Морская Львица

Чуть-чуть труднее. Жалкие остатки.

— Боезапас исчерпан, — некоторое время спустя доложил Браге.

— Вас понял, возвращаемся на базу, — отозвался командир.

И они вернулись на базу.

Линейный авианосец Данорвежского Королевского Флота "Кристиан Четвертый", застывший на поверхности Атлатического океана к западу от Оркнейских островов, окончательно сбросил свою маскировку. Хотя по-прежнему больше походил на айсберг, чем на боевой корабль в три миллиона тонн чистого пайкерита. Три года упорного труда в ледяных пещерах Северной Гренландии — и авианосец был готов к бою. Два с половиной месяца он потратил на неторопливый переход из Гренландии к британским берегам — так ему удалось обмануть вездесущую разведку англичан и их союзников. Эка невидаль — еще один айсберг в северных морях. Большой, но ничего из ряда вон выходящего. Британские корабли осторожно огибали его, самолеты-разведчики равнодушно пролетали мимо. Данорвежское правительство до последнего момента не было уверено, что вступит в войну — но когда уверенность появилась, корабль успел точно в срок.

Только корабль таких размеров мог доставить эскадру сверхтяжелых бомбардировщиков прямо к британским берегам. Плюс целую армаду глайдеров и транспортов с парашютистами. Плюс батарею дальнобойных орудий — она уже вела огонь по британскому берегу, посылая снаряды далеко за горизонт. У саксов не было ни единого шанса.

Теперь, когда маски сброшены, и скрывать больше нечего, в океан выйдут другие ледяные гиганты, рукотворные вооруженные острова.

Остров может быть побежден только другим островом. Британия будет побеждена.

Тридцать лет назад айсберг гораздо более скромных размеров отправил на дно лайнер "Британник". Это был знак свыше, прозрачный намек на грядущие события, понятый лишь избранными. Этот айсберг собирался утопить всю Британию целиком.

— Скоро у нас тоже будет такой, — как бы между прочим заметила фрекен ван дер Бумен, когда самолет приземлился, и они с Магнуссеном стояли у трапа, болтая о разных пустяках.

— В самом деле? — данорвежец казался удивленным. — Где вы собираетесь его строить?

— В Антарктиде, где же еще? — пожала плечами Фамке.

— Разве она не принадлежит пингвинам? — продолжал удивляться Магнуссен.

— Антарктида слишком велика, чтобы принадлежать пингвинам. На ее северном побережье есть достаточно укромных бухточек... — ухмыльнулась "Дюймовочка".

— На северном... — недоуменно пробормотал брат по оружию, но тут же рассмеялся. — Да все побережье Антарктиды — северное! Ты меня разыгрываешь.

— Как бы не так, мой эльфийский принц, — еще одна неприличная улыбка в тридцать два зуба.

Со стороны это, должно быть, выглядело странно — юный лейтенант делится государственными секретами колоссальной важности с другим младшим офицером.

Если не принимать во внимание, что так было задумано. Целенаправленный слив строго дозированной информации. Почему бы дочери гросс-адмирала ван дер Бумена не поделиться маленьким секретом с сыном Магнуса Девятого, властелина Дании и Норвегии, протектора Исландии, с будущим Королем Севера?!

Если он только доживет до финала этой войны.

Еще через несколько минут "Эльфийский Принц" и "Дюймовочка" поднялись на адмиральский мостик. Мостик был огромен, поэтому капитан Магнуссен отправился на поиски гросс-адмирала, в то время как Фамке принялась скучать возле одного из радарных экранов. Скучать ей пришлось недолго.

— Лейтенант ван дер Бумен? — обратился к ней один из младших офицеров мостика. — Вам личная телеграмма. Она зашифрована...

Фамке вежливо кивнула, приняла твердую картонку, украшенную длинными строчками и потянулась за карандашом. Сделала несколько пометок. Еще раз кивнула. Откашлялась. Оглянулась по сторонам и отобрала микрофон у другого данорвежского офицера.

— Дамы и господа, прошу всеобщего внимания!

Взгляды всех присутствующих на мостике не сразу, но обратились к ней.

— Я имею честь сообщить вам, что в эти самые часы вооруженные силы Нидерландской Империи и Ее Доминионов совершили успешную высадку на южном побережье Англии. Все подробности пока неизвестны, но плацдармы удерживаются и расширяются, десантники получают подкрепления и продолжают наступление вглубь острова. Положение таково, что согласно самым пессимистичным — я подчеркиваю, самым пессимистичным оценкам, через сорок восемь часов наши передовые части выйдут к южным окраинам Лондона. Keiser Banzai! И да здравствует Альянс Северного Моря! — поспешно добавила она. — Kongen-I-Nord!

— Kongen-I-Nord! — прогремело в ответ. — Альянс Северного Моря!

Они вопили от радости, бросали фуражки в потолок, лезли к ней обниматься и целоваться, но Фамке читала на их лицах смешанные чувства. Данорвежцы радовались успехам союзников и очередной победе Народов Северного Моря над проклятыми англосаксами. Но еще больше они ревновали и завидовали.

— Полчаса назад наши морские пехотинцы высадились на мысе Рат, — не преминул сообщить вернувшийся к ней капитан Магнуссен. Да, он тоже ревновал и завидовал. Поэтому и спешил рассказать о новой удаче своих соплеменников и подданных. — Как вам это удалось?

— Обычный набор, — хмыкнула лейтенант ван дер Бумен. — Экранопланы, амфибийные танки, танкатеры, ю-панцеры. Плюс тяжелая эскадра, якобы шедшая из Роттердама в Тихий океан. Конечно, саксы пристально следили за нами, но когда в час Х флот повернул к британскому берегу, его уже нельзя было остановить.

— Похоже, победа не за горами, — осторожно заметил "Эльфийский Принц".

— Победа за проливом, — немного невпопад ответила Фамке. Союзники несколько раз подбросили ее в воздух, немного кружилась голова. Даже на борту бомбардировщика такого с ней не случалось. "Старею", — легкомысленно подумала она.

— О чем ты? — не понял собеседник.

— При настоящем положении вещей любая победа будет временной, — заявила Дюймовочка. — Есть только один-единственный способ окончательно покончить с Британией.

Она сделала паузу и набрала побольше воздуха.

— Превратить ее в полуостров. Привязать к материку.

-???!!!

Фамке надменно усмехнулась.

— Кто, если не мы? Мы, голландцы, сражаемся с морем две тысячи лет подряд, семь дней в неделю, двадцать пять часов в сутки...

— Двадцать пять?! — не выдержал принц Магнуссен.

— Двадцать шесть! — рассердилась она. — Это метафора, болван! Не следует понимать ее настолько буквально! Тогда как наши многочисленные победы над морем, целые осушенные провинции — отнюдь не метафора. И единственное, что нам мешало до сих пор — английская армия по другую сторону Канала. Теперь ее нет. Теперь, когда голландские легионы стоят по обе стороны пролива, никто не сможет нам помешать.

"Кроме сегодняшних союзников. Завтра они станут конкурентами, послезавтра — врагами. Так всегда бывает".

Магнуссен как будто прочитал ее мысли и нахмурился.

— И все-таки, как вы это сделаете?

— Придет время — узнаешь, — отрезала Фамке.

...Она знала, как это будет.

Новое волшебное оружие. Урановая бомба. Ярче тысячи солнц. Смерть, Разрушитель Миров! Они взорвут ее на дне океана, точно на полпути между британским и европейским берегом. Ударная волна пробьет земную кору. Наружу выплеснется магма. Рукотворный вулкан разбудит подземных богов. Вулканический остров будет расти, пока не запрет пролив, как одна большая пробка. Точный расчет — рано или поздно он остановится и застынет. Навсегда.

И тогда не будет обратного пути.

Этот мир будет принадлежать нам. И вся Вселенная за его пределами — тоже.

Эпизод 2. Оккупация.

Они ввалились в паб за пять минут до полуночи.

— Прошу прощения, джентльмены, но мы уже закрываемся, — робко заметил владелец.

— Что?! — возмутился капитан Браге. — Куда закрываемся? Во-первых, вечер еще только начался! Во-вторых, леди и джентльмены! — он вытолкнул вперед Фамке. — Немедленно извинись перед дамой!

