Гарри Поттер и древнее проявление

— Мяу, Остроух все знает, он провел немало времени у монстроборцев, а уж они знают в сущности природы шибче заклинателей.

— Монстроборцы?

— Мяу, мутанты, прирожденные убийцы монстров. Неужели не слышал о них, мальчик?

— Нет, и боюсь, никто не знает о них, кроме тебя, конечно, — язвительно отметил Гарри. — И что-то мне подсказывает, что и подобных тебе не видели много-много лет, если упоминаетесь вы только в преданиях.

Остроух не обиделся.

— Однако, мяу, много же времени я провел в спячке. Мир здорово изменился.

— А ты мне расскажешь о своем мире? — сильное любопытство овладело Гарри.

— Если только ты обеспечишь меня кровом и пропитанием. Мяу, знаешь ли, я столкнулся в этих вопросах с трудностями.

— У мисс Фигг аллергия на котов, — осторожно заметил Гарри. — Так что...

— Я не кот, — шерсть вздыбилась у Остроуха на спине, серебряные когти угрожающе блеснули на солнце. — Еще одно оскорбление от тебя, мальчик, и я исцарапаю твое лицо.

— Прости, Остроух, — Гарри в полной мере оценил угрозу, видя насколько быстро дружелюбный зверь продемонстрировал устрашающий облик. — Ладно, может и не будет аллергии на тебя у мисс Фигг. Только не показывайся ей на глаза.

Они оба поднялись со скамейки и направились по дорожке. Когда парковая рощица скрылась из виду, Гарри все-таки решил поинтересоваться у своего нового приятеля:

— Почему из всех людей на этой улице ты решил заговорить со мной?

Остроух остановился и поглядел на парня, как на человека, сморозившего удивительную нелепость.

— А разве кто-то еще тут понял бы меня, зеленоглазый?

И только потом Гарри осознал ответ создания, с которым связала его судьба.

Глава 3. Как всякая привычка, она сложно искореняется.

Необходимо все глубже осознавать то, что ты умеешь делать хорошо, — не останавливаться, а подниматься: разрушать свои, кажущиеся окружающим совершенными действия, чтобы овладеть еще более совершенными.

Из учебника Великих Учителей.

Все извращенные размышления о том, как Остроуху попасть в дом тетушки мисс Фигг незамеченным, оказались поруганы деталью, о которой достопочтенный дьякот бесстыдно умолчал по пути. Ибо по воле своей это удивительное создание могло становиться невидимым. Но Гарри нисколько этому не обиделся, ибо разве можно держать зло на такого милого зверька, способного в стремительные мгновения выпускать когти-ножи.

— Видишь, Г-а-а-а-ри, я был прав. Меня не заметили, и у бабуси твоей аллергии на меня нет.

Остроух вырвал из рук Гарри свежую рыбешку, которую тот незаметно выкрал в холодильнике, и принялся за трапезу. Парню оставалось лишь покачать головой, видя, как ловко исчезает тушка в пасти питомца. Хедвиг рядом громко захлопала крыльями, избавляясь от сна, и обиженно заухала, выражая свое недовольство новым поселенцем. Да еще тому доставались такие вкусности.

— Так не пойдет, где я на вас пропитания наберусь, — досадливо произнес Гарри, пытаясь заодно успокоить птицу. — Придется тебе, Хедвиг, чаще на волюшке бывать. А давай-ка мы, прямо сейчас, напишем письмо кому-нибудь, ты его доставишь и поохотишься?

Хедвиг затихла, словно поняв предложение и оставшись им довольной.

Гарри порылся в чемодане в поисках пергамента и пера, попутно заверяя для себя, что "как только так сразу" разложит все свои вещи по комнате.

Необходимое было выужено, как и положено, с самого дна багажа, и он принялся за письмо. Волей судьбы, адресатом была выбрана Гермиона. А злым роком, способ письма — загадками.

"Привет. Как добралась? Как там твой Живоглотик поживает?

У меня все здорово как никогда. Такие новости, такие перспективы обнаружились, что и письмом передать нельзя. Мало ли?

