Танцующая со зверем: Предсказание

Остаток дня я либо плакала, либо пыталась принять истину во всей ее наготе. После обеда позвонила мама. Не найдя силы рассказать ей о конечном диагнозе врачей пришлось изображать бодрый голос и нагло врать о том, как отлично справляюсь со своей травмой. Как бы тяжело не было, мне сейчас не хотелось жалости, только бы время бежало так быстро, насколько это нужно для того, чтобы смириться. Говорят, что ночь исцеляет, но это не так. Пробудившись следующим утром, тягостные мысли давили на меня с такой силой, что каждый вздох отдавался болью где-то под ребрами. Я насильно заставила себя позавтракать, внушая, что скоро все пройдет и появится возможность посмотреть на ситуацию с другой стороны. Всегда есть выход, просто сейчас его невозможно разглядеть за пеленой слез и страданий. Нужно что-то менять.

Словно сомнамбула я поднялась на ноги, обула кроссовки и отправилась прочь сначала из своей комнаты, а потом и из профилактория — доктор Стефан же разрешил мне прогулки, так почему бы не начать их сейчас. Меня никто не остановил, никто не заметил, как хромоногая девушка с полными глазами слез покидала лечебный корпус в неизвестном направлении.

Стараясь уйти как можно дальше от злополучного здания профилактория, я отчаянно ковыляла в сторону величественных Карпат. Будь я в прекрасном расположении духа, то непременно бы залюбовалась их поистине исполинской красоте, но сейчас я даже ненавидела эти самые горы за то, что они не сострадают мне. Да, я потворствовала своим прихотям быть невидимой или лучше мертвой, но по-другому я не могла.

Пролезая в небольшую дыру в заграждении, я осознанно покидала территорию санатория.

Колено пронзила резкая боль, и я простонала. Неужели, эта боль будет со мной навечно? Смахивая слезы, я еще яростнее зашагала в сторону леса, а достигнув его, рухнула на колени, упершись руками в мягкий мох. Грудь больно сдавило. Я чувствовала себя особенно живучим вампиром, но только с колом не в сердце, а в колене. Втянув со свистом воздух, я пыталась подавить дрожь, что сотрясала все тело. Мне не было холодно, видно, близился нервный срыв, и мой организм отчаянно просил помощи.

Я закрыла глаза и представила последние минуты своего счастья. Вот Костя, мой партнер и по совместительству мой же парень, делает поддержку. Я замираю в его вытянутых руках, грациозно раскинув руки, словно парящая над морем чайка. Четкий ритм музыки словно бьется в такт с моим сердцем. Костик кружится. Еще секунда, и он опустит меня на ноги, но в это самое мгновение мой надежный партнер падает. Я даже не поняла, что произошло, просто резкая боль пронзила колено, словно оно куда-то вышло, а потом встало на место. Я лежала на полу в зрительном зале, у самой сцены и, видимо, стонала. Но темнота поглотила меня раньше, чем я оправилась от шока.

Уже в больнице я узнала, что, ударившись о край сцены, кувырком слетела вниз. Удивительно, как я еще шею не свернула. Врачи поставили мне сотрясение мозга и диагноз, который я запомнила слово в слово: "разрыв передней крестообразной связки коленного сустава со смещением коленной чашечки и растяжением боковой мышцы бедра". При дополнительном обследовании обнаружилось еще и воспаление мениска, так что без хирургического вмешательства не обошлось. И так "повезло", слава богу, только моей левой ноге!

Закрыв лицо руками, я попыталась прогнать нахлынувшие воспоминания. Все это было так свежо, что я до сих пор слышала в ушах четкие ритмы музыки, которые рвали мне сердце на части, не давая возможности даже сделать нормальный вдох.

"Не плачь!" — приказала себе я, звонко треснув несколько раз по щекам. Это подействовало. Я поднялась и заковыляла по тропинке вверх на склон. Мне было все равно куда идти, лишь бы подальше отсюда. Лучше бы вообще заблудиться и умереть. Я чувствовала себя не лучше, чем Квазимодо. Почему нельзя зашвырнуть эту дурацкую ногу куда подальше и найти себе новую?! "Хотите снова танцевать? Купите ноги у нас!"

