Выжить, чтобы отомстить

— Смотри, какая ты красивая, все в тебе создано для того, чтобы дарить удовольствие мужчине... Твои красивые изящные ножки, которые словно созданы, чтобы оплетать мои бедра, пока я будут брать тебя снова и снова... — шептал Линстер, уже покусывая мою шею и методично поглаживая ее большим пальцем ладони, что все еще нежно сжимала мое горло. Потом рука медленно двинулась вниз и я заметила, что мужчина зачарованно следит за ее путешествием.

— А посмотри на свою грудь, Майоли. Знаешь ли ты, как прекрасно она ложиться в мои ладони, как приятно гладить и сжимать эту податливую плоть? — Он снова обхватил мою грудь двумя руками и нежно, но с силой сдавил ее. За моей спиной послышался утробный рык, и я отчетливо спиной ощутила, как тяжело от затрудненного дыхания вздымается его грудь. Еще немного помяв мою грудь его руки, плотно прижимаясь к моей коже, двинулись вниз и с силой обхватили мою талию, которая полностью поместилась в обхвате его пальцев.

— А твоя талия малышка? Как сладко будет держаться за нее, насаживая тебя на мой член, — прорычал мужчина и, переместив руки на мои бедра, плотно вжал мою попку в свою восставшую плоть. Мой разум, в который раз взбунтовался и, если бы не странный препарат, бегущий по моим венам, я уверена, что из моих глаз уже полились бы слезы безысходности и обреченности. Мужчина же, тем временем бесстыдно продолжал осмотр своей игрушки. Он потерся своей плотью об мою попку и снова издал хриплый стон, — Хочу тебя, как же я хочу тебя.... Конечно, ты не знаешь... не понимаешь... а ведь ты настоящее искушение для любого мужчины, в чьих жилах течет кровь, а не лед. Как бы я хотел, чтобы ты знала... почувствовала... но ты пуста внутри... только прекрасная бесчувственная оболочка. Ты как лед... лед, который заставляет меня гореть в огне невыносимого желания. И я буду сгорать в тебе, снова и снова. Я не буду смотреть в твое прекрасное, но безразличное лицо... я притворюсь будто ты настоящая...

— Сейчас, я возьму тебя сейчас, Майоли. Мне так нравиться видеть в зеркале как мои руки ласкают твое тело... Обопрись об столешницу, прогнись и расставь для меня свои ножки, — прорычал мужчина на ушко мой приговор. Стоит ли говорить, что как бы не противился разум, тело послушно исполнило приказ своего Господина?

Он ненадолго отошел от меня, а когда приблизился вновь, я почувствовала, как он проводит ладошкой по моей спине и немного надавливает в области поясницы, требуя, чтобы его игрушка прогнулась еще сильнее. На столешнице рядом с моими руками была бережно поставлена какая-то баночка со странным белым содержимым внутри.

Линстер вновь плотно прижался своим уже не стесненным одеждой членом к моей попке и, если бы я могла хоть слово сказать, я взмолилась бы о пощаде. Он был огромен, его с трудом бы приняла и опытная женщина, у меня же за все мои двадцатьчетыре года все еще не было ни единого мужчины. Он же просто разорвет меня!

Мужчина тем временем обхватил меня снизу рукой и бесцеремонно полез к самому сокровенному. Просунув палец внутрь меня и, вызвав тем самым в моем сознании волну боли, Линстер снова утробно зарычал.

— Такая маленькая, такая узенькая... это будет хорошо, да... ты прекрасно обхватишь меня — шептал мужчина болезненно двигая во мне своим пальцем. В следующую секунду он отнял руку и зачерпнул пальцами непонятную субстанцию с банки, и я поняла, что передо мной была поставлена смазка. Обмокнув в нее пальцы, Линстер снова полез в меня сначала одним, а потом и вторым пальцем. И вот уже внутри моей нетронутой киски хозяйничаю два толстых пальца, причиняя неудобство и боль. Растянув немного вход, пальцы двинулись дальше, выходя из меня и с каждым последующим толчком проникая немного глубже. Добравшись до моей тонкой преграды пальцы, как и мужчина за моей спиной, замерли. Линстер потрясенно и вместе с тем восторженно выдохнул:

— Так вот почему ты такая узенькая. Неужели тебя не лишили девственности в поселении? У тебя не было раньше хозяина! — удовлетворенно прорычал мужчина и безжалостно порвал пальцами мою девственную преграду. Мое сознание взорвалось дикой болью, в то время как лицо оставалось абсолютно бесстрастным. — Я, маленькая моя Майоли... я буду твоим единственным хозяином, — продолжая безжалостно растягивать меня, рычал мужчина. Вскоре к двум пальцам присоединился третий... они с силой входили в меня, безжалостно растягивая и причиняя дикую боль. Но я знала, что это только подготовка к настоящей боли, которая ждет меня впереди.

Через некоторое время пальцы мужчины покинули меня и я, наконец, смогла свободно вздохнуть, но уже в следующее мгновенье, мое сердце затрепетало словно птичка в клетке, а мое сознание скрутило от ужаса — мужчина забрал стоящую рядом со мной баночку и, щедро смазав свой член и мою киску, буквально бросил ее на ковер. В следующую секунду моя правая нога была согнута в колене и закинута на столешницу, а сильные руки заставили еще сильнее прогнуться, выпятив свою попку и максимально открыв беззащитную киску. Я почувствовала, как к моему входу была приставлена толста головка члена и с первым же сильным надавливанием, я поняла, что не переживу этой ночи.

Я чувствовала каждую неровность на этом огромном члене, которая дополнительно растягивала и разрывала меня, каждую вздутую вену... Несмотря на то, что Линстер старался входить в меня осторожно, мне было безумно больно и моим единственным желанием было подохнуть тут же, так как мне даже представить себе сложно было, что меня ждет впереди. Оказавшись полностью во мне и растянув меня до пределов возможного, мужчина замер и удовлетворенно прохрипел:

— Ты так сжимаешь меня, что причиняешь боль. Но ничего мы это скоро исправим... да, моя Майоли?

За словами последовал первый, невообразимо болезненный толчок, затем еще один... и еще... и еще. Мужчина продолжал растягивать меня и чем больше он растягивал, тем мощнее, сильнее и безжалостнее становились его толчки. А для меня весь мир потонул в боли и сосредоточился в том месте, где меня безжалостно буравил незнакомый мне мужчина. Не о таком мечтают девушки в свой первый раз. Я мечтала потерять сознание, но спасительное забвение не хотело приходить ко мне, и я выдержала все, что уготовила мне судьба на этот вечер. Уже врезаясь в меня на пределе своих возможностей, Линстер вдруг хрипло зарычал и я почувствовала, как мою многострадальную киску заливает его семя.

— Моя, моя Майоли, — простонал мужчина мне в шею, повалившись на меня и придавив своим чудовищным весом к столешнице. Немного отдышавшись, он нежно коснулся поцелуем моего плеча и отстранился, поворачивая меня к себе лицом и заставляя поднять на него глаза. Когда наши взгляды встретились, мужчина потрясенно уставился в мои глаза и судорожно выдохнул. Только сейчас я поняла, что мои щеки мокрые от пролитых слез. Как странно, подумало мое затуманенное болью сознание, разве то страшное чудовище не говорило, что мои чувства никогда не найдут отображения внешне?

— Майоли, — все еще потрясенный увиденным выдохнул мужчина, и через мгновение мое многострадальное тело было зажато в стальных, но нежных тисках его объятий, а слезы с моих щек начали аккуратно и нежно убирать бархатные губы. Я же чувствовала, что в моем сердце рождается и крепнет ненависть и к этому мужчине тоже. "Да, Крис, ты обязательно выживешь и отомстишь!", — трепетала в моем слабом теле спасительная мысль, благодаря которой, я знала точно, что сумею вынести все.

Глава 3

Меня в полуобморочном состоянии отнесли на кровать и, как ни странно, бережно уложили. Линстер вновь пораженно взглянул в мои глаза и дотронулся поцелуем до правого века.