Да, постараюсь придерживаться моего обещания тебе, быть разумным мальчиком. Даже обещаю заняться домашними заданиями. Хотя со вторым я, наверное, поспешил (смайлик).

Ладно, писать вроде больше не о чем, но я уже скучаю по тебе и Рону.

P.S. Хедвиг не спеши обратно отправлять. Накорми хорошенько. Это сложно объяснить в двух словах.

P.S.S. Уже с нетерпением жду встречи. Пока, Гермиона. Целую".

— М-я-я-у, кого это ты там целуешь? — Остроух покончил с рыбой и теперь, разлегшись на кровати, вылизывался, довольно урча на всю комнату.

— Не твое дело, — отмахнулся Гарри, сворачивая письмо. Лишь с опозданием до него дошло:

— Ты что, читаешь мои мысли?

Гарри привязал конверт к лапке Хедвиг и выпустил ее в окно. А потом снова посмотрел на дьякота и повторил:

— Ты читаешь мои мысли?

— Ну да, а что тут такого, — нехотя протянул Остроух. — Ты не закрываешься, а мне что же, уши затыкать?

Гарри взмолился про себя несуществующим богам, за что же те прогневались и в качестве наказания отправили вот это пушистое чудо.

— Нельзя читать мысли людей без разрешения.

— А ты сам всегда спрашиваешь разрешения?

— Я не умею читать мысли, — обиженно надул губы Гарри. Это ж надо было, приютить дома еще одного "Снейпа-мыслечтеца".

Дьякот оторвался от своего занятия и уставился желтыми провалами на гриффиндорца. Этот взгляд пробрал Гарри, но только сейчас он обратил внимание, что в этих глазах нет зрачков.

— М-м-м, Гарри, ты появился на свет уже с даром обращаться без слов, читать мысли. Тебе этому не надо даже учиться, лишь захотеть, — очень серьезно проурчал он. — В твоих глазах я вижу еще обращение и к тьме. Ты способен понимать ее язык.

Гарри побледнел:

— Я хочу.., я хотел бы знать, что еще увидел ты во мне.

— Многое, странный мальчик, м-я-я-у, — после паузы промурлыкал Остроух. — Я вижу смерть, неустанно бредущую за тобой, но почему-то она не связана с тобой. Вижу людей, чьи судьбы странным образом замыкаются на тебе. Опасная и удивительная эта связь, странный мальчик.

Они долгое время помолчали, уставившись друг на друга.

— Я хочу, чтобы ты научил меня своей премудрости чтения мыслей. И расскажи мне все то, о чем знаешь сам.

Остроух издал из своей гортани звуки, очень похожие на смех.

— Дьякот — учитель человека? — глаза его страшно сузились, настолько ловко он управлял их формой. — На это уйдет много времени. А если ничего не получится? Сдается мне, что мы и правда предания разных эпох.

— А ты попробуй. Это будет твоей платой за кров и пищу. Да и тебе некуда податься. По крайней мере, сейчас.

Дьякот встал на лапы.

— Желаешь еще чего-нибудь?

— В процессе разберемся.

* * *

Вечером Гарри сидел на кухне и вместе с мисс Фигг пил чай. Они смотрели телевизор. Но парень был так увлечен собственными мыслями, что новости слушал лишь вполуха.

"Нет-нет, не сейчас, иначе моя голова опухнет. Завтра, на трезвую голову обо всем надо раздумывать".

— Мисс Фигг, — обратился он к женщине и одновременно отмахиваясь от собственных размышлений, — вы уже связались с профессором Дамблдором?

— Да-да, он быстро отреагировал.

— И что же сказал профессор? Это опасно?

— Нет, — однозначно заверила она. — Дамблдор убедил, если даже это и правда, что где-то рядом с нами поселилось мифическое создание, то волноваться совершенно не о чем. Полутонники совершенно не опасны для людей, если только они сами не будут причинять им зло. — Мисс Фигг замолчала, погрузившись в размышления, но все-таки добавила после:

— Он так же просил передать, что совсем не возражает, если тебе удастся подружиться с новым поселенцем этих мест.

