно быть такой сильной и такой слабой, умной и глупой одновременно?

— Я не глупая! — она откинула одеяло и сверкнула сердитым взглядом.

— Что и требовалось доказать, — Лик повернулся на бок. — Только что пряталась от меня и вот уже злишься. Потом ты спокойно принимаешь мое безумие в Пустошах и вдруг начинаешь доверять безоговорочно до такой степени, что подразумеваешь, будто я должен знать ход твоих мыслей. И опять заботишься. — Он чуть помолчал. — И целуешь, ласкаешь так, что у меня больше не остается ни одного шанса не любить тебя.

На последних словах Руся заметно смутилась, глаза спрятала и чуть покраснела.

— И всегда отталкиваешь. Каждый раз. Пожалуйста, не играй со мной.

Лик сдержал улыбку. Нельзя сказать, что произносил неискренние слова. Все, что он описал, он действительно чувствовал. Неискренним было то, как он это сказал и когда — все выверено и вовремя. На деле говорить он сейчас вообще не хотел, хотел прижаться к ней и зайти так далеко, как не позволил себе ночью, но, как заведено, Рыжик сменила лик. Из страстной, открытой женщины она перевоплотилась в застенчивую испуганную равнодушную девчонку. Одна бессознательно манит его и отдается, вторая боится и отталкивает. Лику вдруг снова захотелось покалечить ее родню и тех мужчин, с которыми она имела несчастье связаться в прошлом. Сколь глубокими и многочисленными должны быть раны, чтобы этот живой, любопытный рыжий нос так сопротивлялся любви?

Лик поднял руку и прикоснулся к ее волосам.

— Хочешь, уйду?

Она прикусила губу.

— Это да или нет?

На этот раз она едва уловимо отрицательно покачала головой. Удержаться от счастливой улыбки Лик не сумел. Да и как, когда сознание переполняли тысячи самых потрясающих эмоций? Задай он вопрос чуть раньше, из страха и упрямства она дала бы иной ответ, но не теперь. Расчет удался.

— В верности и чести клянусь моей любви, — тихо проговорил он на древнем языке рода Эйдолон.

Рыжик вскинула голову и с подозрением уставилась на Лика.

— Нет, я никакой другой женщине этого не говорил, — с насмешливой улыбкой ответил он на красноречивый взгляд. — А вот ты, похоже, уже структуру родовой клятвы слышала.

Она снова смутилась.

— Ну, конечно! — разочарованно зло прошипел Лик и поднялся. Вдруг расхотелось быть терпеливым и понимающим. Он почти вымаливает у нее внимание, произносит древний заговор, связывающий маниту, не ожидая того же взамен, а она? — Мог бы догадаться! И кто тебе клялся? Котик твой?

Удержаться от язвительного тона он тоже не сумел.

Маруся сначала растерялась от столь явной вспышки ярости, потом заулыбалась. Что бы там себе не думало начальство, она уже не была той невнимательной, рассеянной Марусей. Раньше она бы не обратила внимания на столь явный приступ ревности, но не теперь. На душе сделалось потрясающе легко, словно крылья за спиной выросли, захотелось смеяться и обнимать сердитого и, оказывается, такого беспомощного перед ней бога.

— Будущие аптекари дают клятву, связывающую маниту с древней магией. А "котик" — это кличка Инмутефа. Его так влюбленный в него безответно ведьмак называл, мы дразнить начали, так и прижилось.

Лик озадаченно, немного беспомощно покосился на Русю, рассеянно взъерошил пальцами волосы на затылке и после минутного раздумья вскочил с кровати.

— Пойду с Береславой побеседую.

— Ведьма, — прошептал он в коридоре, когда из-за двери донесся мелодичный счастливый смех.

— Это кто тут "ведьма"? — встретила его на кухне вопросом Береслава.

— Подслушивать нехорошо, — парировал бог.

Пожилая женщина рассмеялась:

— Нехорошо, мой юный друг, в кровать к девушке без ее ведома забираться. И не надо мне вот тут сейчас лицо оскорбленного праведника строить, я внучу знаю! Она мужика, которого любит, и близко к себе в здравом уме и твердой памяти не подпустит.

Лик заулыбался.

— Что? Из всей речи услышал только один конкретный отрывок, да? — съязвила Береслава.

— Да, — без тени смущения кивнул Ликург и сел за стол. — С чем блины?

Ведьма свистнула.

— Ты смотри, какое очаровательное хамло. Ладно, так и быть. Одобряю.

— Она тебе нравится? — злилась волчица. — Она тебя хочет?

Мила цедила слова сквозь сжатые зубы, оставляя кровавые следы на его теле, разрывая одежду. Лои откинулся на стену и, прикрыв глаза, стонал. Он тонул в остром наслаждении. Ее ревность, ее жажда обладать им, ее страсть и сила...

— Хочет? — Теперь ее ногти прошлись по шее. — Отвечай мне!

— Нет, — беззвучно выдохнул Лои.

— А ты? — Она ухватила его за волосы и потянула вниз. — Ты ее хочешь?

— Нет, — все так же ответил лугару.

— Ты мой! — Мила заставила его склониться и взглянуть ей в глаза. — Понял?

Лои кивнул. На лице его при этом отражалось такое искреннее блаженство, что Всемила мгновенно растеряла и злость, и ревность. Как на него сердиться, если ему это нравится?

— Больно? — Волчица закусила губу и с отчаяньем оглядела результат своей несдержанности. Футболка на ее несчастном возлюбленном превратилась в пропитанные кровью лохмотья.

— Угу, — счастливо ответил "несчастный возлюбленный", продолжая блаженно улыбаться. Раны уже не кровоточили, большая часть успела затянуться, зато растревоженные нервные окончания успокаиваться не собирались.

Лои вдруг встрепенулся, взглянул на Милу почерневшими глазами.

"Она красивая, сильная, умная..."

Как он и ожидал, Всемилу вновь захлестнула ярость. Она с гневным рычанием прыгнула на него, опрокинула и прижала собой к полу.

"Гибкая, нежная, страстная...", — продолжал Лои мысленно выстраивать эпитеты, сквозь вспышки боли и желания, пронзающие тело с каждым ее новым ударом.

"Такая ранимая..."

Мила беспомощно взвыла.

"Такая ревнивая", — закончил мысль Лои, прижал к себе растерявшуюся волчицу и поцеловал. Каждый раз она начинала дразнить его, заставляла сгорать от страсти, от жажды оказаться в ее полной власти, принадлежать ей, и каждый раз она отступала, так и не завершив начатое.

Всемила прервала поцелуй и испуганно взглянула на лугару.

— Завершить начатое? — прошептала она, покраснев.

Лои тихо засмеялся. Прав был Локи со своим "Да, волк, ты себе проблем нашел". Разве мог другой лугару с его опытом, находясь в здравом уме, позволить сильной, капризной, вспыльчивой девчонке привязать себя? Нет. Конечно, нет. К тому же девчонке иной формы. Как теперь объяснить, что ведущая роль в завершении начатого отводится ей?

Мила фыркнула.

— Разберусь, — деловито пробубнила она, еще раз покраснела и решительно прильнула к его губам. Лои застонал.

— ... познакомиться поближе. Эй! — окликнул возмущенно комиссара альв. — Ты где паришь?

— Нигде, — протянул с улыбкой Лои. — Отвлекся, извини. С кем там познакомиться?

Жан недовольно фыркнул. Уши его начали светиться, выдавая растущее раздражение.

— Я говорю, было бы неплохо с мадемуазель Козловой познакомиться поближе! Разберешься? Ты обещал!

— Раз-бе-русь. — Лицо Лои в очередной раз потеряло осмысленное выражение.

Кремер привстал со стула и поводил ладонью перед невидящим взором комиссара.

— С этим словом явно что-то не так.

— С этим словом уже почти неделю все так, — мечтательно заулыбался Гийом.

— Ты на психа похож. Тебе точно не нужно... Ну, ты сам понимаешь... По обострению?

Лои отрицательно покачал головой, потянулся, откинувшись на спинку рабочего кресла, и сложил ладони на затылке.

— Не надо, мой драгоценный Жан. Я слышу тебя и обязательно устрою тебе повторную встречу с Марусей. А пока прервись на минуту, расслабься и полюбуйся на это чудесное, освещенное теплыми лучами звезды утро!

Кремер перевел озадаченный взгляд на окно.

— Гийом! — Из "аквариума" — так местные прозвали полупрозрачную стеклянную комнату посреди зала — выглянул первый заместитель начальника управления. — Ко мне! И этого своего захвати!

"Этот свой" скорчил недовольную мину. Лои поднялся и, проходя мимо Жана, похлопал его по плечу.

— Не волнуйся. Он знает твои личные данные лучше, чем мои. Даже лучше, чем любого комиссара в этой комнате.

— Конечно знает. — Альв подскочил и побрел следом за лугару. — Кто тут еще столько раз на повышение сдавал?! И кто еще тут своими ушами пленки вечно криминалистам засвечивает?! Мама всегда сокрушалась, что я у нее какой-то непонятный получился.

— В нашем деле главное — упорство. А этого у тебя хоть отбавляй.

В обычном своем состоянии Лои никогда не стал бы утешать Жана, но не в эту минуту. Кремер, сам того не ведая, пробудил в лугару будоражащие и приятные воспоминания, отвлек от рабочей рутины, так что некоей минимальной награды заслуживал.

— Я еще раз настаиваю на объединении дел, — без предисловий начал Лои первым, стоило стеклянной двери захлопнуться за их спинами.

Блез устало помассировал переносицу.

— Кто б сомневался. И ты точно, абсолютно уверен, что эти три дела связаны между собой? Хотя о чем я спрашиваю, — отмахнулся сам от себя Дезарг. — Чтобы Гийом — и неуверенность?.. Объединяй. Все равно я уже направил запросы в местные отделения.

На лице Лои не дрогнул ни один мускул. Вот уже больше недели он знал, что прав. Инстинкты не просто подсказывали, они вопили, что смерти трех волчиц связаны между собой. К сожалению, чутья одного лугару мало для того, чтобы сдвинуть огромную бюрократическую машину земли.

— Извини, — чуть смягчившись, проговорил Лои. Заместитель Дезарг был прекрасным созданием. Честный, ответственный, умный — лучшего руководителя еще поискать.

От неожиданности Блез скинул оковы усталости и уставился на свою лучшую ищейку с искренним недоумением.

— Гийом извиняется? Жан, запиши это! Для истории.

— Будет сделано, — отсалютовал альв и снова замер.

— Ладно, — вернулся к будничной рутине Дезарг. — Я позвал не только ради объединения. Мне только что перенаправили интересное заявление. Пострадавшая — юная волчица. Она жива, но в больнице, в довольно тяжелом состоянии и, полагаю, тоже имеет отношение к твоим трупам. Возьми. — Блез протянул документы подчиненному. — Твой запрос по созданию специальной группы я вынесу на рассмотрение после объединения. Раньше не могу.

— Спасибо. — Лои взял сенсорный лист и вышел из "аквариума".

— Что там? — Жан на бегу постарался заглянуть в документы.

— Нам в земельную. Держи. — Гийом протянул лист альву. — Я поведу. Ты почитаешь вслух.

Руся еще с минуту боялась пошевелиться. Сидела и озадаченно смотрела на закрытую дверь комнаты. Маниту бурлило и вспыхивало отголосками множества противоречивых эмоций. "В верности и чести клянусь моей любви" — он навсегда связал себя по рукам и ногам. Вот так просто, не требуя ничего взамен. Руся впервые постигла масштаб произошедшего. До этой ночи все казалось немного нереальным. Ей мерещились пустые слова и обещания, как те, что когда-то давно давала ее семья. Казалось, Лик вот-вот передумает или поймет, что ошибся, или найдет возможность отступить. Но вот он, навсегда привязанный к ней, на кухне завтракает с ее бабушкой-аптекарем. Он не просто шеф, спаситель, друг или мужчина, которого она неосознанно желает. Нет. Он как-то незаметно умудрился стать частью ее жизни и ее самой.