— Твои глаза... Майоли... твои глаза живы, — шокировано и словно не веря в то, что видит, выдохнул мужчина, продолжая уже пристально всматриваться в мое лицо.

— Но... я не могу понять... Тебе больно, Майоли? В твоих глазах застыла боль... Почему? — непонимающе проговорил мужчина, а мое затуманенное сознание вполне серьезно выдвинуло теорию, что они тут все явно больные на всю голову. Нет, это ж надо до такого додуматься, порвать на кусочки тело и душу, а потом спросить "Тебе больно?".

Мужчина тем временем отстранился от моего лица и, видимо увидел то, что мое тело чувствовало — стекающую по моим ногам кровь, перемешанную с его спермой.

— О, Боги. Малыш! Я... мне учитель говорил, что когда женщина ложится со своим первым мужчиной, у нее немного идет кровь. Но... О, черт! — воскликнул Линстер и в поле моего зрения появилось его раскаивающееся лицо, — Это я. Да? Это я виноват, что твои глаза ожили лишь для того, чтобы в них отразилась боль? Прости меня, Майоли! Я сейчас!

Точно ненормальный! Шибанутый на всю голову...

Через секунду надо мной снова склонились, нежно развели ноги пошире и начали бережно вытирать чем-то влажным и теплым мои бедра. Потом в поле моего зрения снова появилось красивое, но уже такое ненавистное лицо.

— Сладкая моя, сейчас тебе будет больно, — Я почувствовала, что мои глаза действительно ожили и сейчас расширяются от невыносимого ужаса. Нет, только не снова...

— Не бойся, — видимо увидев, что твориться в моих глазах прошептал Линстер, — я намажу тебя целебной мазью. Сначала будет болеть, но потом все быстро вылечиться.

Я бы кричала, если бы могла... Да что там кричала... я бы на стенку вылезла лишь бы убежать от этих пальцев, которые снова находились во мне и снова причиняли невыносимую боль. На этот раз я точно ощутила тот момента, когда из моих глаз полились слезы.

— Тшшш... все...сейчас все закончится, милая. Немного пощиплет, а потом будет приятно холодить, — шептал мужчина и сцеловывал мои слезы. Судя по звуку, тюбик с целебной мазью был брошен на пол, а мой мучитель улегся подле меня и, притянув меня поближе, устроил мою голову у себя на плече, а свою руку по-хозяйски закинул мне на талию.

— Нам всегда говорили, что после проклятия, женщины не могут абсолютно ничего чувствовать. А я... я так горел, что не задумывался над своими действиями, полностью растворившись в своей жажде. Если бы я знал... если бы мог видеть или почувствовать, что причиняю тебе боль я бы... Черт! Я не за что не сделал бы тебе больно, — полным раскаяния голосом прошептал Линстер и затих, тяжело дыша.

Это он что, оправдывается? Перед "бездушной" игрушкой? Хотя мне, если честно, было пофиг на его слова, так как все мои ощущения снова были сосредоточены на моей киске, которую сейчас словно огнем выжигали. А через пару минут наступило, наконец, долгожданное облегчение — появился обещанный холодок, и я расслабилась, чувствуя, как мое измотанное сознание уплывает в объятия Морфея.

Проснулась я от того, что меня куда-то несли. Открывать глаза было страшно до колик в желудке, поэтому глаза оставила закрытыми — хоть эта часть меня теперь принадлежит мне... надеюсь...

Меня бережно уложили на что-то мягкое и влажное, и я почувствовала, как мое тело словно оплетают шелковые влажные ленты... Стойко держу глаза закрытыми и через пару минут догадываюсь, что меня отнесли в ванную комнату. Несказанно удивилась некоторым действиям этих самых лент по... кхм.. очищению меня, но все равно упорно держу глаза закрытыми, а вдруг, если не показывать виду, что я проснулась, меня трогать не будут?

Надежды не оправдались. Меня снова подняли, отнесли на кровать и не положили, а посадили, подложив пару подушек под спину.

— Майоли, просыпайся, — послышался бархатистый голос. Глаза открылись и наткнули на находящиеся совсем рядом черные глаза. Этот идиот счастливо улыбнулся... так бы и выцарапала бы ему эти наглые глазища...

— Мне не приснилось, — с долей облегчения выдохнул Линстер, — твои глаза действительно живы.

"Если ты рассчитываешь, увидеть в них что-то кроме презрения и ненависти, могу разочаровать", — мстительно пронеслось в голове

— В твоих прекрасных глазах бушует шторм, — вдруг нахмурился мужчина, — что-то не так?

Черт! Да ему следует вручить приз "Самый догадливый" и "Открытие века". "Да, сюрприз — я от тебя не в восторге!!!", — вопило все мое сознание. Но потом вдруг пришла мысль — а вдруг если я буду постоянно смотреть на него с презрением и ненавистью, он отправить меня обратно к тому чокнутому доктору и мне увеличат дозу этой кислоты? Я чувствовала, что делать этого ну никак нельзя, так же как чувствовала и то, что мой организм начал каким-то чудесным образом справляться с этим ядом. Ведь не зря мои глаза снова "живут", как выразился Линстер.

-Ну вот, а теперь твой взгляд стал хмурым, — вырвал меня из раздумий мужчина, рассматривая меня как неведомую букашку под стеклом...

Да, Крис, ты права, нужно пока затолкать свою ненависть пока куда подальше, возвращаться в ту палату мне никак нельзя. Вскинула на мужчину, как я наделась нейтральный взгляд. Приязнь или, не дай Боже, еще что-то более глубокое я изображать своим взглядом пока не собиралась... да, надеюсь, и не придется.

— Знаешь, мне нравится даже когда ты смотришь на меня с неприязнью, хотя я и не могу понять ее причин... Это, все же, лучше, чем смотреть в бархатистую зелень твоих глаз и видеть в них лишь пустоту, — со вздохом констатировал мужчина.

— Можешь немного полежать, если ты... если у тебя... ну... в общем, если тебе еще больно, — начал заикаться и виновато отводить свои глазки...

— Потом поешь, — приказал он и показал на прикроватный столик. — Я уйду, но ненадолго. Скоро вернусь!

Когда дверь за Линстером закрылась, я попробовала пошевелить ногой. Чертас-два! Каким же макаром он думает я буду есть? Но, сделав телодвижение к еде, заметила, что тело послушалось меня. Нахмурилась... странно все это как-то. Попробовала снова попытаться встать с кровати... Снова ничего не вышло. Сделав еще несколько неудачных попыток, откинулась на подушки (благо отдыхать разрешил, а не сидеть "солдатиком" и ждать его), закрыла глаза и не заметила, как уснула...

— Почему ты до сих пор ничего не поела! — проорал голос около моей кровати. Открыла глаза — снова наткнулась на черный взгляд напротив, только на этот раз разозленный. И чего на ровном месте сатанеет?

— Садись и ешь! — поступил приказ, и покорное тело мигом принялось его выполнять. Но послушные своей хозяйке глаза метнули недовольный взгляд в своего мучителя, на что последний усмехнулся:

— Нет, мне, определенно, нравятся твои глаза, когда в них живут эмоции.

Мужчина скинул с себя рубашку и, забравшись на кровать позади меня, улегся. И тут я поняла, что до сих пор абсолютно... совсем голая! Вторя моим мыслям, за спиной раздался судорожный вздох, а через мгновение почувствовала его палец на своем позвоночнике. Линстер медленно вел пальцем вдоль позвоночника и, когда тот почти добрался до самого копчика, ощутила, как прогнулась кровать, а в следующую секунду по моей спине начали путешествовать горячие, словно пламя губы.

Все во мне застыло и сжалось в смертельном ужасе. Но ложки с какой-то непонятной, но вполне приятной едой, исправно отправлялись мне в рот, исполняя приказ ненавистного мне господина.

Благо, дальше поцелуев у этого ненормально не дошло, и как только я поела, он соскочил с кровати и, бросив мне какой-то пакет, приказал: