Госпожа адмирал (Авиатор 4)

2. Время и место точно не определены

— Странный эффект, но здесь все, не как у людей!

Все те дни, что Лиза путешествовала по "затерянному миру", и позже, когда она приходила в себя, вернувшись на борт "Звезды Севера", бригом командовали Райт и первый помощник Джейкобс, но в пилотажной группе "старшей по званию" все это время оставалась Надин Греар. Ей первой и предоставили слово.

— Мы попросту не добираем метров двести высоты!

— То есть, — уточнила Лиза, — ты хочешь сказать, что это не ошибка в калибровке приборов?

— Так точно, кэп! — невесело усмехнулась пилот. — Бриг ведет себя именно так, как и должен на высоте три километра четыреста метров. Мы добираемся до своего фактического потолка, притом, что все еще не дотягиваем до края кальдеры. Двести метров, что по приборам, что на глаз.

— Я физику давно учила, — пожала плечами Лиза, — но, кажется, это явление нарушает сразу несколько законов природы. Что скажешь, Рейчел?

— Ну, — наморщила лоб госпожа первый трюмный инженер, — я, вообще-то, не физик, а инженер...

— Оговорки приняты, — остановила ее Лиза, — переходи к сути!

-Я вижу только одно объяснение, не нарушающее физических законов. Для этого, дно кратера должно находиться выше уровня моря. Ну, то есть, выше уровня условного местного моря.

— То есть, мы внутри горы?

— Это могло бы объяснить большинство возникающих эффектов. Кроме давления, разумеется. Разве что, у них тут, и вообще, атмосфера тяжелее...

— И гравитация выше, — добавил своих пять копеек Райт.

— Значит, высокая гора, — задумалась Лиза, проигнорировав, как не поддающиеся немедленной проверке, гипотезы, касающиеся атмосферного давления и гравитации. — Что-нибудь вроде Цугшпитце...

— Цугшпитце ниже трех километров, — вмешалась Варза. — Скорее, эта штука должна быть выше вулкана Тейде на Тенерифе. И это бы заодно объяснило, куда девается вода, падающая вниз. Все эти водопады, ну ты понимаешь!

— А откуда, тогда, берется вода в водопадах? — возразила Лиза

— Да, это вопрос, — вздохнул старший помощник Джейкобс. — Один из.

— Это не вопрос, а головная боль, — отмахнулся Райт. — Нам-то что с того? Что так, что эдак, а взлететь выше мы все равно не можем. Вот, что важно. Остальное — ерунда!

— Но посмотреть-то хочется! — закончила его не слишком сложную мысль Рейчел Вайнштейн.

— Значит, остается один вариант — мой "Кокорев", — подвела черту Лиза. — У него потолок — пять километров.

— Кого пошлем? — пыхнул трубкой Райт, по-видимому, и сам уже додумавшийся до этого.

— Меня пошлем! — довольно резко остановила готовую было вспыхнуть дискуссию Лиза. — Лечу я, вторым номером пилот Аллен. Вылетаем завтра с утра. Стартуем с высоты две тысячи восемьсот.

— Со сломанными ребрами? — естественно, этот вопрос задал Рощин, которому Лизина резкость нипочем. Нигде и никогда.

Впрочем, это не походило на мелочную заботу Паганеля. Скорее, это напоминало "разумный подход к делу грамотного командира". Где-то так. И про ее ребра Рощин, как ни крути, знал куда больше, чем корабельный лекарь. Любиться с ним Лиза, по-прежнему, отказывалась, ссылаясь на сильные боли в боку, и что характерно, отнюдь не лукавила, о чем полковник знал доподлинно. Потому и спросил.

— Мне уже лучше, — кисло улыбнулась Лиза.

— Ты командир... — пожал плечами Рощин.

— Вот именно! — препираться на тему своего здоровья Лиза не собиралась, тем более, что через день-два ей все равно предстояло вести крейсер через тоннель к "Стоянке Лимана". Сможет одно, получится и другое!

— Завтра утром, — повторила она, завершая обсуждение, — и да поможет нам Бог!

Уйти из кальдеры, так и не заглянув через край, было бы обидно. Во всяком случае, Лиза бы точно расстроилась.

* * *

Взлетели "едва рассвело". "Звезда Севера" отошла к восточной стене кратера и поднялась на высоту две тысячи восемьсот метров. Здесь бриг развернулся и пошел, набирая скорость, на запад, так что где-то на полпути — то есть, ближе к условному центру кальдеры, — его скорость достигла шестидесяти пяти узлов. В этот момент Лиза вывела коч на стартовую линию, и башня дала отмашку на "взлет". При отсутствии встречного ветра "Кокорев" легко оторвался от взлетной палубы, и, заложив левый разворот, Лиза резко увеличила скорость и вошла в горку кабрированием под углом в тридцать пять градусов. При этом набор высоты сопровождался увеличением отбираемой мощности двигателя, так что, несмотря на довольно быстрый подъем, Коч скорости не терял, а напротив ее увеличивал.

Ощущения были феерические, и Лиза от восторга даже думать забыла о боли в боку или еще о каких-нибудь не стоящих внимания пустяках. Она летела, оседлав ураган, и по сравнению с этим пилотирование больших кораблей представлялось скучной ходьбой пешком. Лиза даже не знала, насколько ей не хватало вот таких полетов, но сейчас вспомнила и получала удовольствие от каждого мгновения, проведенного за штурвалом "дареного коня". Получалось, что группа патриотически настроенных себерских предпринимателей разобралась в психологии капитана 1-го ранга Браге куда лучше, чем она понимала саму себя. Подарок был подобран с умом и со вкусом, и, разумеется, он идеально подходил той, кому его презентовали.

Заложив плавный разворот и почти встав на левую плоскость, штурмовик стремительно преодолел оставшееся расстояние и взлетел над краем кальдеры. Пронесся километр или полтора, по-прежнему, набирая высоту и, поднявшись еще метров на четыреста, открыл перед Лизой совершенно фантастический пейзаж. Получалось, что кальдера являлась не кратером, подразумевавшим наличие хотя бы некоторого подобия горы, а провалом посередине мертвой пустыни — плоского унылого пространства, протянувшегося от горизонта до горизонта. Ну, что ж, на самом деле, интуитивно Лиза чего-то в этом роде и ожидала и, увидев сейчас воочию, даже не удивилась. Однако, как известно, первое впечатление зачастую обманчиво, поэтому Лиза подняла "Кокорев" еще выше и погнала машину по кругу радиусом в полтора десятка километров. С тысячи семисот метров, отсчитывая от края кальдеры, вид открывался на десятки километров во все стороны. Воздух был на удивление чист, скорее даже прозрачен. Видимость — отличная, и никаких преград в виде, скажем, горной гряды или пылевого облака. Смотри куда хочешь, лети куда вздумается. Но куда бы ни бросила она взгляд, повсюду Лиза видела одно и то же. Мертвая изжелта-серая безводная пустыня без намека на жизнь и цивилизацию.

— Что скажешь, Турдус? — спросила, включив внутреннюю связь. — Это только мне кажется, что мы в пустыне?

— Мы в пустыне, — коротко ответила Нина.

— Посмотри в оптику!

В задней части кокпита, там, где располагалось кресло второго номера, были установлены бомбардирский и пушечный прицелы. Серьезная оптика с приличной кратностью и баллистической прицельной сеткой.

— Посмотрела! — ответила пилот Аллен. — Вокруг пустыня, внизу — развалины.

— Развалины? — насторожилась Лиза, вспомнив свой "вещий" сон. — Где? Далеко? Давай-ка, Дрозд, наводи! Хочу посмотреть!

— Слушаюсь и повинуюсь! — откликнулась Нина. — Может быть, дашь порулить?

— Может быть...

Вообще-то, передавать управление совсем не хотелось, но это было правильное решение, и Лиза задавила свою жадность на корню.

— Принимай!

В результате, уже через пару минут коч спустился к земле, снизил скорость и перешел на бреющий полет.

— Смотри вниз!

— Спасибо!

