Выжить, чтобы отомстить

Хочется сразу сказать — все то, что находится ниже является беспределом моего муза ни больше, ни меньше. Сюжет задумывается нормальный (как по мне), НО! этот самый сюжет будет безжалостно разбавлен многими и многими килобайтами... ну... мягко говоря, эротики. Поэтому, кто не готов к целым 'трактатам' эротического беспредела, лучше пролистнуть страничку.

Предупреждаю, дабы не вызывать недовольных возгласов негодующих))

Пролог

— Как жаль, что они ничего не чувствуют. Они словно неживые! Мне надоело обнимать в своей постели кусок льда, мне интересно, что может подарить мужчине живая женщина, — раздавался в помещении голос молодого Правителя.

— Сын мой, ты же знаешь, что мой брат проклял весь женский род и боги, внявши его молитвам, забрали у женщин чувства и души. Не могу сказать, что меня это расстроило. Ты не знаешь, что такое настоящая женщина и радуйся этому. Они коварные и лживые, они забирали у мужчин сердца, а взамен предавали их. Я убил своего лучшего друга из-за такой вот живой женщины, а мой брат развязал войну, которая стоила жизни и ему и тысячам других воинов. Поэтому радуйся Линстер, что ты не познал на себе женского предательства. Сейчас они, по крайней мере, осознают своем место — в ногах у своих господ. Они кроткие, покорные и подчиняются любому мужскому приказу. Они выполняют свое главное предназначение — ублажают своего Господина и рожают детей, когда это нам угодно. Разве может существовать более идеальная женщина?

Как бы в подтверждение своих слов он погладил по черным, словно ночь, волосам лежащую у его ног женщину, на что у последней не дрогнул ни один мускул на лице. Линстер же тяжело вздохнул, — чтобы ни говорил отец, молодому воину было любопытно узнать, что такое настоящая женщина с чувствами. Он помнил рассказы своего учителя, что когда женщины были живыми и умели любить, мужчины купались в их тепле и ласке, и не было счастливее того, кто испытал на себе любовь и любил сам. Но с проклятием все изменилось, и Линстер вынужден был признать, что его желаниям не суждено сбыться.

Глава 1

Где-то в лесах Канады...

— Эй ты уверена, что нам стоит взбираться на эту гору? Мы уже довольно далеко отошли от общей группы и я боюсь, что мы можем потеряться. Знаешь, у меня как-то нет желания познакомиться со злым гризли и еще какой-то милой дикой зубастой животинкой!

Мы с подругой пробирались по лесным хащам. Какой черт дернул меня вместе со Светкой отправиться в это стремное путешествие я не знаю. Мне и так отдыхалось очень даже неплохо. Так нет же, этой авантюристке-адриналинщице захотелось острых ощущений! А я? Я-то тут что забыла? От длительных и тяжелых переходов все мое тело ломило от усталости, новые кроссовки натерли ноги и вообще — не мое это, ну не любитель я дикой природы!

— Не паникуй Кристи, все будет пучком. Зато ты только представь, сколько всего ты сможешь рассказать друзьям, когда приедешь домой! А ощущений-то сколько привезешь! — восторженно вещала подруга.

— Ага, — скептически заметила я, — столько ощущений, что даже внукам будет что рассказать. Если я отсюда выберусь живой и невредимой!

— О, смотри, вон и наша группа уже нас догоняет, а ты так переживала! — обрадовала меня Светка.

Я оглянулась — действительно по склону горы в нашем направлении поднималась группа таких же ненормальных природо-почитателей, как и моя Светка. Я стиснула зубы и молча пошлепала дальше вслед за подругой— моя главная задача, дожить до привала!

Уже завернувшись в свой спальные мешок, я блаженно вздохнула. Правда, я бы предпочитала свою мягкую постель, но за последние три дня я и такой отдых воспринимала, как самую настоящую блажь.

* * *

* * *

* * *

Где-то в другом измерении... или мире...

Из сна меня выдернул странный мужской разговор:

— Ты уверен, что хочешь подарить ее своему сыну?

— А почему бы и нет? Он буквально совсем недавно плакался мне, что ему уже надоели бездушные женщины.

— Неужели вы позволите ей остаться нормальной? — недоуменно спросил один из голосов.

— Боги с тобой, конечно же, нет! Но, я думаю, экзотичность этой девчонки с лихвой окупит отсутствие у нее чувств. Ты только посмотри на нее, разве ты видел где-то такой необычный цвет волос, а лицо? Такое трогательно нежное и беззащитное! Я уже молчу о фигуре! Ты только посмотри, какие у этой девочки формы, нашим женщинам такое и не снилось. Одна грудь чего стоит — так и хочется впиться в нее!

После слов этого непонятного мужчины мне захотелось срочно куда-нибудь выйти, но пошевелиться я так и не смогла — мои руки были связаны, а во рту находился самый настоящий кляп.

— О, смотри Рит, наша девочка проснулась! — к моей кровати подошел огромный мужчина с черными, как ночь глазами и такими же волосами. Он провел своим пальцем по моей щеке и, смотря в мои расширившиеся от ужаса глаза, продолжил разговаривать со своим невидимым собеседником. — Как ты думаешь, Рит, откуда такая крошка могла появиться тут? Я себе тоже такую игрушку хочу!

После последних слов я дернулась изо всех сил, пытаясь порвать невидимые путы. Я не игрушка! И вообще, я с детства на каратэ хожу, только развяжите меня и мало не покажется!

— Тихо, тихо, девочка, тебе не освободиться только поранишь себя, а мне не хотелось бы дарить своему сыну испорченную куклу, — противно засмеялся явно ненормальный на всю голову мужчина и, снова посерьезнев, обратился все к тому же невидимому мною собеседнику. — Ну что там, Рит, браслет готов?

— Да, Сиршан, сейчас еще немного по размеру подгоню. Эта девочка поменьше наших женщин будет. Кстати, ты не боишься, что Линстер поломает ее ненароком?

— Поломает, так поломает, — безразлично пожал плечами точно ненормальный мужчина, — не велика потеря, посокрушается немного и забудет. Это одно из достоинств неодушевленных женщин — за ними не горюешь. — И, уже повернувшись ко мне, продолжил:

— Скажи, маленькая, много мужчин страдали по тебе в том месте, откуда ты прибыла? — и тут же сам ответил. — Уверен, что много. Но, видишь ли, тут совсем другие правила — ты тут никто, пустое место — украшение в кровати своего Господина...

— Держи, Сиршан, браслет готов,— показался в поле моего зрения еще один такой же огромный мужчина.

— Знаешь что это? Это контролирующий браслет, он будет с периодом в два оборота луны делать тебе специальные инъекции. Ты станешь покорной и послушной девочкой, твой мозг будет воспринимать только приказы твоего хозяина, ты же будешь больше не властна над своим телом. Но, в то же время, ты будешь прекрасно понимать то, что с тобой происходит, будешь все чувствовать, но чувства твои, как приятные, так и болезненные никак не будут отображаться внешне. Это моя такая маленькая месть, за всех тех, кто без надежды ждал твоего внимания. За тех, кто надеялся получить твою любовь, но удостоился лишь презрения или предательства, — уже злобно прошипел чокнутый на всю голову мужчина и потянулся за моей рукой.

В следующее мгновение меня пронзила дикая боль, от входящей в кожу иглы, а еще через миг я почувствовала, как по моим венам побежала самая настоящая кислота. Я кричала и пыталась вырваться... уйти от этой ужасно боли, но невидимые путы надежно держали меня на месте, а кляп во рту не давал вырваться из моего рта ни звуку. Теряя сознание от непереносимой боли, я видела злорадный взгляд склонившегося надо мной чудовища.

Глава 2

Не знаю, сколько времени я провалялась без сознания, но проснулась я все на той же кровати. Мне захотелось подняться, но, как ни странно, я не могла пошевелить ни одним мускулом.

— Замечательно, ты пришла в себя намного раньше, чем я предполагал, — склонилось надо мной лицо все того же чудовища.

— Вставай! — послышался приказ, и мое тело послушно последовало ему, хотя каждая частичка моего сознания противилась этому.

— Ну как тебе твоя новая роль? — с ехидством поинтересовался мужчина и протянул мне какой-то пакет. — Переодевайся, я хочу, чтобы Линстер по достоинству оценил мой дар.

Мое тело послушно забрало пакет из рук мужчины и тут же руки сами потянулись к краям футболки, чтобы незамедлительно выполнить поступивший приказ. Мое сознание орало и металось в негодовании и протесте, а тело послушно раздевалось донага и переодевалось в принесенные одежды. В это мгновение я поняла, что ненавижу этого мужчину и обязательно отомщу ему, умру, но отомщу.

Спустя некоторое время мы стояли перед огромной деревянной дверью. Виновное во всех моих бедах чудовище, постучало в двери и тут же проскользнуло внутрь, приказав мне не выходить из небольшого тамбура, отделявшего вход в покои.

— Сын мой, я вижу, что распускаемые слугами слухи оказались правдивы, и ты действительно отослал всех своих женщин. Линстер, я не ожидал от тебя подобной глупости, ты же знаешь, что если не будешь постоянно получать освобождение, потеряешь контроль. А это несет опасность для окружающих. Как давно ты без женщины?

— Четыре дня отец и, поверь, у меня все под контролем. Я уже говорил тебе, — мне надоели эти глыбы льда в моей постели. Если мне предстоит время от времени прибегать к их услугам, то я хочу свести эти мгновения к минимуму. Они меня раздражают!

— Понятно сын мой, ну что ж, очень жаль, а я тебе как раз хотел подарить новую игрушку. Девочка, иди сюда! — раздался приказ, и мое тело послушно исполнило его, тут же приблизившись к своему хозяину.

— Если ты против этого подарка, то я с превеликим удовольствием оставлю ее себе, — хитрым голосом протянуло чудовище.

Спустя секунду из темного угла комнаты вышел такой же, как и двое предыдущих виденных мною, огромный мужчина. Но, в отличие от тех, его лицо было словно у падшего ангела — черные, коротко остриженные, волосы, смуглая кожа и обсидиановые глаза, мужественные черты лица... Все в нем был идеально и, попадись мне этот мужчина в моем мире, я бы тут же растеклась лужицей у его ног. Сейчас же... сейчас я не чувствовала ничего, кроме всепоглощающей ненависти и, если бы эмоции могли отображаться на моем лице и в глазах, этот образец мужественности пал бы вмиг испепеленный моими презрением и яростью.

Но ничего этого не произошло, и я вынуждена была с внутренним содроганием смотреть, как черные глаза мужчины с неподдельным интересом осматривают меня с ног до головы и в них загорается голодный огонь.

— Отец, я впервые вижу подобных ей. Где ты достал такое чудо? — озадачено и восхищенно вопросил приятный мужской голос.

— Чего только не сделаешь ради счастья любимого сына, — притворно вздохнуло чудовище. — Ну, так что, берешь или я себе ее оставляю?

— Конечно же беру, отец! Как ты мог подумать, что я откажусь от такой малышки? — насмешливо ответил пожирающий меня глазами мужчина.

Сиршан хмыкнул и, повернувшись ко мне, сказал:

— Девочка, это, — он повернул мою голову за подбородок в сторону молодого мужчины, — твой новый хозяин. Иди, подойди к нему.

Мое сознание воспротивилось, что было сил и мне даже показалось, будто я смогла на какое-то время удержать свои ноги на месте. Но в итоге все равно победило тело, последовавшее приказу своего уже старого хозяина.

Как только я подошла к Линстеру, а я была уверена, что именно так его зовут, меня тут же схватили за руку и дернули к огромному и мускулистому телу. Сильные руки в мгновения ока оплели мою талию.

— Спасибо отец, ты порадовал меня своим подарком, — Линстер немного отстранил меня, поднял лицо за подбородок и, взглянув в мои пустые глаза с некоторым сожалением, нежно сказал, — я буду звать тебя Майоли, что означает нектар. Теперь ты должна отзываться на это имя.

Все внутри меня взбунтовалось, он ведет себя со мной, словно я и вправду бесчувственная кукла, домашний питомец. Хотя нет... о чем это я? Домашний любимец и тот имеет больше прав и возможностей, чем я. Краем уха я услышала, как за Сиршаном закрылась дверь.

Новый же хозяин моего тела, с явным трудом оторвав свой взгляд от созерцания моего лица, снова схватил меня за руку и, развернувшись спиной, коротко приказал:

-Идем!

И я пошла... словно я кукла, а он кукловод. Не трудно было догадаться, куда мы направляемся и через секунду моя страшная догадка подтвердилась — мы пришли в спальню. Отпустив мою руку и, отступив от меня на несколько шагов, мой мучитель (а я и не сомневалась, что он будет для меня именно мучителем) отдал лишь один короткий приказ, от которого все мое еще живое сознание похолодело, а сердце облилось кровавыми слезами:

— Раздевайся.

Но тело жало своей жизнью, а точнее — желаниями хозяина. Мои пальцы потянулись к застежкам на полупрозрачном топе и начали неспешно расстегивать застежку за застежкой. Когда незатейливая вещица упала к моим ногам, и я осталась лишь в одной тонкой практически ничего не прикрывающей нагрудной повязочке, я услышала судорожный вздох мужчины. "Кобель, галимый кобель, такой же, как и многие!", — бунтовалось мое непокорное сознание. Мои же руки тем временем потянулись к резинке таких же полупрозрачных шаровар, и уже через несколько секунд я предстала перед Линстером во всей своей обнаженной красе.

— Какая красивая, — восторженно выдохнул мужчина и начал пристально рассматривать мою наготу, словно какую-то диковинку. Он несколько раз обошел меня вокруг, пока не остановился за спиной. Подтолкнув меня пару раз, он поставил меня напротив зеркала... я хотела закрыть глаза, чтобы не видеть предательства своего тела и мучительного позора, который, несомненно, ждал меня. Почувствовала осторожное касание к своим волосам и в следующую секунду они были перекинуты через правое плечо, а мою шею покрывали поцелуями, проводя по ней языком. Я не знаю, что я должна была бы почувствовать, но сейчас аккуратные и нежные касания мужчины не вызывали во мне абсолютно никаких чувств.

— Майоли, какая же нежная у тебя кожа, — обдал мою шею горячим дыханием мужчина, — и запах... от тебя так приятно пахнет, что я теряю голову, — продолжал разговаривать, видимо, сам с собой Линстер.

— Интересно, Майоли, понравились бы тебе мои прикосновения, если бы ты умела чувствовать?

Идиот! Да если я могла, хотя бы пошевелиться, ноги моей тут уже не было б.

Тем временем, стоящий за моей спиной мужчина, все так же продолжал покрывать мою шею нежными поцелуями, а его руки начали кончиками пальцев неспешно гладить мои бока и бедра.

— Я знаю, мне бы понравились подаренные тобой прикосновения... добровольно, — шептал, целуя мою шею, мужчина. — Но ты не можешь... не умеешь... Майоли, сладкая моя, прогнись и обними меня своими ручками за шею.

Тело послушно выполнило приказ и, как только мои руки сомкнулись за его шеей, мужчина протяжно застонал, а его руки переместились на мою грудь, нежно гладя полушария. Уделив внимание груди, одна рука мужчины поползла вверх и в нежном захвате обхватила мою шею, другая же попутешествовала вниз и сейчас поглаживала самый низ моего животика.

— Такая идеальная... ты только посмотри на себя, Майоли. — Мои глаза послушно метнули к зеркалу, а мое сердце сжалось.

— Смотри, какая ты красивая, все в тебе создано для того, чтобы дарить удовольствие мужчине... Твои красивые изящные ножки, которые словно созданы, чтобы оплетать мои бедра, пока я будут брать тебя снова и снова... — шептал Линстер, уже покусывая мою шею и методично поглаживая ее большим пальцем ладони, что все еще нежно сжимала мое горло. Потом рука медленно двинулась вниз и я заметила, что мужчина зачарованно следит за ее путешествием.

— А посмотри на свою грудь, Майоли. Знаешь ли ты, как прекрасно она ложиться в мои ладони, как приятно гладить и сжимать эту податливую плоть? — Он снова обхватил мою грудь двумя руками и нежно, но с силой сдавил ее. За моей спиной послышался утробный рык, и я отчетливо спиной ощутила, как тяжело от затрудненного дыхания вздымается его грудь. Еще немного помяв мою грудь его руки, плотно прижимаясь к моей коже, двинулись вниз и с силой обхватили мою талию, которая полностью поместилась в обхвате его пальцев.

— А твоя талия малышка? Как сладко будет держаться за нее, насаживая тебя на мой член, — прорычал мужчина и, переместив руки на мои бедра, плотно вжал мою попку в свою восставшую плоть. Мой разум, в который раз взбунтовался и, если бы не странный препарат, бегущий по моим венам, я уверена, что из моих глаз уже полились бы слезы безысходности и обреченности. Мужчина же, тем временем бесстыдно продолжал осмотр своей игрушки. Он потерся своей плотью об мою попку и снова издал хриплый стон, — Хочу тебя, как же я хочу тебя.... Конечно, ты не знаешь... не понимаешь... а ведь ты настоящее искушение для любого мужчины, в чьих жилах течет кровь, а не лед. Как бы я хотел, чтобы ты знала... почувствовала... но ты пуста внутри... только прекрасная бесчувственная оболочка. Ты как лед... лед, который заставляет меня гореть в огне невыносимого желания. И я буду сгорать в тебе, снова и снова. Я не буду смотреть в твое прекрасное, но безразличное лицо... я притворюсь будто ты настоящая...

— Сейчас, я возьму тебя сейчас, Майоли. Мне так нравиться видеть в зеркале как мои руки ласкают твое тело... Обопрись об столешницу, прогнись и расставь для меня свои ножки, — прорычал мужчина на ушко мой приговор. Стоит ли говорить, что как бы не противился разум, тело послушно исполнило приказ своего Господина?

Он ненадолго отошел от меня, а когда приблизился вновь, я почувствовала, как он проводит ладошкой по моей спине и немного надавливает в области поясницы, требуя, чтобы его игрушка прогнулась еще сильнее. На столешнице рядом с моими руками была бережно поставлена какая-то баночка со странным белым содержимым внутри.

Линстер вновь плотно прижался своим уже не стесненным одеждой членом к моей попке и, если бы я могла хоть слово сказать, я взмолилась бы о пощаде. Он был огромен, его с трудом бы приняла и опытная женщина, у меня же за все мои двадцатьчетыре года все еще не было ни единого мужчины. Он же просто разорвет меня!

Мужчина тем временем обхватил меня снизу рукой и бесцеремонно полез к самому сокровенному. Просунув палец внутрь меня и, вызвав тем самым в моем сознании волну боли, Линстер снова утробно зарычал.

— Такая маленькая, такая узенькая... это будет хорошо, да... ты прекрасно обхватишь меня — шептал мужчина болезненно двигая во мне своим пальцем. В следующую секунду он отнял руку и зачерпнул пальцами непонятную субстанцию с банки, и я поняла, что передо мной была поставлена смазка. Обмокнув в нее пальцы, Линстер снова полез в меня сначала одним, а потом и вторым пальцем. И вот уже внутри моей нетронутой киски хозяйничаю два толстых пальца, причиняя неудобство и боль. Растянув немного вход, пальцы двинулись дальше, выходя из меня и с каждым последующим толчком проникая немного глубже. Добравшись до моей тонкой преграды пальцы, как и мужчина за моей спиной, замерли. Линстер потрясенно и вместе с тем восторженно выдохнул:

— Так вот почему ты такая узенькая. Неужели тебя не лишили девственности в поселении? У тебя не было раньше хозяина! — удовлетворенно прорычал мужчина и безжалостно порвал пальцами мою девственную преграду. Мое сознание взорвалось дикой болью, в то время как лицо оставалось абсолютно бесстрастным. — Я, маленькая моя Майоли... я буду твоим единственным хозяином, — продолжая безжалостно растягивать меня, рычал мужчина. Вскоре к двум пальцам присоединился третий... они с силой входили в меня, безжалостно растягивая и причиняя дикую боль. Но я знала, что это только подготовка к настоящей боли, которая ждет меня впереди.

Через некоторое время пальцы мужчины покинули меня и я, наконец, смогла свободно вздохнуть, но уже в следующее мгновенье, мое сердце затрепетало словно птичка в клетке, а мое сознание скрутило от ужаса — мужчина забрал стоящую рядом со мной баночку и, щедро смазав свой член и мою киску, буквально бросил ее на ковер. В следующую секунду моя правая нога была согнута в колене и закинута на столешницу, а сильные руки заставили еще сильнее прогнуться, выпятив свою попку и максимально открыв беззащитную киску. Я почувствовала, как к моему входу была приставлена толста головка члена и с первым же сильным надавливанием, я поняла, что не переживу этой ночи.

Я чувствовала каждую неровность на этом огромном члене, которая дополнительно растягивала и разрывала меня, каждую вздутую вену... Несмотря на то, что Линстер старался входить в меня осторожно, мне было безумно больно и моим единственным желанием было подохнуть тут же, так как мне даже представить себе сложно было, что меня ждет впереди. Оказавшись полностью во мне и растянув меня до пределов возможного, мужчина замер и удовлетворенно прохрипел:

— Ты так сжимаешь меня, что причиняешь боль. Но ничего мы это скоро исправим... да, моя Майоли?

За словами последовал первый, невообразимо болезненный толчок, затем еще один... и еще... и еще. Мужчина продолжал растягивать меня и чем больше он растягивал, тем мощнее, сильнее и безжалостнее становились его толчки. А для меня весь мир потонул в боли и сосредоточился в том месте, где меня безжалостно буравил незнакомый мне мужчина. Не о таком мечтают девушки в свой первый раз. Я мечтала потерять сознание, но спасительное забвение не хотело приходить ко мне, и я выдержала все, что уготовила мне судьба на этот вечер. Уже врезаясь в меня на пределе своих возможностей, Линстер вдруг хрипло зарычал и я почувствовала, как мою многострадальную киску заливает его семя.

— Моя, моя Майоли, — простонал мужчина мне в шею, повалившись на меня и придавив своим чудовищным весом к столешнице. Немного отдышавшись, он нежно коснулся поцелуем моего плеча и отстранился, поворачивая меня к себе лицом и заставляя поднять на него глаза. Когда наши взгляды встретились, мужчина потрясенно уставился в мои глаза и судорожно выдохнул. Только сейчас я поняла, что мои щеки мокрые от пролитых слез. Как странно, подумало мое затуманенное болью сознание, разве то страшное чудовище не говорило, что мои чувства никогда не найдут отображения внешне?

— Майоли, — все еще потрясенный увиденным выдохнул мужчина, и через мгновение мое многострадальное тело было зажато в стальных, но нежных тисках его объятий, а слезы с моих щек начали аккуратно и нежно убирать бархатные губы. Я же чувствовала, что в моем сердце рождается и крепнет ненависть и к этому мужчине тоже. "Да, Крис, ты обязательно выживешь и отомстишь!", — трепетала в моем слабом теле спасительная мысль, благодаря которой, я знала точно, что сумею вынести все.

Глава 3

Меня в полуобморочном состоянии отнесли на кровать и, как ни странно, бережно уложили. Линстер вновь пораженно взглянул в мои глаза и дотронулся поцелуем до правого века.

— Твои глаза... Майоли... твои глаза живы, — шокировано и словно не веря в то, что видит, выдохнул мужчина, продолжая уже пристально всматриваться в мое лицо.

— Но... я не могу понять... Тебе больно, Майоли? В твоих глазах застыла боль... Почему? — непонимающе проговорил мужчина, а мое затуманенное сознание вполне серьезно выдвинуло теорию, что они тут все явно больные на всю голову. Нет, это ж надо до такого додуматься, порвать на кусочки тело и душу, а потом спросить "Тебе больно?".

Мужчина тем временем отстранился от моего лица и, видимо увидел то, что мое тело чувствовало — стекающую по моим ногам кровь, перемешанную с его спермой.

— О, Боги. Малыш! Я... мне учитель говорил, что когда женщина ложится со своим первым мужчиной, у нее немного идет кровь. Но... О, черт! — воскликнул Линстер и в поле моего зрения появилось его раскаивающееся лицо, — Это я. Да? Это я виноват, что твои глаза ожили лишь для того, чтобы в них отразилась боль? Прости меня, Майоли! Я сейчас!

Точно ненормальный! Шибанутый на всю голову...

Через секунду надо мной снова склонились, нежно развели ноги пошире и начали бережно вытирать чем-то влажным и теплым мои бедра. Потом в поле моего зрения снова появилось красивое, но уже такое ненавистное лицо.

— Сладкая моя, сейчас тебе будет больно, — Я почувствовала, что мои глаза действительно ожили и сейчас расширяются от невыносимого ужаса. Нет, только не снова...

— Не бойся, — видимо увидев, что твориться в моих глазах прошептал Линстер, — я намажу тебя целебной мазью. Сначала будет болеть, но потом все быстро вылечиться.

Я бы кричала, если бы могла... Да что там кричала... я бы на стенку вылезла лишь бы убежать от этих пальцев, которые снова находились во мне и снова причиняли невыносимую боль. На этот раз я точно ощутила тот момента, когда из моих глаз полились слезы.

— Тшшш... все...сейчас все закончится, милая. Немного пощиплет, а потом будет приятно холодить, — шептал мужчина и сцеловывал мои слезы. Судя по звуку, тюбик с целебной мазью был брошен на пол, а мой мучитель улегся подле меня и, притянув меня поближе, устроил мою голову у себя на плече, а свою руку по-хозяйски закинул мне на талию.

— Нам всегда говорили, что после проклятия, женщины не могут абсолютно ничего чувствовать. А я... я так горел, что не задумывался над своими действиями, полностью растворившись в своей жажде. Если бы я знал... если бы мог видеть или почувствовать, что причиняю тебе боль я бы... Черт! Я не за что не сделал бы тебе больно, — полным раскаяния голосом прошептал Линстер и затих, тяжело дыша.

Это он что, оправдывается? Перед "бездушной" игрушкой? Хотя мне, если честно, было пофиг на его слова, так как все мои ощущения снова были сосредоточены на моей киске, которую сейчас словно огнем выжигали. А через пару минут наступило, наконец, долгожданное облегчение — появился обещанный холодок, и я расслабилась, чувствуя, как мое измотанное сознание уплывает в объятия Морфея.

Проснулась я от того, что меня куда-то несли. Открывать глаза было страшно до колик в желудке, поэтому глаза оставила закрытыми — хоть эта часть меня теперь принадлежит мне... надеюсь...

Меня бережно уложили на что-то мягкое и влажное, и я почувствовала, как мое тело словно оплетают шелковые влажные ленты... Стойко держу глаза закрытыми и через пару минут догадываюсь, что меня отнесли в ванную комнату. Несказанно удивилась некоторым действиям этих самых лент по... кхм.. очищению меня, но все равно упорно держу глаза закрытыми, а вдруг, если не показывать виду, что я проснулась, меня трогать не будут?

Надежды не оправдались. Меня снова подняли, отнесли на кровать и не положили, а посадили, подложив пару подушек под спину.

— Майоли, просыпайся, — послышался бархатистый голос. Глаза открылись и наткнули на находящиеся совсем рядом черные глаза. Этот идиот счастливо улыбнулся... так бы и выцарапала бы ему эти наглые глазища...

— Мне не приснилось, — с долей облегчения выдохнул Линстер, — твои глаза действительно живы.

"Если ты рассчитываешь, увидеть в них что-то кроме презрения и ненависти, могу разочаровать", — мстительно пронеслось в голове

— В твоих прекрасных глазах бушует шторм, — вдруг нахмурился мужчина, — что-то не так?

Черт! Да ему следует вручить приз "Самый догадливый" и "Открытие века". "Да, сюрприз — я от тебя не в восторге!!!", — вопило все мое сознание. Но потом вдруг пришла мысль — а вдруг если я буду постоянно смотреть на него с презрением и ненавистью, он отправить меня обратно к тому чокнутому доктору и мне увеличат дозу этой кислоты? Я чувствовала, что делать этого ну никак нельзя, так же как чувствовала и то, что мой организм начал каким-то чудесным образом справляться с этим ядом. Ведь не зря мои глаза снова "живут", как выразился Линстер.

-Ну вот, а теперь твой взгляд стал хмурым, — вырвал меня из раздумий мужчина, рассматривая меня как неведомую букашку под стеклом...

Да, Крис, ты права, нужно пока затолкать свою ненависть пока куда подальше, возвращаться в ту палату мне никак нельзя. Вскинула на мужчину, как я наделась нейтральный взгляд. Приязнь или, не дай Боже, еще что-то более глубокое я изображать своим взглядом пока не собиралась... да, надеюсь, и не придется.

— Знаешь, мне нравится даже когда ты смотришь на меня с неприязнью, хотя я и не могу понять ее причин... Это, все же, лучше, чем смотреть в бархатистую зелень твоих глаз и видеть в них лишь пустоту, — со вздохом констатировал мужчина.

— Можешь немного полежать, если ты... если у тебя... ну... в общем, если тебе еще больно, — начал заикаться и виновато отводить свои глазки...

— Потом поешь, — приказал он и показал на прикроватный столик. — Я уйду, но ненадолго. Скоро вернусь!

Когда дверь за Линстером закрылась, я попробовала пошевелить ногой. Чертас-два! Каким же макаром он думает я буду есть? Но, сделав телодвижение к еде, заметила, что тело послушалось меня. Нахмурилась... странно все это как-то. Попробовала снова попытаться встать с кровати... Снова ничего не вышло. Сделав еще несколько неудачных попыток, откинулась на подушки (благо отдыхать разрешил, а не сидеть "солдатиком" и ждать его), закрыла глаза и не заметила, как уснула...

— Почему ты до сих пор ничего не поела! — проорал голос около моей кровати. Открыла глаза — снова наткнулась на черный взгляд напротив, только на этот раз разозленный. И чего на ровном месте сатанеет?

— Садись и ешь! — поступил приказ, и покорное тело мигом принялось его выполнять. Но послушные своей хозяйке глаза метнули недовольный взгляд в своего мучителя, на что последний усмехнулся:

— Нет, мне, определенно, нравятся твои глаза, когда в них живут эмоции.

Мужчина скинул с себя рубашку и, забравшись на кровать позади меня, улегся. И тут я поняла, что до сих пор абсолютно... совсем голая! Вторя моим мыслям, за спиной раздался судорожный вздох, а через мгновение почувствовала его палец на своем позвоночнике. Линстер медленно вел пальцем вдоль позвоночника и, когда тот почти добрался до самого копчика, ощутила, как прогнулась кровать, а в следующую секунду по моей спине начали путешествовать горячие, словно пламя губы.

Все во мне застыло и сжалось в смертельном ужасе. Но ложки с какой-то непонятной, но вполне приятной едой, исправно отправлялись мне в рот, исполняя приказ ненавистного мне господина.

Благо, дальше поцелуев у этого ненормально не дошло, и как только я поела, он соскочил с кровати и, бросив мне какой-то пакет, приказал:

— Одевайся!

Какое приятное слово. Видимо глаза мои заблестели от радости, что я, наконец, смогу закрыться от этого пожирающего взгляда, так как мой мучитель нежно улыбнулся и, поцеловав в шейку, снова прохрипел:

— Как же я все-таки счастлив, что твои глаза живы, Майоли.

* * *

*

Большую часть дня мы гуляли по огромному саду, а я, заодно, пыталась изучить местность. А вдруг?.. Как только нам попадался кто-то из посторонних, я старалась делать свой взгляд пустым и отсутствующим, так как была уверена, что заметь кто-то эмоции в них, меня бы снова потянули в ту страшную комнату. Пообедали мы тоже в саду, а вот ужинать отправились в замок... Это было ужасно настолько, что мне с трудом удавалось удержаться от того, чтобы мои глаза не загорались лютой яростью. В залу начали сходиться мужчины, и основное их количество было со своими игрушками. Хоть меня и душила ярость я не могла не заметить, что все присутствующие в зале женщины были лишь немного меньше мужчин, но такие же высокие, ширококостные и широкоплечие. Теперь, во всяком случае, я поняла слова того чудовища, что он тоже не отказался бы от такой игрушки, как я.

Когда подошли к столу, я вынуждена была подавить в себе новую вспышку ярости — возле некоторых стульев на полу лежали небольшие подушки. И, спаси меня Господи, я даже не сомневалась для кого они. Так и получилось — мужчины садились на свои места, а их рабыни устраивалась около их ног на подушках. Та же участь постигла и меня. Как только я опустилась на пол, в мои волосы тут же зарылась рука Линстера и начал их нежно гладить и перебирать.

— Линстер, светлые Боги, что это за сокровище? — послышался восхищенный мужской голос за моей спиной.

— Нравится? — гордо выдал хозяин, от чего хотелось залепить ему увесистую пощечину или подзатыльник... а еще лучше и то, и то другое. — Это моя Майоли.

— Безумно нравится, — полный зависти голос за спиной. — Слушай, может, когда наиграешься продашь ее мне? Я ведь знаю, что тебе они быстро надоедают.

В ответ над головой раздалось угрожающее рычание:

— Трин, она моя и ее я продавать не собираюсь. Никогда! — категорично так.

— Ну, тогда, может хоть одолжишь на пару дней?, — законючил невидимый.

— Нет! — уже буквально рявкнул Линстер.

Внутри немного отпустило — благо хоть новых кошмаров на ближайшее время не предвидеться. Линстер взял меня за подбородок и заставил взглянуть в глаза:

— Я тебя никому не отдам, слышишь? — ну, прям психиатр хренов... а осчастливил-то... Мне бы еще от тебя каким-то образом сбежать! Но... делаю благодарные глаза, за что получаю в ответ полный нежности взгляд и нежное поглаживание щеки.

— Не могу дождаться, когда мы, наконец, подымимся в покои... Хочу тебя, — хрипит мужчина. А на меня снова накатывает паника и я готова молить: только не это — внутри все еще болит и саднит... Но прячу глаза, — поболит и перестанет, главное не давать причин вести себя к доктору.

— Сын мой, ну как тебе твоя новая игрушка? — заставляет сжаться от ужаса ненавистный голос.

— Отец, Майоли великолепна. Никогда не устану держать в руках это сокровище, — счастливо отвечает эта садюга. — Я бы и сейчас лучше с ней наедине поужинал, но решил побыть этот вечер с тобой, — завтра днем отправляюсь назад в свои владения. Сам понимаешь — дела.

— Я рад, что ты нашел время так долго погостить у меня, Линстер, — вроде очень даже искренне ответило чудовище. Потом увидела рядом с собой его сапоги, а через секунду почувствовала пальцы на подбородке. Не знаю, откуда во мне взялись силы, но я смогла заставить себя успокоиться и взглянула в ненавистное лицо абсолютно пустыми глазами. В ответ получила полную злорадного удовлетворения улыбку и "покровительственное" похлопывание по щеке.

Несмотря на то, что было ненавистно сидеть весь вечер в ногах Линстера, я молилась, чтобы его разговор с отцом и прочими знакомыми никогда не закончился. Но, надежды разбились в дребезги, когда мой хозяин поднялся и направился на второй этаж, приказав мне следовать за ним.

Как только зашли в спальню, получила вполне ожидаемый приказ раздеться, а в следующую секунду меня уже подхватил на руки и потащили в ванную комнату, а после — прямиком на кровать...

— Сладкая моя, если бы знала, сколько усилий мне стоило дождаться, когда мы, наконец, останемся одни. Ты мне так нужна... я изголодался по тебе, — хрипел мужчина, бессовестно шаря руками по моему телу и целуя шею горячими губами.

— Раздвинь ножки, Майоли. Откройся для меня... сегодня не будет больно, — шепчет... и берет уже знакомую мне с вчерашнего вечера банку смазки. Обмакивает в нее пальцы и начинает гладить мою киску, постепенно проскальзывая в меня одним, а потом и двумя пальцами. А я снова, пока он растягивает меня для своего члена, корчусь внутренне от боли и молю открытый моему взору потолок, чтобы все закончилось как можно быстрее. Чувствую, как во мне замирают пальцы, а перед глазами появляется встревоженное и потрясенное лицо Линстера.

— Тебе все еще больно... в твоих глазах снова боль — шокировано шепчет мужчина. Надо же, Америку открыл! Боги, ну давай уже быстрее — ожидание хуже самой пытки в стократ.

