Базовая яваннография

Несколько раз дом содрогнулся ощутимей. Похоже, что-то тяжеловесное ударило в стену, будто таран.

— Запроси сеть, — попросил я Ланцею. — Все ли дома откликаются?

Ланцея быстрыми движениями пробежалась по панели айдима. Откинула волосы со лба.

— Все конты чуют сеть штатно. Если какой-то дом не рухнул так удачно, что и мозг, и все айдимы не оказались неповрежденными — разрушений нет.

— Что это тогда в нас прилетело? — обхватив себя руками, спросила Дофия.

— Дерево, — предположил Корнер.

— В пределах Поселка сведено все, кроме совсем уж кустиков, — возразил Лазарев. — Это что же, его принесло из-за Мэнханя?

— Я бы этому не... — слова Крапивника оборвал новый порыв ветра. Свирепо рвануло крышу, мы сжались, невольно ожидая, что сейчас раздастся зловещий скрежет рвущейся резьбы. Дверь затрясло, я высунулся в коридор, и в тусклом свете мне показалось, что МФП-шные засовы вот-вот вырвет из петель. Раскатистый грохот проник сквозь стены.

Ланцея сопрягла айдим с кухонной панелью и сбросила на нее поток с какого-то из уличных защищенных сенсоров. Кажется, того, что располагался на крыльце диспетчерской. Без особого результата — все, что показал сенсор, это муть из дождя и синих вспышек.

Время тянулось неторопливо. Сеть транслировала успокаивающие реляции Метеогруппы, отслеживающей продвижение шторма со спутников. Ланцея стояла у окна, будто что-то могла увидеть сквозь заслонку, прикрывавшую слой прозрачного оптоситалла. Ее лицо, озаряемое вспышками на панели, было спокойным, чуточку насмешливым и удивительно красивым. Рыжая нервно прислушивалась к реву урагана, постукивая пальцами по пластикату. Анна ожесточенно скребла ногтем загадочное пятно на стене, вздрагивая при особо сильных раскатах молнии.

Сквозь вой и грохот до наших ушей донесся хруст. Мы дружно уставились на Геккона.

— Хрмм, — Геккон откусил здоровенный кусок поджаренного хлеба. — Фего фы... и что вы на меня так уставились? Или ураган — это повод отказываться от ужина?

Лазарев рухнул на табурет и устало рассмеялся.

— Эй, вообще-то здравая мысль, — поддержал его Нидлер. — Софи, что насчет небольшого перекуса на всех желающих?

Несмотря на нервное напряжение, желающих оказалось немало. Естественно, готовить мы не стали, обойдясь сухпайком.

Когда полгруппы дружно уплетало содержимое консервных банок, айдимы внезапно пискнули оповещалкой.

— Внимание, — спокойно произнес Тро. Кто-то из нас увеличил громкость. — В целях безопасности мы отключаем энергоснабжение. Это не авария, так что паниковать нет повода. Мы лишь хотим свести к минимуму риск коротких замыканий. Пять минут до отключения подачи энергии. Сохраняйте спокойствие. Ураган почти наполовину миновал Поселок. Сильных разрушений не отмечено. Сохраняйте спокойствие, колоны.

— Сколько у нас запасено дров? — спросил Лазарев. Повысив голос — иначе бы его не услышали сквозь завывания.

— В подвале? Где-то с треть поленницы, — отозвалась Рыжая. — Владимир, зачем? Если и станет холодно, можно обогреться от резервного аккума.

— Резерв только на сеть, — покачал головой масколон. — Ладно, подождем, как скоро вернут освещение. Думаю, за ночь мы замерзнуть не успеем.

Помещение погрузилось во тьму. Лишь призрачная подсветка айдимов отражалась в расширенных зрачках. Под рев и гром мы инстинктивно жались друг к другу, забыв про еду. Откуда-то издалека донесся новый звук — плеск, будто упало в воду что-то очень тяжелое. Я представил, каким должно быть падение, чтобы мы расслышали его сквозь стены дома и непрекращающийся грохот ливня, и невольно поежился.

— Берег не обрушится? — как выяснилось, мы с Дофией подумали об одном и том же. Наш дом хоть и стоял достаточно далеко от берега, все же мысль об обвале заставляла неуютно ежиться.

— Не должен, — я старался убедить не столько Дофию, сколько себя. — Берега реки сцементированы корнями и стеблями растений.

— Какие растения выдержат такую погоду? — Крапивник указал на закрытое окно, словно обводя рукой творящийся за ним ад.

— Местные лианокаламиты, — ответил я, хоть вопрос и предполагался как риторический. — В их стеблях так много кремния, что они сравнимы по прочности со стальными тросами. Недаром на обоих материках они растут на подветренных побережьях и в горных районах.

— Ну хорошо, если так, — вздохнул Олег. — Не очень-то мне хочется заниматься плаванием в такую погоду. Одно хорошо — крокотритоны наверняка попрятались на дно.

Шутка даже не вызвала улыбок.

Ланцея потянулась за айдимом.

— Обрушение! — прокричала она.

— Что? — Лазарев поднялся. — Где?

— Химлаборатория. Крышу сорвало и забросило до взлетной площадки.

Лазарев облегченно вздохнул.

— А подвал цел?

— Похоже! — неуверенно произнесла Ланцея. — У них там не было ни конта, ни датчиков!

— Химики еще вчера перетащили вниз все ценное из оборудования. Если Совет не шлет туда эвакокоманду, значит, все в порядке, — успокоил нас масколон.

— Эвакокоманду? — переспросил Мигель. — В такую-то погоду?

— А если не выдержит убежище? — при этих словах Лазарева Рыжая суеверно постучала по столу. — Все продумано. Эвакуаторы набраны из экипажа, у них костюмы высшей защиты — из тех, в которых перебирали центрифугу.

— Сильно поможет скафандр, если человека приложит летящим бревном? — спросила мрачно Ланцея.

— Я предпочитаю доверять техникам Хейма, — Лазарев опустился обратно на стул. — Поверь, они с Орловым знают свое дело.

Воцарилась тишина. То есть разговор прервался — и словно дождавшись, пока мы заткнемся, шторм взвыл с новой силой. Снова что-то прогрохотало по рениобиевой крыше, я услышал треск кордаитовых стволов и стена, кажется, дрогнула, слабо прогибаясь под напором ветра. Мы вздрогнули, невольно попятившись к противоположной стенке. Снова затрещало дерево — и ставни за окном внезапно исчезли, лишь несколько кусочков доски дрожали на оголенных петлях.

Нидлер пробормотал что-то неслышное. Подпертые кордаитами сложновязаные МФП и оптоситаллическая керамика, пошедшие на изготовление дома, согласно расчетам, должны были держать ветровую нагрузку чуть ли не от ядерного удара, но нам на собственной шкуре пришлось убедиться, что расчеты далеко не всегда совпадают с реальной жизнью.

К счастью для нас — не в этом случае. Рев возвысился до бьющего в череп и барабанные перепонки адского грома, вспышки молний слились в стробоскопическую череду. На их фоне Ланцея казалась черным силуэтом. Я бросился к окну. Почувствовал, как напряжены — до каменной судороги — ее плечи. За стеклом не было ничего — только масса воды, сквозь которую прорывались синие вспышки. Я привлек девушку к себе, отстраняя от окна. Спиной натолкнулся на так же застывшего Геккона, скорее догадался, чем услышал короткое ругательство.

— Извини, приятель, — пробормотал я. Геккон небрежно хлопнул меня по плечу, подталкивая в сторону.

— ... загораживаешь обзор! — расслышал я сквозь бурю.

Я коротко засмеялся. Франка, видимо, услышавшая слова мужа, тоже неслышно рассмеялась, сбрасывая напряжение. Ланцея обернулась. Посмотрела на нас и сама неуверенно, словно забыв, как это делается, улыбнулась.

Загремели штифты засовов, выдвигаясь из пазов. Фумихито и Нидлер подналегли на запертую дверь, но та не пошевелилась.

— Нас завалило? — с сомнением произнес масколон.

— Да вряд ли, — Фуми от души поддал по двери плечом. Та сдвинулась на полсантиметра. Из щели стала расползаться по полу похожая по цвету на кожу Нидлера лужица.

— Ну конечно, если нас протащило ветром от вершины до Ульрики, а мы и не заметили... — Корнер не докончил фразу.

— А конт не заметил, как сместился на триста метров к кей-западу? — скептически засмеялась Ланцея. — И кабеля нечувствительно растянулись?

Лазарев молча присоединился к Корнеру и Нидлеру. Им троим едва хватало места в проеме, но дверь, тем не менее, наконец поддалась с влажным всхлипом.

Отвалив от порога гору жидкой грязи мне по пояс величиной.

— Ну и ну, — пробормотала Анна, встав на цыпочки, чтобы глянуть через плечо троицы.

Толстый грязевой вал окружал здание с кей-восточной и южной стороны. У меня появилось чувство, что буря подняла со дна Мэнханя весь скопившийся за годы ил и перенесла его к нашему порогу. Под башмаками, стоило мне сойти с крыльца, зачавкала глина — где-то в ее толще скрывалась, наверно, брусчатка. Улица превратилась в болото, из которого торчали полуокруглые грязевые выпуклости — еще вчера бывшие в меру облагороженными колониальными зданиями.

И мы при этом находились на возвышенности. Основная часть Поселка, когда я перевел на него взгляд, больше напоминала морское дно. Там и тут среди грязевых залежей бродили колонисты, пытаясь соотнести вчерашние улицы и сегодняшнюю мешанину из ила, щепок, листьев и камней.

Периметр — частокол из вековых кордаитов — исчез, несмотря на все расчеты Стройсекции. Кое-где сиротливо торчали из земли обломанные пеньки, будто корни зубов. Посреди Поселка виднелись развалины химлаборатории.

Ну как развалины? Две стены исчезли полностью. По остаткам двух других можно было определить, где в принципе здание находилось, если знать, куда смотреть.

За периметром не уцелело ни единого деревца. Рамисаги и фальцифлосы, псевдокордаиты и кейвальхии — все исчезло, будто над полуостровом и впрямь пронеслась гигантская фреза. В дальнем конце улицы валялся, перегораживая ее, черный ствол кейвальхии, вырванный с корнем — как бы намекая на постигшую деревья судьбу. Даже тапетум был вбит дождем в грязь.

Ульрика, как и Мэнхань, превратилась во вспучившийся бурый поток. Река, и так разлившаяся с началом дождливого сезона, подобралась к основанию нашего косогора, стремительно неся мимо разнообразный мусор. На моих глазах из воды поднялась округлая голова крокотритона, щелкнула роговыми челюстями, хватая что-то плывущее, и скрылась в мутных струях.

А вот лес за рекой выдержал удар. Еще Четвертая отмечала миллионолетнюю адаптацию растительности региона к свирепым бурям. Опушка леса представляла собой сложную конструкцию, рассчитанную на удар тайфуна. Первой ветровой поток встречала прочнейшая лиановая сеть, намертво сплетенная с ветвями и углубившаяся в землю корнями на много метров, дробившая и ослаблявшая ураган. Под ней ступенями уходили вверх зонтичные кроны кейвальхий, чьи иглообразная листва и прочная древесина тоже успешно держали порывы ветра. Укрывшиеся под их защитой псевдокордаиты образовывали третью линию обороны. Под напором шторма лес содрогался и качался от опушки до опушки — но удерживал позиции. Лишь там, где наши лесорубы глубоко вклинились в опушку, ветер смог проложить дорогу в глубь леса — от вырубки в глубь чащи протянулась широкая полоса сломанных и поваленных деревьев, насколько видел глаз.

— Вряд ли что-то уцелело из лесопосадок, — горестно вздохнул Геккон.

— Их же сажали в ветровой тени, за пригорками, — протянула Дофия.

— Пригорками? — Оливер рассмеялся.

— Удивляюсь, как при таких бурях на полуострове уцелел хоть какой-то лес, — Мигель осторожно спустился с крыльца, прощупывая перед собой глубину лужи. Перехватил лопату поудобнее и принялся отбрасывать от дома нанесенную штормом грязь.