Хорошая была бы рекламка!

Закрыв глаза, я остановилась. Колено словно огнем опалило, но я должна была это перетерпеть. Ради себя самой! Ради своего чертового самолюбия! Но едва открыв глаза, я замерла в изумлении. Я стояла на открытой горной площадке, а внизу расстилалась великолепная цветущая долина. Был самый разгар весны, и буйство красок поражало. Сочная трава и первые робкие цветы еще только пробились сквозь непрогретую землю. Они тянулись к солнцу, хотели жить, чего не скажешь обо мне. Голубое небо благодаря закату приобрело ванильный цвет. Ей-богу, не думала, что такое существует в реальной жизни! Я видела даже крохотные деревеньки близь Рымнику-Вылча. Жаль, конечно, что Бухарест так далеко: его высокие старомодные башни отлично бы дополняли пейзаж.

Из-под моей ноги посыпалась мелкая россыпь камней и звонко полетела вниз. Я вздрогнула от неожиданного резкого звука и проследила за траекторией их полета. Там, у подножия горного склона, валялась груда камней: больших и малых, острых и пологих, словно их кто-то специально обтесал. И тут-то я поняла, что меня безудержно тянет вниз. Да-да, я так отчаянно хотела шагнуть туда, в эти холодные каменные объятья, что почувствовала даже своего рода облегчение от этой мысли. Я уже видела внизу свое неестественно распростертое, окровавленное тело. Интересно, больно ли это? Хотя эта боль будет лишь мгновением. Такое стерпеть можно.

"Ну, давай же!" — противно шептал кто-то в моей голове.

"А как же мама и папа? — говорил другой, более приятный голос. — Они этого не переживут!"

"Это только твое горе! Никто тебя не поймет, никто не пожалеет!"

"Не будь эгоисткой, Кэт!"

"Прыгай! Это твой единственный выход из этого ада. Посмотри на эту красоту, разве страшно умереть здесь?"

"Кэт, не надо!"

"Ты искалечена и брошена. Ты никогда не будешь счастлива, лишенная того, что любишь больше всего на свете! Прыгай!"

Закрыв глаза, я сделала глубокий вдох.

Глава 2

— Не самое хорошее место ты выбрала! — Громкий возглас позади едва не довел меня до инсульта.

Из горла вырвался не то вскрик, не то просто очень шумный вздох, я так и не поняла. Резко обернувшись, увидела незнакомого парня, который сидел на каменистой почве, широко расставив согнутые в коленях ноги. Возникло такое чувство, что он был здесь давно, и наблюдение за мной его определенно веселило.

— Что? — глупо переспросила я, когда первая волна испуга немного сошла.

— Для самоубийства это не лучшее место, — повторил он, кивнув в сторону обрыва.

Голос приятный, но интонация издевательская.

— Я не,.. — хотела возразить, но передумала. Нет, оправдываться не собираюсь, к тому же, перед этим глумливым весельчаком.

— Тебе-то что? — грубо бросила я, без стеснения оглядывая его с ног до головы.

Он был не просто хорош собой, а определенно красавец. Черные, как смоль, волосы были коротко подстрижены и немного кудрявились, темные глаза смотрели внимательно, но в тоже время с какой-то холодностью, словно незнакомцу совершенно не хотелось меня здесь видеть. Ярко очерченные губы улыбались немного презрительно и отчего-то брезгливо, а лицо казалось слишком бледным. Что-то неестественное было в нем, но в то же время поражало своей необычайной красотой. Притягивало, но наравне с этим отпугивало.

А еще мне вдруг показалось, что на его лице промелькнуло что-то похожее на удивление, которое он как можно скорее попытался скрыть.

— Боюсь, я становлюсь невольным свидетелем, — усмехнулся незнакомец, в свою очередь рассматривая меня.

— Можешь уйти, я не обижусь, — отозвалась я, отворачиваясь от него.

