За опушкой небольшая лиственная посадка тесно жмется к берегу реки. А еще чуть дальше, за поворотом, там, где в воде лежит дерево, — его излюбленное место.
Ничто не предвещало беды. Но именно в этот миг все и началось. Равномерное течение бытия лопнуло, словно мыльный пузырь, подло нарушив все законы логики и причинно-следственные связи, вывернув на изнанку привычное восприятие окружающего мира.
За колючим кустарником раздался сдавленный стон.
Сделав несколько осторожных шагов и отодвинув жалящие ветви, Сергей увидел мужчину средних лет. Он сидел прислонившись к дереву спиной в двух-трех метрах от тропинки. В глаза бросилось его мертвенно-бледное лицо и немного приоткрытые губы, на которых ярко алела кровь. Скопившись, она тонкой струйкой сбегала по подбородку и капала на грудь, пропитывала куртку и светлую рубаху.
Вздрогнув, Сергей расцарапал о колючки ладонь и, отдернув руку, пару секунд разглядывал ранку, размышляя над тем, как лучше поступить. Пожалуй, самым разумным было пройти мимо, навек похоронив увиденное в глубинах памяти. Да вот только как жить дальше с таким грузом на сердце? Совесть заест. Несговорчивая она, ох и несговорчивая! Да и профессиональная этика обязывает.
Тяжело вздохнув и безнадежно махнув рукой, Сергей стал искать проход в кустарнике. И вот он уже склонился над раненным. О Боже! У того в груди торчал кинжал. Да еще какой! Поистине ювелирная работа. Такому оружию место в музее, а не в целлофане рядом с другими уликами! Рукоятка невольно приковывала взгляд. Тонкая витиеватая работа по благородному металлу, скорее всего серебру, удивительным образом сочеталась с вкраплениями драгоценных камней. Чудеса да и только! Отпали всякие сомнения — произошло нечто из ряда вон выходящее и к тому же весьма и весьма скверное.
Осторожно расстегнув пуговицы, он обнаружил еще три глубоких раны, которые мерзко побулькивали при дыхании. В голове услужливо всплыл диагноз: ранение легких, сердца, тяжелый шок. Вряд ли он долго протянет. Тут было все понятно. Вопрос стоял иной: что теперь делать? В лесу помочь такому пациенту невозможно, да и в больнице, наверное, тоже. Вслед за этой пришли и другие, совершенно безрадостные мысли. Во-первых, он стал невольным свидетелем (как говорит знакомый судмедэксперт) тяжкого преступления и теперь с милицией хлопот не оберешься. Во-вторых, "дружок", укокошивший незнакомца, где-то рядом и, может быть, еще вернется, чтобы завершить начатое. Тогда Сергей и вовсе лишний. Тем не менее, нужно что-то предпринимать. О том, чтобы тащить пострадавшего самому и речи не могло быть. Сразу начнется агония. Оставалось одно — идти в село за подмогой.
Неожиданно раненный открыл глаза. Вначале его взгляд был бессмысленным, но постепенно стал проясняться и, наконец, остановился на незадачливом лекаре.
— Кто Вас так? — сочувственно спросил Краевский.
— Как тебя зовут? — прохрипел тот в ответ.
— Сергей.
Незнакомец слабеющей рукой достал из кармана коробочку. Из нее на траву выпали две небольшие капсулы, похожие на продолговатые жемчужины. Изнутри они просвечивали перламутром.
"Импортное лекарство, — подумал Сергей. — Интересно, какой группы?"
— Положи их мне в рот, — прошептал незнакомец, теряя со-знание.
Несмотря на слабость голоса, просьба воспринималась, как приказ.
Лекарство оказало поразительный эффект. Дыхание стало глубже и ровнее, а на руке (о чудо!) пробился пульс. Взгляд вновь стал осмысленным, в нем появилась гипнотическая пронзительность. Сергей моментально ощутил себя маленьким кроликом, глядящим в глаза голодному удаву. Сопротивляясь наваждению, он попытался разорвать магнетические сети, и, кажется, ему это удалось.
— Вам нужна помощь. Но сам... сам я не смогу. Придется идти в село...
— Нет, Сергей, здесь меня не спасут. Все сейчас зависит только от тебя. Тут недалеко...
Собираясь с силами, он на время умолк.
— Но... Вам нельзя шевелиться... иначе — смерть...
— У нас есть минут двадцать... Дорогу я покажу. Ну, давай!
Уж чего-чего, а тащить раненного Сергей никак не собирался. Он представил себе картину, как тянет его по лесу, оставляя кровавый след и неизбежно измазываясь сам. И, наконец, тот "неблагодарно" кончается у него на руках... Хорошенькая перспектива! Но еще лучше материал для следствия! Ну уж нетушки! Дудки! Так дело не пойдет.
Но не зря говорят, что благими намерениями выстлана дорога в ад. Вот и на этот раз разумным мыслям не суждено было сбыться.
— Скорее! Время уходит! — торопил незнакомец.
Сергей посмотрел ему в глаза, невольно вздрогнув, и... словно в полусне, ведомый чужой волей, бросился выполнять приказ.
Воспоминания вновь тонут в тумане.
Только кровь! Везде кровь. Моя, сочащаяся из расцарапанной ладони, и его, обильно брызжущая во все стороны. Странно. Кровь незнакомца, упав на землю, бесследно исчезает. Что за мистика?
Вдруг пациент поднял правую руку, и на среднем пальце зеленым лучом блеснул перстень. Пространство взорвалось, и на том месте, где только что было пусто, в едва уловимой дымке возник перламутровый сфероид.
"Ну все, допрыгались! — подумал Сергей, — инопланетяне! Или, что еще похуже, какое-нибудь сверхновое оружие".
Еще раз сверкает луч, и жемчужина отворяет двери. Очутившись внутри сфероида Сергей опускает раненного на пол. Он вновь крайне плох — задыхается и хрипит, а невидящий взгляд устремлен в пустоту.
Но нет, до конца сознание еще не ушло. С губ срываются отдельные фразы.
— Одежду... сними с меня одежду... положи в кокон... и там... там вытащи кинжал...
Каждое слово дается ценой титанических усилий, а жизнь утекает с очередной каплей крови.
— Скорее... скорее... в кокон, зеленая кнопка... дорога... ско...
Брызнувшая изо рта струйка крови заставляет его замолчать. По лицу тенью пробегает судорога. Агония. Казалось бы, все...
Однако незнакомец удивляет еще раз. Нарушая все законы жизни и смерти, вновь приходит в сознание. Страдание и тоска в его взгляде сменяются яростно-магическим огнем, засасывающим окружающий мир.
Тонет в нем и Сергей. Мозг пронизывают тысячи невидимых игл, и тот отвечает дикой болью, длящейся, к счастью, всего несколько мгновений. Но и за это совсем короткое время в него вливается нечто извне, чудовищно огромное, непонятное и совершенно чуждое человеческой сущности... Голова раскалывается, мир гаснет...
Придя в себя, он вновь видит мучителя: стеклянные глаза с широкими зрачками, последний вдох и...
"Готов, и на этот раз бесповоротно", — констатирует свершившийся факт Сергей. Отчаянье и безнадега, обрушившись на плечи, склоняют к земле. Вот только причитать или кричать совершенно бесполезно. Никто не услышит и не придет на помощь.
"Помолиться, что ли, Богу иль дьяволу за спасение заблудшей души?"
Но Божественным провидением во всем происшедшем и близко не попахивало, да и дьявол его уже оставил, причем в самый неподходящий момент.
Печальный ход мыслей Сергея нарушило еще одно абсолютно дикое и необъяснимое событие. Тело того, кого он только что нарек дьяволом, словно обидевшись столь нелестной характеристике, стало исчезать.
Вначале, покрывшись дымкой, утратило четкие контуры. Затем, когда пелена рассеялась, просто-напросто испарилось. Ни следа крови, ни признаков плоти. И думай, что хочешь. Как сказала бы Алиса: "все чудесатие и чудесатие". Подтверждением тому, что все это не сон, была валявшаяся на полу одежда, кинжал да перстень. А в том месте, где лежала голова, остался обруч. Нет, скорей диадема, исполненная в форме обруча. Повинуясь непостижимому порыву, Сергей поднял ее с пола.
Изготовленная из неизвестного золотистого металла, испещренная то ли древними рунами, то ли загадочными микросхемами, корона была на удивление легкой и казалась живой, хранила тепло предыдущего хозяина. Спереди она была чуть пошире. Здесь ее венчали три кристалла. Два небольших, напоминавших плохо шлифованные алмазы, по бокам и один — великолепно граненый изумруд посредине. Вместе с удерживающей их оправой они выглядели, как масть "треф" в игральных картах.
Не понимая, что творит, Сергей примерил венец.
Наследство "дьявола" пришлось впору, да так, что и снять-то его уже не удалось.
Послышалось тихое жужжание, а дальше... наплыв боли и давление чуждых щупалец, сжимавших мозг. Реальность вновь рассыпалась тысячей разноцветных искорок. Сергей хотел сорвать с головы проклятую корону. Да куда там! Ее уже и след простыл. Хотя внутри, где-то глубоко под черепом, ощущалось, как она, опоясывая мозг, бесцеремонно с ним знакомится.
Краевский, стараясь не впасть в истерику, с горькой иронией в душе подвел итог:
"Вот, теперь я покойник в супермодерновом гробу, да к тому же с невидимой короной на голове! Ну и ну..."
И все же, нужно попытаться отыскать какое-то логическое объяснение тому, что случилось. Тогда, возможно, и выход найдется.
"С кем же довелось столкнуться? Если это был инопланетянин, то куда девался труп? И где его напарник? Ведь кресел-то — двое. Так же, как и приспособлений, нареченных коконами. Если же это была нечистая сила (а в том, что она существует, Сергей уже не сомневался), то угробили ее слишком уж банально. Да и зачем ей столько автоматики? Нет, не логично. И, кроме всего, позвольте спросить, что она делала в столь пустынном месте? С нашей многострадальной Родиной весьма ловко справляются и без ее вмешательства. Разве что пожаловала перенимать передовой опыт геноцида? Это, похоже, ближе к истине. Хотя, честно говоря, тоже маловероятно".
Так и не придя к какому-либо выводу, Сергей решил заняться осмотром своей тюрьмы.
Стены все того же перламутрового цвета изобиловали непонятными, но, без сомнений, имеющими значение узорами. Пульт управления представлял собой зеркальную панель, возле которой стоял небольшой столик с двумя мягкими креслами. Вдоль экрана несколькими рядами выстроились разнообразные символы. Некоторые из них равномерно флюоресцировали, другие безмолвствовали. С противоположной стороны разместилось огромное вогнутое зеркало. Поверхность его была мертва, и окружающий мир в ней не отражался. Дверь, через которую они сюда вошли, даже не угадывалась. Источников света Сергей тоже не нашел, казалось, что светятся сами стены и потолок. Большую часть свободного места занимали два "кокона", напоминавшие барокамеры.
"Итак, "жемчужина", скорее всего, служит для кратковременных путешествий. Вот только где? В космосе? В пространстве? Во времени?" — подвел итог своим наблюдениям Сергей.
Может быть, что-то подскажут другие находки?
На столике лежали совершенно непонятные, похожие на компасы приборы. Сергей недоуменно пожал плечами, вряд ли пригодятся.
Зато был предмет, увидев который, он не поверил своим глазам. Люди добрые! Ну что в столь странном месте могла делать шпага? Не удержавшись, Сергей взял ее в руки и, вспомнив соревнования по фехтованию (ведь он в прошлом был кандидатом в мастера), сделал выпад.
Резкий и стремительный клинок, сверкнув подобно молнии, со свистом рассек воздух. Его незабываемая песнь нежданной ностальгией рванула душу. Сергей будто бы услышал родную, но давно забытую мелодию, ту, что тешила сердце, ту, что когда-то была страстью, жизнью и смертью. Да и легла шпага в руку на удивление привычно. Точно так же, как художнику его кисть, а музыканту — любимая скрипка. Туманные образы шевельнулись в подсознании. Но очень быстро, лишь поманив в неведомое, подобно легкому дуновению вешнего ветерка, исчезли.
Рассматривая сделанную из серебристого металла с огромным изумрудом, венчавшим эфес, шпагу — это великолепное, аристократическое оружие минувших столетий, к тому же, несомненно, работы гениального мастера, — Сергей забыл о своих невзгодах. Почему-то вдруг показалось, что с ним не может случиться ничего плохого!
Положив шпагу на место, Сергей неожиданно ощутил, что и она не осталась безразлична к нему.
"Какая чушь! Так можно окончательно свихнуться!" — недовольно тряхнув головой и помассировав пальцами висок, ото-гнал наваждение.
Затем продолжил знакомство со своими "владениями", подошел к одежде усопшего и увидел на полу лежавший рядом перстень. Чувствуя себя мародером, обыскал одежду. Наследство увеличилось на часы "ORIENT" со сломанным браслетом и кожаный бумажник. В нем — два ключа, пластиковая кредитная карточка да небольшая пачка двадцатидолларовых купюр.
"Так что? Шпионские страсти?" — засомневался было Сергей.
Но дальше на глаза попалась стереофотография необычайно красивой женщины. Качество изображения изумляло. Чтобы создать нечто подобное, на Земле должны были пройти, в лучшем случае, десятилетия. Богиня, нахмурив брови, осуждающе поглядывала на Сергея. Время от времени менялись прическа, цвет волос и, что самое удивительное, черты лица. Лишь глаза оставались неизменно лазурными. Глубиной в океан...
"Неужто это чудо существует в природе? Так вот кто истинный наследник испарившегося демона..."
Рассматривая доллары, Сергей невесело усмехнулся: "Да, деньги лишними не бывают. Но в моем случае они совершенно бесполезны".
А вот о рюкзаке с бутербродами и пивом, оставшемся в лесу, он подумывал с тоской. Организм настойчиво требовал возмещения потраченных калорий, а воспоминание о двух бутылках "Оболони" лишь усиливало жажду. Сейчас он с удовольствием отдал бы за них всю найденную валюту.
"Что ни говори, но не всегда в деньгах счастье!" — еще раз утвердился в мысли пленник.
Ныла расцарапанная рука. Пульсирующая в ней боль нарастала. Кожа вокруг ранки вспухла, покраснела, во все стороны рассыпались паутинки воспаленных сосудов.
"Для полного счастья не хватает лишь сепсиса".
Но любопытство взяло верх, и Сергей заглянул внутрь кокона. Там он увидел лежанку с пористым, похожим на поролон, матрацом да еще небольшую панель, на которой слабо мерцали символы...
Если это не система жизнеобеспечения, то мне, похоже, труба!
Вспомнив о перстне, о его луче, Сергей принялся внимательно его рассматривать, но ничего, имевшего тайный смысл, так и не нашел. Дорогое ювелирное изделие, не более. К тому же, не его размера. Одев кольцо на средний палец, узник направил его в сторону предполагаемой двери и вначале ласково попросил:
— Сим-сим, откройся! Пожалуйста, выпусти меня отсюда. Ну что тебе стоит...
К сожалению, ничего не произошло.
— Да отворись же ты, чертов терем... твою мать! — теперь уже зло рявкнул Сергей.
То ли рука была не та, то ли заговор не подходил, но все вокруг осталось недвижимым.
Присев на краю "барокамеры", Сергей задумался. Раненная рука отекала на глазах. Черные похоронные мысли не давали сосредоточиться. Сам того не желая, он невольно гадал, какую смерть суждено принять. Наиболее вероятной казалась от жажды или заражения крови. Но проходить столь долгий путь мучений не хотелось. И Сергей рискнул. Раздевшись догола, мгновенно, пока не исчезла решимость, нырнул во чрево кокона. Мысленно простившись с жизнью, дрожащим пальцем прикоснулся к зеленому символу. Тот замерцал. Створки кокона мягко сомкнулись, послышалось едва уловимое жужжание, и он почувствовал, что засыпает.
