Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Егорка! Егорка! — Со скамейки подскочила женщина и глядя вверх, прикрыла лицо руками. — Егорка!
Ее собеседницы подскочили и загалдели. Я поднял глаза и увидел в открытом оконном проеме седьмого этажа ребенка, лет двух. Он стоял на подоконнике, держался за раму и улыбался матери.
— Ой, что делать!
— Егорка, слезай!
— Он сейчас спрыгнет!
Женщины шумели, но не производили никаких действий. Мать ребенка бросилась в подъезд. Ребенок в любую минуту мог сделать шаг вперед. Я поспешил под окна, чтобы поймать его. Бежал, подняв лицо вверх, чтобы не упустить момент падения. Из-за этого зацепился за заборчик и грохнулся в газон со всей силы. Выругался, поднялся, но уже не спешил. Я держал взгляд на детском личике и мысленно уговаривал его сделать шаг назад. И тут я почувствовал, что могу каким-то образом влиять на ребенка. Трудно описать это состояние. Между нами появился кабель, по которому я мог связаться с ребенком. Оно мне было знакомым. Тоже самое я ощутил, когда попал в тело доктора.
Мгновение, и я смотрел на мир из окна седьмого этажа. Внизу орали женщины. На газоне сидел я и вертел головой. Под ногами было несколько десятков метров бездны. Мои маленькие белые ручонки ухватились за раму. Колготки скользили по подоконнику. Я присел на четвереньки и заполз в дом. Хлопнула входная дверь и в комнату залетела с выпученными от ужаса глазами, мать ребенка.
— Егорка! — Она кинулась ко мне и изо всех сил прижала к себе.
Ее грудь вздрагивала от рыданий. Мать размазывала слезы по редкой шевелюре ребенка и причитала.
— Не стоит оставлять открытыми окна в комнатах с детьми без присмотра. — Произнес я детским картавым языком.
— Что? — Мать отстранила меня от себя и смотрела непонимающе.
С улицы раздался дикий мужской крик и рыдание. Я понял, что мне пора возвращаться. Меня дернуло назад, как будто мое сознание крепилось резинкой к телу. Я лежал на траве и еще рыдал по инерции, когда мое сознание вернулось назад. Женщины смотрели на меня со страхом и удивлением.
— Эпилептик. Я уже видела припадки.
— Нет, пены нету. Белая горячка, скорее всего.
Я встал, как ни в чем не бывало. Отряхнулся и поправился.
— Все нормально, бабы. Егорку спасли, можно идти дальше.
Под гробовое молчание я покинул их сборище. Теперь надо будет найти другой путь до остановки. Просто так этот случай они не забудут. Ноги понесли меня домой, а в голове вертелось только одна мысль, как это получилось?
Планы на вечер изменились. Я не находил себе места. Как я смог это сделать? Смогу ли повторить еще раз? Как к этому относиться с моральной стороны вопроса? Я мерил комнату шагами, а мысли диким круговоротом вертелись в голове. Неужели я могу такое? Внутри меня бурлило нетерпение. Хотелось снова выйти на улицу и попробовать еще раз провернуть трюк с переселением. Чем больше думалось об этом, тем сильнее во мне росло возбуждение. Ноги тянули меня на улицу, против разумных доводов головы. Голова все же смогла победить и не поддаться соблазну. Я еще не знал, насколько это опасно. Что если я снова застряну в чужом теле?
Я лег спать, но уснуть так и не получилось. Каждый час я вставал, кипятил чайник и медленно пил чай. Мысли в моей голове в это время были таким же горячими и полными кофеина. Я перебирал в голове подходящих для переселения людей. Лучше всего подходили бомжи. Обидно будет, если я застряну в вонючем теле с гипертрофированной печенью, а бомж, получив новое тело, радостно ускачет гадить в него с новой силой. Можно еще в ребенка. Если что-то пойдет не так, можно будет пережить еще одну полноценную жизнь. Слушать родительские нотации будет тяжело, зато к жизни будешь подготовлен гораздо лучше. Можно попробовать переселиться в молодую красивую девушку. Но застрять в ней, боже упаси. Не хватало еще испытывать когнитивный диссонанс между потребностями тела и потребностями разума. Нет, девушки потом.
