"Монах.Шанти"

Худой разведчик, надо отдать ему должное, успел выхватить меч и приготовиться к бою. Быстрая реакция. Впрочем — в разведке другие не выживали, отсеиваясь на первых же походах.

— Если ты опустишь меч, то у тебя будет шанс выжить — мягко заметила Шанти, вскидывая вещмешок на плечо — не будь дураком, дай пройти! Что-то я сегодня добрая...видно утро такое.

Разведчик, не вступая в разговоры, сделал молниеносный выпад, но острие меча, вместо того, чтобы пронзить мягкую плоть наткнулось на что-то твердое, непроницаемое, как скала. Зереш был очень, очень удивлен. Особенно удивился тогда, когда девица поджала губы и удрученно посмотрев на попорченную ткань, сказала:

— Я тебе этого платья не прощу, скотина!

Больше разведчик ничего не увидел. Рука Шанти врезалась в его шею с такой скоростью и силой, что шея переломилась под углом девяносто градусов, а само тело улетело прямо к тлеющему костру, врезавшись в торец бревна, краснеющий раздутыми утренним ветерком углями. Запахло паленой кожей, волосами, и драконица недовольно сморщила нос — противно.

Поправив мешок на плече, она снова пошла вперед, потом оглянулась, решая, что делать со вторым, оглушенным разведчиком. Возвращаться было лень, и потому она оставила его жить. Впрочем — какую опасность мог представлять этот вояка? Расскажет, что его вырубила девица в шелковом платье, спавшая у костра? Даже не смешно.

Тропа вывела Шанти к тракту, входящему в город. Солнце давно встало над горизонтом, когда драконица подошла к воротам города — уже тогда, когда двое незадачливых разведчика пытались лишить ее девичьей чести и денег, солнечный диск выполз из-за горизонта почти весь — Шанти сладко проспала у костра всю ночь до самого утра. Ворота города давно были открыты — они открывались тогда, когда можно было различить пальцы рук в предрассветном сумраке.

Открывать, или не открывать ворота в определенный час решал командир пропускного пункта, и выглядело это так: если он был не в духе, то ворота могли остаться закрытыми и до первых лучей солнца. И плевать ему на всех торговцев зеленью, овощами и прочей ерундой — если, конечно, среди них не найдется умный человек и не соберет со всех торгашей подарок, который изменит настроение командира в лучшую сторону.

Такие приступы плохого настроения случались у командира часто, практически каждый раз, как он заступал на службу, потому все торговцы заранее готовились к таким событиям. Иногда же не помогало и подношение — должны же торгаши знать, что с ними будет, если стража осердится на самом деле? И тогда ворота оставались закрытыми до тех пор, пока солнце не вставало над горизонтом — зелень сохла, мясо заветривалось, а торговцы бессильно скрежетали зубами, посылая проклятия в адрес проклятого вояки.

Сегодня такого не было — толпа, состоящая из повозок и носильщиков уже рассосалась, втянувшись в огромные ворота, из города и в город шли и ехали обычные путники, ничем не выделявшиеся среди себе подобных.

На одинокую девушку, низко наклонившую голову в капюшоне, никто не обратил внимания — пара медяков, небрежный жест стражника — проходи! — и вот Шанти уже в столице.

Сколько времени прошло с того дня, когда она, в образе черной кошки на плече Андрея въехала в этот город? Кажется — целая вечность. Тогда они случайно попали в трактир, принадлежащий Олре, ставшей потом любовницей Андрея и зачавшей от него ребенка.

В этом городе Шанти училась летать, после того, как Андрей вправил ей переломанные Исчадьем крылья.

Ничего не изменилось — булыжная мостовая, запах жареной рыбы и мяса, крики зеленщиков, расхваливающих свой товар, свист извозчиков, разгоняющих зазевавшихся прохожих, а еще — лица людей, хмурые, веселые, подозрительные и доверчивые. Все так, как будто они с Андреем пришли в город только вчера.

Шанти стало грустно, и задумавшись она едва не наступила в кучу лошадиного дерьма, испускающего 'ароматный' пар прямо посреди мостовой. Выругавшись так, что даже у грузчика свернулись бы в трубочку уши, драконица проследовала дальше, внимательно оглядывая опасную поверхность, на которую собиралась поставить свою изящную ногу.

Путь ее лежал к тому самому трактиру, где они с Андреем некогда весело проводили время. Олра, уезжая из города, оставила его на родственника, угрюмого туповатого мужчину. Что теперь в трактире творилось — Шанти не знала, но где-то ведь надо остановиться? Нужно обдумать — что делать, как действовать дальше. Нет — так-то план у нее был, и очень даже определенный, но нужно отработать детали, и лучше всего это делать на широкой кровати, переваривая вкусное рагу и пироги с олениной.

* * *

Ничего не изменилось — вывеска, дверь — сбоку царапины от когтей Шанти. Через дорогу — мусорные бачки, в один из которых Андрей некогда забросил драконицу. Она потом отомстила ему, запрыгнув на голову, когда тот мылся в мойне.

Шанти хихикнула, вспомнив, какое удовольствие тогда испытала, наказав человека за наглость. Как он посмел извалять в помоях видную представительницу самого мудрого на свете племени драконов!

Шанти толкнула дверь, вошла — тот же зал, та же стойка. Только за ней совсем другой человек, не тот, кого она ожидала увидеть. Незнакомый мужчина, чернобородый, пузатый — каким частенько и представляют трактирщика. Ну кто будет есть в этом заведении, если трактирщик и повар худы, как палки? Они или больны какой-нибудь дурной болезнью, или готовят так, что и сами не могут есть свою отвратительную еду. Нет, этот трактирщик соответствует предполагаемому облику хозяина трактира.

Драконица кинула взгляд в угол, будто рассчитывала увидеть знакомого вышибалу — уродливого, громадного, как дракон, но обладающего одним из самых добрых сердец, которые знала Шанти. И тут же усмехнулась — вышибала жил теперь в Балроне, во дворце императора, и был правой рукой Федора, регента императора Марка. На месте вышибалы сидел обычный здоровяк со сломанными ушами и кривым носом — стандартный вышибала, каких пруд пруди по всем трактирам.

Трактирщик заметил гостью, мгновенно оценил ее дорогой наряд (дельный хозяин гостиницы с первого взгляда должен уметь определять стоимость кружев и ткани на платье гостьи!) и сходу предложил:

— Госпоже обед? Комнату? У самые лучшие комнаты в городе! С ванной! Новые кровати! Новое белье! У нас останавливаются только знатные господа!

Через двадцать минут Шанти уже сидела за столом, перед горой наваленных перед ней вкусностей, и не обращая внимания на удивленные взоры персонала гостиницы с удовольствием поглощала все, что перед ней было наложено. Немудрено, что персонал так удивлен — молоденькой девушке положено слегка поклевать пирожок, потом отодвинуть его с томным выражением лица, а не запихивать в рот, будто голодала три месяца и только сейчас вышла к людям!

Шанти понимала, что привлекает внимание своим нестандартным поведением, но...во-первых ей было наплевать — ну что они могут ей сделать?

Во-вторых...ей было наплевать! Просто из вредности, и все тут.

И в-третьих...скоро она исчезнет из гостиницы, из памяти этих людей. Что для нее память подавальщиц и поварих? Пусть себе смотрят, хоть будет о чем поговорить долгими скучными вечерами.

— Госпожа платит балронским золотом? — удивился трактирщик, и тут же поскучнел — извините, госпожа — согласно указа императора, балронское золото принимается на десять процентов дешевле, чем славское. Мне очень жаль!

'Ни хрена тебе не жаль!' — недовольно подумала Шанти, глядя в толстощекое лицо мужчины — 'Небось нажиться на мне решил!'

— Уважаемый, берите так, как положено по закону. И вот еще что — не могли бы вы ответить на пару вопросов? (Шанти, обладающая способностями к эмпатии, сразу почувствовала облегчение трактирщика и утвердилась в своем мнении — надувает с деньгами, подлец!)

— Конечно, госпожа! — радостно закивал головой мужчина, отчего его толстые щеки заколыхались, будто тряпки на ветру — все, что хотите!

— Здесь были другие хозяева. Как вы оказались на этом месте?

— Купил, госпожа — слегка потух трактирщик, и в его ответе проскользнул страх. Что-то нечисто было с трактиром — решила Шанти.

— Как купили? А куда делись прежние хозяева?

— Я не знаю, почему вас так интересует этот вопрос — слегка растерянно ответил мужчина — но раз вам интересно...в общем, тут открыли гнездо боголюбов, трактир конфисковали, хозяина, родственника некой Олры, сбежавшей в Балрон, казнили на алтаре Исчадий. Трактир выставили на торги...вот я и купил — дал бОльшую цену, и все. Не я первый, не я последний. Вы же знаете, частенько продают имущество боголюбов, так что...или не знаете? Вы откуда к нам прибыли? У вас только балронские деньги...

— Не ваше дело, уважаемый — надменно поджала губы Шанти, и усмехнулась про себя — вот так и прокалываются агенты! На кой демон она начала расспрашивать про Олру?! Ясно же, что в Славии знали о том, что та — одна из приближенных императора Балрона! Была...

Трактирщик, конечно, не знает об этом факте — мелковата фигура — но вот специальные службы империи Славии знали все наверняка.

Шанти не питала иллюзий — государство Славия работало вполне эффективно, если сумело продержаться столько лет — и стража работала, и тайные службы. А раз были тайные службы, значит — имелись люди, которые докладывали им всю информацию, которую могли добыть. И среди информаторов не последнее место занимали трактирщики, находившиеся в центре всех событий. И немудрено — через питейные залы и комнаты гостиниц проходят множество людей, от простых купцов до родовитых людей. И все способны после пары кружек вина развязать свой язык и выложить собеседнику, или собеседнице все, что лежит на душе. Шанти сама пользовалась услугами трактирщиков для сбора информации.

— Ну...не мое — значит не мое, покладисто согласился трактирщик, потупив глаза, и выдав сдачу с золотого, заторопился к стойке — помогать разливающему.

К вечеру людей стало больше, зал наполняется. Когда солнце сядет, людей набьется, как муравьев в муравейник. Шанти не любила этот человеческий муравейник, а потому пошла в свою комнату — принять ванну, полежать, подумать, и...поспать. Не секрет, что драконы большую часть своей жизни предпочитают проводить во сне. Может потому они так долго и живут?

* * *

Горячая вода навевала сон, и Шанти едва не уснула прямо в ванной. Драконица любила воду, великолепно плавала — Андрей как-то сказал, что драконы, вероятно, когда-то вышли из моря, потому они отлично чувствуют себя в морской воде. Впрочем — в любой воде, особенно, если в нее намешали мыльных благовоний, так хорошо действующих на кожу.

Кожу? Или чешую? С некоторых пор Шанти стала замечать за собой, что уже и не знает — какое из тел настоящее, аватар, или тело дракона. Гараскарания говорила, что в худшем случае дракон настолько вживается в роль человека, что отбрасывает свое настоящее тело, навсегда застревая в человеческом. Такие случаи были. Потому драконы и забили тревогу, запретив соплеменникам принимать человеческий образ.

Шанти вообще-то иногда подозревала, что род человеческий — это драконы, потерявшие память о том, что они когда-то были драконами...

Выбравшись из ванной, драконица вытерлась махровым полотенцем, вытерев досуха свою идеальную кожу, надела свежее белье, ночную рубашку, предусмотрительно захваченную с собой, и растянулась на постели, глядя в окно, закрытое занавеской. Закрыто оно было неплотно, и через щель между занавесями виднелась звезда — яркая, будто фонарь. Она подмигивала Шанти и та вдруг пришла в хорошее настроение — может все не так плохо, и Андрей где-то рядом, недалеко? И не придется заниматься тем, что ей неприятно — делами людей? Хотелось бы просто сидеть рядом с другом, качать ногой в красивой туфле и шутить над ним, зная, что он не обидится...

Полежав минут десять, помечтав, Шанти начала думать о том, что ей предстоит сделать. Пока что все шло по плану. Да, сложно будет, но кто сказал, что все в мире должно быть легко? Можно было бы начать уже с утра, с этими двумя придурками — если бы они сразу повели ее в тайную службу — нет, дураки задумали какие-то домогательства, а после того, как заметили у нее деньги — тут уже бесполезно разговаривать.

Шанти закрыла глаза и погрузилась в дрему — неизвестно, когда удастся как следует поспать, нужно воспользоваться представившейся возможностью. Через пару минут она уже крепко спала.

За ней пришли глубокой ночью, когда город успокоился, трактир покинули последние гуляки, а жильцы в комнатах крепко спали и не слышали топота множества ног в коридоре гостиницы. А может, и слышали — только кому нужно совать нос в чужие проблемы? Если стража арестовывает — так ведь за дело. Заслужили. У нас никого без вины не забирают!

Дверь вздрогнула под ударами, и грубый мужской голос потребовал:

— Открывай! Немедленно открывай — тайная служба!

Шанти тут же проснулась, прислушалась к голосам в коридоре, прощупала пришедших эмпатическим чувством — они были возбуждены, нетерпеливы, а еще — очень злы тем, что вместо теплой постели им пришлось торчать возле дверей какой-то девки. И Шанти их понимала — она сама сейчас с удовольствием повалялась бы в теплой постели, а не встречала бы 'гостей'.

— Кто там? — спросила драконица сонным, нарочито хрипловатым голосом — чего надо?

— Открывай! Государственное дело! Не заставляй нас ломать дверь!

— Господа, вы обещали! — послышался испуганный голос трактирщика — кто будет платить за ремонт двери?

— Заткнись, придурок! — прервал давешний грубый голос — надо будет, мы все твое поганое заведение разнесем! Ты обязан содействовать тайной службе, иначе отправишься следом за балронской шпионкой! Лучше свали отсюда, пока зубы целы! Эй, девка, открывай!

Шанти неторопливо оделась, собрала вещи, подошла к двери, и встав возле стены, сбоку от косяка, отодвинула засов. Стражники похоже как раз собирались навалиться на дверь со всей своей солдатской дури, так что в комнате образовалась куча из упавших на пол закованных в железо солдафонов, копошащихся, как черви после дождя. Они громко матерились, мешая друг другу подняться — каждый норовил это сделать быстрее других, и валил своих соратников с ног. Стоявшие сзади мужчины в штатской одежде — темной, невидной — с неудовольствием смотрели на своих подчиненных, а когда драконица явственно хихикнула, один из них поморщился и брезгливо сказал:

— Вот как с такими идиотами делать дела? Скажи, шпионка, ваши солдаты такие же дебилы, как эти?

— Всякие есть — ухмыльнулась Шанти, и язвительно добавила — но таких олухов я вижу в первый раз! Настоящие идиоты!

— Так ты признаешь, что являешься балронской шпионкой?! — встрепенулся второй мужчина в штатском.

— Признаю. Ведите меня к вашему главному, у меня для него есть важная информация. Я заслана в Славию правительством Балрона для того, чтобы вести подрывную деятельность, уничтожать исчадий и организовать сеть агентов. Хочу работать для блага Славии. Условия я изложу вашему начальнику.

— От как! — ошеломленно причмокнул первый в штатском и тихо шепнул второму — наконец-то нам попалась крупная рыба! Надоело таскать в пыточную лавочников и выдавливать из них признание.