— Что же делать, — сокрушенно, — ты нужна мне! Мне нужна разрядка...

И тут взгляд Линстера падает на мои губы... Даже не мечтай, козел-переросток! Откушу нахрен все, как только челюстью смогу пошевелить!

Но, мужчина, моих кровавых планов на свое самое дорогое не знал, а потому нежно улыбнулся и приказал сесть на край кровати. 'Чеееерт! Ненавижу!' — взорвалось сознание.

— Хотел отложить твое обучение этому до дома, но раз уж ты еще не оправилась, то лучше так, чем снова причинить тебе боль. Хотя... мне было бы намного уютнее в твоем тугеньком лоне, — шепнул мне в шею мужчина и, поцеловав, проворно спрыгнул с постели, стащил с себя все и встал передо мной во всей своей красе. 'Моральный урод!' — пронеслось в голове. Но, как бы мое сознание его не обзывало, тело послушно исполнило поступивший приказ:

— Обхвати его своей ручкой и погладь... Молодец... какие нежные у тебя руки, — одобрительно прохрипел мужчина, в то время как я снова ужасалась его огромному размеру, подметив, что я даже пальцы вокруг него сомкнуть не могу.

— Умничка, моя сладкая... А теперь лизни головку... обведи язычком вокруг... — удовлетворено стонет, когда мое тело, несмотря на содрогающийся от ужаса разум, выполняет приказ.

— Майоли, запоминай внимательно, все, что сейчас делаешь, чтобы в следующий раз мне не приходилось напоминать, что и как я люблю, — слышу сверху слегка надтреснутый, но строгий голос и новую инструкцию, уже выданную хриплым шепотом:

— Проведи язычком сверху вниз и обратно. Поласкай меня так немного. — Чувствую, как член под моими губами нетерпеливо подрагивает.

Линстер же уже беспрерывно издает хриплые стоны и нежно гладит по волосам и лицу, пока я послушно ласкаю его.

— А теперь втяни его в рот и пососи, — рычит от нетерпения.

— Да, вот так... молодец... Девочка моя сладка, твой ротик сводит меня с ума, — шепчет и в нетерпении начинает двигать бедрами.

— Возьми больше, я хочу чтобы ты взяла столько, сколько может принять твой ротик и начала сосать жестче... Вот так... да... и продолжай гладить его ручкой.

Выполняю все, что механическая кукла, а он уже вовсю стонет и рычит, все настойчивее работая своими бедрами и заставляя меня время от времени давиться своим членом.

— Хочу, чтобы ты приняла все, что я тебе дам. Сейчас и всегда, — хрипит едва узнаваемый голос, а я чувствую, как и без того огромный и твердый член в моих руках становится еще тверже. А еще через секунду в мой рот брызнуло его солоноватое семя. Едва успевая сглатывать, продолжаю сосать и ласкать рукой, так как приказа 'хватит' не поступало.

Спустя пару секунд затихает и приказывает остановиться. Подымает мое лицо и я стараюсь придать глазам бесстрастное выражение. Смотрит... потом его взгляд опускается к моим губам, и я понимаю, что он видит стекающую с уголка губ сперму. Наклоняется ко мне, собирая пальцем вытекшее изо рта семя и возвращая его вместе со своим пальцем мне в рот, заставляя напоследок облизать и пососать его.

— Умничка, моя сладенькая. Твой ротик доставил мне неземное удовольствие, — нежно хрипит и гладит пальцем уголок губ, а в глазах снова разгорается пожар... Нет, пожалуйста, нет... Только не опять...

— Но мне одного раза мало. Поласкай меня своим ротиком еще, сладкая моя. — И снова выпрямляется, открывая обзор на, так и оставшийся стоять колом, огромный член. 'Ненавижу!'

На этот раз времени, чтобы удовлетворить его ушло намного больше. 'Чертов кретин! Как же я тебя ненавижу!'... После того, как он получил свое, снова смазал мою киску и целебной мазью и с удовлетворением известил, что не может дождаться, когда сможет снова в меня погрузиться.

Засыпала в крепких, как тиски объятиях ненавистного мужчины, с самым мерзким чувством на душе.

Глава 4

Пробуждение мое было не на много лучше, так как проснулась я от того, что в моем лоне уже хозяйничают во всю два пальца Линстера.

— Доброе утро, Майоли, — хрипит в шею и ускоряет движения своими пальцами. — Тебе не больно ведь так? Хочу взять тебя сейчас, ведь потом до вечернего привала нам так и не удастся побыть наедине.

И он берет меня снова и снова. А мне снова и снова больно, только на этот раз благодаря тому, что он долго меня растягивал пальцами у меня не идет кровь, да и от слез, я хоть и с трудом, но удержалась. Даже глаза закрыла, чтобы не заметил чего. Кому нужна порченая игрушка? А к доктору мне никак нельзя.

* * *

Дорога да замка Линстера заняла четыре дня. Днем мы ехали на каком-то непонятном мне транспорте, который по скорости едва превосходил лошадь. А на ночь разбивали лагерь... На это время суток у нас уже установилась определенная традиция — он кормит меня с рук, а потом я удовлетворяю его любым способом, какой бы он не пожелал.

На третий день пути заметила, что могу сама пошевелить пальцами ног и рук. Обрадовалась... А вот непонятно откуда появившаяся боль в районе лопаток расстроила.

Под конец четвертого дня мы добрали до владений Линстера. Как только оказались в замке, меня сразу же поразил роскошный и светлый интерьер, который разительно отличался от мрачной атмосферы замка того чудовища. Но, все же, было у них нечто общее — бесправные и бесчувственные женщины, которые послушно выполняют приказы своих господ и постоянно сидят у их ног.

Дни тут потянулись мучительной вереницей. Линстер, словно с катушек слетел — он был ненасытен и заставлял удовлетворять его по нескольку раз утром, днем и не слазил с меня полночи. Поэтому для меня каждый день превратился в нестерпимую пытку болью и унижением. Линстер, видимо, о чем-то догадывался, хотя я и старалась скрыть от него бушующие во мне чувства, так как после каждого раза обрабатывал меня лечебным бальзамом.

Я же с каждым днем замечала, что все больше могу контролировать свое тело и это не могло не радовать. Одно только расстраивало — не проходящая боль в районе лопаток. Также с каждым днем становилось все тяжелее контролировать себя и не выказывать того, что я могу уже практически полностью управлять своим телом, так как это могло значительно снизить мои уже вполне созревшие планы на побег.

Но, однажды ночью, я все же выдала себя...

— Тебе не нравятся мои прикосновения, ведь так? — от чего-то грустно спрашивает мой мучитель, и я чувствую, как он медленно и нежно ведет пальцем по позвоночнику.

Сегодня он на удивление не трогал меня целый день. Я уже было обрадовалась, что у меня будет праздник — выходной после двух недель пыток. Но... видимо, не судьба.

— Только сегодня я это понял... Как жаль, что ты не можешь мне рассказать, как сделать так, чтобы мои прикосновения приносили тебе радость.

Придвигается и начинается выциловывать спину. Терплю... хотя сил на это уже давно, вроде бы, и нет. Поворачивает и укладывает полностью на живот, продолжая ласкать языком и губами. Сначала я, как обычно, ничего не чувствовала, но потом эти ласки стали казаться приятными и по телу начали проноситься волны тепла. Только этого не хватало! Что это оно себе надумало?

Линстер тем временем опустился к моей талии, не обделяя лаской ни единого миллиметра кожи. По телу побежала толпа мурашек... Нет, пожалуйста, нет... Просто возьми как всегда — пару поцелуев в шею, смазка и вперед. Не надо так... умоляю.

Но мольбы остаются не услышанными, а мой мучитель уже опускается к попке, целуя, покусывая, посасывая. Не пропустив ни кусочка податливой плоти и тут, он спустился еще ниже и прикусил кожу под самой складочкой внизу, после чего зализал место укуса и провел языком от внешней стороны бедра прямо до моего лона, мышцы которого тут же сжались. Меня словно током прошибло и я с удивлением заметила, что мне все тяжелее контролировать свое дыхание и рвущийся на волю стон. Линстер же, этот подлый змей, проделывает то же самое с правой ягодицей и мое сердце заходится в диком ритме.

— Твое сердечко начало так быстро стучать... Что с тобой, сладкая моя Майоли? — хрипло шепчет мужчина прямо в складку, откуда так и не успел еще забрать свои проклятые губы и язык.

Лизнул на прощание и отправился в путешествие дальше — вниз по моим ногам... пощекотал нежную кожу под коленкой, перевернул меня на спину и начал свое путешествие снизу вверх. Тут он тоже не забывал покусывать и зализывать каждый сантиметр кожи. Прикусил кожу на тазобедренной кости и снова зализал, потом провел языком по самому низу живота и... все — мое тело предало меня мимолетным сокращением мышц. Внутренне содрогаюсь, понимая, что он может это заметить, но сам Линстер, видимо увлеченный своим занятием, продолжает и дальше осыпать мой животик поцелуями. Да что же это с ним? Нет, пожалуйста, отстань уже, наконец! А что же Я? Вспомни, сколько раз он становился причиной твоей невыносимой боли, сколько раз унижал и принуждал. Вспоминаю... не помогает — моя невесть откуда взявшаяся чувствительность заставляет уже вроде бы принадлежащее мне тело снова предать меня и еще сильнее возненавидеть этого мужчину.

А Линстер уже начал обстоятельно ласкать языком пупок, одновременно сжимая и поглаживая мою талию сильными руками. Закусываю губу, чтобы не выгнуться и не застонать. Поспешно отпускаю губу, ибо может заметить... Чееерт... что же ты делаешь?

Пробирается еще выше, оставляя влажную дорожку от своего языка от пупка до самой впадинки между грудями.... Сил терпеть больше нет... Ласкает зыком грудь, постепенно пробираясь к соску, а руки внизу живут своей жизнью — и вот мои ножки уже слегка раздвинуты а его палец поглаживает мою ращелинку, но не спешит нырять внутрь. Пытаться контролировать дыхание уже не имеет смысла — я просто задыхаюсь...

Добравшись до соска, легонько лизнул сморщившуюся вершинку, приласкал языком ореолу и втянул в себя, легонько посасывая и не переставая внизу методично гладить преддверие лона. Еще чуточку и весь контроль полетит к чертям собачим и я себя выдам всю как есть. Пытаюсь в очередной раз уговорить свое тело прекратить это непотребство, но все уговоры обрываются, когда ласкающийся меня мужчина с силой прикусывает сосок и одновременно резко задвигает в меня свой длинный палец. Выгибаюсь под мучителем и издаю полный наслаждения стон...

— Моя Майоли, какие же сладки звуки ты умеешь издавать, — хрипло и, задыхаясь словно после пробежки, шепчет Линстер, — Почему ты скрывала от меня, что ты живая... что ты настоящая? Почему ты скрывала от меня это? — рычит и с силой задвигает в меня второй палец, заставляя мое тело снова выгнуться, а еще одному стону слететь с губ.

— Ты горишь, малышка. Ты тут словно горячий шелк, который, я знаю точно, плотно обернет меня... сжигая. Может ли быть для мужчины рай желаннее? А ты скрывала его от меня... прятала, — с непонятной болью в голосе продолжает шептать Линстер.

— Не позволю, никогда больше не позволю прятаться от меня и закрываться. Ты всегда теперь будешь такой для меня, — чтобы я поняла, что он имеет ввиду, пошевелил своими пальцами во мне, — открытой, горячей, мокрой и издающей эти волшебные звуки. И глаза... твои прекрасные глаза теперь всегда будут поддернуты этой очаровательной дымкой, уж я-то позабочусь. Ты моя, Майоли, моя! И я ни на секунду не позволю тебе усомниться в этом!

Хочу попытаться что-то возразить, но снова издаю только хриплый стон, когда он с силой втягивает мой сосок в рот и начинает быстрее двигать во мне пальцами. И снова весь мир для меня сужается к рукам и губам этого мужчины...

— Как ты замечательно пахнешь, — отрывается от моей груди мужчина, доставая пальцы из моего лона и по пути, случайно задевая клитор. Я дернулась от прошибшего меня тока... Линстер сузил глаза, медленно облизал пальцы, зажмурившись от удовольствия, и снова вернул их к лону. Только на этот раз не поступил как обычно, а начал исследовать складочки, следя за моим лицом словно хищник. И когда он снова задел мой клитор, я не смогла сдержать судорожный вздох... По лицу мужчины расплылась улыбка, от которой мне сразу стало как-то не по себе.

Увидев панику в моих глазах, его улыбка стала еще шире.

— Сладкая моя девочка, — промурлыкал Линстер и погладил клитор, вырвав из моей груди громкий стон, — кажется, я только что понял, как заставить тебя петь для меня эту волшебную песню.

И все с той же порочной улыбкой на лице, опустил свою голову к моей груди, — лизнул напоследок сосок и двинулся вниз. Уже спустившись к самому низу живота, позволил себе немного приласкать языком и его. Выпрямился, блеснул на меня горящими от страсти глазами и резко раздвинул ноги, устраиваясь между ними и крепко охватывая мои бедра сильными руками.

Меня же охватывает самая настоящая паника, если он сейчас сделает то, о чем я думаю, я не только спою для него...

Смотрю расширившимися глазами, как мужчина не отпуская мой взгляд, склоняется к моему лону... И все.. меня перемыкает... зачем притворяться, если я и так уже выдала себя с потрохами? Я изо всех сил пытаюсь вырваться из захвата и сдвинуть бедра... оттолкнуть ногами... вывернуться...

— Нет, — срывается с моих губ то ли полустон, то ли полумольба.

— Да, сладкая моя Майоли, да, — нежно, но непреклонно хрипит мужчина, и с первым же тягучим движением его языка я, выгибаясь под ним, со всей четкостью осознала, что пропала...

Но сдаваться так просто я вовсе не собиралась — пытаюсь хоть как-то отстраниться, понимая, что еще чуть-чуть и я утону в этой ласке, растворюсь без остатка... и кем я тогда буду? Но, как бы я ни старалась уйти от ласк мужчины, он крепко держал мои берда и не позволял сдвинуться ни на миллиметр. 'Допритворялась, блин!', — пронеслась в голове последняя связная мысль. Его язык... этот грешный чертов язык... он играл с моим клитором, то нежно поглаживая, то обводя, то ударяя по нему.

Наигравшись, Линстер поднял мои ноги и прижал к груди, удерживая их одной рукой. Секунда — и я снова чувствую на своем клиторе его язык, который поласкавшись немного, нырнул прямо в мое лоно. Снизу послышалось полное удовлетворения рычание, подходящее больше зверю, нежели человеку. А что я? А я уже не могу сдерживать рвущиеся стоны и уже действительно 'пою' для него, не останавливаясь.

Опять раскладывает меня, сгибая ноги в коленях и разводя их как можно шире.

— Попытаешься сдвинуть свои ножки, свяжу, и тогда пощады не жди. Оттрахаю так, что ходить не сможешь! — Рычит на полном серьезе... и я ему верю... какую-то весомость словам придают эти не человеческие синие сполохи в глазах.

Снова опускается ко мне и втягивает мой клитор в рот, смакуя как какое-то лакомство. Одна из уже свободных рук лежит на моем животике, время от времени напрягаясь и не давая мне выгибаться под его губами, избегая настойчивой ласки или наоборот, пытаясь усилить давление его рта. Два пальца другой руки оказываются в моей киске, лаская и сводя с ума.

Он беспощаден... Я уже метаюсь по кровати и не могу издать ни слова кроме громких стонов и бессвязных бормотаний. Я даже не замечаю, когда пальцы моих рук успевают запутаться в коротких черных волосах мужчины, то просто лаская его, то притягивая ближе к себе, требуя большего. Чувствую, что скоро сгорю в этом поглощающем меня пламени... пытаюсь уйти... убежать... оттолкнуть. Мужчина издает утробный рык, как бы говоря, что он пока еще не готов оторваться от своего лакомства. Судорожно цепляюсь то в его волосы, то в плечи, то в простынь... это лихорадка... самое настоящее безумство. Сердце уже вылетает из груди, и я чувствую, как внизу живота закручивается какая-то пружина... еще мгновение и эта пружина выстреливает, а я, издав громкий крик, падаю в пропасть неземного наслаждения.

Но Линстер не спешит отпускать меня, продолжая и дальше работать своими пальцами и языком в прежнем темпе. Судороги оргазма уже утихли, и его ласка приносит уже не наслаждение... нет... от нее хочется уйти, что я и пытаюсь сделать.

Рычит:

— Свяжу к чертовой бабушке!

Успокаиваюсь, вспоминая что-то об 'оттрахаю так, что ходить не сможешь'. Мужчина снова возвращает к своему занятию и, уже спустя буквально пару минут я снова выгибаюсь под ним и стараюсь посильнее прижаться к его волшебному рту.

Доведя меня до беспамятства, Линстер отстранился, чем вызвал полный недовольства стон и попытку удержать его голову на месте. Мужчина же, не обращая внимания на мои требования и продолжая прокладывать дорожку из поцелуев, начал передвигать вверх по моему телу. Уделил внимания соскам, а после начал ласкать языком шею, не пропуская ни миллиметра такой чувствительной плоти, забирая у меня остатки разума.

Отстраняется, внимательно всматриваясь в мое лицо. Я же с удивлением замечаю, что все мощное тело Линстера дрожит от невыносимого желания, а со лба стекают тоненькие ручейки пота. Я никогда еще не видела его таким... Подымает дрожащую руку и нежно гладит костяшками пальцев мою щеку, после чего, удерживая мой взгляд и слегка поглаживая кожу ведет ее вниз... между грудями, по животику... пригладил киску, а в следующее мгновение я почувствовала как ко входу в мое лоно была приставлена широкая головка его члена.

Это вывело меня из сладостного дурмана, — моментально вспомнилось, сколько боли принес мне этот член и его владелец. Положила руки на грудь мужчины, в надежде оттолкнуть. Но, как только они коснулись кожи, стальные мышцы судорожно сжались, а огонь и странные синие всполохи в глазах мужчины стали еще заметнее. Попыталась таки отпихнуть эту гору мускулов, но единственное, чего добилась — это хриплого рычания и усилившего давления на мое лоно.

— Нет, пожалуйста, не надо, — все еще задыхаясь от бегущего по венам огня, взмолилась я. В ответ мне лишь покачали головой, еще больше усиливая давление и уже проскальзывая внутрь моего истекающего соками лона. Застонала... но не от боли, а от приятного чувства наполненности.

Линстер входил в меня медленно, не отрывая горящих от страсти, но внимательных, глаз от моего лица. Когда же его член полностью вошел в меня, несказанно растянув и подарив чувство наполненности, мужчина судорожно выдохнул, но внимательного взгляда от моего лица не отвел. А я уже едва могла дышать — я снова задыхалась от страсти. Каждый введенный мучительно медленно в меня миллиметр его плоти, забирал частичку моего дыхания и все сильнее погружал в омут сладострастия.

Первое осторожное движение и я выгибаюсь ему на встречу, издавая полный страсти и желания стон. Мужчина снова выдыхает и в моем затуманенном сознании мелькает понимание, что он и не дышал до этого момента толком. Опускается на меня и, зарывшись носом в мою шею, начинает мучительно медленно двигаться во мне, не забывая целовать и покусывать шейку. Еще чуть-чуть и я уже подымаюсь ему навстречу, увеличивая и свое, и его наслаждение. Слышу вибрирующий у моей шеи рык, и Линстер срывается, начиная вколачиваться в меня с неимоверной силой. И нету в этот раз никакой боли, — только мучительное наслаждение и желание требовать еще и еще...

Кончала я с громким криком, в котором отчетливо слышалось имя моего мучителя. Ему вторил не менее громогласный рык, сорвавшегося в пропасть такого же неимоверного наслаждения Линстера. И, уже уплывая в сон, я услышала полный невообразимой нежности шепот:

— Майоли...

* * *

*

Я задыхался и понимал, что, наверное, умер...умер и попал в рай, потому что на земле такого наслаждения просто не бывает. Я чувствовал, как мое лицо, все еще уткнувшееся в эту тоненькую прекрасную шейку, расплывается в глупой, блаженной и совершено счастливой улыбке. Судороги невообразимо мощного оргазма уже прошли, но я все еще крепко прижимал свою сладкую девочку к себе, не в силах расстаться с этим великолепным чувством и ее таким податливым телом.

Собрав все свое самообладание, отстранился и, поднявшись на все еще дрожащих руках, опустил взгляд туда, где наши тела все еще были слиты воедино. Почувствовал, как мою грудь наполняет, готовый вырваться наружу, счастливый смех. Запрокидываю голову и смотрю в потолок, не зная, каких Богов благодарить за этот чудесный дар, за эту хрупкую малышку, что подарила ему столько наслаждения и вернула надежду на действительно прекрасное будущее с настоящей, любимой женщиной.

С нежностью посмотрел на моментально уснувшую девушку и, дотронувшись нежным поцелуем до ее виска, с сожалением вышел из ее такого уютного лона и лег рядом, притягивая ее к своему телу и оплетая маленькую фигурку своими руками и ногами.

— Завтра, маленькая моя Майоли... Завтра ты все расскажешь мне, — прошептал мужчина в макушку мирно посапывающей девушки и, дотронувшись поцелуем к волосам, полностью погрузился в свои мысли.

Он был зол на нее с самого утра, а точнее с того самого момента, как вернувшись в свои покои увидел ее... Она сидела около ведущей на балкон арки и что-то нашептывала маленькой птичке, которая весело щебеча, прыгала по широким перилам, клевала какие-то крошки и забавно склоняла головку то в одну, то в другую сторону.

Первым его порывом было рвануться к своей девочке и сжать в крепких объятиях, осыпать поцелуями ее лицо и рассказать, как он мечтал об этом. Как надеялся, что она сможет радовать его не только живым блеском своих глаз, как молился всем богам, чтобы те сжалились над ним и его Майоли, — подарили им шанс на настоящее счастье.

Но потом... потом он осознал, что эта милая картина не была предназначена для его глаз и почувствовал, как в душе разливается нестерпимая боль и разочарование. Он не мог понять, за что его девочка так поступает с ним, почему не хочет поделиться своим теплом и лаской... Наконец, просто поговорить, как она разговаривает с этой птичкой. Ведь не проходило и дня, чтобы он не мечтал о том, чтобы она могла общаться с ним не только своими прекрасными глазами. Сколько раз представлял он себе, как будет звучать голос его ангела?

Целый день он ходил по своему замку мрачнее тучи, пытаясь понять, что ему делать... И в голове начали всплывать рассказы его учителя...

Ему тогда исполнился только третий десяток, а он уже на вид не переваривал женщин — всегда бесстрастные, всегда безразличные, не в состоянии даже шага ступить без приказа со стороны. Они словно бездушные куклы с пустыми глазами. Какая радость от обладания такой? И, несмотря на то, что он не знал другого, с каждым днем в нем все сильнее росло отвращение к этим созданиям и к себе в частности, так как живущий в нем зверь постоянно требовал разрядки.

Именно в те, такие тяжелые для него годы, его учитель и рассказал ему о том, что женщины не всегда были пустыми и холодными. Что раньше в них горел огонь жизни и страсти, который мог испепелить мужчину, — заставить его сгореть и возродиться вновь...

Мужчина хмыкнул своим мыслям и воспоминаниям о том, как жадно он слушал своего наставника, когда тот в деталях и с тоской расписывал ему, как приятно держать в своих руках нормальную женщину. Тогда он еще спросил его, как понравиться и завоевать женщину с душой...

Не один день они вели такие интересные для молодого Линстера беседы, после которых он долго летал в облаках, мечтая о том, что когда-то все вернется вспять и женщины снова 'оживут', станут дарить свое тепло и ласку. Но, когда Линстеру исполнилось семьдесят, надежда умерла в нем, унеся вместе с собой что-то светлое и прекрасное из его души.

А потом отец подарил ему Майоли... удивительный цветок с золотыми, как солнце волосами, кожей цвета сливок и фигуркой, созданной для мужских рук. Она была такой маленькой, такой хрупкой, такой милой, что все в нем рвануло ей навстречу. А потом он увидел боль в глазах этой малышки и когда понял, что именно он стал ее причиной, в его душе все перевернулось, а сердце сжалось. Как он мог причинить боль своей девочке?

С тех самых пор мужчина старался внимательно следить за эмоциями в глазах Майоли, чтобы ненароком не причинить ей лишней боли...

Но стоило признаться самому себе — он не умел обращаться с женщинами... с нормальными женщинами. Поэтому, когда бушующие в его душе злость и разочарование от увиденной в своих покоях картины немного улеглись, он начал анализировать свои прошлые действия... вспоминать едва заметные всполохи отчаяния, неприязни, страха и боли, проскальзывающие время от времени в глазах Майоли. Они были настолько мимолетными, что он просто напросто думал, что все это ему кажется из-за того, что он так боится вновь оступиться со своей малышкой. Как же он ошибался...

И вскоре он понял, что ей не от чего бросаться в его объятия со своим радостным известием о павшем с нее проклятии. Как же мучительно больно было это осознать... понять и принять, что все это время ей были ненавистны его прикосновения, что он приносил лишь боль своей девочке, что она просто напросто боится близости с ним. Он не знал, почему она так тщательно скрывала все это в глубине своих бархатистых глаз, но понимал, что если он хочет от нее взаимности, ему придется ох как сильно постараться...

И он старался... добросовестно вспоминая все, о чем говорил его учитель, и внимательно следя за каждым вздохом Майоли, каждым мимолетным сокращением мышц, каждым ударом сердечка. Он забыл о своей личной жажде и голоде сходящего с ума внутри него зверя, — каждая частичка его существа была настроена только на его сладкую малышку, чтобы понять, что ей нравиться, как заставить откликнуться кипящим внутри него желаниям, забыть свой страх перед ним...

А когда он этого добился, то действительно сгорел в ней и возродился из пепла... абсолютно счастливым, с новыми надеждами и мечтами, связанными с его Майоли, которая крепко поселилась в его сердце и душе...

Глава 5

Сказать, что мое пробуждение было не особо приятным — значит, не сказать ничего. Проснулась я разложенная и расплюснутая прямо на... Линстере. Моя правая нога была перекинута через его торс и надежно поддерживалась тяжелой рукой чуть пониже пятой точки. Вторая рука этого нахала не менее крепко удерживала мою талию. Словом, выползти из этих объятий незамеченной не представлялось возможным, поэтому я попыталась успокоиться насколько это позволяло мое положение и основательно подумать, как мне выбраться из этого попадалова, в которое я сама себя вчера и загнала.

Показать свой характер и высказать все что я о нем думаю, щедро при этом пиная Линстера и желательно ногами, было довольно таки заманчивым соблазном. Однако стоило самой себе признаться, что в этом случае мне вряд ли дадут хоть какую-нибудь свободу. Сейчас он хотя бы время от времени оставляет меня одну в покоях, уходя на довольно таки приличное время — как раз достаточное чтобы вылезти из окна и попытаться сделать отсюда ноги.

В то, что он в любом случае не отправит меня к доктору-психопату или его здешнему аналогу — это я тоже уже уяснила: уж больно сильно хотелось Линстеру хоть каких-то проявлений эмоций. Но и дураком его не назовешь — рисковать он не будет. Если уверить Линстера в моей самой искренней ненависти к нему, неизвестно как он себя поведет. Но то, что не отпустит — это тоже ясно как Божий день, ибо, похоже, что я стала его любимой игрушкой... действительно любимой... игрушкой.

Я попыталась сдержать тяжелый вздох — опять фальшь, опять обман, опять притворство. Но... что еще мне остается? Лишь одному Богу известно, как тяжело мне дались последние несколько дней, когда я уже полностью могла контролировать свое тело, но не имела права оступиться и выдать себя. И сейчас все испортить своей вспыльчивостью?

Ход моих невеселых мыслей прервало поглаживание бедра.

— Ты ведь не спишь уже, да Майоли? — раздался слегка сонный полный ненавистной мне нежности голос над головой.

Удержать тяжелый вздох все же не удалось... Собрав все имеющиеся в наличии крохи мужественности, поднялась со своего мучителя и попыталась придать выражению своего лица отстраненный вид. Вот только такое чувство, что вся я сейчас больше походила на загнанного в угол зайца... и мои глаза, как я ни старалась, в полной мере отобразили степень этой самой 'загнанности'. Почувствовала смущение, когда взгляд горящих черных глаз пробежался по моей обнаженной груди и снова вернулся к лицу... все такой же жаркий, нежный и с еще какими-то неведомыми мне доселе эмоциями. Хотя... за те недели, что я провела безвольной куклой, вроде должен был выработаться стойкий иммунитет к смущению, так как рассматривали меня таким образом довольно часто. Пытаюсь прикрыться руками и отползти от мужчины... Нежно улыбнулся и, пресекая любые попытки к бегству, привстал на кровати и, отнимая мои руки от груди, притянул назад в свои объятия. Сложно было притворяться последние два дня, но сейчас, когда я уже выдала себя, почему-то стало еще тяжелее, просто таки нереально тяжело.

— Ну что же ты, Майоли...

-Крис, меня зовут Крис, — слегка дрожащим, но твердым голосом перебила я своего мучителя. Мне ненавистно было данное им имя — для меня оно ассоциировалось лишь с болью и унижением.

— Какой приятный у тебя голос.... Никогда не забуду, как он звучал, когда ты сгорала подо мной этой ночью, — мужчина прикрыл глаза от удовольствия, явно вспоминая как этот самый голос звучал и что конкретно он говорил... или не совсем говорил. Я же почувствовала, что начала стремительно краснеть. — Но... погоди, ты сказала Крис? Неужели тебе в поселении дали имя, ведь хозяина у тебя до меня не было.

Сердце сжалось от боли... ну зачем я это сказала, неужели настолько трудно было промолчать? 'Да, промолчать было просто нереально', — призналась я самой себе. Тяжело было молчать эти дни, принимая все удары судьбы. И сейчас я чувствовала, как все лелеемое мною на протяжении двух недель спокойствие начало стремительно улетучиваться. Пытаясь взять себя в руки, оттолкнулась от не ожидающего ничего подобного Линстера и, поспешно скатившись с кровати, обернулась прихваченной шелковой простыней.

— Нет, — сквозь плотно сжатые зубы и, стоя спиной к мужчине, прошипела я. Мне не хотелось показывать ему ту крайнюю степень бешенства, которую сейчас отображало мое лицо, — мне дали это имя мои любимые родители. Так называли меня всю сознательную жизнь дорогие сердцу друзья.... И от всех от них меня выдрало в этот чертов мир лишь затем, чтобы твой чокнутый на всю голову папаша нацепил на руку браслет и отдал поиграться своему сыну!!!

Замолчала тяжело дыша и, не оборачиваясь на Линстера, направилась в ванную, где ругала себя на чем свет стоит, не жалея при этом выражений. 'Две недели, две чертовы недели железного контроля и стоило нескольким словам сорваться с губ, как я превратилась в бочку пороха, которой чтобы взорваться и снести все к чертям собачим достаточно одной малюсенькой искры. Ты молодец, Кристи! До свободы осталось всего нечего — вечность!', — кипятилась я, отдавая себя во власть нежным касаниям странных, походящих на зеленый шелк лент.

Спустя некоторое время, когда я снова заворачивалась в ту же самую простынь, в ванную вошел Линстер. Лицо мужчины выражало крайнюю степень тревоги, вперемешку с непониманием и шоком.

— Ты говоришь какие-то странные вещи, Майоли. Как ты себя чувствуешь, маленькая моя? — встревожено спросил мужчина, протягивая ко мне руку и, касаясь подушечками пальцев моей щеки. — Быть может тебе стоит показаться доктору? Я могу позвать.... Наверное, падение проклятия как-то отразилось на твоей психике, потому что то, что ты говоришь просто какая-то несуразица.

А вот и та самая искра...

— Да, конечно, зови сюда своего доктора! Ты, видимо, невообразимо скучаешь по своей покорной каждому слову игрушке!!! Уж поверь мне, он сможет быстро исправить допущенную твоим папашей и доктором Ритом ошибку. Вот только можешь потом не вглядываться пристально в мои глаза. А знаешь почему?!! Да потому, что мое чудом павшее "проклятие", — изобразила я в воздухе кавычки, — опять вернется и на этот раз навсегда. И можешь в этом не сомневаться! — уже орала я в ошарашенное ненавистное лицо и уже вылетая из ванной, резко остановилась и обернулась к своему мучителю:

— Да... тебе было очень любопытно, почему до меня никто из женщин не смог побороть "проклятия" и "научиться чувствовать"? Так вот открываю небольшой секрет — никакого проклятия нет и я уверена, что твой чокнутый папаша сделал всем женщинам такой же "подарок" как и мне — они все прекрасно чувствуют, но не могут контролировать свое тело. Да, Линстер, я с самой первой секунды чувствовала, как ты раздирал мое тело и душу каждый раз, когда удовлетворял свою непомерную похоть. Ну, так как ДОРОГОЙ — не по нраву тебе болтливая и строптивая игрушка?

Это была истерика, самая настоящая истерика. Фенита ля комедия. Мой разум пребывал в шоке, в то время как с губ непрерывно лились какие-то слова, а с глаз — слезы. Я пыталась вырываться, когда меня подхватывали на руки и несли в кровать, уютно укладывая в крепких, словно тиски, объятиях. Мои слезы начали заботливо и нежно сцеловывать мягкие губы, а в сознание начали медленно просачиваться успокаивающие и нежные слова:

— Тихо, сладкая моя, успокойся. Не хочешь доктора, мы потом во всем разберемся сами, — расскажешь мне все, что тебя тревожит. Не будет никакого доктора... все будет так, как захочешь... только не плачь, милая... ты же сердце мне разрываешь.

И я постепенно начала успокаиваться, крепче прижимаясь к этому огромному и такому ненавистному телу. Как ни странно, но, находясь в его объятиях, я чувствовала себя защищенной и точно знала — все будет так, как он сказал — мне нет нужды бояться доктора. И, что бы там не вопило мое сознание, мне нужна была эта призрачная поддержка, я истощилась... слишком дорогой ценой мне дались эти недели. Почувствовала судорожный вздох Линстера, после которого послышалось что-то вроде сдавленного всхлипа. Плачет? Нет, не может быть — такие как он, скупы на слезы. Подымать голову и проверять догадку не хотелось — мне все равно, я просто хочу назад в свой мир, просто хочу свободы... от него... от браслета... от этого мерзкого чувства в душе, что стало моим постоянным спутником.

— Я верю в то, что ты не знаешь о гнусном поступке своего отца, — успокоившись, начала я, — но скажи мне, пожалуйста, как смогла кучка ненормальных убедить большую часть разумного человечества в существовании столь нелепого проклятия? Это просто смешно — поверить в то, что в один миг все женщины вдруг превратились в кукол с разумом достаточным лишь для того, чтобы выполнять приказы посторонних.

— Почему никто не попытался докопаться до правды, — уже на повышенных тонах продолжала я, распаляясь с каждым словом все сильнее и не обращая внимания на ошарашенное лицо Линстера. — Я уверена, что многие мужчины восприняли подобные перемены без восторга, многие любили своих жен, дочерей, сестер... Как, ради всего святого, смогли напялить эти ужасные браслеты на них?!! Как такое могло получиться?

Заканчивала я уже шепотом, так как только сейчас я со всей четкостью осознала, что в отличие от меня, другие женщины страдали от подобного отношения не два месяца, а годы, десятилетия.... А от следующей мысли я вся похолодела.

— Девочки, что происходит с новорожденными девочками? — шокировано повернулась я к своему мучителю. — Что делают с детьми эти изверги? Неужели и на них тоже... нет, это бесчеловечно даже для таких нелюдей.

Я обессилено рухнула обратно на кровать и, поставив локти на колени, уронила свое лицо на ладони, чувствуя, как на глаза снова наворачиваются слезы. И я поняла, что просто так отсюда не уйду... не смогу.

— Тише... только не расстраивайся опять, — проникновенным голосом заговорил Линстер. — Мы во всем разберемся, только отдохни немного... ненужно слез, мое сердце... ненужно.

Я почувствовала легкие поглаживания по спине, а потом нежный поцелуй в плечо, а через секунду мои волосы были перекинуты на одну сторону и губы мужчины уже обрушились на мою беззащитную шею. Это вмиг вернуло меня из оцепенения, и я буквально отлетела в другой конец комнаты.

— Не смей... никогда больше не смей дотрагиваться до меня, — прошептала я и тут же пожалела о непроизвольно вырвавшихся словах. 'Что же ты делаешь дурочка? Ты ведь так только глубже закопаешь свой шанс на свободу!' Но... как там говорится?.. 'слово не воробей'. Поэтому мне не оставалось ничего другого, как расширившимися от ужаса глазами смотреть на мужчину на кровати. Однако, вместо ярости на его лице отразилось... сожаление и боль? Я даже головой помотала — быть может, привиделось?

Бессильно опустив голову на кровать, мужчина на несколько минут застыл. А я даже не смела вздохнуть, ожидая своего приговора. Когда же Линстер поднялся с кровати, все его существо выражало крайнюю степень решимости.

— Одевайся!

Одно короткое слово и я чувствую, как весь мир вокруг рушится на осколки. Неужели, он действительно снова сделает из меня куклу?

— Эй, ты чего, малыш? Что с тобой? Что я снова сделал не так? — раздался прямо надо мной встревоженный голос.

Я вздохнула и, выпрямившись во весь рост, гордо выпятила подбородок: ну что ж, если так, то на этот раз я буду бороться до последнего. Хотя и понимала, что мои шансы вот так удрать от Линстера, можно приравнять к нулю.

— Куда ты собираешься меня вести? — полушепотом спросила я, безуспешно пытаясь скрыть дрожь в голосе.

— Я... о Боги, так вот, что ты надумала. Нет, милая, я же обещал, что не буду вести тебя к доктору. С чего ты взяла, что я нарушу данное слово? — непонимающе выпалил Линстер и, подцепив мой подбородок пальцем, заставил посмотреть ему в глаза. — Я действительно не понимаю, по какой причине ты боишься докторов и с чего ты взяла, что проклятие — это вымысел, но... как я уже говорил, мы будем пытаться разобраться в этом вдвоем. Я почти точно уверен, что это какое-то побочное явление проклятия... ведь это должно быть очень тяжело не принадлежать самой себе на протяжении стольких лет. Поверь мне, мой отец не за что не сделал бы ничего подобного. Порой, конечно, он бывает довольно жестоким, но как только ты познакомишься с ним поближе, ты поймешь, что твои подозрения беспочвенны.

Я напряглась в его успокаивающих объятиях и в который раз удивилась тупости мужчины. Ну как же так, ведь и ребенку нетрудно догадаться, что весь этот берд с проклятием белыми нитками сшит! Хотя, стоило признать, что меня саму повергла в оцепенение масштабность этого заговора против слабой половины человечества. Это каким же нужно быть женоненавистником, чтобы сотворить такое зло?!!

— Мы отправляемся к моему другу в Ордин, — прервал раздумья, все еще обнимающий меня мужчина. — Это сказочный город всего в двух днях пути отсюда. Тебе обязательно понравится природа Ордина — ее бескрайнее море, в которое каждый вечер опускается багряный солнечный диск; ее многочисленные ручьи и удивительной красоты водопад, над которым практически каждый день парит разноцветная лента.

Линстер наконец отстранился от меня и снова заглянул в глаза:

— Я именно это имел ввиду, когда сказал тебе одеваться — нам скоро нужно будет отправляться в путь.

Ну, уж нет, увольте! Снова строить из себя куклу и сидеть у ног мужчины, я больше не собиралась. Попытавшись подавить в себе возмущение, я старалась подобрать слова, что могли бы оправдать мой отказ от поездки.

— Линстер, я уверена, что мне безумно понравился бы Ордин, но я не хочу никуда ехать, — я попыталась даже придать своему голосу немного нежности. А у самой внутри все ликовало — если мне удастся уговорить его отправиться в путь самому, это будет просто великолепно!

— Но... почему? Я не понимаю тебя — почему ты не хочешь ехать в Ордин? — весь вид мужчины выражал удивление. Еще бы спорить с той, которая еще вчера безропотно подчинялась каждому слову. Раздражение вернулось.

— Я не хочу некоторое время выходить на люди, если ты не против. Линстер, я даже не надеюсь на понимание с твоей стороны, но последние недели были для меня сущим адом. Я хочу отдохнуть от этого кошмара, постоянных унижений и необходимости... Ой! — Я даже рот рукой прикрыла. 'Да что же с тобой такое, Крис! Совсем девка ополоумела? Или разучилась за две недели пользоваться той желейной массой, что у тебя вместо мозгов?'

В ужасе, я даже попыталась отойти от мужчины, но тут же уперлась спиной в стену, а надо мной навис, отрезая пути к отступлению руками, Линстер.

— Значит, сущим адом! — прорычал надо мной голос и, подняв глаза, я столкнулась с сощуренными черными глазами, в глубине которых уже зарождались синие всполохи.

— Линстер, слушай... я... я не совсем это имело ввиду... я не хотела сказать, что..., — начала дрожащим голосом лепетать я.

— Две недели, ставшие для меня чуть ли не самыми лучшими в жизни, для тебя были адом... — в рыке начала отчетливо проступать непонятная мне дрожь. — А эта ночь тоже была для тебя адом? Когда ты стонала подо мной и просила не останавливаться, когда твои глаза застилала пелена страсти, а сама ты была горячей и такой влажной для меня?

Я вжалась в стенку, в попытке отстраниться от надвигающегося на меня мужчины. Но в следующее мгновение Линстер тихо выругался и, подхватив меня на руки, понес к кровати. Что? Нет, я не хочу... я не собираюсь!!! Попытка выгнуться и соскользнуть с рук мужчины, успехом не увенчалась — меня лишь сильнее прижали к мускулистой груди. Спустя еще мгновение, не обращая внимания на сыплющиеся градом удары, меня в полном смысле слова скрутили. Я застыла в тисках мужчины — моя спина была плотно прижата к его груди, мои руки, словно стальными цепями, были оплетены его руками, а ноги находились в плену его ног. Но застыть меня заставило вовсе не беспомощное положение, а свидетельство его голода по мне, отчетливо упирающееся мне в поясницу.

— Я с тобой все равно, что по лезвию ножа хожу. Одно неверное движение и... черт, я даже не знаю, что в этом случае будет. Ты разозлишься? Заплачешь? Испугаешься меня? Я не понимаю тебя! — в отчаянии воскликнул мужчина. — Но я не хочу... слышишь? Не хочу и не позволю, чтобы ты снова закрывалась от меня. Ты хоть представляешь, что я чувствовал, когда узнал о павшем с тебя проклятии и твоем нежелании поведать мне об этом?!

Теперь уже голос мужчины срывался на крик, и вся его грудь вибрировала от кипящих внутри эмоций. Дыхание сбилось, а его руки с каждой секундой все сильнее стискивали меня.

— Если ты хочешь побыть одной... что ж, я дам тебе такую возможность, — вдруг резко успокоился Линстер. — Мы не поедем в Ордин. Я планировал эту поездку для тебя, видя как порой твои глаза радостно загораются при взгляде на цветок или зверушку, мне захотелось сделать тебе приятное. Но если ты не хочешь никуда выезжать, так тому и быть. Я сейчас уйду, но к вечеру вернусь, а ты пока хорошенько подумаешь над всем, что я тебе сейчас скажу.

Не успев ничего понять или сообразить, я вмиг оказалось распластанной под Линстером, а мое лицо удерживалось за подбородок его рукой.

— Я никогда, слышишь, никогда не причиню тебе вреда или боли. Тебе ненужно боятся меня или своего страшного доктора — я никогда не сделаю того, что вызывает в тебе столь панический ужас. Но одного я тебе никогда не пообещаю — я не смогу не прикасаться к тебе. Все в тебе взывает ко мне и моей сущности... мы не можем без тебя... я не могу без тебя. Поэтому могу тебе обещать другое — я буду прикасаться к тебе и очень часто, но сделаю все, чтобы мои прикосновения были тебе столь же приятны, как и этой ночью. Ты моя, Майоли, не забывай об этом!

Вскочив с кровати, мужчина подошел к шкафу и, выхватив из него рубашку, направился к двери. Уже на пороге он обернулся и посмотрел на застывшую меня.

— Ты даже не представляешь насколько тяжело мне сейчас покинуть тебя, — раздался хриплый полушепот. — Надеюсь, к тому времени, как я вернусь, ты успокоишься, и мы сможем поговорить нормально.

— Линстер, — окрикнула я уже выходящего мужчину. Я с удивлением заметила, робкую надежду в обращенном на меня взгляде. — Пообещай мне, что никому не расскажешь о произошедшем тут. Не хочу, чтобы кто-то знал о том, что я могу сама контролировать свое тело.

Надежда в глазах мужчины угасла, а на губах заиграла горькая улыбка.

— Обещаю! — послышался короткий ответ и в следующую секунду Линстер исчез за дверью. Как только это произошло, я облегченно вздохнула и начала лихорадочно метаться по покоям. Я понимала — это мой единственный шанс на побег. Во всяком случае, на ближайшее будущее.

Глава 6

Я должна была быть уже в лесу, а вместо этого уже полчаса катаюсь по земле около ограды в дальнем углу сада. От дикой боли я даже дышать старалась через раз, еще чуть-чуть и у меня вообще отшибет способность перекачивать легкими воздух. Затуманенным от боли взглядом, я обреченно наблюдала, как солнце уже начинает клониться за горизонт. Скоро Линстер придет в покои и обнаружит пропажу. Сколько времени у меня еще есть? Или его уже совсем нет?

Меня скрутил очередной приступ боли, от которого я стиснула зубы, чтобы подавить рвущийся из груди крик. А потом вся эта ужасная боль внезапно отпустила меня и единственное, что я сейчас ощущала — это онемение спины и чудовищную слабость в теле. Я попыталась откинуться на ограду и немного отдышаться, но мгновенная боль остановила мои движения. И боль эта была странная... вроде моя, а вроде и нет. Анализировать что это, сил не было — мне нужно срочно отдышаться и собрать все имеющиеся в наличии крохи силы для финального рывка. Поэтому я снова попыталась умоститься поудобней около ограды и снова меня пронзила странная боль, а рука, пытавшаяся нащупать опору на земле, запуталась в чем-то пернатом.

Я почувствовала, как мое сердце перестало биться... совсем, и легкие тоже вдруг отказались выполнять свою извечную функцию. Я зажмурила глаза и сжала руку в кулак вместе с тем самым пернатым, на что она наткнулась секунду назад. Рывок и я едва сдержала вой боли. Открыла глаза и посмотрела на свою ладонь, хотя дополнительных подтверждений, тому, что я уже чувствовала и не требовалось. Да, действительно, в моей руке было зажато несколько длинных белоснежных перьев. Снова зажмурилась и прислушалась к себе. Онемение спины постепенно проходило, а вместе с этим приходило понимание того, что у меня появилось целых две лишних конечности.

Вспомнила, что дышать все-таки надо и попыталась набрать полные легкие воздуха. И что мне теперь прикажите делать с таким балластом? А собственно говоря, с каким "таким"? Вцепилась за решетчатую ограду и, цепляясь за эту опору, придала себе вертикальное положение. Прикрыла глаза и, вдохнув полной грудью, попыталась заглянуть за спину... Шумно выдохнула — да, балласт знатный и чуть ли не до самой земли, того и гляди ноги в нем будут путаться.

Пытаться пользоваться внезапно свалившимся на меня счастьем в виде двух огромных крыльев, сейчас было не время. Я была уверена — так просто мне эта наука не дастся. Поэтому собрала все свои силы и, подобрав связку собранных, а проще говоря, стыренных у Линстера вещей начала перелазить через кованую ограду.

Спустя пятнадцать минут я уже подбегала к лесу. Правда, бегом эту пародию назвать было сложно, скорее легкая пробежка, временами перетекающая в спортивный шаг и в скором времени грозящаяся перейти в спортивное ползанье. Едва мне удалось скрыться за первыми деревьями, я без сил упала на колени и возблагодарила небеса за то, что мой жалкий побег так и остался незамеченным. Просидев так буквально пару минут, я снова встала и, закрыв глаза, попыталась раскрыть крылья. Если и бывает в жизни сказочное везение, то это, без сомнений, оно. Осталось этим самым везением научиться пользоваться.

К моей несказанной радости крылья послушались меня и раскрылись практически сразу, осталось понять, как ими махать и... что там делают птицы?.. ловить потоки воздуха. Боже, страшно-то как! А вдруг взлететь получиться, а потом что-то перемкнет и я шмякнусь вниз? Не птица, чай, все-таки!

Но выбор у меня был небольшой, поэтому сделала глубокий вдох и начала махать крыльями. Поначалу получалось не очень, но уже спустя несколько минут дело пошло на лад и крылья начали слушаться меня весьма неплохо. Вот только объясните мне, почему это я ими машу-машу, а взлететь не получается? Удвоила усилия по маханию и... ура!!!.. у меня получилось едва оторваться от земли. Так, ладно, попробуем другу тактику, благо территория позволяет.

* * *

* * *

* * *

*

Лечу! Я лечу! Чувствую себя, что ребенок, получивший на рождество самый долгожданный подарок. Какое это не передаваемое чувство и никаких сложностей не возникло.

Если честно то, задумывая весь этот побег, сильно переживала, что успехом он не увенчается. Но с крыльями... с крыльями мы сможем все и что самое главное, теперь я точно смогу отыскать дорогу до замка того бессердечного чудовища. Когда мы ехали во владения Линстера, я изо всех сил старалась запомнить дорогу, вспоминала все, чему учил в детстве отец в моей личной школе выживания. Да, именно после его щедрых уроков я возненавидела дикую природу, оружие и физические нагрузки всей душой и сердцем. Но в те далекие годы отец был непреклонен. Как военный он по сей день уверен — его ребенок должен быть готов к ударам судьбы. А на все мои попытки вразумить настойчивого родителя неизменно отвечал: 'Даже если тебе машины шнурки на кроссовках будут завязывать, ты должна уметь выживать в любых условиях'. А еще в те времена, он очень любил повторять, что жизнь — жестокая штука и никогда не знаешь, что она тебе приготовила за следующим поворотом. И когда я попала сюда, я поняла — отец прав и жизнь действительно необычайно жестока. Противилась бы я в молодости всем эти учениям и мучениям, если бы знала, какая судьба мне уготована в будущем? Вряд ли!

Небо уже почти потемнело, поэтому я начала присматривать себе место для ночлега. Завидев знакомый ручей, возле которого мы устраивали привал, когда направляли в замок Линстера, я обрадовалась и спланировала прямо к нему. Было бы неплохо освежиться и поменять те лохмотья, что остались от одежды после появления моих чудесных крыльев.

Но, все планы по поводу 'освежиться' погибли, как только я поняла, свои крылья я никуда деть не могу. Дааа, не в сказку попала, однако. А я уже размечталась... ну что ж, придется учиться жить с довеском в виде двух крыльев.

Слегка ополоснувшись в ручье, стараясь не намочить крылья, взяла одну из бутылочек со странной едой и сделала пару глотков. Очень интересная еда, если столь громким словом можно назвать эту жидкость со странным, но приятным вкусом. Маленькой бутылочки, объемом едва ли в пол литра, мне хватало на целый день. И что самое интересное, сама еда усваивалась в организме полностью...

— Ты кто?

Я вздрогнула от тоненького детского голоска, раздавшегося за моей спиной. Повернувшись, я увидела маленькую девочку.

— Ты ангел да? — снова робко спросила девочка. — Мне моя соседка рассказывала об ангелах, но я не верила, что они существуют.

Я сглотнула подкатившийся к горлу ком. Откуда же эта девочка? На вид ей лет десять не более и уже одна в лесной чаще.

— Нет, милая, я не ангел, — начала я, — скажи мне, что ты делаешь посреди леса одна?

— Я убежала, а потом хотела вернуться, но заблудилась, — всхлипнула девочка, и я услышала, как в ее животике заурчало. Быть может у девочки есть семья?

— Иди сюда, — протянула я малышке руку, боясь сделать лишнее движение и напугать ее. Выглядела она, как маленький затравленный зверек, готовый вот-вот сорваться с места и убежать. А бегать за ней по ночному лесу, мне от чего-то не улыбалось.

— Ты голодная, я покормлю тебя, — для большей убедительности я даже протянула ей небольшую бутылочку, что все еще находилась в другой моей руке.

Девочка с опаской покосилась на меня, но руку все же приняла. Когда я усадила ее рядом с собой и дала бутылочку с едой, малышка с жадностью начала глотать питательную жидкость. Но едва девочка сделала второй глоток, бутылку я забрала.

— Она очень питательна и прежде, чем дать тебе сделать еще несколько глотков я должна узнать, как долго ты бродишь по лесу одна.

— Три дня, — опустив глаза и все еще косясь на еду, ответила малышка.

— Тогда извини, маленькая, но больше я тебе пока дать не могу. Ты ведь ничего и не ела за эти дни? — спросила я на всякий случай.

Но девочка мою догадку подтвердила, отрицательно покачав головкой.

— Скажи, малышка, как тебя зовут? Сколько тебе лет? — попыталась я разговорить ребенка

— Я не знаю, — смутившись, пролепетала та. — Те дяди называли меня девчонкой или дурой, если я делала то, что им не нравилось.

Ах, так вот как... нет у нее никакого дома. Сразу вспомнились упоминания о каком-то поселении.... Почувствовала, как внутри все сжалось от жалости к этой девчушке, а в душе все сильнее разгоралась ненависть к этому жестокому тирану по имени Сиршан. Я задрала голову к небу, пытаясь скрыть набежавшие на глаза слезы.

— Скажи, а тебе понравилось бы имя Селена? — нежно спросила я запуганного зверька, что жался на самом краю поваленного дерева. — Там, откуда я родом так звали Богиню луны.

— А почему ты хочешь именно так называть меня? — слегка повернула ко мне головку малышка.

— Ну, не знаю, — пожала я плечами и подбадривающее улыбнулась. — Наверное, потому что мы встретились, когда на небо восходила столь прекрасная полная луна.

— Мне нравиться, — снова раздался робкий голосок.

— Ну, вот и отлично! — весело ответила я, хотя на душе скребли кошки. — А меня зовут Кристина или можно просто Крис.

Я поднялась с бревна и посмотрела, как девочка испугано сжалась в комок.

— Не бойся меня, — ласково попросила я и снова протянула девочке руку. — Идем, спать. А завтра ты мне все расскажешь. Договорились?

Малышка снова доверчиво протянула мне маленькую ручку.

— Договорились, — раздался едва слышный шепот.

Укладывались мы спать в небольшой низине, под деревом. Это место я заприметила, как только приземлилась на поляну у ручья. Заметить тут нас будет трудно, а для дикой животинки, у меня был припрятан небольшой кинжал, который я стащила со стены в спальне Линстера.

Малышку я положила прямо на свое крыло. Немного неудобно и даже больновато, но лучше так, чем потом она мне заболеет. Обняла руками и укрыла другим своим крылом. Улыбнулась — прям походный спальный мешок. Однако улыбка моя вмиг испарилась, когда рядом раздался сдавленный всхлип.

— Эй, ты чего тут сопли надумала распускать?! — нежно и в то же время, в шутку возмущенно спросила я.

— Мне так хорошо и тепло. И совсем не страшно, — всхлипнула малышка и прижалась ко мне еще сильнее. — Меня никто раньше так не стискивал руками.

— Это называется обниматься, Селена. Я тебя сейчас обнимаю, — прошептала я, чувствуя, как на снова глаза наворачиваются слезы. — Если тебе нравится, я обещаю обнимать тебя каждый день, много-много раз в день.

— Мне очень нравиться. Спасибо! — прошептала девочка и, устроившись поуютней затихла.

А я еще долго лежала без сна, гадая, откуда сбежала эта девочка, есть ли там другие и сколько. Я не могла представить, сколько страхов пережил этот ребенок за свою короткую жизнь и сколько — за последние три дня. А еще я не могла понять, как отцы могли отдавать своих детей неизвестно куда. За те недели, что прожила во дворце, я видела много детей, но все они были мальчиками. А что же происходит с девочками?..

Но над всеми этими мыслями главенствовала одна — как мне теперь быть? О том, чтобы тащить малышку за собой не могло быть и речи, да и не смогу я с ней лететь, а идти пешком такой отрезок пути с ребенком будет очень тяжело. Уже погружаясь в сон, я понимала, что выбора-то у меня, по сути, нет — я должна буду вернуться к Линстеру. Но, что потом? Оставить малышку и отправиться в замок или подстраховаться и остаться с ней? В Линстере я была уверена — он хоть и тугодум, но не изверг, а вот насчет остальных, то тут я такой уверенности не питала...

Глава 7

Я сидела и, пытаясь из имеющихся вещей придумать более-менее приличное одеяние, наблюдала, как Селена с удовольствием бултыхалась в неглубокой речушке. Я улыбнулась — когда я предложила ей поплавать, девочка сильно испугалась и призналась, что никогда еще не видела такого количества воды. Но, ребенок есть ребенок и, затащив его в воду раз, потом за уши не оттянешь. И сейчас я с улыбкой на лице слушала заливистый смех малышки. Почему-то я была уверена, это девочка не часто могла позволить себе такую роскошь, как веселье.

Просидев над шмотками минут десять, я обреченно вздохнула и расправила на коленях одну из рубашек Линстера. В дорогу я бросила в свой узелок пару рубах мужчины, так как свои полупрозрачные и такое впечатление сотканные из воздуха вещи, брать в дорогу было просто не практично. Чего греха таить, я б и штаны его прихватила, если бы могла их хоть как-то на себя напялить, но для этого мне надо подрасти еще как минимум на полметра...

— Селена, не убегай далеко от меня! — крикнула я вслед девочке, которая всласть нарезвившись в воде начала бегать по небольшой полянке и собрать какие-то цветочки.

— Хорошо, Крис, — на секунду оторвалась от своего дела и весело улыбнувшись, прощебетала малышка.

Я вздохнула — как же быстро порой отходят дети от тяжелых ударов судьбы. Вчерашний запуганный зверек, сегодня походил на распустившийся полевой цветочек, который щедро приласкало солнышко после череды пасмурных дней.

Этим утром Селена долго рассказывала мне, как она жила и что заставило ее сбежать из своего прежнего дома, если так можно назвать самую настоящую тюрьму. Я опустила руки, вспомнив неприятный разговор. Как можно держать ребенка взаперти в небольшой комнате дни напролет? Бедная малышка за всю свою жизнь видела зеленую траву и солнце только через зарешеченное окно.

Со слезами на глазах Селена рассказывала мне о своей соседке — как я поняла, уже почти взрослой девушке, разговоры с которой через фанерную стенку были единственной отрадой для малышки. Именно она придумывала разные сказки и рассказывала их девочке долгими унылыми днями. А потом пришли мужчины и забрали ее соседку... Я вновь содрогнулась, представляя ужас Селены, который та должна была испытывать на протяжении двух дней, когда с другого конца коридора доносились крики ее соседки и мужской смех. А потом крики утихли, и соседка просто пропала. Девочка говорила, что сквозь дверь с решеткой она не раз видела, как и других взрослых девушек уводили куда-то, но всегда все было тихо — они просто уходили и больше никогда не возвращались.

Когда я спросила Селену, как ей удалось сбежать, она смущенно ответила, что в ее комнате деревянные решетки на одном из окон прогнили и едва держались на месте. Из слов девочки я поняла, что следившие за ними мужчины были в курсе, но изо дня в день махали на эту работу рукой. Действительно — куда могла деться маленькая девчушка из их поселения? Кто ж знал, что она окажется настолько храброй и отчаявшейся, что решится не только выбраться из окна, но и перелезть ограду, и скрыться в лесу? Представляя себя на месте этого ребенка, я с прискорбием призналась себе, что ни за что не решилась бы сбежать. Ведь кроме маленькой комнатки она никогда ничего не видела, и найти в себе силы убежать в огромный абсолютно незнакомый мир? Как же надо было напугать? До какого отчаяния довести?

Я прикрыла глаза, прогоняя невеселые мысли о том аде, в который я попала и в котором уже не одно десятилетие живут другие.

Встала и начала одеваться в импровизированный топ — рукава рубашки завязала на талии, а слегка укороченный и разорванный посередине подол — на шее. Критически осмотрела себя и нашла свой вид чуть лучше ужасного.

— Крис! — полный страха голос Селены заставил меня вмиг встрепенуться и, расправив крылья броситься в сторону раздавшегося крика.

Открывшаяся моему взору картина заставила сердце сначала пропустить удар, а потом зайтись в бешеном ритме — мою девочку окружило пять рослых мужиков, а шестой стоял в кругу на коленях и протягивал к ней руки. Сама же малышка сейчас снова походила на вчерашнего загнанного зверька. Черт! Нельзя было прохлаждаться здесь так долго!

Прикинула сложившуюся ситуацию — безнадега. Выдрать девочку из плотного круга и улететь не выйдет — слишком мало свободного пространства. Что мне остается? Драться? Я горько улыбнулась, нащупывая за поясом своей пародии на штанишки кинжал и понимая, что и так мои шансы против целых шести мужчин были мизерны, а вместе с довеском в виде двух крыльев и вовсе равнялись нулю.

При этом мое довольно таки громкое хлопанье крыльями было, наконец, замечено увлекшимися девочкой мужчинами. Сейчас на меня смотрело шесть физиономий с отвисшими челюстями и вылезшими из орбит глазами. Лучшего момента для нападения и не придумаешь.

Сразу налетела на того, кто стоял ближе всего к девочке — если действовать быстро, то может повезти удрать вместе с Селеной. Удар ладонями по шее, рожой об коленку — один готов. Уворот, достать кинжал, снова уворот — да, парень, большой да не больно уж поворотливый раз мне даже с таким довеском второй раз уйти получается. Еще один уворот, поднырнуть, удар в солнечное сплетение — второй рухнул как подкошенный. Еще бы, видать больновато рукояткой кинжала, по такому деликатному месту получить.

Ух, не мальчики, а прям подарок судьбы — вместе не наваливаются, джентльмены ни дать не взять. Третий... черт, а тот, что на коленях около Селены стоял проблемный зараза. Я только и делала, что успевала уворачиваться. Наконец, достала его и полоснула по руке кинжалом, и пока мужчина удивленно пялился на руку, получил ногой живот.

Геройствовать и испытывать свою удачу не очень-то хотелось, поэтому не стала ждать, пока мужчины оклемаются от шока и начнут действовать на полную силу — подбежала к Селене и, на ходу подхватив малышку, взмыла в воздух. Хотя взмыла слишком громкое слово, так как вдруг оказалось, что мое слабое место, не 'мешающие' крылья, а слишком длинные ноги, за одну из которых и ухватился какой-то из мужчин. Продолжая упорно махать крыльями кинула раздражительный взгляд вниз и увидела того самого индивидуума, который получил ранение руки. Попыталась вырвать ногу — фиг вам, называется, держится, как за самое важное в жизни. Перевела полный ярости взгляд на лицо и уставилась во все еще шокированные черные глаза. Боже, они тут все, что под копирку сделанные — высокие, мускулистые и с черными глазами. А между тем, держать обхватившую меня руками и ногами малышку было все тяжелее — крылья устали, а вцепившаяся в меня рука камнем тянула вниз.

— Не бойся, маленькая, мы не причиним вреда ни тебе, ни ребенку, — раздался голос удерживающего меня мужчины, после которых он действительно начал тянуть меня вниз. Я же, как бы усиленно не трепыхала крыльями, освободиться от этой оковы в виде руки у меня не получалось. В итоге прошлось признать свое поражение и, сложив крылья, выпустить из рук Селену и упасть на мужчину. Неожиданности не вышло — зараза так и остался твердо стоять на ногах. Только вокруг начавшей было трепыхаться меня, сомкнулись стальные объятия неизвестного. Другой мужчина, подошел к девочке и бережно, словно самую большую в мире драгоценность поднял на руки. Селена даже не пыталась противиться — только смотрела на меня перепуганными глазами. Чтобы хоть как-то подбодрить ребенка я успокоилась в пленивших меня тисках и подбадривающие подмигнула ей.

— Пусти меня, — прошипела я сквозь сжатые зубы.

— Извини, не могу, — выдохнул над головой хрипловатый голос. Когда же попыталась снова освободиться, мужчина зашипел и как-то страдальчески простонал, — пожалуйста, перестань ерзать. Я так долго не вынесу.

Застыла, но крайне неудобное положение заставило вновь зашевелиться.

— Дай крылья сложить, мне так больно, — попросила я.

Удерживающий меня мужчина моментально ослабил захват, перехватив обе мои руки, поднял их над головой и немного отошел, давая мне возможность сложить вместе вывернутые крылья. Потом сразу же снова придвинулся и надежно оплел талию рукой.

— Кройн, подгони сюда ниперы, — прохрипел голос у меня над головой.

— Слушай, отпусти нас, пожалуйста, — отчаянно попросила я, впрочем, не надеясь на соучастие со стороны этих дикарей.

— Нет, — полностью подтверждая мои мысли, отчеканил мужчина, — тут опасно и вы можете ненароком наткнуться на дикое животное или вообще на бандитов. Хоть и редко, но они встречаются в этих краях.

— Мы не собирались бродить по лесу мы направлялись к Линстеру. Тут недалеко находятся его владения, — в надежде на свободу выпалила я. Насколько я поняла, Линстер тут пользовался определенным авторитетом.

— Тем более и не подумаю отпускать, — прошипел на ухо мужчина, — ты хочешь всю оставшуюся жизнь только и делать, что ноги перед ним раздвигать и девочку на это обречь? Линстер, как и весь его клан — демоны и единственное, что нужно им от женщин — это удовлетворение их похоти и насыщение зверя. Он даже не знает, как обращаться с такой, как ты — живой и прекрасной. Так что нет, я даже специально прослежу, чтобы вы туда никогда не попали. На вас нет проклятия, и заслуживаете вы участи лучшей. Тем более нужно разобраться, как вам удалось стать нормальными. Эксперименты доктора Уинтироса, наконец, дали плоды? Ты должна рассказать мне, как можно снять проклятие — мой отец уже семьдесят страдает от того, что его любимая женщина превратилась в бесчувственный кусок льда.

Опять двадцать пять. Снова это 'проклятие'. Пока мужчина говорил, к нам уже успели подогнать два крупных нипера — странный на вид транспорт, напоминающий больше летающую тарелку, чем для меня привычное средство передвижения. К слову, транспорт этот действительно летал, то есть у него совершенно не было колес и он 'парил' буквально в сантиметрах двадцати над землей.

Не выпуская из рук ни на секунду, меня запихали в транспорт и усадили на колени, другой мужчина с Селеной на руках уселся напротив. Кроме нас в машину никто больше не заходил, хоть места было и достаточно.

— Дай я сяду отдельно, — попросила я.

— Нет! — последовал категоричный ответ.

Повернула свою удивленную моську к мужчине:

— Я никуда не смогу смыться с этого транспорта.

— Но, тем не менее, останешься сидеть тут, — принеслась мне в ответ по-детски счастливая улыбка. Рррррр... Придушу!

Мы ехали-летели только полчаса, а терпения у меня едва хватит еще хотя бы на пять мину. Все это время мужчины с искренним восхищением и нежностью смотрели то на меня, то на Селену и воспевали оды неизвестному доктору Уинтиросу, которому все-таки удалось найти способ, как побороть проклятие. Даже звучит смешно, чессслово!

После очередного потока комплиментов гению доктора, которые полились из уст удерживающего меня мужчины, я не выдержала.

— Вот скажите, вы все тут такие отборные идиоты, или мне на эксклюзив везет? Ну, что вы все носитесь с этим проклятием?! Ну, нет, его. Нет! Понимаете?!! — орала я. — Доктор ваш гениальный ничего не придумывал и вообще — мы знать его, не знаем! Селена, скажи, сколько ты видела таких же, как ты девочек, пока жила в поселении?

— Много, — начала и сразу же запнулась девочка. Потом, посмотрев на держащего ранее ее на руках мужчину, всхлипнула и продолжила, — Сначала мы жили вместе и нам было весело, а когда мы подросли нас перевели в другое здание и расселили по отдельным комнатам. Там я тоже видела девочек, но более больших — их всех водили мимо моей комнаты и мою соседку тоже увели мужчины... навсегда... только она... до того, как... она так кричала... мне... мне так страшно было. — уже в голос рыдала девочка, снова вспомнив ужас пережитых ранее дней. — Я... я плакала... кричала и постоянно спрашивала, что с моей соседкой, а мужчины смеялись и говорили, что когда подросту... когда подросту... сама узнаааююю...

Я уже обзывала себя последними словами — ну зачем ворошить рану в душе ребенка?! Сама бы как-то разобралась с этими баранами! Попыталась встать с мужчины и, не почувствовав с его стороны сопротивления, соскользнула с колен и бросилась к Селене. Обняв малышку, я начала укачивать ее, шепча успокаивающие слова и, давая обещания, которые, скорее всего, не смогу сдержать.

Когда девочка немного успокоилась, я повернулась к мужчинам, которые смотрели на нас с неверием и шоком.

— Я тоже всю свою жизнь была нормальной, полноценной личностью, — тихо начала я, — до того, как попала сюда. А тут на меня надели этот браслет, — крутанула в сторону мужчины кистью руки, на которой все еще был одет странный предмет, — превратив в безвольную куклу на несколько недель. И если я не потороплюсь и не сниму его, то вскоре снова ею стану. Браслет делает автоматические инъекции раз в два месяца.

Этот экземпляр походу бы более сообразительным, чем Линстер, так как не стал сходу отвергать вероятность столь грандиозной подставы. Наоборот мужчина кивнул головой, а спустя несколько секунд с неверием прошептал.

— Не могу в это поверить. Эти браслеты наоборот были созданы специально для того, чтобы женщины не умирали от проклятия, а могли хоть как-то существовать дальше. Врачи говорили, что в них находится волшебный элексир, дополнительно заряженный магией. Без него действительно женщины умирали. Инъекций браслета хватает лишь на год, потом необходимо менять его на новый. Моя сестра погибла из-за того, что отец не верил в проклятие и отказался менять ей браслет. Через две недели после крайнего срока замены, она погибла. То же самое происходило и с другими женщинами, чьи мужчины не меняли вовремя браслеты.

Опа-па, а браслетик-то оказывается, не так-то прост...

— Послушайте, я не знаю в чем тут секрет, но то, что браслеты не борются с этим вашим проклятием, а наоборот и есть его причиной — это факт. Неоспоримый и доказанный на моей личной шкурой. Вы мне верите?

Мужчины сначала как-то странно покосились на меня, но потом все же кивнули.

— Вот и замечательно, — облегченно выдохнула я, так как видела, что Селене действительно удалось донести до их напичканного всякой чушью сознания правдивую мысль.

— Только давайте поговорим об этом позже? — тихо спросила я и кивнула на уснувшую и все еще всхлипывавшую во сне малышку.

Мне снова согласно кивнули и в следующее мгновение я была сграбастана и снова усажена на колени того же самого мужчины. Зарычала в голос.

— Скажи, если ты так уверен, что Линстер будет плохо с нами обращаться, почему сам ведешь себя так, словно я не человек и у меня нет собственных желаний? Потому что я, вот представь себе, я желаю сидеть отдельно! — прорычала я в наглую физиономию.

На мою тираду сначала шикнули, потом лукаво подмигнули, а потом, наклонившись к ушку, прошептали:

— Я тебе объясню и даже, если захочешь, покажу разницу.

Глава 8

Я сидела и, пытаясь из имеющихся вещей придумать более-менее приличное одеяние, наблюдала, как Селена с удовольствием бултыхалась в неглубокой речушке. Улыбнулась — когда я предложила ей поплавать, девочка сильно испугалась и призналась, что никогда еще не видела такого количества воды. Но, ребенок есть ребенок и, затащив его воду раз, потом за уши не оттянешь. И сейчас с улыбкой на лице слушала заливистый смех малышки. Почему-то я была уверена, это девочка не часто могла позволить себе такую роскошь, как веселье.

