Dominus umbrarum tempore

Смех-смехом, но тогда меня спасли лишь мои когти, — я мог ими резать базальт как масло и оставлял глубокие царапины на адамантиуме капсулы — но лишь едва пробивал черную шкуру змеи, — моя нечеловеческая выносливость и сила. Я буквально раздавил тело твари и выбрался на воздух полу задохнувшимся.

Из шкуры умбары я сделал себе одежду, легкую не стесняющую движений и защищающую не хуже прочнейшего доспеха и сапоги, — потратив на это дело не меньше месяца, а затем отправился дальше.

После этого приключения мой дальнейший путь прошел гладко и спокойно, и я наконец достиг гор. Подобрать большую пещеру мне не составило труда и я начал обустраиваться на новом месте.

У каждого примарха — как бы неприятно мне признавать, — есть свое предназначение: Хорус — полководец, Русс — палач, Джатагай — разведчик-завоеватель, Жиллиман — управленец... Ну, а я, я — архивариус. Меня создали как живой архив — вместилище всех знаний человечества, призванное приумножать знания. Мой разум вмещал в себя титанические объемы информации, в моем ДНК были зашифрованы бесчисленные знания, а мое любопытство обеспечивало гарантию приумножения это богатства.

Отец просчитался лишь в одном: он не мог знать что моя душа и личность получились намного сильнее задумывавшегося. И я мог не только покорно нести это бремя, а и пользоваться им! И я пользовался. В моем разуме были бесчисленные знания: как выделать шкуру и добыть зверя, как найти и добыть руду, как построить хижину, как определить время и сделать бумагу, как выплавить стекло и создать порох — как сделать почти все что известно людям... проблема лишь в инструментах. Но и эту проблему я постепенно решал. Нашел у подножия гор прекрасную глину, возле берегов ручьев рос тростник — чья сердцевина подходила для создания бумаги, кое-где валялись обломки обсидиана, песок был опять же в реках, и там же я нашел золото... ресурсы были и я мог ими воспользоваться, что с успехом и делал. А в перерывах между добычей и обустройством, исследовал мир.

Впервые я наткнулся на пластодонтов на двенадцатый год. Я тогда впервые выбрался из леса и сразу наткнулся на стадо величественных левиафанов. Они мирно паслись на опушке и даже не шевелились когда я проходил совсем рядом. Я был очарован этими гигантами и принялся их изучать забросив почти все свои дела. Назвал я зверей пластодонтами за форму их головы. Каждый пластодонт напоминал бронированного слона скрещенного с носорогом и головой акулы-молота, украшенной по бокам тремя гибкими перьями и двумя крупными глазами. Средний рост в холке — порядка пятнадцати метров, вес — опять-же средний — примерно пятьдесят тонн. Характер крайне флегматичный, легко поддаются дрессировке и внушению и так же легко все забывают, но если стимулировать зверя какой-нибудь вкусностью — запомнит намертво, мясо очень вкусное и сочное, едят почти все, но предпочитают траву — идеальные звери для разведения если бы не одно но: крайне легко впадают в панику и имеют склонность в этом состоянии валить всей толпой куда глядят глаза. А если учесть что их головы способны таранить скалы без всякого ущерба для себя и крайне плохое зрение... на пути перепуганного стада остается лишь истоптанное месиво.

Но перспективную полезность животных я отметил и продолжил наблюдать. А затем — в один прекрасный день, я встретил дракона.

В тот хмурый денек я сидел на верхушке очередной секвойи и внимательно рассматривал окрестности в самодельную подзорную трубу. Мелькнувшей по деревьям неясной тени я вначале не придал значения — птицы Рух часто летали над лесом, но землей не интересовались — и опомнился лишь когда чувство опасности буквально взревело заставив меня спрыгнуть со вспыхнувшего как спичка дерева. Пока я летел вниз головой пересчитывая своим телом встречные ветви, — а в конце ощутив головой мягкость лежавшей на земле каменной глыбы, — успел увидеть как дерево рассыпается пеплом и в выси мелькает массивная тень.

Так и познакомились.

Как я понял позже, дракон был тварью зловредной, осторожной и жутким собственником. Он разглядел мои пылающие волосы в густой листве и не раздумывая, обдал пламенем подозрительную точку, после чего улетел обедать.

Если честно, такое отношение меня не на шутку взбесило и записав дракона в личные враги я принялся сталкерить.

Я высчитывал пути его полета, распорядок дня, особенности и чем больше смотрел тем больше находил странностей. Первая странность — броня. Легкая прочная чешуя, по твердости как-бы не превосходила адамант. Вторая странность — дыхание. За несколько лет наблюдений я увидел как тварь плюется обычным огнем, чем-то похожим на жидкий прометий, и даже чем-то очень смахивающим на биоплазму — во всяком случае дыры в камне оставляла она на зависть ровные и гладкие. Третей особенностью были разряды. Иногда я видел как когти твари покрываются разрядами энергий, — в таком состоянии когти секли камень без усилий. Четвертой странностью было питание. Я нашел место его постоянных трапез и отметил любопытную вещь: если дракон жрал каждый день, от его жертв оставались гладкие и ничуть не поврежденные кости, зубы и пластины брони, если не жрал хотя-бы дня три — переваривал вчистую. Ну и последнее что я отметил уже сейчас — странности в полете. Было ощущение что когда он поднимался в воздух он делал это с натугой, и едва отрывал добычу от земли, но стоило ему подняться выше, как полет изменялся: дракон будто бы прекращал чувствовать вес добычи и летал очень легко и грациозно. У меня было лишь одно объяснение этому феномену — природный антиграв.

Все эти особенности выводили дракона на первое место в пищевой цепочке делали его царем всех земель... но мне почему-то казалось что он искусственное существо. Уж больно неестественными казались все его особенности на фоне других существ.

У меня было две теории и обе мне одинаково не нравились. Влияние Хаоса либо ксенораса. Но Хаосом тут и не пахло, а ксенораса... это конечно возможно, но кто мог создать нечто подобное? Эту загадку очень интересно будет решить. Потому я и решил плюнуть на осторожность и пробраться к гнезду дракона. Благо где он жил я знал.

Он устроил логово прямо в кратере потухшего вулкана.

Придя домой, я занес все данные в книгу с изображенным на деревянном переплете драконом всю известную мне информацию, и начал собираться в путь. Ночью дракон спит, и у меня есть шанс подобраться ближе. Благо ночи здесь светлые, а мое зрение позволяет видеть даже в кромешной тьме пещер.

Закинув самодельный ранец за спину, я натянул поглубже капюшон сплетенного из травы и листьев плаща, прихватил вырезанный из оболочки капсулы топор на длинной рукояти и отправился в путь.

Часть 3

Выйдя из пещеры, я заскользил в ночном сумраке, вливаясь в постоянный хоровод убийственных теней. Днем, просторы Аллис бороздили опасные существа, быстрые, ловкие, смертоносные... но они были безобидными зверьками по сравнению с хищниками ночными. Ночью, выходили на охоту самые разнообразные твари; прячущиеся в тенях и практически неощутимые издали. Они были действительно опасными противниками и замечались жертвой лишь когда вцеплялись ей в глотку... но к счастью, охотились лишь несколько часов к полуночи возвращаясь в логова. Я однажды словил несколько ночных охотников и тщательно их изучил, разобрав на части. Одни из них — небольшие юркие твари напоминавшие кошек, обладали хорошей естественной маскировкой и чутьем на опасность, другие — наподобие сгустка оживших лиан плевались шипами и отравляли ядами, а третьи — напоминавшие незримых теней... их я словить не смог. Они как будто чувствовали меня и при моем приближении сразу исчезали, попутно выскальзывая из всех ловушек. Именно они представляли для меня наибольший интерес... в частности — своим способом питания. Днем я часто натыкался на места их трапез, и их жертвы выглядели так будто-бы их досуха высосали, оставив лишь костяк обтянутый сухой кожей. За это я назвал их Ночными Вампирами и начал более интенсивно пытаться их поймать. Увы, но удача мне пока не улыбнулась...

Преодолев лесной участок я остановился на границе леса и вулкана, сменил лиственный плащ на матово-черный сшитый из кожи умбары, и оставив рюкзак на дереве, начал забираться на гору.

Склоны вулкана были непроницаемо черными — обугленными, и я, несмотря на свои немалые габариты, полностью сливался с фоном, быстро пробираясь по пологому склону, перепрыгивая с валуна на валун, взбираясь по отвесным участкам пути и где надо — перелетая расселины. Преодолев изрядную часть пути я вышел на более пологий участок склона проходивший этакой перемычкой между двумя долинами и почувствовав по пути очень знакомый запах, вылез на самый край жерла и лег на теплый базальт.

Вулкан был давно потухшим, его жерло было засыпано изнутри песком — в который превратились вулканические породы за тысячелетия, и именно там устроил логово дракон. Со своего места я отлично видел его освещенную неверным голубоватым сиянием, свернувшуюся кольцом тушу... и крупное яйцо, окруженное телом дракона. Дракон оказался драконихой! И тут же была и разгадка ее аппетита, дракониха мерно выдыхала пламя, согревая яйцо. Чуть приподнявшись, я принялся рассматривать мельчайшие подробности, стремясь запечатлеть в разуме цельную картину.

Запомнив все, я решил перед уходом проверить еще кое-что. Нашарив камень размером с мой кулак, я осторожно приподнялся и замерев на секунду изо всех сил метнул его в противоположную сторону. Камень, пролетев без малого милю, с грохотом разлетелся о скалы и дракониха за мельчайшие доли секунды отреагировала плазменным плевком, — проделавшим в камне внушительную дыру, и начала водить головой из стороны в сторону. Решив не дразнить лишний раз судьбу, я сполз с края и задумался.

Дракон оказался драконихой — крайне приятный сюрприз на мой взгляд!

Еще при первой встрече с драконом, я подумал что с таким воздушным транспортом мой поиск людей и попутный осмотр планеты мог бы быть намного легче. Проблема была в том что сам дракон моим транспортом быть категорически отказывался, а внушение никакого эффекта не давало. Вернее сказать от любых психических атак толку не было. Когда мне не удалось подчинить дракона, я начал предпринимать попытки убить его, стараясь отомстить, но как и в случае с ментальной атакой, все было бесполезно. Пирокинез, криокинез, биомолнии, телекинез, атаки на саму душу и разум — все безвредно стекало с чешуи. Дракон был практически неуязвим, а подобраться ближе и применить свой смертельный аргумент я не мог. По той жен причине я откладывал вопросы по созданию баллисты и варке ядов. Баллисту он бы просто сжег, а яды... неизвестно, но скорее всего — малоэффективно.

Но сейчас все изменилось, по пути сюда я почуял знакомый запах, и если я правильно его опознал — дракону жить до вылупления яйца! А там... думаю детеныш будет более восприимчив чем взрослая особь.

Улыбнувшись, я крадучись покинул вершину вулкана и направился собственно к тому месту где чуял весьма неприятные ароматы. Благодаря неровному ландшафту, поиски затянулись почти до самого утра и уже когда начинало светать я обнаружил то что искал — открытые источники источавшие запахи тухлых яиц и окаймленные по краям россыпью желтых кристалликов. Растерев пару кристаллов пальцами, я улыбнулся — "Нашел!" и торжествующе посмотрел в сторону логова. Смерть дракона приобрела вполне узнаваемые очертания.

Подобрав кипу найденных во время поисков оброненных чешуек, я направился домой.

Приготовления заняли более трех месяцев. Большую часть подготовки заняло приготовление достаточного количества древесного угля, серу я таскал по ночам, а селитра... ну где эта тварь опорожнялась я знал... не хочу даже вспоминать! Лишь сам факт что мне, Примарху (!) приходиться копаться в дерьме, приводил меня в ярость и вызывал неистовое желание задушить тварь голыми руками. Дабы подавить эти позорные порывы мне даже приходилось выходить по ночам и голыми руками охотиться на хищников. Никакого оружия, никакого псайкерства, никакого ускорения и даже применения особого свойства моих рук. Лишь я и зверь, сила против силы, ловкость против ловкости и знания рукопашного боя против звериных инстинктов. Разрядку эти поединки давали неимоверную, и оставляли помимо шрамов (бывали раны которые даже моя сверхчеловеческая физиология не могла бесследно затянуть) еще и колоссальный опыт выживания и боя в ночной тьме против превосходящего противника.

После каждой такой схватки я успокаивался на пару дней — до очередной ходки к кучам драконьего помета, а там все начиналось сначала... Но все заканчивается, закончилась и эта позорная страница моей жизни. Я заготовил достаточное количество взрывчатки и принялся ждать момента, наблюдая за драконихой.

Первые признаки начала финального отсчета начались когда она стала вылетать все реже и реже из своего гнезда. Количество ходок уменьшилось с одного раза в день до одного раза в три дня, а под конец и вовсе прекратились. Тварь перестала медленно смаковать добычу в определенном месте, а летела сразу к гнезду, харча тушу прямо в полете. Я каждую ночь пробирался к ее логову и наблюдал за яйцом опасаясь упустить момент. И я наконец дождался. Однажды ночью, увидев трещину на прочнейшей серой скорлупе, я понял что этот день настал и бросив подзорную трубу сначала осторожно, а затем все быстрее и быстрее помчался к тайнику.

Приманив попутно заблудшего пластодонта, я оседлал его, и поманив как ослика пучком сочной травы, верхом направился к пещере — где спрятал все необходимое. Прибыв на место усыпил несчастное животное и принялся за работу. Закончив, разбудил зверя, вывел на пастбище где заставил застыть и, укрывшись в кроне дерева принялся ждать. Дракониха последние пять дней из гнезда не вылетала и наверняка жутко проголодалась...

Так оно и оказалось. Не став ждать полудня тварь вылетела из гнезда и помчалась прямиком на пастбище. Упустить такую добычу как одинокий пластодонт она физически не могла и ринулась на него со всей страстью оголодавшего существа.

Результатом моих трехмесячных страданий стали полторы тонны взрывчатки, засунутых мною с помощью биомансии в пластодонта. И когда дракониха ухватив добычу принялась прямо на месте ее заглатывать, я пустил по умирающим нервам животного искру — поджегшую длинный запал. Туша успела целиком исчезнуть в желудке дракона, когда произошел взрыв!

Я понял что малость переборщил, когда этим взрывом дракона разорвало на куски и его чешуя дымящимися молниями выкосила окружающие деревья. Хладнокровно проведя пальце по вонзившейся в дерево в трех сантиметрах от моего лица чешуйке, я перевел взгляд на место взрыва и покачал головой. Даже того количества взрывчатки что я запихал в пластодонта, было решительно недостаточно для такого эффекта... возможно что взорвалась не только взрывчатка, а что-то еще... может орган ответственный за воспроизведение пламени?

Ну, похоже теперь я потерял возможность узнать это достоверно, — от тела величественного зверя, остались лишь ошметки.

Подойдя к чудом уцелевшей голове я с сожалением посмотрел в застывшие золотые глаза. Этот дракон напал на меня, заставил на мгновение почувствовать страх — такое не прощается! И я-бы никогда не простил того — кто заставил меня показать слабость... Но мне все равно было жалко этого величественного короля небес. Он был королем — вернее королевой, и заслужил достойную смерть — пусть и не в равной схватке. И своей смерти она еще раз доказала известный тезис: На любую силу найдется своя хитрость!