В памяти вдруг в подробностях всплыли события ночи. Маруся перевела ошарашенный взгляд с двери на свою грудь. Он ласкал, играл и наблюдал. И она отвечала, наслаждалась, испытала оргазм, усиленный троекратно лишь тем фактом, что он наблюдал. Руся отчаянно застонала, зажмурилась и спряталась под одеяло с головой. Настолько стыдно ей не было еще никогда в жизни.

— Ревнует, — спустя полминуты самобичевания прошептала она сама себе и со смущенной улыбкой закусила ноготь.

"В верности и чести клянусь моей любви".

Руся скинула одеяло, по-детски глупо хихикнула, затем со счастливой открытой улыбкой откинулась на подушки и сладко потянулась.

— Его любовь, — беззвучно проговорила она. — Я его любовь. Я.

Она закусила нижнюю губу и лукаво покосилась на дверь.

От сладких размышлений отвлек звон наушника.

— Да? — не глядя, ласково промурлыкала она.

Жан, у которого до этого момента сердце в груди стучало так, словно он ежегодный тест сдавал на физическую выносливость, остолбенел.

— Да-а? — все так же нежно, но уже слегка озадаченно, повторила Руся, когда молчание затянулось.

Кремер покраснел и слегка дернулся. Маниту резко прилило к ушам, отчего освещение в больничном коридоре улучшилось в разы.

— Я... М... Мадемуазель? — пробормотал Жан, досадливо поморщился, развернулся и постучался лбом о стену, на которую до этого момента спиной опирался. — Доброе утро.

Руся на мгновение перевела наушник в режим дисплея. К сожалению, номер собеседника был ей не знаком.

— Доброе, — поздоровалась она. — А кто это?

— Жан. Кремер. Не помните?

На ответном "нет" альва накрыло уныние.

— Я помощник Лои Гийома.

От ее понимающего "А" Жану захотелось провалиться сквозь землю. Гийома, которому не нужна, она помнит, а его не помнит.

— Вот я обычно где-то рядом с ним бываю. Мы уже встречались. Я такой русый, знаете, высокий. Альв...

— Угу. — Руся стояла посреди гардероба с выражением крайней степени растерянности на лице. Месье Кремера она слушать начала вполуха сразу после того, как он имя лугару произнес. У нее на текущий момент более насущная проблема имелась: что надеть на себя такого, чтобы и выглядеть сногсшибательно, и чтоб непонятно было, что старалась.

— Ближе к делу, — прервала она пространные излияния собеседника. — Лои от меня нужно...

Руся увела интонацию вверх, позволяя альву продолжить самому.

— Час вашего времени. Он знает, что у вас выходной, и уже едет.

— А сам не позвонил, потому что...

Жан еще раз поморщился.

— Так вышло.

Он говорил Лои, что как-то это странно будет выглядеть, но нет! Упертый лугару, окрыленный своей волчицей, уверил, что мадемуазель Козлова ничего не заметит. Как может сильнейшая в роду ведьма, одна из четырех, сотрудник Интерпола не заметить по-детски глупой хитрости?

— А-а, — равнодушно протянула Руся. — Не телефонный разговор что ли?

Альв уставился озадаченно на стену. Мало не заметила, так вообще о другом речь вела.

— Ну, ладно. — Руся вытащила из недр старого сундука мятые спортивные штаны, критично их оглядела и пришла к выводу, что это из категории "перестаралась", как и предыдущая сексуальная роскошь от Зухаира Мурада. — Всего доброго.

Не дожидаясь ответа, она убрала наушник, мгновение поразмышляла и полезла за простым черным трикотажным платьем, которое купила на распродаже давным-давно в качестве домашней одежды. Три четверти рукав, подол чуть выше колена, открывающий плечи вырез — покрутившись перед зеркалом, Руся решила, что сделала верный выбор.

— Внуча! — из коридора донесся окрик Береславы. — К тебе тут кавалер! Еще один.

— Отдай его Лику пока!

— Внуча, ты уверена? — Беря зашла в комнату и заглянула в гардероб. — О! Кто-то старался, но так, чтоб как будто не старался?

— Так заметно? — расстроилась Маруся.

Береслава покачала головой.

— Он на платья твои не посмотрит. На ноги — да. На плечи тоже. В вырез заглянет. А вот остальное не заметит. Но про второго того же не скажу.

Руся удивленно взглянула на бабушку.

— Это лугару-то?

— Какой лугару? — не поняла Беря. — Там этот глазастый божок Нечери.

— Что?! — Позабыв обо всем на свете, Руся сорвалась с места и побежала на кухню. Шут больше на судьбу влиять не может, а нелепости в ее жизни продолжаются! Как так?

— Ко... Инмуте-еф, — обратилась она с поддельной радостью, больше смахивающей на истерику, к сидящему напротив Ликурга за столом богу.

— Какое эффектное появление, — не скрыл восхищения Нечери. — Какой странный выбор платья. И у тебя очаровательная бабушка.

— Спа-спасибо?

— Конечно спасибо. — Береслава погладила внучку по спине и пошла к плите. Помогать разбираться с кавалерами она ей явно не собиралась.

Руся перевела испуганный взгляд на шефа, но тот только вопросительно поднял брови.

— Ко... Инмутеф, а что ты хочешь?

Ликург с трудом сдержал смех. Вид у Рыжика был обворожительный. На веснушчатом лице отражались сразу несколько эмоций: испуг, паника, недоумение и желание позвать на помощь. Что она выбор в его пользу сделала, Лик уже не сомневался, так что отторжения "котик" больше не вызывал, даже прежнее презрение к сыну львицы прошло. Неплохой в целом представитель своего рода. Не до конца безумный, не одержимый идеей мирового господства, отпрысков не плодит.

— С каких пор я стал для тебя Инмутефом?

Лик поймал пронизывающий взгляд Нечери и не удержался от ответной вежливой улыбки. Да, он, Ликург, — причина ее отстраненной растерянности и холодности. Инмутеф скрипнул зубами и едва заметно улыбнулся в ответ. Маруся же, как замерла, так и не смогла внятно ответить на вопрос.

— Впрочем, не за тем я пришел, — снова заговорил сын Мехит. — Красавица моя, ты ведь понимаешь, как меня подставила с Мохсоголом?

Лик сощурился. На смену прежней добродушной расслабленности пришло раздражение. Манипулировать Рыжиком вот так просто он не позволит.

— Ближе к делу, — холодно отчеканил бог, скинув обличие мага. Серая маска была не более, чем удобным прикрытием, которое он использовал в рабочие часы, добиваясь с ее помощью эффекта неожиданности или заставляя всесильных недооценивать противника.

Впрочем, Инмутеф не слишком удивился, обнаружив напротив себя представителя рода Эйдолон. Информацию об окружении Маруси Нечери явно собрал заранее. Лик вопросительно поднял брови и склонил голову набок, имитируя вежливую заинтересованность.

— Мне нужно найти одно создание, — после минутной паузы ответил Инмутеф.

— Жандармерия в помощь, — парировал Лик.

Нечери раздраженно выдохнул. Гепард внутри него поднял голову и оскалился.

— Жандармерия, даже если возьмется ее искать, не найдет. Частники тоже. Им просто не позволят. Официально заявить о ее пропаже я не могу, и сам найти ее не могу. Красавица, — Инмутеф обернулся к Русе, — мы с Жако заглянули в каждый угол в этом городе.

— Она в штате?

Нечери утвердительно кивнул, затем перевел тяжелый угрюмый взгляд на Ликурга.

— Она беременна. Последние полгода ее время выкупило создание, недалекое от внутренних силовых структур.

— Его вы тоже проверили? — спокойно уточнил Лик.

— В первую очередь. Она умная, рассудительная, добрая, очень хорошая девочка. Исчезать вот так просто, без предупреждения не станет. Идти ей некуда.

— Умная хорошая девочка решила оставить ребенка? — снова догадался Эйдолон.

Гепард Инмутефа сверкнул хищным взглядом.

— В клубе связи запрещены.

— Это правда, — вмешалась Руся. — Он увольняет девчонок, если правило нарушили, членов клуба тоже исключает, невзирая на должности.

— Рыжик, я знаю, — улыбнулся мягко Лик. — И сядь уже, поешь.

Он указал на стул рядом с собой, и краем глаза не без удовольствия отметил гнев сына львицы. Ревность, что отразилась на лице Инмутефа, дорогого стоила. Лик впервые испытал это странное, ни с чем не сравнимое ощущение. Всякая женщина мгновенно ощущает влечение к богу, если он один, или к богам, если их больше. Влечение ее одинаково и преодолимо лишь с помощью наговоров или зелий, как и страх, который она испытывает одновременно с влечением. И серая маска мага здесь не помогает, только слегка притупляет эффект. Ликург вдруг впервые, сидя рядом с равным, почувствовал себя единственным и, наконец, осознал, отчего отец и мать предпочитают друг друга, несмотря на то, что совершенно не способны уживаться под одной крышей. Свобода быть единственным и любимым — прекраснейшая из свобод.

— Вот кобелина! — возмутилась неожиданно Береслава, чем привлекла к себе внимание всех троих.

— Кто? — Руся даже обрадовалась решению бабушки вступить в диалог. Лику она доверяла и Инмутефу отчасти тоже, но бабуля — это бабуля.

— Гуарино из рода Вольпи. Это ж он у нас счастливый папаша. Чего скрывать-то — все свои. Вернее несчастливый и безответственный. Не нужно на меня глазами подозрительными сверкать, сын Мехит. Старая ведьма уже неделю как запустила план избавления любимой внучи от проблем. Старый хрен у меня ко дну пойдет быстро и красиво! Как топор. Ехидна не спасет. Он у меня ой как скоро в своих бабах запутается...

— Бабуля, — окликнул Береславу Лик, наблюдая, как Руся излишне осторожно усаживается на стул рядом с ним. — Вы мой кумир, но давайте без самодеятельности.

— Бабуля? — озадачилась старая ведьма. — Подожди, это когда это я...

Договорить ей не дал стук в дверь. Точнее грохот. Впечатление было такое, словно ее, дверь, кто-то выбить старается.

— Ой, это ко мне! — вскочила Маруся и побежала открывать.

— Ты! Целовал! Мою! Дочь!

Костя вздохнул и пожал плечами. Не то чтобы он Ярослава Сергеевича не боялся, просто в сложившейся ситуации бояться уже было бессмысленно. Прямо над его головой собралось грозовое облако, молнии сверкали каждые двадцать секунд в опасной близости, из-за чего волосы на теле и голове дыбом стояли, а ровно напротив стоял источник локальной грозы и, не моргая, взирал на врага черными бездонными глазами.

— Формально это она меня целовала.

От прозвучавшей дерзости наследник Атума задохнулся.

— Ты! — Взвыло пространство вокруг Кости.

— Кажется, я ее люблю, — закончил окончательно обнаглевший леший.

Черные глаза Ярослава вдруг прояснились. Не говоря ни слова, Атум усыпил нахального мальчишку, поднял его за шиворот с пола и вынес из квартиры. "Кажется любить" его дочь он не позволит никому, тем более какому-то сопляку. Сверкнув глазами на консьержа, Ярослав покинул дом, зашвырнул ношу на заднее сиденье автомобиля и повез к телепорту. Частный рейс обойдется не дешево, но Атум готов был отдать любую сумму за счастье дочери.

Несколько часов спустя он оказался у старого камня. Сняв с плеча мальчишку, он зашвырнул того на тропу по ту сторону Пустошей.

— Найдешь выход без привязки — отдам ее. — Атум сощурился и исподлобья взглянул на пожилую седовласую женскую фигуру, что появилась на дороге позади спящего юноши. Она смотрела на Ярослава с легким укором.

— Она — моя дочь, а он безродный леший. Слишком легко все получать стремится.

Пустоши склонили голову набок и грустно улыбнулись.

— Да, я страшен и жесток, — огрызнулся Ярослав. — И в гневе, и в любви. Это моя природа. Если он такой бесстрашный и умный, пусть выйдет. У Бабалу-Айе предостаточно биоматериала, носитель не так уж мне и нужен.