В окне забрезжил рассвет. Мой мозг настолько утомился, что все же решил уснуть, наперекор кофеину и сонмищу противоречивых и настойчивых мыслей. Сон продлился часа два. Я проснулся с продолжением внутреннего диалога. Отдохнувший мозг решил, что из всех кандидатур, ребенок, самое подходящее. Во-первых, ему никто не поверит, что с ним что-то было не так. Во-вторых, это тот самый страх застрять в чужом теле. Ребенок предпочтительнее из-за того, что он еще не успел жизненным опытом подгадить себе. Посадить печень, алкоголем, наркотиками, денатуратами, сильными лекарствами и прочей гадостью, поймать венерическое заболевание, заработать сколиоз за компьютером или переломать себе кости, возомнив себя крутым руфером.
Меня интересовал механизм переселения. Если он работает с любыми людьми и по моему желанию, то передо мной открывалась такая бездна возможностей, от которой захватывало дух. Однако на ум сильнее всего лезли одни глупости. Перебраться в прямом эфире в голову Президенту и поздравить себя с днем рожденья, например. Завладеть умом знаменитой звезды и сделать ее фото голышом. А потом сдать фотографии задорого скандальному журналу. Ограбить банк, будучи его владельцем. Выписать штраф гаишнику. Отписать имущество в благотворительный фонд, будучи депутатом. Подкатить к Алене в теле крутого качка.
Нет, Алена — табу. Второй раз портить ей жизнь я не собирался. Лучше поиграть в "робингудов" для внутреннего удовлетворения и смеха. Можно было попробовать переселиться в сознание собаки или кошки. Всегда хотел увидеть мир их глазами. Что это значило видеть двести оттенков серого, или чувствовать одну молекулу запаха в кубическом метре воздуха. Застрять в животном, та еще перспектива. Неизвестно, как себя поведет собственный ум, закованный в более примитивный мозг? Хватит ли ему соображения действовать более осмысленно? Что если кот с моим разумом не сообразит, что можно вернуться назад, в привычное человеческое тело? Нет, с животными никаких контактов, по крайней мере, до тех пор, пока я не научусь пользоваться своей способностью как следует.
Большая ложка растворимого кофе на кружку кипятка привела меня в рабочее состояние. Где-то внутри ощущался тремор мышц, как от кофеинового передоза. Я свалил это на волнение. Оделся в осеннее и вышел в прохладное хмурое утро. Народ массово покидал дома. Забирался в машины, спешил на остановки, вел детей за руку в детский сад. Я покинул пределы своего двора. Нашел неподалеку от дома детскую площадку между домами. Сел на скамейку в стилизованной под кораблик беседке и стал ждать "жертву". Пропустил отца с дочерью. Они мило общались, и я не смог влезь в их отношения. Мне показалось это жутко невежливым. К тому же я не хотел застрять в теле девочки.
Прошли еще несколько родителей с детьми. Одни спешили, другие были слишком хороши для меня. Я понял, что все не так просто с моей способностью. Мораль была для меня серьезным препятствием, ограничивающим мой выбор "жертвы". Из-за дома показалась женщина яркой куртке и с такими же яркими губами. Она вела за руку мальчика лет шести. Тот упирался и хныкал.
— Ты обещала мне машинку, если я пойду в садииииик. — Гундосил ребенок и всячески замедлял ход.
Мать дергала его и с упорством танка тащила за собой.
— Вечером приду за тобой с машинкой. — Пообещала она.
— Ты врееееешь. Ты мне вчера обещаааалаааа, а сама не купилаааа! — Мальчик подогнул ноги и упал на колени, испачкав штаны о дорогу.
— Гордей, прекрати. Мама из-за тебя опаздывает на работу.