Просидев над шмотками минут десять, обреченно вздохнула и расправила на коленях одну из рубашек Линстера. В дорогу я бросила в свой узелок пару рубах мужчины, так как свои полупрозрачные и такое впечатление сотканные из воздуха вещи, брать с собой было просто не практично. Чего греха таить, я б и штаны его прихватила, если бы могла их хоть как-то на себя напялить, но для этого мне надо подрасти еще как минимум на полметра...

— Селена, не убегай далеко от меня! — крикнула я вслед девочке, которая всласть нарезвившись в воде начала бегать по небольшой полянке и собрать какие-то цветочки.

— Хорошо, Крис, — на секунду оторвалась от своего дела и весело улыбнувшись, прощебетала малышка.

Я вздохнула — как же быстро порой отходят дети от тяжелых ударов судьбы. Вчерашний запуганный зверек, сегодня походил на распустившийся полевой цветочек, который щедро приласкало солнышко после череды пасмурных дней.

Этим утром Селена долго рассказывала мне, как она жила и что заставило ее сбежать из своего прежнего дома, если так можно назвать самую настоящую тюрьму. Я опустила руки, вспомнив неприятный разговор. Как можно держать ребенка взаперти в небольшой комнате дни напролет? Бедная малышка за всю свою жизнь видела зеленую траву и солнце только через зарешеченное окно.

Со слезами на глазах Селена рассказывала мне о своей соседке — как я поняла, уже почти взрослой девушке, разговоры с которой через фанерную стенку были единственной отрадой для малышки. Именно она придумывала разные сказки и рассказывала их девочке долгими унылыми днями. А потом пришли мужчины и забрали ее... Я вновь содрогнулась, представляя ужас Селены, который та должна была испытывать на протяжении двух дней, когда с другого конца коридора доносились ее крики и мужской смех. А потом крики утихли, и соседка просто пропала. Девочка говорила, что сквозь дверь с решеткой она не раз видела, как и других взрослых девушек уводили куда-то, но всегда все было тихо — они просто уходили и больше никогда не возвращались.

Когда я спросила Селену, как ей удалось сбежать, девочка смущенно ответила, что в ее комнате деревянные решетки на одном из окон прогнили и едва держались на месте. Из ее слов я поняла, что следившие за ними мужчины были в курсе, но изо дня в день махали на эту работу рукой. Действительно — куда могла деться маленькая девчушка из их поселения? Кто ж знал, что девочка окажется настолько храброй и отчаявшейся, что решится не только выбраться из окна, но и перелезть ограду, и скрыться в лесу? Представляя себя на месте этого ребенка, я с прискорбием призналась себе, что ни за что не решилась бы сбежать. Ведь кроме маленькой комнатки она никогда ничего не видела, и найти в себе силы убежать в огромный абсолютно незнакомый мир? Как же надо было напугать? До какого отчаяния довести?

Прикрыла глаза, прогоняя невеселые мысли о том аде, в который я попала и в котором уже не одно десятилетие живут другие.

Встала и начала одеваться в импровизированный топ — рукава рубашки завязала на талии, а слегка укороченный и разорванный посередине подол — на шее. Критически осмотрела себя и нашла свой вид чуть лучше ужасного.

— Крис! — полный страха голос Селены заставил меня вмиг встрепенуться и, расправив крылья броситься в сторону раздавшегося крика.

Открывшаяся моему взору картина, заставила сердце сначала пропустить удар, а потом зайтись в бешеном ритме — мою девочку окружило пять рослых мужиков, а шестой стоял в кругу на коленях и протягивал к ней руки. Сама же малышка сейчас снова походила на вчерашнего загнанного зверька.

Черт! Нельзя было прохлаждаться здесь так долго!

Прикинула сложившуюся ситуацию — безнадега. Выдрать девочку из плотного круга и улететь не выйдет — слишком мало свободного пространства. Что мне остается? Драться? Я горько улыбнулась, нащупывая за поясом своей пародии на штанишки кинжал и понимая, что и так мои шансы против целых шести мужчин были мизерны, а вместе с довеском в виде двух крыльев и вовсе равнялись нулю.

При этом мое довольно таки громкое хлопанье крыльями было, наконец, замечено увлекшимися девочкой мужчинами. Сейчас на меня смотрело шесть физиономий с отвисшими челюстями и вылезшими из орбит глазами. Лучшего момента для нападения и не придумаешь.

Сразу налетела на того, кто стоял ближе всего к девочке — если действовать быстро, то может повезти удрать вместе с Селеной. Удар ладонями по шее, рожой об коленку — один готов. Уворот, достать кинжал, снова уворот — да, парень, большой да не больно уж поворотливый раз мне даже с таким довеском второй раз уйти получается. Еще один уворот, поднырнуть, удар в солнечное сплетение — второй рухнул как подкошенный. Еще бы, видать больновато рукояткой кинжала, по такому деликатному месту получить.

Ух, не мальчики, а прям подарок судьбы — вместе не наваливаются, джентльмены ни дать не взять. Третий... черт, а тот, что на коленях около Селены стоял, проблемный зараза. Я только и делала, что успевала уворачиваться. Наконец, достала его и полоснула по руке кинжалом, и пока мужчина удивленно пялился на руку, получил ногой живот.

Геройствовать и испытывать свою удачу не очень-то хотелось, поэтому не стала ждать, пока мужчины оклемаются от шока и начнут действовать на полную силу, не жалея меня — подбежала к Селене и, на ходу подхватив малышку, взмыла в воздух. Хотя взмыла слишком громкое слово, так как вдруг оказалось, что мое слабое место, не "мешающие" крылья, а слишком длинные ноги, за одну из которых и ухватился какой-то из мужчин. Продолжая упорно махать крыльями кинула раздражительный взгляд вниз и увидела того самого индивидуума, который получил ранение руки. Попыталась вырвать ногу — фиг вам, называется, держится, как за самое важное в жизни. Перевела полный ярости взгляд на лицо и уставилась во все еще шокированные черные глаза. Боже, они тут все, что под копирку сделанные — высокие, мускулистые и с черными глазами. А между тем, держать обхватившую меня руками и ногами малышку было все тяжелее — крылья устали, а вцепившаяся в меня рука камнем тянула вниз.

— Не бойся, маленькая, мы не причиним вреда ни тебе, ни ребенку, — раздался голос удерживающего меня мужчины, после которых он действительно начал тянуть меня вниз. Я же, как бы усиленно не трепыхалась, освободиться от этой оковы в виде руки у меня не получалось. В итоге прошлось признать свое поражение и, сложив крылья, выпустить из рук Селену и упасть на мужчину. Неожиданности не вышло — зараза так и остался твердо стоять на ногах. Только вокруг начавшей было трепыхаться меня, сомкнулись стальные объятия неизвестного. Другой мужчина, подошел к девочке и бережно, словно самую большую в мире драгоценность поднял на руки. Селена даже не пыталась противиться — только смотрела на меня перепуганными глазами. Чтобы хоть как-то подбодрить ребенка я успокоилась в пленивших меня тисках и подбадривающе подмигнула ей.

Только успокоившись, я почувствовала, как мне в поясницу упирается напряженная плоть мужчины. Я зарычала — они тут что, все с этим наготове ходят?

— Пусти меня, — прошипела сквозь сжатые зубы.

— Извини, не могу, — выдохнул над головой хрипловатый голос. Когда же попыталась снова освободиться, мужчина зашипел и как-то страдальчески простонал, — пожалуйста, перестань ерзать. Я так долго не вынесу.

Застыла, но крайне неудобное положение заставило вновь зашевелиться.

— Дай крылья сложить, мне так больно, — попросила я.

Удерживающий меня мужчина моментально ослабил захват, перехватив обе мои руки, поднял их над головой и немного отошел, давая мне возможность сложить вместе вывернутые крылья. Потом сразу же снова придвинулся и надежно оплел талию рукой.

— Кройн, подгони сюда ниперы, — прохрипел голос у меня над головой.

— Слушай, отпусти нас, пожалуйста, — отчаянно попросила я, впрочем, не надеясь на соучастие со стороны этих дикарей.

— Нет, — полностью подтверждая мои мысли, отчеканил мужчина, — тут опасно и вы можете ненароком наткнуться на дикое животное или вообще на бандитов. Хоть и редко, но они встречаются в этих краях.

— Мы не собирались бродить по лесу, мы направлялись к Линстеру. Тут недалеко находятся его владения, — в надежде на свободу выпалила я.

Насколько я поняла, Линстер тут пользовался определенным авторитетом.

— Тем более и не подумаю отпускать, — прошипел на ухо мужчина, — ты хочешь всю оставшуюся жизнь только и делать, что ноги перед ним раздвигать и девочку на это обречь? Линстер, как и весь его клан — высшие демоны и единственное, что нужно им от женщин — это удовлетворение их похоти и насыщение зверя. Он даже не знает, как обращаться с такой, как ты — живой и прекрасной. Так что нет, я даже специально прослежу, чтобы вы туда никогда не попали. На вас нет проклятия, и заслуживаете вы участи лучшей. Тем более нужно разобраться, как вам удалось стать нормальными. Эксперименты доктора Уинтироса, наконец, дали плоды? Ты должна рассказать мне, как можно снять проклятие — мой отец уже невесть сколько страдает от того, что его любимая женщина превратилась в бесчувственный кусок льда.

Опять двадцать пять. Снова это "проклятие". Пока мужчина говорил, к нам уже успели подогнать два крупных нипера — странный на вид транспорт, напоминающий больше летающую тарелку, чем привычное для меня средство передвижения. К слову, транспорт этот действительно летал, то есть у него совершенно не было колес и он "парил" буквально в сантиметрах двадцати над землей.

Не выпуская меня из рук ни на секунду, запихали в транспорт и усадили на колени. Другой мужчина с Селеной на руках уселся напротив. Кроме нас в машину никто больше не залазил, хоть места было и достаточно.

— Дай я сяду отдельно, — попросила я.

— Нет! — последовал категоричный ответ.

Повернула свою удивленную моську к мужчине:

— Я никуда не смогу смыться с этого транспорта.

— Но, тем не менее, останешься сидеть тут, — принеслась мне в ответ по-детски счастливая улыбка.

Рррррр... Придушу!

Мы ехали-летели только полчаса, а терпения у меня едва хватит еще хотя бы на пять мину. Все это время мужчины с искренним восхищением и нежностью смотрели то на меня, то на Селену и воспевали оды неизвестному доктору Уинтиросу, которому все-таки удалось найти способ, как побороть проклятие. Даже звучит смешно, чессслово!

После очередного потока комплиментов гению доктора, которые полились из уст удерживающего меня мужчины, я не выдержала.

— Вот скажите, вы все тут такие отборные идиоты, или мне на эксклюзив везет? Ну, что вы все носитесь с этим проклятием?! Ну, нет, его. Нет! Понимаете?!! — орала я. — Доктор ваш гениальный ничего не придумывал и вообще — мы знать его, не знаем! Селена, скажи, сколько ты видела таких же, как ты девочек, пока жила в поселении?

— Много, — начала и сразу же запнулась девочка. Потом, посмотрев на держащего ранее ее на руках мужчину, всхлипнула и продолжила, — Сначала мы жили вместе и нам было весело, а когда мы подросли нас перевели в другое здание и расселили по отдельным комнатам. Там я тоже видела девочек, но более больших — их всех водили мимо моей комнаты и мою соседку тоже увели мужчины... навсегда... только она... до того, как... она так кричала... мне... мне так страшно было. — уже в голос рыдала девочка, снова вспомнив ужас пережитых ранее дней. — Я... я плакала... кричала и постоянно спрашивала, что с ней, а мужчины смеялись и говорили, что когда подросту... когда подросту... сама узнаааююю...

Я уже обзывала себя последними словами — ну зачем ворошить рану в душе ребенка?!! Сама бы как-то разобралась с этими баранами! Попыталась встать и, не почувствовав со стороны мужчины сопротивления, соскользнула с его колен и бросилась к Селене. Обняв малышку, я начала укачивать ее, шепча успокаивающие слова и, давая обещания, которые, скорее всего, не смогу сдержать.

Когда девочка немного успокоилась, повернулась к мужчинам, которые смотрели на нас с неверием и шоком. Ну, что ж, попытка не пытка — все равно мы уже находимся в их власти.

— Я тоже всю свою жизнь была нормальной, полноценной личностью, — тихо начала я, — до того, как попала сюда. А тут на меня надели этот браслет, — крутанула в сторону мужчины кистью руки, на которой все еще был одет странный предмет, — превратив в безвольную куклу на несколько недель. И если я не потороплюсь и не сниму его, то вскоре снова ею стану. Браслет делает автоматические инъекции раз в два месяца.

Этот экземпляр походу бы более сообразительным, чем Линстер, так как не стал сходу отвергать вероятность столь грандиозной подставы. Наоборот мужчина кивнул головой, а спустя несколько секунд с неверием прошептал.

— Не могу в это поверить. Эти браслеты наоборот были созданы специально для того, чтобы женщины не умирали от проклятия, а могли хоть как-то существовать дальше. Врачи говорили, что в них находится волшебный элексир, дополнительно заряженный магией. Без него действительно женщины умирали. Инъекций браслета хватает лишь на год, потом необходимо менять его на новый. Моя сестра погибла из-за того, что отец не верил в проклятие и отказался менять ей браслет. Через две недели после крайнего срока замены, она погибла. То же самое происходило и с другими женщинами, чьи мужчины не меняли вовремя браслеты.

Опа-па, а браслетик-то оказывается, не так-то прост...

— Послушайте, я не знаю в чем тут секрет, но то, что браслеты не борются с этим вашим проклятием, а наоборот и есть его причиной — это факт. Неоспоримый и доказанный моей личной шкурой. Вы мне верите?

Мужчины сначала как-то странно покосились на меня, но потом все же кивнули.

— Вот и замечательно, — облегченно выдохнула я, так как видела, что Селене действительно удалось донести до их напичканного всякой чушью сознания правдивую мысль.

— Только давайте поговорим об этом позже? — тихо спросила я и кивнула на уснувшую и все еще всхлипывавшую во сне малышку.

Мне снова согласно кивнули и в следующее мгновение я была сграбастана и снова усажена на колени того же самого мужчины.

Зарычала в голос.

— Скажи, если ты так уверен, что Линстер будет плохо с нами обращаться, почему сам ведешь себя так, словно я не человек и у меня нет собственных желаний? Потому что я, вот представь себе, желаю сидеть отдельно! — прорычала я в наглую физиономию.

На мою тираду сначала шикнули, потом лукаво подмигнули, а потом, наклонившись к ушку, прошептали:

— Я тебе объясню и даже, если захочешь, покажу разницу.

Глава 9

Просыпаться и вставать с уютной теплой постели совсем не хотелось. Все-таки двухнедельный стресс и постоянный недосып дали о себе знать, да и прошлую ночь я в основном не спала, а мучилась. Во-первых, было просто страшно и холодно спать в лесу и даже не иметь возможности костер разжечь, хотя я и стащила из замка подобие спичек-зажигалок этого мира — тоненькие палочки с кнопочками, при нажатии на которую из нее появлялся огонь. Таких зажигалочек хватало не более, чем на пять-семь нажатий. Линстер использовал их, когда разжигал камин, поэтому они в приличном количестве всегда находились на каминной полке. Во-вторых, спать мешала девочка, а точнее тупая боль в крыле, на которое она была уложена...

Дьявол! Девочка! Быстро слетела с кровати, вмиг проснувшись, и огляделась по сторонам. Находилась я в просторной комнате, выполненной в светло серых и белых тонах. Но сколько не сканировала взглядом комнату, не находила самого главного — Селены. Направилась к двери, решительно настроенная отыскать малышку, куда бы ее ни дели. Что бы там не говорил Алксрон, а доверия к нему не прибавилось ни на йоту. При этой мысли в моей голове зазвучал ехидный голос, который не преминул напомнить, что, несмотря на полное отсутствие доверия, я умудрилась заснуть у него на плече и продрыхла, что сурок черт его знает сколько времени, раз мы успели добраться до его дома. Да что уж там, я даже не соизволила проснуться, когда меня несли в комнату...

Вышла в коридор и осмотрелась по сторонам — покои, где я находилась, были расположены практически в самом конце довольно длинного коридора. Про себя разу же отметила, что, судя по всему, дом в который я попала, по своим габаритам лишь немногим уступал размерами замку Линстера. На стенах, как и в замке моего недавнего мучителя, были прикреплены какие-то удивительные камни, издающие приятное теплое свечение.

Уже подходя к лестнице, услышала визг Селены, заставившие меня тут же сорваться на бег. Добежав до середины лестницы, я замерла на месте от открывшейся мне картины, попыталась выровнять дыхание и успокоить вылетавшие из груди от беспокойства сердце. Алксрон стоял посредине зала и подбрасывал малышку в воздух, после чего ловил и снова подбрасывал. Судя по всему, они во что-то играли. От накатившего на меня облегчения, я почувствовала, как мои ноги становятся ватными. Боже, с таким количеством стрессовых ситуаций недолго и нервный тик заработать или и того похлеще — мозгами двинуться.

Опершись о широкие перила на небольшой лестничной площадке, я осмотрела находящееся передо мной помещение. Помимо Алксрона, в зале находилось еще пять мужчин, а открывшаяся моему взору картина заставила буквально разомлеть от умиления — не часто увидишь, как пять огромных мужиков, что дети малые играются с ребенком.

А Селена, как я погляжу, не из робкого десятка и уже во всю права качает — состроила капризную гримаску и пытается что-то вытребовать с Алксрона. Жаль только отсюда не слышно, что именно. На моем лице появилась улыбка, когда мужчина попытался изобразить на лице неприступность и непреклонность, в то время как его губы все время то и норовили расплыться в улыбке. Все говорило о том, что малышку тут чуть ли не на руках носят. Это вселяло надежду, что не все еще потеряно... Селена, между тем, так и не получив желаемого надула губки, но вдруг оживилась и бросилась в другой конец зала.

— Дядя Итриан, мне Алксрон не разрешает пойти искупаться в речке! Можно, ну можно, я пойду? — на бегу кричал обиженный ребенок.

Так как я уже почти полностью спустилась с лестницы, то слышала, как мужской голос непреклонно произнес:

— Нет, Селена. Алксрон прав, девочка моя, это опасно. Ты можешь забиться и покалечиться или того хуже — утонуть.

Я закатила глаза — еще под стеклянный колпак ее поместите, чтобы сквозняком не продуло! Полностью спустившись с лестницы, заметила в дальнем углу зала мужчину, весь вид которого кричал об усталости и испытаниях, свалившихся на его плечи, которые под их тяжестью опустились. Он был красив и в его лице безошибочно угадывались черты Алксрона, что позволило сделать вывод, что я смотрю на его отца. На его лице тоже лежала печать горя и усталости, о чем говорили горькие складки, залегшие в уголках рта и грустный взгляд, который лишь немного просветлел при разговоре с Селеной. Рядом с мужчиной на том же небольшом диванчике сидела женщина с уже привычным пустым выражением лица и безвольно опущенными на колени руками... Я застыла — сидела рядом, не в ногах, как женщины в замках Сиршана и Линстера, а рядом! Очнувшись, перевела взгляд на Селену, которая потеряв надежду на поход к реке, плелась с опущенными плечами обратно к Алксрону и другим мужчинам.

— Конечно, можно Селена, — обратилась я к малышке, выходя из своего укрытия и направляясь к ней.

— Крис! Ты проснулась! А мы уже переживали, ты так долго спала — целые эти... сутки. Но Алксрон сказал, что это от усталости, — затрещала девочка, уже повиснув у меня на шее. — Ой, Крис, идем со мной я тебе такоооое покажу. Дядя Итриан сказал, что это называется игрушками. У меня теперь есть своя большая комната и куча игрушек. Ты, наверное, таких и не видела... — без умолку лепетала малышка, уже таща меня за руку обратно к лестнице.

— Эй, Селена, погоди, — раздался у меня за спиной голос Алксрона, а в следующую секунду меня притянули к твердой груди.

Я вздохнула — тоже мне нашел тут плюшевого мишку, дите-переросток. Неужели так трудно держать руки при себе?

— Крис наверняка голодна и потом на реку вы все равно не пойдете, там глубоко и сильное течение — это опасно.

— Нечего, мы как-нибудь разберемся, — пробурчала я, пытаясь, стряхнусь с себя насмерть прилипшие к талии щупальца. — Но перекусить я действительно была бы не против.

— Кстати, может, представишь меня своему отцу... и другим... друзьям, — обернулась я к мужчине, в надежде отвлечь его от своей скромной персоны и скинуть таки наглые лапы со своей талии и бедра.

— Ой, да, извини, родная, — раздался у меня над головой голос.

— Отец, это Кристина, — перекривил меня Алксрон, поворачиваясь к сидящему в углу мужчине, — Крис, это мой отец Итриан. А это, — он указал на сидящую рядом с ним женщину, — Линая.

Потом развернулся к другим мужчинам и назвал их имена, которые практически сразу вылетели у меня из головы — никогда не умела хорошо запоминать даже простые имена, что уж говорить об их необычных? Поприветствовав меня, один из них подхватил Селену на руки и отправился вместе с остальными, как я поняла, в сторону выхода на улицу. Повернулась обратно к сидящей в углу паре и заметила, что мужчина смотрит на меня с такой неприкрытой надеждой, что мое сердце защемило, а на глаза навернулись слезы. Страдать от того, что любимая стала бесчувственной куклой — что может быть хуже? Не удержалась, — кивнула в знак приветствия и подбадривающие улыбнулась ему и женщине. Ведь в отличие от них, я-то знала, что она вовсе не бесчувственная кукла.

— Как? — прозвучал хриплый голос Итриана.

И мне нужно было пояснений, чтобы понять, о чем именно меня спрашивают.

— Не знаю, видимо, делая для меня браслет, ваш врач ошибся с дозой зелья, — тихо ответила я, уже готовясь к потокам недоверчивых высказываний.

Однако, к моему немалому удивлению, их не последовало. Вместо этого послышался тяжелый вздох и очередной короткий вопрос:

— Кто это сделал?

— Доктор Рит, — послушно ответила я, — но браслет надевал на меня Сиршан. Насколько я поняла, он правитель этих земель.

Заметила, как мужчина крепко сжал руку сидящей рядом женщины.

— Устраивайся, я хотел бы поговорить с тобой чуть позже, — вставая с дивана, сказал Итриан и потянул за руку женщину, — Пойдем, дорогая.

Смотрела вслед удаляющейся паре, и мое сердце в который раз сжималось от жалости — я была права и далеко не все мужчины этих земель были в восторге от идеи Сиршана. Но как? Как можно так долго держать всех в неведении?

— Я же говорил тебе, что для него очень важно ваше с Селеной появление тут, — заставил меня вздрогнуть раздавшийся над головой голос, и я почувствовала, как меня все крепче сжимают сильные руки.

— И для меня тоже важно, — обожгло мой висок горячее дыхание Алксрона. — Ведь я помню Крис, я прекрасно помню, что такое сгорать от страсти к женщине и получать в ответ не меньшую страсть.

Я обернулась в кольце его рук и удивленно уставилась в обсидиановые глаза.

— Да, родная, — грустно улыбнулись мне, — я помню. Когда проклятье начало забирать наших женщин, мне было тридцать. Я все помню... — уже прошептал мужчина и его взгляд упал на мои губы.

Вот тут я и поняла, что совершила ошибку, повернувшись к Алксрону лицом, и попыталась вырваться из объятий. Разумеется, отстраниться мне не дали. Наоборот одна рука мужчины взметнулась вверх и, зарывшись в волосы, сжала их в кулак и не больно, но неотвратимо потянула, заставляя мою голову откинуться назад. В следующую секунду моих губ в легком поцелуе коснулись твердые губы мужчины. Он не пытался углубить поцелуй, продолжая в невесомой ласке скользить по моим губам, потом слегка прикусил нижнюю губу и, прикоснувшись легким поцелуем к самому уголку рта, отстранился.

— Но я помню, не только женскую страсть и тепло, я также помню и то, что их необходимо заслужить. Женщину нужно завоевывать и я завоюю тебя, радость моя. Обязательно завоюю, — слегка хриплым голосом прошептал мужчина.

— Послушай, я... — начала говорить я и запнулась, с удивлением заметив, что голос мой звучит также хрипло.

Неужели этот легкий, невесомый поцелуй зацепил меня больше, чем мне хотелось бы? Прокашлявшись, снова попыталась отстраниться и, не встретив сопротивления, отошла на несколько шагов.

— Я понимаю тебя, — уже нормальным голосом, но слегка неуверенно начала я, — хотя нет, конечно же, я не смогу полностью понять тебя и оценить какого это мужчине на протяжении не одного десятилетия видеть около себя только холодных и безвольных женщин.... Но и ты пойми меня — я никогда не буду с мужчиной, который принялся ухаживать за мной лишь за неимением лучшего варианта. Я тоже.... Ай! — задохнулась, когда меня в считанные секунды сгребли в охапку.

— Крыло, больно! — сдавленно простонала.

— Прости, милая, — тут же ослабил хватку Алксрон, — но ты говоришь самые настоящие глупости. Ты очень красивая, хрупкая, нежная, необычная. Попадись ты мне даже тогда, когда был юн, а в городе было достаточно нормальных женщин, я бы все равно всеми силами старался завоевать твое сердце, а, привязав тебя к себе, никогда не отпускал бы.

— Ты не прав, необычная оболочка — это еще не гарантия, что внутри я такая же хрупкая и нежная. Быть может я корыстная, грубая и не принесу тебе ничего, кроме боли и разочарования. Ты не знаешь меня, а уже не даешь и шагу спокойно ступить. Так нельзя! — возмутилась я.

— Но ты ведь не такая. Понимаю, что это может показаться странным, — ответил мне мужчина, — но тебе лучше привыкать к моему постоянному присутствию рядом, потому что я не могу иначе. Идем, ты голодна, — тут же сменил тему мужчина, — потом нужно будет пригласить сюда Тристила. С твоими крыльями нужно будет заказать какой-нибудь особый наряд.

Вот так вот просто — никаких вопросов по поводу моей необычности, никаких попыток узнать кто я на самом деле и откуда. И вообще никаких признаков того, что тут с моим мнением будут считаться больше, чем у Линстера.

* * *

День прошел просто ужасно, так как большую его часть в меня тыкали иголками и крутили вокруг собственной оси тысячи раз. В конце, однако, мне вручили один весьма неплохой топ, наконец, из нормальной не просвечивающейся ткани. А завтра у меня появятся более-менее нормальные штанишки и платье. Ура!

Правда, светиться перед новыми людьми было реально страшно... Страшно, что кто-то проболтается или целенаправленно выдаст и что тогда будет? Правда, Алксрон немного успокоил меня, заверив, что во владениях отца все люди безоглядно верны ему.

Сейчас я сидела в одной из гостиных около камина и рассказывала Итриану свою печальную историю. Было очень странно, встретив столько недоверия со стороны Линстера, а потом и Алксрона, вдруг найти понимание и поддержку в Итриане. Когда я закончила говорить, мужчины некоторое время сидели молча.

— Так ты знаешь, как снять браслет? — наконец, нарушил гробовую тишину в гостиной.

— Знаю лишь, что для этого необходим ключ и что его, скорее всего можно будет найти в комнате доктора Рита, что в замке Сиршана. Судя по обустройству, он бывает там довольно часто, если вообще не живет постоянно.

— Это довольно далеко, да и в замок пробраться незамеченными практически невозможно, — отметил Алксрон.

— Это вам невозможно, а я теперь многое могу, — лукаво улыбнулась и кивнула себе за спину.

— Кстати, как насчет того, чтобы осмотреть поселение, из которого сбежала Селена? — предложил Итриан. — При других обстоятельствах это действительно было бы невозможно, но крылья позволят тебе перелететь через ограду и отключить ее от генератора.

— От... чего... отключить? — шокировано выдохнула я, вспомнив, что Селена эту самую ограду просто перелазила.

Он ведь не имел в виду...

— От генератора. Знаешь, мы обычно их не используем из-за опасности пожара, да и вообще в качестве освещения и источника энергии лучше всего использовать камни гродсти, но...

— Вы хотите сказать, что ограда обычно находится под напряжением? — перебила я.

— Ну... да, конечно, ведь поселения находятся в основном на отшибе от городов, а это означает, что существует опасность нападения бандитов или даже диких зверей... — мужчина продолжал еще что-то говорить, но я уже не слышала его слов. В моей голове не осталось ни единой связной мысли, все занимало лишь понимание того, что ограда была под напряжением. Селена могла просто поджариться! От вставшей перед глазами картины мне стало плохо.

— Крис, что с тобой? — почувствовала я касание к своей руке и встревоженный голос Алксрона рядом.

— Селена, — сглотнула я и перевела ничего не видящий взгляд на присевшего около моего кресла мужчину, — она перелазила через ограду, когда убегала. Она же... Боже... она ведь могла просто поджариться живьем.

Теперь не менее шокированными выглядели и мужчины, которые до этого момента, казалось бы, даже не задумывались над тем, как малышке удалось вырваться из этой тюрьмы. Я откинулась на спинку кресла, и устало прикрыла глаза — сколько это может продолжаться? Сколько еще я смогу вынести? Я чувствовала, что еще немного, и меня снова накроет истерика. Подумать только — дома я последний раз плакала, когда была совсем ребенком. Тут же мои глаза постоянно на мокром месте.

Выпрямилась и снова взглянула на Алксрона:

— Ты знаешь, где находится это поселение?

— Да, оно буквально в десяти часах пути отсюда, — раздался тихий голос, все еще не отошедшего от шока мужчины. — Отец поэтому и предложил его. Во-первых, мы сможем узнать, есть ли в поселении еще девочки. Во-вторых, ты сможешь достать ключ от браслета. Все браслеты одинаковы и ключи от них тоже одинаковы.

— А почему они только у докторов? — задала я вполне резонный вопрос. — Вам в свое время не казалось это странным?

Итриан грустно хмыкнул:

— Нам все это проклятие поначалу казалось странным, пока не начали гибнуть наши жены, сестры, дочери.

— Простите, — сочувственно произнесла я, вспомнив, что дочь этого мужчины тоже погибла. — Мне Алксрон рассказал, что в вашей семье тоже не обошлось без потерь.

— С тех пор много времени утекло, — устало ответил Итриан. — Нам отказались выдавать ключи от браслетов по соображениям безопасности...

— А почему все сразу кинулись одевать на своих нормальных и здоровых женщин эти браслеты? — наконец, задала я наиболее волнующий меня вопрос.

— А никто сразу и не кидался, — ответил на этот раз Алксрон. — Наоборот все старались спрятать их, когда поступил приказ одеть на всех женщин браслеты. Наблюдая, как все решившиеся надеть браслеты через неделю, месяц или два становятся бесчувственными и безвольными, мы старались оберегать своих женщин.... Какое-то время существовала даже угроза восстания против Сиршана. Но не прошло и года, как все мужчины сами уже бросались к докторам, чтобы хоть как-то сохранить жизни своим женщинам.

— Сначала это странное проклятие скосило всех женщин, проживающих в столице. Потом перекинулось на другие большие города. Первая волна паники началась, когда оттуда начали поступать известия об умирающих женщинах, которые сами или их мужчины отказались одевать браслеты. Потом от проклятия начали страдать небольшие владения. Изначально это было две-три женщины, но потом их количество росло и если на них вовремя не надевали браслет, то они умирали. Стоит ли говорить, что после первой же женщины, которой коснулось это проклятие, все мужчины в моих владениях сдались и буквально силком потащили своих жен, дочерей и сестер к докторам...

— А вы не задумывались над тем, что, возможно, многие предпочли бы умереть, чем вот так существовать из года в год? И потом, это больше было похоже на эпидемию, нежели на проклятие, — скептически добавила я.

— Мужчины вообще эгоистичные существа, — печально ухмыльнулся Итриан, пропустив мимо ушей мое замечание про эпидемию, — ты разве не знала? Нам легче знать, что наши любимые рядом и из года в год тешить себя надеждой, что все это закончится, и они вернутся к нам, чем вообще не иметь никакой надежды.

— А то, что ваших дочерей забирают в поселения, выращивают как скот, а потом отдают на потеху мужчинам, это тоже от великой любви вы такое позволяете?

— Ты не могла этого заметить, но в моих владениях нет ни единого ребенка, — ответил Итриан. — Мои подчиненные не хотят отдавать своих жен и женщин в поселение на роды.

— То есть, как... отдавать? — не поняла я.

— Сейчас ни одна женщина не может забеременеть естественным путем. Мы уверили себя, что это тоже из-за проклятия. Если мужчина хочет ребенка, он должен отдать свою женщину на искусственное оплодотворение. Потом она наблюдается врачами на протяжении всей беременности в одном из поселений. Навещать ее там, разумеется, запрещено. Если рождается мальчик, мужчина может забрать свою женщину с ребенком. Девочки, по словам врачей, в основном рождаются мертвыми. Они уверяли, что выживает лишь одна из ста. Таких сразу оставляют в поселении, якобы под наблюдением.

— И вам никогда не казалось это странным? — я просто задыхалась от шока и неверия.

— Крис, — выдохнул Алксрон, — а как бы ты повела себя на нашем месте? Ты не представляешь насколько это страшно наблюдать, как одна за другой женщины сначала становятся бесчувственными, а через пару дней или самое большее через неделю погибают! И на них, между прочим, не было этих самых браслетов! Какой выбор сделала бы ты — позволила бы самому дорогому для тебя существу умереть или же сделала все возможное, чтобы спасти?

Я опустила глаза, так как действительно не знала всего, что пришлось пережить этим мужчинам. Быть может, для них все это и казалось правдоподобным...

— Я не знаю ответа на твой вопрос. Возможно еще месяц тому назад на вашем месте, я поступила бы также, но почувствовав на собственной шкуре, что такое быть безвольной игрушкой — я поступила бы по-другому.

— Не сравнивай нас с этими животными! Тут ты никогда не увидишь, чтобы женщина сидела в ногах мужчины и нигде не встретишь столь пренебрежительного отношения. В каком-то смысле мы, возможно, и похожи, но в нас нет зверя и мы можем контролировать сою жажду и голод, а они — нет. Мы не настолько жестоки и бесчувственны, — прорычал Итриан. — Я никогда не прощу Сиршану того, что он сделал с Линаей и придет время он мне за все заплатит.

— С Линаей? — недоуменно спросила я, переводя взгляд с Итриана на Алксрона и обратно.

Причем тут его женщина к Сиршану?

— Да, я всю жизнь любил ее, а она выбрала этого ненормального тирана. Все надеялась, что сможет достучаться до его сердца. Называла всех сбежавших от него женщин глупышками и считала, что ей сказочно повезло с ее демоном, — дрожащим, от едва сдерживаемых эмоций, голосом начал рассказывать Итриан. — Когда же наших женщин начало одну за другой забирать проклятие, Линая стала одной из первых, кого оно поразило. Она любила его и родила ему сына, а он подарил ее доктору Уинтиросу, как надоевшую игрушку. Когда же я узнал об этом и нашел ее...

Голос мужчины оборвался, и он резко поднялся со своего кресла.

— Я не хочу об этом говорить, — теперь его голос снова звучал твердо, — но ты должна понять одно — тут никто тебе вреда не причинит.

Я смотрела вслед удаляющемуся мужчине, а на моей душе снова было неприятно и мерзко. Мне даже страшно было подумать, что пережила это женщина... мать Линстера. Стоп! Мать Линстера? Но, кто же тогда...

Перевела свой вопрошающий взгляд на Алксрона.

— Да, Линая не наша мать. Отец в свое время был вынужден жениться по расчету — это был договор, один из тех, которые заключаются еще в годы младенчества жениха и невесты.

Ну, такое бывает. В нашем мире в свое время тоже такие браки были довольно распространены.

— А что же...

— Она погибла, — не давая мне закончить вопрос, выпалил мужчина, — на нее напал дикий зверь, случайно забредший в наши владения. Мы с сестрой были тогда еще детьми. Не могу сказать, что для нас смерть матери была сильным ударом. Мне до сих пор больно и неприятно об этом вспоминать, но она никогда не любила, ни отца, ни нас. Мы были лишними в ее жизни. После смерти матери, отец всеми силами старался завоевать внимание Линаи, но для нее он всю жизнь был только лучшим другом, старшим братом — кем угодно, но не любимым мужчиной. А когда влюбилась в Сиршана... это разбило отцу сердце.

Мужчина замолчал. А я не знала, что сказать, пораженная верностью и столь глубоким чувством, которые испытывал Итриан к этой женщине. Подумать только столько лет, столько боли и разочарований, а он все равно бросился ей на помощь, когда она была в опасности. И сейчас тоже, он заботится о ней, а не эксплуатирует, как некоторые.

Чтобы как-то разрядить тяжелую атмосферу, повисшую в комнате, а заодно и прояснить для себя один немаловажный момент, я решилась нарушить тишину.

— Алксрон, может, ты знаешь, почему у меня появились крылья и кто я теперь? — смущенно задала я вопрос, который не давал мне покоя последние несколько дней.

Если никого вокруг, такое впечатление не интересовало ничего, кроме малышки Селены и предполагаемого предательства их правителя, то меня вопрос моей крылатости начал волновать и очень сильно.

В ответ мужчина только нежно улыбнулся и покачал головой:

-Нет, Крис, я без понятия, почему они у тебя. На самом деле, когда я впервые увидел лесу хрупкое крылатое создание с золотыми волосами, то подумал, что передо мной видение, — прекрасное, но нереальное. Когда же ты попалась мне в руки, я боялся тебя отпустить даже на секунду, в страхе, что ты все же растаешь, словно мираж. Я никогда не слышал о существовании крылатых демонов.

— А у вас, что только демоны водятся? Полного джентльменского набора нет. Ну, там... эльфов, оборотней, фей.... Нет?

— Какой набор? — удивленно воззрился на меня Алксрон. — А кто такие эти твои эльфы, оборотни и феи?

— Понятно, — вздохнула я, — значит, не водятся. Ну, там, откуда я родом демоны, так же как и эльфы — это выдуманные существа, обитающие в сказочных мирах, в реальной же жизни их не существует. Вот я и поинтересовалась, если демоны тут есть, то почему бы не быть оборотням и прочей честной компании?

— Не знаю, о чем ты говоришь, но на этих островах существуют только демоны и люди. Первые делятся по определенной иерархии, на самой вершине которой находятся подобные Сиршану и Линстеру — демоны с животной сущностью, далее следуют подобные нам с отцом — в нас нет животной половины, но зато мы прирожденные воины, равных которым нет во всем мире. В самом низу иерархии находятся обычные бессмертные демоны. Ну а люди — это обычные смертные существа, продолжительность их жизни не превышает триста пятьдесят — четыреста лет.

Ничего себе "обычные смертные существа".

— А какая у демонов животная сущность? В кого они превращаются? — не в силах побороть любопытства, спросила я.

— Я бы не сказал, что они в кого-то превращаются. Не знаю, как тебе это объяснить, просто внутри таких демонов живет вторая сущность, прибавляющая им физическую мощь и неуязвимость, а еще жестокость. Животная сущность демона страшна, она постоянно требует выхода накопившейся энергии, в противном случае демон может полностью потерять контроль. Тогда у него отрастают клыки и вырастают смертоносные когти. В такие моменты демон практически не в состоянии контролировать свои поступки и довольно часто совершает то, о чем впоследствии жалеет, — Алксрон грустно улыбнулся и поднял на меня печальный взгляд. — Ну, а как именно решается проблема с растратой лишней энергии, ты уже, я так понял, знаешь.

Я опустила глаза, чувствуя, как к горлу подкатился горький ком, а щеки начинают краснеть от воспоминаний о том, что мне пришлось пережить во владениях Линстера. Да, я прекрасно помнила его никогда не проходящий голод, его постоянную потребность...

— Эй, перестань, — раздался нежный шепот совсем рядом. — Прости меня, я не хотел ворошить неприятные воспоминания. Просто, как подумаю, что он мог с тобой сделать... что делал... мне убить его хочется.

Меня нежно потянули с кресла за руку и, когда я поднялась, бережно обняли.

— Ты устала. Идем, я провожу тебя в твои покои. Постарайся отдохнуть, скоро тебе понадобятся силы.

— Мы завтра отправимся в поселение? — тихо спросила я, так как действительно чувствовала, что буквально валюсь с ног от усталости.

— Нет, — засмеялся мужчина, — чтобы отправляться в поселение, нужно еще подготовиться, этим мы и займемся завтра.

Уже поднявшись в свои покои, я подумала, чтобы бы неплохо немного понежиться в этих нежных шелковых лентах, но как только мой взгляд упал на кровать, поняла — единственное, что мне сейчас необходимо — это мягкая подушка и спокойный сон. И действительно, стоило мне закрыть глаза и я, несмотря на все свои тревоги и уйму мыслей в голове, моментально заснула.

Глава 10

С тех пор, как я проснулась в замке Итриана, прошло уже пять дней. Все это время мужчины готовились к посещению колонии, при этом наотрез отказываясь посвящать меня в свой план. Я на этот счет не особо расстраивалась, так как занятий у меня и так хватало — днем усиленно изучала все имеющиеся в библиотеке книги на предмет своих крыльев, так как они начали меня конкретно раздражать, а вечером — не менее усиленно отбивалась от излишне обходительного и настойчивого Алксрона.

Итриан с той секунды, как узнал о том, что женщины под действием браслета все понимают и все чувствуют, вообще не отходил от Линаи ни на шаг, буквально нося ее на руках и все время что-то рассказывая ей. Было жаль эту пару и я искренне надеялась, что все те испытания, что пришлось пройти Линае с начала этого кошмара, несильно отразятся на ее психике. Однако особой надежды на это я не питала, так как даже на секунду не могла представить, что человек пробыв более тридцати лет в таком состоянии, мог сохранить разум.

Селена же просто расцвела от обилия внимания к своей персоне. Как бы я не увещевала мужчин, чтобы те не вели себя с ребенком, как бесхребетные тюфяки, они не могли отказать малышке абсолютно ни в чем, так что Селена с них не то, что веревки, канаты уже вила. Единственное, в чем мужчины оставались непреклонны, как один — нам с девочкой запрещалось делать абсолютно все, что хоть как-то могло повредить нашему здоровью. Изредка доходило просто до смешного, а изредка — до полноценной истерики с моей стороны.

— Госпожа Кристина, господин Итриан просит вас подняться в кабинет Алксрона, — оторвал меня от раздумий слуга.

Еще одна странность этого "проклятия". Эти ненормальные продумали практически все, кроме одного — они не учли, кто будет им готовить жрать и прислуживать. В итоге, как всегда, аукнулось самим слабым — демонам низшего ранга и обычным людям, которые теперь и занимаются хозяйством вместо женщин.

— Да, иду, — сбросила я с колен очередную книгу.

Уже подходя к ведущим в кабинет дверям, я услышала голос Алскрона. О, всегда уравновешенного и спокойного, как удав Алксрона вывели из себя? Интересно посмотреть на этого несчастного. За те дни, что провела во владениях Итриана, я очень часто наблюдала за тренировками мужчин и была поражена мастерством воинов, в особенности Алскрона.

— Я сказал, она никуда не пойдет! — раздался из-за двери громогласный голос мужчины.

Поежилась — ох не охота мне что-то было туда идти. Но, любопытство — штука серьезная, поэтому я расправила плечи и шагнула в кабинет. В меня моментально впилось четыре пары глаз. При этом в черных глазах Алксрона сейчас полыхали самые настоящие языки пламени.

— Только попробуй согласиться! — зарычал на меня мужчина. — Привяжу к кровати! К своей!

Вытаращилась на воина — это он о чем сейчас? И вообще с чего это он смотрит на меня с такой яростью? Перевела вопросительный взгляд на Итриана — может мне, наконец, объяснят, что тут происходит и на что я не должна соглашаться?

— Кристина, мы не справимся без твоей помощи в колонии, — словно извиняясь, произнес мужчина.

Я удивленно вскинула бровь, так как о том, что будет необходима моя помощь, Итриан говорил еще в самый первый вечер моего пребывания в этом замке. Однако выразить свое удивление словами мне не дали — Алксрон в мгновение ока оказался передо мной и, загородив собой, прошипел отцу:

— Последний раз повторяю, она никуда не идет!

— Что мне нужно будет сделать? — между тем вполне спокойно отозвалась я и, не обращая внимания на рык демона, вышла из-за его широкой спины.

Однако отойти мне не дали и спустя секунду я уже была привычно сграбастана и бережно прижата спиной к груди мужчины.

— Я тебе запрещаю соглашаться на подобный риск, — яростно зашипел мне прямо в ухо Алксрон. — Тебе понятно? Не принуждай меня идти на крайние меры, поверь — тебе не понравится!

— Сын, успокойся, — вступился за вконец оторопевшую от подобных заявлений меня, Итриан. — Совсем бедную девочку запугал!

Потом мужчина посмотрел на меня и добавил:

— Кристина, это, — он кивнул в сторону одного из мужчин, — Донрас. Он входил в бригаду, которая в свое время занималась обустройством охранных колец вокруг колонии. Он верен мне и долгими годами отличной службы заслужил мое полное доверие.

— Отец, — предостерегающе зарычал Алскрон и, наверное, решив, что чем увещевать непонятливого родителя, лучше взять ситуацию в свои руки, потащил все еще находящуюся в ступоре меня к выходу из кабинета.

— Алксрон, остановись, — я, наконец, нашла в себе силы подать голос. — Ты забыл, что от этого могут зависеть жизни многих девушек и детей?

— Я справлюсь сам, — развернув меня к себе лицом, непреклонным голосом быстро заговорил он, — но ни за что не позволю тебе отправиться туда, где хоть один волос может упасть с твоей головы, не то что в это гребаное поселение!

— Но, Алксрон, — не менее твердо возразила я, — ты, наверное, также забыл, что моя жизнь тоже зависит от того, удастся ли вам проникнуть на территорию колонии?

С этими словами и подняла руку вверх, чтобы он смог хорошо рассмотреть все еще находящийся на моем запястье браслет.

Когда взгляд мужчины упал на злосчастную вещицу, он тяжело сглотнул и перевел полные тревоги глаза на меня:

— Я обязательно отыщу способ снять его с тебя, я разнесу это поселение по кирпичику, а если потребуется заодно и замок Сиршана, но важнее всего для меня — твоя безопасность. Я не позволю...

— А я не позволю снова превратить себя в вещь, — яростно зашипела я, — Если через три недели у меня не будет ключа от этого браслета, клянусь, я скорее взлечу до облаков и, сложив крылья, брошусь вниз, чем позволю ему сделать себе, хотя бы одну инъекцию.

Все находящиеся в комнате мужчины потупили взгляд и даже как-то ссутулились, словно на плечах каждого из них лежала ответственность за то, что сейчас творится на этих землях. Я ничего не сказала — они действительно виноваты, все без исключения, так как, была уверена, если бы хотели, докопались бы до истины.

— Так что мне необходимо сделать? — снова задала я интересующий меня вопрос.

Мужчина, которого Итриан представил Донрасом, взял со стола какую-то прямоугольную коробку. Нажал на ней несколько кнопок, и в комнате появилась проекция какого-то здания...

Спустя два часа выплыла из кабинета с раскалывающейся головой от полученной дозы информации и постоянной недовольной бубнежки Алксрона. Ох, что-то мне подсказывает, что так просто не сойдет с рук вся эта затея с моим участием в деле ни Итриану, ни мне. Благо, хоть сбежать оттуда получилось пораньше, теперь главное успеть скрыться в своих комнатах до того момента, как освободится этот сверх меры наглый, обаятельный и — чего греха таить — соблазнительный мужчина. А там, до утра времени еще много, может быть остынет немного.

Закрыв на защелку двери в свои покои, я, наконец, смогла вздохнуть спокойно — сегодня расплаты не будет. Хотя почему он так сильно взъелся на всех, мне не совсем понятно. Ну, придется слетать в поселение. Ну, придется проникнуть в главный корпус и достать ключи от замков помещения с генератором. Делов-то для крылатой мадамы! Я ведь чуть что сразу раз и нет меня — улетела я. А он...

Вот так, раздумывая о своем, о женском, я и добралась до своей ванной комнаты, где смогла вдоволь понежиться на мягком зеленом ковре в нежных объятиях шелковых лент. Выходить не хотелось — с тех пор, как у меня появились крылья, я начала быстро уставать, моя спина постоянно болела, впрочем, так же, как и голова. Они были лишними для меня и это прекрасно ощущалось.

С сожалением вылезла из оплетающих меня лент и, накинув полотенце, вышла из ванной комнаты, да так и замерла на самом пороге, хлопая глазами и беззвучно открывая и закрывая рот.

— Эээ... аааа.... мммм... к-к-как? — ели сумела выдавить из себя.

— Какая поразительная красноречивость, дорогая, — с нехорошей улыбкой начал, стоящий в моей комнате мужчина. — Однако лучше бы ты ее продемонстрировала в кабинете, вместо того чтобы выступать, не находишь?

— Н-н-но... — все еще находясь в ступоре, лепетала я, переводя взгляд с мужчины на дверь и обратно. — Как?

— Повторяешься милая, — все так же с иронией в голосе сказал Алксрон и, окинув меня полным желания взглядом, уже более спокойно и нежно добавил, — через балкон, Крис, через балкон. Не впервой за последние дни.

— Что? — тупо переспросила я, все еще надеясь, что стоящий передо мной мужчина — это мираж, плод моего воображения... да, черт, что угодно, только не Алксрон.

Но, моим надеждам не суждено было сбыться. Этот мужчина был, определенно, настоящим и сейчас он с горящим пламенем во взгляде надвигался прямо на меня.

Вид решительно настроенного, злого и явно возбужденного Алскрона вывел меня из состояния ступора, заставив метнуться обратно в ванную и закрыть за собой дверь на защелку.

— Алксрон, успокойся, — дрожащим от волнения голосом попросила я. — Пойми, я не могла поступить иначе. Со мной ничего не случится, честно. Клянусь, как только возникнет хотя бы малейшая опасность, я сразу же улечу. Только успокойся, пожалуйста.

Сейчас в моем голосе отчетливо проступала мольба, так как мне даже страшно было представить, что может натворить мужчина, когда внутри него бушует взрывоопасный коктейль из страсти и ярости. Выпалив на одном дыхании сию тираду, прислонилась лбом к дверному косяку и притаилась, ожидая реакции мужчины. "Боже, пусть он уйдет", — беззвучно молилась я, понимая, что обычная дверь из дерева не станет существенной преградой для взбешенного демона.

Вздрогнула, когда эта самая дверь содрогнулась от сильного удара и задрожала всем телом, когда до моих ушей донесся грозный рык. Я уже было приготовилась к расплате, когда в соседнем помещении раздались громкие шаги, а за ними и звук закрывающейся в покои двери. От охватившего меня облегчения даже ноги подкосились, заставив сползти по стенке на пол. Однако рассиживаться долго не стала, вспомнив слова мужчины о том, что он пробрался в мои комнаты через балкон — нужно быстро все позакрывать на замки. А еще лучше вообще забаррикадироваться — какие-то стремные они тут все.

Вышла из ванной и рванула сначала к дверям в покои, а потом и к балкону. Критически осмотрела стеклянные балконные двери — да, не фонтан, их Алскрон при желании одним мизинцем проломить может. Вздохнула — во всяком случае, звук бьющегося стекла разбудит меня, да и потом не такой он уже и дикарь, чтобы ломиться в закрытые двери. Во всяком случае, я надеюсь на это.

Переодевшись в ночное, направилась к своей кровати без всякой надежды на спокойный сон — все-таки появление Алксрона в покоях окончательно выбило меня из колеи, о чем говорило все еще вылетающее из груди сердце. Отодвинув полупрозрачный полог, я застыла шокированная открывшейся картиной — прямо на моей кровати полулежал виновник моего ужасного состояния. Судя по его виду, он немного остыл, но лишь немного. Из того, что я успела узнать про демонов — они лишь выходят из себя очень быстро, а вот обретение спокойствия и равновесия дается им довольно трудно. С Алксроном, по словам Итриана, дело обстояло еще хуже — разозлить его было практически невозможно, но когда кому-то это удавалось, все старались не попадаться взбешенному демону на глаза, по крайней мере, несколько часов к ряду.

— Что тебя удивляет, милая? — вывел меня из шокового состояния хрипловатый голос.

Да что же это такое творится? Они тут, что все совсем-совсем ненормальные? Ну, как так можно? И я тоже хороша, ничего не скажешь! Я готова была рыдать от собственной глупости. Дура! Дура! Дура! Как я могла поверить в то, что Алскрон может так просто взять да отступиться?!!

— Извини, что разочаровал тебя, но не хотелось ломать дверь, — невозмутимо продолжил мужчина. — Я не любитель подобных сцен. Разве что в крайнем случае.

Да он просто издевается надо мной!

Однако стоило мне сделать движение, чтобы отшатнуться, как сразу же была схвачена за руку и повалена на середину кровать лицом вниз. Настолько ловко, насколько позволяли крылья, перевернулась на спину и отползла к изголовью, где села, поджав под себя ноги и натянув до самых пят свою ночную рубашку. Прямо напротив меня полусидя устроился сам мужчина, отрезав тем самым все пути отступлению с этой слишком большой кровати. Раньше я балдела от ее размеров, теперь же проклинала слишком широкое и длинное ложе, на котором спокойно могло уместиться трое здоровых мужиков.

— Ты действительно думала, что я ушел? — напустил на себя крайне удивленный вид мужчина. — А может, ты еще и вообразила себе, что я забыл о твоем согласии слетать в поселение?

Теперь в голосе мужчины явно слышалось издевательство, которым он довольно неуспешно пытался скрыть свое вновь нарастающее бешенство. Как можно быть настолько не отходчивым? Да еще и по такой мелочи?

— Да нет, вроде на дурочку не похожа, — задумчиво постучал пальцем по подбородку Алскрон, словно не мог найти объяснения моей наивности. — Хотя... если бы не была дурочкой, послушалась меня еще несколько часов тому назад, в кабинете. А так... извини дорогая, но ты не оставляешь мне выбора.

— Ч-ч-что ты имеешь в виду? — еще сильнее натягивая на ноги рубашку, пропищала я. Мне очень, очень сильно не нравилось положение, в которое он меня загнал.

— Ну же, милая, ты последние дни просто не вылезаешь из библиотеки, неужели так и не удосужилась почитать про устои общества, в котором вынуждена жить? — опять изобразил крайнее изумление мужчина.

И не читала я, нет. Даже одним глазком не заглядывала в такие книги, только в руках держала, перекладывая их с места на место. А зачем мне эти устои? Вторыми девяносто чувствую — ничего хорошего в них нет и быть не может по принципу.

— Значит, не читала, — с наигранной сокрушенностью покачал головой Алксрон. — А надо было бы, милая моя, надо было бы. Я уверен, знай ты наши традиции, вела бы себя куда более сдержаннее и послушнее, когда тебе предложили пробраться на территорию поселения. Прислушалась бы ко мне, прониклась бы моими переживаниями... предупреждениями... намеками.

— А я же просил тебя не заставлять меня идти на крайние меры, — снова сокрушенно вздохнул мужчина, — предупреждал, что тебе это не понравится...

Каждое слово мужчины заставляло расти чувству тревоги в душе. Мое сердце уже вылетало из груди в предчувствии чего-то неизбежного, а тон разговора и вид демона заставляли мои руки, нервно теребящие подол рубашки, мелко дрожать.

— Послушай, я тебе никогда не говорила, но ты действительно зря за меня переживаешь. Мой... — начала я.

— Зря переживаю?!! — гневно перебил меня Алксрон, вмиг потеряв свое напускное спокойствие. Молниеносно переместился на кровати и, уже нависнув надо мной, прошипел, — Да ты хоть представляешь, что с тобой могут сделать, если поймают? Новое украшение в виде браслета и новый хозяин — будет самым милым и безобидным! Посмотри на себя. Кто ты? Что ты? Доктор Уинтирос любит загадки. Как думаешь, пробудит ли в нем исследовательский интерес крылатая малышка со светлыми волосами и молочной кожей? Будет он выдергивать с тебя по перышку или решит сразу же оттяпать все крыло в желании посмотреть вырастет ли новое? О, а может он решит посмотреть, что получится, если скрестись эту самую крылатую малышку с обычным демоном? Как думаешь, родится демон или еще одна крылатая малышка?

Я почувствовала, как при последних словах мужчины с моих глаз потекли слезы. Жестоко, как же жестоко, но хуже всего становилось от осознания правоты Алксрона. Боже, да я тут превратилась в постоянно плачущую истеричку, напрочь потерявшую уверенность в себе и своих способностях.

— Что, не нравится перспектива? — все так же жестко продолжил мужчина. — Откажешься теперь?

Вытерла рукой застилающие глаза слезы и отрицательно покачала головой — что бы ни говорил демон, я смогу защитить себя. Я не трусиха — мой отец сгорел бы со стыда, наблюдай он сейчас за мной. А слезы... это неприсущее мне проявление слабости просто следствие моего полностью измотанного организма. Шутка ли на протяжении недели не иметь возможности нормально выспаться из-за этих крыльев.

— Ты не понимаешь, — в который раз предприняла попытку донести до мужчины то, что я не какая-то размазня. — Я могу постоять за себя. Мой отец... он военный, он многому меня научил. Я могу драться в рукопашную, владею разными видами оружия, в том числе и ножом, умею сливаться с тенями и ступать тише кошки.

Я говорила убедительно — твердо и решительно, но все портили эти ужасные всхлипы.

— О да, а белые крылья ты снимешь и оставишь дома? — ехидно прищурился мужчина. — И потом твое умение драться тоже весьма сомнительно вообще, а с этим балластом и подавно. Твое дело сидеть дома и ждать своего мужчину, что ты и будешь делать.

Теперь уже прищурилась я.

Слезы? Какие слезы? Глаза мигом высохли, словно и не я только что занималась столь презренным мной делом. Наоборот сейчас я пребывала в куда больше привычном для себя состоянии — злом.

— Да что ты говоришь, — не менее ехидно промурлыкала я, — что-то мой балласт не помешал мне положить у ручья двоих твоих воинов.

— Ох, постой! — теперь я уже напустила себя задумчивый вид, как будто пыталась вспомнить какую-то незначительную деталь. — Напомни-ка мне, не великий ли воин Алксрон получил на орехи от беззащитной малышки с балластом?

На мою браваду мужчина лишь нехорошо улыбнулся и, положив руки на изголовье кровати по обе стороны от моей головы, еще сильнее навис надо мной, заставив втянуть голову в плечи.

— Повторим? — раздалось искушающее мурлыканье, — Посмотрим, насколько ты ловкая и сильная. Сможешь продержаться больше пяти минут — разрешу отправиться с нами в колонию, не сумеешь — покоришься мне, примешь мою метку и останешься дома, но уже как моя женщина.

— Что? — теперь уже и я вышла из себя, выпрямляя спину и сверля мужчину злобным взглядом. — Да как ты смеешь сначала указывать мне на мое место, а потом делать подобные предложения?!! Да я скорее удавлюсь, чем позволю кому-то помыкать мною. Ишь, чего захотел — "покоришься", "моя женщина", — перекривила я его тон. Хочешь покорных — возьми себе игрушку в поселении! А во мне покорности не найдешь ни на грош, так что может засунуть свое предложение куда подальше! Я сказала, что иду в поселение, значит, так тому и быть! И не тебе ставить мне условия! Ты для меня никто! И вообще, я бы хотела, чтобы ты оставил меня в покое! Отстань от меня. Кыш!

Меня просто колотило от злости и сейчас я бы с удовольствием развернулась на 180 градусов и ушла, куда подальше от этого нахала, хорошенько при этом хлопнув дверью. Но положение у нас сейчас было, мягко сказать, смешное — еще никогда мне приходилось спорить с кем-либо, сидя на кровати. Правда, через секунду я уже расценивала свое положение не как смешное, а как крайне невыгодное и безнадежное.

— Говоришь, никто? — яростно прорычал Алксрон. — Оставить тебя в покое? Дорогая, а ты я смотрю, совсем ничего не поняла! Выбор тебе предлагался в кабинете, теперь у тебя его нет!

С этими словами мужчина впился в мои шубы безжалостным поцелуем. Я вжалась в изголовье кровати в надежде отстраниться от него, однако единственное, чего добилась — это болезненных ощущений в моих крыльях и того, что мужчина просто сдернул меня вниз и вжал голову уже в подушку. Этими своими действиями он причинил мне новую порцию боли, так как крылья сейчас были вывернуты в неудобное положение. Как же они мне надоели! Сейчас со всей ясностью осознала правоту Алскрона относительно их — если бы не они, я бы сумела вывернуться из этого положения, уйти от нежеланных ласк, попытаться побороться за свою свободу, но с двумя развернутыми внушительными балластами единственное, что я могу сейчас добиться — это сломанных крыльев.

Уперлась кулачками в грудь, пытаясь оттолкнуть мужчину, однако мои запястья моментально были перехвачены одной сильной рукой и подтянуты к изголовью кровати, где и удерживались. Попыталась выкрутить руки из захвата, но безуспешно, так же как и безуспешна была моя попытка оттолкнуть внушительную тушу ногами — они просто тут же были выпрямлены и придавлены мощным бедром. Неаккуратное движение мужчины и я захныкала от боли в крыле. Это немного отрезвило Алксрона.

— Прости, малыш, прости. Сейчас все исправим, — прошептал мужчина, едва оторвавшись от моих губ.

Стоило демону ослабить свою хватку, как я тут же вывернулась из-под него и, не обращая внимания на боль в крыле, скатилась с кровати. Выбежать из комнаты не удалось, так как мужчина растерялся ненадолго и уже стоял напротив меня, загораживая путь к спасению. Вновь обозвала себя самыми последними словами — если бы я не закрыла балконную дверь, могла бы с легкостью улизнуть. А так, мне не оставалось ничего другого, кроме как снова пытаться вразумить мужчину:

— Алксрон, приди в себя! Пойми, если ты сейчас сделаешь это, я никогда тебя не прощу, я возненавижу тебя! Ты этого хочешь?!!

— Ох, Крис, впереди у меня будет целая вечность, чтобы суметь добиться твоего прощения, — невозмутимо ответил Алксрон и с видом охотника, преследующего свою добычу, начал аккуратно приближаться ко мне. — Зато, я буду точно знать, что ты цела и невредима, под защитой моего клана. И потом, поверь мне, я сделаю все от меня зависящие, чтобы разбудить в тебе не ненависть, а чувства куда более приятные для нас обоих.

Отступала от надвигающего на меня очередного кошмара, пока не уперлась в стену. Наблюдая за тренировками Алксрона, я понимала, что там, в лесу, мне просто повезло — сейчас все мое мастерство будет бесполезно. Он слишком ловкий, слишком быстрый — намного быстрее меня и, самое главное, у него нет крыльев, а у меня — нет эффекта неожиданности, который помог справиться с ним около ручья.

Но не попытаться защитить остатки своей пока еще не до конца растоптанной чести я не могла.

Все было закончено, едва успело начаться — я не то, что пяти минут, даже трех не продержалась. И самое обидное — вина моего поражения лежала вовсе не на крыльях, а на слишком длинной, до самого пола, и слишком узкой ночной сорочке. Я даже почувствовала, как на глаза навернулись слезы — настолько обидно мне стало.

— Ну, вот и все. Как я и говорил, ты не смогла продержаться и пяти минут, — прошептал мне на ушко даже не запыхавшийся демон.

Плотно прижатая спиной к его груди и с прижатыми по бокам руками, я не могла не то, что пошевелиться, даже вздохнуть полной грудью.

— Ты ведь понимаешь, что твоя победа досталась тебе так легко, только из-за моей неудобной одежды, — пытаясь выровнять дыхание, прохрипела я.

— Почему же, неудобной? — снова обжог ухо шепот. — Смотря для кого. Возможно, для тебя она и была не совсем удобной, а вот для меня....

Так и не договорив, он начал целовать нежную кожу за ухом, одновременно сминая подол моей сорочки в кулак и все выше и выше оголяя ноги.

Снова попыталась дернуться, но он "спеленал" меня словно младенца. Я не могла даже слегка шевельнуться, не причинив себе боли.

— Тихо, не дергайся — ненужно причинять себе бессмысленной боли, — оторвавшись от своего занятия, прошептал мужчина.

— Это ты причиняешь мне боль, — возразила.

Но, казалось, мужчина уже не обращает внимания на мои слова, прокладывая дорожки из поцелуев на шее и уже поглаживая кожу на внутренней стороне бедра. Моя рубашка уже была задрана до талии и удерживалась обездвиживающей меня рукой демона. Наконец, его ладонь оставила стратегически опасное место и метнулась вверх, но лишь для того, чтобы сдернуть с плеча сорочку. Разорванная от грубого обращения вещица, повисла бесполезной тряпкой, оголяя плечо и одну грудь. Это заставило меня затрепыхаться в стальных тисках с новой силой, однако опять безрезультатно, так как рука мужчины держала мне надежнее любых цепей. Не помогла и попытка ударить демона головой — он запросто уклонился и снова прижался губами к моей шее, постепенно перемещаясь к плечу.

— Пожалуйста, перестань, — беспомощно выдохнула я, внутренне содрогаясь от понимания того, что даже без воздействия браслета из меня сейчас могут сделать игрушку, не считаясь с моими желаниями и эмоциями.

Но, вместо ответа, меня молниеносно повернули вокруг своей оси и на удивление аккуратно и бережно уложили на кровать, придавив сверху тяжелым телом. Губы моментально были раздвинуты жесткими мужскими губами, а язык оказался во рту, исследуя его и покоряя. Его руки, уже не стесняясь шарили по обнаженной груди, гладили ноги и бедра, пробирались к самой сердцевине. Оторвавшись ото рта, демон начал прокладывать обжигающую дорожку из влажных поцелуев сначала по скуле до ушка, а потом от ушка до ключицы и оттуда к груди, где его рот захватил в горячий плен напряженную вершинку и начал сначала бережно, а потом и с силой посасывать ее.

И все это Алксрон делал, даже не обращая внимания на мои ногти, что сейчас до крови царапали его плечи в надежде отрезвить его, несмотря на то, что все мое тело пыталось вырваться из плена. Мое сопротивление было все равно, что сопротивление надоедливой мухи в умело сплетенной паутине огромного паука. Но с каждым новым движением обжигающих губ оно становилось все слабее, а моя воля таяла все стремительней. Вспомнились совсем другие губы, совсем другой мужчина, который заставил мое тело также постыдно капитулировать, а разум сдаться.

Треск рвущейся сорочки выдернул меня из дурмана и мыслей. Я снова забилась под мужчиной, чувствуя, как, несмотря на уже начавшее разливаться по крови желание, на мои глаза наворачиваются слезы бессилия — со мной снова не считаются, я снова не могу спасти себя. И от кого? От Алксрона! Я никогда не могла предположить, что этот обходительный и заботливый мужчина способен вот таким вот образом растоптать меня, снова смешать с грязью.

А Алксрон... он уже целовал другую мою грудь, а его руки вовсю исследовали плоть — поглаживая пульсирующий бугорок и преддверие лона, вырывая из меня тихие стоны. Мое тело прошил ток желания, а с глаз уже не сдерживаясь, покатились слезы. За что? За что он со мной так? Всего лишь за то, что хочу помочь? За то, что больше не хочу снова пережить ужас инъекции и рискнуть на этот раз уже навсегда остаться куклой? Я разрывалась — мое тело горело в огне и требовало новых ласк, а разум кричал о неправильности всего происходящего. На этот раз я со всей ясностью осознала — он уничтожает меня, окончательно ломает. Слишком мало времени прошло с тех пор, как я была бесправной игрушкой, слишком свежи были воспоминания, когда я сначала готова была выть от ненависти и злости, а потом кричала от наслаждения под своим мучителем...

— Ты плачешь, Крис, — раздался удивленный и настороженный голос демона. — Почему? Ведь тебе нравятся мои ласки. Ты такая мокрая и горячая, что у меня мутнеет рассудок от желания погрузиться в тебя.

Я сфокусировала свой невидящий взгляд на мужчине, который с тревогой всматривался в мое лицо.

— Ты уничтожаешь меня, — едва слышно ответила я. — Ты возвращаешь меня в тот кошмар, когда я хотела сопротивляться, но не могла, когда все мое существо вопило "нет!", а я не могла произнести, ни слова. Ты просто... доламываешь меня.

Мои слова звучали безжизненно, а голос был тихий, на уровне шепота — я уже не противились, уже смирилась с поражением, уже снова окунулась в тот кошмар, сны о котором до сих пор приходили ко мне по ночам.

Мужчина надо мной напрягся:

— Я не хочу этого, — прошептали мне в шею, — не хочу твоих слез, не хочу пустых глаз. Хочу твоей страсти, твоих стонов, твоей любви. Малыш, как же ты не понимаешь, я должен заявить на тебя права, поставить свою метку, чтобы никто не смел забрать тебя у меня, чтобы ты не смела противиться моей воле, чтобы осталась дома. Я не хочу рисковать тобой! А ты такая упрямая! Я думал, что смогу, но нет — я не могу так, не хочу видеть твои слезы в нашу первую близость. Вообще не хочу видеть твоих слез — только улыбки.

Говоря все это, мужчина целовал мои губы, веки, шею. Одна его рука сейчас находилась подо мной и за талию крепче прижимала к разгоряченному мужскому телу, в то время как другая гладила мою ногу, поднимаясь от щиколотки к бедру и спускаясь обратно.

— Я так хочу тебя, Крис, что теряю разум, — продолжал шептать мужчина, не отрываясь от шеи, — за этот короткий период времени ты стала так дорога мне, что я готов пойти на все, что угодно, лишь бы знать — с тобой все будет в порядке. Но все-таки, оказывается, я не готов заплатить столь высокую цену.

С этими словами мужчина скатился с меня и, закутав мое обнаженное тело в тонкую шелковую простынь, прижал к себе.

— Спи, моя радость, я не трону тебя сегодня. Мы обязательно закончим то, что начали, но когда ты будешь к этому готова.

Я не могла поверить в свое внезапное спасение, когда уже всякая надежда угасла. Не могла поверить, что он решил отступиться. Только не демон — им тяжело обуздать свои чувства, а особенно такие сильные, как ярость и похоть.

— Оставь меня, — сдавленным голосом попросила я и услышала тяжелый вздох мужчины.

— Нет, Крис, — хрипло заявили мне, — быть может, я и теряю голову, когда ты рядом, но не настолько, чтобы не понять — оставь тебя сейчас и ты сгоряча обязательно натворишь глупостей. А я этого не позволю.

Опять это не позволю. Как же надела эта эгоистичная властность!

— Сгоряча? — тихо, но возмущенно переспросила я. — То есть ты хочешь сказать то, что меня едва не...

— Тссс... — прижали мне палец к губам, — не один я виноват в случившемся. Родная, тебе пора понять мир, в котором живешь. Любовь демона горяча и безжалостна — когда предмету его страсти угрожает опасность, он готов на любые крайности, для него не остается никаких преград, никаких моральных принципов — только цель и возможные варианты ее достижения.

— Я хочу... — попыталась я вставить хоть слово.

— Тихо, — снова заткнули меня, — не слова, Крис. Спи. Я на грани и едва могу контролировать себя. Не провоцируй меня. Было очень тяжело оторваться от тебя.

Стоит ли говорить, что ни мне, ни демону, так и не удалось заснуть практически до самого утра. Он очень долго пытался обуздать свои чувства и порывы, а я элементарно не могла позволить себе расслабиться, находясь в одной кровати с возбужденным демоном, который то и дело поглаживал мое тело. Но, в конце концов, усталость взяла верх над нашими чувствами, и сначала уснул Алксрон, а потом и я.

Глава 11

Впервые за неделю я действительно выспалась, но, несмотря на это пробуждение мое не было приятным. Я вообще начала укрепляться в мысли, что мне вряд ли когда-нибудь понравиться хоть что-нибудь происходящее со мной в этом мире. На самом деле я сейчас испытывала самое натуральное чувство дежа вю — я снова проснулась "верхом" на мужчине. Только на этот раз уже лежала на нем практически полностью — мои ноги оплетали одну его ногу, туловище полностью лежало на его мощной груди, а одно крыло было частично расправлено и полностью накрывало лицо мужчины.

Но больше всего меня смущало даже не это, а то, что я проснулась в совершенно незнакомой комнате, о чем явственно говорил отсутствующий полупрозрачный полог и открывающийся вид на выполненную в черных и серебряных цветах комнату.

— Апчхи... — раздалось откуда-то из-под крыла. — Родная моя, если ты уже проснулась, то я был бы крайне признателен, забери ты свое крылышко с моего лица.

Перевела сбитый с толку взгляд на то место, где должно быть лицо мужчины. Сложила крылья.

— Спасибо, Крис, — облегченно вздохнул Алксрон, — ты не представляешь какая это пытка, когда твой нос щекочут перья.

Сощурилась — какие на хрен перья? Он что не видит, что мы непонятно где оказались?

— Не хотел тревожить твой сон, — не обращая внимания на мою подозрительно-вопрошающую физиономию, продолжил демон. — Ты так сладко и крепко спала.

С этими словами мужчина приподнял меня за плечи и, чмокнув в носик, поднялся с постели. Оставив ошеломленную меня сидеть на смятых простынях.

— Алксрон, ты не хочешь рассказать, где мы находимся и как сюда попали? — спросила я, ощущая, как во мне начинает просыпаться какое-то нехорошее предчувствие.

— Конечно, родная, — раздался невозмутимый ответ. — Это одна из камер, расположенных в подвалах нашего замка.

Камера? Он за дуру меня держит? Это что угодно, но не камера!

— Да, дорогая, ты права — на обычную камеру это не похоже, — заметив мой сбитый с толку взгляд, пояснил мужчина, — Но и удерживалась тут когда-то давно совсем не обычная пленница. Но, эту историю я расскажу тебе потом. А сейчас мне пора. Нужно подготовиться.

— Как... я... я не понимаю, — прошептала, чувствуя, как внутри нарастает ком негодования.

— Все просто, милая, — все так же невозмутимо ответили мне. — Немного сонного порошка и все дела!

— Я ничего не пила, — прошипела я.

— Конечно, нет. Ты его вдыхала, пока спала.

Удивляюсь, как у меня из ушей пар не пошел — я была взбешена, выведена из себя, доведена до крайней точки кипения...

— Эй, милая, ты чего? — приподняв бровь и едва сдерживая улыбку, спросил мужчина. — Разве ты не рада, что я нашел другую возможность удержать тебя дома? А мне, между прочим, было очень непросто, чувствуя под собой твое разгоряченное тело, думать о чем-либо....

— Да я вообще сомневаюсь, что вы все тут умеете думать. Все ваши мозги сосредоточены только в одной голове и, к сожалению, вовсе не в той, что на плечах, — взбешенно выпалила я и тут же была прижата к горячему и возбужденному телу Алскрона.

Это было плохо, учитывая тот факт, что на мне не было абсолютно ничего, кроме простыни, которую я сейчас удерживала руками.

— Да, ты права, Крис, когда ты рядом все мои мысли лишь о тебе подо мной, — прорычал мне в лицо демон и одновременно потерся об меня, давая почувствовать степень своего желания.

Потом так же внезапно отпустил и, отойдя на пару шагов и пожав плечами, невозмутимо добавил:

— Но, тут уж ничего не поделаешь.

— Не смей оставлять меня тут, — прошипела я.

— Вот вы, женщины, все такие — вам не угодишь! И то вам не то, и это вам не так, — картинно вздохнул демон и направился к двери. — А я, между прочим, о тебе забочусь.

Я чуть не задохнулась от негодования — заботиться он, как же. О себе он только и заботится! Все они.

Я подлетела к Алксрону и схватила за руку:

— Алксрон, я тебе обещаю, ты пожалеешь, если запрешь меня тут.

— Нет, Крис, я пожалею, если позволю тебе идти с нами, и потеряю, — прошептали мне в ответ.

— А если я пообещаю, что останусь тут? Не пойду с вами? — с надеждой спросила я.

— Родная, быть может, я и теряю голову, когда ты рядом, но не настолько, чтобы стать полным идиотом и поверить тебе, — прожог меня взглядом демон и, поцеловав на прощание внутреннюю сторону ладони удерживающей ранее его руки, вышел за дверь.

В замочной скважине послышался скрежет ключа, а потом из-за двери раздался приглушенный голос:

-Совсем забыл — еда в буфете. До вечера должно хватить. Твоя одежда в сундуке около кровати. Вечером, как только освобожусь, приду к тебе.

И все. Он оставил меня! Запер в подвале! В темнице!

Я едва верила в это, но звук удаляющихся шагов ясно говорил о том, что выпускать меня действительно никто не собирался. В досаде и злости комкала руками прикрывающую голое тело простынь и сверлили полным негодования взглядом дверь. Однако оцепенение мое длилось недолго — стоило взгляду упасть на замочную скважину, как тут же в памяти всплыли мои ночные побеги из своей комнаты. Мне тогда было пятнадцать, и как любой нормальный подросток я хотела гулять, веселить и ходить на дискотеки. Но, мой слишком строгий отец не одобрял такого поведения, а потому часто-густо просто запирал мою комнату на ключ. Вот тогда-то я и научилась довольно ловко отмыкать двери при помощи булавок и шпилек. Осталось только проверить наличие своих туалетных принадлежностей.

С удивлением увидела в сундуке не только наличие нескольких наборов своей одежды, сделанной специально под крылья, но и расческу, заколки и кучу различных украшений и даже нарядное платье из золотого шелка. Интересно, это он таким образом решил поиздеваться надо мной?

Отыскав несколько наиболее подходящих на роль отмычек шпилек, я кинулась к двери. Несмотря на то, что замки тут были несколько по-другому устроены, чем у меня дома, спустя пять минут колупания я все-таки услышала заветный щелчок. Моя душа ликовала, сердце выпрыгивало из груди от радости, а ум уже подбирал возможные варианты отмщения.

Спустя десять минут я, с небольшим количеством пожитков в виде двух бутылочек питательной и полностью усваивающейся еды, на цыпочках пробиралась по длинному, мрачному и темному коридору. На выходе из темницы мне снова пришлось поработать шпилькой, после чего попала вовсе не в очередной коридор замка, а на улицу. От удивления, я едва не спалилась, не заметив проходящего мимо воина. Мне не верилось, чтобы Алксрон посвятил в свои планы по удержанию меня в подземелье кого-нибудь постороннего, но испытывать свою удачу и попадаться кому-либо на глаза мне не хотелось.

Осмотревшись, поняла, что мне повезло куда больше, чем можно было бы рассчитывать. Сейчас я находилась с тыльной стороны дворца, на улице, где практически никогда никто не ходит. Стоит пройтись всего лишь около десяти метров и я попаду к зеленой изгороди, на которую выходят окна кабинета Итриана. А для того, что я задумала мне как раз туда и нужно.

* * *

Я всегда считала, что подобное везение может существовать только в не очень удачных голливудских фильмах — улица пуста, окно в кабинет открыто, в кабинете пусто и даже ключ от сейфа был небрежно брошен на самое видное место письменного стола!

Зарывшись в огромное подобие сейфа, я выудила на свет карту местности, которую вчера так внимательно изучали мужчины и пустой кармтайр, которым меня вчера научили пользоваться. Сняла со стенки один из кинжалов, снова подивившись своему везению и чисто мужской любви украшать места своего обиталища оружием. На секунду захотелось найти Итриана и поделиться с ним своими планами, так как, несмотря на всю свою браваду, на самом деле мне было элементарно страшно. Но этот порыв пришлось задавиться на корню — Итриан тут главный и если бы хотел, нашел бы способ защитить меня от своего сына. Однако, несмотря на то, что мужчина безумно сильно хотел побыстрее снять со своей любимой браслет, он почему-то не особо сильно спешил мне на помощь. А потому и никакого доверяя к нему быть не может.

Покинуть замок, тоже удалось без эксцессов и вскоре я уже была в лесу. Почувствовав облегчение, едва углубилась в лес, невесело улыбнулась — неужели такова моя судьба в этом мире — постоянно сбегать и прятаться в лесах? Неужели все мужчины здесь настолько эгоистичны, что всегда ставят свои желания и интересы превыше всего?

Изучив карту и приблизительно наметив свой маршрут, я расправила крылья и взмыла над деревьями. Сейчас у меня только одна цель — достать ключ от браслета, а потом... потом уже можно будет поговорить с Алксроном по душам.

К поселению я добралась ближе к вечеру и была вынуждена ждать до наступления темноты. Сейчас, видя перед собой три ряда высоких изгородей, которые явно находились под напряжением, я снова почувствовала, как в душе нарастает тревога. Перед глазами встала картина, как испуганная малышка Селена перелазит все эти изгороди, даже не подозревая, что отвернись от нее удача и ее ожидал бы ужасный конец.

До наступления темноты я успела тысячу раз передумать и даже не раз порывалась отправиться назад, в замок Итриана. А потом, ругая себя за малодушие, силой воли заставляла сложить крылья и ждать, когда на поселение спустятся сумерки и я смогу, наконец, пробраться внутрь.

В поселении все складывалось у меня плохо, очень плохо — несколько раз я была на волоске от того, чтобы выдать себя. Я блудила по огромной территории, воскрешая в памяти планировку колонии. Наконец, в некотором отдалении от длинных одноэтажных домов, больше напоминающих ангары, я увидела небольшое двухэтажное строение. Оно-то мне и нужно. Именно тут, по словам Донраса должны храниться ключи от генераторной будки, да и от браслетов тоже. Это дом их "легендарного" врача Уинтироса. Он останавливается в нем всякий раз, как посещает это поселение. А посещает он его, как я поняла, очень часто, так как оно одно из самых больших. Кабинет врача и кабинка охраны находятся на первом этаже, а залезть в дом, как назло, возможно было только через одно единое открытое окно на втором этаже.

Но, мы с крыльями не лыком шитые, потому стесняться я не стала и, недолго размышляя, по быстрому, чтобы никто не заметил, "запрыгнула" в окно.

Попала я, судя по всему, в личные комнаты самого врача, поскольку на небольшом столе, на который я и приземлилась, лежал разобранный браслет на подобии моего. Только этот на вид был намного толще.

Подошла к столу и, открыв шкатулку с местной "лампочкой", взяла в руки недоделанную вещицу. На одной стенке браслета, которая прикладывалась к телу, в два ряда были выложены небольшие ампулки с какой-то светло-розовой жидкостью. Провела пальцем по стеклянным рядам и с удивлением заметила, что в стороне от всех ампул с розовой жидкостью находилась одна побольше — в ней была жидкость красного цвета. Положила браслет на место, отметив про себя, что в конце было бы неплохо захватить его с собой. Пошарила по ящикам стола, в надежде отыскать и ключ от браслета. К сожалению, с ключиком не повезло. Зато нашла целые кипы каких-то бумаг, явно напоминающих бухгалтерскую макулатуру, так как каждый лист был сплошь исписан какими-то суммами и подсчетами. Выложила на стол поближе к разобранному браслету — их я тоже заберу с собой.

Решила осмотреться в этой комнате повнимательней — а вдруг повезет найти что-то интересное? Пересекла комнату и, обойдя кровать, приблизилась к прикроватной тумбочке, где начала поочередно выдвигать ящики, внимательно обследуя их содержимое. В среднем ящике увидела два крамтайра. Но, только я хотела посмотреть записано ли на них что-то, как до моего слуха донесся звук приближающего разговора. Застыла, почувствовав, как сердце в груди затрепыхалось пойманной птицей от страха и, как оказалось, буквально через пару минут не зря — с другой стороны двери кто-то вставил ключ в замочную скважину. Счет пошел на секунды...

Мой взгляд сначала метнулся к окну, но к нему вовремя добраться я бы не успела — на пути у меня стояли кровать и письменный стол. Кровать! Максимально прижав к туловищу свои крылья, я закатилась под нее, внутренне мертвея от осознания той безвыходной ситуации, в которой оказалась. Едва под кроватью успел скрыться кончик моего крыла, как в комнату вошло двое, разговаривающих на повышенных тонах, мужчин. При этом мое сердце зашлось в таком бешеном ритме, что я даже не слышала о чем, собственно, эти мужчины разговаривали. Но, если я думала, что испытала страх, в мгновение, когда в комнату вошли незнакомцы, то спустя секунду поняла, что такое настоящий животный ужас — я вспомнила об открытой шкатулке с камнем гродсти и об оставленных на столе бумагах, и о прихваченном с собой крамтайре. Подползла поближе к краю кровати и, повернув голову, поняла — мне конец. На оставленном, на дальнем углу стола приборе синим светом горела верхняя кнопка, извещая об идущей записи. Ну, вот и все, теперь если это даже не высшие демоны с великолепным обонянием, то шансы остаться незамеченной у меня ниже нулевых.

Что есть сил сжала в руке рукоятку кинжала, когда заметила как один из мужчин направился к столу.

— Элир, я, кажется, говорил и уже не раз, что поставки будут осуществляться только раз в год! — гневно проорал голос того мужчины, что сейчас стоял возле стола и, такое впечатление, не замечал оставленного мною беспорядка. — Сколько раз мне это повторять? Ты рискуешь каждый раз, когда прилетаешь сюда!

— Мне нужны свежие девочки и желательно демоницы! — невозмутимо ответил второй. — Или я даром плачу тебе и твоим ребятам такие бешеные деньги?

— Ты идиот?!! Тебя ни капельки не беспокоит, что тебя могут поймать императорские стражи?!! Ты хоть понимаешь, что в этом случае, можешь ставить большой жирный крест на своем бизнесе?!! И если тебе все равно, то скажу честно — мне нет! Ты не единственный мой заказчик!

— Уит, ты же сам говорил, что ваш император не в своем уме, а большинство его людей уже давно верны тебе. А точнее тем деньгам, что ты им платишь. И ошибаешься, я твой самый крупный заказчик!

— Ты думаешь, что все так просто? — не верящее ответил голос первого мужчины — Если ты предполагаешь, что все в восторге от того, что у нас не осталось нормальных женщин, то ты ошибаешься! С каждым годом все чаще приходится приструнивать, а то и ликвидировать слишком любопытных мужчин! И это, между прочим, не считая сыночка нашего правителя, который все больше начинает прибирать власть себе!

— В этом виноват ты сам и твоя жадность! Нужно было придерживаться изначального плана...

— Изначального плана? — задумчиво перебил голос того, кого назвали Уитом. — Возможно, ты и прав, но я не мог пропустить такой великолепной возможности очернить этого идиота Сиршана в глазах своей малышки. Кто ж знал, что ее предполагаемая измена настолько подействует на него, что он сойдет с ума и предложит мне наслать "проклятие" на всех женщин наших земель.

— И ты, конечно же, не устоял перед перспективой не только вернуть себе женщину, но и расширить ассортимент товара, — иронично протянул голос второго мужчины.

— Ну да, а что тут такого, — раздался невозмутимый ответ. — План был замечательным, все прошло без сучка и задоринки. И все и дальше было бы просто замечательно, если бы некоторые пореже свой нос сюда совали. То ты сюда заявишь, то эти чертовы торговцы. Никого, такое впечатление, не волнует, что стоит допустить оплошность и все — лавочка будет прикрыта.

— Поэтому, я тебе уже который год говорю — отшей торговцев. Неужели тебе мало тех денег, что плачу я? Без этих торговцев ты можешь уменьшить вдвое количество нелегальных поселений. Только одним этим ты ох как рискуешь. Подумай только, что с тобой сделает молодой император, когда узнает, что ты в них разводишь демониц, что рогатый скот?

— Ай, что ты понимаешь....

— Нет, ну действительно, что ты собираешься делать с такой кучей денег? А так сведешь к минимуму риски быть раскрытым. Ну, хорошо, хочешь, я тебе увеличу плату на двадцать процентов за каждую партию?

— Двадцать процентов? — расхохотался тот, который Уит. — Да ты хоть представляешь, сколько дохода мне приносит каждая колония?

— А ты хоть представляешь, что с тобой сделает молодой император, если он настолько принципиален и настолько опечален вашим этим "проклятием", как ты говоришь?

— И то, правда, — судя по всему, вздохнул Уит. — Ладно, я подумаю.

— Ах да, чего я тебя, собственно, сюда позвал, — спохватился Уит. — Смотри!

— Что-то новенькое? — удивленно спросил Элир.

— Да, этого браслета должно хватать на три года, — раздался гордый голос Уита. — Я два года потратил на создание концентрата зелья.

— Рад за тебя. Только вот давай договоримся — в браслетах для моих девочек этой ампулы быть не должно! Мне надело терять отличный товар из-за халатности твоих врачей и моих ряззяв-смотрителей. Как ты не понимаешь, когда в доме более сотни девушек довольно сложно уследить за всеми сроками замены браслета.

— Мы уже говорили когда-то на эту тему, и мой ответ с тех пор не изменился — нет.

— Уит, не глупи даже если девушки, придя в себя, и смогут что-либо противопоставить силе моих охранников, в чем я очень сильно сомневаюсь, то вернуться сюда и спалить твой хитроумный план по срубке золота, они не смогут. Ради Богов, Уит, это же остров, который находится на другом конце света. Добраться сюда, не имея специального транспорта и не зная точно, где он находится нереально!

Я слушала мужчин и задыхалась от накатывающей на меня волнами ярости. Так вот значит, в чем смысл всего этого проклятия — деньги. Конечно же! Этот небольшой урок я должна была выучить еще в своем мире — ради денег многие люди готовы на все. Если у нас ради денег продают женщин, детей, убивают людей, то почему в этом мире должно быть иначе? Просто масштабы куда более колоссальные. Но в этом, как я поняла, виноват безумец Сиршан.

Стало любопытно увидеть лица тех самых людей, что смеют так бездушно распоряжаться жизнями сотен женщин. Переместившись, аккуратно высунула голову из-под кровати и отыскала взглядом сначала одного, а потом и второго мужчину. Едва мои глаза наткнулись на второго посетителя, я задохнулась от всеобъемлющего ужаса — это был не человек, а чудовище.

Я зажмурилась и начала про себя вести обратный отсчет от десяти, пытаясь успокоиться и сдержать рвущийся их груди крик. С вполне нормальным и даже симпатичным на вид мужчиной разговаривало оно — нечто среднее между человеком и животным.

Рост этого существа, человеком его просто не поворачивался язык назвать, был выше двух метров. Его голову "украшали" устрашающего вида рога, изгибающиеся к затылку — толстые у основания и сужающиеся к концу. Кожа у мужчины была белая, как снег, глаза — больше, чем у обычного человека и черные, как ночь без намека на зрачок или глазной белок. Губы у мужчины тоже не имели абсолютно никакой окраски, а из-под них выглядывали кончики внушительных острых клыков. И всю эту картину обрамляли длинные золотистые с красными прядями волосы. Фигура мужчины была мощная с развитой мускулатурой, а на пальцах рук страшно поблескивали черные длинные когти.

Я притаилась под кроватью тише мыши — даже своему врагу я не пожелала бы обзавестись знакомым в виде этакого экземпляра фауны. Пока приходила в себя от увиденного, мужчины немного переместились, и теперь это нечто стояло спиной ко мне. Если бы не вся серьезность того положения, в которое попала, пожалуй, я улыбнулась бы от вида забавно подергивающего хвоста с милой красной кисточкой на самом конце. Но сейчас мне было совсем не до улыбок — ужас от увиденного мной чудовища и страх быть обнаруженной заставили мое тело и нервы натянуться до предела.

Немного расслабиться смогла только после того, как за странным мужчиной закрылась дверь. Насколько я поняла, они таки договорились насчет следующей партии девочек и это чудовище должно отбыть вместе с ними завтра ближе к вечеру. Поставила у себя в уме галочку — было бы неплохо этого самого чудика захапать и хорошенько разузнать у него, зачем ему девочки и куда он их увозит.

Оставшись один, мужчина, который Уит и который, как я поняла, и есть тот самый доктор, начал расхаживать по комнате. Все мое внимание было сосредоточено на мелькающих ногах — даже если он не обратил внимания на разложенные на столе бумаги и открытую шкатулку с камнем, то включенный крамтайр не заметить было просто нереально. Однако доктор подошел к кровати и через секунду раздался жалобный скрип пружин, извещающих о том, что хозяин комнаты решил отдохнуть. Скрестила пальцы на удачу — только не вставай, только засни быстрее.

Но спустя какое-то время вместо храпа я услышала звук выдвигающегося ящика. Боже, сколько можно? Да, засыпай ты уже — ночь глухая на дворе! Мое тело затекло, и оставаться в неподвижном состоянии становилось с каждой секундой все тяжелее.

— Где же ты, милая, — заставил меня вздрогнуть, раздавшийся в гробовой тишине, печальный голос доктора.

Судя по вспыхнувшему свету, он активировал один из лежащих в прикроватной тумбочке крамтайров. Мужчина долго, что-то рассматривал, после чего снова раздался его печальный голос — голос уставшего от жизни человека.

— Я должен был прийти к тебе спасителем! Спасителем от Сиршана и тех, кто забрал тебя от него. Я должен был снять с тебя браслет, а ты должна была подарить мне свою любовь! — с каждым словом, голос мужчины из печального становился яростным. — Но эти идиоты оказались абсолютно бесполезны! Кучка безмозглых, беспомощных щенков — они не смогли уберечь одну единственную женщину! Не смогли выполнить такое простое задание!

Судя по звуку, мужчина откинулся на подушки.

— Но ничего, я найду тебя. Обязательно найду, если ты только еще жива. А ты жива, я чувствую это, если бы тебя больше не было, мое сердце остановилось бы, не желая больше биться в мире, где нет тебя! Любимая моя, Линая.

Вырвавшееся из уст мужчины имя, заставило меня еще сильнее напрячь свой слух.

— Если бы ты знала, какое удовольствие мне доставляет снова и снова смотреть, как этот болван день за днем, ночь за ночью, выжигает твою любовь к нему. Освобождает твое сердце для меня. Помнишь, я когда-то пообещал, что ты обязательно станешь моей. Я не буду знать покоя до тех пор, пока не выполню это обещание...

Боже, они тут все больные. Поголовно! Этот доктор, оказывается ни капельки не лучше самого Сиршана — такой же больной на всю голову, как и их драгоценный правитель!

К счастью, мужчина перестал изливать душу крамтайру и, выключив его, начал устраиваться на кровати. Неужели этот псих решил все-таки поспать?

Не знаю, сколько еще мне пришлось валяться под кроватью, но к тому времени, как сверху послышалось характерное мерное посапывание, я готова была выть от боли в мышцах. Собрав все свои силы, я что есть сил сжала зубы и, пытаясь не издать ни единого лишнего звука, вылезла из-под кровати. Еле сдержалась, чтобы не застонать в голос — все тело просто ломило от нещадной боли, а ноги, такое впечатление, и вовсе забыли зачем они, собственно, нужны.

С горем пополам дошкоргав до стола, взяла свой злосчастный крамтайр. Сейчас я уже благодарила небеса за то, что так успешно оставила его на столе и за то, что при этом так же успешно случайно нажала кнопку записи. Теперь благодаря всему этому, у меня имеются просто железо-бетонные доказательства истинного происхождения этого проклятия и, главное, доказательства виновности в эти Сиршана. Прихватила заодно и сам недоделанный браслетик, и отрытую в столе бухгалтерию.

Уже подходя к двери, я вдруг замерла от пришедшей мне в голову мысли. Повернулась в сторону кровати, на которой мирно спал доктор Уинтирос. Это было рискованно, но желание добыть те два крамтайра было слишком велико и непреодолимо.

Подойдя к кровати я, затаив дыхание и не отрывая внимательного взгляда от мужчины, аккуратно выдвинула второй ящик тумбочки. Забрав оттуда небольшие приборчики, так же аккуратно закрыла его, ликуя в душе, что мне удалось добыть их, не потревожив сон доктора.

На цыпочках направилась обратно к двери и, только выскользнув за нее, едва не потеряла сознание от накатившей волны облечения. Умом я понимала, что расслабляться еще слишком рано — мне еще необходимо найти кабинет врача и ключ от браслета, но мое подсознание ничего даже слышать не хотело о необходимости снова собираться с силами и куда-то идти.

Усилием воли, отлепив себя от стенки, направилась по коридору к лестнице на первый этаж. Благо, пока мужчина засыпал — я полностью вспомнила планировку этого дома. Правда по ключ от будки с генератором я уже идти не собиралась, поскольку подслушанный мною разговор требовал серьезной корректировки дальнейшего плана действий.

Найти кабинет доктора удалось сравнительно быстро, а вот с поиском самого ключа пришлось повозиться и это, несмотря на то, что мне сказочно повезло, и в кабинет был освещен стационарно прикрепленными к стенам камнями. Но, кто ищет, то всегда находит. Вот и я нашла не один, а целых три разных ключа, которые лежали в огромном, разделенном на три секции, ящике. Рассматривать особо долго свои трофеи не стала — светиться лишний раз в окнах и кликать беду на свои вторые девяносто не хотелось. Поэтому, запихав свои находки в один из карманов на штанах, направилась к окну.

Спустя полчаса я была уже в лесу, а точнее на толстой ветке одного дерева. Рассказы Алксрона о страшных диких зверях, которые живут в этих местах, подействовали на меня даже больше, чем я хотела бы себе признаться. И сейчас, находясь в темном лесу, даже под страхом смертной казни, вряд ли спустилась бы на землю.

Но, рассиживаться долго мне было не с руки. Поэтому вскоре я снова взмыла в небо и направилась в сторону замка Итриана. Если мне удастся не заблудиться, то успею прибыть к месту как раз вовремя для того, чтобы Алксрон и другие воины успели перехватить рогатого. Все это время я старалась не думать, о сотнях таких же, как Селена, малышках, которые содрогаясь от страха, ждут своей участи в оставленной мной колонии. Старалась гнать от себя мысли о судьбах тех девушек, что попали в руки чудовища Элира. Сейчас я пыталась сосредоточиться лишь на одном — возможных вариантах решения этой задачи. Но, как назло, на ум приходили лишь два человека, во власти которых навести тут порядок и заставить заплатить этого психа Уинтироса за содеянное — Сиршан и его сын. Какими бы отважными не были Итриан, Алксрон и его воины, но для решения этой задачи одной силы было мало — необходима была еще и власть, абсолютная и бесспорная власть. Власть правителя.

Глава 12

Ближе к обеду у меня настолько сильно болели спина и крылья, что мне оставалось только удивляться, почему до сих пор не упала на землю. А еще у меня было очень неприятное предчувствие, что я все-таки заблудилась. Решив, что выжимать из себя все уже нет смысла, так как я в любом случае опоздаю, пока найду выход из этих бескрайних лесов, опустила взгляд, в надежде отыскать какое-то приятное место для отдыха и желательно с озерцом или ручейком. Всматриваясь в лесную чащу, заприметила какое-то движение на горизонте и, немного снизившись, приблизилась к небольшой полянке.

Я была готова плясать от счастья — прямо передо мной устраивалась на привал небольшая группка воинов, некоторых из которых я не раз встречала в замке Итриана. Приземлившись в стороне, аккуратно приблизилась к отдыхавшим. Все верно, вон Итриан и Донрас о чем-то беседуют, а вон Гельер горячо спорит с каким-то воином, который при ближайшем рассмотрении оказался Алксроном.

Мое тихое появление на полянке, наконец, заметили. При этом меня очень смущали взгляды тех воинов, которые увидели меня первыми — осуждающие и, в то же время, сочувствующие.

— Слава Богам, с тобой все в порядке, — воскликнул заметивший меня Итриан и, подлетев, сжал в своих медвежьих объятиях.

— Держись, Кристина, тебе придется очень туго. И, извини... — сочувственно прошептал мужчина мне на ухо и отстранился, открывая мне вид на взбешенного Алксрона. В глазах воина плясали языки пламени, губы сжаты в тонкую линию, а на скулах ходят желваки.

Я сглотнула, подступивший к горлу горький ком страха и вцепилась мертвой хваткой в руку Итриана, который стоял немного передо мной, словно прикрывая собой от гнева сына.

— Алксрон, сынок, помнишь, о чем мы говорили? — спросил мужчина, не отводя твердого взгляда от сына. — Ты рискуешь потерять все.

— Отойди от нее, — не обращая внимания на слова отца, прорычал Алксрон. — Мне нужно поговорить с моей будущей нидири.

— Ты делаешь ошибку, не спрашивая ее согласия, — не оставляя попыток уговорить сына, увещевал Итриан.

— Это не твое дело. Ты свое уже сделал — тебя никто не заставлял втягивать в наши проблемы Кристину. А теперь отойди, — яростно шипел мужчина.

— Алксрон, я не позволю тебе сделать то, о чем впоследствии тебе придется пожалеть. И подумай о Крис — вряд ли она будет благодарна за это, — жестко проговорил Итриан.

Мужчина явно не собирался так просто отступать и был намерен защищать меня от своего сына, за что я ему очень и очень была благодарна. У меня же от страха разве что коленки не дрожали. Хотя нет, кого я обманываю? Коленки у меня задрожали, едва я успела увидеть взбешенного до чертиков демона. Ох, страшно-то как! Что этот ненормальный себе надумал? И что делать мне? Напустить на себя неприступный и возмущенный вид — не сработает. Уже проверено и доказано на практике. Я всегда с ним такая, стоит мужчине преступить черту в своих ухаживаниях. Начать говорить о добытой в поселении информации — разозлится еще больше, как только узнает, каким образом она мне досталась. И что же делать? Сложить лапки и ждать неминуемого наказания? Или расправить крылышки и спрятаться на самой верхушке, самого высокого дерева? А может, лучше вообще улететь от него куда подальше, скинув перед этим груз в виде крамтайра?

Глупо, все это просто глупо. Да и не хотела я, чтобы Итриан видел всю запись — ненужно ему лишний раз напоминать об испытаниях, которые прошла Линая. Мужчина и так страдает не первое десятилетие. Так что же делать? Но, помощь пришла оттуда, откуда я ее совсем не ожидала — от самого Алксрона.

— Ты не имеешь права мешать мне, — прорычал демон, сжимая и разжимая кулаки. — У нее нет покровителя. Поэтому отойди по-хорошему. Поверь, я не посмотрю...

— Защиты. Итриан, я прошу тебя стать моим защитником, — не на секунду не задумываясь, выпалила и только потом поняла, что же именно я сказала.

Подняла полный мольбы взгляд на удивленного мужчину — я не переживу, если Алксрон доведет до конца то, что начал позапрошлой ночью. А то, что на этот раз он не отступится, ясно как божий день — его душила ярость, а в таком состоянии демоны практически невменяемы.

Но, кто же знал, что обмирающий от страха разум нашел те единственно верные слова, которые смогли спасти меня от взбешенного демона.

— Просьба прозвучала при свидетелях, — еще сильнее напрягшись, сказал Итриан.

— Ты не посмеешь, — голос Алксрона изменился практически до неузнаваемости.

Итриан посмотрел на сына с сожалением и, покачав головой, ответил:

— Я предупреждал тебя — если просьба будет озвучена, я не откажу. Кристина не заслуживает подобного отношения — ты слишком горяч, тебе необходимо научиться обуздывать свои чувства.

И уже повернувшись ко мне, добавил:

— Отныне ты находишься под моей защитой. Любой, кто посмеет причинить вред моей подопечной будет отвечать передо мной... любой, — с этими словами Итриан снова повернулся к Алксрону и впился в него непреклонным взглядом. Последний при этом весь напрягся, а потом, зарычав и бросив на меня обещающий страшное возмездие взгляд, развернулся и ушел прочь.

От навалившегося на меня облегчения мои ноги подкосились и я была вынуждена опереться на Итриана, прислонившись головой к его руке в поисках опоры.

— Спасибо, спасибо вам, Итриан, — едва слышно выдохнула я.

— Он уже успел что-то натворить ведь так, — скорее утверждающе, чем вопрошающе спросил мужчина.

Не в силах ответить из-за навалившейся в мгновение ока вселенской усталости, я просто закивала головой.

— Будь осторожна, я знаю своего сына — он так просто не отступится, — предупредил меня Итриан и, приобняв за плечи повел в сторону одного из ниперов.

Устроившись на сидении и внимательно осмотрев небольшое пространство вокруг на наличие Алксрона, я перевела взгляд на Итриана.

— Алксрон куда-то ушел? — спросила я.

— Скорее всего, отправился в лес — он очень сильно переживал за тебя и сейчас не совсем контролирует себя, — ответили мне.

— Хорошо, я кое-что узнала в поселении, — начала я свой рассказ.

Вкратце пересказав все, что я узнала в поселении, достала лежащий в отдельном кармане крамтайр, на котором был записан разговор двух мужчин. Включив устройство и перемотав на нужный момент, я зафиксировала картинку, давая возможность собравшимся мужчинам внимательно рассмотреть странное существо.

— Богиня Нирзая, что это такое? — шокировано выдохнул один из первых пришедших в себя воинов.

— Ничего не понимаю, как оно могло попасть к нам, — пришел в себя и Итриан.

— Я думаю, на этот вопрос сможет ответить только оно само, — посмотрела я на мужчину и принялась нервно расхаживать взад-вперед перед нипером.

— Так, когда ты говоришь это, — при этих словах Гельер кивнул на изображение чудовища, — будет выезжать с территории колонии.

— Вечером, — ответила я и выжидающе посмотрела на Итриана.

— Очень жаль, что мы не сможем проникнуть в поселение и разузнать все на месте, но если все то, что ты говоришь правда, то нам действительно необходимо будет тщательно обдумать план дальнейших действий, — наконец, окончательно пришел в себя мужчина. — Донрас, отправь кого-то на поиски Алксрона, как только будете на месте, мы отправляемся к поселению.

Однако долго искать Алксрона не пришлось — стоило всем разойтись по своим делам, а мне остаться одной, как моя спина практически сразу была прижата к мощной мужской груди, на рот опустилась тяжелая ладонь, не давая мне издать ни звука.

— Значит, пряталась под кроватью, — прошипел мне в ухо знакомый голос. — И как ты надеялась, я должен был воспринять подобное известие? Боги, да ты хоть представляешь насколько была близка к тому, чтобы тебя поймали. А если бы тебя продали этому рогатому? Чтобы бы я тогда делал? Где тебя искал?

Я напряглась — он слышал, он все слышал и даже видел. Как же так? Я же специально постоянно осматривалась. Мои глаза забегали в поисках того, кто бы мог меня спасти, но как назло сейчас я стояла за нипером, который закрывал меня от взоров остальных.

— Не надейся, что покровительство моего отца спасет тебя. Мы закончим то, что начали накануне. Обретя связь с тобой, я не позволю тебе впредь делать подобные глупости.

Заставив меня обмереть при этих словах, мужчина отпустил меня и, выйдя из-за машины, направился к Итриану. Я же прислонилась лбом к металлический поверхности и тяжело дыша, пыталась понять — за что? За какие грехи я наказана переживать подобное обращение с собой?

Да, правда, я не раз жаловалась на бесхребетность и безразличие сильной половины человечества. Для меня, как для прошедшей огонь и воду школы выживания а-ля генерала Радникова, это стало одной из главных причин одиночества. Женщине, что бы она ни говорила, всегда хочется ощущать рядом с собой сильное мужское плечо, опершись на которое она сможет позволить почувствовать себя слабой женщиной. А как такое возможно, если рядом плечо какого-то тщедушного паренька? Отчаявшись, я даже не раз пыталась встречаться с военными, но те, как правило, убегали сразу же, стоило им узнать кто мой отец.

Ну, так я готова целиком признать свою ошибку и полностью раскаяться в этих в высшей степени необдуманных словах, забрать их назад и никогда-никогда больше даже не думать жаловаться на бесхребетность мужчин, так как "хребетность" этих индивидуумов у меня уже поперек горла стоит. И не надо, не хочу я себя больше чувствовать слабой женщиной, — уже прочувствовалась, достаточно...

— Кристина, мы отправляемся к поселению — попытаемся перехватить этого покупателя, — прервал мои раскаяния Итриан. — Ты как хочешь — с нами или домой? Ты устала.

Словила на себе не предвещающий ничего хорошего взгляд Алксрона и, расправив плечи, кивнула:

— Я с вами, отдохну по дороге.

При этом Алксрон выдал такую ухмылочку, от которой захотелось тот час забрать свое согласие назад. Мне с трудом удалось не ссутулиться, пытаясь интуитивно закрыться от этого взгляда — Боже, как же я хочу домой, в свой мир! Итриан же, не обратив внимания на сына, кивнул и, подойдя к ниперу, открыл для меня дверь.

Во время задержания рогатика по имени Элир я, походу, заработала еще несколько сот штрафных очков, которые обещали вылиться в нереальных размеров неприятности для меня. А ведь единственное, что я сделала — это только самую малость помогла в поимке, не дав неведомой зверушке сбежать на какой-то странной летающей штуковине, которая на первый взгляд производила впечатление самого простого лонгборда. А что, нужно было в угоду Алксрону дать сбежать такому "вещдоку", да и еще при этом владеющему важной информацией? Ну, подумаешь, поцарапал своими когтищами немного плечо? Ну, ладно, стоит признать — не немного поцарапал, а конкретно разодрал, выдрав еще и впечатляющую жменю перьев, так потом же его от Алксрона еле отбили... едва живого. А вот мне пришлось всю дорогу до самого замка лежать на руках дрожащего от ярости демона, к которому даже Итриан старался лишний раз не подходить. От моментальной расправы меня спасло только пораненное плечо.

Прибыв к замку, меня на руках вынесли из нипера, в то время как Элира выпихали из транспортного средства разве что не ногами. За время поездки, рогатый практически полностью пришел в себя и исцелился.

Проходя мимо меня и Алксрона, пленник, видимо, решил добиться быстрой и легкой смерти, так как затормозил весь "конвой" напротив нас.

— Маленькая анайа... живая и реальная, — блеснули на меня страшными глазами. — Когда я выберусь отсюда, то заберу тебя себе. Быть может, я даже не буду одевать на тебя браслет. Так будет намного...

Перебил Элира грозный рык Алксрона, а я про себя застонала — демон только успокоился и взял в себя в руки, а теперь...

— Крис, ты вернулась, — заставил нас всех обернуться тоненький детский голосок, выбежавшей навстречу нам Селены. — Ты знаешь...

Малышка споткнулась на полуслове, заметив нашего пленного, а потом, закричав, бросилась на руки к Итриану. В Элире девочка абсолютно никакого интереса не вызвала и он, мазнув по ней безразличным взглядом, пошел за своим конвоем. И, наверное, только я заметила, каким взглядом его проводил Алксрон.

Меня отнесли в покои и, обработав и перевязав рану, оставили отдыхать... одну. И в этом я должна была благодарить Итриана, который ни на шаг не отходил от меня, пока рядом находился Алксрон. Я же, наученная горьким опытом, после того, как все ушли, закрыла на ключ не только дверь, но и балкон.

Раны мои уже практически не болели, а выдранные из крыла перья вообще отросли на следующий день. Алксрон ко мне приходил исключительно вместе с Итрианом, благодаря чему я чувствовала себя в безопасности. Наконец, на второй день после нашего возвращения, я решилась и вынула два крамтайра, которые стянула из прикроватной тумбочки доктора Уита. То, что было записано на обоих устройствах, заставило меня с новой силой ужаснуться жестокости этого мира.

Бедная Линая... оказывается, он следил за ней практически все время, есть даже записи из замка Сиршана, очень любопытные записи. А вот на втором крамтайре была запечатлена страшная месть Уита бедной женщине. Буквально через двадцать минут просмотра я выключила прибор, внутренне дрожа от ужаса и глотая горькие слезы. Как человек может выносить подобное? Как нормальный мужчина может обрекать на подобное женщину? И он еще говорит, что любит ее?

Спрятала оба крамтайра в самый дальний угол своего шкафа — Итриан ни за что не должен увидеть этого. Линая... Боже, как на ней отразились все те бесчинства, которым она подверглась?

Сейчас Итриан буквально летал от счастья, так же, как и остальные мужчины в этом городе — три добытых мною ключа смогли открыть браслеты на всех женщинах. Правда, пока еще ни одна из них не пришла в себя, но мужчины верили, что вскоре их любимые и родные вернутся к ним. При этом по ходу дела мужчины заметили, что браслеты высших демониц открывались одним ключом, для браслетов средних, как я про себя их называла, и низших демониц, подходил другой ключ и третий ключ отпирал исключительно браслеты смертных. Именно таким ключом открылся и мой браслет.

А вот от Элира за эти два дня абсолютно никакой информации до сих пор выбить не получилось. Понимая, что мне не уснуть этой ночью, я одела на себя накидку и направилась к нашему пленному — быть может у меня получиться хоть что-то выведать у него? Так как Алксрона сегодня с самого утра отправили на какое-то задание, я могла свободно, и не боясь возмездия, передвигаться по городу.

— Почему я до сих пор нахожусь тут? — заставил меня застыть на месте знакомый голос рогатого. Я как раз проходила мимо отдельного тюремного здания, намереваясь поговорить с пленником.

— Ты издеваешься? Какого хрена ты до сих пор делаешь в поселении? — снова раздался яростный громкий шепот. — Какие проблемы? Я же сказал, что к тебе могла крылатая девка пробраться и украсть твои крамтайры.... Сам ты не в своем уме — я тебе говорил она анайа.... Я понимаю, что если они попадут к вашему правителю, у нас возникнут проблемы.... Ты меня слушаешь? Поэтому ты и должен первым добраться к нему...

Рогатый явно разговаривал с доктором Уинтиросом. Но как? Я тут не видела никаких аналогов мобилок. Было очень интересно увидеть — рогатый сошел с ума от постоянных побоев или...

— Ты меня не слушаешь, — повысил голос Элир и уже тише продолжил. — Пойди к нему и скажи, что у этого, как его Итрана... Да, да, наверное... откуда я знаю, как называются ваши долбанные города?... Наверное.... Так вот, пойди к Сиршану и скажи, что у этого Итриана живет нормальная девочка и что.... Да, да... вот видишь, вроде соображаешь.... Так какого ты до сих пор не у него?... Да мне все равно — или ты добиваешься того, чтобы это ваш Орий сравняли с землей или можешь подсчитывать убытки.... Крылатая моя, пусть твои люди проследят, чтобы ее никто не увидел.... Плачу в десятикратном размере.... Обойдешься... Хорошо... Да, при мне тут поделились важной информацией — к поселению отправили с десяток людей... Шпионить... Да позаботься об этом... Я тебе всегда говорил — вы безнадежно отстали в развитии... Нет, ни разу... Он же вживлен... Да...

Я закинула голову к окну, которое находилось на высоте двух с половиной метров. Черт, как он может связываться с доктором? Взмахнув крыльями, я чтобы не наделать лишнего шума, повисла на решетке, надеясь, что меня никто не заметит. Подтянулась, сжав зубы от прострелившей плечо боли, и аккуратно заглянула в окно. К счастью, мужчина сейчас стоял практически полностью спиной ко мне, а говорил он, поднесся ко рту свое запястье. Стоп, там же ничего нет. Как же? Держаться и дальше больше не могла — плечо снова адски болело и, судя по ощущениям, даже начало кровоточить — поэтому постаралась как можно тише "упасть" обратно на землю.

Черт, что же делать? Пока меня не накрыла волна паники, побежала обратно в замок — к Итриану. Вот только вряд ли он сможет хоть что-то предпринять. В конце концов, он не правитель и даже приблизительно не обладает властью, способной противопоставить хоть что-то власти Сиршана. Что же делать?

Глава 13

Сколько времени прошло? Неделя? Две? Месяц?

Он потерялся во времени.

С тех пор, как Майоли ушла, каждый час, проведенный без нее, для него был равносилен году, день — вечности. Нет, он не будет думать о том, что она могла погибнуть, лучше он будет верить в то, что она все еще жива и когда-то они снова встретятся.

После того страшного дня, когда его люди отыскали около речки кинжал со следами крови, Линстер обыскал все близлежащие поселения, однако аккуратные расспросы абсолютно никакого результата не дали. Что с ней произошло? На нее напал дикий зверь и она защищалась или его Майоли досталась бандитам? Чья кровь на кинжале? Есть ли у него надежда, что она когда-то вернется?

Демон снова и снова отправлял своих самых верных людей на поиски девушки, но те снова и снова возвращались ни с чем. Первые дни он и сам отправлялся искать ее, но сейчас Линстер представлял большую опасность для окружающих — долгое отсутствие в постели одной конкретной женщины давало о себе знать. Сейчас он был на грани — его сущность, как никогда близко ощущалась под кожей, требуя выхода накопившейся ярости, и он уже с трудом сдерживал себя. Обведя взглядом свою полностью разгромленную комнату, Линстер вынужден был признать — не далек тот день, когда одного крушения интерьера будет недостаточно для обретения хоть какого-то равновесия с внутренним демоном. Но вся соль заключалась в том, что, ни ему, ни его внутреннему демону не была интересна ни одна из этих безликих женщин. Они хотели лишь одну и она была вне зоны досягаемости.

Линстер лег на постель и ничего не видящим взглядом уставился в потолок — что он сказал не так? Что сделал? Он старался вести себя осторожно, пытался не спугнуть лишний раз, хоть как-то загладиться свою вину перед ней. Он был честен с ней, когда говорил, что не сможет не дотрагиваться до нее. Неужели Майоли настолько боялась близости с ним, что решилась лучше сбежать в лес, чем разделить с ним близость?

Линстер вздохнул, ощущая бегущую по венам чистую энергию и нарастающую в груди ярость, и встал с кровати, понимая, что эту ночь, как и многие другие он проведет без сна. Однако стоило демону подняться, как он моментально застыл на месте, не смея поверить собственным глазам. Сердце подскочило в груди и так же, как когда-то, рвануло навстречу прекрасному видению. Сам Линстер не смел даже вздохнуть, чтобы мираж не развеялся. Словно во сне, не дыша и не смея даже на секунду отвести взгляд от любимого лица, он сделал аккуратный шаг к балкону. Но прекрасный мираж отшатнулся от него, а в бархатистых глазах вспыхнул страх.

— Не подходи ближе, — в ужасе выставила руки вперед малышка.

Линстер застыл не в силах поверить, что это не воображение сыграло злую шутку, что она действительно жива и сейчас стоит напротив. Он даже закрыл на мгновение глаза, чтобы открыв их убедиться — это не мираж. Мгновение и он рванул к ней, чтобы схватить и не дать больше уйти, но поймал лишь воздух. С удивлением уставился на Майоли, которая сейчас уже стояла на широких балконных перилах, а за ее плечами белели два нереально больших прекрасных крыла.

— Ни шагу больше, — голос девушки сейчас дрожал от эмоций. — Я пришла попросить помощи, а не для того, чтобы снова стать твоей игрушкой.

Линстер никак не отреагировал на слова малышки, продолжая пожирать глазами желанное тело и бросая не верящие взгляды на полу расправленные крылья, которые белели на фоне темного неба, готовые в любую секунду снова унести прочь его девочку. Как такое возможно? Откуда у его Майоли крылья? Не может же она быть.... Или все-таки, он уже сходит с ума? Демон грустно улыбнулся, признавая, что последнее его предположение куда больше походит на правду.

— Ты ненастоящая ведь так? Ты не можешь быть настоящей, твои крылья...

— Настоящие, — выдохнула малышка и, сглотнув, судя по серьезному выражению лица, решила кинуться с места в пропасть. — Я за помощью к тебе пришла. Надеюсь, ты не останешься равнодушным к этому и поможешь нам...

Девушка запнулась, явно ощущая себя не в своей тарелке, и полезла в карман своих штанишек, что обтягивали стройные ноги, которые он так любил чувствовать обвитыми вокруг своей талии. Он сглотнул, чувствуя, как вся клокочущая внутри него энергия и ярость были перенаправлены в совсем другое русло. Теперь и он, и его внутренний демон, хотели лишь одного — сжать в своих объятиях Майоли и выплеснуть на нее всю накопившуюся за время ее отсутствия страсть и ярость...

— Отойди, подальше... пожалуйста, — запинаясь попросила малышка.

Линстер прикрыл глаза, пытаясь справиться с разыгравшимся воображением и затрудненным дыханием. Он не знал, что случилось с его Майоли, пока ее не было рядом, откуда у нее крылья и какая помощь ей необходима. Но, стоило признаться самому себе — все это его сейчас ни капельки не заботило. Ему необходимо было сосредоточиться и попытаться мыслить холодно. Удержать ее — вот та единственная задача, которая сейчас действительно имела значение. Снова открыв глаза, он отступил вглубь комнаты, но не слишком далеко и увидел, как Майоли, наконец, спрыгнула с перил. Демон мог бы словить ее прямо сейчас, в конце концов, он очень быстрый, но рисковать лишний раз не хотел, так как понимал, что каким бы быстрым он ни был, против крыльев ему нечего противопоставить.

— Вот, — только сейчас Линстер заметил, что девушка достала из кармана штанишек крамтайр. В голове мелькнула мысль, как у нее мог очутиться прибор записи. В следующую секунду девушка бросила крамтайр мужчине. Словив его, мужчина вопрошающе взглянул на Майоли.

— Я... я очень прошу тебя, просмотри всю запись... до конца, — проговорила девушка, нервно теребя краешек своей кофточки, — Я... нам на самом деле очень нужна твоя помощь. Понимаешь, твой отец... он... там доказательства того, что никакого проклятия на самом деле не существует.

"Опять она про проклятие?", — раздражительно подумал демон, а потом вдруг обмер, когда до него дошли ее слова — "... она сказала "нам"?".

— Кому нам? — не узнавая своего голоса, прохрипел Линстер.

— Посмотри запись, пожалуйста, — вместо ответа снова попросила Майоли, — я вернусь утром за ответом.

С этими словами девушка развернулась с твердым намерением оставить его. Мозг взорвался паникой — он не может позволить ей уйти...

— Стой, — выкрикнул Линстер, лихорадочно пытаясь понять, как заставить ее остаться или хотя бы пройти чуть дальше в комнату, где он сможет, наконец, поймать ее, чтобы никогда уже отпускать. Он не мог ждать до утра, он не мог ждать больше ни секунды — он дошел до грани.

Девушка полуобернулась и выжидающие посмотрела на демона.

— Насколько тебе важно, чтобы я посмотрел эту запись? — холодно спросил Линстер, стараясь не выдать бушующее в душе отчаяние.

— Я не преувеличу, если скажу, что это вопрос жизни и смерти. При этом не только моей, — услышал грустный ответ.

— Тогда ты останешься, — твердо произнес демон.

— Что? — девушка развернулась и, словно не доверяя собственным ушам, уставилась на мужчину.

— Ты слышала — если хочешь, чтобы я просмотрел запись и помог тебе, ты сейчас сложишь свои красивые крылышки и зайдешь в покои, — не отводя решительного взгляда от своей любимой, произнес Линстер.

— Ты... ты не понимаешь, — вновь разнервничалась малышка. — Там доказательство того, что никакого проклятия нет. Я... я даже встретила девочку, маленькую девочку, которой удалось сбежать с колонии. Ее жизнь сейчас тоже зависит от тебя. Пойми, твой отец, он... он.... Посмотри, умоляю.

Она выглядела отчаявшейся, а ее взгляд действительно молил. А еще он только сейчас заметил, что его девочка была невероятно бледной, с темными кругами под глазами... Боги, да она едва держалась на ногах! Он сглотнул и, решившись, прошел вглубь комнаты к камину, краем глаза наблюдая, как девушка, словно загнанная в угол зверушка, аккуратно ступает за ним. Остановившись около разожженного камина, он повернулся к девушке, которая, застыв недалеко от балконных дверей, потрясенно рассматривала разгромленные покои. Ему, почему-то было неприятно, что она сейчас видит доказательства того, насколько он может терять контроль над своей сущностью.

— Нравится? — с вызовом спросил демон. — Можно сказать твоих рук дело!

— Что? Я не делала этого, — шокировано выдохнула малышка.

— Конечно не ты, — хмыкнул Линстер. — Так значит, ты хочешь, чтобы я посмотрел это?

— Да, пообещай, что посмотришь, — перевела на демона робкий взгляд зеленых глаз, девушка.

— Я уже говорил — только если останешься тут, — последовал непреклонный ответ.

— Не... не понимаю я... прошу тебя спасти от смерти жителей целого города и позволить всем женщинам снова жить нормальной жизнью, а ты... — голос девушки звучал растерянно. — Ты не можешь так... Я не могла настолько ошибиться...

— Не могу чего? Сделать так? — с этими словами Линстер вытянул руку с крамтайром, и теперь прибор находился как раз над языками пламени, что полыхали в камине.

— Нет, — он с удовлетворением заметил, как его девочка сделала еще несколько неосторожных шагов вглубь комнаты. — Не надо, не делай этого. Отдай мне крамтайр, пожалуйста.

— Нет, — постарался напустить на себя невозмутимый вид Линстер, с некоторым сожалением наблюдая, как на лице его Майоли расцветает неподдельное разочарование и паника.

— Неужели я ошиблась... и ты все знал? — дрожащим голосом спросила малышка, а в ее глазах проступил самый настоящий ужас.

— Знал что? — спросил демон и, желая стереть ужас с любимых глаз, совсем тихо добавил, — Единственное, что я сейчас знаю — если ты снова исчезнешь, я просто сойду с ума. По-моему, это не такая уж большая плата — остаться рядом со мной. Я посмотрю все эти твои записи и решим, чем я смогу помочь. Но только, если ты останешься...

— Но как же... а люди... а женщины?

— Мне они не интересны, — отрезал демон, посмотрев в глаза Майоли. — Посмотри на меня — я на грани.

Линстер наблюдал, как глаза девушки взметнулись к его лицу и, правильно оценив всю серьезность ситуации, вспыхнули сочувствием. Но, черт, ему не к чему ее сочувствие. Ему, сейчас необходимы были совсем, совсем другие чувства.

— Но причем тут я? — непонимающе спросила девушка.

"Ах, девочка моя, что же ты такая непонятливая? Неужели не видишь, как я нуждаюсь в тебе?" Видимо, верно истолковав выражение его лица, малышка моментально побледнела еще больше.

— Я, наверное, действительно совершила ошибку, придя к тебе, — с сожалением и какой-то странной дрожью в голосе сказала девушка и, развернувшись, бросилась к балкону, позабыв даже о крамтайре.

Но эта попытка к бегству была уже бесполезна — потеряв бдительность, девушка слишком далеко прошла в покои и спустя мгновение уже находилась в объятиях демона. Едва ее спина, прикрытая крыльями, коснулась его груди, как он почувствовал, пробежавшую по телу дрожь, а с горла девушка вырвался полный боли стон. Мужчина моментально отодвинул ее от себя и, взяв за плечи, развернул к себе лицом. Девушка снова застонала, а Линстер почувствовал под пальцами левой руки что-то липкое. В ужасе отдернув ладонь, он пораженно уставился на свои окровавленные пальцы. Как он могу не почувствовать запах ее крови раньше?

— Кто? — прорычал мужчина, чувствуя, как его демоническая сущность снова выходит на передний план.

— Никто, случайно поранилась, — простонала девушка. — Отпусти, пожалуйста.

Каким-то шестым чувством Линстер ощутил, что Майоли явно врет и рана, из которой сейчас сочилась кровь, была получена вовсе не случайно. Взяв девушку на руки, он отнес ее на постель.

— Отведи крыло, — потребовал мужчина, аккуратно положив свою ношу на живот. Попытка малышки дернуться и встать была тут же пресечена твердым надавливанием на спину.

— Оставь, ничего страшного. Дай мне встать, — простонала малышка.

— Замечательно, если там ничего страшного, я дам тебе встать, — в нетерпении прорычал Линстер. — Но только после того, как сам удостоверюсь. Отведи крыло. Мне не хочется ненароком причинить тебе боль.

Мужчина услышал тяжелый вздох капитуляции и малышка отвела немного крыло, открывая вид правое плечо и пропитавшиеся кровью перья. Недолго думая, Линстер просто разорвал черную кофточку. Та же участь постигла и бинты. От открывшейся картины, демон вздрогнул и, чувствуя нарастающую в груди ярость, вскочил с кровати и со всех сил заехал кулаком по стене, с которой моментально посыпалась раскрошившаяся кладка. Боль помогла разуму проясниться, а энергия и ярость, которую он вложил в этот удар — отвоевать немного контроля у своего внутреннего демона. Нежная молочная кожа на плече его девочки была изуродована четырьмя глубокими царапинами от когтей!!!

Подскочив к прикроватной тумбочке, он достал исцеляющую мазь и снова аккуратно присел около Крис. Да, он помнил, как она просила ее называть, но все же предпочитал данное им имя. Оно как нельзя лучше подходило девушке — такое же нежное и тягучее, такое же тающее на языке и сладкое, как и она сама, как ее вкус. Выдавив на пальцы побольше мази, он, стараясь едва касаться кровоточащих ран, стал толстым слоем наносить ее на раны. Услышал, как его девочка зашипела, от боли и почувствовал, как в груди снова нарастает ярость на тех, кто посмел причинить вред его Майоли.

— Чшшш... сейчас все пройдет. Так, на чьи когти, ты говоришь, случайно наткнулась? — снова задал интересующий его вопрос Линстер.

-Посмотришь запись и узнаешь, — прошипела малышка, стискивая зубы и безрезультатно пытаясь подавить стон боли.

— Посмотрю, не переживай, — прорычал он, разозленный ее упрямством. — Пока ты отдохнешь, я все посмотрю.

— Мне некогда отдыхать, — попыталась снова подняться с кровати девушка, как только почувствовала, что рана уже обработана.

— Мне связать тебя? — раздраженно прошипел демон. — Ты когда последний раз на себя в зеркало смотрела? На тебе лица нет! Ты ранена! И ты еще куда-то собираешься?!! Знаешь, даже если бы я на секунду предполагал отпустить, то взглянув на тебя, все равно оставил бы у себя.

С этими словами Линстер встал с кровати и, подойдя к балкону, закрыл на ключ двойные двери. То же самое он проделал и с дверью в покои. Потом он поднял одно из уцелевших огромных кресел, поставил около балконных дверей и уселся в него. Он старался отстраниться от запаха Майоли, старался не думать о том, что она сейчас находится с ним, в его постели. Он сосредоточился на том, что сейчас она вымотана и слаба, у нее поранено плечо и сейчас ей необходима не его страсть, а его забота. Правда, демон предпочел бы сейчас лежать рядом с ней, но он не доверял себе настолько — слишком велико было желание взять ее, доказать, что она все еще принадлежит только ему. А он уже достаточно дров наломал и сейчас должен в первую очередь думать не о своей страсти, а о ее чувствах. Иначе его желание сделать Майоли своей не только телом, но и душой, так и останется несбыточной мечтой. Вот только как это сделать Линстер не знал — он уже не первый день ходит по краю и не далек тот час, когда уже не сможет сдерживать свою сущность и что тогда произойдет, страшно было даже представить. Но, наблюдая, как вымотанная Майоли, сдавшись усталости, засыпает в его постели, демон понимал, что сделает все от него зависящее, чтобы сдержать свою сущность и добиться от девушки желанного отклика. В конце концов, ему так повезло — она сама пришла к нему и сейчас важнее всего не испугать ее снова, удержать... а там будет видно.

Тяжело вздохнув, Линстер достал крамтайр и, включив его, поставил на подлокотник кресла.

Глава 14

Проснулась моментально — мои глаза просто открылись и сразу же наткнулись на угольный взгляд лежащего напротив меня мужчины.

Линстер!

Боже, как я могла заснуть?

Я до последнего не решалась лететь к Линстеру, но после событий последних дней была вынуждена решиться на этот шаг. Со времени подслушанного разговора прошло уже четыре дня — четыре дня постоянных изматывающих переживаний. От необходимости постоянно летать, плечо напоминало открытую кровоточащую рану. Стоило просто расправить крылья и сделать несколько взмахов, как глубокие царапины вновь начинали кровоточить — поэтому за последние дни боль и усталость стали постоянными моими спутниками. Каждый раз, взмывая в небо, я думала, что не смогу справиться с заданием и просто упаду по дороге и каждый раз снова и снова удивлялась, сколько же может в критическое время выдержать организм человека. А времена действительно были тяжелыми — за последние четыре дня, я практически не смыкала глаз — летала к Алксрону, чтобы предупредить о "сюрпризе" от рогастика, летала к двум правителям соседних городов, при этом от одного из них еле ноги унесла. Несмотря на то, что Итриан, посылая меня к нему, был уверен в его негативном отношении к этому "проклятию", сам городской управитель оказался очень даже "в восторге" и разделял интересы Уинтироса. Поэтому ночное появление в его спальне крылатой девушки с разоблачительной записью и предложением свергнуть ненормального на всю голову императора, восторга не вызвало. Словом, мы по крупному прокололись. Благо, управитель оказался не сильно шустрым и, чего уж греха таить, не сильно умным, потому хоть и с трудом, но ноги унести мне удалось.

Таким образом, ожидаемой поддержки нам получить не удалось, поэтому я и решилась, несмотря на уговоры Итриана, обратиться за помощью к Линстеру. Это был отчаянный поступок, но я должна была преодолеть свой внутренний страх, чтобы помочь тем людям, которые стали для меня единственными близкими в этом мире.

Первые мгновения, когда увидела его, меня сразу заполнили образы последней нашей ночи, что немало смутило и сбило с толку. Потом, когда я заметила, в каком состоянии находится демон, меня пронзила жалость к нему — всегда ухоженный Линстер сейчас выглядел помятым — с темными кругами под глазами, лихорадочным блеском в глазах, с застегнутой наперекосяк не заправленной в штаны рубашкой. Но когда его глаза вспыхнули вселенской жаждой, я почувствовала самый настоящий ужас и была сильно удивленна, когда мужчина не предпринял никаких попыток утолить ее. Сейчас, смотря в черные глаза, я видела все то же, разгорающееся пламя и единственное, чего мне сейчас хотелось — это провалиться под землю... да куда угодно, лишь бы не быть объектом страсти этого ненасытного демона. И в то же время, какая-то предательская горячая волна поднималась во всем теле, сосредотачиваясь где-то внизу живота, а воображение услужливо подбрасывало картины той памятной ночи.

— Доброе утро, малыш, — хрипловато прошептал Линстер и нежно провел костяшками пальцев по моей щеке.

— Нет, не нужно, — пресек мою попытку подняться мужчина, — Позволь мне просто немного полежать рядом с тобой, прикоснуться к тебе — мне тяжело сейчас дается контроль. Я посмотрел твою запись.

При этих словах в глазах Линстера вспыхнуло столько боли и отчаяния, что я осталась на месте.

— Спасибо, малыш, — благодарно прошептал демон и, взяв мою руку, поднес к губам и поцеловал в ладонь.

— Ты...

— Знаешь, он часто жаловался, что его избранницы предавали его, — с грустью произнес Линстер, — но последней каплей было предательство, как я теперь понял, моей матери. Она действительно забрала себе его сердце и частичку души, а предательства своей Единственной не в силах перенести ни один демон. Он рассказывал, что застал ее со своим лучшим другом в библиотеке — она была практически полностью голой, в его объятиях. Мужчина умер моментально, а он...

— Сошел с ума...

— Да, понимаешь, если демон по-настоящему влюбляется, это навсегда. У него может быть много избранниц — они занимают место в его сердце, но не затрагивают душу и только в хрупкие ручки той Единственной демон отдает не только сердце, его душа сливается с ее и он становится зависим. Он не может прожить без нее и дня, но... Я не знаю почему, но отец до последнего не решался поставить на ней свою метку, провести церемонию слияния душ. Возможно, если бы он решился на нее, всего этого можно было бы избежать — после церемонии демон и его Единственная чувствуют эмоции друг друга, обман между ними становится невозможным...

— Но...

— Чшш... просто позволь мне успокоиться, — грустно ухмыльнулся Линстер. — Думаю, мои слуги будут не в восторге, если этим утром я сделаю им еще один "сюрприз".

Я потупила взгляд, чтобы не смотреть в горящие голубым пламенем глаза. Внутри боролись страх перед демоном и жалость к нему — что было очень странно для меня с учетом нашего не самого приятного знакомства. Злорадство — вот то самое чувство, которое мне следовало бы испытывать.

Ему больно и плохо от предательства своего отца. Разве не хотелось мне причинить ему боль в те бесконечные дни и ночи? Но сейчас, почему-то вся моя злость и ненависть сконцентрировалась лишь на одном человеке — правителе Сиршане, а этого мужчину мне было несказанно жаль. Он мечтал о нормальной женщине в своей жизни, простом человеческом счастье, а всегда получал лишь бездушных кукол и виноват в этом его же отец. Да и в моем бесправном положении изначально виноват исключительно Сиршан, а Линстер, он просто.... Так, стоп! Еще не хватало тут искать оправдания своему мучителю. Я вовсе не мазохистка и всяким там глупым синдромам тоже не подвержена. Мне нужна от него лишь помощь. Точка!

— Не надо, — вырвал меня из мыслей тихий голос.

— Что не надо? — непонимающе переспросила я.

— Не надо отдаляться от меня, — снова шепот и нежное прикосновение к волосам.

— Я...

— Я чувствую, — не дал мне сказать и слова демон, — я знаю, что обращался с тобой не самым лучшим образом, но вся правда в том, что я...

Линстер сглотнул и, посмотрев в мои глаза с каким-то отчаянием, продолжил:

— Ты единственная настоящая женщина, с которой мне пришлось столкнуться, — выпалил мужчина. — И как бы стыдно мне не было признаваться, но я тогда понятия не имел, как с тобой обращаться. Я пытался не трогать тебя, но мой демон...

— Знаешь, я... мне нужно встать, — непонятно от чего смущаясь, пролепетала я, перебивая мужчину и пытаясь подняться с кровати.

Но встать мне Линстер не дал, придавив сверху своим тяжелым телом и впившись взглядом в мои губы. Почувствовала предательскую волну дрожи и жара, пробежавшейся по всему телу и едва не застонала от отчаяния, когда практически на физическом уровне вспомнилось, сколько удовольствия подарил мне этот мужчина. Ну почему, почему, я не могут вспомнить не удовольствие, а боль? Я ненормальная? Что со мной не так? Тело горит, в горле пересохло, да и разум, похоже, вскоре тоже предаст меня...

— Высший демон всегда бережет свой первый поцелуй только для особенной женщины, — прошептал мужчина, не отводя взгляда от моего рта. — Это впервые у меня...

— Что? — облизнув пересохшие губы, прохрипела я.

— Это... — стремительно наклонившись к моим губам, хрипло прошептал мужчина и в следующую секунду его рот обрушился на мой.

Подавив глупый порыв тела, прижаться поближе к целующему меня мужчине, я выбросила руки перед собой и попыталась его оттолкнуть. Но абсолютно никакого результата это не дало — Линстер только сильнее прижался своим телом к моему.

Впервые? Он издевается? Его губы и язык нежно ласкали мой рот, робко прося пустить внутрь. При этом по моему телу то и дело проносились табуны глупых мурашек.

— Хватит, пожалу... — сумев немного отодвинуться от горячих губ ошеломленная своей реакцией, прошептала я.

Но, решив что-то сказать я совершила ошибку, так как мужские твердые губы вмиг прижались к моим и теперь уже его язык, не стесняясь, исследовал мой рот, заставляя сердце сладко замереть, а потом пуститься в бешеный бег. Жаркие волны пуще прежнего начали пробегать по моему телу, сосредотачиваясь внизу живота и пробуждая дикую жажду. Я не была сведуща в науке страсти, но понимала — тут что-то не так. Не может всего один поцелуй пробудить такую дикую жажду, готовую в мгновение ока смести все доводы разума...

— Ты откликаешься, — оторвавшись от моих губ, хрипло прошептал Линстер, — откликаешься на мою жажду. Твое тело тенятся ко мне в желании удовлетворить ее. Не так ли, сладкая моя Майоли?

Я слышала слова мужчина, хотела даже возмутиться по поводу произнесенного им имени, но мой разум сейчас застилала дымка дикого желания и все мои силы уходили лишь на то, чтобы не вцепиться в плечи демона и не потребовать от него заглушить тот пожар, что распалил своим поцелуем. Усилием воли открыла глаза и сфокусировала взгляд на лице счастливо улыбающегося Линстера.

И чего он скалится?

— Я рад, действительно рад, что, несмотря на все, ты что-то чувствуешь ко мне, — выдал мне этот светящийся счастьем мужчина. — Я боялся, что все безнадежно испортил, но твой отклик мне подарил не просто надежду, на то, что ты примешь меня, как избранника, он подарил мне надежду на нечто большее.

Это он о чем сейчас?!!

— О чем это ты? — нахмурилась я и, оттолкнув мужчину села на кровати, впившись внимательным взглядом в смуглое лицо.

В ответ демон лишь загадочно улыбнулся.

— Повернись спиной, сладкая моя. Я должен осмотреть твою рану, — попросил Линстер.

Меня передернуло от "сладкая моя", но спиной я все же повернулась, так как опыт подсказывал, что ничего, кроме потерянного времени, в споре с ним не добиться. Да и, собственно, как практически с любым демоном. Осмотрев мои царапины и удовлетворенно что-то пробурчав, Линстер снова смазал их мазью и, поцеловав напоследок в шею, спрыгнул с кровати и принялся одеваться.

Натянув на себя рубашку, он обошел кровать и, склонившись надо мной, прошептал:

— Собирайся, радость моя, поедем к моему отцу. Надо со всем этим разобраться.

По мере того как мужчина говорил, его голос из нежного шепота превращался в грозный рык, а в глазах вместо всепоглощающего желания вспыхивал целый фонтан эмоций, среди которых доминировали боль и ярость. Я сглотнула — стало как-то не по себе от таких стремительных скачков в настроении демона. Последний при этом отошел к шкафу и, наклонившись, начал там что-то выискивать.

— Надеюсь, у тебя получится разобраться со своим отцом и восстановить справедливость, — откашлявшись, тихо сказала я. — А мне пора бы уже возвращаться домой.

С этими словами я сползла с кровати, придерживая разорванную Линстером накануне кофточку. Но даже шага ступить не успела, как была сграбастана и прижата к горячей груди, а моя голова была запрокинута так, чтобы я могла в полной мере оценить степень бешенства мужчины. Ну что еще не так?

— Куда это ты собралась? — сощурившись, прошипели мне в лицо. — Чей дом ты называешь своим?

Едва сдержала, рвущийся наружу, отчаянный стон — он же не думал, что я останусь с ним? Я тут только для того, чтобы попросить помощи и в случае согласия поделиться нужной информацией. Все!

— Нас с девочкой приютил правитель соседнего города, — терпеливо объяснила я. — Так что давай я расскажу все, что...

— Да, и что же ты предложила ему взамен крыши над головой? — яростно перебил меня демон, а в глазах начало разгораться бешенство. — Ты должна была придти ко мне! Слышишь?!! Ко мне!!!

— Я уходила от тебя не для того, чтобы сразу же вернуться... Линстер, ты делаешь мне больно, — прошептала я, ощущая, как пальцы на моем подбородке превращаются в стальные тиски, а от чрезмерно сильных объятий затрещали ребра и воздух практически перестал поступать в легкие.

— Я не слышу ответа? — ни капельки не ослабляя хватки, уже рычал демон. — Ты отдала себя в руки другого мужчины?

— Нет, — задыхаясь, прошипела я, чувствуя, как внутри нарастает раздражение и ярость. — Не стоит всех ставить в один ряд с собой. В отличие от тебя и твоего отца, там считаются с желаниями женщины. Там я чувствую себя защищенной, там обо мне и моих желаниях заботятся...

Я осеклась, наблюдая, как в черных глазах разгорается синее пламя и, понимая, что, похоже, я сама себе рою яму.

— Это его ты хочешь, чтобы я защитил? Да я скорее сам сотру в порошок того, кто имеет хоть малейший шанс занять место в твоем сердце и твоей постели, — яростно прорычал демон.

Боже, ну что за идиот? Мне хотелось орать от несправедливости, его тупости и моей неосмотрительности. Ну, вот кто меня вечно за язык тянет? Ведь знаю же — они все тут в неадеквате.

Линстер отпустил меня и заметался по комнате, словно дикий зверь.

— Да, я хочу, чтобы ты защитил Орий, — спокойным и вкрадчивым голосом ответила я. И, проигнорировав полный ярости взгляд демона, добавила. — Ты зря злишься. Мужчина, предложивший мне и Селене защиту, не интересуется мной. Его сердце принадлежит другой женщине.