С этими словами Атум развернулся, вскочил на верблюда и направился обратно в деревню.

Нинхурсаг склонилась над Костей и погладила его по голове. От ласкового живительного прикосновения Ивченко пробудился.

— Здравствуй, мой мальчик, — прозвучал смутно знакомый голос в его голове.

— Здравствуйте, — едва слышно промямлила исхудавшая бледная девушка.

Руся с ужасом представила себя на ее месте. Пережить то, что пережила эта маленькая волчица, — врагу не пожелаешь. Лик, словно почувствовав настроение ведьмы, осторожно провел кончиками пальцев по ее спине, затем прошел в палату и присел на стул рядом с кроватью пациентки.

— Ульяна, — начал он мягко. — Вы уверены, что хотите беседовать без вашей мамы?

Девушка с трудом кивнула и попыталась приподняться. Руся с готовностью кинулась помочь несчастной. Лои тихо закрыл за собой дверь, оставив гражданских в коридоре на попечении Кремера.

— Спасибо, — волчица с благодарностью взглянула на ведьму, затем сосредоточила внимание на комиссаре. — Что мне нужно говорить?

— О, — вместо Лои ответила Руся. — Я сейчас сделаю куб, а вы постарайтесь не волноваться и не нервничать. Просто отвечайте на его вопросы, — она указала на Лика.

Ульяна кивнула.

— Вы справитесь? Готовы? — В подобных случаях Ликург всегда давал пострадавшей возможность убедиться в трезвости собственного мышления, даже если речь шла о хищных сущностях.

— Я волкодлак, — вымученно улыбнулась Ульяна.

— Тогда приступим, — бог взял девушку за запястье. Со стороны жест мог показаться проявлением сочувствия, на деле Эйдолона интересовала частота сердечного ритма и направление циркуляции маниту в крови. — Знаете, ваш комиссар привел вам на помощь не простых экспертов. Я — бог, как ты уже заметила. А вот она — четвертый маг. — Он кивнул в сторону поющей мантру Маруси.

Пульс Ульяны участился, а маниту потянулось к внешней сущности — волнение и желание общаться. Лик улыбнулся. Начало диалога было многообещающим.

Козлова, меж тем, закончила настройку и открыла глаза, поразив пострадавшую видом своих покрытых серебряной пленкой глаз.

— Не пугайтесь. Она нас видит и слышит. Видите вон ту камеру у ее виска?

Девушка, позабыв о своем бедственном состоянии, чуть вытянула шею, стараясь рассмотреть Марусю получше.

— Комиссар Гийом уже рассказал, что вы невероятно отважная волчица.

Ульяна сначала испуганно дернулась, затем смутилась. Первое обращение памяти к пережитым событиям прошло лучше, чем Лик ожидал. Девочка действительно оказалась сильной, точно как Гийом описал.

— А еще, — продолжил бог, — Марусе передали словесный портрет вашего похитителя. Марусенька, покажешь?

Ульяна замерла, пережитый ужас хлынул на нее волной из памяти — пульс участился, маниту ринулось пробуждать внутреннюю хищную сущность. Но в мгновение ока все прекратилось. Девушка сначала затаила дыхание, удивленная видом проявившейся в кубе головы, а затем засмеялась.

— Так это же не он! — Положительные эмоции взяли верх над страхами и придали ей сил.

— Да? — Лик с деланным изумлением уставился на трехмерное изображение Иму внутри куба, втайне радуясь чувству юмора Рыжика. Он велел подменить лицо, но приказ звучал абстрактно. — А с виду опасный тип! Не находите?

— Да это же обычный аниото, — радовалась Ульяна. — Чего в нем страшного? Они нервные только и вспыльчивые, но ужасно разборчивые, а еще привереды и брезгливые. Их так напрасно считают опасными. Не-ет. — Она откашлялась и откинулась на подушку. — Тот белый и ведьмак.

— Наследственный?

Волчица кивнула и уже не так весело улыбнулась, когда в кубе кожа Иму посветлела и исчезли волосы и брови.

— У него нос длинный и кривой.

Маруся вновь рассмешила девушку, пририсовав портрету невообразимо огромный, длинный, прыщавый свернутый на бок нос.

— Нет! Меньше и прямой, но посередине как будто зигзагом направо уходит...

Лои молча наблюдал за слаженной работой Маруси и ее шефа, точнее ее возлюбленного. Учуять запах металла да сухих трав на боге труда не составило, сложности возникнут, когда Лои будет посвящать в этот маленький нюанс Жана. Гийом представил, как поникнут уши несчастного, и поморщился. Впрочем, "беды" помощника интересовали его не настолько, чтобы надолго ими озаботиться. В первую очередь Лои был ищейкой, и ищейка готова была вот-вот взять след. Мадемуазель Козловой и ее богу хватило чуть больше десяти минут, чтобы вытянуть из волчицы подробный портрет подозреваемого, плюс его телосложение и рост. Девушка помнила массу деталей. Поскольку разрешенное лечащим врачом время подходило к концу, восстановление пошагового сценария похищения, последующего удержания в плену и побега Эйдолон отложил на потом. В первую очередь его интересовало место, откуда волчица сбежала.

— Знаешь, вот нам, богам, легче, — печально проговорил Лик. — Мы можем транслировать воспоминания, как кино. Только почему-то богов никто не похищает.

Ульяна засмеялась. Несмотря на тяжесть воспоминаний и подробную визуализацию ее мучителя, этот опрос давался ей легче всего.

— Конечно, не похищают. Как вас похищать? — она вдруг задумалась. — Но я же хищная. Сейчас... — Девушка закрыла глаза и расслабилась, позволяя мягкой структуре больничного матраса вытянуть из тела болезненную усталость.

Она чуть полежала молча, затем глубоко вдохнула воздух через нос и вытянула наружу зверя, объединяя две сущности в равноправную структуру.

— Внутри было чисто, всегда стерильно и светло, но когда я выходила на прогулку то чувствовала множество запахов. В лесу всегда царили сырость, мох и холод. Солнце иногда пригревало сквозь тяжелые кроны, но это случалось так редко. Зато ветер всегда приносил множество запахов. Я помню промокшую древесину и костер, брезент и влажный металл. Но не тот легкий сплав, из которого он сделал мне клетку, а странный, как будто вкусный, он доносился издалека. Еще камень. Часто пахло камнем. Кричали лисы, мыши пищали, и еще я часто слышала сову, но не как обычно, а какую-то странную. Я ее один раз видела. Зов сов гулкий, высокий, такой мелодичный и в то же время сложный.

Волчица приподнялась и взвыла чуждым голосом, подражая крикам различных видов сов.

— Но не этот, — продолжила она. — Ее голос совсем низкий и такой ленивый.

Ульяна вновь ухнула на птичий манер, но на этот раз крик разительно отличался от предыдущих. Да и не крик это был вовсе, а гортанное переливчатое бурчание.

— Вот, — тихо выдохнула девушка и сбросила хищную сущность.

— На сегодня хватит, — Ликург погладил ее по руке. — Отдыхайте. Рыжик, идем.

— Надо бы кого-то посерьезнее здесь поставить, — тихо обратился Эйдолон в коридоре к Нечери.

Инмутеф щурясь оглядел Кремера, что-то смущенно выясняющего у Маруси.

— А сам?

— Ты свою волчицу найти хочешь?

Сын львицы смерил собеседника надменным взглядом.

— Значит, поставишь охрану этой. Она пока единственный твой вариант.

— У моей девочки всегда был отвратительный вкус на мужчин. — Нечери развернулся и направился к комиссару и приемной матери Ульяны.

Лик на секунду прикрыл глаза и тихо выдохнул, сдерживая ярость, вспыхнувшую в груди и готовую вырваться наружу.

— Мадемуазель Маруся, вы передали моему заместителю портрет? — Стоило пожилой женщине в сопровождении Инмутефа скрыться в палате дочери, Лои превратился в нетерпеливого хищника, почуявшего добычу.

Руся кивнула.

— Жан, останешься здесь. Позвони от моего имени Дезаргу. Через него портрет уйдет ажанам быстрее и по картотеке пустят быстрее, и передай данные пропавшей волчицы.

— Как? Пяти дней с момента исчезновения еще не прошло, или ты имеешь в виду ее не как хищницу оформлять, а как нимфу какую-нибудь?

— Я имею в виду Дезаргу данные ее передай. Не официально в управление же! Он сам разберется!

— Понял, — кивнул Жан, осознавая, что только что плеснул масла в огонь. Лои начал нетерпеливо подергивать головой — верный признак разъяренного лугару.

— Я знаю, откуда она пришла! — едва ли не прорычал Лои, пробегая мимо Ликурга.

— Рыжик, не отставай, — скомандовал Эйдолон и, костеря про себя весь хищный род, помчался следом за комиссаром.

Выходной, который он намеревался потратить на двух упрямых ведьм из рода Козловых, превратился в очередную гонку. Лик покосился на веснушчатый профиль, когда они с Русей оказались вдвоем в его автомобиле.

— Раньше ты боялась.

— А? — Маруся перевела растерянный взгляд с машины Гийома, мелькающей впереди, на лицо шефа.

— Говорю, раньше ты тут сидеть боялась.

— Неа! — отмахнулась ведьма и вновь подслеповато пощурилась на серебристый седан Лои. — Больше не боюсь. Даже зелье не пью.

— Замечательно, — скептично прокомментировал Лик. Что ее фобии постепенно отступили, не для кого секретом не было, разговор он вел к другому. — А ты знаешь, как мою машину теперь за глаза называют?

— Что? — На этот раз она действительно отвлеклась от наблюдения за комиссаром и переключила все свое внимание на беседу с шефом.

— Божественный монстр. Ничего знакомого не слышишь?

Рыжик сначала удивленно глаза округлила, потом покраснела, прикусила губу и виновато отвела взгляд на приборную панель.

— Опс.

— Я тоже так подумал... почти, — после паузы уточнил Ликург. — Но! Главное, что вину признала.

— Сплетники, — пробурчала недовольно Маруся.

— Отвлеклась немного? — Лик ласково погладил Рыжика по голове. — Теперь свяжись с Мосвен по-тихому и попроси установить личность создания на портрете. Как можно быстрее.

Руся смущенно кивнула и тут же взялась исполнять приказ.

— Может, мне тоже поискать? — на всякий случай уточнила она, когда машина свернула со скоростной трассы на рабочую линию ландшафтников.

— Нет. — Лик припарковался следом за Лои. — Доставай метлу и будь добра не упустить из виду нашего чокнутого лугару.

— Я не брала метлу, — растерянно промямлила Руся.

— На заднем сиденье. Рыжик, быстро!

Лик захлопнул дверь и скрылся за ближайшими деревьями. Скорости богу, как и хищнику было не занимать.

— Да, единорог же на вас на всех! — тихо бормотала Руся, выбираясь из автомобиля. Пока достала метелку, пока взлетела, оба спутника из виду скрылись. Она полетела над макушками деревьев, как можно ниже, в том направлении, в котором по ее предположению исчез шеф, силясь при этом рассмотреть или услышать хоть что-то. Неожиданно над лесом вдали показался белый блуждающий огонек. Обрадованная находчивостью начальства, она ускорила темп, юркнула вниз, к земле, и, лавируя между стволами, начала преследование. В паре со Зверобоем работать было проще. Во-первых, черт не имел привычки бегать как угорелый, во-вторых, он относился к тому типу мужчин, которые по умолчанию считали Русю слабее и беспомощнее себя. Вдруг вспомнилось первое знакомство с частью команды "4А5". Она беззвучно рассмеялась, припомнив, как применила крестное знамение против черта. Древний оберег, разработанный неизвестным переселенцем для людей в далеком прошлом, работал и поныне, но лишь против созданий, чья энергия полностью воплощала первичные, самые глубинные стремления разумных сущностей. Для остальных нашлась лазейка: самая маленькая истинная добродетель ослабляет действие оберега.

Руся резко свернула направо за шефом. Зверобой тогда хоть и получил от неизвестной ведьмы, но обаяния своего не убавил. Так и продолжил вести себя на привычный для чертей манер. Лик — другое дело. Он с самого начала поблажек лишь потому, что она женщина, не делал. Не делал их и теперь. Иногда, с грустью вспоминая о чем-то своем, баба Беря повторяла: "Всегда отличай, внуча, мужика, который знает, что ты сильная, и дает тебе быть слабой, от мужика, который верит, что ты слабая". Раньше до подобных мелочей Русе не было никакого дела, но с утренней клятвой Ликурга все изменилось. Непроизвольно Марусе захотелось оценить и проанализировать последний месяц своей жизни. Высокомерный, раздражающе самоуверенный, упрямый, часто не терпящий возражений, вспыльчивый, Лик, тем не менее, искренне верил в нее, как в самого себя. Божественный путь от неприязни до любви был короток, но абсолютно чист.

Углубившись в размышления, Руся едва не врезалась в начальственную спину.

— Ой, — только и сумела объяснить она свою оплошность.

Лик подхватил Рыжика вместе с метлой, не глядя. В целом, чего-то подобного от нее он ждал.

— Здесь, — с утробным рычанием изрек Лои. — Здесь начинается граница заповедника. Пятнистая сова обитает только тут. Единственный вид, способный подражать крику ушастой жабы. В приемных семьях волков не обучают законам охоты...

— О! Я знаю, знаю, — обрадовалась Руся. — Ульяна не отличила крик жабы от совы. А ушастые водятся только в красных источниках, поэтому и совы тут. Помню, как мы с боевым отрядом "Древа жизни" устроили выла... Ай-я-а-а, — виновато протянула ведьма, поймав на себе взгляд постепенно светлеющих глаз Лика. — Горица была права, надо было рассказать тебе все, что помню о себе, сразу после "Одинокой красотки". Да?

— Да, — кивнул Лик. — Но ничего, — он похлопал ее по макушке, словно надоедливого младшего брата. — Сегодня же и начнешь.

— Надо разыскать Аима, — раздраженно отчеканил лугару. — Если кто и знает эти места от и до, то это он.

— Так он здесь поселился? — переключился Лик на работу.

Лои не ответил, вместо этого шагнул в заросли волчьей клюквы. Путь был известен: дойти до старой топи, за ней будет папоротниковая поляна и вереница пятисотлетних дубов, а там и Аим пожалует. Старик не позволял еще гостям пересечь эту незримую границу на тропе за дубами.

— Не шумите, — прошипел недовольно комиссар, когда под ногой ведьмы хрустнула сухая ветка.

— Папа!

Ярослав поежился под суровым взглядом дочери. Каким бы сильным и жестким не сотворила Вселенная создание, у него всегда найдется слабость. Слабостью Атума была Женя.

— Па-ап, — девушка явно начала волноваться. — Где Костя?

— Костя, — беззвучно передразнил Ярослав дочь и недовольно поджал губы.

— Папа? — Она подошла к его столу вплотную и оперлась обеими руками на столешницу.

— В Пустошах.

Ярослав вдруг почувствовал себя ужасно виноватым, никчемным и бесполезным созданием. Особенно после того, как услышал испуганный вздох над головой. Поднять голову и посмотреть в глаза дочери он побоялся.

— Сказал, что любит. Вот если любит, то и выйдет. Любовь у нас же, вроде как, лучший якорь.

Женя впервые видела отца таким ворчливым, растерянным, виноватым и даже слегка напуганным. Если бы не обстоятельства, возможно, взялась бы поддразнивать и подшучивать над великим Атумом, но девушке было не до смеха.

— Па-па, — обескуражено выдохнула она. — Это я его поцеловала. Я! Как ты мог? Да, даже если бы он меня целовал, — начала заводиться Женя, — это моя жизнь! Почему моей жизнью распоряжаешься ты? Я — взрослая женщина.

Ярослав скептично фыркнул.

— Да, взрослая. Я — человек, папа! Для тебя мои года — ничто, но для меня — четверть жизни! И я за свою жизнь еще ни разу ни с кем не встречалась. Да и кто посмотрит в мою сторону? Человек, дочь Атума. Кому я нужна?!

Со злости Женя ударила обеими ладонями по столу.

— Ты знаешь хоть одного смельчака, готового открыто противостоять тебе?!

В голосе ее ярость смешалась со слезами. Атум исподлобья проследил, как дочь дошла до двери и громко ею хлопнула.

— Как ни странно, знаю, — пробурчал он и вздрогнул, когда чуткого слуха коснулись рыдания. — А с четвертью мы еще посмотрим.

Стараясь не всхлипывать громко, Женя сложила в сумочку все необходимое, что на ее взгляд могло пригодиться в дороге, и побежала к выходу. Она хорошо помнила Пустоши и их отношение к ней, да и к населению обоих миров в целом. Искренность — вот основной принцип взаимодействия с этим удивительным созданием. Если открыть помыслы, рассказать цель посещения, Пустоши помогут. Нужно только не бояться ступить за границу.

Задержавшись у зеркала, она наспех стерла слезы, но не успела распахнуть дверь, как столкнулась с невысоким смуглым мужчиной. Лицо его показалось Жене знакомым.

— Привет, — улыбнулся он ей открыто.

— Здравствуйте, — смутилась девушка и попыталась отступить, но незнакомец поймал ее за талию.

— Гуниду из рода Дингир, — вспомнила Женя.

Гиена улыбнулся и мягко прошептал:

— Спи.

Руся вжалась спиной в Ликурга и испуганно наблюдала за непредсказуемыми действиями седого сухого волка. Старик даже лика звериного не надел, но фыркал и обнюхивал ведьму так, словно был в образе.

— Аим! — все это время Лои старался привлечь внимание эксцентричного деда. — Аим!

— Ы, — невнятно буркнул оборотень.

— У тебя тут девчонки гибнут!

— Ы, — еще раз повторил старик.

— У него множественные инволюционные отклонения, — вмешался Лик. — Органику тоже исключать не стоит. Похоже на третью стадию болезни Мухина.

Гийом хмуро взглянул на бога.

— Он три года назад лагерь выживания в горах основал. Мухина так быстро не прогрессирует.

— Без должного лечения? Ты удивишься.

Аим вдруг испуганно отшатнулся от троицы, оглянулся на ближайшие кусты, зарычал и скрылся из виду так же неожиданно, как появился.

Лугару оскалился и пнул ближайший камень. Маруся облегченно выдохнула. Само собой, за свою жизнь она привыкла быть аттрактором безумных случайностей, но с появлением шефа многое изменилось, а к хорошему, как известно, привыкаешь быстро. Лик нежно погладил Русю по спине, словно мысли прочел.

— Его надо потом поймать и увезти. Афина большая поклонница Аима, она с удовольствием поможет устроить его дальнейшую судьбу.

— Анонимно, — нехотя сквозь зубы процедил Лои.

Эйдолон кивнул.

— А пока придется быстро придумать, как прочесать лес.

— Анонимно, — снова повторил Гийом. — Заповедники находятся в ведении ФОКНовцев. На согласование уйдет уйма времени.

— О, — беззвучно воскликнула Руся и повернулась к шефу.

— У меня есть пятеро. В течении часа, думаю, будут здесь, — не обратил внимания на подчиненную Лик.

Лои задумчиво кивнул.

— Выдерну Кремера. И попробую еще двоих надежных из управления. Итого одиннадцать. Мало.

— Я... — честно попыталась встрять в разговор Козлова, но была прервана Ликургом.

— Согласен.

Руся сердито поджала губы и повела носом.

— А что насчет Нечери? — Лои начал нервно постукивать пальцами по бедру. — У него, кажется, с кадрами нет проблем и есть интерес...

— Ну, вы! — зло, по-волчьи прорычала Маруся и, приподнявшись на цыпочки, заглянула сначала в глаза одному, потом другому. — Иногда вниз смотрите! Я тут сказать пытаюсь!

Две пары глаз удивленно уставились на ведьму.

— Созданий пятьдесят вам хватит? — Руся скрестила руки на груди.

— Хватит! — обрадовался Лои.

— Погоди, — Лик подозрительно сощурился. — Каких созданий? Кто они? Откуда? И как с тобой связаны?

Вместо ответа Руся вспомнила свою улыбку "мисс вселенная".

— Чтоб меня, — пробормотал бог, предвкушая все грядущие сложности.

— Чтоб меня, — стонал он несколько часов спустя уже не в первый раз, когда в окно старого деревянного сруба заглянула волчья морда и, смачно чавкнув "пока пусто", обрызгала слюной лавку и разложенные на ней папки с документами. — Сначала боевые феи, теперь молодые волкодлаки. Всех подряд берут что ли?

— О Козловы! — обрадовалась Руся, вытащив из тайника очередную папку. На сердитое брюзжание шефа она не обратила никакого внимания. — И все на бумаге, по старинке. Прям РУ какое-то, а не дом отставного комиссара. Интересно, обо мне тут есть?

Ликург покосился на Рыжика.

— Ты уверена в своем "друге"? — последнее слово далось богу с трудом. Когда она уверила, что достанет для работы пятьдесят надежных тихих ребят, готовых на любой риск, ему и в голову не могло прийти, что взамен она потребует для них анонимности.

"Ну, ты же хотел узнать про мое прошлое", — невинно хлопнула она ресницами и повернулась к созданию в темном балахоне с белой маской на лице. — "Вот, знакомься, Калина — руководитель боевого крыла "древа жизни".

Мало того, что этот Калина нашел их на тайной тропе, так еще умудрился приблизиться незаметно. Ликургу всегда казалось, что пресечь незаконную деятельность экологического объединения не могут лишь по одной причине — банальная халатность со стороны местных силовых ведомств, но теперь в своих убеждениях засомневался.

Калина приветливо кивнул сначала Эйдолону, затем комиссару, после чего жестом изобразил вежливую заинтересованность.

"Командуйте, месье", — пояснила донельзя довольная собой Рыжик.

— Ага, — пробубнила она, сосредоточенно листая документы. — Про меня всего страница, зато про Ярославу, конечно же, целых три листа.

Она разочарованно захлопнула папку.

— А ты уверен, что Лои ошибается?

Лик поднялся и сощурившись окинул комнату оценивающим взглядом.

— У Гийома к старику личный интерес. Он явно опекает Аима... Ты тщательно проверила дом на предмет слежки или защиты?

Руся оторвалась от чтения и взглянула на шефа.

— Ну, если магию аптекарей ты считаешь сильной и надежной, то да. Тщательно. И все сняла. Кстати, на удивление сложные для волка наговоры.

— При отсутствии должной литературы в доме, — Лик остановился на простом железном ведре с водой в углу комнаты. — У волка, который постепенно теряет память и ориентацию в пространстве. Не находишь странным ничего?

Руся замерла и нахмурилась.

— То есть Аим притворяется и что-то скрывает?

— Я думаю, Аим уже давно не Аим. При болезни Мухина деградирует не только разум, но и внешность, а у нашего отставного героя и с мышцами все хорошо, и в маниту изменений нет.

— В смысле?

— В смысле кто-то очень качественную маску сделал. Я никогда не встречал такой. Это даже не маска, а обличие, словно естественная вторая сущность оборотней. Не могу объяснить. Ну, здравствуй, истинный тайник.

Ликург вылил воду из ведра за порог и достал со дна плоский, круглый контейнер.

— И конечно, содержимое сгорит, стоит вскрыть его без крови хозяина. Классика.

Руся подошла ближе, склонилась и с удивлением добавила:

— Не просто крови. Здесь печать мастера.

Лик собрался задать уточняющие вопросы Рыжику, но его отвлек входящий вызов.

— Я установила личность, — голос Мосвен звучал встревожено. — Шеф, у вас все хорошо? Нам прибыть?

— Нет, — Лик развернул визуализацию и включил громкую связь. — Говори.

— Это неизвестный номер тринадцать сорок шесть, также проходящий под псевдонимом Ученик. Имени, возраста, принадлежности маниту или рода смешанной следственной группе установить не удалось. Сам подследственный молчал. Общественности предоставляли крайне ограниченную информацию по делу Арно. Тринадцать сорок шесть был приговорен к казни, но совершил самоубийство в изоляторе. Останки хранятся в белом ящике у "неопознанных". Результаты исследования достать не удалось. На установление личности моего уровня допуска хватило, а на это — нет. Я даже адрес хранилища не узнала.

— Все?

— К сожалению, пока да.

— Спасибо, — Лик выключил связь и убрал наушник. — Что думаешь? Впервые слышу, чтобы тип маниту не установили.

— Нет, на самом деле, аптекари так могут. Он просто в эту минуту мог быть волком, в следующую альвом, потом чертом и так далее.

— Значит, маг.

— Ага, — Руся улыбнулась.

— Выдай просьбу своим поисковикам, чтоб здесь ничего не трогали, даже не заходили. Вызови Лои и расскажи новости, пусть из управления ажанов для охраны дома достанет, а сама верхом на метлу и к машине, поняла?

— Ага, — еще раз кивнула Руся, с сожалением отметив, что вернулся ее старый знакомый шеф. Суровый, деловой, команды раздает. Рыжиком не зовет. Нет, она сама в расследование погрузилась, все-таки поймать изверга, который так над невинными девчонками издевается, — задача приоритетная, но она, в отличие от бога, вот так просто изобразить деловые отношения не могла. С легкой обидой во взгляде ведьма следила за широкой спиной в проеме входной двери.

— Да, чуть не забыл, — Лик вдруг резко развернулся, подошел к растерявшейся Русе и чмокнул ее в нос. — Сделать все надо быстро!

Направляясь к машине через лес, он несколько мгновений позволил себе потратить на улыбку от воспоминаний о недовольно сморщенном веснушчатом носе и высунутом языке. Наивное создание считало, что если бог к ней спиной повернулся, то ничего не увидит. Лик принял решение промолчать пока об этой своей способности и вернулся к размышлениям о личности похитителя.

Лои с его должностью комиссара сделать, к сожалению, официально мало что сможет, если дело коснулось межземельных взаимоотношений и безопасников. Да он сам, в качестве сотрудника Интерпола, тоже, скорее всего, окажется бессилен. Во-первых, "4А5" в подвешенном состоянии, во-вторых, посещение поместья Арно раскрыло некоторые неприглядные стороны деятельности МУП. Роман Ехидны с Гуарино тоже со счетов нельзя сбрасывать.

Добравшись до автомобиля, Ликург вытащил планшет и развернул полномасштабную систему видеосвязи через защищенный канал Интерпола. Пару минут спустя абонент ответил. На экране появилась режущая глаз белизна судебной лаборатории и сердитое лицо Бабадлу-Айе.

— Ну, что еще?

— Баба, тебя там есть кому послушать извне?

— Нет, слава змию! Но раз ты звонишь вероятность, что у Бабы опять проблемы появятся, велика! Ты понимаешь, что твой отдел у меня такой один? И вообще, разве у вас не отгул?

— Баба, кроме шуток. Девчонки гибнут молодые просто так.

— Дай-ка угадаю, мне неофициальную просьбу кинут сейчас?

— Очень неофициальную, — Лик изобразил виноватое выражение лица.

Эксперт недовольно сморщился:

— И кто мне будет грозить на этот раз?

— Интерпол, маги, безопасники, межземельное объединение, Гуарино и возможно Ехидна.

— Очаровательный список! Всегда о таком мечтал. Выкладывай свою просьбу.

— Я тебе пришлю имена погибших девушек. Все волчицы, все, предположительно, проходят по одному делу. Надо либо изучить материалы вскрытия, либо провести повторное. Короче, нужен взгляд гения. Но тихий взгляд. И еще пришлю медкарту одной выжившей и информацию по одной известной пропавшей. Поищи.

— Сразу намекни о подозрениях.

Лик на секунду засомневался в своих догадках, но только на секунду.

— Посмотри на предмет беременности и всего, что с ней связано. Не уверен, что значимое, но на всякий случай.

— Ладно, — недовольно пробурчал ориша.

— Баба, ты как всегда всех спасаешь.

— Потому что Баба слишком добрый, — сердито фыркнул эксперт и выключил связь.

Ликург потратил несколько минут на размышления и снова развернул экран. На этот раз его интересовало лицо гражданское и, к несчастью, не слишком предсказуемое.

— Бабуля, — нарочито снисходительно начал бог. — Ну-ка расскажи мне про Арно и поподробнее.

Береслава сначала возмущенно открыла рот, но тут же его закрыла и снова открыла.

— Я... Ты... Ба... Поподробнее?! — наконец обрела дар речи старая ведьма. — Ты понимаешь, с кем говоришь, вообще?!

— С сильнейшим из аптекарей. С одним из первых членов шабаша, насколько я подозреваю.

— Ну-у, — поубавила тон Беря, потом заулыбалась и покачала головой. — Вот ты ж трикстер натуральный. Ладно, расскажу. Бери внучку и езжайте в Обитель. Она знает, где это. Заодно парочку печатей еще защитит, а то какие-то у вас приключения пошли чересчур опасные... Ой, — Береслава вздрогнула от гулкого громкого удара по крыше автомобиля. — Что это у тебя там?

— Полагаю, внучка приземлилась, — Лик убрал стекло и выглянул на крышу. — Все цело?

Руся виновато улыбнулась и пожала плечами:

— Она чуть-чуть помялась.

Лик сердито выдохнул.

— У тебя, спрашиваю, все цело?

— А! Да, — преданно закивала Рыжик. — Да!

— Садись. Бабуля говорит, нам надо в Обитель.

— Нет, ну чтоб ему бабу... Ох, птенчик будет ругаться. — Услышал бог озадаченный шепот старой ведьмы, прежде чем экран потемнел.

— Ничего не нашли? — спросил Лик, выбравшись из машины.

Руся удивленно взглянула на шефа.

— Нет.

— За полчаса может измениться многое, Рыжик, — прокомментировал он свой вопрос и протянул обе руки навстречу Марусе. — Прыгай.

Она недоверчиво взглянула на божественный жест.

— Я сама могу.

— Конечно, можешь, — улыбнулся без тени сомнения Лик. — Иди сюда.

Чуть помедлив, она встала в полный рост, дошла до края и шагнула вниз. И очень удивилась, когда он ее, действительно, поймал. Доверять мужчине было непривычно и странно. Именно мужчине, а не шефу. Полагаться на Лика, как на руководителя, она начала почти сразу.

Объятия были теплыми и крепкими, а перламутровые, излучающие мягкий свет глаза, казалось, проникали в самые тайные уголки сознания. Руся смущенно улыбнулась и отвела взгляд в надежде, что он поступит так же, и ошиблась. Отрываться от созерцания Лик не собирался. Будто что-то уникальное увидел, бесценное. Потратив вот так еще минуту, он все же отпустил ее.

— Садись, — в голосе его явно угадывалось недовольство и разочарование.

Инстинктивно страшась рассердить бога еще больше, Руся обогнула автомобиль и забралась на переднее сиденье. Всю дорогу от леса до телепорта они провели в тишине, если не считать коротких сухих, касающихся текущего дела, команд, которые он ей отдавал. И всю дорогу Руся безуспешно пыталась понять, чем провинилась.

— Это что ты натворила? — беззвучно уточнила баба Беря из-за спины Лика, когда они вошли в обитель. Вместо ответа внучка беспомощно развела руки в стороны.

— Это и есть Обитель шабаша? — недоверчиво уточнил бог, глядя на огромные концентрические круги из камней размером с кулак ребенка, выложенные на земле.

— Да, — кивнула Береслава и направилась прямиком к центру, перешагивая через кладку. — К слову, тебе придется с ней печати проходить.

Лик удивленно поднял брови. Старая ведьма рассмеялась.

— Сосуд-то ты забрал и частично сросся с ним. Или уже забыл про Шута?

Беря скрестила ноги, пустилась на землю в центре и, сощурившись, оглядела задумчивое выражение на лице бога.

— Что же ты, умный, а не сообразил раньше? Ну, ладно внуча моя. Ее не трогает этот паршивец, она и думать забыла. Сосредоточилась на наведении порядка внутри себя и на чувствах к тебе, но ты-то. — Старшая Козлова укоризненно покачала головой и, чуть помолчав, продолжила. — Когда-то давно Гуфо было одним из величайших семей шабаша. Я была еще неразумной, но уже избранной ученицей, когда старый дед Арно создал первый сосуд для больной дочери Барановых. Завести ребенка, знаешь ли, дело непростое для древнейших семей, а тогда и вовсе почти невозможное. Часто всю ту энергию, которая входила из Вселенной в будущее дитя, формируя его маниту, тельце нерожденного малыша не способно было вместить. Они погибали в утробе матери. Зато те, что появлялись на свет, обладали большой силой, умом, а, главное, равновесием. Девочка с первым сосудом родилась живая, здоровая, сильная, и все бы хорошо, но у изобретения был один недостаток. Магия аптекарей сама избирает сосуд в соответствии с количеством и сутью энергии. Так появились дети-изгои, те, чьи покровители Шут и Смерть. Затем отец Арно запятнал честь шабаша, лишив всю семью Гуфо магии, но это уже другая история. Все, потом поговорим. Начинайте уже, а то у нее вон уже зуб на зуб не попадает.

Лик перевел взгляд на Марусю и улыбнулся. Она стояла рядом совсем бледная, со стеклянными глазами. Эйдолон осторожно взял ее за руку и сжал холодные тонкие пальцы.

— Рыжик, — тихо прошептал он ей, отвлекая от невеселых мыслей.

— Да? — она повернулась к нему.

Лик склонился и, прижавшись щекой к рыжему виску, почти беззвучно произнес:

— Ночью ты не спала.

Затем отстранился и, не без удовольствия глядя в светящиеся стыдом и ужасом глаза, беспечно вслух продолжил:

— Куда идти? Что делать? Командуй.

Рыжик испуганно кивнула, издала забавный звук, напоминающий смесь рычания с писком, сжала ладонь Лика и побежала по ближайшей дорожке меж двух каменных кладок.

— Шустро, — словно издалека услышал Ликург насмешливый голос Береславы до того, как сознание его изменилось.

В конкретный момент времени Вселенная не бесконечна. Он — не тело и не личность. Он — часть энергии, существующей нигде и никогда. Рожденный из ничего, он движется с разной скоростью и в разных направлениях, сам являясь скоростью и местом. В каждое мгновение времени он являет собой время. Он — причина времени.

Ощущая за спиной теплое, знакомое, за совсем короткий срок ставшее таким родным маниту, Руся дождалась пока бабушка откроет доступ к глобальному репозиторию и приступила к загрузке исходного кода симулятора и данных. Это была не первая ее печать. Процесс соединения личной энергии с магией Обители она знала наизусть. Поросшие лишайником и мхом камни, что образовывали спираль, представляли собой сложнейший механизм, разработанный и собранный древними аптекарями. Вселенная распорядилась так, что потомки утратили большую часть знаний и навыков первого круга. Нынешний шабаш пользовался остаточными знаниями, искал утерянные и бережно хранил каждую крупицу. Скомпилировав и запустив симулятор, Маруся загрузила данные и испуганно выдохнула, но тут же попыталась взять себя в руки. На этот раз она оказалась посреди галактики, стремительно меняющейся во времени.

Тихий зов заставил Лика измениться, стать тем, что сотворил он сам. На окраине пыльной спирали его ждал его собственный источник, сложное углеродное создание. Она звала его, затягивая в условное подобие своей же спирали. Здесь, в защищенном и ограниченном пространстве она старалась восстановить искусственно нарушенное равновесие энергии. Лик без труда обосновался в хрупком теле и помог найти и исправить ошибку, затем еще одну и еще. Не появился зрительный аппарат — нет больше привычных форм созданий, или сместилась траектория маленькой планеты — нет больше спутника. Он уже делал нечто подобное в бою с ангелом. Тысячи временных цепей, каждая из которых влечет за собой иную ветвь будущего, но верной он должен считать только одну. Которую именно — решать не приходилось, Рыжик всегда знала ответ.

Малые крупицы Вселенной сотворили теоретическую модель собственной галактики и учились сопровождать ее. Зрелище занятное и завораживающее. Что если бы блохи научились заботиться о здоровье волка, которого грызут? Лик улыбнулся этой странной мысли и открыл глаза. Прямо перед ним раскинулся голубой небосвод, и щеку обжигал желтый карлик. Шивасана — полезный опыт единения с миром после тяжелой, изматывающей работы.

— Да-а-а, внучек. — В поле зрения бога появилась Береслава. — Удивил, бабушку. Прямо очень удивил.

Эйдолон лениво повел плечом. О чем ведет речь старая ведьма, он не понял и не очень стремился. Думать вообще не хотелось.

— Ли-ик, — шепотом испуганно позвала Маруся. Ее лицо появилось рядом с лицом старшей Козловой.

— Что, Рыжик? — Он протянул руку и коснулся веснушчатого носа.

— Что-что, — проворчала Беря. — У несчастного аптекаря теперь два ученика в составе одной энергетической структуры. Это как теперь прикажешь шабашу объяснять? И ладно бы объединение — еще куда не шло. Бывало в истории, задокументировано, примут. Но как мне доложить, что вторая часть структуры — бог?..

— Она меня моим именем назвала, — прервал тираду Береславы Ликург.

— Чего? — растерялась пожилая женщина в то время, как ее внучка рядом покраснела.

— Она никогда не зовет меня по имени. Никогда не касается сама, никогда не улыбается открыто, не смотрит ласково. Всегда только прячется и убегает.

Береслава фыркнула и поднялась с земли.

— Вставай, давай, бедный, несчастный! Она тебя месяц знает в целом, и неделю, как потенциального жениха! — ведьма всплеснула руками. — И то ж ведь сам навязался! Ах, эти боги! Ну, почему именно бог? Вселенная, почему бог? Бабки-то примут, а вот с дедами шабаша возникнут проблемы. Ох, возникнут...

Продолжая бормотать, аптекарь вернулась в центр спирали и ушла в переход, оставив Марусю с Ликургом наедине.

— Сам навязался, — беззвучно повторил Лик и нехотя сел. Сознание медленно возвращалось в реальность. Рыжик сидела рядом. Бледная и смущенная. Уверенности в себе ее внешний вид Эйдолону не добавил. И без того уставший, он почувствовал себя эмоционально истощенным.

— Сам навязался, — грустно вздохнул Лик и попытался встать. Попытка успехом не увенчалась. Рыжик вдруг резко потянулась к нему и поцеловала. Не очень удачно — скорость сближения не рассчитала и вместо поцелуя у нее получился отличный боевой выпад. Не очень в губы — удар пришелся по носу. Но так Лику понравилось даже больше, потому что расширенные от испуга и собственной отчаянной смелости глаза стали еще больше, и, исходя из принципа "чем быстрее, тем лучше", Рыжик срочно попыталась загладить вину. Пряча улыбку, Лик сидел, морщился от несуществующей боли и наслаждался осторожными, бережными прикосновениями прохладных тонких пальцев к лицу и легкими невинными поцелуями.

Он больше не чувствовал усталости, только легкую грусть оттого, что придется остановить Рыжика и вернуться к работе, и досаду из-за явного приступа жалости к себе. Эмоция была минутная, подарившая ему нежность любимой, но все же постыдная и недопустимая для сильного, взрослого, уважающего себя мужчины. Вызвать жалость — простой, короткий и самый недостойный способ получить любовь женщины. Лик сердито поджал губы, тряхнул головой и отстранился.

— Пойдем.

Руся испуганно отпрянула. Она окончательно перестала понимать, что делать с этим странным богом. Сначала ведет себя так, как будто уже все сам за двоих решил, командует, потом расстраивается, что не получает желаемого внимания, получает внимание и вот, пожалуйста! Недоволен тем, что получил, и снова командует.

— Бабуля, я так понимаю, ушла совсем?

Рыжик кивнула. Вид у нее был откровенно растерянный.

— Значит и нам пора.

Лик поднялся сам и помог встать Русе. Старая ведьма ему была уже не нужна. Получив печать, он стал не только учеником, но и частью магии аптекарей. Обитель сама предоставила ему необходимые сведения. Все, что требовалось от Эйдолона, переварить новые знания.

— Семья Гуфо когда-то давно была частью шабаша. Ты знала?

— Нет, — Рыжик недовольно поджала губы.

— Ты что? Обиделась? — тут же поймал ее Лик.

Она отрицательно покачала головой и едва ли не бегом направилась к своей метле, сиротливо ожидающей хозяйку у подножия холма.

Бог улыбнулся и пошагал следом. С трудностями взаимопонимания он еще разберется, а пока нужно было вернуться в город и узнать, что удалось выяснить Бабалу-Айе и остальным. Времени у них было достаточно.

Адская, всепоглощающая боль заполняла сознание Жени. Она не чувствовала ничего, кроме боли. Боль заполняла каждую клетку тела уже вечность.

— Упрямая, — проник под черепную коробку чужой голос, усилив и без того невыносимые ощущения. — Долго еще будешь сопротивляться? Позволь ей поглотить тебя.

Одновременно со словами чужака Женя услышала страшный животный стон, не сразу распознав свой собственный голос. И это отняло ее последние силы. Она так хотела продолжить сражаться, но больше не могла. На смену боли пришла пустота, такая же абсолютная.

— Умница, — резюмировал мучитель. — А теперь дыши.

Она послушалась и сделала первый за вечность глубокий вздох.

— Еще.

Женя повторила. А потом еще. И еще. Снова и снова она наполняла легкие воздухом, ощущая его на вкус.

— Слышишь кровь?

Стоило незнакомцу произнести это, как она почувствовала биение собственного сердца.

— Слышишь себя?

Женя нахмурилась. Себя?

— Пустота. Какая она? — подсказал чужак.

Пустота? Женя оглянулась на нее и вдруг, неожиданно даже для самой себя, взлетела. Свет резанул глаза, щеку царапнули острые ветки. Не на шутку испугавшись, она зажмурилась и отпрянула, но только сильнее запуталась в густой кроне.

— Ти-ихо, девочка, — мягко протянул Дингир. — Все хорошо. Тихо.

Голос его доносился откуда-то снизу. Замерев, Женя тяжело дышала и боялась открыть глаза. Она до безумия хотела позвать на помощь, но не помнила, как это делается.

— Посмотри на меня. Не бойся. Слышишь? Вот, умница. А теперь сложи крылья. Я поймаю.

Чуть поколебавшись, она исполнила просьбу и ненадолго оказалась в объятиях гиены.

— Хороший у нас с тобой эксперимент вышел, правда? — глаза Гуниду сияли азартом. — Удачный.

Женя снова запаниковала, оттолкнула от себя Дингира, развернулась и стремглав понеслась сквозь лес, не разбирая дороги.

— Говорить не забудь, — донесся до нее крик, а следом громкий неестественно счастливый смех. Его обладатель будто праздновал какую-то одному ему известную победу.

— Итого: они у нас все были беременные, — Лои бросил документы на капот рядом с мадемуазель Марусей и устало потер глаза. Кремер едва успел поймать папку и не дать ей скатиться на землю.

— Он работает в одиночку, — спокойно продолжил Ликург. — Способности волчиц к регенерации уникальны. Установить, какие повреждения она получала при жизни, не так-то просто. Так что кривые заключения по результатам исследования тел — банальная некомпетентность.

— Это не Аим, — лугару уверенно покачал головой. — Аим на такое не...

— Они закончили, — Инмутеф приблизился незаметно и встал радом с Марусей. Эйдолон смерил его холодным взглядом, вызвав насмешливую улыбку на лице Нечери. — Странноватый приказ работать без связи, не находишь? Тем более оцеплению.

— Нахожу, — равнодушно откликнулся Лик. — Рыжик, на мое сиденье. Если что-то идет не так, заводишь машину и уезжаешь. Поняла?

Руся недовольно поджала губы.

Лик склонил голову набок:

— Поняла? — тон его не терпел возражений.

— Да, шеф.

Эйдолон чуть помедлил, наблюдая, как обиженная ведьма спрыгивает с капота, огибает автомобиль и забирается на место водителя. Все же "монстром" она железного коня назвала неспроста. Из-за руля ничего, кроме рыжей макушки, видно не было.

— Изнутри запрись, — добавил он. В ответ раздалось сердитое "да, шеф".

— Начинаем, — Лои забрал у помощника папку, просунул ее сквозь приоткрытое окно Марусе и скрылся из виду в темноте. Жан рассеянно поводил ушами, оглянулся на двух сердитых богов и последовал за комиссаром.

— Какое виртуозное обращение с любимой женщиной. Ты точно сын Афродиты? — едва слышно насмешливо уточнил Инмутеф, проходя мимо Ликурга.

— С моей женщиной, — столь же тихо уточнил Эйдолон и устремился в чащу. Через мгновение он пожалел, что позволил себе поддержать глупый спор, но сверкнувшие злобой глаза сына Мехит немного сгладили это недовольство собой.

Руся отрегулировала сиденье, приподняв его повыше, понаблюдала, как шеф с Котиком растворились среди деревьев, и приступила к реализации поставленной задачи. Для начала собрала внешние модули и разослала их по адресатам. Найти проныр из службы безопасности ее бывшего работодателя — задача невыполнимая, профессионалы как-никак, но благодаря Лику Руся справилась. Шеф заведомо знал, где будет находиться каждый из членов группы. Он так же взял с Маруси слово, что она из машины не выйдет, пока он сам лично не сядет с ней рядом и не разрешит. Каких-то пару недель назад Руся в подобном распоряжении привычно узрела бы рекомендацию, нежели приказ, она вообще любые запреты с юности воспринимала, как рекомендации, но не теперь, и не от него. Его слова не скрывали банальное беспокойство, за ними стояло знание, игнорировать которое не имел права никто. Всесильному ангелу это жизни стоило. И пусть Маруся немного обиделась, когда он приказы свои повторил в более резкой форме, — пустая эмоция, придавать значение которой умная женщина не станет.

Незаметно повесив аппаратуру на каждого из ребят, включая Котика, комиссара и его заместителя, Руся создала для Лика компактную универсальную систему управления удаленными модулями, заняв под обработку информации основные ресурсы своего организма. Схема странная и довольно сложная, но у шефа на то были свои причины. Лик не исключал, что под маской Аима скрывается аптекарь, правда кто это мог быть, он не сказал, а Руся спросить забыла.

И хорошо, что забыла. Лик поймал громоздкие на вид очки и надел. Спасалась Рыжик лишь в тех ветвях, когда истины не знала наперед. Как, впрочем, и остальные. Ровно в уговоренное время группа сомкнула кольцо и начала двигаться к центру. Поначалу и комиссар, и Нечери отнеслись с подозрением к неожиданным познаниям Эйдолона относительно местонахождения похитителя, но выбор у них был невелик: и тот, и другой пришли за помощью к Марусе, а она в своем руководителе не сомневалась. Управлять передвижениями группы Лику не требовалось. Все, что ему было нужно, сомкнуть кольцо и при этом не упустить из виду ни одного шага своих временных помощников. Когда Жан Кремер наступил в темноте на жабу, и та издала недовольный писк, Лик понял, в какой именно временной ветви оказался. Счет пошел на секунды.

Включив освещение над окруженной территорией, бог сорвался с места. Целью его теперь был дуб, что рос ближе к волчьей тропе. Именно там мгновение спустя засиял проход, и из него вышло создание в оболочке Аима. На бегу Лик прыгнул и сбил с ног не успевшего опомниться злодея. Оковы Гефеста повисли тяжелым грузом на запястьях ученика аптекаря. В том, что это был ученик, Эйдолон не сомневался.

— Надо было раньше раздобыть кровь кузнеца, — досадливо поморщился не Аим.

— Надо было, — кивнул Лик. Бог поднялся сам и поставил на ноги добычу. — Только давай не углубляться в теории Мухина. Болезнь так не прогрессирует. К тому же маска с трещинами.

— Где Аим? — свирепо прошипел подоспевший комиссар.

Пойманный неопределенно повел плечом. Инмутеф придержал Лои. Гийом хоть и сменил облик после заката, да привычной выдержки лугару в звериной шкуре не приобрел. Очень уж дело вышло личное.

— Пойдем, — Ликург подтолкнул не оказывающего сопротивления мужчину к тропе. — К тебе как обращаться? Номер тринадцать сорок шесть? Или все-таки имя скажешь?

Серая маска Аима пошла трещинами, вздулась и осыпалась пеплом на землю. На бога с вызовом взглянули холодные глаза нефилима. Инмутеф, шедший позади, от неожиданности прошептал довольно стойкое проклятие. У Лика нервы оказались крепче, хотя поводов сыпать древними наговорами было больше, чем у Нечери. Во-первых, в будущее он вглядывался внимательно, но всего видеть не мог, так что истинной сущности ученика Арно тоже не знал. Во-вторых, кожа нефилима оказалась покрыта знакомым искусственным рисунком. Древо братства крови плавно переходило в изображение воды на руках.

— Чтоб ты понимал, — усмехнулся ученик Арно, — за Пелопа не в обиде. Братец отродясь с головой не дружил. А я Скирон, — он протянул ладонь для рукопожатия на римский манер, но тут же, словно вспомнив о кандалах, с печальным вздохом опустил руки.

Лои поравнялся с Ликом и, щурясь, оглядел татуировки на коже нефилима. Сопровождающее их в пути искусственное освещение производства мадемуазель Козловой все еще слепило глаза хищника.

— Где волчиц прячешь?

А вот этот вопрос Лик уже слышал и ответ злоумышленника знал. Скирон усмехнулся:

— Я отвечу на вопросы, но только четвертой. Помнится, месье Гийом обещал познакомить.

Лои скрипнул зубами. Нефилим понял комиссара без слов.

— Да, давно я с вами, господа, но старику зла не причинял. Его убила болезнь и одиночество. Кости под хижиной уложил, а маниту упокоил. Я не злопамятный. Учитель искренне восхищался волком. Умный волк был, хитрый.

Лугару оскалился, в глазах его на мгновение блеснули слезы и пропали. Лик положил руку на плечо Лои. Большего выражения сочувствия со стороны чужака комиссар бы не принял.

— Машину подогнать поближе? — Кремер может и был паршивым следователем, но созданием был прекрасным. Служебный автомобиль жандармерии был припаркован всего в паре метров от того места, где сидела Козлова, и перегонять его ближе не имело никакого смысла, однако Жан был об этом осведомлен. Все, чего добивался альв, — отвлечь руководителя, наставника и друга от горьких мыслей. Лик чуть внимательнее вгляделся в сущность помощника комиссара.

— Лои, а вы ловили когда-нибудь лихо одноглазое?

Гийом, которого поставил в тупик глупый вопрос Жана, недоверчиво взглянул на бога:

— Что? Д-да, — после недолгой паузы добавил лугару. — Давно было дело. А это тут при чем?

— Оно в вашего помощника плюнуло.

Уши альва удивленно засияли.

— Он сам по себе рассеянный, а с плевком еще и все неудачи собирает. Ему в больницу надо.

Лои сурово оглядел перепуганного Жана.

— Я не знал, клянусь, — прошептал Кремер.

— Весело с вами, — с улыбкой прокомментировал происходящее Скирон.

— Зачем тебе Козлова, урод? — вмешался в диалог Инмутеф.

Скирон вновь неопределенно повел плечом:

— А тебе она, Нечери, зачем?

Лик не обратил никакого внимания на перепалку. Он поднял глаза и улыбнулся одной из сопровождающих камер.

Руся поняла команду. Пропев новые настройки, она собрала большинство пыли, оставив в качестве сопровождения группе только один световой элемент. Затем перебралась на заднее сиденье машины, легла так, чтоб снаружи остаться незаметной, и приступила к выполнению заранее обрисованной шефом задачи. Злодей отчего-то отчаянно жаждал увидеть ее любой ценой, но для чего Лик во временных цепях не разобрал, поэтому разработал обходной маневр.

Изрядно волнуясь, ведьма прикрыла веки и тихо замурлыкала. А снаружи пыль взметнулась вихрем, закружилась и собралась на капоте в подробную копию Маруси. Серебряная статуя с минуту посидела недвижно, обрела цвета и лишь затем шевельнулась. Открылись глаза, ветер тронул распущенные рыжие волосы. В таком виде ее и застал Скирон.

Нефилима будто током ударило. Он замер и уставился на ведьму немигающим взором. В ответ она состроила удивленное лицо. Был один недостаток у проекта: говорить копия не могла. Все дело в том, что для собственной реализации такого уровня сложности у Руси не было времени, поэтому она воспользовалась кодом, который честно своровала у военных еще будучи в подчинении у Лебедева. Шут никогда не мог устоять перед интересностями, которые плохо лежат. И вот как раз в этой версии не было голосовой функции. Отчего-то в техническом задании у пятнистых яиц пункта такого не имелось. Так что Козловой пришлось выкручиваться.

Скирон сделал несколько неуверенных шагов навстречу Марусе, но был пойман под локоть Ликургом.

— Твоя часть сделки, — напомнил ему Эйдолон.

Нефилим глубоко вздохнул, чуть запрокинул голову и устало прикрыл глаза.

— Арно нашел способ накладывать краткосрочное расслоение реальности без сложной подпитки.

— Место, — нетерпеливо скомандовал Лои.

— Как думаете, Аима интересовало что-то, кроме одиночества и тайн?

— Лагерь, — прошептал Гийом и уже громко добавил. — Бегом! Жан, давай по внутренней связи все службы к лагерю выживания!

Кремер засуетился.

— Понял.

Нефилим обратился к Марусе:

— Без тебя никого не найдут.

Она нахмурилась и спрыгнула с капота, как бы намереваясь сесть в машину.

— Вспомни меня, — пробормотал на давно потерянном Иномирном языке Скирон ей вслед и перестал дышать. Лик, Инмутеф и сама Руся пытались спасти безумца, но обратить действие поцелуя смерти никто из них не смог.

Костя озадаченно смотрел на седую женщину. Она казалась ему знакомой и незнакомой одновременно, родной и неродной, дружелюбной и враждебной. Странное впечатление, тем более о незнакомом создании.

— Кто вы? — как можно вежливее проговорил Ивченко. — И где я?

— В Пустошах, — улыбнулась бабушка и протянула ему морщинистую ладонь. — Пойдем.

— Куда? — Костя недоверчиво сощурился. Только теперь он понял, что сидит на земле, а вокруг стоит невероятная оглушающая тишина.

— Погуляем, побеседуем.

Костя нахмурился и попытался понять происходящее и уложить ответы в нужное положение внутри себя. Мысли путались, а слова женщины отчего-то не складывались никуда. То есть он их понимал и осознавал, но вот приобщить их к общей памяти не мог.

— У тебя сейчас нет памяти, — подсказала бабушка. — Встань.

— Почему? — Костя принял протянутую руку и позволил старушке поставить себя на ноги. Невероятно сильная оказалась женщина.

— Она тебе сейчас в том виде, в котором сложилась, не нужна. Она немного ненастоящая была.

— Почему?

Костя уже не пытался мыслить самостоятельно, только опирался на странное создание и послушно шел по предложенному пути, как интеллектуально, так и физически.

— Зови меня Нинхурсаг, когда я женщина, и Мудрец, когда я мужчина. Так величают меня ангелы и их создатель. Или же Матерью, как призывает меня все живое на этой планете.

Ивченко понял, что ответы, которые он слышит, на самом деле укладываются в уме, просто там еще слишком пусто для стройной системы или хоть какого-то подобия каталога.

— Ты там и тогда, где и когда я ждала тебя. Ты тот, кого я выбрала, — Нинхурсаг чуть отступила в сторону и подтолкнула спутника вперед, прямо в открывшийся дверной проем.

Маленькая комната в покосившейся избе, цветные занавески на окнах, видавшая виды кухонная мебель, старенькая плита, закопченный чайник и ведро с водой. Костя мгновенно узнал это место. Дом его матери. Она умерла давным-давно, оставив в детском разуме неизгладимый след забытых картин, звуков, вкусов и запахов. Мама зашла в комнату с корзиной яиц, не обратив никакого внимания на незнакомого молодого человека, будто невидимка он. За собой она вела пятилетнего мальчишку с густой всклокоченной шевелюрой.

— Это я, — вспомнил Костя. — А это ты.

Он взглянул в позабытое лицо Нинхурсаг. Теперь она выглядела старше.

— Жизнь человека скоротечна. Я прожила ее достойно.

Комната исчезла, и Костя вновь оказался посреди пустыни наедине с матерью. Нинхурсаг склонилась к сыну и заглянула ему в глаза.

— Вспомни все, что позабыл.

И разум послушался чудную старушку. Ивченко вдруг подумал, как глупо он вел себя последние годы, ровно с того момента, когда впервые ощутил в себе силу жизни второй родной планеты, а через ее маниту и силу первой. Оба мира были ему родными, он был частью энергии обоих.

Нинхурсаг родила его человеком, но подарила плоть и кровь, способную вынести силу собственного наследственного маниту.

— Зачем так сложно?

Женщина улыбнулась и обняла сына.

— Я должна была спрятать тебя, как можно надежнее. Ангелы находят и уничтожают всякого, кто способен развеять их будущее. Теперь ступай, — она отстранилась, — они ждут тебя.

— Кто? — Костя растерянно уставился на лицо матери. О чувствовал себя опустошенным и дезориентированным. — Подожди. Мне нужно больше вре...

Договорить не получилось, голос утонул в диком истошном вое, который издавала юная волчица. Нинхурсаг исчезла, оставив сына в предрассветном лесу. Он стоял на поляне, освещенной первыми лучами дневного светила. Пейзаж был восхитителен: по правую руку возвышались величественные горные вершины, слева с шумом несла воды быстрая река. Только Костю природные красоты не заинтересовали.

Здесь среди маленьких деревянных бараков протянулось каменное здание, одетое в железные клетки. Невольно вспомнились земные зоопарки. Там животных так же содержат. Теплое помещение и открытая "прогулочная" камера площадью в несколько квадратных метров, даже отверстия для кормления имелись. Все клетки были пусты, только из одной Маруся, Ликург и еще несколько созданий вытаскивали истошно воющую волчицу. Она корчилась от невыносимой, нестерпимой боли.

Медики уложили ее в блок и приступили к диагностике на месте. Одно из здешних особенностей: из-за многочисленных энергетических связей, которые создания частенько разрывали и создавали с нуля, транспортировка могла стоить девушке жизни.

— Лои, — Лик взял за плечи рычащего оборотня и чуть отодвинул в сторону. — Ты мешаешь им работать.

В глазах лугару светился страх и ужас.

"Закрой глаза, вдохни и посмотри на мир иначе", — вдруг раздался в мыслях голос матери.

Костя послушно выполнил рекомендацию. Глубоко вдохнув, он поднял веки. Мир не изменился. Ивченко видел его таким же, как и прежде, но теперь он, наконец, понял что именно видит и видел всегда. Цвета и формы — вот то, что воспринимает человек и большинство созданий. Энергия — то, что всегда видел Костя. За годы жизни среди людей он привык обрабатывать информацию в адаптивном ключе. Теперь в адаптации не было никакого смысла.

Костя стряхнул оцепенение и уверенно направился к медикам. Девушка не умрет, но умрет крошечное создание внутри нее с невероятным и крайне нестабильным маниту. От боли страдала не она, а ее плод. Волчица всего лишь, будучи в бессознательном состоянии, отражала эмоции своего дитя.

Врач склонился над пациенткой и приготовился читать обезболивающее, не понимая, что посторонняя энергия только усилит страдания ребенка и скорее всего приведет к летальному исходу. Костя с разбега оттолкнул медика, не позволив ему закончить наговор.

— Ты?.. — начала возмущаться Маруся, но не закончила. Лугару вырвался из рук бога и одним прыжком преодолел расстояние до Всемилы. Пустой медблок жалобно пискнул и качнулся под весом разъяренного оборотня. Костя уложил волчицу меж корней вековых сосен на влажную перину мха. Насыщенная изумрудная зелень мгновенно среагировала на мысли сына великой матери и приняла в свои объятия страдающее создание. Папоротники склонились к русым волосам затихшей вдруг Всемилы, мох и корни окутали ее, погружая все глубже в плодородный слой земли.

— Вон он! — послышался издалека крик. Это кто-то из спасателей очнулся от ступора и осознал, что пациентка не исчезла, а перенеслась вместе с похитителем на десяток метров вглубь леса.

— Что ты делаешь? — Лик задал вопрос тихо, слабо рассчитывая, что мальчишка услышит, но все же рассчитывая. И не ошибся. Леший прошелестел листвой в ответ:

— Они ее убьют. Доверьтесь. Я знаю, что делаю. К тому же вы не войдете сюда, пока я не разрешу.

Костя внимательно следил за циркуляцией энергии внутри хрупкого девичьего тела. Тонкие потоки, исходящие от корней, все сильнее пронизывали волчицу и ее дитя. Направляемые сыном Нинхурсаг, они не просто стабилизировали силу плода, они исправляли его измененное маниту. Чье-то искусственное и довольно грубое вмешательство едва не убило еще не сформировавшегося малыша.

— Девочка моя, — прошелестел влажный туман.

"Морок", — вспомнил Костя то, чего не ведал. То были не его знания, а знания матери-природы. Она ко всякому созданию по имени обратится, коли захочет.

Хранитель волчицы, в отличие от остальных, угрозы процессу излечения не представлял, потому Костя его в круг впустил. Морок окутал Всемилу мягким коконом и принялся показывать радужные сновидения и ей, и ребенку.

Так и проспала хрупкая полуобнаженная девушка меж зелени и корней в сырой теплой земле несколько часов. Ей снились самые сладкие сны. Спокойная нежная улыбка озаряла ее лицо, даря внешний покой второй своей половинке. Лугару перестал беситься. Теперь он сидел подле ели, что упрямо отказывалась подпускать его к любимой ближе, и не сводил с волчицы напряженных глаз. Стоило Лои сделать хоть шаг в сторону Всемилы, как дерево оживало и окутывало его ветвями, тонкие корни выбивались из почвы и крепко хватали за ноги. Он там не один такой был. Ликург и Маруся, Жан и Нечери, спасатели, ажаны — круг вынужденных зрителей был велик. Криминалисты и те нет — нет, да подходили взглянуть на чудного лешего и испытать действие природного щита на себе. Но никто из присутствующих не чувствовал того, что чувствовал Лои. Бессилие, страх и отчаяние. Лишь улыбка Всемилы и присутствие Морока рядом с ней давали лугару возможность контролировать себя.

— Все, подходите, — наконец объявил Костя и направился к Лику.

Маруся перевела взгляд с заметно усталого Ивченко на профиль шефа. Все, что происходило этой ночью, казалось странным сном, и только Лик оставался для нее реальным. Непоколебимый и спокойный при любом развитии событий.

Дневное светило давно показалось над горизонтом, пробуждая землю ото сна. Пробудило оно и Русю. С ее глаз окончательно слетела пелена. Все это время она вела себя будто неверно сложенный наговор: вроде работает, да не так как надо, то тут в течении энергии разрыв, то там. Но в этот предрассветный час все изменилось.

— Я сын Нинхурсаг, вы зовете ее Пустошами. Волчица и ее дочка в полном порядке. Они скоро проснутся и не вспомнят пережитый кошмар. Не пытайтесь достать из памяти Всемилы то, чего там уже нет. Я направляюсь к Ярославу Сергеевичу. У нас незаконченный разговор.

Лик только нахмурился, услышав эту речь. Парень говорил серьезно, не лгал и не преувеличивал. А последняя реплика прозвучала угрожающе. Сын Пустошей? Эйдолон собрался прояснить этот вопрос прежде, чем отпускать Костю, но вмешалась Рыжик. Она, до этого момента внимательно рассматривающая профиль Лика, вдруг взяла его за руку и, не отрывая взгляда, решительно выдала:

— Я тебя люблю.

— Помощнику комиссара понадобятся записать твои показания сейчас. — Сохранить невозмутимое выражение лица стоило богу немалых усилий.

Рыжик сбоку недоуменно нахмурилась, а Костя на секунду задумался.

— Хорошо. Где помощник?

— Альв, — Лик указал на Кремера, стоящего неподалеку.

Ивченко кивнул и отошел, а Ликург, наконец, получил возможность взглянуть на сердитое лицо Рыжика. Зла она была не на шутку, чем рассмешила бога.

Руся оглядела светящиеся азартом глаза, открытую счастливую улыбку, фыркнула, отпустила его ладонь, развернулась, и горделиво вздернув подбородок, направилась к лесной тропе. Впервые в жизни она призналась мужчине в любви, а он посмел проигнорировать ее признание. Уязвленная и сердитая она все ускоряла шаг пока не перешла на бег, прекрасно осознавая, что Лик следует за ней по пятам.

Наговаривая на камеру показания, Костя краем глаза наблюдал за удаляющейся парой. Бог и ведьма. Их энергия замкнула круг. Эти двое превратились в поразительный единый живой организм с одним на двоих маниту. Сами, несомненно, еще не подозревают о случившемся, но близок час, когда реальность откроется, и их сущность сыграет важную роль в обоих мирах. Костя тряхнул головой, пытаясь вспомнить какую именно роль, но получеловеческое сознание отказывалось слушаться.

— Чтоб тебя... — пробормотал недовольно Ивченко.

— Что? — не расслышал Жан. — Громче говорите. У меня нет такой чувствительной аппаратары.

Костя кивнул и продолжил рассказывать о своих действиях в отношении Всемилы.

— Как вы узнали имя девушки? — прервал его в какой-то момент Кремер.

— Я не знаю точных имен. Я знаю самообращения. Это первое, что показывает маниту создания природе. — Ивченко улыбнулся недоуменному выражению на лице альва. — Покажите мне любое создание вживую, и я скажу, как оно себя называет.

Жан чуть помедлил, затем оглянулся и указал на одного из криминалистов, заглянувших на секунду в чащу любопытства ради.

— Серхио, — без колебаний ответил Костя. — Он руководитель.

— Для протокола, — пробубнил Жан в камеру. Он был удивлен не меньше их штатного оператора, но виду не подал. — Верно определил. А этот?

На этот раз альв указал на одного из ажанов. И тут Костя не ошибся.

— Я спешу. Можем мы продолжить?

— Да, конечно. — Кремер чуть поморщился. Каких-то пять лет назад за вмешательство в деятельность правоохранительных органов или служб спасения полагался арест и подробное расследование. Теперь же после некоторых поправок, внесенных в законодательство, в случае очевидно положительного результата вмешательства добрый помощник попадал под расследование, но не в камеру. Со стороны гражданского населения выглядит справедливо, а вот со стороны правоохранителей не очень, поскольку в подавляющем большинстве случаев фигурант оказывался созданием нечестным и далеко не невинным. Скроется такой помощничек, и ищи потом ветер в поле.

— Назовите ваш адрес проживания и номер наушника, а так же ближайших родственников.

Костя со вздохом выполнил просьбу альва, уши которого сияли гневом.

— Я могу идти?

— Да, — кивнул после паузы Кремер. — Вам запрещено покидать город до конца расследования. В случае необходимости вам понадобится письменное разрешение комиссара.

Костя оглянулся на Лои, который сидел рядом с Всемилой и внимательно слушал Морока, затем кивнул и направился в чащу. Сосредоточившись на энергии корней, пронизывающих почву, он задал направление и на несколько мгновений соединился с флорой. Путь был короток и недалек. Тенистый сквер подле острова Интерпола принял его. Костя задрал голову и, щурясь от ярких лучей желтого карлика, оглядел блестящее здание главного корпуса. Прохожие шарахнулись в сторону от явившегося из ниоткуда молодого создания. Такой способ транспортировки слишком напоминал незаконные силовые потоки богов.

— Я не бог, — шепнул парень с улыбкой испуганной старушке. Поднявшись на остров, он без труда миновал КПП, засветив временное удостоверение. Войдя в корпус, уточнил местонахождение великого начальства, поднялся наверх и без стука вошел в кабинет Атума.

— Где Женя? — без предисловий начал он и осекся. Ярослав сидел за столом, обхватив голову руками, и ритмично раскачивался. Воздух вокруг древнего потрескивал и искрился электричеством. — Что случилось?

Атум поднял голову и взглянул на гостя невидящим взором черных, как бездна, глаз. Бездна была наполнена болью и отчаяньем.

— Это из-за тебя, — прогремел воздух и сгустился вокруг Кости. Опустошенный бессилием отец намеревался избавиться от источника своих бед раз и навсегда. Но мальчишка только нахмурился и отчего-то устоял перед хваткой одной из сильнейших магий мира. Атум отступил, взгляд его немного прояснился.

— Где Женя? — повторил Костя, твердо понимая, что в таком состоянии Ярослав Сергеевич мог оказаться только из-за нее. Жесткое выражение на лице Атума сменилось отчаяньем, затем злобой.

— Она пошла за тобой и исчезла! — Бездна предприняла новую попытку убить Ивченко, и вновь попытка провалилась. С рычанием Ярослав вскочил со своего места и бросился на противника лично. Не поможет маниту, так поможет физическое превосходство. Но и тут Костя не проиграл. Он ловко уворачивался от ударов, скользя по кабинету, словно не нападал на него сильнейший из живущих в этом мире.

Вскоре Атум замер у окна, тяжело дыша.

— Где исчезла и когда? — тихо спросил Костя.

— Здесь. Вчера, — сквозь зубы процедил Ярослав. — Я не могу найти ее. Здание она не покидала. Даже приемную не покинула.

— А с камер записи?

— Повреждены. На последних целых кадрах она идет к двери, а дальше ее уже нет, как и полутора минут времени. Система просто прекратила запись в этот промежуток. Я не слышу ее и не чувствую ни в этом мире, ни в том. К Пустошам она не приходила, — закончил сломавшимся голосом Атум и устало опустился на диван. Кажется, всего за несколько секунд он постарел на столетия.

Ярослав поднял на Костю взгляд пустых глаз:

— А я был все это время тут и ничего не слышал, ничего не чувствовал. Почему я не могу тебя убить?

— Потому что я сын Пустошей, — просто ответил Костя и направился в сад. Никакая магия не способна обмануть или покорить природу. Она слышала и видела то, что не под силу другим. Так и оказалось.

— Мы ищем ангела.

— Ангела? — Ярослав больше не пытался избавиться от мальчишки. Как-то так вышло, что безродный леший вдруг стал его единственной надеждой. Глупец почему-то знал, что делать, в каком направлении искать, и вел себя так уверенно. Наверное, поэтому Атум последовал за ним.

— Мне нужно вниз, на землю, — предупредил Костя и побежал к спусковым шахтам. Ярослав впервые за прошедшие несколько часов ощутил прилив энергии и надежды. Он поможет кому угодно, лишь бы этот кто-то отыскал его дитя.

Костю выпустили с острова без лишних вопросов, ведь он был в сопровождении Ярослава лично.

— Что дальше? — нетерпеливо спросил древний. Они стояли в сквере, прямо в клумбе. Цветы и листва клонились в сторону мальчишки, а он, в свою очередь, стоял недвижимый, прикрыв глаза, будто медитировал.

— Идем. — Ивченко прикоснулся к руке Атума и тот неожиданно оказался посреди лесной поляны.

— Костя! — отчаянно закричала Женя и с разбегу врезалась в такого родного, как оказалось, лешего, едва не сбив при этом крылом отца.

— Папа! — счастливо закончила она и расплакалась.