— Обязательно, — очень искренне заверил ее Гарри, а про себя отметив другое: "что ж, дедуля, ангел-хранитель мой, я уже на шаг впереди, и вам это не стоит пока знать". И принялся слушать новости:

"Сегодня Папа Римский посетил Англию с визитом к премьер-министру. Божественная миссия Папы заключается в том, чтобы придать силы обескровленному народу в борьбе против террора..."

Глава 4. Сказочное создание обречено рассказывать сказки.

Опыт, который накапливается при развитии на пути Посвящения, устаревает и вместо пользы начинает приносить вред. Только смерть способна принести очищение. Она помогает перестать знать то, что знаешь, и разучиться делать то, что умеешь.

Из учебника Великих Учителей.

Да, вчера я послушал рассказ Остроуха, словно прочитал интересную книжку — про магию. Увлекательно так написано, Волдеморт меня порази. Даже самому захотелось заняться.

В книжке, тьфу, Остроухом было сказано, что, мол, любому доступно, главное — время и желание. Желание и время у меня есть. Глупо звучит. Даже стесняюсь немного. Такое вот впечатление на меня мой кот (надеюсь, он не заглянет сюда) произвел. Даже вот дневник завел. Он сказал, что обязательно надо вести дневник, если память дырявая. А она у меня такая. Потому записывать надо все, что происходит, чтобы потом анализировать. Вот и стараюсь.

* * *

— Вставай, Г-а-а-а-ри! — Он почувствовал, как чья-то рука (лапа?) бесцеремонно треплет его по плечам. — Вставай! Просыпайся!

Открыв глаза, он увидел перед собой довольную морду Остроуха, черная шерсть на которой ластилась серебром в солнечном ореоле.

— Что такое? — Взглянув на белый потолок комнаты, он увидел, что на нем суетливо бегают солнечные зайчики.

— Уже утро.

Снова посмотрев на своего сожителя, Гарри приподнялся, сел и потер виски. "Как долго мы вчера болтали ночью?"

— Зачем ты разбудил меня?

Остроух спрыгнул с кровати и быстро залез на подоконник.

— М-м-м, слушай.

Прислушавшись, Гарри явственно различил звуки, доносящиеся с улицы. И так неожиданно и резко ударили они по слуху.

— Что это? — он рывком поднялся на ноги и поспешно стал одеваться. Сегодня он спал без пижамы, в одних трусах — это оказалось так приятно и удобно. — Ну, что?

Остроух рассмеялся вперемешку с урчанием.

— Это звуки, мальчик. Учись слушать. Мяу, м-р-р...

Гарри натянул майку и подошел к окну. День сегодня намечался прекрасный и солнечный. Солнце было еще не высоко, а потому с улицы тянуло задержавшейся с ночи прохладой.

— Собрался? Бери палку свою, нам пора уходить.

— Уходить? — Гарри нахмурился.

— Я люблю гулять по утрам, дурень. И не в одиночку. — Остроух спрыгнул с подоконника и пошагал к выходу. — Да, и завтракать я люблю не меньше.

* * *

Они шли молча вдоль парка. Прохожие нет-нет да встречались у них на пути. И тогда каждый обязательно таращился на дьякота, вышагивающего возле ног Гарри. На все просьбы парня — воспользоваться невидимостью — тот не реагировал. "Невидимость доставляет мне неприятные покалывания на коже", — в конце концов, промяукал Остроух, прекратив дальнейшие.

Они уселись на ту самую скамейку, на которой и произошло их близкое знакомство.

— Все-таки ты мне сразу понравился, Г-а-а-а-ри. Потому-то, если ты хочешь научиться Знакам, то я постараюсь помочь.

— Вот прям так из-за того, что я тебе понравился? — засомневался Гарри, пытаясь определить, где же тут подвох. Вчера он убедился, насколько мудр и хитер его новый друг, так легко перевернувший представление о мире, что не понятно теперь — стоит ли он сам на ногах или висит вниз головой.

— Не только, не только, мальчик, — дьякот расплылся в довольной улыбке. — Хотя как учить тебя, усы не натяну. Как я на лапах буду показывать, как правильно выгибать пальцы?