Отчего-то мое сердце заволновалось, мне стало не по себе от его проницательного и в то же время насмешливого взгляда

— Если ты приведешь мне хотя бы одну вескую причину, почему я должен уйти, — проговорил он, усмехнувшись, — то я, возможно, последую твоему совету.

Я промолчала. Ненавижу, когда смеются мне в спину, но постараюсь держать себя в руках. Не для глупых препираний я пришла сюда. Пусть до колик хоть ухохочется, мне плевать.

— Ну, так как там с причинами? — напомнил он.

— У меня нет на тебя времени, — бросила я, передернув плечами. Он правда начинал действовать мне на нервы, и без того размотанные.

— Впервые вижу самоубийцу, у которого все расписано по часам, — рассмеялся он. — Слушай, а ты и уже и похороны себе распланировала? И гроб выбрала, да? — Парень снова рассмеялся громким и противным смехом.

Сжав кулаки, я обернулась к нему.

— Я не самоубийца, ясно! — процедила сквозь зубы. — Да и вообще, это не твое дело, что я здесь делаю. Уходи.

— Уйти? Мне? Ну уж нет. — Он начинал насмехаться надо мной, и я готова была зарыдать от бессилия и стыда.

Покачав головой, парень сорвал торчащую из земли одинокую травинку и принялся безжалостно ее теребить, с ехидной улыбкой поглядывая на меня. Наверное, он представлял, что вместо травинки в его руках моя шея.

— Как хочешь, это твое дело, — пробормотала я, впервые не найдя в своем словарном запасе достойную шпильку.

Наверное, мне было просто обидно, до боли обидно. В глубине души я понимала, что этот человек мне никто, что его мнение ничего не значит, но он задевал меня каждым словом и даже взглядом. В нем была какая-то странная сила, от которой сжималось все мое существо.

Окидывая взглядом долину, я попыталась взвесить все "за" и "против". Отступать от задуманного я не собиралась, как бы глупо это не выглядело в глазах этого парня. Неприятно, конечно, что он здесь, но, с другой стороны, почему это должно меня волновать?! В любом случае он подскочить не успеет, а дальше мне уже будет все равно, я превращусь в остывающий труп.

— Повторяю, это не самое лучшее место, — мягко проговорил парень, обрывая ход моих мыслей.

Я собралась с силами, и обернулась к нему. Парень сидел все так же на земле, не меняя позы и своего настроения.

— И чем же это место так ужасно? — Мой голос звучал звонко, в нем чувствовался открытый вызов.

— Во-первых, — начал незнакомец, — ты можешь не умереть сразу, высота слишком маленькая, а покалечишься так, что, в лучшем случае, будешь отходить в мир иной в страшных муках. В худшем... останешься инвалидом до конца своих дней.

Он многозначительно посмотрел на меня, а я едва сдержалась, чтобы не закричать, что я уже инвалид. Что сейчас, стоя перед ним, я чувствую такую боль, что и передать сложно. Черт побери, Квазимодо было в сто раз легче, чем мне!

Словно услышав, о чем я думаю, парень скользнул каким-то уставшим взглядом по моим ногам. Мне стало не по себе, но я в очередной раз заставила себя собраться.

— А во-вторых? — как можно беззаботнее спросила я.

Парень немного подумал, хмуря брови и переводя свой внимательный взгляд то на меня, то куда-то в небо.

— Ну, это мое любимое место. — Наконец, развел руками он. — Своими, мягко говоря, внутренностями ты надолго испортишь мне настроение.

Настроение? Наверное, на моем лице было написано все, что я о нем подумала в этот момент, потому что на какое-то мгновение улыбка победителя сошла с губ этого наглеца.

Он сказал, что я испорчу ему настроение?! Нет, это в голове не укладывается! Я чуть было не шагнула вниз, а для него это всего лишь "испортить настроение"?! Это уже слишком! Вы что, все сговорились меня довести до ручки?!

— Бесчувственный козел! — прошептала я, отворачиваясь. — Чертов мажор, баловень жизни...

Надо просто взять и уйти, наплевать на него и забыть, как страшный сон. Ненавижу таких людей, которым кажется, что все в этом мире подносится на блюдечке под музыку Вивальди. Меня аж трясет от его нахальства и бесчувственности! Надо уходить, наплевать на него и уходить, пусть сидит здесь один. Пусть наблюдает свой закат, и думает, какую девочку он подцепит на следующей дискотеке. В какой-то степени он прав, я могу свести счеты с жизнью и в другом месте. Эта скала навсегда уже отравлена его присутствием.

Уйти, убежать отсюда, забыть его, как проклятие... Но нет, Господи, я не могу этого сделать! Не могу уйти. Просто стыдно ковылять перед ним, давя на жалость. Даже будь этот эгоист насильником или настоящим психом, или серийным убийцей, я не могла показать себя слабой и беззащитной. Только не перед мужчиной! Они все считают танцовщиц чем-то вроде падшей женщины, им наплевать, каков твой внутренний мир, насколько ты образована и эстетична, любишь ли ты оперу и какие книги читаешь. Никого из них ты не интересуешь, как человек, они хотят твое тело, которое так прекрасно и эротично изгибается под музыку... Стоп! Этот красавчик не знает, кто я! Красавчик? Я назвала его красавчиком? О Боже! Хотя, чего в этом страшного, в своей жизни я много встречала парней прекрасной наружности, но все они были бабниками. Определенно, этот из их числа. Значит, я смогу считать его красоту просто дополнительным атрибутом ... скажем, к этому пейзажу.

— Ты еще здесь?! — Я так и не поняла, это был вопрос или констатация факта.

Обернувшись, я увидела его лицо, на котором не было и намека на улыбку

— Уходи, — тихо проговорил он. — Пожалуйста!

Сейчас этот нахал готов был растрогать кого угодно, но только не меня.

— Я никуда не уйду! — четко выговаривая слова, сказала я. — Если хочешь, уходи ты. Я сюда первая пришла.

Парень вздохнул, словно этот разговор безумно его утомил. Несколько минут он с интересом рассматривал терзаемую своими руками травинку. Его пальцы так быстро и уверенно скручивали ее во что-то непонятное, что мне невольно подумалось, что эти руки могли бы сделать со мной, разозли я его. Хотя, понятия не имею, отчего возникли такие мысли в моей голове.

— Слушай, убиться можешь и в другом месте,— наконец проговорил он весьма не дружелюбно. — Восточнее есть склон, который намного выше этого, уж там тебя точно по костям собирать будут.

— Спасибо, учту, — сухо ответила я, но не сдвинулась с места.

— Тогда иди.

Он посмотрел на меня совершенно невинными глазами. Наверное, сейчас был отличный шанс уйти с высоко поднятой головой, не спеша и очень уверенно, но, по непонятным даже мне причинам, я не могла сдвинуться с места.

Парень выжидающе смотрел на меня. Я — на него. Это была самая настоящая дуэль в нелепые "гляделки", в которые я редко когда выигрывала.

— Я тебе мешаю что ли? — не выдержав, спросила я.

— Мешаешь, — кивнул он.

— И чем же? — Я сложила руки на груди, готовая парировать его ответ.

Парень прищурился, окидывая меня взглядом с головы до ног. Его губы растянулись в странной усмешке:

— Ты загораживаешь мне заходящее солнце!

Я открыла было рот, чтобы ему возразить, но тут же закрыла обратно. Я чувствовала себя так же, как главная героиня фильма "Керри", которую облили свиной кровью. Это был настоящий удар, просто нокдаун. Я повержена на лопатки, но самое страшное, я не нашлась, что возразить, какую шпильку вставить. Это уже слишком!

— Счастливо оставаться! — почти прокричала я, направляясь к тропинке, по которой сюда пришла.

От долгого стояния ноги затекли так, что левую я согнуть практически не могла, но упорно продолжала ковылять прочь от этого идиота. Краем глаза я заметила на его лице сочувствие. Ненавижу это, но с другой стороны, пусть помучается от причитаний своей совести, что обидел калеку. Если, конечно, эта самая совесть у него еще где-то есть.