— Прошу прощения, мисс... мэм... миледи, — окончательно смешался бармен. — Но ведь комендантский час... у меня будут неприятности...

— "Неприятности"? — расхохотался Оловянный Солдатик. — Слушай, чувак, я просто тащусь с твоего акцента!

Строго говоря, Браге имел на это некоторое право — в свое время он провел целых три года в Вест-Пойнте.

— Какие еще неприятности?! — продолжал данорвежец. — Ты что, совсем тупой? Кто установил комендантский час? Мы, мы установили! Мы его и отменяем. Так что давай, по-быстрому, лучшую выпивку — "лучшую" я сказал, и не заставляй меня повторять трижды, чистые бокалы — под краном помой, и попробуй только хоть в один плюнуть! И закусить что-нибудь. Быстро, быстро! — добавил он, снова передразнивая акцент шотландца и вызывая очередной приступ хохота в рядах своих товарищей по оружию. — И еще, убери эту тряпку и принеси свежую скатерть. Вот эта, которая висит у тебя за спиной, она мне нравится. Давай ее сюда.

— Но, добрый сэр, — осмелился возразить хозяин паба, — это не скатерть, это шотландский флаг...

Браге схватился за голову.

— Откуда ты взялся, идиот?! Скажи спасибо, что мы простые честные солдаты, а не политическая полиция господина бескиттера! Немедленно снял и постелил на стол! Вперед, марш!

— Кстати, скучновато здесь что-то, — заметил майор Магнуссен. — Где музыка?

— У нас конфисковали все радиоприемники, — промямлил несчастный шотландец, расстилая на столе свой национальный Андреевский флаг.

— Кого ты хочешь обмануть? — удивился Браге.

— Клянусь честью, господа офицеры, — бармен был готов сквозь землю провалиться. — Могу предложить вам патефон...

— Черт с тобой, давай патефон.

Когда на столе появилась выпивка и закуска, Браге первым сменил гнев на милость.

— Итак, дамы и господа, прошу садиться! А теперь — минута всеобщего внимания!

Капитан забрался с ботинками на стол — прямо на только что постеленную "скатерть" и постучал вилкой по бокалу. Это было лишнее — все уже и так смотрели на него.

— Сегодня мы собрались здесь, чтобы проводить в последний путь... — начал было Браге, тут же прерванный сдавленными смешками и пшиканьем.

— Плохая примета, — пробормотал один из гостей.

— Напротив, болван! — воскликнул Браге. — Это очень хорошая примета — когда кого-то хоронят раньше времени!

— С чего ты взял? — спросил до сих пор молчавший Магнуссен.

— Мне один британский диверсант в Эдинбурге рассказал, прежде чем мы его похоронили, — расхохотался капитан, — живьем!

— И что же в этом хорошего? — развел руками другой гость.

— Ну, он не успел нас подорвать — как собирался, — ухмыльнулся Браге, — так что для нас это было очень хорошо! Но не будем отвлекаться. На чем я остановился? Ах, да. Итак, сегодня у нашей сестры по оружию, отважной союзницы и героического люггер-капитана Фамке ван дер Бумен маленький повод для торжества! Нет, не круглая дата, и не юбилей, это как-то иначе называется. Неважно. Короче говоря, сегодня она потеряла свой двадцать пятый по счету самолет! Тройной салют!

— УРА! УРА! УРА! — почти одновременно прогремели сидевшие за столом и осушили бокалы.

— Но постойте, — вскочил на ноги один из гостей — еще один союзник, штурмбаннкайзер Максимилиан фон Ё, офицер-наблюдатель из Остафрики. — Какой же это повод для торжества?! Я все правильно понял, фрекен ван дер Бумен потеряла двадцать пять машин? Не сбила вражеских — а потеряла своих?!

— Фамке, твоя очередь, — пожал плечами Браге, — мой язык уже утомился, я должен его освежить, — и капитан залпом осушил свой второй бокал за этот вечер.

— Ты вряд ли поймешь, Макс, — усмехнулась Дюймовочка, — но я попробую объяснить. Да, двадцать пять своих самолетов. Я одержала двадцать пять побед сама над собой. Двадцать пять побед над собой — и я все еще жива и невредима. Одержать двадцать пять побед над врагом — это всякий громила сможет. Но одержать двадцать пять побед над собой — это Путь Истинного Воина, который прям, как извилистое лезвие меча. Ибо сказано:

Вот оно чудо! Герой одинокий —

Славное имя его повторяют уста повсеместно,

Бранный союз заключивший с собой, чтобы в яростных битвах

Себя самого отстоять от себя самого же!

— Ни черта не понял, — признался Макс, — это какая-то белголландская философская школа?

— Нет, — прыснула Фамке, — это японская философская школа. Бусидо, древнее учение японских воинов-самураев.

— Неудивительно, что они проиграли войну, — поджал губы остафриканец. — Но вам не следовало учиться у них этим глупостям. Долг белого человека и христианина заключается в том, чтобы нести дикарям свет просвещения, а не перенимать у них всевозможные суеверия и ложные взгляды на военное искусство!

— Кто бы говорил, — заметил до сих пор молчавший штабс-капитан Рэй Вестерлинг. — Вы столько всего переняли у своих африканских подданных, что просто уму непостижимо! Взять хотя бы обряд инициации...

Его слова потонули в громком взрыве хохота.

— Это правда, Макс? — поинтересовался лейтенант Манус, утирая слезы.

— Чистая правда, тезка, — пробурчал фон Ё. — Но я не понимаю, что здесь смешного.

I'm sitting on top of the world,

Just rolling along

Just rolling along

I'm quitting the blues of the world

Just singing a song

Just singing a song,

— наконец-то заиграл доставленный из пыльного чулана патефон.

— Музыка, наконец-то! За это следует немедленно выпить!

— Наверняка, Фамке успела вам рассказать какую-то мерзость про своих негров, — продолжал тем временем остафриканец. — Но у наших негров все по-другому... Нужно убить льва!!! — поспешно добавил он, пытаясь перекричать очередной взрыв хохота.

— По-другому, надо же, — рот Браге расплылся до ушей, — даже представить себе боюсь.

— Но мы действительно должны убить льва, — развел руками несчастный Макс.

— Избавь нас от подробностей, — хихикнула Фамке. — Вряд ли этот способ львиноубийства приличествует белому человеку и христианину.

— За это стоит выпить! — заметил Браге. — За белых людей и христиан! За Арийский Пакт! За Альянс Северного Моря!

— УРА! УРА! УРА!

Hey, par, get ready to call

Just like humpty dumpty,

I'm going to fall

I'm sitting on top of the world

just rolling along

just rolling along

— Между прочим, о долге белого человека, — вспомнил Магнуссен. — Старик Киплинг в свое время написал немало глупостей — и про нас тоже, но тут он был прав. Там, где говорил про бремя белого человека.

Неси это гордое Бремя —

Родных сыновей пошли

На службу тебе подвластным

Народам на край земли —

На каторгу ради угрюмых

Мятущихся дикарей,

Наполовину бесов,

Наполовину людей...

— Интересно, где он сейчас? — добавил Эльфийский Принц.

— Старик Киплинг? — усмехнулась Фамке. — А где ему быть? В Лондоне. Прекрасно себя чувствует. Англичане не решились его эвакуировать, боялись — рассыпется по дороге. Ну так мы его даже пальцем не тронули. Больше того, поставили возле его дома почетный караул. Наши офицеры к нему целое паломничество устроили — только старикан никого дальше порога не пустил. Говорит, мол, не хочу платить "Дань Дании". Когда ему вежливо объяснили, что мы вроде бы не датчане — при всем уважении к нашим добрым союзникам — а голландцы, он нисколько не смутился. На следующий день разослал во все газеты свою якобы новую рукопись. Ничего нового в ней не было, только "Dane-geld" заменил на "Dutch-geld". Наш главный цензор смеха ради разрешил ее напечатать. Только добавил маленькое печальное предисловие — вот, мол, до чего докатился некогда великий поэт под властью англосаксонских плутократов! Вынужден заниматься плагиатом у самого себя! Сик транзит глориа мунди, короче говоря.