Закон равновесия

— Надеюсь, — кашлянув, начал Ривер, — вы оба понимаете, что ваше поведение нарушает установленные правила.

Я покорно кивнула, боковым зрением заметив, что Эмори даже бровью не повёл. Его мнение ректора, похоже, не волновало ничуть. Немудрено, ему опасаться нечего. Даже если уволят, что вряд ли, без работы он не останется. А если и останется, чего уж совсем быть не может, разве что сам так пожелает, будет просто жить в своё удовольствие, может себе позволить. В отличие от меня.

— Вы оба подписали контракт, — продолжил ректор, — в котором вполне определённо прописана недопустимость таких отношений. И теперь я должен вас оштрафовать или уволить.

Я снова кивнула. В самом деле, такой пункт в контракте имелся. Смилостивись, Великая Тёмная Мать, пусть Ривер ограничится штрафом! С этим я уж как-нибудь справлюсь, а вот с увольнением...

— Но вы же понимаете, — неожиданно подал голос Эмори, — что после окончания войны этот пункт определённо утратил прежнюю значимость. И его давно уже пора исключить.

— Тем не менее, пока он не исключён, — резонно возразил ректор. — И вы не могли не знать о его существовании. Увольнять никого из вас я не стану, не посреди учебного года точно. Но штраф в размере половины месячного жалованья удержу у обоих.

Я выдохнула, чувствуя невероятное облегчение. И ведь знала, знала, что так оно и будет, но не бояться не могла. Придётся теперь набрать заказов на зелья и эликсиры, всё равно собиралась. Ничего, деньги не самая большая проблема, голова у меня на плечах имеется, да и руки растут из правильного места, разберусь и выкручусь.

— Также, полагаю, вы оба понимаете, что должны свои... свидания прекратить.

Вот уж с радостью! Тем более, и свиданий никаких не было, так, спектакль для трёх зрителей, чтобы узрев слишком уж очевидное, они не заподозрили ничего ненужного. Поиграли и хватит.

— Хорошо, — спокойно согласился Эмори. — Более такого не повторится.

— Госпожа Дайрас?

— Разумеется, господин ректор, — поспешила отозваться я. — Это было в последний раз, уверяю вас.

— Прекрасно, можете быть свободны.

Я всё-таки рискнула посмотреть на ректора. Нет, он не поверил в нашу честность. Но, поскольку все правила были соблюдены, говорить по этому поводу ничего не стал. И тьма с ним, честное слово. Больше он нас не поймает, и это главное.

Поспешно покинув кабинет, я почти пробежала по коридору, спустилась на первый этаж, вышла на крыльцо и немного постояла там, успокаиваясь и обдумывая дальнейшие действия. Завтра утром до занятий нужно будет успеть навестить Ромира, узнать, что и почём он готов брать, потом забежать на рынок, докупить недостающие ингредиенты и приниматься за работу. Только... ох, Тёмная мать, чего я смогу докупить на те деньги, что у меня остались?!

Не удержавшись, я досадливо топнула ногой. Всё на свете упирается в проклятые деньги, которых у меня нет! Придётся продавать последнее, что припрятано на чёрный день — кольцо с изумрудом. Память о матери, жаль, конечно, но если не продам, рискую в самом скором времени с ней повстречаться на том свете. Выходит, встать придётся пораньше, чтобы ещё и к ювелиру успеть.

С этой мыслью я направилась к общежитию. Быстро поднялась к себе на последний этаж, по счастью никого не встретив, заперлась в комнате и рухнула в постель. Спать, теперь спать, хоть немного отдохнуть перед ближайшими трудными деньками.

Заснула я быстро, даже к помощи снотворных капель прибегать не пришлось. Только вот спала недолго. Проснулась, когда ещё даже не стемнело окончательно, всем телом дрожа от ужаса. Очень уж странный сон приснился. Странный и страшный.

В этом сне я полулежала на огромной кровати и грудью кормила ребёнка. Сердце замирало от ощущения непонятного всепоглощающего счастья. Меня ничего не волновало кроме ощущения тепла от крошечного тельца, прижатого ко мне. Мелькнула странная мысль, что так я могла бы провести вечность.

