Он стойко выдержал начало веселого празднества, выпил немного вина, поел, обменялся парой фраз с учителями и соседями по столу. Но спустя час с небольшим понял, что ему пора. Музыка играла слишком громко, подвыпившие студенты смеялись и перекрикивали друг друга, к нему постоянно кто-то подсаживался, пытаясь завести разговор.

В какой-то момент он понял, что больше не выдержит, и, успокаивая себя тем, что традиций не нарушил, и все необходимые формальности им уже соблюдены, встал и потихоньку вышел из бара. Ичиро, сидящий в кругу хохочущих студенток, проводил его долгим внимательным взглядом.

Тэцуо шел по тропинке, которая становилась все менее заметной в темноте и поднималась все выше в гору. Звуки музыки из бара еще доносились сюда, но с каждым его шагом становились все тише. Повсюду царил покой и разливались ароматы цветов. Юноша шел все дальше и дальше, не задумываясь о том, где он и куда идет. Здесь, в сгущающихся сумерках незнакомого места, он чувствовал себя более спокойно и расслабленно, чем на освещенной веранде бара среди громко разговаривающих и смеющихся сверстников. Здесь не нужно было притворяться и прятаться. Здесь можно было улыбаться, трогая цветы, наслаждаться прохладным воздухом, дыша полной грудью, восхищаться красотой вечернего неба, и не бояться, что тебя осудят за неуместную чувственность и несвойственный мужчинам романтизм...

Тэцуо наклонился, нежно взял ладонями бутон и, закрыв глаза, поднес его к лицу, собираясь погрузиться в аромат цветка. Внезапно за его спиной раздался какой-то шорох. Не отпуская цветок, Тэцуо обернулся. Позади него стоял высокий человек. В сумерках был виден лишь его силуэт. Юноша вздрогнул и выпрямился.

— П-простите... — сбивчиво пробормотал он. — Кто Вы?

Человек не ответил. Сделав шаг вперед, он крепко сжал руку Тэцуо вышел локтя, а потом, резко развернувшись, быстро пошел дальше по тропинке, увлекая его за собой.

— Подождите! — попытался воспротивиться Тэцуо. — Я не делал ничего плохого, я просто гулял здесь. Куда Вы меня ведете? Так нельзя! Отпустите! Что Вы делаете?!

Но странный человек не обращал на возгласы юноши никакого внимания, продолжая тащить его за собой. И через некоторое время, поняв бесплодность своих попыток, Тэцуо умолк. Вокруг было уже совсем темно, и он уже почти ничего не видел. Пальцы незнакомца впились в его руку, идти в этом положении было совсем неудобно, к тому же страх все сильнее сдавливал горло. Тэцуо хотел закричать, но потом передумал, побоявшись, что будет выглядеть глупо. Наконец они остановились. Шагнув в сторону, Тэцуо увидел, что они стоят на пороге небольшого дома, все стены которого почти полностью увиты растениями. Окон на этой стороне не было, наверное, именно поэтому его было совсем не видно из-за деревьев. Запах роз здесь был настолько силен, что немного кружилась голова. Человек резко дернул Тэцуо за руку, переместил его впереди себя, и все также, не произнося ни слова, подтолкнул его вперед, вынуждая подниматься по ступенькам, ведущим к двери.

Юноша, спотыкаясь, поднялся по лестнице и с замирающим сердцем вступил в погруженный во мрак дом. Везде было темно и совсем тихо. Ритмичные звуки современной музыки, звучащей в баре, здесь были едва слышны, даже мелодию уже можно было расслышать с трудом. Казалось, что здесь совсем другой мир — незнакомый и опасный. И Тэцуо почти вслепую шел все дальше и дальше в этот мир, теряясь в догадках и замирая от тревоги, страха и любопытства. В голове его мелькали обрывки каких-то мыслей, но происходящее с ним было настолько волнительным, что он не успевал улавливать их смысл. Сердце гулко стучало в груди, он чувствовал позади себя дыхание незнакомого человека, слышал его шаги, но что-то влекло его вперед, безрассудно втягивая в опасное и непредсказуемое приключение.

Наконец в темноте, впереди себя Тэцуо увидел полоску света на полу, а спустя мгновенье, перед ним распахнулась дверь, и он оказался на пороге какой-то комнаты. Он остановился, было, но его сопровождающий легко подтолкнул его в спину, и ему пришлось пройти вперед. Сделав несколько неуверенных шагов, он остановился.

Комната, в которую он попал, оказалась кабинетом — довольно просторным, но очень слабо освещенным. Лишь крохотные желтые лампы, висящие по обе стороны большого окна, рассеивали полумрак, в углах же собрались густые тени. Возле окна стоял массивный письменный стол, на котором ничего не было, кроме старинного пресс-папье, пары тонких папок и нескольких документов. Несмотря на то, что окно было открыто, воздух в комнате был наполнен густым, каким-то терпким, похожим на древесный, ароматом. За столом, отвернувшись от него к окну, в высоком кожаном кресле сидел человек. Услышав, что кто-то вошел, он резко развернулся. Рассеянный мягкий свет упал на его лицо.

Тэцуо отшатнулся и невольно сделал шаг назад, но тут же уперся в грудь того, кто привел его сюда. Вид сидящего за столом человека поразил юношу. Хозяину кабинета было не больше тридцати лет, однако резкие черты его лица, сжатые губы и твердая линия подбородка выдавали его жизненный опыт и несгибаемую волю. Глаза удивительного фиалкового цвета были чуть прищурены и светились незаурядным умом, где-то на самой их глубине таилась жестокость. Темные волосы рваными прядями падали на лоб, бросая острые тени на прямой благородный нос. Сначала Тэцуо показалось, что на правой половине лица незнакомца лежит тень, однако, приглядевшись, он понял, что это — татуировка. Странный темный узор надвое рассекал его щеку, словно причудливый шрам, и тянулся через висок выше, теряясь где-то под волосами. Шелк черной рубашки плотно облегал широкие плечи и грудь, на сильной шее поблескивала тонкая цепочка из белого металла. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, насколько он был красив.

Глаза Тэцуо расширились, дыханье замерло, он почувствовал, как начинает стучать в висках кровь. На него словно накатила удушливая волна — здесь, в стенах этого кабинета, он вдруг особенно остро почувствовал свою уязвимость. Ощутив, что начинает дрожать, Тэцуо сжал кулаки и резко вздохнул, пытаясь справиться с собой. Хотелось убежать — убежать подальше от царящего здесь терпкого запаха, от испытующего, внимательного, изучающего взгляда, от необычной, темной притягательности властвующего здесь человека...

В комнате повисла мрачная тишина. Некоторое время человек разглядывал юношу, а потом вдруг с силой опустил обе ладони на стол и, опираясь на руки, встал. Его большая тень накрыла почти всю поверхность стола. Тэцуо вздрогнул от неожиданности, а потом, как завороженный, уставился на руки незнакомца — сильные, загорелые, с длинными красивыми пальцами. На тыльной стороне одной из них темнел еще один непонятный знак.

— На что ты смотришь? — раздался в полной тишине глухой низкий голос.

Тэцуо проглотил комок в горле и выдавил:

— П-простите...

Человек вышел из-за стола и медленно приблизился к нему. По сравнению с хрупким Тэцуо он был очень высок. Не дойдя до юноши полушага, он внезапно остановился и тихо и грозно произнес:

— Я спрашиваю, на что ты смотришь?

Тэцуо отпрянул, а потом, собрав все свои силы, чуть отвернувшись, чтобы не смотреть в прищуренные глаза, прошептал:

— Простите... я раньше никогда... никогда не видел...

— Чего ты не видел?

— Не видел ... якудза.

— Якудза?! — изумленно переспросил незнакомец, но потом, бросив взгляд на стоящего за спиной Тэцуо человека, вдруг негромко рассмеялся низким, каким-то бархатным смехом. От этого смеха в груди Тэцуо словно разлилась теплая волна. Он снова резко вздохнул, пытаясь избавиться от наваждения.

Между тем, незнакомец наклонялся все ближе к его лицу. Он уже почти нависал над Тэцуо, жар его тела опалял юношу, проникая даже сквозь его одежду, его сильное дыхание касалось его щек, его жесткое красивое лицо было совсем близко. Тэцуо чувствовал, что его всего словно окутывает этот необычный древесный запах, похожий на запах ночного леса. Его тело охватила странная слабость, ноги, стали, словно ватные, руки безвольно упали вдоль тела. В голове мелькнула мысль, что одним своим видом, лишь парой ничего не значащих фраз этот человек возродил в нем то, что он так тщательно прятал в глубине своего существа все это время. Мелькнула и исчезла, затерявшись в буре эмоций и ощущений...

Он уже едва стоял, сердце бешено стучало в груди, голова кружилась, перед глазами мелькали цветные искры. Он все еще пытался отстраниться от незнакомца, но тот человек, что стоял позади него, закрывал ему путь к отступлению.

— Что Вы... — прошептал юноша снова, глядя на губы незнакомца. — Что Вы... хотите?

Не в силах справиться с собой, он перевел взгляд на его глаза. В этот момент мир сузился для него до двух мерцающих огнем аметистов. Человек беззвучно усмехнулся, глядя в изумленные, расширенные глаза своего пленника, и тихо произнес:

— Ты такой, каким я и ожидал тебя увидеть, мальчик!

И вдруг, протянув руку, коснулся лица Тэцуо. Тыльной стороной ладони медленно провел по его щеке, по овалу лица, вдоль линии подбородка, потом вверх, к виску, аккуратно поправил волосы. Юноша едва сдержался, чтобы не податься вслед за ласкающей его рукой. От нее шло такое тепло, а ее ласка была такой бережной... Ему вдруг захотелось прильнуть к этому человеку, почувствовать всю силу и нежность его рук, ощутить вкус его губ... Познать больше... Познать все...

А потом пальцы незнакомца тронули его губы, следуя по контуру его рта. Тэцуо невольно затаил дыхание, по-прежнему не в силах оторвать взгляда от внимательных горящих глаз. Сначала прикосновение было легким, почти невесомым, но потом внезапно в нем появилась сила и непререкаемая власть. Палец чуть надавил, приоткрывая мягкие губы юноши... Внутри Тэцуо словно что-то вспыхнуло. Он тихо охнул и, увернувшись, машинально уперся в грудь незнакомца ладонями. Трогательная, но абсолютно бессмысленная попытка защититься! Не обращая внимания на сопротивление, незнакомец наклонился ниже, его дыхание коснулось губ юноши, внутри его глаз загорелся белый огонь.

Тэцуо изо всех сил упирался в его грудь, безуспешно пытаясь отстраниться и чувствуя, что теряет остатки разума.

— Мне нужно... нужно... — зашептал он почти в бессознательном состоянии. — Пожалуйста... позвольте мне...

Внезапно человек отодвинулся и негромко приказал:

— Пропусти!

Слуга сделал шаг в сторону. Воспользовавшись дарованной ему свободой, Тэцуо тут же выбежал из комнаты и, хватаясь за стены, словно пьяный, бросился прочь.

— Князь? — вопросительно произнес слуга.

— Оставь его, — ответил тот, с легкой усмешкой глядя вслед юноше. — Ему нужно остыть. Пусть идет.

Тот поклонился, а потом, поправив узкие темные очки, вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.

Тэцуо бежал по тропинке, все дальше удаляясь от странного дома и его обитателей. Все это было слишком, слишком... Он осознавал, что испытал, но не понимал, почему именно этот незнакомый человек вызвал в нем столь необыкновенные по силе и яркости чувства — ведь он впервые видел его, и опасность его была очевидна. Легкий вечерний ветер приятно охлаждал его пылающее лицо, с каждым шагом запах той загадочной комнаты становился все слабее, больше не преследуя его, силы понемногу возвращались к нему, и волнение постепенно начало отпускать. Тэцуо замедлил шаг, а потом и вовсе остановился. Он оперся рукой о ствол дерева и наклонился, чтобы перевести дух. До бара оставалось совсем чуть-чуть — всего лишь один поворот. Он уже видел его огни сквозь листву, слышал голоса студентов, ритмичная музыка звучала совсем рядом. Но Тэцуо не знал, должен ли он идти туда или ему лучше побыть сейчас одному, чтобы привести в порядок свои эмоции и вернуть себе обычный спокойный вид. Однако решить он не успел — его размышления прервал тихий голос, внезапно раздавшийся позади него:

— Я не сказал тебе. Его зовут Айни Набураги. Набураги-доно.