— Такие шторма, наверно, случаются не каждый год, — к нему присоединился Фумихито. — Планета сейчас проходит ближайшую к звезде точку обоих орбит, это усиливает нагрев океана, и погода ухудшается. Такое происходит... ммм, дайте посчитать... — он замолк, шевеля губами.

— Примерно каждые пять местных лет, — подсказала ему Ланцея. — Если брать более-менее точные совпадения. Достаточно времени, чтобы кустарник и редколесье выросли и окрепли.

Что-то кольнуло меня в словах Ланцеи и Корнера. Какое-то неуловимое чувство тревоги они вызвали. Я попытался поймать ускользнувшую мысль — точнее, предчувствие — но не преуспел. И решил временно отложить обдумывание, пока мысль не вернется сама.

Небо очистилось — впервые за долгие недели с начала сезона дождей. Остатки туч стремительно таяли в синеве. Сейчас оно выглядело удивительно похожим на земное, если не обращать внимание на поднимающийся над горизонтом диск Илуватара. Впрочем, при дневном свете и определенной доле фантазии газовый гигант можно было принять за нашу Луну, только подросшую втрое. И ополосатившуюся.

Ураган забрал с собой и удушливую влажность — в воздухе приятно веяло прохладой и морской свежестью. Впервые за долгие месяцы сезона дождей.

От центральной площади доносился гул двигателей и лязганье металла — за расчистку грязевых завалов взялись трактороводы. Не дожидаясь их, мы распределили между собой инвентарь и принялись отгребать жидкую грязь от собственного домика. Улица заполнялась берущими с нас пример колонами, масколоны шумно и беспорядочно пытались организовать процесс. Уличная схема покрывалась сыпью невпопад раскиданных указующих точек, взад и вперед носились дроны и колонисты с лопатами, топорами и граблями.

— Что же. По крайней мере, это мы прошли без потерь и разрушений, — заметил Лазарев, бегло проглядывая сеть. — Надеюсь, больше Кементари сюрпризами нас не порадует.

Масколон даже не представлял, как жестоко ему суждено ошибиться в самом скором времени.

Глава 2.

Сирена гудела над Поселком, заходилась раскатами в такт тревожному звону айдимов. Оповещала об опасности тех немногих колонов, кто умудрился до сих пор ни разу не посмотреть на источник угрозы.

Дождь мерно и неостановимо барабанил по плечам и капюшону, поливал блестящие крыши и превращал в кисель переулки. Воздух снова пропитался удушливой банной жарой, даром что Мюара не показывалась из-за нависших над колонией мокрой тряпкой туч уже две недели. Редко, словно нехотя, посверкивали молнии.

Это было не похоже на шторм. Тот обрушился на Поселок внезапно, словно подкравшийся из-за угла с кастетом грабитель. Но колония, предупрежденная бдительным спутниковым оком, успела приготовиться к бою и выстояла, дав супертайфуну достойный отпор. С тех пор бури, хоть и не такие сильные, налетали трижды, все три раза не причинив больших разрушений.

Нынешняя беда не пряталась и не подкрадывалась. Она надвинулась на Поселок загодя, неторопливо — и неостановимо. И была куда страшнее.

Мы уже привыкли видеть Ульрику спокойной, неторопливой речушкой, до половины заросшей ковром плаунов, с протянувшейся через нее канатной переправой.

Когда-то тихая и мирная, Ульрика перекинулась в разъяренного демона. Грохочущий поток несся мимо колонии, коричневый от грязи и белый от пены. Шум воды был слышен по всей колонии, один за другим откалывались от противоположного берега пласты глины. Напор воды все же подмыл обрыв, несмотря на скреплявшие его прочные корни — грязной бахромой теперь повисшие над бешеными струями.

Мэнхань тоже вышел из берегов, опасно подступив к Поселку и затопив наш песчаный карьер. Но с сошедшей с ума младшей сестричкой большой реке было не тягаться. Побережье, к которому приставали лендеры, полностью скрылось под водой, лишь верхушка причала торчала сиротливо из воды. Река уже подступала к кустам игларикса, окружавшим администрацию, и даже до складов и взлетного поля оставалось не так много.