Тут моя мораль молчала. Мелкий паскудник не вселил мне никаких сомнений. Сердце волнительно забилось. Я попытался вспомнить свои ощущения, помогающие создать связь. Это был провод, по которому мой разум переходил в чужое тело. Я смотрел на ребенка через иллюминатор в борту корабля-беседки и мысленно представлял между нами, как между двумя столбами, висит провод. Сконцентрироваться не получалось. Не было мотивирующей необходимости, как в случае с доктором, или с тем ребенком на окне. Единственной мотивацией сейчас было любопытство. Надо было дать ему безграничную волю. Я представил, как моя способность изменит мою жизнь, наполнит ее радостным разнообразием и захотел этого всей душой.
Прием помог. Я почувствовал связь и отпустил свой ум. Короткое по времени состояние перехода, и я оказался в теле мальчика. Мамаша крепко держала мою ладонь. Я замолчал и послушно пошел рядом. Даже подпрыгнул, как обычно делают дети.
— Не надо машинку. Ничего не надо. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Мама. — Я поднял глаза мальчика вверх, чтобы оценить реакцию матери.
Мамаша остановилась. В ее взгляде замерло непонимание и удивление. Честно признаться, это был стеб, но я понял, что дал маху. Глаза матери начали увлажняться.
— Гордей, я обязательно куплю сегодня машинку. — Она зачем-то поправила куртку на мне.
Из беседки-кораблика раздался мужской крик.
— Мамаааа!
Я развернулся и увидел себя, выбегающего из беседки. Эксперимент закончился. Я закрыл глаза и резинка, соединяющая меня с телом, дернула назад. В себя пришел на бегу и чуть не упал через детские качели.
— Мамааааа! — Это уже орал ребенок.
Его мамаша переводила взгляд с меня на сына. Я развернулся и спешно пошел в другую сторону. Мне открылась новая сторона способности. Я не просто селился в чужом теле, а обменивался разумом. Ребенок оказался в моем теле и побежал к маме. Выходило, что моя способность имела ограничения такого плана. Глупо было надеяться, что ты получаешь безраздельную власть без всякого противовеса. Вот он груз, ограничивающий свободу. Ты контролируешь чужое тело, а чужой разум твое. Преимущество только в том, что ты к этому готов, а человек потеряет время, прежде, чем осознает, что случилось.
Из приятного, в чем я смог окончательно утвердиться, стало понимание, что переселение для меня не представляет сложности. Я поверил, что смогу без проблем оказаться в любом теле. С учетом новых знаний следовало выработать стратегию переселения. Мне больше не было так волнительно. Чувство страха перед неизведанным прошло, осталось чистое любопытство и острое желание попробовать еще раз.
Я отключил телефон, потому что не собирался работать. Как можно было вообще сравнивать работу и то, что я открыл в себе? Я долго думал, как назвать одним словом обмен сознаниями и решил, что слово "нырок" подойдет. По ощущениям оно очень напоминало резкий нырок в воду. Надо было так же задержать дыхание и прыгнуть в другую среду. За готовкой обеда я размышлял о том, как и где мне осуществить новый "нырок".
В своем спальном районе я уже наследил порядочно. Еще несколько таких случаев и бдительные жители сдадут меня санитарам. Нужно было отправляться в центр города, но в относительно безлюдное неприметное место, где люди не видят друг друга регулярно. Как же поступить с теми, кто окажется в моем теле? Я хоть и не очень любил свое тело, но вложил в него достаточно сил и привык к нему, и не очень хотел, чтобы его испортили в порыве неконтролируемой самоидентификации.
Сегодня я больше не выходил на улицу. Мне казалось, что я попробую нырнуть в кого-нибудь против своей воли. Это было похоже на искушение моих первых дней в теле Антона алкоголем. Тогда моя сила воли работала на одной волне с разумом, а теперь мой разум был на другой стороне. Ему хотелось пробовать новые ощущения. Шестое чувство, или интуиция смогли удержать меня в четырех стенах, наперекор всем искушениям и дала возможность лучше подготовиться к новому нырку.
Я сидел в парке, жевал гамбургер и невзначай высматривал новую жертву. У меня на коленях, перевернутой вниз надписью, лежала картонная табличка. Надпись гласила: "Будьте спокойны, не делайте резких движений, досчитайте до ста и все станет, как было". Мне казалось, что человек, оказавшийся в совершенно непонятной ситуации, обязательно воспользуется единственным советом, который будет у него перед глазами.
Мимо прошел жиробас в костюме и с портфелем. Нет, в него я не хотел нырять. Даже в прохладную погоду у него на лице выступил пот. Пусть тащит свою тушу дальше. Следом прошла группа студентов. Тощие, с редкими бороденками, сутулые и шумные. Нет, такой наркотик не для меня. Потом, ко мне на скамейку подсела старушка. Я бросил на нее любопытный взгляд, а она поняла его как-то по-своему. Зыркнула на меня из-под очков и ушла. Мне показалось, что она попыталась изобразить виляние бедрами, чтобы я понял, чего лишился. Жуть. В старушку переселюсь, когда решу свести концы с жизнью.
И тут на дорожке передо мной показались две изумительные красотки, как Инь и Янь, ослепительная блондинка и роковая брюнетка. Они увлеченно болтали между собой и совсем не обращали ни на кого внимания. Меня задело такое игнорирование, а их красота пробудила сильное любопытство. В женщин я еще не нырял в новом понимании этого слова. Одно дело трогать их снаружи, и совсем другое ощущать их изнутри.
Я выбрал брюнетку. Волнение все равно появилось, но оно совсем не помешало соединению с ней. Ощущение связи было физически ощутимым. Я дождался, когда девушки уйдут за поворот зеленой ограды, чтобы брюнетка не могла видеть себя моими глазами, и сделал нырок.
— ... Прикинь, а он думает, что это он решает встречаться нам или нет, идиот. Зазнался, дальше некуда. Вечером сегодня же пошлю его подальше. Не умеет ценить, не надо, пусть с уродинами встречается.
Я вклинился в эмоциональную тираду, произнесенную блондинкой. Смотреть на другую женщину глазами женщины совсем другое дело. Очарование ослепительной внешностью сразу пропало. То ли недостаток тестостерона, то ли еще какие-то причины. Зато меня задел этот женский шовинизм.
— От таких жаб, как ты любому лучше держаться подальше. Лет через десять, когда будешь выглядеть как переспелая груша, начнешь одолевать его в Одноклассниках, ныть и жаловаться на судьбу, упрашивать о встречах. Но ты уже будешь никому не нужна и протухнешь в одиночестве.
— Ленка! — Блондинка выставилась на меня. — Ты чего, дура! Ты скажи мне, он чё, тебе нравится? Ааа, поняла, у вас уже что-то было? Скотина! — Блондинка замахнулась и ударила меня сумочкой.
Цирк надо было заканчивать. Наверняка, брюнетка уже подходила к сотне. Я резко прижал к себе блондинку, умудрившись правой рукой прижать ее грудь, и поцеловал ее в губы. Секунду любовался ошеломительным эффектом, и резко вернулся назад в свое тело. Я не стал проверять, что сталось с подругами. Сам себя отругал за эмоциональный поступок, который мог стоить разрыва отношений между людьми. Брюнетка, надо сказать, внимательно отнеслась к просьбе на табличке. Себя я застал с картонкой перед глазами, в абсолютно адекватном состоянии.
Мне стало весело от хулиганской выходки. Этой бесподобной парочке давно пора было опуститься на землю. Богини, рожденные из пены. Отскреби пальцем слой боевой раскраски, а под ним бледная невыразительная плоть и точно такой же невзрачный разум. Может быть, я был не прав, и это во мне говорила мужская гордость. Черт с ними, моральное удовлетворение я получил.
Я продолжил высматривать себе новую жертву. Наверное, я вел себя как-то подозрительно, потому что патруль, который прошел мимо меня, пару раз, очень внимательно рассматривал меня. Я уже не так сильно походил на алкоголика, чтобы меня можно было принять за попрошайку. Скорее всего, им показалась подозрительной картонка у меня на коленях. Я видел, как в головах патруля генерируется повод докопаться до меня. Чтобы не дать их мысли дозреть, я поменял место. Перебрался вглубь парка. Там находились останки деревянной композиции на старинную русскую тему деревянного зодчества. Народу здесь ходило гораздо меньше, но обстановка была более располагающей.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |