Опасная черта

— Экая ты, трусиха! — проговорила книга, но уже без особых световых эффектов.

— Ты кто?

— Книга! Или у тебя что-то с глазами, — ехидство лилось водопадом.

— Будешь ёрничать — кину в камин, — расставила я все точки над i. Никогда не поступила бы так с книгой, но этой нахалке такое знать не обязательно.

— Да, ладно. Я уже больше двух тысяч лет с одарёнными не говорила, — обиженно выдала эта язва. — Хотела пошутить и показать себя с лучшей стороны, а ты сразу — в камин.

— Давай по порядку, а то у меня голова от тебя кругом? — попросила я.

— Ну хорошо, я — наставница, которую один из бывших Садронов создал для своей дочери. Артефакт, между прочим, — с гордостью выдала книга. — Он вложил даже часть своей души в меня, чтобы я стала личностью.

— Интересно, что за часть это была? — пробормотала я.

— Что ты там бормочешь? — насторожилась книга.

— Говорю, что интересно получилось, — убеждённо соврала я. — Ты рассказывай дальше.

— Так вот, у меня есть доступ ко всем напечатанным книгам этого мира. Нужно только дать правильный запрос и выудить нужное.

Поисковая система просто. Чудесно, то что нужно. Я уже мысленно потирала руки.

— Но дочка герцога Садрона...

— Как герцога? — опешила я. Вот только герцога мне и не хватало для полного счастья. Мало того что он смазлив безмерно, до сведенных, как от сладкого, зубов, так он ещё и при не самом последнем титуле. Или герцоги здесь валяются под каждым кустом и по будням, а не после больших гуляний?

— Садроны — наследные герцоги вот уже много тысячилетий. Ты что не знала? — удивилась книга.

— А я память потеряла, поэтому и пошла искать книги, чтобы восполнить пробелы. Ты не отвлекайся. Что там с дочкой герцога вышло?

— Ну она непотребства всякие искала и всё лезла не в свои дела и секретные архивы, — смущённо продолжила книга, — вот герцог и поставил ограничение на поиск. Я теперь только по академическим вопросам могу выдавать сведения. А она меня после этого 'потеряла', пока ты вот не нашла.

— А воду, как ты наколдовала?

— Так я могу материализовывать предметы до целовеческого кулака размером, чтобы показывать на деле, как что устроено. Обычно всё только иллюзия, а с едой вышло странно — получается настоящей, но могу только раз в месяц что-то такое сделать, — вздохнула книга.

Интересненькая книжица, но для меня бесценное приобретение, хотя...

— А к каким знаниям у тебя доступ? — поинтересовалась я, опасаясь, что знания устаревшие и буду я считать, что их мир плоский и стоит на черепахе.

— К любым, — удивилась книга.

— Даже если книга только вчера была написана? — уточнила я.

— А мне всё равно, когда. Я не имею доступа только к личным записям, а всё что есть в библиотеках, есть и у меня в доступе.

Всё, я в восторге. Надо быстро её отсюда выносить и прятать у меня. Теперь я точно со всем разберусь.

К счастью, на пути обратно я опять не встретила никого. Везёт пока, что закономерно после того невезения, что было. Значит, следующим номером нашей программы...

— Лита?!

Чёрт. Накаркала. Невезение во весь огромный рост муженька стояло прямо около моей комнаты и смотрело на меня с недоверием. Что делать? Извечный вопрос я решила по-женски: промолчала, сделала пустыми глаза, глядя в светлое будущее, и пошла по коридору дальше, делая вид, что я лунатик. Я полоумная? Ну вот и буду соответствовать ожиданиям. Нечего беспокоить близких своей нормальностью, они такое плохо переносят на трезвую голову.

— Вот ведь демоны, только этого ещё не хватало, — пробормотал муж, но я услышала. — Теперь она ещё и по дому привидением будет бродить.

Блондин подхватил меня на руки, как пушинку. Что ж, с этим моим телом такие фокусы можно было проделать довольно легко, но вот я настоящая не была столь эфимерна, да и мужики не спешили что-то носить меня на руках, как в прямом, так и в переносном смысле, так что я наслаждалась непривычными, но невероятно приятными для меня ощущениями. Притворяться спящей было удобно, можно, вот как я, уткнуться носом в отворот рубашки и вдыхать свежий и терпкий запах мужского тела с лёгкой ноткой сандала и бергамота. Я всегда ценила запахи людей, они будили во мне эмоции, вызывали воспоминания и заставляли тело жить свой жизнью, откликаясь на что-то глубоко во мне. Моё сердце забилось сильнее, мне захотелось уткнуться носом в шею мужа, чтобы вдохнуть привлекательный запах поглубже и заполнить ими лёгкие до отказа. Хотелось потереться о его твёрдую грудь собственным телом. Надо прекращать и дальше фантазировать, а то так недолго и на собственного мужа начать бросаться, а это черевато непонятными последствиями. Хорошо, что он ещё не почувствовал моего состояния. Кобелям я ещё никогда не доверяла, а этот экземпляр выглядит как раз как образцовый жеребец. Только не надо мне рассказывать, что я сумею его перевоспитать как законная супруга. Ага, я наивностью не страдаю, чтобы надеяться на чудо и верить в свои несуществующие таланты дрессировки блудных кобелей. Он слишком привлекательный, чтобы иметь справку, что он добропорядочный и верный муж. Ну его. Мне бы со своим положением разобраться и устраивать свою жизнь так, чтобы она была подальше от всяких, способных разбить мне серце и вывернуть мой мозг пустыми думами об отношениях.

Под такие вот мысли муж заботливо уложил меня в постель, к счастью, не заметив, что у меня за пазухой есть книжка из его библиотеки.

— Спи, Лита, — шепнул он и легко погладил меня по голове, как ребёнка. Дверь за ним закрылась почти неслышно. Странно, неужели он испытывает ко мне хоть немного тепла?

Глава 2

И пинок в задницу может стать толчком к развитию.

Валентин Домиль

Оставшись одна, я сразу же начала пополнять свои знания об этом мире. Потребность в этом стала довольно настоятельной — мне нравился собственный муж, а это не к добру. Не создана я для отношений, как показал мой опыт прошлой жизни. Разбитое сердце мне не к чему. Плавали в собственных слезах, знаем, в повторении не нуждаемся — я хорошо обучаема.

Если коротко сложить выясненное у Фаерцоль или Фая, как представилась моя проводница в новом мире, то этот мир прекрасно укладывался в фентезийные рамки. Выяснилось, что когда-то здесь обитали и драконы, и эльфы, но от них остались только легенды и капельки магии, растворённые в крови аристократии. Именно их потомки стали верхушкой здешнего общества, что неудивительно, если именно они унаследовали магию и частично долголетие своих предков. Кровь старались не разбавлять, ведь положение зависело напрямую от собственного магического потенциала. Род моего муж когда-то был в тройке сильнейших после королевской семьи, но именно предыдущая хозяйка Фаи напортачила: вышла за мелкого и слабенького аристократишку. К сожалению, она была единственной дочерью и род потерял своё особое положение. Нет, они всё ещё были сильны и находились на вершине властьимущих. Но прабабке этого не простили потомки и даже её портрет более не украшал фамильную галерею. Плевать, что от этого брака внешне они все только выиграли, если судить по моему муженьку, но вот сила была уже не та в руках их семьи и они утратили былое влияние.

Сведенья, сообщённые Фаей, были собраны ею из различных источников, кропотливо и бережно, как и всё, что касалось Сандронов.

— Я не понимаю, ты такая полезная, но тебя засунули в самый дальний угол? — не поняла я.

— Так я ж с этой самой прабабкой не сошлась характерами, — вздохнула книга. — Она никого не слушала, а я считала, что она совершает ошибку. Поругались мы.

Всё ясно. Хорошо, что хоть в камин не бросила. Что бы я сейчас одна делала? И так мне было не по себе: что делать переводчику с немецкого и английского в мире, в котором эти языки и даром никому не сдались? Говорила мне мама: иди на фармацевта, но я благополучно упёрлась всеми своими копытными конечностями против. И папа был прав, говоря, что филолог, это не профессия, а безвозмездное и безхлебное искусство. Если у себя дома, я бы ещё с этим поспорила, но в мире Квентар с этим спорить было бессмысленно.

— Ты не знаешь, с чего бы это мой муж на мне женился? — спросила я Фаю, не особо надеясь на успех. Но книга меня удивила.

— Лита, я понимаю, что ты всё забыла, но своё девичье имя помнить стоит, а то мало ли. Ты же Эльгиньро. Магически вы ничем не уступаете Садронам, но только вот производите девочек чаще, чем мальчиков, и с другими родами уже благополучно породнились, остались только вот герцоги неохваченными.

Попутно выяснилось, что живут маги около пятисот лет, а простой люд с трудом дотягивает до ста. Чем сильнее магически, тем дольше здравствуют. Теперь стало понятно, как я могу быть замужем двадцать лет и выглядеть при этом не особым перестарком.

Следующие дни я благополучно впитывала дальнейшие знания об этом мире и изучала дом, притворяясь немой куклой. Фаила просто сопровождала меня, не задаваясь вопросом, чего это я хожу по думу тенью. Так мы забрели однажды в портретную галерею. Сейчас не представлялось возможным рассмотреть родню мужа, но мне захотелось вернуться сюда позже одной.

Вечером я тихонько пробралась к картинам, прихватив с собою Фаю, которую можно было распросить о родне. Я просто лучше запоминаю, если вижу и слышу что-то. Просто так я бы всех родственников перепутала. А мне хотелось на примере этой семьи, понять, как и что устроено в этом мире и начать изучать историю с частности.

Портреты оправдали мои ожидания, как живые рассказы книги об этих личностях. Очередной исторический анекдот о гулящем муже, говорила же я, что у них наследственность дурная, прервался ещё отдалёнными шагами и голосами. Напороться на кого-то мне не хотелось и я спряталась за тяжёлыми шторами.

Подслушивать, конечно, нехорошо, но по-моему иногда жизненно необходимо и правильно. Вот и на сей раз я порадовалась, что меня не терзали высокоморальные тараканы и слушала, стоя за шторой прелюбопытнейший диалог моего благоверного с незнакомым басом.

— Ты же понимаешь, Ги, что тебе придётся это сделать? — приближающийся голос остановился недалеко от меня, значительно облегчая мой тяжелый крест шпионки по собственному желанию.

— Это низко, — раздражённо выплюнул муженёк.

— Мы говорим не о том, что тебе на том свете будут потом выговаривать, а том, как тебе жить сейчас, — парировал бас. — Тебе нужны дети, ты последний в роду. Если не озаботишься сейчас, то все твои усилия по возвращению роду былого величия пропадут втуне.

— Но она же ничего не понимает. Это так же гадко, как приставать к ребёнку, — с почти осязаемым отвращением произнёс муж.

— Тебе от неё нужен ребёнок. Она — лучший выбор, который поможет тебе усилить кровь. Оракул никогда не ошибается, — отрезал бас, не стремясь запутаться в зарослях морали и этики.

— Дядя, ты требуешь невозможного, — сопротивлялся муженёк, невольно вызывая мою признательностью своей принципиальностью, но в то же время я возмущалась такой родне.

— А кто виноват, что я оказался бесплоден? — тон баса был пронизан ядом. — Нет, мальчик мой, только на тебя теперь вся надежда. И не мне тебе говорить, что...

Голоса удалялись всё дальше, пока окончательно не затихли. А я так и стояла за шторой, кусая губы. Именно боль и солоноватый привкус собственной крови привели меня в чувство. Вот оно что. Брак по рассчёту. Только вот никто не рассчитывал на попаданку, которой совсем не хотелось вот так неожиданно стать мамой для маленьких герцогов. Да, муж сопротивляется к его чести, только вот настырный дядушка настроен крайне решительно и рано или поздно муженька он переупрямит. И если в общем-то я против собственных детей я ничего не имела, даже наоброт. Но не от незнакомого мужика в приказном порядке, а ещё я была категорически против того, чтобы меня использовали, а потом благополучно устранили, в лучшем случае не в радикальном смысле этого слова, от воспитания собственных детей. Кто же допустить полоумную до наследника герцогства. Даже если бы мужёк изредка и показывал мне дитё с безопасного расстояния, то дядюшка не внушал мне вообще никакого доверия. Получается, что нужно отсюда уходить и искать пути вернуться обратно домой или на худой конец устраиваться здесь как-то, но по моему усмотрению и с тем, кого я сама выберу, а не так вот вынужденно. Только уходить нужно так, чтобы не искали.

План был простой, но проверенный временем: зря я что ли читала в юности запоем приключенческую литературу, в которой герои через одного инсценируют собственную смерть. Вот и я подошла к вопросу творчески и с мелодраматизмом. Уже несколько недель я собирала различные долгохранящиеся съестные запасы и прочие мелочи за замком, унося их через забыты всеми, кроме Фаи, подземный ход. Кстати, Фаю я так и не посвятила пока в свои планы. Потом расскажу. Она отходчивая. Тем более, что я её привязала к себе капелькой крови, по её собственному же совету, чтобы она не потерялась и я могла отовсюду просто позвать её к себе. Знала бы она, что я задумала. В облюбованном месте в лесу уже лежали деньги, найденные в кошельке в моей гардеробной, и прибрала несколько самых неказистых нитей жемчуга и пару простеньких колец. Деньги были, видимо, остатками тех, что выдавались на булавки. Фая сказала, что денежных реформ не было вот уже много лет, так что за их хождение беспокоиться не приходилось. Здесь не считалось важным каждому новому монарху увековечиться хотя бы на золоте и тем самым стать ближе к народу, находясь в его кошельке. Одежду я стащила у мужа, когда его не было одну ночь дома, о чём он и предупредил дворецкого, а я честно подслушала и сделала выводы. У него, по-моему, хранилась вся его одежда со времён младенчеста: гардеробная, примыкающая к его покоям была просто огромной и содержалась в идеальной чистоте. Так что выбор у меня был, да и не хватится муженёк своих портков, которые он носил в подростковом возрасте, а мне они пришлись более чем впору. Мою решимость уйти подстёгивали задумчивые взгляды мужа, которые я ловила при встрече. Похоже, гадский дядюшка заронил всё же зерно сомнения в душу моего мужа. Подозреваю, что счастье с попаданством мне приплыло, как и всё что прилично само плавает, ведь хорошее надо доставать, как сундуки с золотом погибших кораблей.

Всё было готово в один прекрасный день. Хотя, это для меня он был прекрасным, а остальным так скоро не покажется. Я уже разузнала, что за хозяйственными постройками живут собаки. Все они были на привязи и я уже издалека заметила, до какой черты хватает их поводка. Когда меня причёсывала и одевала Фаила, я только порадовалась, что сегодня солнечный день и на мне будет шляпка, которую благополучно можно потом оставить как доказательство.

Прохаживаясь рядом с Фаилой по саду, я свернула в сторону к работающим садовникам.

— Доброе утро, Фаила, — широко улыбнулся, сверкая белыми зубами, младший садовник Никлас, к которому моя горничная неровно дышала. Уже не в первый раз она оставалась переброситься с ним парой слов, а потом догоняла меня, неспешно бродившую по саду. Никто за мной особо не присматривал, привыкнув к тому, что неожиданностей от спокойной герцогини-ребёнка можно и не ждать.