— Посылай мне мыслеобразы. У тебя хорошо получалось.

— М-м-м, соображаешь, — хвалебно проурчал Остроух. — Только ты уже не маленький приучать свои пальцы.

— Ничего, я гибкий. Начнем, а там посмотрим.

— Лови, — Остроух уставился в глаза Гарри, но резко отшатнулся. — Фи, что у тебя в голове?

— Что?

— Там больно, — прошипел дьякот, встряхивая мордой.

Тут и Гарри понял, о чем это Остроух. В глазах потемнело, да так стремительно, что захватило дух. Голову не просто окутало болью, а буквально раскалывало от нахлынувших волн. Хорошо хоть вспышка оказалась именно таковой. То бишь, хоть и яркой, но кратковременной.

Когда Гарри открыл глаза, то на фоне голубого неба промелькнули яркие и быстрые мошки. Голова почувствовала прохладу спинки скамейки — это и привело в чувства.

— Р-р-р, это все из-за того красноглазого? — Остроух продолжал потряхивать головой.

— Да, — чуть слышно ответил он. — Прости, тебе тоже уже достается из-за меня. Это судьба всех тех, кто оказывается рядом со мной.

— Р-р-р, не завидна же у тебя участь, мальчик. Такого врага себе нажить.

— Мне придется убить его или погибнуть самому, а заодно и быть ответственным за жизни друзей.

Как ни удивительно, но созданию, которого он знал менее суток, легко рассказал гораздо больше, чем смог самым близким друзьям, с которыми испытал и познал многое. А ведь он так и не поведал им о пророчестве, в самый последний момент испугался. И главное, испугался того, что не поймут.

— Пророчества, Предназначения — как много в них сил и как мало знаем об этом, — наставительно изрек дьякот. — У тебя ведь есть и другой выход. Третья сторона...

— Нет! — резко вскрикнул Гарри, подавляя в себе желание — взять в руки кота-чревовещателя и хорошенько его встряхнуть. Но подавил как желание, так и мысль об этом. — Я убью этого монстра. Он ответит за все свои злодеяния и смерти.

— М-р-р, Сириус, Гермиона...

— Что?

— Ты ночью выкрикивал эти имена. Ты потерял их?

— Сириус погиб в той битве, а Гермиона... я видел во сне, как я не успеваю толкнуть Пожирателя, готового произнести смертельное проклятие.

— М-м-м, но ведь ты успел?

— Да, но я так часто опаздывал.

— Р-р-р, твои страхи оправданы, но не позволяй им быть палачами, странный мальчик. Я сказал, что ты мне нравишься. Я не соврал, и это были не просто слова. Ты искренен и добр. Я помогу тебе. Возможно, именно мои знания окажутся полезными. Враг твой силен и в любой эпохе сложно бороться с энергоманами.

— Кто такой энергоман?

— Мяу, слушай, темнота. Энергоманы — это такие удивительные твари, по сути своей психи, одержимые тьмой, которые способны питаться энергией. Энергией жизни, в большинстве случаев, прямо с окружающих.

— Вампиры.

— Можно и так назвать. Хоть и неправильно, но зато проще...

— Что проще?

— Оправдывать их убийство, р-р-р.

Глава 5. Сказка — ложь, да в ней намёк, добрым молодцам — урок.

Человек появляется на Земле, чтобы развиваться. Но не каждый человек способен понять, что необходимо развиваться по пути Посвящения.

Из учебника Великих Учителей.

Да, пока он занят вычесыванием блох, хотел написать тебе. Мы живем вместе всего три дня, а я уже в полной мере вкусил, что есть шум и суета сует. С ним весело, только, только... Мне становится страшно, страшно оставаться в темноте и наедине с собой.

Это началось вчера и случилось случайно, а если быть честным, то из-за моего невежественного любопытства. Мне удалось на практике его искусство. Наверно, он спал, когда я коснулся его сознания. Миг — и передо мной расцвел яркий образ. Радость, безграничная доброта и преданность царили в его разуме. Он был рад. Рад тому, что нашел меня. Но...