Ну, что сказать? Лиза этот пейзаж однажды уже видела. Правда, не сверху, как сейчас, а как бы снизу, и не наяву, а во сне, но сухое русло реки, руины крепости и каменный мост — все оказалось именно таким, каким тогда ей и приснилось.

3. Координаты: 25R86'15"N 73R25'31"E, Индийский океан, одиннадцатое марта 1933 года, 17.49 по меридиональному времени

На этот раз она пришла к Райту сама. Постучала в дверь, дождалась приглашения и вошла в каюту.

— Гостей принимаешь?

— Таких, как ты, даже ночью и в праздники! — хохотнул арматор, вставая из-за заваленного бумагами стола.

— Ты бы поостерегся, Иан, говорить про ночь! — Усмехнулась в ответ Лиза, проходя в глубь каюты и садясь в кресло. — Неровен час Рощин услышит, хлопот не оберешься!

— Да, это ты верно заметила! Главное, ведь не за что, но пойди ему потом объясни!

— Вот именно! — кивнула Лиза и достала свой кожаный портсигар. — Твою каюту ведь никто не прослушивает?

— Стенки стальные, не считая обшивки. И по моим наблюдениям, звук не пропускают. — Райт вопросу не удивился и, сев в кресло напротив Лизы, включился в серьезный разговор. — В иллюминаторы тоже не подслушаешь. Закрыты, да и вряд ли кто осмелится спускаться к моим окнам на ходу. Так что, можем говорить без опаски.

— Тогда, объяснимся!

— Возражений не имею, — кивнул Райт и внимательно посмотрел на Лизу, приглашая, быть первой.

Что ж, он был в своем праве, она сама пришла.

— Я чувствую пространство, — сказала Лиза, выдохнув дым первой затяжки. — Но это ты и сам, наверное, знаешь. Ощущаю расстояния, относительные углы, скорость, векторы движения, моменты силы, баланс... Чувствую еще какую-то хрень, хотя и не знаю, что именно, но оно там есть!

С Райтом следовало объясниться, хотя и всей правды говорить не стоило. Во всяком случае, пока. Однако и оставлять все эти вопросы не проясненными нельзя было тоже.

— Когда мы шли в кальдеру, — пыхнула она папиросой, — я воспринимала тоннель, как он есть. Считай, видела в разрезе. И там в кратере... Не знаю даже, как тебе объяснить, что с нами тогда случилось, но все это точно из одной и той же оперы. Вот вроде бы нет ничего, а потом сразу есть. Не знаю даже, что сделала не так, хотя, возможно, это только там, в этой кальдере, могло случиться? Повторюсь, не знаю. Но, представь! Мгновение, — что-то сдвинулось, — и мы с Рощиным обнимаемся уже не в каюте, а на берегу этого гребаного озера. Ну, ты видел, там, внизу! Похоже, это тоже как-то связано с чувством пространства, расстояний, ориентации. А что чувствуешь ты?

— Давление и магнитные поля, — усмехнулся арматор. — Такой, знаешь, гребаный барометр, совмещенный с компасом. Но, к сожалению, не всегда, в смысле, не постоянно и не везде. Надо настраиваться... Мне мантры помогают, главное, чтобы не понимать смысл произносимых слов. Бормочу, настраиваюсь и начинаю видеть. Особенно хорошо получается в таких местах, как Гиперборея или Лемурия. Не знаю, почему, но там мой штурманский дар стабилен, а в других местах — нет. Однако все это, как ты понимаешь, строго между нами. Твои секреты твои, мои — мои, и третий в этом деле, как и в любви, лишний.

— Совершенно с тобой согласна, — Лиза загасила окурок в пепельнице и встала из кресла. — Но ведь слухи все равно пойдут.

— Без слухов, сплетен и легенд не обходился еще ни один удачливый искатель сокровищ, — пожал плечами Райт и тоже встал. — Ты не представляешь, какие гадости обо мне рассказывают! Пират, убивец, продал душу дьяволу...

— А что не продал? — "удивленно" подняла бровь Лиза.

— Да, как тебе сказать...

— А ты и не говори, — усмехнулась Лиза. — Только цену шепни, чтобы, значит, не прогадать, если вдруг и мне предложат.

— А что, еще не предлагали?

— Да, нет, вроде... — слукавила Лиза, вспомнив Ивана и группу патриотически настроенных предпринимателей.

— Ну, так предложат! — успокоил ее Райт. — И кстати учти, доктор Аллен, вполне возможно, не только доктор!

— А Нина? — нечто в этом роде Лиза и сама подозревала, но одно дело доктор и совсем другое — его жена.

— Нина, скорее всего, просто авантюристка, как и все мы, впрочем. Но вот ее благоверный... Нисколько не удивлюсь, если выяснится, что он работает на агентство Пинкертона или на Федеральный разведывательный пул.

— Так может... — осторожно намекнула Лиза на возможность кардинального решения проблемы.

— А смысл? — возразил Райт. — Свернем ему башку, только подтвердим их подозрения, если у этих ребят уже есть подозрения. А так... Что он, собственно, знает? В рубке он не был ни в первый раз, ни во второй. Как ты оказалась внизу не знает. Я тут, к слову, пустил слух, что мы все это специально устроили, чтобы вы с Рощиным, значит, нашли клад без свидетелей, но не рассчитали всех рисков. Звучит, к слову, логично, особенно, если позже где-нибудь на аукционе в Антверпене или Венеции всплывут несколько особенно любопытных, но незарегистрированных в декларации камешков.

— А они всплывут?

— Обязательно! — довольно улыбнулся арматор. — Я, Лиза, специально для этой цели прихерил парочку гарнитуров с изумрудами и рубинами, каких нет и в коллекции курфюрста Саксонии!

4. Координаты: 13R1'21"N 52R8'28"E, Аравийское море, в ста километрах северо-западнее острова Сукотра, девятнадцатое марта 1933 года, 15.35 по меридиональному времени

"Звезда Севера" шла экономическим ходом в тридцать два узла на высоте в тысячу триста метров. Она следовала курсом норд-вест-тень-вест, что предполагало — учитывая встречный ветер и другие метеорологические факторы, а также необходимость пополнить запас пресной воды в Суэце или в Эль-Манзале, — прибытие в Роттердам не позднее, чем через восемьдесят пять часов. Политическая обстановка на Ближнем востоке и в акватории Средиземного моря, как и прогноз погоды, передаваемый из Саны, Иерусалима и Каира, не предвещали никаких осложнений, и Лиза не видела необходимости слишком часто и слишком надолго появляться в ходовой рубке. Попросту говоря, ей там нечего было делать. Если только не считать делом — отвлекать занятых работой людей от выполнения своих прямых обязанностей. Поэтому, предоставив право "рулить" "младшим по званию", Лиза засела в своей каюте и предавалась праздным размышлениям. Впрочем, как посмотреть! Под определенным углом зрения ее мысли уже не казались ни праздными, ни избыточными. В конце концов, когда-нибудь ей все равно предстояло принять ряд непростых решений, и не было никаких причин растягивать это удовольствие на лишние часы и дни.

"Вот ведь паскудство! — думала она, глядя сквозь панорамное окно на залитое солнечным светом море. — Радоваться надо, а у меня сердце болит!"

Но, и то сказать, не каждому выпадает случай принимать такие решения, какое предстояло принять Лизе. Не каждому, не часто или вовсе никогда.

С километровой высоты море казалось монолитом полированного темно-синего стекла. Красиво и жестоко. И холодно, разумеется, даже под жарким солнцем Аравии.

"А, между прочим, — подумала Лиза, обводя взглядом пустынный горизонт, — это море омывает берега, заселенные людьми, для которых женщина не человек, а всего лишь товар. В лучшем случае, предмет роскоши, как ловчий сокол или иноходец какой-нибудь!"

Имелось в виду, что этим женщинам, которых никто и ни о чем никогда не спрашивает, не приходится мучиться над всякими разными гамлетовскими вопросами, и принимать сложные решения тоже не надо.

"Им можно просто жить..." — несколько непоследовательно подумала она, напрочь забыв сейчас о том, что сама-то Лиза такой жизни и врагу не пожелает.