Машинально обернувшись, Тэцуо увидел того человека, который поймал его в саду. Его лицо по-прежнему скрывала темнота, только свет, пробившийся сквозь деревья, внезапно ярко блеснул на темных стеклах узких очков. Похолодев от ужаса, Тэцуо бросился к бару — к свету, к музыке, к привычному миру. В голове стучало: "Кто эти люди? Почему они преследуют меня? Что им от меня нужно?" Он ворвался прямо в толпу веселых, танцующих студентов, уже мало заботясь о том, как он выглядит. Но его испуганный, ошарашенный вид, к счастью, привлек мало внимания. Все уже были довольно здорово пьяны, танцы были в самом разгаре, поэтому юношу всего лишь подхватили под руки, вовлекая во всеобщее веселье. Все еще продолжая оглядываться, он, тем не менее, позволил затащить себя в самый центр импровизированного танцпола и, сам того не осознавая, начал вдруг тоже танцевать.

Внезапно именно в этом состоянии нашлось успокоение, возможность отключиться, трансформировать бьющие через край эмоции и погасить так неожиданно вспыхнувшую страсть. Пользуясь тем, что люди вокруг вряд ли потом вспомнят его таким, Тэцуо полностью отдался захватывающему ритму, погрузился в волны бьющей сквозь него громкой музыки, доверив своему телу самому контролировать все. Он двигался быстро, грациозно, прикрыв глаза, словно в трансе, наслаждаясь ощущением охватившей его гармонии. Рядом с ним танцевала какая-то девушка. Ни о чем не задумываясь, он вдруг обхватил ее за талию и слился с ней в зажигательном ярком ритме.

* доно (яп.) — очень уважительное обращение к представителю высшей знати (устар.)

Лишь гораздо позже, когда напряжение совсем отпустило его, Тэцуо, выпив немного вина, ушел в свою комнату, посчитав, что для одного вечера и так уже слишком много впечатлений. Когда вернулся Ичиро, юноша притворился, что спит. Но тот, не обращая на это внимания, включил свет и, разговаривая сам с собой, стал шумно готовиться ко сну. Тэцуо беспокойно зашевелился под одеялом. Заметив это движение, Ичиро тут же подсел к нему на кровать и, бесцеремонно растолкав его, начал расспрашивать о прошедшем вечере:

— Что случилось-то, дружок? Ты где пропадал? Я искал тебя, искал, но ты словно сквозь землю провалился. А потом вдруг прибежал откуда-то, как сумасшедший, бросился танцевать с какой-то девчонкой. Как ее зовут-то? Симпатичная... Ты, кстати, здорово танцуешь! Тихий-тихий, а сам, наверное, только по клубам и тусишь.

Он был пьян, но совсем не так сильно, как хотел казаться. Его речь была немного заторможенной и путанной, однако темные глаза, вопреки веселому задорному тону, были серьезны и внимательны. Но полусонный Тэцуо, щурясь от яркого света этого видеть не мог.

— Ичиро, пожалуйста... — тихо произнес он, заслоняясь ладонью от света. — Уже поздно, я хочу спать. Давай поговорим завтра.

— Нет уж! Завтра! — не отставал тот. — Давай выкладывай, где был. Неужели гулял с какой-нибудь красоткой?

— Да, я гулял. Теперь ты доволен?

— Конечно, нет! С кем?

— Один. Я был один.

— Да не может такого быть! У тебя было такое лицо, когда ты прибежал. У людей, которые спокойно, как старички, гуляют в одиночку, не бывает таких глаз.