Наевшись, малыш тихо пискнул. Я принялась баюкать его на руках и увидела на лбу знак — благословение Дарсаны. Не смогла сдержать счастливой улыбки — богиня не отвернулась от меня, приняла моё дитя под своё крыло. Значит, отец был прав, значит, я ещё смогу однажды быть просто счастливой. В это так хотелось верить...

А в следующий миг малыш открыл глаза. Удивительно красивые, лавандового цвета. Я только и смогла ахнуть, глядя в них, безнадёжно утопая и растворяясь в этой невероятной глубине. И рухнула в огонь. Так и проснулась, тяжёло дыша и дрожа всем телом.

Потом лежала без сна целый час, пытаясь понять, к чему был этот сон. Пришла к выводу, что просто разыгралось воображение, и виной всему недавно пережитые страхи, сперва казни, потом насилия. Выпила капли и наконец-то отключилась, без всяких сновидений.

Утром я, разумеется, проснулась с больной головой, пришлось пить ещё одно лекарство, чтобы прийти в себя и собраться с силами осуществить задуманное вчера. Дожидаясь действия микстуры, вытащила из тайника под подоконником кольцо, с тоской его рассмотрела напоследок и припрятала в потайной карман куртки. Выпила чашку кофе и отправилась к ювелиру.

Кольцо стоило никак не меньше полусотни золотых, но выторговать удалось всего тридцать. Уже хорошо. Поругавшись для приличия, я забрала монеты, пять тайком спрятала за корсаж, остальные ссыпала в кошелёк и убрала во внутренний карман. Вышла на улицу и позволила себе улыбку — могло быть и хуже. Правда, долго улыбаться мне не позволили.

Так и не поняла, откуда вынырнул Ноэль. Клещом вцепился в руку, потащил за собой в тёмный узкий переулок, прижал к стене и тут же принялся бесцеремонно обшаривать карманы. Нашёл кошелёк, взвесил на ладони и удовлетворённо ухмыльнулся:

— Неплохо, детка. Заберу за вчерашнее. Трясли меня после облавы как яблоньку по осени, но я тебя не сдал, цени. И через три декады не забудь заглянуть как обычно.

— Подавись! — не сдержавшись, прошипела я.

— Не дождёшься, — подмигнул Ноэль, окинул меня с ног до головы оценивающим взглядом, а потом схватил за зад. Болезненно стиснул пальцами, заставив охнуть, и улыбнулся уже откровенно похабно:

— Мало этого. Вообще мне лучше тебя сдать. Выслужусь перед светлыми, да и награду получу, тысячу монет, между прочим, дают за жричек вроде тебя.

Я похолодела. Нет, знала, что награды солидны, но никак не думала, что настолько. Выходит, это просто чудо, что я до сих пор не корчусь в пыточной. Только такое чудо, которому сейчас радоваться не хочется. Дурой надо быть, чтобы не понять, на какую плату рассчитывает эта мразь.

— Чего ещё ты хочешь? — выдохнула я. — Денег у меня больше нет.

— А то не знаешь, — продолжил развлекаться Ноэль. — Ты девочка хорошенькая, чистенькая. Умненькая, опять же, значит, проблем с тобой не будет. Приходи завтра на закате, расплатишься. Только не забудь, хлебни чего там надо, мне тёмные ублюдки не нужны. Залетишь — на себя пеняй, я не жалостливый, мигом сдам куда следует, возиться и тем более тратиться не стану.

Исчез он так же быстро, как появился. А я сползла по стене, села на корточки и до боли обхватила себя руками за плечи, пытаясь сдержать злые слёзы. Хорошо хоть догадалась припрятать несколько монет, надоумила богиня, не иначе. Хотелось кричать, ругаться, разнести чего-нибудь вдребезги, но какой смысл?

С Ноэлем я ничего не поделаю. Сколько раз мечтала убить, даже не отравить, а именно зарезать, чтобы ощутить под лезвием его плоть, умыть руки в крови, услышать последний хрип мерзавца. Но мечты эти были пустыми. Ноэль тот ещё паук, к нему так просто не подберёшься, настоящих убийц подсылали не раз, да всё без толку. Не меня одну он шантажирует, и уж точно сделал так, что смерть его станет моим приговором.

Вытерев всё-таки брызнувшие слёзы, я заставила себя подняться и побрела к лавке Ромира. Как ни крутись, а заказы нужны, иначе с голоду протяну ноги. Мысли о завтрашнем вечере старалась гнать из головы. Слезами тут делу не поможешь, да и ничем, пожалуй, уже не поможешь.

День прошёл как в тумане. Хорошо хоть занятие было всего одно и у первого курса, несложное вовсе, продержалась. Потом засела в лаборатории, приготовила пару зелий на заказ, больше не успела, не быстрое это дело. Зато платят неплохо. Можно было бы и ещё поработать, но сил не осталось, руки дрожали, как у старого пьяницы.

Вспомнив, что во рту с самого утра маковой росинки не было, а столовая уже закрыта, побрела в ближайшую таверну. Заказала жаркое и чай, поужинала, не чувствуя вкуса, и попросила бутылку вина. Вино в этом заведении было плохое, к тому же хозяин любил подливать туда чего покрепче, чтобы клиенты быстрее пьянели и не жаловались на качество напитка, но сейчас меня это не волновало. Я как раз и собиралась не наслаждаться, а напиться.

От первого глотка меня чуть не стошнило, еле сдержалась. После стакана пошло легче. Даже пожалела, что сперва поела, на голодный желудок захмелела бы быстрее. Но ведь надо же будет потом ещё домой добраться.

Первой бутылки мне показалось мало, слишком трезвой себя чувствовала. Пришлось спросить вторую и продолжить. Под последний глоток первого стакана за мой стол в углу подсел какой-то неприятный тип. Наёмник, судя по одежде и оружию. Подмигнул и спросил, не нуждается ли очаровательная леди в компании.

Я только плечами пожала. Почему бы и нет, в конце концов? Пить в одиночестве как-то вроде и нехорошо, вдвоём веселее, да и отвлечься от неприятных мыслей под нехитрые байки собеседника проще.

Не знаю, сколько мы выпили под довольно весёлую беседу, очнулась я, обнаружив, что уже поднимаюсь по лестнице, а наёмник поддерживает меня, попутно не упуская возможности всласть облапать за все интересные места. В панике попыталась отшатнуться, вырваться.

Как бы не так, мужик держал меня крепко и упускать своего точно не собирался. Рванул за руку так, что я пискнула от боли, притиснул к себе и поволок дальше. Я попыталась его укусить, но тут же задохнулась, получив кулаком в бок. От страха и боли брызнули слёзы, рванувшись без толку ещё раз, я обмякла. Поздно было трепыхаться, сама напросилась, а кричать и вовсе бесполезно: время позднее, публика в зале соответствующая. Если и помогут, то ему, не мне. Ещё и присоединятся, не приведи Тёмная Мать...

— Пусти! — прошипела я.

— Крошка, — только хохотнул в ответ наёмник, — сама ведь напросилась.

Я дёрнулась ещё разок, просто чтобы хоть что-то сделать. Выругалась самыми грязными словами, какие только знала. Самое обидное, что мужик был прав, напросилась я сама. Никто меня силком в сомнительное заведение не тащил и напиваться здесь не заставлял. Да и чего уж теперь беречь-то, Ноэль не отстанет. И не убежишь от него, и некуда бежать...

— Кажется, леди не настроена составлять вам компанию сегодня.

Спокойный голос позади заставил вздрогнуть. Наёмник развернулся так резко, что я едва не упала, больно ударилась локтем о перила. Эмори стоял на десяток ступенек ниже нас, лицо застыло в маске ледяного спокойствия.

— Шёл бы ты, мужик, отсюда, — посоветовал мой спутник, поудобнее перехватывая моё предплечье, чтобы на всякий случай освободить вторую руку для оружия.

— Шёл бы ты сам своей дорогой, пока не передумал тебя отпускать, — без тени волнения или негодования отозвался Эмори. — А даму оставь в покое.

На кончиках его пальцев, только что лениво поправлявших волосы, заплясали мелкие алые язычки пламени. Наёмник, сообразив, с кем столкнулся, выругался и толкнул меня вниз. Я пискнула, сообразив, что сейчас скачусь по лестнице кубарем, но воздух вдруг сгустился в мягкую подушку, удержав от падения. Эмори шагнул через ступеньку, подхватил меня под руку и повёл, вернее, поволок к выходу.

— Совсем дура?! — рявкнул он, едва мы оказались на крыльце.

Хватило меня только на короткий кивок. Дура, да, только какая теперь разница? Стоило, наверное, поблагодарить за спасение, но какой смысл? Не сегодня, так завтра, участь моя всё равно решена.

Вцепившись в перила, я потрясла головой, немного выгоняя из неё хмель, и попыталась сделать шаг. Нужно было домой, лечь спать. Земля тут же покачнулась под ногами, и я едва не повстречалась с ней носом.

— Куда ты сейчас пойдёшь? — рыкнул Эмори. — Сиди тут, я быстро.

Вернулся он и впрямь быстро, ведя под уздцы лошадь. Легко вскочил в седло, втащил меня следом, устроил перед собой и куда-то повёз. Перед глазами всё плыло, да и сумерки уже сгущались, но кое-как по знакомым приметным зданиям я поняла, что едем мы к его дому.

У крыльца я не выдержала, согнулась и удобрила пышный куст сирени. Эмори, цедя сквозь зубы ругательства, дождался, когда меня перестанет тошнить, и поволок в дом. На ногах я уже совсем не держалась, ему опять пришлось подхватить меня на руки, попутно отдавая прислуге распоряжения, смысл которых моего сознания уже не достигал.

Немного очнулась я в ванне, вновь ощущая знакомые уже прикосновения пальцев к вискам. Потом к моим губам поднесли кружку и заставили выпить что-то отвратительно горькое. Через силу проглотив снадобье, я закашлялась, и почти сразу почувствовала, как трезвею. Пальцы вернулись на виски, касаясь их легко, но снимая зарождающуюся головную боль.

Когда меня рывком поставили на ноги и вытащили из ванны, я была уже совершенно трезва, хоть и очень слаба. С очередной порцией ругательств меня вытерли, потом завернули в сухую чистую простыню и отнесли на кровать.

— Может, объяснишь, зачем всё это устроила? — поинтересовался Эмори, устало опускаясь рядом.

Я закрыла глаза, тяжело вздохнула и рассказала. Под конец, уже сквозь рыдания, поведала о требовании Ноэля, о том, что просто хотела напиться и вообще гори оно всё огнём очистительным. Эмори слушал не перебивая, на лицо его я посмотреть не решалась. Закончила рассказ и зарылась лицом в подушку.

— Как Ноэль узнал, кто ты?

Пришлось рассказать и это. Ничего необычного, я тогда только приехала в столицу, искала тихий угол на первое время, пока не найду какую-нибудь работу. Однажды вечером, возвращаясь от клиента, нарвалась на другого тёмного. Он меня узнал и напал. К счастью, оказался слабее, но потрепал всё равно порядочно. А один из бесчисленных дружков Ноэля подобрал и приволок к хозяину.

Тот мне помог — дал место отлежаться, выспросил, что умею, познакомил с парой подпольных торговцев зельями. И сказал, что буду ему должна. Тогда я ещё не очень понимала, что это значит. А потом мне невероятно повезло устроиться в Академию, тогда-то Ноэль и озвучил сумму ежемесячной благодарности. Выбора не было, пришлось соглашаться. К тому времени я уже немного освоилась в городе, свела кое-какие знакомства и понимала, что яд и кинжал против Ноэля не вариант, лучше быть паинькой и отдавать требуемое в надежде, что однажды повезёт. Не повезло.

— Понятно, — мрачно обронил Эмори, укладываясь на кровать.

Я снова тяжело вздохнула. Получается, приговор мой вынесен, обжалованию не подлежит. Осталось только смириться со своей участью. Ничего, мы, тёмные умеем ждать. Выживу и отомщу, рано или поздно проклятый паук заплатит за всё, что со мной сделал.