Последний шанс(41-76)

— Только учтите. Нет теперь отдельных народов на Кавказе, да и в Закавказье. Есть Роды, тейпы. Вот о них и заботьтесь, а про всю старую вражду, включая кровную и думать забудьте. Нам в ближайшие годы очень серьезные события предстоят. Не будет у Советской власти возможности разгребать ваши обиды и искать правых и виноватых. А потому заранее предупреждаю, будем вынуждены наводить порядок крайне жестко и быстро. Я не хочу вас пугать. Уважаемые, просто другого выхода не будет. Очень велика вероятность войны против СССР. Сами должны понимать, что в этих условиях проводить длительное следствие, выясняя все обстоятельства внутренних стычек, времени и сил не будет. Так что сами принимайте меры. Вы главы Родов, вам и порядок блюсти. Да, в указанных егерских войсках все народы служить будут. И ваши, и закавказские. Набирать будем лучших. Но и вы со своей стороны наказ дать должны, чтобы никаких задирок и разборок быть не должно. Выгонять будем сразу и с позором. Пора вам, пора вместе учиться жить Так своим Родам и скажите.

— Но есть и еще одно дело. На порядок важнее первого. Вы наверняка знаете свою священную гору — Эльбрус. Мы специально интересовались у ученых, историков. Эта гора издревле почитаема всеми кавказскими народами по обе стороны хребта. Так ли это?

— Так, товарищ Сталин. Как же иначе.

— Наши историки утверждают, что священной эта гора была уже в те времена, когда еще никакой из ваших народов не сформировался, что самое ее название отражает чуть ли не былинный камень Алатырь, из которого вся земля началась.

— Верно, есть и у нас подобные сказания.

— Отлично. В этой связи, думаем мы образовать вокруг горы Эльбрус священный заповедник как символ единства всех кавказских народов. А для этого образовать там специальное кольцо поселений, по одному для каждого из народов. А также храмы возвести всех религий, что на Кавказе распространены. От языческих капищ до мечетей. И это должны быть такие храмы, чтобы превзойти по своим масштабам и красоте все известное на Земле. Чтобы стал Эльбрус местом всемирного паломничества адептов различных религий. Место это должно также быть охраняемо. Но не обычными воинами, а настоящими витязями. Набирать их будем из лучших бойцов, отслуживших в войсках. В первую очередь егерских. Что думаете, уважаемые? Можно было бы, конечно, поручить это дело Родам, уже сегодня проживающим в приэльбрусье. Но нам такой подход представляется неправильным. И дело здесь совсем не в недоверии к этим уважаемым родам, — Сталин кивнул в сторону представителей балкарских Родов, которых это напрямую касалось, — напротив, это прекрасные уважаемые Роды. Но такой подход вызвал бы естественную ревность со стороны других Родов. Ведь святыня общая, а охраняют не все. Думаю, вы все с этим согласитесь.

Старейшины закивали. Даже старики, Родов которых это касалось напрямую, не высказывали даже молча какого-либо несогласия. Одно то, что по сути на их землях или рядом затевалось дело такого масштаба, делало из земли и Рода на порядок более значимыми.

Перспективы, описанные Сталиным, произвели на стариков неизгладимое впечатление. Не известно, какие картины они рисовали себе в голове, но их задумчивый и одухотворенный вид говорил сам за себя. Пауза затягивалась, но Сталин не торопил. Понимал, что надо дать людям возможность пережить сказанное и освоится. Наконец, старики явно вышли из глубокой задумчивости, а их взгляды, устремленные на вождя, приобрели осмысленный, восторженный, но несколько настороженный вид. А ну как вождь еще что-нибудь такое придумает, что уже сказанное цветочками покажется. Но Сталин прекрасно понял этот невысказанный вопрос и рассмеялся.

— Нет, это все, можете расслабиться.

Дальше разговор протекал куда более спокойно и больше походил на застольный, под чаек. Лишь в конце, когда уже все поднялись и потянулись к выходу, Сталин попросил нескольких гостей на минутку задержаться. Скажите, уважаемые, ведь ваши Роды мусульманские?

— Да, товарищ Сталин. Не будем скрывать. Много у нас еще верующих в Аллаха, милостивого и милосердного.

— Тогда я попрошу вас передать вашим муллам и имамам, что у меня есть к ним разговор. А чтобы они были лучше к нему готовы, сразу скажу, насчет чего.

— Дело в том, что в арабских странах, которые являются вашими единоверцами-суннитами, правят англичане. Как бы они не прикидывались нашими друзьями-союзниками сейчас, это самые страшные враги России, а теперь и СССР. И они делают и будут делать все, чтобы нас ослабить. У них уже появляются различные версии ислама, направленные на создание оболваненных, но бесстрашных воинов джихада, которые только думают, что воюют против неверных. А на самом деле воюющих за интересы англичан. И в этой войне говорит не только оружие. В ней еще больше вреда приносят вкрадчивые, но лживые молитвы, сбивающие с истинного пути слабые души.

— Но, товарищ Сталин, молодежь сейчас совсем не интересуется верой. Это больше удел стариков, таких как мы. Они скорее в коммунисты подадутся, чем в мечеть.

— Это так, но так может быть не всегда. Враг коварен и терпелив. Никогда не известно где и в какой час он ударит. А соблазн преподать истинную веру предков, попутно обвиняя ваших мулл и имамов в продажности безбожникам-коммунистам, может оказаться сильным. Это не очень острая проблема прямо сейчас, но мы должны ее предусмотреть. И именно сейчас, когда молодежь не слишком интересуется верой, эту задачу можно было бы решить наиболее эффективно.

— Каким образом, товарищ Сталин?

— Нам нужен наш советский Ислам. Да, понимаю, что вам удивительно слышать от коммуниста такие слова, но тем не менее. Коммунистическое воспитание это длительная перспектива. К тому же всегда остается духовная сфера, передача родовых традиций. Отвращать от веры насильственно нельзя. Выбор всегда должен оставаться за самим человеком. Но мы не можем допустить, чтобы центр какой-либо религии, ее главные святыни и учителя оставались за границей. Это создает для наших врагов очень сильный соблазн воздействовать на умы и души наших людей, используя их естественную потребность приобщиться к этим святыням и сокровенному знанию. А потому нам нужны наши святыни, которые, как мы договорились, будут в приэльбрусье. Нам нужны наши учителя, которые будут учить наших верующих. Короче, нам нужен наш независимый от других ислам. Думаю, будет правильным назвать его Православный Ислам. Ведь у нас Православное Христианство, у нас Ведическое Православие. Слышал, даже некоторые иудеи называют себя православными иудеями. Почему бы и исламу не быть Православным? Передайте мои слова и мое предложение о встрече вашим религиозным авторитетам. Пусть обсудят между собой и когда будут готовы, я их приму. Проведем большую встречу вместе с представителями татарский и прочих поволжских мусульман.

Старики внимательно поглядели на вождя и молча поклонились. — Передадим, товарищ Сталин. — И поклонились еще раз.

Затем Сталин побеседовал с представителями Закавказья. Грузины, армяне и азербайджанцы, хоть и жили радом веками, хоть и перекрестных браков давно не счесть между ними, а все друг на друга волками смотрят. И дело даже не в том, что религия разная, скорее национальная психология настолько отличается, что плохо совместима. Азербайджанцы как народ сформировались в многовековой борьбе между персами и турками, а потому вобрали в себя все основные черты именно этих народов. Армяне, напротив, выковались как народ в бесконечной череде противостояний с Портой. Одно это уже приводило к постоянным противоречиям и взаимной вражде армян и азербайджанцев. А вот грузины, как истинные торговцы, постоянно лавировали между наиболее влиятельными силами, стараясь именно таким образом обеспечить себе спокойное будущее.

Каких-либо целей в беседе с представителями этих народов Сталин себе не намечал. А потому встреча прошла достаточно спокойно. В самом начале Сталин коротко извинился за недоразумение с кинжалами. Затем, выяснив впечатления делегатов съезда от проведенного мероприятия, а также задав несколько вопросов касательно текущей жизни в различных местах Закавказья, Сталин попенял старикам на слишком бурное выяснение молодежью отношений между собой, особенно, когда речь шла о межнациональных разборках. Указал на то, что теперь все они являются представителями единого советского народа и со старой враждой надо немедленно заканчивать, и что именно аксакалы должны взять этот процесс в свои руки. Старики пообещали приложить максимум усилий для вразумления своего молодняка. В конце Сталин и им рассказал насчет идей с егерскими войсками и священной зоной вокруг Эльбруса. Как и ожидалось, ничего, кроме восторга по поводу обоих предложений не прозвучало. Особенно запала старикам идея насчет Эльбруса. Ведь в отличие от северокавказских народов закавказские были гораздо менее воинственные. Это были народы более склонные к торговле и компромиссам, чем к решению проблем силовым путем. А вот возможность создания единой сакральной области вокруг священной горы наполняло их сердца восторгом. Особенно представителей тех Родов, которые жили поблизости.

Глава 42. Так с чем нас в бой пошлет товарищ Сталин?

Памятуя о приближающемся вероятном столкновении с японцами в районе озера Хасан, о котором Сталин знал из моих рассказов, вождь решил устроить в апреле большой смотр советских достижений в области разработок новых видов вооружения. Недалеко от Москвы уже почти год функционировал огромный сверхсекретный полигон, на котором все виды новой военной техники и систем вооружения проводили тестовые испытания перед внедрением в серийное производство. На нем и было решено провести этот смотр с полным привлечением высших командиров РККА и руководителей конструкторских бюро, трудившихся в рамках программ Бериевского УЗОРа. Кроме них на встрече присутствовали почти все члены Политбюро и Наркомы, а также военные специалисты, недавно возвратившиеся из "командировки" в Испанию. В преддверии начала решающих событий, затрагивающих непосредственно СССР, Сталин распорядился начать возврат советских "испанцев" сразу же после Нового года. Большая часть вернувшихся уже была распределена инструкторами в действующие части РККА, но высшее командное звено и наиболее отличившиеся командиры в различных родах оставались в распоряжении Генерального штаба в качестве экспертов по видам вооружений армий наиболее вероятного противника и тактике боевых действий. Сегодня они должны были дать оценку новым видам советского оружия на предмет их сравнения с тем, с которым им пришлось столкнуться на поле боя в Испании.

На этот смотр Сталин пригласил и меня. По его мнению, хотя я ничего толком и не понимал в технических характеристиках оружия, даже тех, что сам надиктовывал по памяти из прочитанных книг, я мог принести в обсуждениях некоторую пользу. Хотя бы тем, что знал стратегическое направление развития вооружений в ближайшие почти сто лет. Не исключаю, что Сталин подразумевал и то, что даже вид опытных образцов мог помочь мне вспомнить еще что-то важное, упущенное во время прошлых "потрошений" информации из моей головы.

Учитывая, что всем предстояло посмотреть совершенно новые образцы вооружений и техники все участники были дополнительно проинформированы о сугубо секретной характере всего, что им предстояло увидеть. Серьезность этим высказываниям придавал тот факт, что путь на полигон протекал через три мощных ряда охранения, которым занимались бойцы УЗОРа. Точнее переданных в подчинение УЗОРа частей НКВД.

Увиденное произвело на меня сильное впечатление. Ведь по сути после того, как я выложил специалистам Берии всю информацию по вооружению, о которой имел хотя бы самое отдаленное представление, а затем поучаствовал в наладке работы УЗОРовских команд по их проектированию, вся остальная деятельность прошла большей частью мимо меня. Да, периодически ко мне обращались за какими-то уточнениями, что-то спрашивали, что-то показывали, уточняли детали, но ни одного действующего образца до настоящего времени я так и не видел. Это уже была сфера ответственности совершенно иных специалистов. И вот теперь я впервые воочию увидел результаты почти трехлетнего труда советских конструкторов и производителей.

Начался смотр с демонстрационных полетов авиации. Представлены были новейшие образцы сразу нескольких КБ. Истребители Яки. Миги, Лагги, "Ишаки", бомбардировщики СБ и Пе, штурмовики Ил. Все эти аппараты поочередно взмывали в воздух, ведомые опытными летчиками-испытателями, а главные конструктора в это время рассказывали советскому руководству о технических характеристиках и преимуществах своих разработок. Почти все самолеты были полными или почти полными аналогами тех машин, которые воевали в Великой Отечественной в моей истории. Разумеется, даже по моим сумбурным словам и рассказам, почерпнутым из прочитанных книг, конструктора попытались устранить на своих моделях наиболее явные недостатки, присущие той или иной конструкции, но не все из них поддавались устранению. Многие оказались неотъемлемой частью самих конструкций самолетов. То, что заметил я и услышал по докладам конструкторов, было следующим.

Штурмовик Ил-2 предназначался к выпуску сразу же в двухместном варианте. Более того, была усилено бронирование верхней полусферы, пулемет в распоряжении заднего стрелка-радиста, отвечавший за оборону задней полусферы, приобрел возможность большего наклона по горизонтали, что позволяло работать по воздушному противнику более эффективно. Также был увеличен запас топлива в баках. Правда, ради всего этого пришлось еще более снизить крейсерскую скорость этого летающего танка, не помог даже более мощный двигатель. Но по моим прикидкам для штурмовика это было не плохим разменом. Впрочем, последнее слово оставалось за специалистами-летчиками и военными стратегами, ни одним из которых я не являлся.

Порадовало меня то, что был представлен доведенный до ума истребитель И-17 с двигателем жидкостного охлаждения. Ради этого конструкторам, в том числе и с моей подачи, пришлось даже отказаться от работ сразу над двумя предшественниками, маневренным И-15 и скоростным И-16. Не знаю, каких сил стоило Берии убедить их в этом решении, но результат того стоил. Глядя на крутящуюся в воздухе машину, можно было только порадоваться. Истребитель удался на славу, его скорость приближалась к 600 километров в час, а маневренность удовлетворяла всем заявленным требованиям. По заверениям наших "испанцев", один из которых выпросил разрешение "покататься", а остальные внимательнейшим образом наблюдали за его пилотажем с земли, он вполне мог составить конкуренцию любым новейшим немецким истребителям.

Большое впечатление на Сталина и других руководителей произвели пикирующий бомбардировщик Пе-2 и высотный истребитель Миг-3, появившийся в этом варианте времени почти на четыре года раньше. Хотя он по-прежнему обладал слабоватой маневренностью, уступая по этому показателю прочим истребителям.

Но самое главное, что удалось достичь, по мнению конструкторов, существенных прорывов в технологиях. Во-первых, сразу ориентированные на создание мягких топливных баков из ткани и резины, позволяли существенно экономить вес самолета и гораздо дольше металлических удерживать их герметичность. За эту идею Берия, как руководитель УЗОРа, удостоился отдельной благодарности, высказанной тут же перед Сталиным. Во-вторых, такой же благодарности удостоился Орджоникидзе, наладивший с помощью уже построенных в Поволжье американских нефтеперерабатывающих заводов регулярный выпуск и поставки более высокооктанового бензина Б-78 вместо Б-70. Это сразу же существенно увеличило мощность всех двигателей и предельную скорость пилотирования.