Первоначальный элемент

— Скажем, я много раз читала о том, что иногда происходит с теми людьми, кому, например, пересаживают сердце.

— И что же ты читала?

— Что после выздоровления у таких пациентов происходят некоторые изменения в их характере, или появляются какие-нибудь привычки, которые раньше им были не присущи. Если бы всё это считалось единичными случаями, тогда не стоило бы заострять на них внимания, но подобных историй в мировой медицинской практике описано много и они... заставляют задуматься. Мне, к примеру, интересно, что бы вдруг случилось, если бы после пересадки позвоночника больной очнулся и стал воспринимать себя не как Жан Лавуазье, а тот... другой человек, из тела которого тот позвоночник извлекли. Согласись, ведь не совсем понятно, что происходит во время подобных операций

Безусловно, Поль знал, о чём говорит его жена. Будучи ведущим хирургом, который оперировал в Центральном медицинском университете Франции, он имел огромную практику, в том числе и связанную с пересадкой органов. Однако в трансплантологии существовала целая масса малоизученных явлений, о которых даже самые известные врачи старались не распространяться. Безусловно, новые технологии, связанные с недавно открытым эффектом оптионного излучения, позволили многократно продвинуть всю науку в целом, но впереди человечество всё ещё ожидала огромная куча исследований в данной области.

— Дело в том, дорогая — сказал Поль спокойно — что на тот момент, когда мы проводили ту операцию, из всех пострадавших на платформе в живых оставался лишь один человек — Жан Лавуазье. Другие погибли. Мы просто заменили множество частей тел тому бедняге...

Поль вдруг захотел что-то добавить к своим словам, и даже сформулировал в голове какую-то вполне научную белиберду, но отчего-то вдруг умолк. Странная мысль на секунду посетила его, потом быстро промелькнула и помчалась куда-то дальше, не оставив после себя даже следа.

* * *

Тот бар, в котором уже около получаса сидел мсье Этьен, считался довольно уютным местечком. Воздух здесь не так прокурен, каким он обычно бывает в подобных местах, поэтому Поль не испытывал дискомфорта и сейчас неспешно пил крепкий алкоголь, не обращая внимания на остальных посетителей заведения. Стакан разбавленного джина, который он себе заказал ещё полчаса назад, имел половину своего первоначального объёма, когда Поля кто-то негромко окликнул.

— Эй, кто это тут спрятался один, наплевав на добрую компанию?

Поль поднял глаза и узнал в подошедшем к нему человеке Даниэля Леруа. Вероятность того, что в нескольких кварталах от центра города, в такое малоизвестное заведение вдруг заглянет кто-то из его товарищей по работе, равнялась почти нулю, поэтому Поль удивился появлению коллеги.

Леруа подсел ближе, тоже заказав себе выпивку у бармена.

— Не дают покоя лавры победителя, Поль? — спросил он осторожно, обращаясь к товарищу.

— Нет, дружище Дэн, меня терзают немного другие мысли.

— Тогда поведай, если секрет.

'Почему нет?' — подумал Поль. Даниэль зарекомендовал себя хорошим компаньоном и врачом, они много времени провели на совместной работе и неплохо сдружились за последние годы.

Вкратце Поль Этьен упомянул про разговор со священником, потом рассказал про спор с женой. Закончив, он снова отпил из стакана, продолжая держать тот двумя руками. Даниэль Леруа молча выслушал, не притрагиваясь к своей выпивке, после чего сказал следующее:

— Думаю, тебе не стоит терзать себя сомнениями, Поль. Все эти россказни про то, что наши пациенты заимствуют черты характера других людей после пересадки органов, не более чем досужие вымыслы. Могу сказать с уверенностью, что иногда, да, иногда кое-что из подобного действительно случается. К примеру, не так давно в одной из наших клиник произвели удачную пересадку мозга одной пациентке, имевшей возраст около пятидесяти пяти лет. У неё накануне случился инсульт и крайне вовремя подвернулся донор — молодая девушка, погибшая при неудачном падении с велосипеда. Хочу тебе сказать, что после выздоровления та женщина действительно начала проявлять некоторую странность в своём поведении. Она отчего-то полюбила играть в теннис, хотя раньше этого за ней не замечалось, к тому же стала чаще смотреться в зеркало и даже флиртовать с молодыми парнями. Но самое удивительное в том, что она начала панически бояться ездить на велосипеде, хотя всю свою жизнь каталась на нём по улицам своего маленького городка.

Поль с интересом выслушал собеседника, затем подозвал бармена и заказал себе добавки.

— Знаешь, — тут он глубоко вздохнул — про подобные случаи я сам не раз слышал, и даже лично сталкивался с ними. И я тут задумался над тем — не является ли всё это фактом прямого подтверждения тому, что в черты характера одной личности как бы примешиваются свойства другого человека? Может, священники в чём-то правы?

Даниэль, наконец, отхлебнул из своей посудины, и усмехнулся.

— Нет, я не думаю, что это так — уверенно сказал он.

— Почему?

— Да потому что периодически мы ведем наблюдение за нашими пациентами. Поверь мне, Поль, прошло совсем немного времени, и вскоре та помолодевшая, было, дама уже не вспоминала про теннис, зато спустя всего полгода она вновь стала ездить на своём велосипеде. Про частые посиделки у зеркала и про парней она также с успехом позабыла. Всё просто объясняется. Наша личность, наше внутреннее исходное 'я' как бы адаптирует под себя всё то, что мы себе пришиваем или приклеиваем. Если поначалу что-то кажется странным и непривычным, то потом всё внутри нас приходит в норму и обретает первоначальный баланс. И это происходит не только со свойствами психики, подобные явления характерны и при пересадке конечностей. Вспомни, например, как одному мексиканцу пару лет назад пересадили ногу человека из Дании. Поначалу, когда больной стал выздоравливать, довольно странно выглядело то, как желтокожий парень ковыляет на белой ноге, словно надел всего один носок, однако прошло совсем немного времени, и кожа на пришитой ноге по цвету перестала отличаться от кожи остального тела. Сегодня парень играет в волейбол не хуже любого из нас, и никто не скажет, что два года назад ему приделали чужую ногу.

— Да, всё это очень интересно — сказал Поль Этьен и покачал пальцем в воздухе — Но скажи мне, Даниэль, а что именно тогда является нашей личностью? Как нам с ней быть? Похоже, мы научились перекраивать любые тела по своему усмотрению, но нащупать главное так пока и не можем.

— Я... не знаю точно. Никто этого не знает, кроме, может святых отцов.

— Давай пока оставим в покое церковные догматы. Скажи мне просто, как врач врачу: что будет, если пересадить человеку пять или, скажем, десять органов сразу? Останется ли он прежней личностью? Судя по тому, что ты мне только что рассказал, внутри нас есть нечто, что является неким сгустком нашего 'я'. Выходит, сколько органов не пересаживай, исходная личность не изменится. Взять хотя бы последний пример с тем парнем с буровой вышки, которому пришлось пересадить позвоночник вместе со спинным мозгом. Честно говоря, меня сильно терзали сомнения в успехе операции, однако наше новое оборудование творит чудеса, и пациент не просто выжил, но и, надо полагать, всё же остался самим собой.

Поль Этьен почти залпом допил свой второй стакан, глаза его заблестели, и он добавил к сказанному:

— Ещё мне до сих пор не понятно, в каком именно из наших органов или части тела располагается наша личность? То есть та часть нашего 'я', к которой можно прилепить всё, что угодно, но которая, после всех этих пересадок, сможет остаться сама собой?

— В давние времена — неуверенно заговорил Даниэль — люди считали, что это сердце...

— Брось, это точно не сердце! — воскликнул Поль возражая — ещё много лет назад врачи умели пересаживать сердце. Сущность личности пациента после удачно проведённой операции в каждом случае оставалась прежней.

— Не знаю, Поль... Ещё недавно я бы сказал, что вместилищем нашего 'я' является головной или спинной мозг, но теперь, когда проведены удачные операции по их пересадке...

— Вот и я говорю, что мы, учёные и врачи — полные профаны. Наука стоит на пороге невероятных открытий, Даниэль. Возможно, есть смысл в том, чтобы...

Поль Этьен прервался на полуслове, отчего-то резко замолчав. Его стакан внезапно оказался пуст, но двойной порции джина ему, похоже, совершенно недоставало.

— Ты сейчас про какой именно смысл? Про смысл чего? — Спросил Даниэль, потихоньку принимаясь за опустошение своей посудины.

— Послушай, у меня вдруг возникла невероятная мысль — Поль Этьен вдруг пододвинулся ближе к собеседнику, и стал говорить полушепотом, глядя тому прямо в глаза — до сих пор мы в нашем институте имели дело с пересадкой органов обычных людей другим людям.

— Да, а что?

— Насколько я знаю, в стране есть ряд лабораторий, которые активно занимаются выращиванием органов человека из стволовых клеток. Пару месяцев назад проходил даже симпозиум, где делался доклад по поводу того, что скоро трансплантология может полностью перейти на пересадку искусственно выращенных частей тела нуждающимся пациентам.

— Да, это не новость — подтвердил Даниэль — ведь так намного проще, вместо того, чтобы ждать донора, когда заранее можно вырастить для себя кисть руки, ногу или даже печень с селезёнкой в придачу...

— Вот-вот, я об этом и говорю! — с жаром в голосе подтвердил Поль Этьен — Нужно обязательно выпросить у академии провести эксперимент.

— Что за эксперимент? — помотал головой Даниэль, всё ещё не до конца понимая глубину мысли своего коллеги.

Мы станем постепенно пересаживать орган за органом человеку, меняя его на искусственно выращенные части тела.

— То есть создадим некий аналог Франкенштейна? Но для чего это нам?

— Я уверен, что очень скоро в этом эксперименте мы столкнёмся с тем, что в живом теле не останется искры сознания. Оно будет живым, но лишено индивидуальности.

— И что это нам даст?

— Всё очень просто. Так мы точно будем знать, при замещении какого именно человеческого органа произошёл 'разрыв' между телом и сознанием, и тогда станет ясно, где именно содержится информация о нашей личности.

— В таком случае, Поль, мы сможем также узнать ещё об одной важной вещи — глаза Даниэля Леруа заблестели так же ярко, как у собеседника.

— О какой именно вещи? — спросил Поль Этьен, хотя и так хорошо понимал, что именно ответит ему собеседник.

— О том, можно ли будет сделать целиком... пересадку нашего 'я' в другую оболочку! Точнее — можно ли будет соединить совершенно новое тело с чьей-то определённой личностью, если пересадить в бездушное тело тот самый орган, в котором заключается человеческое сознание!

От таких обескураживающих слов Поль отпрянул назад, но всё равно продолжал в упор смотреть на своего товарища. Слова Даниэля являлись полным повторением того, о чём в данную минуту думал он сам. Внезапно взгляд его лихорадочно забегал. Он надолго задумался, облизнув ватным непослушным языком свои пересохшие губы. Его пальцы сжимали полностью опустевший стакан.

— Это действительно станет важным открытием! — шепотом сказал он, наконец — Открытием для всего человечества. Скажи мне Даниэль, мне только кажется, или мы прямо сейчас, сидя в этом баре, оказались на пороге тайны человеческого бессмертия?

Собеседник молча закивал головой, затем громко икнул и покосился на бармена. Против ещё одной порции джина на каждого не возражали оба посетителя.

Поль Этьен и Даниэль Леруа ещё долго сидели за стойкой, негромко обсуждая те мысли, к которым они сообща пришли этим вечером. Оба единодушно решили, что завтра же подготовят прошение в ректорат академии, чтобы начать подготовку к важному эксперименту. Необходимо будет заключить договор с одной или несколькими лабораториями, в которых производилось выращивание искусственных человеческих органов. Дело не выглядело таким уж сложным: необходимо лишь провести операцию с безнадёжно больным пациентом, которому они планировали постепенно заменить все основные органы и части тела искусственно выращенными. Если всё пройдёт удачно, то в дальнейшем можно будет поставить вопрос о производстве целых тел для подобных пересадок. Пока это всё звучало очень туманно, и никто из двух коллег понятия не имел, получится ли у них что-нибудь из задуманного. Тем не менее, они оба пришли к заключению, что необходимо как можно быстрее начать двигаться в этом направлении, чтобы попытаться достичь хоть какого-то результата.

Во время разговора с коллегой Полю не давал покоя ещё один вопрос, о котором он предпочёл не упоминать: Чем всё-таки является та суть человеческой личности, для которой они только что решили придумать способ менять оболочки тел, словно перчатки.

'Возможно, это и есть пресловутая душа' — думал он, старательно пытаясь прогнать подобную формулировку. 'Нет-нет! Никакой души нет, как нет и Бога — с усмешкой думал Поль Этьен, садясь в автомобиль — личность существует, пока есть тело. А способ отыскать бессмертие мы теперь обязательно найдем'.

Из заведения оба вышли не вполне трезвые, но довольные собой. Оба понимали, что ещё совсем немного усилий, и Нобелевская премия по медицине им станет обеспечена. Так как Даниэль Леруа употребил сегодня меньшую дозу алкоголя, они решили, что именно он сядет за руль. Свой автомобиль Поль заберёт позже либо сам, либо пришлёт за ним кого-нибудь из подчинённых.

Машина врезалась в фонарный столб в тот момент, когда двое сидящих в ней людей благополучно миновали центр Парижа и уже подъезжали к дому Поля Этьена. Вызванный наряд дорожной полиции приехал для опознания двух трупов довольно оперативно. Работники патрульной службы, изучившие место аварии, так и не смогли до конца определили причину съезда автомобиля с дороги. Возможно, виной всему оказалась небольшая доза алкоголя в крови водителя, а, может, у машины просто не вовремя отказало рулевое управление.