— Да ты что?!! — вмиг подлетев ко мне, прошипел демон. — Что-то я не слышал, чтобы у правителя Итриана или его сынка были избранницы. И перед кем ты раздвигала ноги? Перед отцом или...

Тирада мужчины была прервана увесистой пощечиной, в которую я вложила всю бушующую во мне ярость и душевную боль, принесенную его словами. Да как он смеет после всего, что сделал говорить такое?

— Чтоб ты знал, единственная женщина, которая волнует Итриана — твоя мать, Линстер. После того, как твой отец, наигравшись, отдал ее, как ненужную вещь, он нашел ее и с тех пор бережет, как самое ценное сокровище. И в этом вы ни в какое сравнение с мужчинами Ории не идете. Там женщины, несмотря ни на что, не чувствуют себя игрушками, единственное задание которых — раздвигать ноги, — задыхаясь от негодования, шипела я. — И я искренне надеюсь, что когда действие последней инъекции пройдет Линая, наконец, примет Итриана. А насчет Алксрона, дорогой мой, то он не смеет ко мне прикасаться, так как я нахожусь под покровительством его отца. Так что спрячь свою никому ненужную ревность и лучше подумай, как прекратить этот слишком затянувшейся цирк с вашим долбанным "проклятием". Быть может тогда я, наконец, избавлюсь от необходимости пребывания в вашем ненормальном мире.

Последнее предложение я сказала скорее для себя, чем для Линстера.

— Прости меня, — в мгновение ока я снова оказалась в крепких, как тиски объятиях мужчины. — На самом деле я не хотел этого говорить... просто, стоит мне на мгновение представить, как тебя касается кто-то другой, у меня от ярости мутнеет рассудок.

Потом мужчина отодвинул меня от себя и, заглянув в глаза, с надеждой спросил:

— Так ты видела мою мать?

Я понимала, что моя ярость сейчас никому никакой пользы не принесет, а поддержка Линстера нам необходима как воздух. Ведь не зря Уинтирос и Элир так боялись его. Поэтому постаралась подальше задвинуть свои чувства и ярость, сосредоточившись на более важном. Рассчитаться с Линстером я успею и позже.

— Да, примерно неделю тому назад мы сняли с нее браслет, но пока она все еще находится в прострации, — пытаясь загаситься бушующее во мне пламя ярости, ответила я.

— В чем? — округлил глаза мужчина.

— Ну, ее состояние пока не изменилось, — пояснила и замялась, так как не знала, что сказать — захочет ли женщина после всего, что вынесла по воле его отца, видеть сына?

— Тебе нужно поторопиться, — сменила я тему разговора, испытывая желание как можно скорее избавиться от компании Линстера.

— Успокойся, даже если это все правда, — осторожно начал демон, — не думаю, что он решится причинить какой-то вред Итриану — он правитель одного из самых больших городов, а его подданные — идеальные и свирепые воины. Поэтому...

— ... он сложит лапки и будет ждать, когда же его придут свергать или, что более вероятно, убивать? — с сарказмом закончила я.

— Даже если твой отец еще не настолько обезумел, чтобы сделать это во имя священной мести коварным и лживым женщинам, — с издевкой продолжила я и даже не заметила, как при моих словах вздрогнул мужчина. — То он сделает это, чтобы защитить себя и тебя, как своего потомка, от гнева недовольных таким "проклятием" мужчин. Подумай, что начнется, когда в одном из городов все женщины чудом излечатся. Такое уже не скроешь.... И, кстати, у доктора Уинтироса много кто куплен. Так что окончательное решение, как мне не жаль, будет принимать вовсе не твой отец и не ты.

Итак, вместо того, чтобы отправляться в путь как можно быстрее, мы потратили еще несколько часов на разговоры. При этом большую часть этого времени, мне приходилось выслушивать демона сначала по поводу того, что половина его будущих феодалов, как я их про себя называла, оказались продажными, а потом и по поводу того, что я "подвергала себя опасности, когда должна была сразу придти сюда". Ну и в финале мне во всех красках расписали, что произойдет с рогастиком, который посмел меня ранить. Мне даже стало жаль его... совсем чуть-чуть. Но, в конце концов, оказалось, что жалеть я должна себя, так как в итоге именно моя скромная персона вынуждена была провести ближайшие дни в компании неадекватного высшего демона, который, к тому же, не первую неделю отказывался от услуг женщины для "снятия напряжения". Поэтому, терпеливо выслушав Линстера и поделившись необходимой информацией, я уже было намылилась по-быстрому слинять, за что заслужила полный покровительственного снисхождения взгляд.

— Ты же не думаешь, что я на самом деле отпущу тебя?

На все разумные увещевания, что не стоит переться в столицу с крылатой и безбраслетной мной, демон вручил длинную накидку с капюшоном и кофточку с длинным свободным рукавом. Сам Линстер ходил за мной по покоям что привязанный, не забывая при этом время от времени извиняться за свои неосторожные слова. А вообще у меня сложилось такое впечатление, что он думает будто я смогу просочиться сквозь замочную скважину и улететь от него. Хотя, конечно, это было недалеко от правды — волшебная заколочка была теперь всегда со мной. Даже право самостоятельно отправиться в ванную мне пришлось отстаивать с грандиозным скандалом и увесистой вазой в руке.

Во второй половине дня, к крыльцу замка подали скоростные ниперы. Предприняв последнюю попытку трепыхнуться и в прямом смысле ногами и руками вбить в отупевшую от чрезмерного воздержания демоническую голову, что вести нормальную меня в замок Сиршана — не лучшая идея, я была под ошеломленные и шокированные взгляды его воинов безжалостно закинута на плечо и запхана в транспортное средство. А когда спросила, как он себе представляет я смогу находиться в замке его отца, мне невозмутимо ответили, что я очень хорошо умею претворяться. Блеск! Я была просто в бешеном восторге от этого мира и его обитателей в частности.

Выражая свое отношение к его решению взять меня с собой, и все еще ощущая глубоко в груди боль от его слов, я сидела в самом углу нипера и смотрела в окно, игнорируя всякие попытки мужчины заговорить.

Глава 15

— Расскажи мне, что с тобой произошло за последние недели?— снова попытался заговорить со своей спутницей Линстер.

На самом деле демона не особо интересовали ответы, все его мысли были сосредоточены на том, как выпросить у нее прощение за неосторожные слова и поведение. Он видел, что причинил своей Майоли боль и, как бы в дальнейшем она ни пыталась ее скрыть, знал, что задел ее и притом сильно. Сейчас, наблюдая за ее равнодушным выражением лица и пытаясь в надцатый раз заставить ее заговорить с собой, мужчина изо всех сил проклинал свою вспыльчивость. В конце концов, кто он такой, чтобы упрекать ее в подобном? Она пришла к нему чистой светлой девушкой и, как он уже понял, прошла все круги ада в его объятиях. И видят Боги, сейчас он тоже не сможет сдерживаться слишком долго. Как бы ему не хотелось заново начать строить их отношения и не с постели, а с обычного общения и доверия, но его проклятие, его демон, с каждым часом все сильнее захватывал контроль над человеческой половиной. Состояние Линстера сейчас было во стократ хуже, чем до того, как Майоли появилась в его покоях — тогда в нем клокотала дикая ярость, с которой он хоть как-то, но мог совладать, выплеснуть и хотя бы частично вернуть контроль. Теперь же в нем бурлила неудержимая похоть, грозящая снести все на своем пути. Как ему удержать свои руки при себе, если он чувствовал себя словно умирающий от голода, перед которым накрыли шикарный стол, но запретили прикасаться к лакомству? Как он сможет сдерживаться, если даже сейчас, ему приходилось до боли стискивать кулаки, а порой мертвой хваткой цепляться за сидение, чтобы не сорваться с места и не прижать к груди свою девочку?

— Крис... — даже для него самого его голос звучал слишком жалобно, но уже ничего не мог с собой поделать — еще минута ее равнодушного молчания и он сойдет с ума.

Когда и на этот раз ответом ему послужило едва заметное движение хрупкого плечика, словно девушка пыталась отвязаться от надоедливого жужжания мухи, Линстер не выдержал и, сорвавшись с места, преодолел небольшое расстояние, нависнув над ней, не давая больше шанса отвернуться от него. Опустившись на колени перед сидением малышки, его лицо оказалось на одном уровне с ее, левая рука упиралась в корпус нипера около ее головы, а правая удерживала за подбородок, не оставляя Крис ничего другого, кроме как смотреть в тлеющие, словно угли, черные глаза.

— Сколько можно игнорировать меня? — прорычал мужчина. — Я ведь уже тысячу раз извинился! Сколько раз мне еще нужно повторять — я не хотел обидеть тебя! Просто эти слова... они сами вырвались... от ревности... от переживаний... от обиды...

— Дело не в этом! Я не понимаю, что тебе от меня нужно. Все, что было необходимо, я рассказала, а вести беседы с тобой я не намерена. Ты мне неприятен, — отчеканила малышка и, оттолкнув руку демона, снова уставилась в окно.

— Значит, неприятен... Странно... сегодня утром ты не думала так, — протянул демон и, заметив, как напряглась девушка перед ним, хитро блеснул глазами. — Может быть, мне показалось? Тогда, наверное, нам стоит проверить еще раз. Как думаешь?

Крис только и успела, что испугано ахнуть перед тем, как горячие губы Линстера впились в ее рот. Мужчина услышал, как из горла его девочки вырвался полный отчаяния стон, почувствовал, как в его грудь уперлись маленькие кулачки, пытаясь оттолкнуть от вожделенных губ. Изогнувшись, девушка все же сумела отвернуться, а губы мужчины скользнув по щеке, устремились к нежной коже за ушком. Демон помнил, как его Майоли реагировала, когда он целовал каждый миллиметр тоненькой шейки, когда легонько прикусывал кожу, а потом нежно проводил языком по месту укуса. От воспоминаний, от вкуса ее губ и кожи у Линстера закружилась голова, а кровь быстрее прежнего понеслась по жилам, наполняя каждую клеточку его тела жизнью и жаром страсти.

— Немедленно отпусти! — пробился сквозь дымку желания дрожащий голос малышки.

— Разве могу я теперь тебя куда-то отпустить? — хрипло прошептал демон и, заключив такое любимое лицо в свои ладони, с новой силой впился поцелуем в сладкие и манящие губки.

И снова сопротивление. Разве она не поняла еще, что больше никогда не сможет противиться его страсти, его жажде? Она уже не властна над этим, это решили за нее Боги. Те самые жестокие Боги, которые когда-то прокляли его предков, вселив в их тела свирепых демонов теперь, сами того не ведая, дарили ему самое желанное в мире сокровище...

Уже теряя остатки контроля, утопая в водовороте страсти, он пресек ее последнюю попытку сопротивления, когда девушка постаралась руками отпихнуть его лицо от себя. Взяв за тонкие запястья, он сложил маленькие ручки на ее коленях и, удерживая их одной рукой, другой зарылся в золотые волосы, еще ближе притягивая к себе, отпуская на волю свою жажду, давая ей в полной мере ощутить степень своего голода.

Если сначала, он пытался быть аккуратным, легкими поглаживаниями губ и нежными прикосновениями языка, уговаривая ее открыться, то сейчас он не просил, а требовал, не уговаривал, а сразу брал. Услышав тихий стон и уловив тонкий аромат ее желания, он не смог сдержать волны дрожи, которая прошлась по его телу, сметая вслед за собой последние остатки разума, последние крохи контроля. Где-то там, на задворках сознания мелькнула мысль, что он пожалеет о своей поспешности, заплатит за опрометчивый поступок. Но разве могла одна единая разумная мысль совладать с изголодавшимся демоном, в объятиях которого уже пылала в огне страсти желанная добыча? Разве имел смысл весь мир, когда его девочка начала нетерпеливо отвечать на поцелуй и выгибаться в его руках в стремлении прижаться поближе? И даже сами Боги не могли бы остановить демона, когда выпущенные на свободу руки, обвили его шею, а тоненькие пальчики зарылись в короткие черные волосы, сжимая их в кулачок и не давая отстраниться ни на миллиметр.

Линстер не заметил, когда успел усадить малышку к себе на колени, когда успел избавить ее от кофточки и когда сам успел практически лишиться рубашки, которая сейчас висела ненужной тряпкой на одной руке. Только с ней он чувствовал себя беспомощным рабом своего голода, своей потребности, ее ласк. Сколько раз мужчина представлял себе, какой может быть настоящая женщина, но никогда, даже в самых ярких мечтах, не мог даже помыслить о том, что длинные пальчики, аккуратно порхающие по пуговицам рубашки и легонько прикасающиеся к разгоряченной коже, могут в один миг вышибить из его груди весь воздух, заставив задыхаться. Никогда он не мог подумать, что маленькие жемчужные зубки, покусывающие сейчас мочку его уха и горячие, словно клеймо губки, время от времени целующие его шею и скулы, могут заставить его могучее тело дрожать от невыносимого желания. И мог ли он помыслить, что скользящие по кубикам пресса ладошки, спускающиеся все ниже и ниже, превратят его в дикого зверя, который уже не властен над собой и для которого ничего в мире не имеет значения, кроме удовлетворения самых низменных, первобытных инстинктов. Тихий звон небольшой пуговички от штанишек девушки, ударившейся о стекло и покатившейся по полу, треск рвущейся ткани лишний раз подтверждали тот факт, что контроль Линстера превратился в пустой звук. Ничего не имело значения в эту секунду, кроме его Майоли, что извивалась на коленях и пожирающего все внутренности голода по ней.

— Линстер, пожалуйста, — обожгло его ухо горячее дыхание.

— Скажи, малышка... скажи, чего ты хочешь, — едва нашел в себе силы вымолвить хоть что-то мужчина.

— Горячо, Линстер... так горячо... тут, — задыхаясь, простонала малышка и положила его дрожащую руку на низ животика. — Хочу тебя, пожалуйста.

Глаза девушки действительно умоляли его избавить ее тело от невыносимого голода. Его голода, его жажды... На какой-то миг в голове мелькнула мысль, что это не она, что на самом деле она вовсе не хочет его, что это с ней сделал он, а точнее его демон. Но что значат все эти мысли по сравнению с той бурей чувств, которые всколыхнули в его душе эти затуманенные страстью глаза и сказанные соблазнительным шепотом слова. Только одни Боги ведали, сколько сил ему стоило не накинуться тот час на девушку и не овладеть ею. Он чувствовал, как от невыносимого напряжения капельки пота стекали по его спине, понимал, как дрожит его рука, беря небольшую ладошку малышки и поднося ее к губам. Запечатлев нежный поцелуй на ладони, он, не отрывая взгляда от бархатистой зелени любимых глаз положил ее на ремень своих штанов, потом спустил ниже и прижал к напряженной плоти. Едва сдержав рвущийся на волю стон, когда пальчики прошлись по напряженной длине, он вновь вернул руки на талию и, погладив шелковистую кожу, подтянул девушки выше по своему телу и впился жадным ртом в розовую вершинку мягкой груди. Аккуратно поддерживая свою любимую одной рукой за спину, другой он стянул с нее остатки штанишек и зарычал, едва его пальцы ощутили жар и влагу ее естества. Выгнувшись, Майоли вцепилась свободной рукой в его плечо, другой продолжая гладить напряженную плоть, с каждым движением подводя его все ближе к краю бездны.

— Линстер, — раздался умоляющий стон и мужчина почувствовал, как малышка лихорадочно дергает ремень на его штанах.

Спустя несколько минут он прижимал к себе разгоряченное и удовлетворенное тело девушки. Разум медленно возвращался к нему и с каждым последующим ударом сердца он все отчетливее понимал, что натворил. Хотя демон и не овладел девушкой полностью, он осознавал, что сей факт вряд ли смягчит ее отношение к его поступку.

— Что... что это было? Как? Я... О, Боже! — постепенно приходящая в себя малышка явно была сбита с толку своей несдержанностью, но спустя секунду растерянность во взгляде сменилась яростью.

— Ты.... Нет! — Крис в панике прикрыла рукой рот Линстера, который намеревался вновь ее поцеловать.

Мужчина наблюдал, как осознав то, что полностью обнажена и сидит у него на коленях девушка попыталась прикрыться руками, а ее взгляд заметался по салону нипера, явно в поисках накидки. Желая хоть как то сгладить ситуацию, демон достал из-за своей спины дорожный плащ и завернул в него девушку, закрепив на несколько застежек возле шеи. Когда Крис попыталась поспешно подняться с его колен, он решительно прижал ее к себе, просунув руку под плащ и обвив ею тонкий стан, наслаждаясь нежностью кожи.

— Пусти, — раздалось грозное шипение и два зеленых омута уставились на него с явным намерением испепелить.

— Нет, подожди.... Я понимаю, ты растеряна.... Извини, я не должен был так... но... Черт! — он не знал с чего начать, как объяснить ей...

— Знаешь ли ты, как в этом мире появились высшие демоны?

— Мне это абсолютно неинтересно! — раздалось в ответ возмущенное шипение и девушка снова попыталась высвободиться из его объятий. — Лапы свои убрал! Быстро!

-Ну что же ты такая упрямая? — тяжело вздохнул мужчина.

Он понимал, что в Крис сейчас бурлит взрывная смесь из эмоций, которые явственно мелькали в ее взгляде. Она была в ярости и эта ярость была направлена не столько на него, сколько на нее саму. Она была зла на себя за ту слабость, что проявила по отношению к нему, а еще она была в смятении и полностью сбита с толку из-за своей реакции, из-за потери контроля и поэтому мужчина не хотел отпускать ее от себя. Он не знал, что творится в этой милой головке и не собирался давать ей шанс отдалиться от себя. Однажды он уже пошел на поводу ее желаний, теперь же будет действовать так, как ему подсказывают инстинкты. А они просто орали ему сломить сопротивление, доказать, завоевать, покорить...

— Это я-то упрямая? Я? И это после того, что... — задохнулась от возмущения Майоли и уже буквально прорычала, — Линстер последний раз по-хорошему прошу — руки убрал!

Глаза мужчины удивленно распахнулись, когда ему в область груди пришелся ощутимый по силе удар, заставивший его на время задохнуться. Однако как бы он не был удивлен столь внезапному и яростному противостоянию, следующий удар уже практически соскользнувшей с его колен девушки, демон пресек и тот час притянул ее назад в свои объятия.

— Успокойся, я больше не буду трогать тебя! В противном случае, я обещаю, что мы продолжим, — предостерег Линстер и в подтверждение своих слов погладил рукой обнаженное бедро девушки.

Как он и ожидал, его Майоли сразу же прекратила ерзать на коленях.

— Оденься, — услышал он хриплый голос притихшей малышки.

— Зачем? Мне и так неплохо, — с долей лукавства произнес мужчина и сразу же повторил вопрос. — Так ты знаешь, как появились высшие демоны?

— Нет и мне это ни капельки не интересно, — отвернувшись, пробурчала девушка.

— Наши предки были обычными демонами, которые впали в немилость к Богине Нирзае, — пояснил демон, не обращая внимания на равнодушное пожатие плеч.

Ему необходимо было отвлечь девушку от самобичевания и заодно попытаться объяснить, почему он не намерен более отпускать ее от себя ни на шаг. Поэтому, глубоко вздохнув, он начал свой рассказ:

— Согласно легенде, когда-то давно, потакая сиюминутной прихоти, правитель земель демонов Рахш, приказал заложить десять своих самых больших кораблей и нагрузить их провизией. Взяв своих лучших воинов и слуг, он отправился на поиски новых земель, ведомый желанием выяснить, что находится там, где заканчиваются воды бескрайнего океана. Не один месяц плавали корабли Его Величества по бескрайним водам и вот, когда император уже был готов отдать приказ ложиться на обратный курс, на горизонте показался остров.

Исследуя новые территории, правитель восхищался богатству этих земель — диковинным птицам, необычным зверям и прекрасной природой. Однако чем дальше вглубь острова уходил правитель Рахш и его воины, тем яснее становилось, что он необитаем. Какого же было их удивление, когда в один из дней они увидели небольшое поселение, раскинувшееся вокруг роскошного храма, многочисленные купола которого сверкали золотом, а его стены украшало множество драгоценных камней. Место, на котором располагалось селение, было словно рай на земле — недалеко раскинулся сказочной красоты цветущий луг, а за ним — водопад с небольшим озером у подножья и тоненькой речушкой, уходящей извивающейся змеей в лесную чащу.

Селение встретило императора и его воинов тишиной, и только подойдя к храму, они увидели на большой площади около сотни танцевавших девушек. Заметив незваных гостей, танцовщицы сначала испугались, а потом, не скрывая удивления, начали рассматривать воинов, словно диковинных зверей. Несмотря на то, что все встреченные ими девушки говорили на непонятном языке, странников радушно приняли в селении и даже предоставили императору и его элитной охране жилища. Уже спустя несколько часов Рахш понял, что это необычная деревушка — в ней жили только девушки и то, как они рассматривали его и его воинов, подсказало императору, что мужчин они не видели вообще. Удивленный своим открытием он решил задержаться дольше, чем на одну ночь и выяснить, что это за селение и почему в нем нет мужчин. Однако Рахш не учел одного — его воины, проведшие в море не один месяц, изголодались по мягкому женскому телу, так же сильно, как и он сам. Ведь на кораблях практически не было женщин, а те, кто был, отправились в путь со своими мужчинами.

Хоть девушки и старались впредь держаться от домов чужестранцев подальше, ощущая исходящую от демонов опасность, Рахш видел, что с каждым днем терпение его охраны истощается. Сам же император уже давно потерял покой из-за красавицы по имени Хора, которая, как он понял, была главной в селении, так как все девушки беспрекословно слушались ее и при встрече кланялись. С каждым днем он все больше терял голову от страсти, а она все заметнее старалась избегать его, явно приказывая и своим девушкам держаться подальше от охранников императора. О том же, чтобы пустить остальных мужчина в деревню не было и речи, скорее наоборот — девушки уже жалели об оказанном гостеприимстве и, как вскоре выяснилось, не зря.

Когда Хора не досчиталась первых двух девушек и пришла к Рахшу, требуя ответа, он даже не сомневался, где найдет их. Девушки, которые приносили им еду, уже давно приглянулись двум его воинам. Как и ожидалось, элитные охранники, даже не впустили Хору в выделенные им дома, чем только еще раз подтвердили — уверившись в напрасности своих ухаживаний, мужчины просто выкрали понравившихся девушек. Вскоре их примерам последовали и остальные воины из элитной охраны правителя, и сам Рахш. Мужчина осознавал, что он и его воины поступают низко, но также понимал, что только смерть сможет заставить демона отказаться от женщины, которая сумела завоевать его сердце.

Дни сменялись неделями, недели месяцами, некоторые женщины смирились со своей судьбой, некоторые нашли счастье в объятиях воинов, однако были и те, кто просто сломался. Среди таких женщин оказалась и Хора. Как бы правитель Рахш не ухаживал за своей любимой, как бы не пытался искупить свой поступок, Хора не хотела принимать его в качестве своего мужчины, моля лишь о том, чтобы он избавил ее от необходимости утолять его страсть и отпустил на волю — в храм. Вскоре оказалось, что Хора ожидает ребенка. Рахш безумно обрадовался этому известию, пуще прежнего окружая свою женщину заботой. Он искренне надеялся, что когда она увидит их первенца, женское сердце, наконец, растает. Пусть пока не для него, но для их общего ребенка. Но все случилось с точностью наоборот — с появлением младенца женщина впала в самую настоящую депрессию и как только ребенок немного подрос, нашла способ сбежать от императорской охраны. Хору нашли ближе к вечеру, — ее тело выкинуло течением на берег недалеко от селения. А ночью началось самое настоящее сумасшествие — многочисленные золотые купола храма вспыхнули ярким свечением, освещая все вокруг, а на площади перед взорами удивленных мужчин предстала Богиня Нирзая. Прекрасная и в то же время страшная в своем гневе.

Как оказалось, Рахш и его воины посягнули на святое — любимый храм Богини-матери и на ее служниц, каждая из которых были дороги ей, словно родные дочери. За то, что осквернили ее храм и надругались над ее служницами, за смерть любимой верховной жрицы, Нирзая прокляла императора Рахша и всех его воинов, кто имел неосторожность навязать свою страсть служительницам храма. Она вселила в их тела свирепых демонов, мучимых яростью и вечным голодом плоти, которые не смогут утолить ни одна битва и ни одна женщины. За проступок и неуважение к девушкам, Богиня обрекла воинов и всех их потомков по мужской линии на вечный ад, а после забрала тех девушек, кто так и не смог приспособиться к новой жизни. Тех же, кто изъявил желание остаться, она перенесла с их мужчинами и другими семьями на близь лежащий остров. Прежде чем исчезнуть, она сказала проклятым демонам, что отныне они не только прокляты мучиться от вечной похоти, сгубившей не одну светлую девичью душу, но также привязаны к этому острову и те, кто попытается отыскать путь домой, найдут лишь свою смерть в водах океана. И она исчезла, оставив императора и его воинов томиться вечной жаждой и яростью без какой-либо надежды на спасение...

Линстер замолчал, задумавшись над проступком своих предков и постигшем их наказании. В который раз он подумал о несправедливости — почему за ошибки тех, кого давно нет среди живых, должны расплачиваться их потомки? А еще демон задумался над тем, сможет ли его Майоли принять своего недавнего мучителя в качестве своего мужчины. Быть может она подобно Хоре не захочет принять дар его любви, не сможет до конца простить и отдать ему свое сердце. Линстер почувствовал, как при этой мысли боль, раскаленной сталью пронзила его сердце, и постарался тут же отогнать страшные мысли. Она отвечает ему и не сможет всегда отрицать существующую между ними связь. В конце концов, он поставит на ней свою метку. У нее не хватит сил долго противиться силе его чувств....

Линстер грустно улыбнулся своим мыслям и подумал, а не посещали ли императора Рахша такие же мысли, не был ли и он настолько же самоуверен, когда похищал приглянувшуюся ему девушку? Не поплатиться ли он за свою самоуверенность, так же как и его предок?

— Линстер? — осторожно позвала его Крис, вырывая из невеселых мыслей. — А что было дальше?

Он посмотрел на свою девочку и прижал теснее к своей груди. Демон удивился бы, увидь он себя со стороны в эту минуту. Все его мысли находили отражение на красивом смуглом лице, а отчаяние и надежда, с которой его черные глаза на протяжении долгих секунд всматривались в ее лицо, заставили глупое женское сердце сжаться и зайтись в бешеном ритме, когда мужчина крепче обнял хрупкое тело.

— Знаешь, как по мне, то лучше самому уйти из жизни, чем без надежды пережить хоть день, пожираемый невыносимой яростью и жаждой, — грустно продолжил Линстер. — Но они не могли позволить себе даже этого. Еще бы, ведь к тому времени у всех уже были дети от их женщин. От женщин, которые нашли за благо бросить не только виновников своих мучений, но и обречь на вечные страдания своих детей. Проклятые заплатили стократно за каждую ночь украденного счастья. Теперь я могу подтвердить это на своем опыте — нет ничего ужасней той ярости и жажды, что я ощущал, пока тебя не было рядом. За свою жизнь я привык к ним, к своему демону. Это чувствуется так, словно внутри тебя поселилось само воплощение зла, изо дня день требующее свою долю крови и плоти. Сначала страшно, что не выдержишь и просто сойдешь с ума от постоянной борьбы с ним, но со временем привыкаешь обуздывать своего демона. И женщины очень помогают нам в этом, близость не может полностью унять кровожадность и голод, но помогает держать себя в руках. Не знаю, как тебе объяснить... это все равно, что чувствовать себя умирающим от жажды возле прохладного источника — ты пьешь из него, но напиться не можешь. Точно так же и я — проклят вечно испытывать чувственный голод, который нельзя утолить, — лишь притупить, вечно бороться со своей яростью. Это тяжело, невыносимо тяжело...

Мужчина почувствовал, как после этого признания, Крис стало явно неуютно на его коленях и она снова попыталась тихонько соскользнуть на другое сидение. Улыбнувшись наивности девушки, он просто перехватил ее поудобней и снова прижал к себе.

— Но Богиня не учла одного, — продолжил Линстер, — у каждого человека, даже проклятого демона, где-то в мире есть та единственная, которая сможет вывести его из вечного ада и показать рай на земле. Первым из проклятых эту истину понял сын Рахшу.

— Но ведь Богиня оставила их без женщин... — подала голос Крис, когда Линстер в очередной раз замолчал и ушел в себя.

— Ну, не совсем так. Во-первых, среди брошенных Богиней на произвол судьбы были и отцы девушек, правда, согласно легенде, в желании защитить их от посягательств остальных проклятых демонов, они ушли подальше вглубь острова...

— Это жестоко, ведь дети не виноваты, — перебила его Крис.

— Боги, как и люди, не всегда поступают справедливо, особенно когда ими движет ярость, — пояснил демон и продолжил, — во-вторых, с годами в долину начали возвращаться отосланные богиней на другие острова семьи. Именно на девушку из вернувшихся однажды и наткнулся, повзрослевший сын императора Рахшу во время охоты. Сраженный ее красотой и мучимый вечной жаждой, он уже было рванулся к неосторожной добыче, но, вспомнив, рассказ отца и других воинов остановился. Он понимал, что лучше будет издали наблюдать за прекрасным видением, чем превратить ее жизнь в ад, в котором горит сам, едва достиг совершеннолетия. Парень проследил за девушкой, которая напевая и не замечая преследующего ее голодного взгляда, вывела молодого человека прямо к новому селению. Проклятый демон каждый день приходил к ручью в надежде вновь полюбоваться девушкой и ликовал в душе, когда ее фигура появлялась на горизонте. Он пуще прежнего сходил с ума, жажда душила его и чтобы не навредить своей прекрасной незнакомке, он рвал когтями кору на деревьях, понимая, что настанет день и это уже не поможет ему удержать себя на месте. Но также он понимал и то, что не сможет отказать себе в радости хотя бы изредка, хотя бы издалека, впитывать в себя ее образ, пытаясь уловить тонкий аромат, который заставлял его кожу пылать, а демона внутри реветь и требовать предъявить права на девушку.

Так продолжалось довольно долго — проклятый демон следил за девушкой, а та, ничего не подозревая, жила обычной жизнью. Но в один из вечеров все изменилось. Тогда молодого человека, словно магнитом, тянуло к ручью. Он понимал, что в это время дня он вряд ли найдет там незнакомку, но все равно поддался порыву и отправился к заветному месту в лесу. Опустившись на землю, он вгляделся в сгущающие сумерки. То, что он увидел, заставило молодого демона быстро вскочить на ноги, а сердце в ужасе замереть. Он чувствовал, как земля уходит у него из-под ног, а в сердце, словно разом вонзили сотни ножей, безжалостно проворачивая их снова и снова. Словно завороженный, он не мог оторвать взгляда от открывшейся картины, хоть она и выворачивала его душу наизнанку — на берегу ручья лежала его девочка, а на ней, целуя и лаская, столь желанное тело лежал мужчина. Они были еще одеты, но все в нем вопило, что это временно, что скоро, очень скоро, этот самый мужчина украдет у него его любимую. Но он не мог сдвинуться с места, хотя все инстинкты в нем требовали убить наглеца, который посмел посягнуть на его женщину. Он не мог сдвинуться с места... потому что не хотел рушить жизнь этой девушки своей черной страстью, недостойной ее чистоты любовью. Он думал, что скорее всего, она любит этого мужчину, раз позволяет ему касаться себя так, как он мог лишь мечтать в своих самых смелых фантазиях. Он понимал, что должен был уйти, вот только не знал, где взять силы, чтобы сделать хотя бы шаг.

Уже практически решившись оставить пару, до ушей молодого человек донесся сдавленный крик. Резко развернувшись, демон понял, что неправильно истолковал увиденную картину. Теперь он отчетливо видел, что девушка пытается оттолкнуть мужчину и сбросить с себя тяжелое тело. Красная пелена заволокла глаза демона, и спустя мгновение тело наглеца бездыханной грудой уносило течение ручья, а сам молодой человек уже прижимал к себе вздрагивающее от рыданий тело девушки. Не заглушаемые более ладонью мужчины, эти рыдания острыми когтями рвали его сердце, но как бы он не сопереживал девушке, его проклятое тело со всей силой и вселенским голодом отозвалось на ее близость. В нос ударил тонкий аромат ее кожи, наполняя каждую частичку его сущности неконтролируемой страстью. Боясь закончить начатое другим мужчиной, молодой демон аккуратно отпустил девушку. Он уже хотел было встать и постыдно сбежать, но что-то заставило обернуться — хотя бы раз заглянуть в глаза той, что уже поселилась в его снах, забралась ему в душу и никак не хотела отпускать. А ведь он даже не знал ее имени...

— Ты из проклятых, — прошептала девушка не вопрос, но утверждение.

Не в силах вымолвить и слова, утопая в любимых глазах и все еще ощущая жар ее прижимающего тела, демон просто кивнул. Не осознавая, что делает, он вновь придвинулся к девушке и прикоснулся пальцами к ее щеке. Она не отстранилась и не сбежала, как он боялся, а наоборот придвинулась еще ближе к своему спасителю. Демон чувствовал, что между ними возникла какая-то связь и понимал, что девушка тоже чувствует ее. Не в силах остановиться, он прикоснулся нежным поцелуям к ее губам, с удивлением и торжеством ощущая, как она открывается ему навстречу. Он чувствовал, как она забирает его жажду, а на ее место вселяет уже давно позабытое им спокойствие и умиротворение...

С того самого вечера мало кто мог узнать всегда свирепого демона, так как после соединения со своей любимой его жизнь практически не омрачали ни ярость, ни жажда. Именно она была той единственной во всем мире девушкой, которая была рождена специально для него, которую сами Боги вверили его заботам, отдали под его защиту. Хрупкая девушка сумела усмирить ужасного демона и, как говорится в легенде, снять проклятие. Но на самом деле это не совсем так... Близость единственной действительно усмиряет внутреннего зверя, заставляя его забыть о ярости и полностью заменить это чувство желанием обладать, защищать, обеспечивать и она может, забрав себе часть голода своего мужчины, подарить ему чувство насыщения и удовлетворения, но только на время...

— Как банально, — скривилась его Майоли. — Все начиналось так... необычно, а закончилось как всегда. Вот всем вам, мужикам, для полного счастья нужно только одно...

— Не понимаю о чем ты, но для счастья нам действительно нужно только одно — всегда быть рядом с любимыми, — пожал плечами Линстер. — И потом, тебе просто сложно понять, какого это чувствовать постоянную неудовлетворенность. А я знаю. А еще я знаю, что твоя близость действительно усмиряет ярость моего внутреннего демона, а твой поцелуй...

— У тебя что, от воздержания вообще мозги оплавились? — взвизгнула девушка и все-таки вырвалась из объятий мужчины, забившись в дальний угол на противоположном сидении и сверкая оттуда на него полными внутреннего страха глазами.

— Даже не мечтай! — возмущенно продолжила малышка. — Я не подписывалась быть объектом внимания твоей вечной похоти! Так что уволь! Я не твоя единственная, не твоя любимая и вообще выбрось весь этот бред из головы — ты просто считаешь меня необычной, потому и реагируешь так. Вот снимем проклятие, тогда можешь искать себе свою....

— А как ты объяснишь свою реакцию? — перебил перешедшую на истерические нотки девушку Линстер.

— А какую, собственно, реакцию? — напустила на себя удивленный вид Кристина, безуспешно пытаясь скрыть потрясение и страх. — Между прочим, у нас, у девушек, тоже бывают свои желания и то, что ты... мы... в общем это еще ничего не значит! Вот!

— Можешь тешить себя этим и дальше, — невозмутимо ответил мужчина, хотя слова девушки принесли ему боль.

Собственно, он и не надеялся, что она сразу примет его с распростертыми объятиями. Знал, что будет упираться, но все равно было немного обидно — неужели он такой ужасный, что ей становится страшно от одной только мысли, что она принадлежит ему?

— Кстати, мы уже почти приехали, — вновь подал голос Линстер. — Посидишь внутри, пока я достану одежду для тебя.