Не в себе

Давайте начистоту, большинство из нас не считают себя счастливыми. Одни прикидываются ими, другие врут, что счастливы, третьи совсем не скрывают, а иные еще и гордятся своей несчастной долей. Не редко, счастье осознается в прошедшем времени. Спустя много лет, заработав новые проблемы, человек оглядывается назад и понимает, что был счастлив. Я не расскажу вам о своем рецепте счастья, напротив, я поделюсь с вами историей, как я потерял себя. В буквальном смысле.

Задачка для читателя: в одной комнате находятся два человека, Сергей и Маша. Сергей обладает невероятной способностью обмениваться сознанием. То есть, он может запросто оказаться в теле Маши, а Маша в этот момент переселится в тело Сергея. Так вот, кто же будет Сергей в теле Маши, а кем будет Маша в теле Сергея? Читатель наверняка воскликнет, что душа первична, и Сергей останется Сергеем, несмотря на пышную грудь, а Маша будет юной девушкой, несмотря на... Отчасти, они будут правы. Для сознания Маши и Сергея внутреннее ощущение не сильно изменится. Но люди будут воспринимать только их тело, и по-прежнему будут думать, что тело Сергея, это и есть Сергей, а тело Маши и есть Маша. И вот этот наждак внешнего отношения постепенно сотрет восприятие собственного "я". Откуда я это знаю? Знаю.

Противный ледяной осенний дождь промочил насквозь всю мою одежду. Даже сквозь сильное опьянение чувствовался озноб, сотрясающий мышцы снизу доверху. Бессильная ярость, обида, помноженная изрядным количеством спиртного, завели меня в совершенно незнакомый район города. Уличного освещения здесь не было, и только свет из окон домов помогал мне не натыкаться на бордюры, столбы и не попадать в большие лужи. Последнее было не важно, я и так был мокрым насквозь.

Больше темноты меня слепила ярость. Перед глазами замерла картинка, на которой я видел свою Алену рядом с другим парнем. Это был нокаут, прямой в челюсть, сбивший меня с ног. Я мог ожидать чего угодно от своей девушки, истерики, выяснения отношений, но только не циничной демонстрации своей измены. Она как будто ждала меня, чтобы я точно увидел их поцелуй. Она знала, как я отнесусь к этому и сделала именно так, чтобы у меня не осталось никаких вопросов по поводу ее поступка. Я был уверен, что она подобрала первую попавшуюся кандидатуру на роль нового парня, чтобы показать его мне. Зачем она это сделала?

Я был родом из деревни. Мои родители не дали мне абсолютно ничего, что помогло бы мне закрепиться в жизни, кроме отменного здоровья и правильно работающих мозгов. Отец, перед тем, как я отправился в город, сказал мне, что молодость это время глупостей, и надо успеть их совершить, чтобы не жалеть об упущенном времени в старости. Я полагаю, что под глупостью он понимал нестандартные решения необходимые для удовлетворения собственных амбиций. Мне повезло, что я сразу начал общаться с правильными людьми, в среде которых главным критерием была финансовая успешность. Они дополнили меня, и дальше я пошел по жизни самостоятельно.

К окончанию вуза у меня уже было успешное дело, которое за несколько лет превратилось в хороший бизнес. Баннеры с моей рекламой висели на самых дорогих перекрестках в городе. Всё, чего я добился, я был обязан самому себе. Я имел право ценить свое дороже, чем мои сверстники, получившие кусок бизнеса от своих родителей. И мне кажется, что в какой-то момент меня настигла гордыня. Жизнь меня слегка шлепала по щекам, чтобы я пришел в себя, но я игнорировал ее сигналы.

Однажды, в мою жизнь вошла девушка Алена. Мы познакомились на презентации одного проекта. Я сразу заприметил ее. Она была очаровательной. Светленькая, с большими глазами, пухлыми губами и добродушной улыбкой. В ее внешности сочетались уют, сексуальность и ум. Девушка была не в своей тарелке, и это было прекрасным поводом познакомиться с ней.

Мы начали дружить. Как только я понял, что Алена влюбилась в меня, сразу включил ее в список своей, честно заработанной собственности. Пока наши отношения были свежи, она терпела это. Но и этому пришел конец. Ей надоело быть моей беспрекословной собственностью, а я не мог поступиться. И вот результат, мне влепили прямым в челюсть. Жизнь приберегла для меня самый доступный способ объяснить, что я заигрался.

Редкие вспышки молний выхватывали из темноты блестящую полосу мокрой дороги. Очередная вспышка осветила прямоугольные силуэты мусорных баков. Я чуть не наткнулся на них в темноте. Баки оказались весьма кстати, меня начало мутить. Я ухватился за скользкий край бака и нагнулся над ним. Вонь из него спровоцировала спазм и меня тут же вырвало. Потом еще несколько раз. Силы покинули меня. Мне не хотелось никуда идти. Я сел на бордюр и привалился к баку. Челюсти отбивали чечетку, перед глазами все плыло, и мне было так плохо, что смерть в этот момент могла бы показаться настоящим спасением.

Сквозь шорох дождя я услышал собачий рык. Кажется, кто-то посчитал меня конкурентом на территории, где можно перекусить. Во вспышке молнии я увидел мокрого оскалившегося пса с опущенным хвостом. Сквозь пелену алкоголя, я почувствовал, что он очень мне не понравился. Молния, отразившаяся в его глазах, напугала меня. В них сверкнула какая-то потусторонняя злоба. Готов поклясться, что когда его морду озарила очередная вспышка, я разглядел пену вокруг его пасти. Пес сделал полукруг возле меня и совершенно неожиданно бросился на меня и укусил за ногу. Я пнул его изо всех сил, но промахнулся. Я поскользнулся и упал, больно ударившись головой. Мне показалось, что удар выбил у меня искры из глаз, но на самом деле это была молния, ударившая в железный бак.

Я вывалился из своего тела, стоял рядом и смотрел на умирающего себя. Мне было спокойно. Я ждал, когда человек, по имени Денис Коротков умрет, чтобы его душа отправилась в другой мир. К бакам подъехал автомобиль. Мужик выскочил из него и прикрываясь курткой от дождя, подбежал к багажнику, чтобы вынуть мусор. Он почти наступил на мое тело, вскрикнул и полез за телефоном. Спаситель дождался "скорую", перепоручил меня врачам и только тогда уехал. А я оказался в светлом салоне реанимационного автомобиля. Мое тело дымилось. Кожаные ботинки на ногах обгорели настолько, что спеклись с плотью ног.

К груди приложили дефибриллятор и я снова оказался Денисом Коротковым. Я пришел в сознание, но у меня не было сил открыть глаза. Я только слышал, что со мной происходит. Машина остановилась, меня спустили с нее и покатили. Каждая кочка отдавалась болью в теле. Открылись двери, и в нос ударил сильный запах санитарии. Сквозь закрытые веки пробегали желтые пятна ламп.

— Денис Коротков. Двадцать шесть лет. Поражение молнией. Обгорание тканей — не меньше пятидесяти процентов. Ботинки прижарились к пяткам насмерть. Думаю, если бы мы хватились немного позже, то и везли бы его уже в морг. — Произнес женский голос.

— Вот и покатал бы подольше. Так видно, что не жилец. Время только тратить на него. — Ответил уставший мужской голос.

Я все слышал, несмотря на то, что находился почти без сознания. Предложение врача, клявшегося когда-то клятвой Гиппократа, показалось мне настолько бесчеловечным, что хотелось пнуть его. Но тело мне не повиновалось. Однако, меня приняли и покатили дальше. Я почувствовал, как меня снова перекладывают. Мужской голос, которому я испортил отдых, бубнил что-то недовольное под нос. Поодаль слышались два девичьих голоса, стеснявшиеся возразить мужчине вслух. Они были на моей стороне.

Я почувствовал, как мне на лицо надели маску, и подали живительный кислород. В локтевой сгиб грубо воткнулась игла. Я хотел возразить, но не смог даже пошевелить языком. Через минуту мне стало гораздо легче. Мысли о смерти отступили, и я снова захотел жить.

— Типичная ситуация, когда медицина бессильна. Мы можем только продлить агонию. Вы, как будущие врачи, должны иметь мужество поступить так, как это делаю я. Если смерть неизбежна, то и откладывать ее не имеет смысла. Всё равно пациент ничего не чувствует.

Врач, который был обязан спасти меня, приговорил к смерти. Он перекрыл мне кислород и капельницу. Не знаю, как у меня это получилось. Я просто захотел, чтобы доктор осознал каково это понимать, что ты сейчас отдашь богу душу. Не имея возможности повелевать своим телом, я смог только открыть глаза и заглянуть прямо в душу доктора. То, что произошло дальше трудно объяснить с точки зрения прагматичного понимания мира. Моя душа перелетела в тело доктора, а душа доктора, за секунды до смерти — в мое. Доктор умер в моем теле, а я навсегда лишился своего.

Какое-то время я не мог понять, что случилось. Стоял, как вкопанный, и смотрел на свои руки, которые были руками доктора. Смотрел на покрывающееся пятнами свое недавнее физическое вместилище, на двух девушек в медицинских халатах, испуганно смотрящих на меня. И жуткая мысль потихоньку начала прокрадываться в мое сознание. Она была настолько невероятной, что я долго не мог принять ее.

— Он умер? — Спросила девушка. — Вам плохо?

Я встрепенулся, как будто испугался. Мой взгляд в этот момент наверное был красноречивее любых слов. В нем застыл страх, неопределенность и полное непонимание. Девушки боком попятились к выходу. Они не сводили с меня глаз. Открыли дверь и выпорхнули в коридор.

— Склеился доктор. — Произнес голос.

— Синдром палача. — Добавил второй.

Я не помню, сколько времени пребывал в прострации. Бесконечное количество раз подходил к зеркалу, чтобы убедится, что на меня смотрит незнакомое лицо. Как будто забывал об этом, и через несколько секунд у меня возникала потребность посмотреться еще раз, чтобы убедиться, что это не так. Наконец, до меня стала доходить вся драматичность ситуации, в которой я оказался. Я, уже и не я, а этот пожилой мужчина, со следами нездорового образа жизни на лице. Пришлось взять себя в руки, чтобы перестать совершать однообразные бесполезные движения.

Все еще пребывая в состоянии уверенности, что я сплю, или нахожусь в бреду, и скоро все станет на свои места, я все же сделал кое-что осмысленное. Забрался в карманы своего недавнего тела и вынул из них бумажник, телефон, ключи от дома и автомобиля. Документы положил назад в карман, вряд ли теперь они были нужны мне. Едва я это сделал, как в коридоре раздались шаги и в реанимационное отделение вошел мужчина в белом халате.

— Антон, практикантки сказали, что тебе плохо? — Спросил он, пристально глядя в глаза.

— Да, я чуть не потерял сознание. Похоже на микроинфаркт. — Соврал я чужим голосом.

— Бухать меньше надо. — Мужчина подошел к моему мертвому телу и попробовал открыть веки. — Завотделением сказал, чтобы ты шел домой. Я сам сделаю отчет по этому жмуру.

— Его зовут Денис Коротков. — Оскорбился я.

— Да пофиг, иди уже.

Попытки вернуться к прежней работе ни к чему не привели. А потом я понял, что и сам не хочу возвращаться к ней. Доктор оказался одиноким пьяницей и мне, помимо душевной травмы, досталась еще и борьба с этой тяжелой зависимостью. Свой бизнес, путем телефонных манипуляций, я передал знакомому, которому доверял. Автомобиль и часть денег передал родителям, как единственным наследникам. Мне было тяжело видеть их горе, но представляться сыном в шкуре их ровесника я считал совсем неприемлемым. У меня были еще две сестры, которые могли облегчить утрату.

Своевременно обналиченные деньги я потратил на покупку квартиры в спальном районе. Новую жизнь я решил начать с чистого листа. Мое новое имя было Антон Курков. Я выглядел старше, чем мне было на самом деле. Мой возраст по документам едва перевалил за сороковник, но на вид мне было за пятьдесят. Первой целью для меня в новом теле поставил создание условий для него, чтобы пожить как можно дольше. Случайность и так укоротила мой век, и нужно было попытаться выжать максимум из этого. А может быть, случайность добавила мне лишнего?

Работу я выбрал самую, что ни на есть простую. Устроился грузчиком по объявлению. Мне звонили из всех окрестных магазинов, когда требовалось помочь с разгрузкой. На жизнь хватало. Физическая нагрузка способствовала избавлению от алкогольной зависимости. Месяц за месяцем я менялся внешне, возвращая новому телу большее соответствие с календарным возрастом. Вроде бы все было хорошо, но мысли о том, что жизнь обошлась со мной слишком круто, не давали покоя.

Прошел год с того дня, как умерло мое тело и я решил навестить свою могилу. На кладбище попал ближе к вечеру. У плиты лежали несколько букетов свежих цветов, трава подстрижена и приведена в порядок. Родители и сестры уже побывали здесь, а может быть и кто-нибудь с прежней работы.

— Извините. — Из-за спины раздался знакомый голос.

Позади меня стояла Алена. Она подошла совершенно бесшумно.

— Вы знали Дениса? — Спросила она.

— Да, работали вместе. — Я едва нашелся, что соврать.

— Я положу цветы. — Она показала глазами, что хочет, чтобы я освободил ей проход.

— Ой, извините. — Я отошел в сторону.

— Оставьте меня одну, я хочу поговорить с Денисом. — Попросила Алена.

Мне стало жарко и холодно одновременно, и больше всего хотелось сказать, что я и есть Денис. Странно, но тело сорокалетнего мужика испытывало те же чувства к Алене, что и молодое тело Дениса. Напрашивается вывод, что любовь, это никакая не химическая зависимость, а истинно душевный выбор. Я отошел в сторону, чтобы не слышать о чем Алена будет разговаривать с моей душой, хотя, признаться, отдал бы многое, чтобы услышать. Алена была все так же хороша. Я видел, как ее белокурая головка качается вслед за срывающимися с губ фразами, как она трет платком глаза и понимал, какую непростительную глупость я совершил тогда, когда возомнил ее своей собственностью. Я все еще был влюблен в нее, но теперь и подумать не мог, чтобы подступиться к ней. Жалкий старый грузчик, с дряблым телом, мешками под глазами и без всякого желания быть лучшим из лучших. Но как мне было приятно, что она меня не забыла.

Алена прошла мимо меня, прикрыв заплаканное лицо. А я не смог ничего сказать от волнения. Долго смотрел ей вслед, сквозь искривившуюся картинку, вызванную лишней влагой в глазах. Нет, я уже не был Денисом Коротковым, это фантом прежней личности жил во мне, наделяя старыми желаниями и воспоминаниями.

Еще до наступления постоянных холодов случилось событие еще раз перевернувшее мою жизнь с ног на голову. Мне хотелось, чтобы я снова оказался на ногах, но жизнь каким-то чудесным образом умела проделывать со мной такие вещи, после которых я долго не мог придти в себя.

Моя популярность, как ответственного и неутомимого грузчика разошлась дальше района моего проживания. В тот день я возвращался на автобусе с очередной работы. В кармане были деньги, а в душе зрел план на вечер, что-то типа хорошего ужина и просмотра фильма. Да, я нашел в простых вещах много хорошего. Маленькие радости заряжали меня не хуже большого банковского счета.

Я вылез из переполненного автобуса, поправил свернувшийся набок свитер, пригладил растрепавшуюся шевелюру и пошел в сторону дома. Вечер был теплым. Солнце едва коснулось крыш девятиэтажек. Народ, чувствуя приближение скорых холодов, высыпал на улицы. Я шел мимо шумных ребятишек, мимо лавочных шахматистов, мимо парочек и кучкующейся молодежи. У подъездов, на скамейках, сидели старушки и женщины. Они одновременно общались между собой и успевали рассматривать любого, кто проходил мимо.

— Егорка! Егорка! — Со скамейки подскочила женщина и глядя вверх, прикрыла лицо руками. — Егорка!

Ее собеседницы подскочили и загалдели. Я поднял глаза и увидел в открытом оконном проеме седьмого этажа ребенка, лет двух. Он стоял на подоконнике, держался за раму и улыбался матери.

— Ой, что делать!

— Егорка, слезай!

— Он сейчас спрыгнет!

Женщины шумели, но не производили никаких действий. Мать ребенка бросилась в подъезд. Ребенок в любую минуту мог сделать шаг вперед. Я поспешил под окна, чтобы поймать его. Бежал, подняв лицо вверх, чтобы не упустить момент падения. Из-за этого зацепился за заборчик и грохнулся в газон со всей силы. Выругался, поднялся, но уже не спешил. Я держал взгляд на детском личике и мысленно уговаривал его сделать шаг назад. И тут я почувствовал, что могу каким-то образом влиять на ребенка. Трудно описать это состояние. Между нами появился кабель, по которому я мог связаться с ребенком. Оно мне было знакомым. Тоже самое я ощутил, когда попал в тело доктора.

Мгновение, и я смотрел на мир из окна седьмого этажа. Внизу орали женщины. На газоне сидел я и вертел головой. Под ногами было несколько десятков метров бездны. Мои маленькие белые ручонки ухватились за раму. Колготки скользили по подоконнику. Я присел на четвереньки и заполз в дом. Хлопнула входная дверь и в комнату залетела с выпученными от ужаса глазами, мать ребенка.

— Егорка! — Она кинулась ко мне и изо всех сил прижала к себе.

Ее грудь вздрагивала от рыданий. Мать размазывала слезы по редкой шевелюре ребенка и причитала.

— Не стоит оставлять открытыми окна в комнатах с детьми без присмотра. — Произнес я детским картавым языком.

— Что? — Мать отстранила меня от себя и смотрела непонимающе.

С улицы раздался дикий мужской крик и рыдание. Я понял, что мне пора возвращаться. Меня дернуло назад, как будто мое сознание крепилось резинкой к телу. Я лежал на траве и еще рыдал по инерции, когда мое сознание вернулось назад. Женщины смотрели на меня со страхом и удивлением.

— Эпилептик. Я уже видела припадки.

— Нет, пены нету. Белая горячка, скорее всего.

Я встал, как ни в чем не бывало. Отряхнулся и поправился.

— Все нормально, бабы. Егорку спасли, можно идти дальше.

Под гробовое молчание я покинул их сборище. Теперь надо будет найти другой путь до остановки. Просто так этот случай они не забудут. Ноги понесли меня домой, а в голове вертелось только одна мысль, как это получилось?

Планы на вечер изменились. Я не находил себе места. Как я смог это сделать? Смогу ли повторить еще раз? Как к этому относиться с моральной стороны вопроса? Я мерил комнату шагами, а мысли диким круговоротом вертелись в голове. Неужели я могу такое? Внутри меня бурлило нетерпение. Хотелось снова выйти на улицу и попробовать еще раз провернуть трюк с переселением. Чем больше думалось об этом, тем сильнее во мне росло возбуждение. Ноги тянули меня на улицу, против разумных доводов головы. Голова все же смогла победить и не поддаться соблазну. Я еще не знал, насколько это опасно. Что если я снова застряну в чужом теле?

Я лег спать, но уснуть так и не получилось. Каждый час я вставал, кипятил чайник и медленно пил чай. Мысли в моей голове в это время были таким же горячими и полными кофеина. Я перебирал в голове подходящих для переселения людей. Лучше всего подходили бомжи. Обидно будет, если я застряну в вонючем теле с гипертрофированной печенью, а бомж, получив новое тело, радостно ускачет гадить в него с новой силой. Можно еще в ребенка. Если что-то пойдет не так, можно будет пережить еще одну полноценную жизнь. Слушать родительские нотации будет тяжело, зато к жизни будешь подготовлен гораздо лучше. Можно попробовать переселиться в молодую красивую девушку. Но застрять в ней, боже упаси. Не хватало еще испытывать когнитивный диссонанс между потребностями тела и потребностями разума. Нет, девушки потом.

В окне забрезжил рассвет. Мой мозг настолько утомился, что все же решил уснуть, наперекор кофеину и сонмищу противоречивых и настойчивых мыслей. Сон продлился часа два. Я проснулся с продолжением внутреннего диалога. Отдохнувший мозг решил, что из всех кандидатур, ребенок, самое подходящее. Во-первых, ему никто не поверит, что с ним что-то было не так. Во-вторых, это тот самый страх застрять в чужом теле. Ребенок предпочтительнее из-за того, что он еще не успел жизненным опытом подгадить себе. Посадить печень, алкоголем, наркотиками, денатуратами, сильными лекарствами и прочей гадостью, поймать венерическое заболевание, заработать сколиоз за компьютером или переломать себе кости, возомнив себя крутым руфером.

Меня интересовал механизм переселения. Если он работает с любыми людьми и по моему желанию, то передо мной открывалась такая бездна возможностей, от которой захватывало дух. Однако на ум сильнее всего лезли одни глупости. Перебраться в прямом эфире в голову Президенту и поздравить себя с днем рожденья, например. Завладеть умом знаменитой звезды и сделать ее фото голышом. А потом сдать фотографии задорого скандальному журналу. Ограбить банк, будучи его владельцем. Выписать штраф гаишнику. Отписать имущество в благотворительный фонд, будучи депутатом. Подкатить к Алене в теле крутого качка.

Нет, Алена — табу. Второй раз портить ей жизнь я не собирался. Лучше поиграть в "робингудов" для внутреннего удовлетворения и смеха. Можно было попробовать переселиться в сознание собаки или кошки. Всегда хотел увидеть мир их глазами. Что это значило видеть двести оттенков серого, или чувствовать одну молекулу запаха в кубическом метре воздуха. Застрять в животном, та еще перспектива. Неизвестно, как себя поведет собственный ум, закованный в более примитивный мозг? Хватит ли ему соображения действовать более осмысленно? Что если кот с моим разумом не сообразит, что можно вернуться назад, в привычное человеческое тело? Нет, с животными никаких контактов, по крайней мере, до тех пор, пока я не научусь пользоваться своей способностью как следует.

Большая ложка растворимого кофе на кружку кипятка привела меня в рабочее состояние. Где-то внутри ощущался тремор мышц, как от кофеинового передоза. Я свалил это на волнение. Оделся в осеннее и вышел в прохладное хмурое утро. Народ массово покидал дома. Забирался в машины, спешил на остановки, вел детей за руку в детский сад. Я покинул пределы своего двора. Нашел неподалеку от дома детскую площадку между домами. Сел на скамейку в стилизованной под кораблик беседке и стал ждать "жертву". Пропустил отца с дочерью. Они мило общались, и я не смог влезь в их отношения. Мне показалось это жутко невежливым. К тому же я не хотел застрять в теле девочки.

Прошли еще несколько родителей с детьми. Одни спешили, другие были слишком хороши для меня. Я понял, что все не так просто с моей способностью. Мораль была для меня серьезным препятствием, ограничивающим мой выбор "жертвы". Из-за дома показалась женщина яркой куртке и с такими же яркими губами. Она вела за руку мальчика лет шести. Тот упирался и хныкал.

— Ты обещала мне машинку, если я пойду в садииииик. — Гундосил ребенок и всячески замедлял ход.

Мать дергала его и с упорством танка тащила за собой.

— Вечером приду за тобой с машинкой. — Пообещала она.

— Ты врееееешь. Ты мне вчера обещаааалаааа, а сама не купилаааа! — Мальчик подогнул ноги и упал на колени, испачкав штаны о дорогу.

— Гордей, прекрати. Мама из-за тебя опаздывает на работу.

Тут моя мораль молчала. Мелкий паскудник не вселил мне никаких сомнений. Сердце волнительно забилось. Я попытался вспомнить свои ощущения, помогающие создать связь. Это был провод, по которому мой разум переходил в чужое тело. Я смотрел на ребенка через иллюминатор в борту корабля-беседки и мысленно представлял между нами, как между двумя столбами, висит провод. Сконцентрироваться не получалось. Не было мотивирующей необходимости, как в случае с доктором, или с тем ребенком на окне. Единственной мотивацией сейчас было любопытство. Надо было дать ему безграничную волю. Я представил, как моя способность изменит мою жизнь, наполнит ее радостным разнообразием и захотел этого всей душой.

Прием помог. Я почувствовал связь и отпустил свой ум. Короткое по времени состояние перехода, и я оказался в теле мальчика. Мамаша крепко держала мою ладонь. Я замолчал и послушно пошел рядом. Даже подпрыгнул, как обычно делают дети.

— Не надо машинку. Ничего не надо. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Мама. — Я поднял глаза мальчика вверх, чтобы оценить реакцию матери.

Мамаша остановилась. В ее взгляде замерло непонимание и удивление. Честно признаться, это был стеб, но я понял, что дал маху. Глаза матери начали увлажняться.

— Гордей, я обязательно куплю сегодня машинку. — Она зачем-то поправила куртку на мне.

Из беседки-кораблика раздался мужской крик.

— Мамаааа!

Я развернулся и увидел себя, выбегающего из беседки. Эксперимент закончился. Я закрыл глаза и резинка, соединяющая меня с телом, дернула назад. В себя пришел на бегу и чуть не упал через детские качели.

— Мамааааа! — Это уже орал ребенок.

Его мамаша переводила взгляд с меня на сына. Я развернулся и спешно пошел в другую сторону. Мне открылась новая сторона способности. Я не просто селился в чужом теле, а обменивался разумом. Ребенок оказался в моем теле и побежал к маме. Выходило, что моя способность имела ограничения такого плана. Глупо было надеяться, что ты получаешь безраздельную власть без всякого противовеса. Вот он груз, ограничивающий свободу. Ты контролируешь чужое тело, а чужой разум твое. Преимущество только в том, что ты к этому готов, а человек потеряет время, прежде, чем осознает, что случилось.

Из приятного, в чем я смог окончательно утвердиться, стало понимание, что переселение для меня не представляет сложности. Я поверил, что смогу без проблем оказаться в любом теле. С учетом новых знаний следовало выработать стратегию переселения. Мне больше не было так волнительно. Чувство страха перед неизведанным прошло, осталось чистое любопытство и острое желание попробовать еще раз.

Я отключил телефон, потому что не собирался работать. Как можно было вообще сравнивать работу и то, что я открыл в себе? Я долго думал, как назвать одним словом обмен сознаниями и решил, что слово "нырок" подойдет. По ощущениям оно очень напоминало резкий нырок в воду. Надо было так же задержать дыхание и прыгнуть в другую среду. За готовкой обеда я размышлял о том, как и где мне осуществить новый "нырок".

В своем спальном районе я уже наследил порядочно. Еще несколько таких случаев и бдительные жители сдадут меня санитарам. Нужно было отправляться в центр города, но в относительно безлюдное неприметное место, где люди не видят друг друга регулярно. Как же поступить с теми, кто окажется в моем теле? Я хоть и не очень любил свое тело, но вложил в него достаточно сил и привык к нему, и не очень хотел, чтобы его испортили в порыве неконтролируемой самоидентификации.

Сегодня я больше не выходил на улицу. Мне казалось, что я попробую нырнуть в кого-нибудь против своей воли. Это было похоже на искушение моих первых дней в теле Антона алкоголем. Тогда моя сила воли работала на одной волне с разумом, а теперь мой разум был на другой стороне. Ему хотелось пробовать новые ощущения. Шестое чувство, или интуиция смогли удержать меня в четырех стенах, наперекор всем искушениям и дала возможность лучше подготовиться к новому нырку.

Я сидел в парке, жевал гамбургер и невзначай высматривал новую жертву. У меня на коленях, перевернутой вниз надписью, лежала картонная табличка. Надпись гласила: "Будьте спокойны, не делайте резких движений, досчитайте до ста и все станет, как было". Мне казалось, что человек, оказавшийся в совершенно непонятной ситуации, обязательно воспользуется единственным советом, который будет у него перед глазами.

Мимо прошел жиробас в костюме и с портфелем. Нет, в него я не хотел нырять. Даже в прохладную погоду у него на лице выступил пот. Пусть тащит свою тушу дальше. Следом прошла группа студентов. Тощие, с редкими бороденками, сутулые и шумные. Нет, такой наркотик не для меня. Потом, ко мне на скамейку подсела старушка. Я бросил на нее любопытный взгляд, а она поняла его как-то по-своему. Зыркнула на меня из-под очков и ушла. Мне показалось, что она попыталась изобразить виляние бедрами, чтобы я понял, чего лишился. Жуть. В старушку переселюсь, когда решу свести концы с жизнью.

И тут на дорожке передо мной показались две изумительные красотки, как Инь и Янь, ослепительная блондинка и роковая брюнетка. Они увлеченно болтали между собой и совсем не обращали ни на кого внимания. Меня задело такое игнорирование, а их красота пробудила сильное любопытство. В женщин я еще не нырял в новом понимании этого слова. Одно дело трогать их снаружи, и совсем другое ощущать их изнутри.

Я выбрал брюнетку. Волнение все равно появилось, но оно совсем не помешало соединению с ней. Ощущение связи было физически ощутимым. Я дождался, когда девушки уйдут за поворот зеленой ограды, чтобы брюнетка не могла видеть себя моими глазами, и сделал нырок.

— ... Прикинь, а он думает, что это он решает встречаться нам или нет, идиот. Зазнался, дальше некуда. Вечером сегодня же пошлю его подальше. Не умеет ценить, не надо, пусть с уродинами встречается.

Я вклинился в эмоциональную тираду, произнесенную блондинкой. Смотреть на другую женщину глазами женщины совсем другое дело. Очарование ослепительной внешностью сразу пропало. То ли недостаток тестостерона, то ли еще какие-то причины. Зато меня задел этот женский шовинизм.

— От таких жаб, как ты любому лучше держаться подальше. Лет через десять, когда будешь выглядеть как переспелая груша, начнешь одолевать его в Одноклассниках, ныть и жаловаться на судьбу, упрашивать о встречах. Но ты уже будешь никому не нужна и протухнешь в одиночестве.

— Ленка! — Блондинка выставилась на меня. — Ты чего, дура! Ты скажи мне, он чё, тебе нравится? Ааа, поняла, у вас уже что-то было? Скотина! — Блондинка замахнулась и ударила меня сумочкой.

Цирк надо было заканчивать. Наверняка, брюнетка уже подходила к сотне. Я резко прижал к себе блондинку, умудрившись правой рукой прижать ее грудь, и поцеловал ее в губы. Секунду любовался ошеломительным эффектом, и резко вернулся назад в свое тело. Я не стал проверять, что сталось с подругами. Сам себя отругал за эмоциональный поступок, который мог стоить разрыва отношений между людьми. Брюнетка, надо сказать, внимательно отнеслась к просьбе на табличке. Себя я застал с картонкой перед глазами, в абсолютно адекватном состоянии.

Мне стало весело от хулиганской выходки. Этой бесподобной парочке давно пора было опуститься на землю. Богини, рожденные из пены. Отскреби пальцем слой боевой раскраски, а под ним бледная невыразительная плоть и точно такой же невзрачный разум. Может быть, я был не прав, и это во мне говорила мужская гордость. Черт с ними, моральное удовлетворение я получил.

Я продолжил высматривать себе новую жертву. Наверное, я вел себя как-то подозрительно, потому что патруль, который прошел мимо меня, пару раз, очень внимательно рассматривал меня. Я уже не так сильно походил на алкоголика, чтобы меня можно было принять за попрошайку. Скорее всего, им показалась подозрительной картонка у меня на коленях. Я видел, как в головах патруля генерируется повод докопаться до меня. Чтобы не дать их мысли дозреть, я поменял место. Перебрался вглубь парка. Там находились останки деревянной композиции на старинную русскую тему деревянного зодчества. Народу здесь ходило гораздо меньше, но обстановка была более располагающей.

Люди проходили мимо меня в основном неинтересные, типичные. Смотреть на мир из их тела не даст мне никакого кайфа, наоборот, приумножит уныние. Я видел их взгляд, отрешенный, сконцентрированный на своих проблемах. Сам был таким. Всегда смотрел внутрь себя, ничего не замечал вокруг, кроме явного мнения о собственной персоне. Хотел, чтобы все меня уважали, и чуть ли не закатывали глаза от восторга. Это тот самый Денис Коротков, миллионер в двадцатилетнем возрасте? Боже, я хочу от него ребенка! Я как будто имел право судить себя со стороны. Тот Денис Коротков и я сегодняшний не были одной и той же личностью. На мне был тяжелый отпечаток нового тела, значительно поменявший взгляды на жизнь.

— Э, обсос, притормози, спросить надо. — Чей-то настойчивый голос вывел меня из раздумий.

Через зелень плотных кустов я увидел, как компания хулиганов нагнала очкастого хлюпика. У него не было никаких шансов против наглых парней с кривыми ухмылками. Они, уже с видом полного превосходства, предвкушали представление. Главного в банде сразу можно было отличить от остальных. Он был самым крупным и его голос был громче всех. Настоящий лидер обезьяньей стаи, хоть "в мире животных" показывай.

— Дай телефон позвонить. — Главный протянул руку не ожидая сопротивления.

Очкарик послушно полез в карман. Парни напрашивались на мой выход. Я забрался в разрушенный сруб башенки, сел на белый песок внутри и взял картонку в руки. Мой взгляд нащупал сквозь щель в бревнах личность главаря. Из-за того, что я искренне этого хотел, связь появилась сразу. Бревна перед глазами сменились испуганным лицом очкарика. У меня в руках лежал его телефон.

— Так, парни, планы меняются. Забирай свой телефон. — Я протянул его несчастному "ботану". — Вот тебе еще и мой телефон. — Я достал из кармана телефон главаря. — И еще дам тебе денег на питание. Больно ты дохлый. — Я достал из другого кармана несколько мелких купюр и протянул парню.

— Не надо, спасибо. Я не возьму. — Он начал отказываться.

— Бизон, ты чё? Нахрена ты это делаешь? — Удивился парень из шайки.

— Всё нормально. С этой минуты никакого гоп-стопа. Я услышал голоса в голове, и они мне сказали больше этим не заниматься. У нас теперь новый план.

— Отдавать свое? — Не унимался "мой" товарищ.

— За мной. — Приказал я и ринулся сквозь заросли парка.

Банда послушалась и побежала за мной. Я выбежал на асфальтированную дорожку как раз перед патрулем. Парни выбежали следом и стали за моей спиной. Патруль озадаченно остановился.

— Короче, кабаны, это наша территория. — Произнес я нагло. — Валите отсюда, пока вас не отмутызгали! Мы настроены решительно. Этот парк будет или наш, или ничей. Если хотите, я назову его вашими именами. Посмертно.

Позади меня раздался топот убегающих товарищей. Патруль медленно выходил из ступора. Мне пора было возвращаться.

— Извините, мне пора. — Произнес я и вернулся в свое тело.

Поймал себя на бегу, чуть не врезавшись в фонарный столб. Нервишки у главаря были ни к черту. Издалека донеслись удары и крики. "Гоп-стоп наоброт" — подумал я, представляя, как резиновая дубинка охаживает бока дерзкого хулигана. После такой терапии у него не будет ни банды, ни желания промышлять легким разбоем.

Я вернулся за своей картонной табличкой. Её эффективность можно было оценить, как пятидесятипроцентную. С девушкой прокатило, а с хулиганом нет. На сегодня приключений было достаточно. Можно было идти домой, чтобы в спокойной обстановке поразмышлять над сегодняшними "нырками".

После ванны меня одолела такая слабость, что я решил предаться мыслям в постели. В голове пульсировала кровь, как метроном, отстукивая удары. Кажется, меня снова начала одолевать гордыня. Мне хотелось думать, что я стал неким вариантом супермена, уникальным человеком с необычной способностью. Я мог повелевать преступником, мог предотвратить самоубийство, мог оказаться в теле продажного судьи, да много чего мог. И самое интересное, о чем я раньше не думал, это то, что я стал фактически бессмертным. Тела можно было менять сколько угодно, и делать это было просто, как поменять пальто на куртку. Отдаешь старое дряхлое тело, а взамен берешь новенькое, с иголочки. Только как быть с тем, кому достанется твое дряхлое тело? Он этого, скорее всего, не заслужил.

Можно наказывать таким манером малолетних преступников. Но кто я, чтобы наказывать? Хрен с ним, с бессмертьем. Оставим эту идею на потом. Никто еще не возвращался с того света, чтобы пожаловаться на плохую загробную жизнь. Мне хотелось, чтобы о моем даре не узнал никто, поэтому совершать благородные поступки во благо общества нужно было очень осмотрительно. Мне неприятна была мысль, что мной могут заинтересоваться всякие государственные органы и попытаются поставить меня к себе на службу. Миссия одинокого волка мне была больше по душе. А так ли я одинок?

Внезапная догадка заставила меня подскочить с кровати. Я включил компьютер и вышел в интернет. Прежде, чем набрать запрос, активировал программу, мешающую отследить мой "айпишник", на случай излишнего любопытства со стороны таких же одаренных как я, или спецслужб. Долго думал, как правильно написать запрос, "обмен сознаниями", или "обмен душами". В моем случае нематериальная субстанция личности означала одно и то же. Набирал запрос и стирал. То не нравился порядок слов, то мне становилось страшно. В эти минуты нерешительности я понял, как мне сильно хочется сохранить свой дар в секрете. Как хочется быть абсолютным уникумом, но одновременно хочется узнать о себе от таких же, как я.

В итоге я написала в строке браузера такой запрос: "Мой друг говорит, что умеет переселять свой разум в чужое тело". Походило на заголовок статьи в желтой прессе. С придыханием ждал, когда интернет раскроет мне тайну необычных способностей. Мировая паутина выдала мне кучу схожих названий с разными ссылками. Я открыл их и убедился, что это одна и та же статья. Ничего похожего на мой случай она не описывала. Там были эксперименты с трепанацией черепа и прочие хирургические вмешательства. Такое ощущение, что статью украли из старинного журнала, когда писалась история про Франкенштейна.

Открыл еще несколько ссылок. Все было о другом, не похожем на мой случай. Маги, потомственные чародеи, целители упражнялись в убеждении наивных потребителей их услуг. Они предлагали переселить сознание в тело любимого человека, в пропавшего члена семьи и даже умершего предка. Не понятно, что можно было увидеть разложившимися глазами в сгнившем гробу. Видимо, тайны времени тоже входили в список их услуг по умолчанию.

Не могу сказать, что я разочаровался. Нет, судя по обилию глупости, мировому хранилищу информации неведом был мой случай. Я даже успокоился. Приятно все-таки считать себя уникальным случаем. Раз так, займусь приятным занятием, планированием возможных личностей, в которых я хотел бы переселиться.

Вот тут меня ждала неожиданная засада. Мой выбор, стоило мне немного отвлечься, автоматически перескакивал на красивых девушек. Мне как-будто хотелось стать телевизионным ведущим в прямом эфире и отмочить что-нибудь смешное. Прервать свой монолог, читаемый с телесуфлера и с серьезной миной произнести: "К Земле летит огромный разумный астероид, столкновение неизбежно, погибнут все, кто не докажет теорему Пифагора". Это должно быть смешно всем, кроме ведущего и тех, кто поверит в мой бред. Я представлял себе шум вокруг этого и строил цепочку событий вызванных розыгрышем, и она каждый раз заканчивалась тем, что я переселялся в тело красотки, чтобы полюбоваться ею. Каждый раз, как пацан в гиперсексуальном возрасте.

Мне стало ясно, что пока я не испробую это, мои размышления будут заканчиваться одной и той же мыслью. Как сделать это технически? Времени нужно было больше, чем для рядового хулиганства. Значит, мое тело следовало каким-то образом обездвижить и избавить от криков. Я представил себя со связанными руками и ногами и с кляпом из старых носок во рту. Слишком сложно. Мне надо выбрать подходящую красотку, а бегать в ее поисках связанным, у меня не получится. Похищать девушку я не собирался. Любое насилие было противно моим принципам. К тому же, она запомнила бы меня, а я мечтал остаться анонимом для всех.

Мне подумалось о наручниках. Это была хорошая идея, пристегивать себя на время переноса сознания. Ключ от них прятать в обувь, под пятку, или еще в какое-нибудь потайное место, неизвестное постороннему разуму. Никому в голову не придет бегать по парку со скамейкой в руке. Еще бы придумать, как заставить молчать. В голову лезли разные идеи, начиная от маски, как у Ганнибала Лектора, до транквилизаторов, превращающих мое тело в растение. Все не то, слишком заметно и подозрительно для толпы.

Идея с наручниками плотно обосновалась в моей голове. Откладывать на потом ее я не стал. Рядом с домом находился магазин интимных товаров "Дизайр", где я рассчитывал их приобрести. В моем случае, применение их было почти тем же. Наручники ограничивали свободу ради забавы.

В таком заведении я был впервые и сразу же почувствовал себя первоклассником. У прилавка, сложив груди на стеклянную витрину с мазями и примочками, стояла отбеленная женщина лет тридцати пяти. Груди лезли из декольте наружу. Ее взгляд выражал корпоративную вежливость, но в уголках губ замерла ирония. Я почувствовал, что ей очень интересно знать, с чем пожаловал очередной клиент. Наверняка, скучно на этой работе ей не было. Она отклеила перси от витрины и приняла рабочую стойку.

Мой взгляд обежал витрины в поисках искомого. Честно признаться, богатый ассортимент интимных вещей не способствовал концентрации внимания. Продавец меня поняла.

— Могу я вам чем-нибудь помочь? — В свой голос она добавила томных ноток, как будто собиралась помочь чем угодно.

— Я ищу наручники. Они есть у вас? — Простодушно спросил я.

— А как же, вы правильно сделали, что обратились к нам. — Продавщица исчезла под прилавком на секунду и снова показалась, но уже с коробкой в руках. — Какие угодно, для самых разных целей. Вот эти... — Она вытянула из коробки самые обыкновенные наручники, — Для тех, кто любит доминировать. — Ее взгляд скользнул по мне, чтобы понять реакцию. — Эти, с опушкой, наоборот.

— Простите, мне надо, чтобы они были крепкими, чтобы мужика под центнер пристегнуть. — Я взял обычные наручники в руки и придирчиво их осмотрел. — Хлипкие какие-то?

— Извините, я не сразу по вам поняла, что вы..., ну..., из этих, простите, из голубков.

Мне стало смешно.

— Нормальный я, точно не из голубков. Мне для другого дела.

— Ой, простите. — Белые щеки продавщицы заалели. — Вот, у нас есть штатные наручники для полиции.

— Беру.

— Дисконтную карту оформить вам?

— Нет, вряд ли я появлюсь у вас еще когда-нибудь.

— Со следующего месяца у нас акция на...

— Нет. — Оборвал я резко.

Отдал деньги и вышел из магазина. Неуютно мне было в нем, как черту в церкви. Ладно, пять минут позора и наручники у меня. Теперь надо было опробовать их в деле. Вид наручников придавал моим мыслям садо-мазохистский оттенок, как будто это не я придумал для них забаву, а они сами управляли моими мыслями, направляя их в нужное русло. Мимо меня прошла пожилая женщина с сумками и подозрительно посмотрела. На полицейского я точно не был похож. Пришлось убрать наручники в карман.

Ночь, лучшее время для темных дел. В те давние времена, начинавшие мне казаться выдумкой, когда я работал в большом и светлом офисе, у меня была слабость, ежевечерние прогулки вдоль главной исторической улицы города. Перед сном мне нравилось пройтись вдоль освещенных окон ресторанов, кафе, поздних магазинов, купить по дороге сока и спрятавшись в тени, наблюдать за людьми.

У меня было любимое место. Ажурная чугунная ограда, которой было не меньше сотни лет, служила мне наблюдательным пунктом. Стена дома, закрывала меня от света фонарей, а старый разлапистый клен создавал совсем непроницаемую тень. Я хорошо помнил тогда ощущение, будто я наблюдаю за людьми из другого измерения. Они проходили мимо меня, останавливались, просто разговаривали, шутили, выясняли отношения и ругались, не подозревая, что не одни. В какой-то мере это был вуайеризм, но во времена многочисленных и неистребимых телевизионных шоу за стеклом, эту часть характера можно считать абсолютной нормой.

После покупки наручников я не пошел домой. Ноги сами понесли меня в то потайное место. Осенний день закончился рано, и к тому времени, когда я достиг его, на город опустилась ночь. По старой привычке купил свежий сок. Его стоимость неприятно удивила меня. Она осталась прежней, но с зарплатой грузчика его можно было позволить себе раз в неделю. Обходя стороной шумные толпы студентов, скидывающихся мелочью из своих "дырявых" карманов на выпивку, я дошел до "наблюдательного пункта". Он был свободен. До сих пор никому в голову не пришло в голову использовать это место с той же целью, что и я.

Раньше, я подкладывал под зад папку с бумагами, чтобы не запачкать одежду, а теперь мог свободно сесть на ограду, не парясь о таких мелочах. Заранее припрятал ключ от наручников в ботинок, пристегнул одну руку к ограде и стал ждать, вытягивая из бумажного стакана густой сок. "Добыча" не замедлила появиться.

Молодая пара медленно шла в сторону бульвара. Они оживленно общались, и вскоре мне стал слышен их разговор. Судя по возрасту им было не больше двадцати. Парень рассказывал о своих делах, а девушка каждый раз восклицала что-то в стиле: "да ты что?", "не может быть?". На самом деле я почувствовал, что она ждет от возлюбленного совсем других действий, и моя уверенность только усилилась, когда девушка потянула парня в тень. Это был прямой намек, что пора прекратить разговоры и заняться другим делом. Юноша намек то ли не понял, то ли не решался взять быка за рога. Он говорил, говорил, говорил, как будто обрел дар красноречия.

Даже мне надоело слушать его болтовню, и я дал себе разрешение вмешаться в процесс. Связь возникла мгновенно. Я оказался в теле юноши на полуслове, на нем же и замолк. Взял девушку под талию и нежно привлек к себе. Она только этого и ждала. Увлекаться не стал, сразу вернулся назад. Испуганный разум юноши что-то успел пробубнить моими устами. Я успел захватить характерные причмокивания.

— Ой, здесь кто-то есть. — Испуганно и громко прошептала девушка.

— Да? — Раздался удивленный голос парня.

Представляю, что у него сейчас творилось в голове.

— Пошли отсюда. — Предложил он.

Парочка ушла. У меня осталось приятное ощущение поцелуя на губах и чувство выполненного долга. Парень быстро забудет то, что с ним произошло. Когда человек не может объяснить необъяснимое, он старается это забыть. Через пару дней он будет считать себя опытным мачо, присвоив все лавры победителя. А его девушка и не поймет подмены.

Осенняя погода брала свое. Днем было тепло, но в ночь начало подмораживать. Я был одет легко. Морозный воздух пробирался под мою ветровку, а холодный сок морозил меня изнутри. Я решил, что на сегодня достаточно одного "нырка". Завтра, оденусь теплее и тогда займусь этим делом плотнее. Отстегнул себя от забора и направился к свету. Из-за стены вышли двое мужчин, и в одном я узнал своего работника, из отдела продаж. Он шел рядом с моим прямым конкурентом.

Меня не заметили. Мягко ступая, я снова углубился в тень. Моя бывшая работа меня уже не касалась. Я доверил ее хорошему человеку и забыл, не имея ни малейшего желания возвращаться к ней. Но с другой стороны, я желал Виталию процветания, а здесь налицо был сговор за его спиной. Быстренько пристегнувшись наручником к ограде, даже не вспомнив про ключ, я создал мост с конкурентом.

— ... мы участвуем в тендере и скорее всего победим, но мне с этого ничего не упадет, кроме премии. У меня брат в госзаказе, и он может сделать так, чтобы гарантированно победила ваша фирма. — Мой работник решил подставить свою фирму, ради личной выгоды.

— Я понял. Сколько он хочет за это? — Спросил я.

— Да, пустяки, пятерку ему и два мне.

Работник, я не помнил его имя, пытливо посмотрел на меня. Два миллиона, за посреднические услуги и предательство. Мне захотелось втащить ему прямым в челюсть. За нашими спинами раздался невнятный вой и ругательство. Похоже, проснулся рассудок предателя в моем теле. Я вернулся назад. Руку в наручнике резанула острая боль. Похоже, этот идиот пытался вырваться.

Отсюда я не видел, что произошло дальше. Наверняка, возникло непонимание между заговорщиками. Как бы там не вышло между ними, я решил предупредить Виталия о "крысе" в его фирме. Вечер прошел на редкость продуктивно. Я помог юноше

перебороть робость и выявил предателя. Можно было считать, что я набирал хорошие дела перед тем неблаговидным поступком, который задумал.

Мысль о красотке, которой я смогу распоряжаться некоторое время, не давала мне покоя. Я чувствовал себя мальчишкой с избытком гормонов, но сил отказаться от задуманного у меня не было. Почему я до сих пор не исполнил задуманное? Дело было в технической стороне вопроса. И табличка, и наручники не сильно годились для продолжительного удержания чужого разума в моем теле. Только представьте орущего сорокалетнего мужика, бегающего с выпученными глазами. Такому прямая дорога в дурдом. Хотя для меня стены не преграда, повторюсь, что я привык к новому телу и морально не способен скакать из тела в тело, оставляя за собой сумасшедших, заявляющих, что они совсем не те люди, за которых их все принимают.

Во время работы и отдыха я думал о том, как осуществить задуманное. Нужно было сделать так, чтобы девушка ничего не подозревала, или почти ничего. Постепенно в голове нарисовался план, который я посчитал рабочим. Он был простым и в то же время правдоподобным. Мне нужно было завлечь пьяную девушку к себе домой, а дальше, дело техники. Утром она должна была проснуться с больной головой, совершенно не помня, что было накануне. Я знал такие места, где чаще обычного встречались красивые девушки, склонные хорошо выпить.

Такси доставило меня в полночь к клубу "Кик эсс". Я оделся так, как по-моему представлению должен был выглядеть богатый сорокалетний хлыщ. Тонкое пальто, непременный шарф на шее в несколько мотков, классическая обувь, блистающая свежей полировкой и какой-нибудь тяжелый парфюм, отдающий грузом лет и большим жизненным опытом.

На входе стоял фейс-контроль. В прежние времена я проходил здесь не задерживаясь. Меня знала в лицо каждая собака. Встав в конце короткой очереди я вдруг осознал, что выгляжу очень инородно в толпе молодых людей. На меня с любопытством посматривали девушки, а парни с чувством превосходства. Мне было плевать. Я мог стать любым из них, и это давало мне право отвечать таким же превосходством.

Очередь дошла до меня. Я сразу уловил скепсис во взгляде охранника, быстро переметнулся ему в голову и сгреб его руками ничего не понимающее собственное тело.

— Проходи, не задерживайся. — Буркнул я и вернулся назад.

Пока громила мотал головой, моя фигура скрылась за дверями клуба. По ушам ударили басы, завибрировали все органы в теле. Кажется, печени музыка нравилась меньше всего. Раньше, когда я приходил сюда в легком подпитии, меня заводила ритмичная музыка. А сегодня я понял, что не смогу выдержать ее слишком долго.

Ноги понесли меня к барной стойке. Я сел на стул и дождался, когда бармен обратит на меня внимание. Он намеренно игнорировал меня, принимая за неплатежеспособного клиента. У меня были с собой деньги. Я держал некоторый неприкосновенный запас, оставшийся от прошлой жизни. Пришлось им воспользоваться. Я полез в кошелек, чтобы бармен это увидел. Мой жест правильно активировал его.

— Что будете? — Выкрикнул он.

— Сделай какой-нибудь коктейль, но без алкоголя, мне нельзя, понимаешь? — Я перегнулся через стойку и выкрикнул ему в ухо, демонстративно приложив указательный палец к своему горлу.

Бармен понимающе кивнул. Он принял меня за закодированного, кем я по сути и был. Он двинул мне бокал с коктейлем, а я протянул ему тысячную купюру и жестом показал, что сдачи не надо. Сам, незаметно оглядел зал, чтобы увидеть, поймалась ли жертва на мою хитрость. За столиком, справа от меня сидела компания из трех девиц, две черненькие и одна блондинка, и кажется, блондинка заметила мою щедрость.

Она была хороша. Молодость придавала чертам ее лица очаровательную припухлость. Она не была худышкой, но и полной ее назвать было нельзя. В моем понимании, она была в той самой пропорции, которая вызывала усладу и глазам и рукам, если доведется пощупать. Девушка пару раз стрельнула в меня глазами. Я сделал вид, что заметил это. Попросил у бармена очередной бокал с безалкогольным коктейлем и снова не взял сдачу.

Блондинка совсем потеряла интерес к своим подругам. Они что-то оживленно ей рассказывали, жестикулировали, но по девушке сразу было видно, что она их не слушает. Девушка поднялась из-за стола и под изумленные взгляды подруг направилась в мою сторону. Я оценил ее фигуру в облегающих джинсах. Тонкая талия, широкие, в пределах разумного, бедра. Блондинка умела пользовалась тем, чем ее одарила природа. Половина зала следила за колебаниями ее бедер и ягодиц.

— Простите, у вас не занято? — Спросила она, глядя мне прямо в глаза.

Я чуть не замешкался. Ее смелость сбила меня с толку. Кто она была? Молодая алкоголичка, мечтающая о бесплатной выпивке? Клофелинщица, гастролирующая с бандой по городам? Любительница секса с непостоянными партнерами? Череда мыслей проскочила у меня в мозгу за одну секунду. Кто бы она не была, меня это не остановит. Ее типаж очень подходил для моих целей.

— Свободно. Чем вас угостить? — Спросил я, как можно расслабленнее.

— Виски с колой. — Произнесла она громко, в сторону бармена.

Тот сразу кинулся исполнять заказ.

— А мне повтори того же. — Попросил я. — Как вас зовут? — Обернулся к девушке.

— Кристина. — Ответила она.

— Красивое имя, очень приятно. А меня — Константин, можно Костя.

— Очень приятно, Костя. Давай, сразу на ты.

— Давай.

— Чем занимаешься? — Кристина сразу влепила в лоб вопрос, из которого хотела сделать для себя определенные выводы.

— Раньше занимался медициной, а теперь познал дзен и занимаюсь метафизикой. Специалист в области реинкарнаций.

— Как интересно. Расскажи.

Кристина приготовилась слушать. Нам как раз подали коктейли. Ночной клуб, такое место, где люди помимо того за чем пришли, любят еще и представиться теми, кем почти не являются, или тем, кем хотели бы быть. Здесь каждый менеджер становится зам директора, а то и директором, а кто и владельцем. Художники непременно выставляются в Лувре, драчуны дерутся один против десяти, а красавицы все проходили в финал конкурсов красоты, как минимум российского масштаба. Причем, все знают, что врут, но таковы правила. Кристина тоже сделала вид, будто пытается мне поверить.

— Тебе было скучно с подругами? — Спросил я.

— Тоска. Они такие курицы. Это же я их вывожу в свет, чтобы они присмотрелись к парням, а они себя так ведут, что к ним никто не подходит. Честно тебе скажу, я ни одному парню не позавидую которые свяжутся с ними. Десять минут общения и хоть вены режь.

— Да? — Удивился я. — А по виду, обыкновенные девчонки.

— Всё, Костя, еще не хватало, чтобы они присуст..., притсутст..., блин, короче, ну их нахер, расскажи мне о своей метафизике.

— Метафизика, это наука, о законах духовного мира. Ученые считают ее лженаукой, но они неправы.

— Да ты что? Ты как этот, как монах с Тибета? Как его там, Далай-Лама?

— Не веришь?

— Ну, как-то так, прямо с порога не верится. Ты чему научился, мысли читать? Телекинез? Испуг заговаривать? — В голосе Кристины звучал сарказм.

Хоть я и привирал, но меня задело ее неверие.

— Вот смотри, скажи мне какую бутылку заставить бармена взять с полки.

— Бейлиз. — Кристина смотрела на меня так, будто знала, что обман сейчас вскроется.

— Следи за барменом. Внимательно. — Предупредил я.

Девушка отвернулась. Я быстро соединился с барменом, развернулся и взял с полки бутылку с ликером, поставил ее на стойку и вернулся в свое тело. Сознание бармена не успело за это время ничего испортить. Кристина обернулась в мою сторону, когда я был уже в себе. Мой взгляд был равнодушен.

— Это совпадение? — Теперь в ее голосе не было такого сарказма.

— Пустяки. Тебе повторить? — Я заметил, что ее бокал пуст. — Бармен!

Бармен подошел к нам и бросил на меня подозрительный взгляд. Я никак не отреагировал на него.

— Повторите девушке. — Попросил я и небрежно бросил тысячную купюру на стойку.

— А что ты еще можешь? — Кристина спросила веселее, будто выпрашивала фокусы у фокусника.

— Смотри, вон тот парень в синем костюме. Он сейчас помашет тебе.

— Не ври.

-Смотри на него.

Я нырнул в тело парня, попавшего в клуб прямиком из эпохи стиляг. Увидел его глазами Кристину и себя, нервно озирающегося по сторонам. Помахал девушке и послал воздушный поцелуй. И сразу вернулся.

— Подставной? — Спросила Кристина.

— Нет, случайный.

— Давай, выберу я. — Она еще не поверила. Осмотрела зал, и показала мне на культуриста в обтягивающей майке. — Можешь того?

— Легко.

Культурист был настоящим "нарциссом", напрягал бицепсы, и собирал взгляды. Я сразу понял, каково это иметь такое накачанное тело. Меня как будто засунули в скафандр, ограничивающий движения. Я нашел взглядом Кристину, ждущую результат, помахал ей рукой, подергал накачанными грудными мышцами и в довершение спектакля, поиграл бицепсами. Вернулся сразу же, как заметил, что мое тело начало показывать признаки беспокойства.

— Каково? — Спросил я.

— Блин, Костя, впечатляет, хотя я уверена, что это фокус.

— Метафизика и никаких фокусов. Повторить? — Я кивнул в сторону пустого бокала.

— Надоело виски с колой, давай с самбукой что-нибудь полыхнем.

— Как скажешь.

— А бармен может сам догадаться, что нам нужно?

— Не знаю. Позови его.

Я нырнул в бармена на пару секунд, только, чтобы задать вопрос:

— Может быть, вы хотите коктейль с самбукой?

Кристина захлопала в ладоши. Бармен замешкался.

— Да, давайте нам с самбукой. — Повторил я для него.

Работа всегда помогала в непонятных ситуациях. Бармен бросил в мою сторону осторожный взгляд, после чего с двойным рвением приступил к приготовлению коктейля. Кристина находилась в щенячьем восторге. Ее белые щечки раскраснелись, глаза блестели. Они слушала меня очень внимательно, несмотря на то, что я местами сильно привирал. Демонстрация чудес и алкоголь превратили ее в самую благодарную слушательницу, что у меня были. Еще пара крепких коктейлей и Кристина была готова ехать со мной, чтобы в спокойной обстановке упражняться в метафизических практиках.

— А тантрический секс тебе знаком?

После этого вопроса я понял, что можно вызывать такси.

Кристина принимала мои попытки поддержать ее. Девушка набралась до состояния, когда простой подъем по лестнице вверх, превратился для нее в настоящее испытание. Лестница была без перил, и я пару раз удержал ее от падения вниз. Мы вышли на улицу.

— Это, на чем поедем? Где твой Ягуар? — Еле выговорила Кристина.

— Поедем на такси. Я не сажусь за руль пьяным.

— А что, у такого дяди нет водителя?

— Нет.

— Сама вижу. Все богатые дяди с водителями, толстые.

Подъехало такси. Я сел вместе с девушкой на заднее сиденье. Кристина продержалась минуту. Ее голова упала мне на плечо. Девушка засопела. Я вдыхал запах ее чистых волос, смешанный с дорогим парфюмом и легким перегаром. Эта смесь запахов ассоциировался у меня с собственной молодостью и легкомыслием.

Машина подъехала к моему дому. Я рассчитался с водителем и осторожно разбудил Кристину. Она сонно потянулась и выбралась из машины. Ночная прохлада вызвала у нее озноб. Девушка обхватила себя руками. Я скинул с себя пальто и набросил его ей на плечи.

— Это что за клоповник? Куда ты меня привез, метафизик? — Спросила она подозрительно.

— Я здесь живу. Нормальный дом.

— Ладно, веди.

Мы вошли в квартиру. Я включил свет. Девушка осмотрела мои апартаменты одним глазом.

— Хоромы. Наверно еще Иван Васильевич Грозный здесь жил. На кол сажал, кого попало.

Кристина без сил опустилась на пуфик. Попыталась снять с себя обувь, но чуть не упала.

— Эй, кавалер, помоги, не видишь, дама устала?

Мне пришлось помочь ей разуться. Губы девушки расползлись в улыбке превосходства.

— Зачет. Посмотрим, на что еще способна твоя..., — Кристина очертила круг над головой, — Метафизика.

Она попыталась встать самостоятельно с пуфика, но не смогла. Я помог ей подняться. Нечаянно зацепил её грудь.

— Ууу, горяч, как мальчик. — С трудом выговорила девушка.

В тот момент я понял, как сильно отвык от женщин, что на самом деле, прикосновение к груди вызвало во мне подростковую страсть. Я провел девушку в спальню. Уложил на кровать. Кристина и не сопротивлялась. Включил ей телевизор.

— Может быть, принести тебе выпить?

Кристина посмотрела на меня одним глазом. Сейчас ей хотелось только одного, спать.

— Короче, физик, если ты имеешь на меня планы, то мне нужен крепкий кофе. Если, ты хочешь поговорить со мной, давай я буду тихо лежать и слушать тебя.

— Пойду, принесу кофе.

Я подумал, что девушка должна думать обо мне, как о старом кобеле, поэтому надо было показать ей свою настойчивость. Кофе у меня был растворимый, поэтому я скоро вернулся с двумя чашками на подносе. Кристина спала, открыв рот и по-хозяйски разбросав конечности по моей кровати. Я поставил поднос на тумбочку, выключил основной свет и включил бра.

Рассмотрел девушку с разных ракурсов. Даже в таком виде она была привлекательна. У меня даже ладони вспотели от предвкушения. Сейчас я смогу совершить задуманное. Вынул из шкафа "зеркалку", наследство от прошлой жизни. Положил ее на прикроватную тумбочку. Выключил свет и закрыл окна ночными шторами. Полная темнота была залогом успеха. Сам разделся и лег под одеяло, накрывшись с головой.

Связь установилась быстро, но я не стал нырять сразу. Дождался, когда сон начнет меня одолевать. Как только понял, что проваливаюсь в него, нырнул в тело девушки.

Разбудил меня истеричный мужской крик и удары по щекам. Голова трещала, как с похмелья. Я открыл глаза и увидел себя, испуганного. Мое тело снова накинулось на меня.

— Что это? Как это вообще? Тварь, ты что наделал! Урод, скотина верни меня назад!

Я понял, какую глупость совершил, переселившись в тело пьяной девушки. Мое сознание не смогло проснуться в нем. Я тут же все вернул на место. Головная боль сразу прошла, но в горле саднило.

— Ай! — Кристина схватилась за голову. — Тварь, как ты это сделал?

— Прости, Кристин, сам не пойму, как получилось.

— Это все твои эксперименты с метафизикой? Уммм, как болит голова. Таблетка от головы есть?

— Есть, сейчас принесу.

Я принес таблетку и стакан воды.

— Скажи, Костя, я ведь не дура, такого в природе быть не может? Как я оказалась в этом безобразном мужике? — Взяла у меня таблетку и стакан. — Никакого побочного эффекта не будет?

— Нет, обычный анальгин. Тебе показалось, ничего не было. Это похмельный синдром, отягощенный коктейлями.

— Ааааа! Поняла. Просто какой-то немолодой мужчина решил реализовать необузданные фантазии, и призвал на помощь потусторонние силы. Захотелось побывать в теле молодой и красивой девушки. Фотик для этого приготовил. Потом несчастная Кристина увидела бы кучу фоток в интернете обнаженной себя? — Кристина схватила фотоаппарат, включила его и стала пролистывать фотографии. — Нету. Удалил уже? Скинул, куда надо?

— Нет, Кристин, ничего такого я не делал.

— Во все это просто не верится, особенно с такого похмелья. Я ухожу и забываю про этот случай, как про страшный сон.

Она расстегнула ширинку, посмотрела себе в штаны, проверила бюстгальтер.

— Короче, магистр, если я найду хоть какое-то доказательство твоих извращенных действий, ты сядешь надолго.

— Мой разум свободен от физических оков.

— Извращенец.

Кристина вышла в коридор. Я прошел за ней следом.

— Уйди, видеть тебя не хочу.

— И чаю не попьете.

— Я у тебя даже дышать боюсь.

Она рыкнула и выскочила в подъезд. После ее ухода я понял, какую глупость совершил. Прокололся по полной. Она этого никогда не забудет. Настроение испортилось. Столько времени готовился и все впустую. С другой стороны, я понял, что больше не хочу пользоваться свои даром ради таких глупых поступков.

Вернулся в спальню, чтобы заправить кровать. Встряхнул покрывало. Что-то тяжелое брякнулось на пол. Это был телефон Кристины.

— Твою мать, теперь она снова сюда придет. — Расстроился я.

Телефон зазвонил. Я принял звонок, и поднес трубку к уху.

— Але, Светка, ты где? Куда ты свинтила с этим нафталиновым ловеласом? — Спросил веселый голос в трубке.

Никакая она не Кристина. Тоже не захотела назваться своим настоящим именем, как и я. Мы оба в тот вечер пытались выдать себя за других людей, не рассчитывая больше увидеться.

— Она забыла телефон у меня, а может специально оставила, потому что он тоже пропах нафталином.

Вместо ответа раздалось молчание, и звонок сорвался. Теперь Свете-Кристине нужно будет придумать историю для своих подруг. На душе было погано. Плохой опыт, тоже опыт. Такую же ошибку я больше не совершу.

Завтрак с кофе, взбодрил меня. Новый день обещал быть ясным. Хорошая солнечная погода осветила мою душу и разогнала мрак депрессивных мыслей. Хрен с ней, с этой Светой. Даст бог, больше не встретимся. Мои мысли прервал звонок на ее телефон. Я замялся, брать или нет. Всё же взял.

— Алё, Костя, это Кристина. Я по поводу телефона звоню, не мог бы ты мне его привезти. У меня совершенно нет времени приехать самой, извини.

— Кто ты все-таки, Света-Кристина-Барселона?

— Всё-таки, я, Света. Привезешь?

— А я Антон. Диктуй адрес.

— Аферисты. — Иронично произнесла Света. — Томилинская двести тридцать восемь, первый подъезд, квартира двадцать.

— Хорошо, жди. Подруг не будет?

— Нет, ты что. Я буду одна.

Интонация ее голоса изменилась совершенно. Похоже, девушка остыла. Мне показалось, что Света-Кристина хотела меня видеть не только ради забытого телефона. На сегодня у меня не было никакой работы. Можно было съездить в гости, загладить вину и попросить девушку не распространяться о том, что с ней приключилось. Слишком невероятная история сама по себе гарантировала то, что в нее никто не поверит, но мне хотелось удостовериться, в том, что девушка не будет пытаться делать этого.

Света жила в новом районе элитной застройки у берега реки. Подъезд дома выходил на широкую набережную, мощеную плиткой. Девушка оказалась не такой простой, как мне хотелось.

— Заходи. — Ответил домофон голосом Светы-Кристины.

В отличии от моей скромной девятиэтажки, с ее темными и узкими подъездами, меня встретил широкий светлый холл, с белой мраморной лестницей по центру. Консьерж поздоровался со мной первым и поинтересовался, в какую квартиру мне надобно.

— В двадцатую. — Ответил я.

— Вам лучше подняться на лифте, это на самом верху. К лифту направо.

— Спасибо. — Поблагодарил я услужливого работника.

Бесшумный лифт, с хромированными ручками по периметру и зеркалом, бесшумно поднял меня на нужный этаж. Дверь в двадцатую квартиру уже была приоткрыта. Я все равно постучал в нее, прежде, чем войти.

— Заходи! — Крикнула Света откуда-то. — Я на кухне.

Пользуясь случаем я оглядел обстановку той части квартиры, которую мне было видно из прихожей. Здесь поработал дизайнер. Обстановку можно было фотографировать и смело отправлять в модный журнал. А я уже привык к своей холостяцкой берлоге и почувствовал себя немного неловко.

— Где ты там? Проходи уже. — Снова позвала Света.

Я прошел на голос. Света накрывала на стол.

— Кого-то ждешь? — Поинтересовался я, уверенный, что угощения готовят кому-то другому.

— Дождалась вроде. Сейчас будем обедать. — Она посмотрела на меня с улыбкой.

На её лице не осталось и тени похмельного недомогания. Все-таки молодой организм умеет быстро восстанавливаться.

— Неудобно, Свет. Я просто телефон принес и думал попросить тебя не рассказывать никому про то, что случилось.

Света засмеялась.

— Да ты что, Костя, или как там тебя на самом деле?

— Антон.

— Точно?

— Паспорт могу показать.

— Хорошо, пусть будет Антон. Ты думаешь, я совсем из ума выжила рассказывать такое? — Света открыла холодильник и вынула бутылку красного вина. — Наоборот, я решила молчать, даже под пытками.

— Почему?

— Садись уже, что ты, как сирота канзасская. — Света протянула мне бутылку и штопор. — Почему? Да потому что то, что ты показал мне, на самом деле совершенно охренительно. Это..., это..., это неописуемо фантастично. Я думаю, что эту тайну нужно сохранить. Между нами.

Я открыл бутылку и передал ее Свете.

— Ты что-то задумала?

Света не ответила сразу. Разлила вино по бокалам, подняла свой, и посмотрела на меня через его стекло.

— Давно ты так умеешь?

— Что? — Притворился я, будто не понял о чем речь.

— Ой, да брось! Меняться телами.

— Больше года уже. Только я называю это обмен сознанием.

— Я бы никогда в это не поверила, если бы сама не побывала в другом теле. Давай, за случай, который свел нас. — Света протянула свой бокал.

Я замялся. На спиртное у меня было табу. Все же поднял бокал и стукнулся с протянутым девушкой.

— Ты не рад случаю? — Она заметила мою заминку.

— Нет, я просто не пью.

— Понятно, метафизика не позволяет? Ты же глушил махито в клубе?

— Оно было без алкоголя.

— Ах ты, негодяй. — Воскликнула Света без злости в голосе. — Значит, ты меня поил, а сам был трезвым. Специально напоил девочку, чтобы..., а зачем ты меня напоил? Зачем фотик лежал в спальне, а? Старый развратник.

— Ничего, почти ничего. Так, полюбопытствовать хотел. Должен же я иметь какие-то выгоды со своего умения?

— Хм, для взрослого дяди слишком мальчишеские любопытства?

В этот момент я почему-то решил, что могу довериться этой девушке. Она показалась мне намного умнее, чем я думал о ней некоторое время назад.

— Не такой уж я и старый.

— Это как? У тебя какое-то заболевание, как оно называется? Собачья старость!

— У тебя самой собачья старость.

— Прости, я пошутила. А как же так получилось, что ты выглядишь, как взрослый дядька? — Глаза у Светы загорелись любопытством.

Она была из той породы людей, которые живут легко, проявляют искренний интерес ко всему. Их природная легкость обычно компенсировалась непостоянством, тягой к приключениям и алкоголю.

— Чуть больше года назад я был другим человеком, двадцати шести лет. Жил в другом теле, которое и звали иначе.

— Да ты что? — Света произнесла это с придыханием.

Её глаза стали еще больше, и огонь любопытства разгорался в них все сильнее. Я понял, свою печальную историю мне рассказать придется. От воспоминаний, к горлу подступил комок. Я протолкнул его вниз вином, на свой страх и риск. Света не отводила от меня взгляда. Алкоголь сделал из меня хорошего рассказчика. Опустив свое имя, я рассказал ей всю свою историю в подробностях. Света слушала меня с открытым ртом, изредка подливая себе вина.

— Вот такая история со мной приключилась. — Закончил я.

— Охренеть! Никто не поверит.

— Ты обещала.

— Могила. — Света плеснула себе еще немного вина. — Антон, тебе нужен ассистент.

— Зачем? — Удивился я.

— Кто-то должен присматривать за твоим телом, пока в нем сидит неадекват. Помнишь, мою реакцию?

— Спасибо, Свет, но я пока не нуждаюсь в нем. Я вообще не хотел, чтобы об этом узнали. С тобой прокол получился.

— Это не прокол, это судьба. После твоего рассказа я поняла, какая у меня серая жизнь. Какие у меня идиотские желания, и как я безобразно трачу свои годы.

— Я бы многое отдал, чтобы отмотать время назад и прожить свою жизнь в теле, данным мне от рождения.

— Не говори ерунды. Такую чепуху могли сказать только мои драгоценные подружки-индюшки.

— Они назвали меня нафталиновым ловеласом.

Света хохотнула.

— Не обращай внимания, у них и такого нет. Старыми девами помрут. Ты видел их?

— Не рассмотрел.

— Одна — жаба, вторая — богомол. Я как-то раз заплатила одному бабнику, чтобы он подпортил их, так ты знаешь, они сразу нос задрали, чуть ли не здороваться со мной престали.

— Я понял, быть ассистентом, твоя судьба. Хочешь сменить заботу о подругах на что-то более интересное?

— Надеюсь, ты понимаешь, что это нормально? Желать более интересного?

— Понимаю. Прости, Свет, но мне пока ассистент не нужен.

Света вздохнула.

— Упертый ты, как все старики.

— Прости.

— Черт с тобой, не хочешь не надо. — Света вздохнула. — А какие махинации можно было бы проворачивать? Сколько деньжищ заработать без всякого напряга.

Света мечтательно посмотрела в потолок.

— Мне это неинтересно. Я вижу, что ты и сейчас не бедствуешь? Твоя квартира?

— Моя. Папа отселил, чтобы ума самостоятельно набиралась. Скучный ты, Антоха. Ничего тебе не интересно.

— Какой есть. Твои желания тоже не отличаются оригинальностью. Деньжищ побольше. Переселю тебя в старуху, посмотрю, как запоешь?

Я пошутил, но Света изменилась в лице. Видимо представила, что я смогу сделать это на самом деле.

— Не вздумай, я просто так предложила. Бррр, ни одна бабка не признается, что молодое тело ей не принадлежит.

— Я домой пойду. Спасибо за обед, всё было очень вкусно.

Света снова вздохнула.

— Ладно, прости, что я привязалась к тебе со своими дурацкими идеями. Про ассистента я не шутила, запиши мой номер на всякий случай.

Я взял номер Светы, но был уверен, что ее услуги мне не понадобятся. У порога еще раз поблагодарил за гостеприимство и добавил:

— Спасибо, что выслушала меня. Мне стало гораздо легче и было бы совсем прекрасно, если бы ты забыла о нашей встрече.

— Молчать буду, но забыть не обещаю.

Света захлопнула за мной дверь. Я был уверен, что она смотрит на меня в глазок. С одной стороны мне стало легче. До сего момента я не выпускал из себя пар пережитого несчастья, и не мог понять, как бывает легко, когда выговоришься кому-то. С другой стороны, я приоткрыл дверь тайны и в нее сквозил ветерок неопределенности. Света могла не сдержать обещание и создать для меня проблему. Хотелось верить, что моя угроза переселить ее в тело старушки, хоть и была сказана в шутку, заставит ее держать язык за зубами.

Моя жизнь снова вошла в колею. Света меня больше не тревожила и события происшествия стали забываться. Мою любопытство придумывало для меня новые короткие роли, которые я играл в чужих телах. "Нырки" стали для меня регулярной потребностью. Я начинал зависеть от них. Мне казалось, что если я не смогу вовремя остановиться, то просто потеряю свое "я". Оно лишится своей идентичности и привязанности к физическому телу, размажется по всем телам, в которых я был, оставляя в каждом немного меня. Но понимать не значит поступать. Я нырял из одного тела в другое, смаковал ощущение сверхъестественной божественности и силы. Забавлялся с ней, как ребенок с новой игрушкой.

Бездумное владение такой серьезной "игрушкой" в очередной раз чуть не привело меня к конфузу. Я ехал в автобусе на работу. Меня пригласили разгрузить грузовик с овощами. На улице стоял крепкий мороз, и важна была скорость исполнения заказа, чтобы не заморозить продукцию. Я сидел лицом к боковому сидению в конце автобуса, на котором сидели две молодые парочки. Они были знакомы друг с другом и оживленно болтали между собой. Черт меня дернул провести небольшой эксперимент, целью которого было быстрое переселение по всем телам. Я подумал, что это будет выглядеть, как калейдоскоп и никто не успеет ничего понять.

Молодежь сидела в таком порядке: парень-девушка-парень-девушка. На первый взгляд всё выглядело просто и понятно. Мне нужно было нырнуть в том порядке, в котором они сидели, и вернуться в свое тело. Связь с крайним парнем установилась сразу. Опыта у меня набралось достаточно, чтобы все действия происходили без всякого напряжения. Я нырнул в тело парня, почувствовав в его теле легкое похмельное недомогание. Через секунду смотрел на самого себя глазами его девушки, потом снова в тело парня, оттуда в его девушку и наконец, вернулся в себя.

Мне стало интересно посмотреть на реакцию молодежи. Она оказалась немного другой, чем я ожидал. Мои "жертвы" на первый взгляд пребывали в легком шоке и рассматривали себя и друг друга, как будто впервые видели.

— Это что такое? — Взвизгнул парень. — Ой, какой у меня дурацкий голос.

— Я ничего не понимаю, какого черта это со мной...? — Девушка встала и осмотрела себя сверху донизу.

В меня закралось подозрение, что получилось совсем не то, чего я ожидал. Кажется, после моих "нырков" сознания не вернулись в собственные тела. Я попробовал понять, как это получилось. Представил себе порядок, в котором я перемещался из одного тела в другое. Шум мешал сконцентрироваться. Молодежь начинала пугаться все громче. У парней наступала истерика. Так, я нырнул в тело первого парня, он оказался во мне, а я в нем. Потом нырнул в тело его девушки, соответственно, ее сознание попало в тело ее парня. В ее тело переместилось сознание парня соседней парочки. В тело парня, снова переместилось "я" его девушки. Из тела крайней девушки я снова вернулся в свое тело, пересадив сознание первого парня в тело этой девушки. Вот такой получился винегрет.

Почему я не рассчитал этого на бумаге, в теории. Можно было сделать хоть какую-то схемку, чтобы понять какие ошибки меня могут поджидать. Паника на заднем сиденье переходила в истерику. Парни пускали слезы, а девушки пытались их успокоить.

— Маш. — Произнесла девушка плачущему парню. — Ты же сама говорила, что хочешь понять, как это чувствуют мальчики.

— Ты дурак. — Плаксиво огрызнулся парень на свою девушку. — Я не хочу этого. Я хочу быть девочкой!

Пассажиры автобуса стали обращать внимание на внезапную истерику, недоумевая о ее причинах. И только я знал об этом и лихорадочно соображал, как все вернуть назад. Страх перед неудачей совсем сковал мои мысли. Я никак не мог сообразить, что мне делать, в каком порядке нырнуть, чтобы вернуть перепутанные "я" назад в свои тела. Интуитивно решил провернуть тот же трюк, но в обратном порядке. За короткий миг в чужом теле я успел прочувствовать весь драматизм ситуации. Организмы воспринимались, как расстроенный инструмент, абсолютно не пригодный для извлечения музыки. Как пловец брассом, на допинге по самую макушку, погружаясь в каждое тело меньше, чем на секунду, вынырнул снова в своем теле.

Мне было на самом деле страшно, что у меня ничего не получилось. В этом случае пришлось бы брать всю четверку неудачного эксперимента и пробовать возвращать их к природному состоянию осмысленно. Это снова был бы полный прокол и ненужные свидетели моего уникального дара. Краем глаза я следил за состоянием "жертв" своего неуемного любопытства. Кажется, все получилось. Молодежь успокаивалась и переговаривалась между собой гораздо тише.

— Это нам знак был, чтобы мы лучше поняли друг друга. — Произнесла крайняя девушка.

— Какой-то странный знак, почему я оказался в твоем деле, а не Дианы?

— Не знаю, погуглить надо.

Пусть гуглят, что хотят делают, главное, чтобы я в этих делах никак не фигурировал. Мне был преподан такой урок, который я запомню надолго. Не стоит игнорировать теоретические методы познания. Любопытство нужно удовлетворять, если только на бумаге все прошло гладко. Будь у меня схема перемещения сквозь нескольких человек, я бы знал, кто останется позади меня, когда я вынырну из крайнего.

Зима для меня стала временем спячки и раздумий. Нет, "нырки" случались регулярно, но как-то осмысленно, с тщательной подготовкой. А это, скажу я вам, не так интересно, примерно, как секс, о котором вы договорились заранее. Вся прелесть нырков именно в импровизации. Больше всего мне нравилось вмешиваться в ситуации, из которых не было простого выхода. Это мог быть дорожный конфликт, ссора между соседями, хулиганы в подворотне, разборки между малышами в песочнице.

Это то, что попадалось мне на глаза повсеместно. Мои мысли часто уносились в заоблачные дали. Я хотел повлиять на политику США, оказавшись в теле президента страны. Или оказаться в теле Моники Белуччи и сказать, что все мужики скоты, кроме русских. Я никогда не умел играть в футбол и моя помощь, окажись я в команде противников нашей сборной могла бы быть бесценной. Я хотел ощутить адреналин сражения и смертельный страх, оказавшись в теле бойца во время боя. Мечтал увидеть голубой шар планеты из иллюминатора орбитальной станции.

По большей части это была обычная прокрастинация. Я знал, что не стану этого делать, во многом из-за сложности осуществления мечты. Все мы развлекаем себя, мечтая о несбыточном, но совершая действия ограниченные бытовым уровнем. У меня, как у гибрида разного сознания и тела явления гетерозиса не проявилось. Скорее наоборот, моя амбициозная душа и тело врача-алкоголика некоторым образом снизили потенциал друг друга. Я не стал ни бизнесменом, ни врачом, превратившись в социопата с уникальным даром. Когда я начинал задумываться о том, что становлюсь патологически одиноким, меня начинала заедать жуткая депрессия. Холод проникал не только в мою душу, он лез в квартиру через щели в подоконниках и стенах. Единственным лекарством от депрессии были "нырки".

Человеку со стороны проще решить чужой конфликт. Его гордость не задета, и он видит выход из сложившейся проблемы. Эта полезная часть моего дара помогала находить позитив в своем существовании, и она же выводила меня из затяжных депрессий. Иногда это помогало мне уснуть. Неудачное соседство с семьей буйного алкоголика часто беспокоило меня по ночам.

Если уснуть не удавалось, я прибегал к помощи своего дара. Прятался под собственную кровать, накрыв ее покрывалом со всех сторон до самого пола, чтобы создавалась полная темнота. Свет в комнате не горел, и шторы были задернуты. Пристегивал руку наручником к прикрученному в пол металлическому кольцу. При определенной доле воображения, можно было представить, что человек лежит в закрытом гробу. Эффект присутствия в последнем обиталище усугублялся проигрыванием записанного на телефон отпевания. Признаться, у меня самого мурашки бегали по коже, перед тем, как очутиться в теле буйного алкаша.

Я представал перед его испуганной женой, ощущая всю тяжесть пагубной привычки. Нервы были взвинчены, а организм просил еще алкоголя. Хочу сказать, что алкоголики, кроме того, что портят жизнь другим, переживают и собственные муки. Я никак не мог запомнить имя его жены, затурканной неприметной женщины. Любое мое движение она воспринимала, как угрозу себе и вздрагивала. Мне было ее искренне жаль. Я запирался на кухне, брал в руки нож и делал легкий надрез на запястье, делая вид, что собрался перерезать себе вены. Оставлял нож на запястье и возвращался в свое тело. Засыпал под плач кающегося буяна и причитания его жены. Следующие пару месяцев я спал спокойно.

Зимняя депрессия начала таять как туман под первыми лучами весеннего солнца. Хорошее настроение подстегнуло музу, отвечающую за творческую часть моего дара. Прятаться от холода дома больше нужды не было, и в то время, когда у меня не было работы, бродил по городу, высматривая удачные моменты для использования своего дара.

Как-то я обратился в гаишника, остановившего девушку на грязном автомобиле. Он хотел сделать ей замечание по поводу слишком ограниченной видимости, но я поступил иначе, протер ей боковые стекла и номер, и пожелал счастливого пути. Девушка проводила меня изумленным взглядом, а я остался в полной уверенности, что неожиданный поступок инспектора останется в ее памяти намного дольше, чем рядовое замечание.

На еще один "нырок", случившийся спонтанно подбила меня полная женщина, замешкавшаяся на перекрестке. Я обратил на нее внимание немного раньше, еще до светофора. Она была чем-то недовольна, скорее всего, маска недовольства прилипла к ее лицу давно. Я не мог пройти мимо такого случая. Недовольные люди всегда провоцируют на то, чтобы с ними что-нибудь случалось. Жизнь вбивает молотком в головы мысль, что пора менять свое мировоззрение, но получается, что забивает их все глубже в болото уныния.

Занял место неподалеку, незаметно пристегнув себя наручником к забору. Женщине не дали первой ступить на перекресток, ее отталкивали, мешали. Она злилась, пыхтела в спины наглецам, бросала яростные взгляды, но молча, принимала ситуацию. Я уже предвидел, что с ней произойдет дальше. Так и случилось, красный свет застиг ее на полпути. Это был мой выход.

Я переметнулся в тело женщины, встал перед потоком машин, вытянув вперед руки, чтобы показать им, что уходить с дороги не собираюсь. Мне начали сигналить.

— Терпение! — Крикнул я высоким голосом и занял стойку.

Я начал танцевать. В моем репертуаре было несколько движений, и как уличный мим я повторял их без музыки, но под настойчивые сигналы клаксонов. С тротуара начали свистеть и хлопать. Это придало моим движениям большей резкости и откровения. Быть совсем элегантным мешала большая инерция лишнего веса. Я задохнулся до той поры, пока снова не загорелся зеленый свет. Когда замигал красный, мне пришлось уйти на разделительную полосу и дать отмашку, как на стритрейсерских гонках. Кто показывал мне в окно поднятый большой палец, кто крутил пальцем у виска.

— Шибанутая! — Крикнула в открытое окно расфуфыренная мадам на БМВ.

Я показал ей средний палец. Проводил женщину на другую сторону, когда снова загорелся зеленый и вернулся назад в свое тело. Запястье побаливало. Женщина пыталась выбраться из ловушки. Обернулся посмотреть на нее, немного потерянную, беспокойно озирающуюся. Мужчина похлопал ее по плечу и показал, как ему все понравилось. Женщина никак не отреагировала. Ладно, удовольствие в этот раз я получил не от доброго дела. Как будто промчался на американских горках. Косвенно, может быть, и повлиял как-то на ее жизнь, хотелось верить, что положительно.

Походя, устроил бесплатную раздачу мороженого, группе детей, как мне показалось, из детского дома. Одеты они были немного неряшливо и однообразно. Я уловил их взгляды, направленные на лоточницу с морозильной камерой. Старший в группе, гнал их, как пастух стадо, не давая времени попускать слюни.

— Стойте! — Крикнул я, оказавшись в теле лоточницы. — У нас сегодня акция, мороженое бесплатно!

Дети услышали меня и загалдели. Старший группы подошел ко мне.

— То есть, как, бесплатно? Совсем бесплатно? — Не поверил он.

— Детдомовские? — Решил я убедиться в своих предположениях.

— Да.

— Тогда совсем. По одному мороженому в руки.

— Спасибо. — Он обернулся в сторону детей, сверлящих его взглядами полными надежды. — Справа в колонну по одному подходим.

Дети, дисциплинированно подходили по одному и получали в руки по мороженому. Я считал, сколько штук раздал. Получилось двадцать пять. Дети поблагодарили меня по команде старшего и ушли. Я вернулся назад, в свое тело. Подошел к потерянной лоточнице и отсчитал ей деньги за розданное мороженое.

— Спасибо, дети будут довольны. — Протянул ей деньги.

— Ничего не понимаю. Давление что ли поднялось. Сколько я отпустила?

— Двадцать пять, вот этого. — Я указал на то мороженое, которое раздал детям.

— Ага, тогда правильно.

Можно было и не переселяться в тело лоточницы, просто позвать старшего и угостить детей, но так было неинтересно. На свой счет добрых дел я записал еще воришку, ворующего алкоголь. "Нырнул" в него и сделал чистосердечное признание. Совершил самонаказание хама, чуть не сбившего во дворе женщину с коляской. Молодой парень выскочил из машины и вместо извинений начал оскорблять и запугивать молодую мамашу. Пришлось избить самого себя, кулаками в лицо, приговаривая на камеры случайных свидетелей бред, про истинную религию самоочищения через наказание самого себя. "Youtube" надолго проучит хама держать свою агрессию в узде.

В середине мая выдался погожий воскресный денек. Работы не было. Ноги понесли меня в центр города, в большой парк. Зелень разрослась достаточно, чтобы скрывать мои поступки от чужих глаз. Свежий запах молодой зелени и теплое солнце настроили меня на ленивый созерцательный поиск подходящей кандидатуры. Я заблаговременно пристегнул левую руку наручником к металлической боковине скамейки, прикрыл ее пледом и положил картонку с мантрами на колени.

Подходящих кандидатур не было. Но меня устраивало и просто хорошее настроение. К полудню солнце спряталось за тучи, подул холодный ветерок и я засобирался домой. Неожиданно, на противоположный край скамьи села девушка с голосящим ребенком. Не стесняясь меня, она достала грудь и стала его кормить. Я вежливо отвернулся, но мне пришла в голову нехорошая, но очень упрямая мысль, что если мне самому подудонить титьку. Так, из праздного любопытства. Все равно, ее ребенок, оказавшись в моем теле, не сможет натворить ничего подозрительного, а я быстренько.

Сомнения моральной стороны поступка терзали меня, из-за них я потерял время. В небе громыхнул гром и по листьям ударили тяжелые капли дождя. Девушка быстро собралась и ушла, оставив меня в сильном разочаровании. Всё-таки это было бы интересно. Гром ударил еще несколько раз, и небо разверзлось проливным дождем. Я укрылся под поднятым козырьком киоска печати. По дорогам бежали бурлящие потоки темной воды. Люди перебегали их, зачерпывая воду обувью. На дороге показался большой черный джип. Струи воды разлетались из-под его колес, забрызгивая людей, неудачно подвернувшихся под них. Водитель и не думал ехать медленнее.

Я заметался под козырьком, понимая, что и меня сейчас окатит с ног до головы. Водитель снизошел до вежливости и сбавил скорость. Я хотел кивнуть ему в знак благодарности, но случайно разглядел его попутчицу. На переднем сиденье сидела Алена. Она почувствовала, что я смотрю на нее, повернула голову в мою сторону и бросила на меня мимолетный равнодушный взгляд. Джип все-таки окатил меня брызгами, но я не заметил их. В глазах застыло лицо Алены.

Настрой для "нырков" пропал. Даже когда после короткого ливня снова появилось солнце, он не вернулся. Домой отправился пешком. Монотонная ходьба помогала мне погрузиться в гипнотическое состояние размышления. Любовь оказалась очень приставучей вещью. Даже меняя тела нельзя избавиться от нее. А что если бы я оказался в женщине? Или собаке? Что бы я чувствовал к Алене? Сколько в любви в процентном отношении идет от души и сколько от тела?

Данное себе обещание не трогать Алену я готов был отменить. Почему мне нужно забыть ее? Раз мои чувства прошли такое серьезное испытание и не угасли даже в чужом теле сорокалетнего мужика, значит, что-то в них есть? Позволив себе попытку начать новые отношения с Аленой, я понял, как сильно соскучился по ней. Мне захотелось увидеть ее снова и попытаться пробудить в ней те же чувства, что она испытывала к предыдущему мне, только с поправкой на ценный опыт, приобретенный мной. Теперь, никаких прав на собственность. Только любовь и доверие.

Понять чем сейчас дышит Алена, легче всего было через ее нового парня. Она нашла мне достойную, в материальном плане, замену. Интересно, как в духовном? Мне Алена не показалась счастливой в тот короткий миг, когда я увидел ее в автомобиле. Хотелось себя в этом убедить. Если между ними нет сильных чувств, то я уже не буду выглядеть разлучником.

Справиться в одиночку мне было сложно, и я вспомнил про предложение Светы.

— Алле! Привет! — Ее номер сохранился в моем телефоне.

— А, привет, это ты, Антон?

— Я, не забыл еще.

— Приятно, думала, уже никогда не позвонишь?

— Твое предложение в силе?

— Что, чуть не профукал своего пенсионера?

— Нет, слава богу, просто амурные дела в этом побитом молью мешке с костями не дают покоя.

— А, понятно. Весна.

— Давай встретимся, поговорим?

— Приезжай ко мне, адрес знаешь.

— Одна будешь?

— Да. — Света вздохнула.

— Да встречи.

Пришлось взять такси, чтобы скорее оказаться у Светы. Девушка встретила улыбкой. Я отметил про себя, что улыбка была искренней, ей приятно было меня видеть. Света сразу проводила меня на кухню, налила чай и предложила сдобу. Она суетилась у навесного шкафа, стоя спиной ко мне. На ней был надет короткий халатик, из-под которого всякий раз выглядывали ягодицы, стоило ей поднять руки, чтобы взять что-нибудь из шкафа. Я старался делать вид, что не замечаю ее ягодиц и ее взгляда, отраженного в стекле шкафа.

— Ну, давай, рассказывай, что там у тебя. Спал, спал, как медведь зимой, и тут на тебе, пришла весна, и ты решил выйти на случку? — Света села напротив меня и тоже налила себе чай.

— Не, не совсем так. Хотя зима вогнала меня в депрессию. Помнишь, я рассказывал тебе про Алену, свою девушку, с которой поссорился накануне того случая с переселением в тело этого доктора?

— Помню?

— Я решил снова подкатить к ней.

— Антон, дважды в одну реку не входят. Вы свихнетесь оба. Ты же начнешь говорить ей, что ты не ты вовсе, а он, тот самый парень, который помер. Что если ей не надо напоминать об этом. Я думаю, что твоя Алена тяжело пережила смерть любимого человека, и время уже немного подлечило ее, а ты снова откроешь рану.

— Подожди, что ты сразу начинаешь меня отговаривать. Я же обратился к тебе не для того, чтобы узнать твое мнение. У меня хватит ума не говорить Алене при первой встрече, что я реинкарнация Дениса. Для начала мы используем ее парня, пообщаюсь через него с Аленой, узнаю в каком состоянии их отношения, а потом решу, стоит ли их разбивать или нет.

— Тебе девок вокруг мало?

Мне показалось, что Света приревновала меня.

— Мне, в мои сорок лет, плевать на них, на остальных. Я понял, что люблю только ее.

— И еще пирожки с ливером. — Добавила Света.

— Что? — Не понял я.

— Так, просто. Хорошо, я готова стать помощником факера. Прости, факира. У тебя уже есть план?

— Спасибо, я в тебя верил. План простой. У тебя есть машина?

— Есть.

— Она нам понадобится.

— Амортизация будет оплачиваться?

— Только удовольствием от работы со мной.

— Вот жмот.

— Стеснен в средствах.

— Так заработаем вместе.

— Ты знаешь мое мнение об этом.

— Ты бы лучше думал о том, как честно заработать на своем даре, чем о бабах.

— Алена не баба, она фея.

Света закатила глаза под лоб.

— Хорошо, фея, но подкатить к ней с деньгами было бы вернее. В тебя она была влюблена отчасти из-за того, что ты был обеспеченный малый. Для женщины очень важно ощущение материального достатка у ее избранника. Нищету гонять и плодить с красавцем не многие захотят. Нам, бабам и феям очаг нужен нормальный, чтобы было что охранять.

— Я понял тебя, но для начала поговорю с Аленой, а ты будешь следить за моим телом, в которое вселится ее хахаль. Справишься?

— Справлюсь.

— Хорошо. — Я встал, чтобы уйти. — Я наберу тебе, как только буду готов.

— Возьми с собой плюшек, Дон Жуан хренов, смотри, как за зиму отощал.

— Спасибо, не откажусь.

На целую неделю мне пришлось заделаться детективом. Я проследил маршруты парня Алены. Он оказался до отвращения педантичным человеком. Возвращался с работы в одно и то же время, ровно час проводил у себя дома, после чего садился в свой большой джип и ехал к дому Алены. В начале поселка он заезжал в один и тот же магазин, покупал одну и ту же коробку конфет и ехал дальше. Впору ему было купить тридцать штук коробок конфет и возить их в своем джипе, чтобы хоть раз приехать на пять минут раньше. Педантичные люди не могут быть интересными, они ужасно скучные. Я думаю, знал Алену и мог предположить по ее веселому характеру, как тоскливо бывает ей рядом с таким мужчиной.

Как только я убедился в том, что могу подкараулить ее парня со стопроцентной вероятностью в нужном месте, позвонил Свете. Она взяла трубку сразу, как будто ждала звонка.

— Что, практикующий маньяк-чародей еще не отказался от своих желаний? — Съязвила Света.

— Еще нет. Знаешь поворот в коттеджный поселок на двенадцатом километре?

— Знаю.

— Буду ждать тебя там, через час.

— Хорошо, шеф. Средства самообороны брать с собой?

— Шокер есть?

— Конечно, я девушка видная, всякие липнут.

— Бери шокер, но помни, что тело принадлежит мне. Травмировать разрешаю только психику.

Света приехала даже раньше. Она припарковалась у самого поворота. Я сел на водительское место.

— Привет, красотка!

— Привет. Я что-то волнуюсь.

— Я думал, что ты не умеешь волноваться?

— Почему? Я тебе показалась слишком несерьезной?

— Нет. Ты мне показалась человеком, которого заботят другие проблемы.

— Это снаружи, изнутри меня заботит то же, что и всех. Ты мне не рассказал, из-за чего вы поссорились?

— Я подумал, что оформил права на Алену, а ей это не понравилось.

— Никому бы не понравилось.

— Я понял это только, когда для меня все поменялось.

— Ты смотрел сериал про Альфа, такого прикольного плюшевого инопланетянина?

— Смотрел. — Ответил я, не понимая, зачем она вспомнила про него.

— Знаешь, как говорят на Мэлмаке про любовь?

— Как?

— Если любишь — отпусти. Если твое — вернется. А если переедет машиной, так тому и быть.

— Машина! — Крикнул я, когда увидел знакомый черный джип, включивший поворотник. — Приготовься.

Я пристегнул себя наручником к рулю и отдал ключ Свете. Выставился в окно, чтобы увидеть мужчину за рулем джипа. При визуальном контакте связь возникала гораздо быстрее. Секундное состояние неопределенности и я очутился за рулем машины, едва не проскочив поворот. Тормоза взвизгнули, из-под колес пошел сизый дым. Я вывернул руль и заехал в поворот.

— Меня все время спрашивают, знаю ли я Тайлера Дердена? — Произнесла Света, глядя прямо в глаза Антона.

Оболочка Антона с чужим сознанием внутри зашарила глазами по машине и самой Свете.

— Что? А? Где я? — Он подергал пристегнутой к рулю рукой.

— Успокойся дорогой, у тебя опять кризис, ты давно не принимал таблетки, и у тебя опять началось раздвоение личности.

— Ты кто? — Тот, кто сидел в Антоне вопросительно уставился на Свету.

— Ох, как я устала. — Света театрально закатила глаза и взяла себя руками за голову. — Ты задаешь мне этот вопрос по сто раз на день. Запомни или запиши себе где-нибудь, меня зовут Секлетинья, я жена твоя. Можешь звать меня просто Секля.

— Секля? Не помню. Мою девушку зовут Аленой.

— Конечно. — Света ухмыльнулась. — А ты молодой красивый парень, подающий большие надежды.

— Да, есть немного.

— В зеркало посмотри. — Света повернула салонное зеркало.

Эффект оказался ошеломительным. Человек в теле Антона закричал и оттолкнул зеркало, чуть не сломав его. Снова посмотрелся и тот же результат. Голос у него стал тонким и высоким, как перед истерикой.

— Что это за рожа? Она мне совсем не известна, как и твоя тоже. Ты зачем пристегнула меня наручниками?

— Если ты ответишь мне на вопрос, кто ты такой, я сразу отстегну тебя.

— Я, я... — Несчастный снова посмотрел на себя в зеркало и откинулся на сиденье. Он не готов был ответить на этот вопрос. — Меня звали Иосифом совсем недавно. Я ехал сюда на своей машине к девушке по имени Алена, у ее мамы сегодня день рожденья.

— Так вот почему ты появился немного раньше? — Антон говорил Алене про ужасно педантичного парня, но в этот раз он появился не совсем вовремя.

— Ты о чем?

— О том, что таблетка, которую ты выпил, перестала действовать немного раньше.

— Какая таблетка?

— Галоперидол. Пока ты сидишь на них, тебе кажется, что у тебя есть Алена и джип, как только действие заканчивается, появляется Секля и этот маленький автомобильчик.

— Я не помню тебя, совсем. — Тело Антона готово было заплакать.

— Давай поговорим о нас?

Перед тем, как отправиться к дому Алены, я решил заехать в магазин и купить ей конфеты, но не те, которые покупал ее новый парень, а те, которые ей нравились на самом деле. Стоп, я остановил себя перед витриной, а любила ли она их на самом деле? Я ведь сам себя убедил в том, что она любит именно их. К черту конфеты, куплю ей пиво и орешки, вот уж будет настоящий подарок. Я помнил, что она считала пиво напитком для бедных маргинальных слоев общества, падких на дешевый алкоголь и навязчивую рекламу. Это будет провокация, направленная на разрыв отношений.

Продавщица подала мне теплую "полторашку" дешевого пива и пакетик соленых орешков. Скажу ей, что собирался устроить с ней игру в дворовую молодежь, в "телочку и реального пацана". Ее стошнит раньше, чем я успею договорить.

Дорогу до дома, где жила Алена с родителями я знал наизусть. За воротами редко брехал потревоженный Тобик, дворняга, спасенная Аленой, исполняющая роль дополнительного "звонка". Я позвонил в домофон. Он был давнишней модели, без камеры.

— Кто там? — Спросила мать Алены.

До меня дошло, что я до сих пор не знаю имени парня Алены. Лихорадочно вытащил из кармана его бумажник, нашел в нем карточку водительских прав.

— Это я, Любовь Васильевна, Иосиф. — Боже мой, вот это библейское имечко.

— Заходи, Йося. — Я бы не позволил называть себя так.

Замок в воротах щелкнул. Я вошел в знакомый до боли двор. Тобик смотрел на меня настороженно и скалился. Я подумал, что Ёся и ему не пришелся по вкусу. На меня он реагировал иначе, радовался и ставил лапы на грудь.

— Тобик, это я. — Шепнул я тихо. — Это наш секрет, понял?

Дворняга напрягся, смутился. Мне показалось, что он почувствовал подмену.

— Я это, Денис, помнишь?

Собака совсем растерялась. Я подошел и осторожно погладил ее. Из дверей выскочила Алена и изумленно застыла.

— Вы, наконец, поладили? — Удивилась она. — Сегодня будет дождь.

Я поднялся, сердце заколотилось. Пиво и орешки в моих руках сразу показались мне лишними.

— Привет. Да, Тобик проявил собачье благородство и первым предложил мне закопать топор войны.

Алена усмехнулась и бросила на меня подозрительный взгляд.

— Что это у тебя? — Она кивнула в сторону "полторашки".

— Да, это, хотел соригинальничать, сыграть в игру. — Какую именно, сказать у меня не хватило бы духу.

— А шампанское где? — Спросила Алена.

— Какое шампанское? — Не понял я, лихорадочно соображая, что бы соврать.

— Я тебе звонила, забыл что ли? У мамы же денюха сегодня?

— Вот, блииин, я растяпа! Прости, сейчас метнусь и куплю.

— Я с тобой. — Алена открыла дверь и крикнула в дом. — Мам! Мы с Иосифом в магазин быстро съездим! — Она снова посмотрела на меня подозрительно. — Ты сегодня какой-то рассеянный?

— Да, закружился немного.

— Работы много? — Спросила Алена участливо.

— Очень, очень много работы. Пива выпить с друзьями некогда. — Пошутил я.

— Тебя укусили хулиганы? Ты какой-то необычный сегодня?

— В каком смысле?

— Я тебя не помню таким, таким не деловым.

— Ты хотела сказать, скучным?

— Ой, ну что ты. Деловой стиль идет мужчинам.

Было понятно, что вежливость не позволит Алене согласиться с тем, что "деловой стиль" и "скука" в отношении бедного Йоси слова синонимы.

Мы подъехали к магазину. Я вылез, а Алена осталась сидеть в машине.

— Ты не пойдешь что ли? — Спросил я.

Она выбралась и снова посмотрела на меня так, будто видит в первый раз.

— Ты же сам заставил меня сидеть в машине, пока не откроешь дверь.

— Черт, что-то сегодня я не в себе. Хочешь, я подержу для тебя дверь в магазин?

— Иосиф, ты не пьян?

— Нет, что ты, стёкл, как трезвышко? — Я нарочно изобразил интонацию пьяного человека.

Алена одарила меня подозрительным взглядом еще раз.

Последний раз я был в этом магазине почти два года назад и с тех пор в нем ничего не изменилось. Я пошел в отдел с алкоголем и взял с полки то шампанское, которое предпочитала мама Алены. И снова удостоился изумленного взгляда ее дочери.

— Запомнил, наконец?

— Запомнил.

— Ты не перестаешь меня удивлять сегодня.

— Я решил сбросить с себя личину делового и успешного человека и показать себя таким, какой я есть.

Алена моя шутка показалась смешной. Она обхватила мою руку, прижалась ко мне, как будто я произнес что-то, чего она давно ждала. Обычно так прогуливаются парочки, влюбленные и доверяющие друг другу. Я был не против, хотя понимал, что эта нежность предназначена совсем не мне, а бедному Йосе.

Мы прошли мимо отдела торгующего живой рыбой. В больших аквариумах тыкались в стекло карпы, окуни и сазаны. По дну ползали раки и зазывали покупателей взмахами клешней. За мутной водой аквариумов ходил сосредоточенный продавец, молодой парень в белом колпаке. Он здесь работал и два года назад.

— Смотри, это тот, рыжий, который нам карася хотел вместо карпа подсунуть. Еще работает. — Прошептал я на ухо Алене.

— Ага, как администратор клялся тогда, что завтра же его уволит. Прибыль наверно, большую приносит. — Алена и замерла, отстранилась и посмотрела на меня недоверчиво. — Постой, но это же с Денисом у нас было. Ты-то откуда это знаешь?

Мне в лицо ударила краска. Я так замечтался, аромат волос Алены так сильно ударил мне в нос, что я на время потерял представление о том, кто я на самом деле.

— Наверно, ты и рассказала мне. А мне уж и кажется, что со мной было. — Соврал я первое, что пришло на ум.

Между нами сразу возникло ощущение разобщенности. Своей неосторожной репликой я создал ситуацию, в которой Алена почувствовала себя неуютно. Она отдернула руку и мы просто пошли рядом. Я видел, как она ушла в себя. Неосторожное напоминание о Денисе, даже спустя два года выбило ее из колеи.

Я придержал дверь, чтобы Алена села в машину. Она даже не вспомнила о том, что надо пристегнуться. Задумчиво ковыряла ногтем дверной пластик.

— Прости, что напомнил тебе о Денисе. — На самом деле, мне была приятна ее реакция.

— Ничего, сейчас это пройдет. — Тихо произнесла она, едва сдерживая слезы.

— Каким он был? — Это было немного по-скотски, вытягивать из девушки признания в таком состоянии.

— Свои мысли о нем, я держу при себе. Они никого не касаются. — Ответила она.

Будь я на самом деле Йосей, мне стоило бы обидеться, но я наоборот, был рад тому, что Алена меня помнит и по-настоящему переживает мою "кончину". В этот момент мне захотелось сделать признание о том, что в теле ее парня, нахожусь я, Денис, по которому она так убивается. Порыв едва удалось сдержать. Я представил, что в этой неловкой ситуации мои признания еще сильнее ее усугубят.

— Поехали уже. — Попросила Алена.

В полном молчании вернулись к ее дому. Алена выбралась из машины самостоятельно. Я стукнул себя по лбу.

— Блин, Алена, прости, я сегодня такой рассеянный. Я вернусь через пять минут. Попроси прощения у мамы, я быстро.

Алена проводила меня взглядом. Какой винегрет в ее мыслях вызвало мое желание снова напомнить о себе? Как-то грубо получилось и некрасиво, словно я потешил свое самолюбие и скрылся, уверенный в том, что меня еще любят. Я заехал за первый поворот, остановился и вернулся в свое тело.

— Я это, я, Антон. — Света утирала мне слезы платочком.

— Слава богу, ты вернулся. Третий платок выбрасываю. Вот он плакса и размазня. Как все прошло? — Света отстегнула наручник.

— Нормально. — Я посмотрел на себя в зеркало и увидел распухшее от слез лицо. — Красавчик. Хоть сейчас на памятник фоткай.

— Что там твоя пассия? Помнит еще?

— Помнит. Я даже не думал, что она меня помнит так сильно. Еле сдерживала слезы.

— Тебе бы тело посвежее справить и можно было бы снова подъехать к ней.

— Не знаю. Меня же фактически нет. Если бы я понял, что она меня забыла, то было бы даже легче начать отношения. Я так расстроил ее одним нечаянным упоминанием. Что будет, если я начну лезть к ней с признаниями о том, что я Денис в другом теле? Нет, надо подумать, как следует подумать.

— Вот и ладненько. Незачем тратить свой дар на всякую ерунду. — Алена прочитала в моих глазах красноречивое мнение о ее словах. — Хорошо, не ерунду. В делах сердечных рулит бог, а ты своими способностями вносишь в его работу хаос.

— Как у вас все прошло? — Спросил я.

— Этот нытик меня достал. Я рассказала ему про раздвоение его личности, он почти сразу поверил, расплакался, рассказал, что еще с садика его мама водит его к психиатру, чтобы он нечаянно не свернул с правильного пути. А тут открываются такие новости, что он и не он вовсе. Короче, бедный Иосиф, получил такую травму, от которой не скоро оправится.

— Как думаешь, мы поступили жестоко?

— Да, разумеется. Но мне его не жалко. Вся его уверенность напускная и рано или поздно он ее лишится. Не думаю, что твоя Алена выйдет за него замуж. Это была бы самая большая глупость в ее жизни.

— Знаешь, как ее мама его называет?

— Как?

— Йоооося. — Протянул я его имя.

Мы долго смеялись, на разные лады, склоняя имя парня Алены.

Взять и забыть Алену не получалось. Я уговаривал себя больше не встречаться с ней, а сам не мог дождаться следующего раза, когда смогу увидеть ее, хотя бы мельком. Нужно отдать должное Свете. Её неуемное жизнелюбие и склонность к небольшим аферам вносили в мою жизнь разнообразие. Света была прямым потомком Остапа Бендера и знала сотню способов законного отъема денег у населения. Некоторые из них вполне укладывались и в мое представление о справедливости. Время финансового безразличия и аскетизма закончилось.

Света уговорила меня бросить работу грузчика и открыть детективное агентство. Стартовый капитал был не нужен. Только реклама в интернете. Света взяла на себя функцию секретаря, а мне досталась роль ищейки. Как мне самому не пришла в голову мысль о том, чтобы заняться расследованиями. С моим даром вытянуть нужную информацию было проще простого.

Заказы не сыпались на нас, как из рога изобилия, но те, что были, приносили доход больше, чем моя работа грузчиком. Заказы, которые нам предлагали, были двух типов, проверка экономической состоятельности клиентов, партнеров по бизнесу и супружеский шпионаж. Света была Наполеоном в этой области. Она психологически чувствовала, в какого человека надо переселиться, чтобы выудить нужную информацию. Обычно, перед "нырком" я имел самые подробные инструкции у кого, что спросить и как себя вести. Будь у меня такой помощник в бытность мою предпринимателем, я мог бы удвоить или утроить свои доходы. Или потерять, если бы Свете захотелось вести свою игру.

Мы оборудовали мой автомобиль всем необходимым для того, чтобы жертва, в которую я переселялся, не понимала, что с ней происходит. Моим рабочим местом был багажник, в котором я находился в неподвижном состоянии. Света рекомендовала мне употреблять успокоительное, чтобы у нее не было проблем с буйными проявлениями особо сложных случаев. Я был против, потому что отрицательно относился ко всякой "химии" в своем организме. Но иногда шел на это, когда человек, в которого приходилось "нырять", казался нам чересчур эмоциональным.

Забавный случай, особенно с точки зрения Светы, мне он показался неприятным, произошел, когда мы взялись за дело о супружеской измене. Света потирала руки в предвкушении еще одной интересной истории и в ожидании хорошего гонорара. Звонила женщина, судя по голосу ей было за сорок. Это критичный возраст для женщины, когда она понимает, что красота ушла и завести себе нового кавалера очень проблематично. Света, после приветствия произносила слоган фирмы, который мы долго придумывали вместе:

— Ало. Детективное агентство "Собачий нюх". Заберемся туда, куда собака свой нос не сует. С радостью выслушаем вашу проблему.

— Ало. Здравствуйте девушка. У меня непростая ситуация... — Была включена громкая связь, я слышал взволнованный голос женщины.

— Мы, как раз, специалисты по непростым ситуациям. — Быстро нашлась Света.

— Я очень на это рассчитываю. Вы знаете... не знаю, как сказать... я подозреваю супруга в неверности.

— О, это очень редкая ситуация.

— Подождите иронизировать. Если бы я подозревала его в связях с женщиной, то разобралась бы сама, а так, я боюсь ошибиться и нанести ему тяжелую психологическую травму.

— Полностью вас поддерживаю, поэтому и существуют такие профессионалы, как мы. Для начала работы мы берем небольшой аванс, остальное по результатам расследования.

— Я согласна. Называйте сумму.

— Аванс — десять тысяч рублей. Нам нужна информация о вашем муже, где работает, график работы, как и на чем передвигается, его фото. Отправьте нам на электронную почту. Если у нас возникнут дополнительные вопросы, мы с вами свяжемся.

— Хорошо, спасибо, я очень рассчитываю на вас.

— Все будет хорошо, до связи. — Света положила трубку и посмотрела на меня.

Ее глаза горели предвкушением расследования.

— Ужас, я никогда не хотел оказаться в теле мужеложца. Ты меня толкаешь на грех.

— Ой, моралист, забыл, как мы познакомились?

— Что из этого тебе показалось ненормальным? По-моему все было в пределах здорового любопытства?

— Ай, ну тебя, скучняха. Вот увидишь, это будет очень интересное дело, дорогой Ватсон.

Муж клиентки работал в офисном здании. В шесть часов оттуда повалили сотрудники, "белые воротнички", в брючках в стрелочку, в белых рубашечках, в модных ботиночках, расселись в кредитные иномарки и разъехались по домам.

— Какие мотивы у мадам подозревать своего благоверного в таком ужасном грехе? — Спросил я у Светы в ожидании "объекта".

— Классические. Задерживается на работе, закрывает страницы социальной сети, злится, когда супруга обращает на это внимание.

— Согласен, похоже на интрижку. Почему же именно с мужиком?

— Супруге удалось установить имя того, с кем он переписывается.

— Ну, и?

— Вася.

— Нет! Только не Вася. Я понимаю Альберт или Джонни, на худой конец, Гоги. Не, не может быть никакой интрижки с Васей. С какой суммой готова расстаться мадам?

— С приличной. Любовь зла. О, смотри клиент.

На крыльце показался мужчина в приличном костюме. Он шел и разговаривал по телефону. Лицо его озаряла довольная улыбка.

— Смотри, какой довольный. Видать все хорошо у них с Васей. — Пошутила Света.

Мужчина сел в дорогую машину и поехал. Я пристроился сзади с приличным запасом, чтобы не вызвать подозрение. Вместе мы доехали до торгового центра. Мужчина вышел из машины и скорым шагом направился внутрь. Света, пока я искал место для парковки, выскочила из машины, чтобы не потерять клиента. Пришлось ей звонить потом, найти человека в торговом центре нереально.

— Я в "Детском мире". Клиент выбирает игрушку.

— Фу, дело принимает совсем плохой оборот, я не смогу быть в шкуре такого человека. Мне гадко от одной мысли.

— Бегом сюда, моралист.

Я встретился с мужчиной у касс. В его руках была большая коробка с радиоуправляемой машиной. Мне стоило больших усилий, чтобы не посмотреть в его глаза. Света стояла с плюшевым медвежонком на другой кассе.

— Это зачем? — Спросил я.

— Конспирация, но можно считать, что это ты мне его подарил на день рождения.

— Транжира. А когда у тебя день рожденья?

— Две недели назад был.

— Извини, я не знал. Хэппи бездей тебя.

— Спасибо.

Мужчина расплатился. Света осталась пробить игрушку, а я пошел за ним следом. Мы его чуть не потеряли. Света задержалась на кассе из-за того, что покупала батарейки к игрушке.

— Мне песенка понравилась, послушай:

Иди, — мне скажут звезды,

Ступенька за ступенькой!

Кем стать — вопрос серьёзный —

Подумай хорошенько!

Это был припев из детской песенки "Кем стать".

— Это что, намек?

— Что ты, это просто песенка прикольная.

— Кем мне стать — вопрос серьезный. Я до сих пор не могу ответить на вопрос, кто я? Денис или Антон, или кто-то между, Дентон какой-нибудь?

— Прости, не хотела тебя расстроить. Поцелуй мишку. — Света протянула к моему лицу плюшевую игрушку.

Я нехотя поцеловал его.

— Вот так чужой дядя целуется с Васей.

— Фуу! — Я сплюнул. — Ты извращенка.

— Я сыщик, и мне приходится принимать человеческие слабости, как данность.

— Давай, ты будешь принимать их у себя в голове, а я буду просто работать.

— Механизм, робот, котелок чугунный.

— Не зря тебя папа отселил, как только возможность появилась.

— Не трогай моего папу. — Света подняла лапу игрушки и грозно нацелилась ею мне в лицо.

— У тебя настроение подурачиться?

— У меня всегда такое настроение, когда я жду чего-то интересного.

— Мы с тобой очень разные.

Преследование привело нас в спальный район. Мужчина выбрался из машины вместе с коробкой и направился в сторону детской игровой площадки, на которой было много детей и их родителей, в основном, мамаш. Мужчина махнул кому-то. Молодая женщина махнула ему в ответ.

— Ничего не понимаю. — Света превратилась в суриката, вытянула шею и зорко всматривалась в сторону площадки. — Это совсем не то, о чем мы с тобой думали.

— Думала ты, и мне не нравилось, то что ты думала.

Я тоже выбрался из машины, чтобы посмотреть. К мужчине подбежал ребенок и бросился на руки. Клиент подержал его недолго, опустил и распаковал коробку. Они вместе принялись гонять автомобильчик по песочнице. Ребенок радостно вопил и пробовал самостоятельно рулить игрушкой.

— Антон, видишь вон ту женщину, в зеленой майке? — Света показала мне на женщину, которая внимательно следила за тем, как клиент и видимо, Вася играют. — Это мамаша ребенка.

— Понятно, в нее переселиться?

— Нет, давай вон в ту старуху, рядом. Спроси у нее, почему не живет с отцом ребенка.

— Хорошо.

Я установил связь со старушкой, забрался в багажник. Света помогла мне надеть наручники и закрыла меня. Я тут же очутился на детской площадке. Мамаша сидела рядом. Я наклонился и пытаясь изобразить в голосе доверительный тон, спросил:

— Видно, что не живете с мужем вместе? Хороший отец с виду.

— Он и не был мне мужем никогда. У него другая семья. Родила от него под его обещание не предъявлять претензий по поводу отцовства, а только он сам привязался к Ваське. Вон, балует регулярно. В интернете постоянно общаются. Васька даже писать научился благодаря Юре.

— Понятно. — Протянул я.

Вся интрига с мужем-извращенцем растаяла, как дым. Мне все было ясно.

— Эй, открывай! — Крикнул я Свете из багажника.

— Так быстро? — Удивилась она. — Бабуля крестится, как вентилятор.

Я рассказал ей про то, что смог выяснить:

— Незаконнорожденный сын. Женщина сама попросила его, а мужчина недооценил собственную сентиментальность. Привязался к малышу.

— Да, не думала, что буду находиться в состоянии когнитивного диссонанса. И денег хочется, и сдавать мужика жалко. Смотри, как дурачатся. Что думаешь, напарник?

— Честно, я бы предупредил мужика, чтобы он был осмотрительнее. Хрен с ними с деньгами.

— Хорошо, я предупрежу его и попробую срубить с него денег, а жене его придумаем, что наплести.

— Ты не упустишь шанс заработать.

— О тебе же думаю, о твоей бестолковой плешивой голове. — Пошутила Света.

Я не обижался на нее. В плане самоиронии мы были с ней на одном уровне и часто позволяли в адрес друг друга едкие колкости.

В тот день, мы прогуливались поздно вечером по парку. Света потягивала коктейль через трубочку, а я, как обычно, ел мороженое. Подытоживая день, между нами состоялся следующий разговор:

— Знаешь, Свет, у меня от сегодняшнего расследования осталось ощущение гадливости, как будто мы порылись в чужом белье. — Признался я.

— Ты чересчур сентиментальный, Антон. Многие сейчас зарабатывают каждый день, обманывая людей. Любого продавца учат врать, как полезному делу, не говоря о чиновниках.

— Понимаю, но переселить себя не могу.

Мы проходили мимо скамейки, на которой сидели две молодые мамаши. Обе пили пиво. У одной ребенок был в коляске, у другой, маленький мальчик, сидел на коленках. Мамаша прикладывалась к бутылке, а ребенок пытался ухватить ее.

— Придержи меня за руку. — Попросил я Свету.

Она догадалась, что я собрался "нырнуть". Именно это я и сделал. Оказался в теле маленького мальчика, ухватил материну бутылку, выдернул ее слабыми ручонками и бросил на землю. Тут же вернулся назад.

— Святой. — Услышал от Светы ироничное замечание.

— Бесят они меня. Не дай бог кому такую мамашу.

— Когда я стану мамашей, буду обходить тебя десятой дорогой.

— Я помогу тебе не стать такой. Из стадии девушки ты сразу перейдешь в стадию бабушки. — Напомнил я ей давнишнюю угрозу.

— Нет, прошу, не шути так. Смотри! — Света бросила недопитый коктейль в урну.

— Молодец. Мы оба хорошо влияем друг на друга.

— Антон, а как ты относишься к ставкам?

— В смысле? Ты про денежные ставки на тотализаторе?

— Типа того. Как тебе такой способ отъема денег?

— Скачки? Ты хочешь, чтобы я на время стал лошадью? Деньги там крутятся немаленькие, лошадь ничего никому не расскажет, но я боюсь, что оказавшись в лошадином теле не смогу правильно сформулировать мысль, чтобы вернуться назад. Представляешь, тебе придется общаться с Антоном, который внутри является конем.

— А может, ты будешь такой жеребец?

— Не уверен, что в моем вкусе будут человеческие самки. Придется тебе водить меня в луга, с табуреткой.

— Есть еще гонки.

— Опасно.

— Футбол?

— Если ты про нашу сборную, то они и без меня хорошо справляются.

— Да, с тобой на выигрыш точно не поставишь.

— Нелегальные бои! — Воскликнула Света. — Я даже знаю, где они проходят, и где есть букмекерская контора. Ставим на аутсайдеров и гребем денежки лопатой.

— Хм, немного поторговать лицом? — Я подумал об этом способе заработка.

Бить будут как бы не меня, отчего бы и не попробовать. Я занимался в своем первом теле боксом, так что не буду выглядеть, как боец, намеренно сливающий бой.

— Давай обсудим это в деталях.

Я никогда не спрашивал у Светы, кем являются ее родители, и откуда в ее возрасте такая осведомленность о тайной жизни города. Даже когда я общался в своем круге успешных людей, мне не доводилось слышать о нелегальных боях.

Букмекерская контора находилась за железной дверью без всяких вывесок. Она была заперта изнутри. Из неприметного места на нас смотрела камера наблюдения. Света махнула рукой и дверь открылась.

— Кто ты? Гений преступного мира? — Пошутил я, удивленный тем, что девушку узнали.

— Ошибки молодости. Легкие деньги чуть не испортили меня.

В небольшом помещении стояли несколько телевизоров. Только один из них был включен. Перед ним сидели два эмоциональных кавказца и грубо комментировали футбольный матч. Света прошла к зарешеченному окну, за которым сидел пожилой мужчина с шикарными усами и в очках. Мне он напомнил старого еврея.

— Здрасти! На "тракторном" можно посмотреть, кто будет? — Спросила Света.

Я не совсем понял, о чем речь, но мужик в окошке все понял. Он протянул лист. Свет взяла его и с любопытством разглядела.

— Пойдем, присядем. — Она показала на свободные места перед выключенными телевизорами.

На листке были написаны пары: "Мышонок": "Комдив", "Протез": "АК-47", "Таран": "Балканец". Я догадался, что это бойцы, поставленные в бой друг с другом.

— Знаешь кого-нибудь?

— Нет, но узнаю, на кого ставят больше всего.

Мы покинули контору. Света обещала все узнать до завтрашнего дня.

Дома оказался в полночь. Спать не хотелось. Я принял душ и сел за компьютер. Зашел в социальную сеть, и повинуясь импульсу, зашел на страничку к Алене. Она выложила на стене фотографию себя, сделанную мной во время загородного отдыха. Мне стало очень приятно. В душе растеклось теплое чувство ностальгии. Воспоминания сразу отправили меня в то счастливое время. Почему она решила выложить ее? Для меня, как и для нее, хотелось думать, эта фотография была не просто снимком, а частью нашей обшей истории. Пальцы набили под фотографией комментарий: "Классное было время". Тут же под ним появился ответ: "Откуда вы знаете?". Неожиданный ответ меня испугал. Я собирался удалить комментарий, полюбовавшись несколько секунд на то, как он выглядит под фотографией. Мне не хватило ума убедиться в том, что Алена тоже в сети.

Я вышел из социальной сети. Мне стало стыдно, что я снова задел чувства Алены, сам того не желая. Обещал не тревожить ее воспоминаниями о себе и не сдержался. Мне на самом деле хотелось, чтобы у нее все было хорошо. Никакими эгоистичными ожиданиями я больше не томился, и был как никогда близок к тому, чтобы навсегда забыть об Алене. Сон окончательно ушел из моей головы в ту ночь. Раз десять я заходил на ее страницу, чтобы убедиться в том, что под моим комментарием не появилось других записей. Алена, в отличие от меня, больше не заходила в сеть.

В темном зале старого завода, на котором в советское время делали тракторные прицепы, было шумно. Народ тянулся к сетке восьмиугольника, чтобы лучше разглядеть насилие, творимое бойцами для их потехи. Свету толпа заводила, а я чувствовал себя не в своей тарелке. Публика здесь была своеобразная, азартная, и судя по блеску в ее глазах, действо на арене приводило ее в транс.

— Эй, не заводись, мы на работе. — Предупредил я Свету.

— Ладно, зануда.

Мы отошли в самый последний ряд. Отсюда почти ничего не было видно, но я и не испытывал никакого зрительского интереса. Я мог участвовать в бою реально. Накануне, мы со Светой проработали тактику погружений. Сидеть в бойце подолгу было совсем необязательно. Я мог нырять на пару секунд, пропускать удар и сразу возвращаться. Рассудок бойца мог и не успеть ничего предпринять в моем теле. На всякий случай, я выпил транквилизатор, чтобы чужому разуму в моем теле было приятно находиться.

Объявили бой, где был боец, на которого мы поставили. Ему давно не везло, и против него сделали много ставок. У Светы был запас денег, еще она заняла у состоятельных подруг, я поскреб все свои сусеки и тоже набрал некоторую сумму. В случае, если наш план выгорит, мы могли увеличить ее в двадцать раз. Что ни говори, но получить пару раз в чужую морду за эти деньги не такой и большой труд.

— Балкаааанец протиииив Тарана! — Объявил бойцов на американский манер ведущий шоу.

Мы ставили на Балканца, цыганистого вида бойца. У него были неплохие внешние физические данные, но мозг работал отвратительно. Он не чувствовал противника и полагался на грубые приемы. Бойцы сошлись. Таран прощупал оборону противника несколькими резкими боксерскими ударами. Балканец закрывался, а потом резко отвечал, но цель была от него далеко.

— Пора. — Сказала Света.

Я надел плавательные очки с совсем непрозрачными стеклами. Света застегнула мне наручники за спиной.

— Как?

— Нормально, я готов.

Связь между мной и Тараном уже висела. Я "нырнул" и оказался в ярком кругу софитов. Передо мной маячило потное лицо Балканца. В его глазах я успел прочитать неуверенность и страх. Я сделал выпад правой, намеренно открывшись. Балканец ушел в глухую оборону, вместо того, чтобы использовать удачную позицию. Пришлось ударить хуком слева. Я попал, и публика завизжала в восторге.

— Бей, скотина. — Успел я произнести, пока мы были рядом.

Балканец посмотрел на меня через щель в перчатках. Я многозначительно подмигнул ему. Сделал вид, что иду добивать противника с опущенными руками. Тут до противника дошло, что он может ударить. Здоровенный кулак, похожий на чугунную болванку, которой крушат старые дома, ударил мне в лицо. Я очутился в своем теле почти по этой причине. Удар выбил меня из Балканца.

— Я здесь, я здесь. — Затараторил я.

— Молодец, со стороны это выглядело правдоподобно. Как удар?

Я подвигал лицевыми мышцами и был готов поспорить, что фантомная боль перешла вместе со мной.

— Ощутимый. Как себя вел подопечный?

— Нормально. Я мурлыкала ему под ухо историю, про то, что я фея, а он выпал в другую реальность.

Балканец пропустил пару ударов, и бой снова стал идти против наших ожиданий.

— Давай, спасай наши вклады. — Забеспокоилась Света.

— Хорошо, погружаюсь.

Снова передо мной вспыхнул свет. Мое временное тело устало. Руки тряслись, легкие ходили, как меха. Противник выглядел совсем отвратительно. Бровь рассечена. Кровь залила глаз. Его бойцовский запал был под большим вопросом, как и наш вклад в него. Я дернулся в сторону Балканца и сделал вид, что споткнулся, намеренно выставив лицо открытым. Заторможенные реакции противника долго переваривали выгодную комбинацию, наконец осилили, и я получил два сильных удара. Прямой в челюсть и хук слева. Меня пошатнуло, но я не упал. Поднырнул и сделал выпад в корпус, нарвавшись на удар коленом. Я был обучен боксу и удар ногами совсем не предусмотрел. Да простит меня Таран за это. Челюсть его хрустнула и меня повело. Чтобы не потерять сознание в чужом теле, сразу вернулся.

— Я здесь!

— Малорик. Это был самый красивый удар за сегодня.

На большом экране несколько раз показали в замеленном темпе удар коленом в лицо Тарана.

— Антоша, я тебя люблю! — В порыве чувств Света поцеловала меня.

Вот как легкие деньги могут разжигать в людях чувства. Я был рад, что у нас получилось, но моя радость была спокойной. Таран не отошел от удара и победа была присуждена Балканцу. Судя по выражению лиц обеих, они понятия не имели, как так получилось. Мы покинули шумный зал.

Выигрыш можно было обналичить через два часа. Я предложил Свете забрать его завтра, но по азарту в ее глазах понял, что ей не терпится забрать деньги сейчас. Мы покружились по городу, заехали в закусочную, посидели в парке, покормили комаров.

— Ты мой золотой конёк, золотая антилопа, серебряное копытце. Предлагаю, немного отметить наш первый большой куш. — Света радовалась деньгам, как ребенок игрушке.

— Свет, я устал. Весь вечер я видел, как в меня летят кулачищи размером с мою голову, ловил их лицом, хоть и не своим, но момент удара чувствовал на все сто. К тому же, антидепрессанты еще действуют. Прости, я домой. Спать.

— Ууу, зануда старая. Что ни говори, а возраст берет свое. — Произнесла моя спутница разочарованно.

— Осторожнее, не то... — Мимо, как раз прошла старушка, в сторону которой я кивнул головой.

— Поняла, молчу. Придется своих подружек вызывать. А с ними просто ужас как интересно по клубам ходить. Просто ужас...

— Со мной интереснее что ли?

— Ах ты древняя выпрашивалка комплиментов. Да, с тобой веселее, гораздо. Я тебе как-нибудь покажу, как я веселюсь с подругами. Уверена, что тебя посетят суицидальные мысли минут через десять такого веселья.

— Спасибо. А я думал, что ты меня терпишь из-за..., из-за того, что я могу... ну, зарабатывать необычным способом.

— Дурак ты, как и все пацаны. — Света сделала натуральный обиженный вид. — Хорошо, отвезу тебя домой, а сама поеду веселиться.

— Спасибо.

Вместо того, чтобы лечь спать, я заварил себе крепкого кофе и включил компьютер. Мой комментарий под фотографией вызвал у Алены больший интерес, чем я ожидал. Она предложила мне дружбу. Я не смог противостоять этому, хотя и понимал, что поступаю малодушно. Принял ее предложение. От нее сразу же пришло сообщение.

— Привет!

— Привет! — Ответил я.

— Я вас знаю?

— Нет, вы меня не знаете, как и я вас. Просто я почувствовал позитивную энергию, идущую от фотографии. — Мне пришлось соврать.

— Подозрительно как-то. Я не очень в это верю.

— Ничего подозрительного, я немного занимаюсь метафизикой, и для меня открыто больше информации, чем для обычного человека. Я почувствовал, как от фотографии исходит позитивный заряд. — Меня понесло.

— Как интересно. Мне всегда было интересно пообщаться с кем-то, кто знает ответы на вопросы, лежащие за гранью привычных представлений.

— Не хочу вас разочаровывать, но мои познания не настолько обширны. — Мне захотелось соскочить, чтобы не усугубить ситуацию.

Алена долго писала.

— А вот, например, на такой вопрос вы мне можете ответить? Мой бывший парень погиб, почти два года назад. И вот совсем недавно, я как-будто общалась с ним. Только он был в теле моего нового парня. Но он был некоторое время, как Денис, которого уже нет. Я чувствую себя виноватой перед Денисом, потому что в тот вечер, когда я дала ему понять, что бросаю его, в него попала молния и он умер. Не знаю почему, но меня не покидает чувство вины перед Денисом. И вот недавно, он как-будто вернулся ко мне. Может быть, это был шанс для меня рассказать ему, что я его люблю, чтобы он успокоился там, и просто ждал меня. Что вы об этом думаете?

Меня как-будто снова ударило той молнией. Я еще раз убедился, что Алена очень умная девушка. Она смогла увидеть меня в своем парне. Напротив нее я был просто неодушевленным чурбаком. Руки сами забегали по клавиатуре.

— Да уж, все серьезно. Проблема недосказанности часто приводит к тому, что души умерших не могут успокоиться на том свете, и пытаются вернуться, чтобы услышать ответ. Очень хорошо, что вы его любите. Любовь — это универсальный пропуск на тот свет. Раз любите Дениса, значит, и встретите там именно его.

— Спасибо, вы успокоили меня и подарили мне надежду. Можно, еще вопрос?

— Конечно.

— Вы не устраиваете спиритические сеансы? Я бы хотела пообщаться с душой Дениса.

Я заметался по спальне. Разговор зашел слишком далеко, но для себя я снова увидел шанс вернуть Алену.

— Вы знаете, я этого никогда не делал этого для других людей, но попробую сделать для вас исключение. Давайте, я вам отпишусь, если найду такую возможность.

— Спасибо, буду ждать.

— До свидания, Алена. Приятно было познакомиться.

— Взаимно, Антон.

Ночь я не спал. В голове роились сумасбродные мысли, одна глупее другой. Хорошо, что я взял два дня отгула. Отоспался днем. После сна, отдохнувший мозг смог кое-как превратить мои желания в план. Во время спиритического сеанса я мог легко перевоплотиться в Дениса. Я же знал все, что нас связывало с Аленой, и то, о чем никто не знал кроме нас. Убедить ее в том, что она разговаривает с настоящим Денисом, не должно было составить никакого труда. Совсем замечтавшись, я подумал сделать ей предложение, от которого она не должна была отказаться. Можно сказать, что я впервые почувствовал морально обоснованное право возобновить наши отношения.

Со Светой мы снова встретились возле букмекерской конторы. Она выглядела расстроенной.

— Привет. Как отметила большой куш? — Я сразу заподзревал, что мероприятие прошло не совсем гладко.

— Привет. И не спрашивай. Мы чего-то разошлись с девчонками. Наутро только половина кэша осталась. Сколько не пыталась припомнить, так и не вспомнила, куда я его спустила. Теперь всё, буду как ты, деньги в карман и до дому, кефир, батон и баиньки.

— Ибаиньки? Дело говоришь.

По виду напарницы, я догадался, что она хочет сказать что-то еще.

— Антон, ты прости меня, но я по-пьяни проболталась, что ты того, метафизик. Не знаю, что эти курицы помнят из моих рассказов, мы все были очень навеселе, но разболтала я лишнего.

— Ничего, отбрехаться не сложно будет, а для тебя, лишний повод не бухать.

— Только без нотаций. Я тебе честно призналась, чтобы ты был готов к сюрпризам.

— У меня тоже есть новость. — Я не удержался, чтобы не рассказать про переписку с Аленой.

— Ну?

Я рассказал Свете о нашей нечаянной переписке, и о просьбе Алены устроить ей спиритический сеанс. Наверное, мой эмоциональный рассказ произвел на напарницу обратный эффект. Она изобразила скучающий вид.

— Ты доведешь бедную деваху до самоубийства. Может, хватит искать встреч с той, которая тебя бросила?

— Ты ревнуешь?

— Вот еще! Просто хотела моль в шкафу с шубами потравить. Чужая баба же не отпустит тебя травить моль в другом шкафу.

Мне показалось, что в сожалении Светы на самом деле была ревность, переданная иносказательно. Выяснение отношений прервалось, как только мы переступили порог конторы. Букмекер выдал нам список бойцов. Света подготовилась, заранее узнав, кто бьется сегодня вечером. Она шепнула мне на ухо кличку аутсайдера. Это был некий Каток. Несмотря на грозное имя, он часто проигрывал.

Света достала всю наличность, оставшуюся после хорошей вечеринки, и вздохнула.

— Если бы не потратила, могла бы тачку новую купить. Вот бы папа мой удивился.

— Папу вниманием надо удивлять, а не подарками.

— Это ты, как профессиональный отец мне советуешь?

— Извини, ладно. Не собираюсь разбираться в ваших родственных отношениях.

— Забыла. Давай свои копейки.

Мои копейки почти сравнялись с ее, наглядно продемонстрировав напарнице пользу воздержания от кутежей. Света снова вздохнула с сожалением.

— Погнали. — Прошептала она.

— Я слышал, что Каток в последнее время в форму вошел. — Произнес я громко, чтобы услышал пожилой букмекер.

— Рискованно, но стоит попробовать.

Пожилой букмекер посмотрел на нас через бойницу окошка, как на идиотов. На Катка почти никто не ставил, и коэффициент на его победу был умопомрачительно высоким. Деньги от нас, букмекер принял с молчаливым безразличием. Сколько азартных людей, мечтающих о легком богатстве, прошло мимо него? Я хотел видеть лицо букмекера, когда ему придется отсчитывать наш выигрыш.

Мы покинули контору задолго до начала боев. Время нужно было скоротать.

— Пошли в кафе, поедим, заодно расскажешь мне про свои глупые затеи. — Предложила Света.

— Ты про спиритический сеанс?

— Если это можно так назвать. В любви все способы хороши, так?

— Что поделать, я на самом деле люблю ее. Представляешь, она почувствовала, что в теле ее парня оказался я. Она увидела Дениса.

— Так и написала?

— Да.

Мы зашли в грузинское кафе, заказали хинкали. Света попросила вина, а я минералки.

— Я хотела бы посмотреть на это шоу.

— Свет, по твоей иронии, я чувствую, что ты можешь все испортить.

— Обещаю, что буду подыгрывать тебе, как настоящая актриса.

— Я подумаю.

Больше мы не касались этой темы. Я не мог понять, почему Света настроена скептически к моим чувствам к Алене. Это было похоже на ревность, но между нами не было и намека на романтику. Я осознавал, что внешне гожусь ей в отцы и даже не пытался изображать что-то романтическое. Света была хороша собой и морально не тяготилась пуританскими нравами, но и она не изображала ко мне чувств, кроме ревности. Может быть, это была женская солидарность по отношению к Алене, а может быть, чувство собственности по отношению ко мне?

Мы снова заняли место в последнем ряду. Народ гудел, свистел, шумел. Атмосфера жестокого азарта гуляла по залу. Я поглотил таблетку. Чувство приятного безразличия растеклось по телу. Захотелось лечь и просто смотреть в одну точку.

— Соберись. — Приказала Света. — Сейчас наш выход.

На ее громкий голос обернулся полный мужчина, с армейской татуировкой на запястье. Он посмотрел на меня и просветлел взглядом.

— Ба! Здорова, доктор! Помнишь меня? Тот аппендицит гнойный? Пять лет назад.

Он хлопнул меня по плечу и полез обниматься. Я отстранился. Случай этот сейчас был совсем не к месту.

— Извините, уже не помню. Столько пациентов мимо меня прошло, что не упомнить всех.

— Да ладно, не прикидывайся! — Мужик посмотрел на меня недобро. — Мы с тобой после операции пять раз вискарь пили вместе. Нельзя такого забыть. Или ты перед бабой своей не признаешься?

— Простите, мужчина, я вас не помню.

— Как хочешь. И руки не пожмешь? — Он бросил взгляд на мою руку и увидел на ней наручник.

Света как раз готовилась застегнуть его у меня за спиной. На арену уже объявили Катка и его противника. Нечаянный знакомец портил весь план.

— Что это у вас тут происходит? — Он подозрительно разглядел меня и Свету.

Похоже он был из тех людей, кто не оставит ситуацию, пока не разберется, что происходит. Деньги надо было спасать.

— Застегивай! — Попросил я Свету и убрал обе руки за спину.

Установил связь с мужиком, перебрался в его тело и ринулся к выходу. За мной послышался невнятный звук, исходящий из моего тела. Пробежал мимо охраны и выскочил на улицу. Нашарил в кармане пропуск, разорвал его и развеял по ветру. Вернулся в тело.

— Я здесь, я здесь. — Предупредил Свету.

Руки в запястьях болели и саднило горло.

— Быстрее, там нашего Катка уже самого раскатали в асфальт.

— Понял, понял. Я готов.

Свет софитов ударил по глазам. Передо мной стоял Каток. Левая сторона лица была в крови, губы распухли и тоже кровили. По его глазам, испуганно ждущим удар, я понял, что мне придется серьезно постараться. Я изобразил разворот для удара ногой. Я помог себе сделать вид, что все пошло не так, поскользнулся и упал. Каток не растерялся и нанес мне удар ногой по затылку. Я упал, перекувыркнулся и встал на ноги. Пока распрямлялся и поворачивался к противнику, пропустил удар в лицо. Ударил гонг. Я тут же вернулся в себя.

— Я здесь. Как?

— Нормально. Это был эпический удар ногой. Думаю, что он утечет на ютуб.

— В поддавки играть не легче.

— Молодец.

Снова стукнул гонг. Бойцы сошлись. Я подождал начала боя, "нырнув" в тело бойца, когда понял, что Каток пытается уйти в глухую защиту. В этот бой я решил, что удары ногами лучший способ зрелищно проиграть. Каток все правильно понял, и атаковал в те моменты, которые я для него создавал. Два раза я был близок к потере сознания, но удержался и довел дело до конца.

Света ликовала. Прыгала от счастья вокруг меня, забыв расстегнуть наручники.

— Йееес! Мы сделали это! Кто молодец, я молодец!

Я услышал все клише, соответствующие ситуации.

— Ух, вот это поршни у Катка. Как у того мужика мозг в фарш еще не превратился?

— Его там нет. Там маленькая горошинка катается по пустой черепушке. Мозг могут иметь не только лишь все.

— Поехали домой. Меня плющит от таблетки.

Я выложился, чувствовал себя уставшим и не разделял такой искренней радости, как моя напарница. Света не стала настаивать. Мы решили забрать выигрыш на следующий день. Деньги были серьезные, чтобы разгуливать с ними по ночам.

Я уснул сразу же и проснулся от трезвонящего телефона.

— Вставай, нас ждут великие дела! — Звонила Света.

— Сколько времени?

— Уже двенадцать. Контора открылась.

— Заходи ко мне, я пока соберусь.

Света хозяйничала на моей скромной кухне, пока я приводил себя в порядок. Когда я вышел из ванной, меня встретила непривычная смесь запахов кофе и жареных гренок. Она придала уюта моей холостяцкой берлоге. Свете и самой былой приятно оказаться в роли заботливой хозяйки. Я это понял, после комплимента, от которого она расцвела.

— А тебе идет роль хозяйки. Ты так уютно выглядишь.

Где-то под разбитной натурой девушки жила обыкновенная женщина, мечтающая о семье и домашнем уюте. Света поставила передо мной чашку с кофе и тарелку с гренками, поджаренными в омлете.

— Ешь, толстей, кормилец.

— Спасибо. Если раскормишь меня, поменяемся телами.

— Поняла, буду толстеть вместе с тобой. — Света взяла гренку и откусила большой кусок.

Мне сразу не понравился народ в букмекерской. Они нарочно делали вид, что не смотрят на нас, но я поймал пару раз взгляд украдкой. Я понял, что они ждут именно нас и точно знают, что мы пришли за выигрышем. Один из них встал и вышел на улицу. Проходя мимо нас, он бросил заинтересованный взгляд. Пожилой букмекер добавил подозрений. Он был чересчур учтив, а руки его мелко тряслись, когда он отсчитывал нашу долю.

В конторе трясти нас не станут. Проследят за нами и прихватят по дороге или в квартире. Не думал я, что в наше время еще сохранились подобные элементы. Света поняла ситуацию. Она скосила глаза на мужчин, усиленно делающих незаинтересованный вид. Я моргнул в знак согласия.

Мы вышли на улицу. Переднее левое колесо Светиной машины было спущено.

— Твою мать! — Ругнулась Света.

— Это тот мужик сделал, который вышел на улицу. О, смотри, он и визитку под дворник сунул. — Я вынул кусок картона с некачественной полиграфией. Уверен, что эта визитка существовала в единственном экземпляре.

Такое удачное совпадение, на ней был написан адрес шиномонтажки. Вот туда ехать, как раз и не стоило.

— Запаска есть? — Спросил я у Светы.

— Должна быть.

К моему облегчению, запаска была. Как только я прикрутил ее, бандиты получили сигнал и высыпали из конторы на улицу. Снаружи им сообщили, что все пошло не по плану. Интересно, какой у них был запасной вариант?

— Уважаемый, можно вас на пару слов. — Крупный лысый классический бандит делал предложение интонацией, не предполагающей отказа.

— Зачем? — Я сделал вид, что удивлен.

— Мы торопимся! — Сказала Света.

— Долго вас не задержу. — Повелительно ответил "лысый". Расскажите мне про договорняк и уедете.

"Братва" начала обходить нас и брать в кольцо.

— В машину! — Произнес я негромко.

Света все поняла и юркнула за руль, а я упал на заднее сиденье. Света нажала кнопку центрозамка, чтобы нас не смогли вытащить.

— Где наручники?

Света открыла бардачок и принялась выкидывать из него мусор, пока не нашла наручники. Я застегнул их на одной руке, а Света помогла мне застегнуть вторую за спиной. Бандиты уже смотрели за нами в окно. Я установил связь с "лысым" и сразу "нырнул".

— Отойдите от машины! — Крикнул я, добавив хрипотцы в голос.

Так мне казалось принято в криминальных кругах. "Мои" люди сразу повиновались. Я похлопал себя по карманам и нашел под курткой пистолет в кобуре. Вынул его. Это был ПМ, по виду, боевой. Бандиты замерли. В другом кармане я нашел права и паспорт технического средства. Рядом со мной стоял джип с тем же номером, что и в паспорте. Я выстрелил в оба передних колеса. Колеса засвистели. Случайные прохожие постарались быстренько исчезнуть. Оставшиеся патроны выпустил сверху в капот, надеясь повредить мотор. Бандиты смотрели на меня испуганно. Света улыбалась через лобовое стекло. На этом мой план заканчивался.

— Я здесь! Сваливай.

Взвизгнув покрышками, мы отъехали от букмекерской конторы и понеслись по городу. Я поднялся и посмотрел в заднее стекло, "братву" одолел паралич. Как они будут разбирать эту ситуацию, я не представлял. Хотелось верить, что больше желания соваться к нам у них не появится.

— Что он там сказал про договорняк? — Спросила Света.

— Решили, наверное, что мы договорились с проигравшим бойцом.

— Блин, мужика, наверное, подставили? Мало ему вчера морду начистили по нашей вине, так еще и в договорняке обвинят.

— Да, уж, некрасиво получилось. Может, вернем ему выигрыш? — Спросил я у Светы.

— Ну, уж, дудки. Столько страха пережила и еще деньги потерять. Проигрывать надо уметь.

— Что думаешь делать с выигрышем?

— Ну, не в кабаке спустить, это точно. Припрячу пока. Может на диплом пригодятся? А ты как поступишь?

— На пластическую операцию по омоложению потрачу.

— Серьезно?

— Нет, конечно. Есть всякие мысли. — Ответил я уклончиво. — Надо в квартире вид сделать спиритический.

— Возьми меня, а? Ужас, как охота побывать на представлении.

— Это для тебя представление, а для меня настоящее испытание и последний шанс.

— Последний шанс понять, что за старую жизнь держаться не стоит. — Ответила Света иронично.

— Может и так, но я считаю, что это испытание нашим чувствам.

— Антон, знаешь, что я думаю по поводу твоих настойчивых попыток добиться старую любовь?

— Что?

— Ты просто не видишь других вариантов, ты зациклился на этой Алене. Вспомни, как она тебя жестко отшила. Если бы не твоя, так называемая, смерть, то и совесть ее не мучила бы. Просто у девушки появился пунктик, что твоя смерть и ее измена, связаны одной нитью. Поэтому она мучается и хочет снять с души груз.

— Свет, ты очень жесткий человек. Ты вообще, влюблялась, когда-нибудь?

Света резко остановила машину. Я огляделся. Мы уже подъехали к моему дому.

— Всё, приехали. Проваливай, Дон Жуан хренов.

— Пока.

Света ничего не ответила. Она дождалась, когда я хлопну дверкой, резко нажала на газ и с визгом вылетела со двора. Кажется, плешивый нафталиновый докторишка пришелся ей по вкусу. Поведение Светы сильно походило на ревность. Мне стало неудобно, что я изливал перед ней душу о своих чувствах, в то время, как она могла злиться на это. Блин, я совсем не чувствую женщин.

Моя холостяцкая берлога совсем не походила на место проведения спиритических сеансов. Я просмотрел видео про сеансы, прежде чем начать делать покупки. В моей квартире появился старомодный круглый стол, купленный по объявлению. Подсвечники, большое трюмо, мутный стеклянный шар и картонная азбука, сделанная специально для этих целей.

Пока я готовился к встрече с Аленой, наши контакты со Светой прекратились совсем. Она сердилась на меня и ждала, что я позвоню первым. Я не собирался этого делать. Перед встречей, которая решит мою жизнь, я хотел иметь чистый рассудок, в котором место было только одной женщине, Алене.

Душа моя была не на месте, от мысли, что мне придется врать. Вся эта задумка со спиритическим сеансом была настоящей аферой. Я знал Алену и мог себе представить её реакцию, если она поймет, что ее обманывают. Это был бы настоящий конец не то что отношениям, это был бы конец даже мыслям возобновить отношения. Поэтому, во время сеанса я хотел быть только с Аленой, чтобы ничего не испортить.

Когда у меня все было готово, мы списались с ней. Алена ответила сразу, была очень обрадована, что я пригласил ее. Меня, признаться, несколько удивила ее вера в спиритизм. Раньше я считал ее прагматичной материалисткой. Эту трансформацию я списал на свой счет. Потеря человека пробудила в ней веру в потусторонние силы. С одной стороны мне было приятно, а с другой, чувство вины клевало меня в темечко. Но отказаться от затеи я уже не мог.

Для сеанса выбрали вечер. Мне казалось, что позднее время способствует мистическим ритуалам. Алена приехала одна, на машине матери. Я встретил ее у подъезда.

— Алена? — Я спросил для проформы.

Я как-будто видел ее на фотографиях и должен был знать, как она выглядит. Алена же меня не видела. От греха подальше, я не стал выкладывать фотографии Антона, чтобы ни с кем не пересекаться из его прошлого.

— Антон? — Алена подыграла мне.

— Вы очень проницательны. В вашем роду колдуний не было?

— Шутите?

— Просто пытаюсь создать атмосферу непринужденности. Настраиваю на рабочий лад.

— Спасибо, но я все равно буду волноваться.

Я провел Алену в квартиру. Закрыл окна темными шторами и разжег свечи. Атмосфера получилась не просто спиритическая, но еще и довольно интимная. Глаза бывшей пассии отражали свет свечей и гипнотизировали меня, как будто это меня пытались вогнать в транс для общения с духами.

— Так, что мне делать? — По-деловому спросила Алена.

— Садись напротив меня. Возьмемся за руки и начнем вызывать. После того, как Денис попадет в мое тело, он скажет: "Я здесь". После этого вы можете разговаривать с ним.

— А если это все шарлатанство? Как мне узнать, что внутри вас действительно он?

— Задайте вопрос, ответ на который кроме вас никто не знает.

— Хорошо, давайте начинать.

Алена протянула руки через стол. Я взял ее ладони в свои. Мне было очень приятно снова держать ее руки в своих. От избытка чувств сердце мое зачастило. Я никак не мон собраться, чтобы приступить к ритуалу. Алена бросила на меня подозрительный взгляд.

— Сейчас, я настраиваюсь. Нам нужно состояние, близкое к трансу. Я прочту заклинание, которое поможет нам войти в него. — Я сочинил дурацкий стишок для этой цели. Сейчас он мне казался совсем идиотским. Отступать было поздно. Я прочел его:

Как солнце с луною

Как осень с весною

Как звезды на небе

Как банковский дебет

Всему свое время

Всему свое место

Но тяжкое бремя

Рокового протеста

не могут позволить

найти свое место

Сюда призываю

Одинокую душу

Откройтесь ворота

Пространство нарушив.

Я читал его речитативом. В тишине комнаты мой голос, как мне самому показалось, звучал гипнотически. Я замолчал. Некоторое время мы слышали только стук секундной стрелки настенных часов.

— Я здесь! — Произнес я.

— Скажи, что подарил мне Денис на первую годовщину знакомства?

Это я знал точно. Такое не забывается.

— Щенка ризеншнауцера с розовым ошейником.

— Правильно. — Я заметил, как в неровном свете свечи глаза Алены заблестели еще сильнее. — Я... я готовилась к этой встрече, почти не спала ночь, думала, как я могу действительно понять, что вы говорите от имени Дениса, какие мне нужны доказательства и вдруг поняла, что все, что связывало нас с Денисом, до сих пор на месте. У меня рука не поднимается убрать в кладовку его медвежат с полки.

— Даже Пафнутия с оторванной лапой?

Света смахнула слезу со щеки.

— Да. Не поверишь, я наконец-то ее пришила.

— Я рад за медвежонка. Мне очень приятно, что ты не выбросила мои подарки. Признаться, я посчитал, что ты больше не хочешь знать меня.

— Я очень сожалею, что в тот вечер сделала тебе больно. Я не могла предположить, что все закончится твоей смертью, и я буду до скончания века испытывать муки совести. Я почувствовала тогда, в магазине, что ты рядом, что ты тоже как-то хочешь исправить ситуацию. Мне кажется, ты видишь все мои мысли, и тебе тоже плохо от того, что я мучаюсь. Я права, Денис?

Грубо сравнивать то, что происходило между мной и Аленой с рыбалкой, но я почувствовал, что наступило время подсекать.

— Знаешь, Ален, у меня есть возможность остаться в этом мире.

— Это как?

— Я могу быть Денисом в другом теле, например, этом.

— А куда денется "Я" этого человека.

— Отправится в лучший мир, наверное.

— Так нельзя. Получается, что тот человек умрет. Его не станет больше для родных, близких и всех, кто его любит. Денис, пусть все остается, как есть. Придет время, и мы встретимся, но сейчас я хочу, чтобы ты простил меня и отпустил.

Я понял, как Света была права. В ее блондинистой взбалмошной головке жил настоящий психиатр.

— А я и не держал на тебя зла. Я был виноват не меньше.... Прости меня тоже. — Мой голос дрогнул.

— Прощаюуууу! — Алена выдернула руки и закрыла ладонями лицо.

Я ждал, когда она придет в себя. Алена вынула платок и вытерла лицо от слез. .

— Он ушел? — Спросила она.

— Да. Навсегда.

— Спасибо вам Антон. Я скептически была настроена перед сеансом, но все равно пошла, потому что как-то надо было закрыть эту тему. Теперь я не жалею и вижу, что вы не шарлатан. Спасибо вам. Сколько я должна? — Она полезла в сумочку.

— Нет, нет, нет, не вздумайте. Я помогал вам искренне, не за деньги.

Алена замерла в нерешительности.

— Я все равно должна вас поблагодарить как-то. Вы не представляете, какая гора свалилась с моих плеч.

— Ваша радость лучшая благодарность для меня.

— Спасибо огромное, Антон. Проводите меня, у вас так темно.

Я включил электрический свет и магия рассеялась. Алена смотрела на меня, когда обувалась в прихожей и улыбалась. Я понимал, что она радуется своему состоянию. Теперь в ней ничего не осталось от Дениса. Она отпустила меня. К собственному удивлению, глядя на нее, я почувствовал, как от сочетания "Моя Алена", приставка "моя" отвалилась. Алена теперь была просто Аленой, красивой девушкой с полным правом на свою собственную жизнь.

Я проводил Алену до дверей подъезда. Мы тепло, по-дружески попрощались. Она уехала и увезла за собой последнее, что у меня оставалось от Дениса. С прошлым Дениса Короткова меня больше ничего не связывало. Теперь я мог сам похоронить его. Вернувшись в квартиру, понял, что хочу для себя перемен. Заварил крепкого кофе, включил компьютер и полночи лазил в интернете в поиске подсказок. Сон сморил меня прямо за экраном.

Проснулся я, тем не менее, в кровати, совершенно не помня, как в нее перебрался. Мозг мой не отдыхал даже во сне, потому что, проснулся я с готовым решением уехать в отдаленную деревню. Денег на дом в ней у меня было достаточно. Кем я там буду работать, и на что буду жить, меня не интересовало. На первое время денег хватит, а там по ситуации. Может быть, сдам эту квартиру, а для деревни этих денег должно хватить. Свете не сообщу куда уехал. Не хотелось больше поддаваться ее провокационным проектам.

Собираться мне было просто. Взял вещей, продукты, вынул все из холодильника и отключил его. Взял с собой компьютер и телевизор. Больше мне ничего было не нужно. В полдень я уже мчал по шоссе. Конкретной цели не было. Главное уехать подальше от города, где жилье дешевле и нет никакой суеты. Мне хотелось купить дом рядом с речкой и лесом. В душе чувствовалось какое-то торжество, как будто я совершил героический поступок. Ветер трепал мою редкую шевелюру, а с лица не сходила улыбка.

Примерно за двести километров от города, в тот момент, когда я высматривал подходящий поворот, чтобы съехать с дороги и перекусить, зазвонил телефон. Я крайне удивился, когда увидел, что звонила Света. Она словно почувствовала мой отъезд. Пришлось свернуть на обочину.

— Привет, соскучилась? — Спросил я весело.

— Да, типа того. — Света помолчала в трубку. — Антон, нам нужна твоя помощь.

— Нам?

— Да, моей семье. Не думала, что такое случится.

— Какое? Что у вас там стряслось?

— Я тебе не рассказывала кто мой отец?

— Нет, но я догадался, что он у тебя богатый дядя.

— У него фирма строительная. Район Черешни, торговый комплекс "Калинка", спортивный комплекс "Олимпиец", это все он строил.

— И в чем проблема?

— Короче, его фирму атаковали рейдеры. Они вначале договорились с городской властью, с прокуратурой, давили на отца морально. Он ни в какую. Отец у меня еще тот крепкий орешек, потому и сбежала от него, но человек он порядочный. Так вот на него уголовку завели, типа взятки давал. Теперь ему грозит до десяти лет.

— Вот это поворот.

— Но это еще не все. Рейдеры, это самые настоящие бандиты. Меня пасут целыми днями, мать пасут. Ни из дома выйти, ничего. Я боюсь и за себя, и за родителей. Представь, какой пресс на отца? Короче, Антон, у меня нет других вариантов, как попросить помощи у тебя. Терпела, терпела, не звонила, ждала, что само все образумится, но ничего не образумилось. Все стало только хуже. Сижу в квартире, боюсь нос показать на улицу.

— Как ты себе представляешь мою помощь?

— Пока не совсем представляю. Надеюсь, что мы с тобой придумаем что-нибудь.

— А я ведь уехал из города, хотел начать другую жизнь. — Сознался я.

— Что, я была права?

— Как в воду глядела.

— Отложи, пожалуйста, свою новую жизнь на время. Помоги мне, Антон. Это ведь не глупость какая-нибудь. Не богатство наше прошу сохранить, тут вообще вопрос о жизни и смерти стоит. Прибьют к чертям собачьим и сожгут в доме, в новостях скажут, что сгорели по пьяни.

— Хорошо, я возвращаюсь. — Отказать я не имел морального права.

Вернулся в город к вечеру. Оставил машину немного дальше подъезда Светы. Прошелся мимо припаркованных автомобилей и заметил в одном из них двух мужиков с квадратными физиономиями. Не стал на них пялиться, чтобы не вызвать подозрений. Я их тоже не заинтересовал. Водитель скользнул по мне взглядом, но присматриваться не стал. Я подошел к двери и набрал номер квартиры Светы.

— Кто? — Спросила она коротко.

— Я, Антон.

— Слава богу, заходи.

Консьерж знал меня в лицо и пропустил без вопросов. Света, наверное, ждала меня, глядя в дверной глазок. Она открыла дверь прямо передо мной.

— Заходи. Утырков видел в черной машине?

— Да, заметил. Классические рожи кирпичом.

— Как таких женщины рожают? Есть хочешь?

— Не откажусь.

Света приготовила ужин на скорую руку. Я ел один, у нее аппетита не было.

— Ты знаешь, что я думаю? Нам надо свалить из этой квартиры незаметно. Ты машину где припарковал. Не у подъезда.

— Нет, подальше поставил.

— Это хорошо. Отвлечешь их, а я прошмыгну незаметно.

— К родителям поедешь?

— Нет, туда опасно. Отец против. Он сейчас один, под домашним арестом. Мать он спрятал, где ее никто не найдет, а мне не разрешает в дом возвращаться. Говорит, чтобы сидела тут и никому не открывала. — Света усмехнулась. — Капец, как детстве.

— Куда же собираешься?

— Еще не догадался?

— Ко мне?

— К кому же еще? Не к курицам же своим. Через пять минут вся Россия будет знать, что я у них прячусь. Примешь, в свою холостяцкую обитель на время? — Света сморщила лоб, как шарпей.

— Приму, конечно. Не бросать же тебя в такой ситуации.

— Спасибо. Ты настоящий друг.

— Придется из машины нести все назад. Я же переезжать задумал.

— Я на все согласна, все перенесу и есть сготовлю и полы помою.

— Когда мы намерены переезжать?

— Хоть сейчас, время подходящее. Неизвестно, что у них на уме, вдруг в квартиру ломиться начнут.

— Хорошо, тогда собирайся. Бери только самое необходимое, у меня машина забита под завяз.

— Ясненько. Трусы и сумочку?

Мы спустились в холл первого этажа. Я выглянул в окно. Уже темнело, но машину с теми, кто следил за Светой, мне было видно.

— У тебя уже есть план? — Спросила Света.

Я огляделся по сторонам, увидел "стояк" трубы отопления, подошел к нему и пристегнул себя наручником.

— По старой схеме. Близко не подходи, когда меня во мне не будет. Лучше успокаивай консьержа, чтобы ментов не вызвал. Скажи ему, что припадочный.

Из машины выбрался "мопс", который сидел на пассажирском сиденье. Он покрутил корпусом, руками, разминая затекшие члены.

— Я пошел. — Сообшил я Свете.

— С бо...

Я не дослушал ее напутствия. В ушах раздался шум города, а перед глазами появилась картинка подъезда. Я сел в машину и открыл бардачок. Мне хотелось найти что-нибудь такое, чтобы вывести наблюдателей из строя.

— Чё ты ерзаешь, за дверью смотри. — Приказал мне водитель.

Наверное, он был старшим в этой двойке.

— Ага, хорошо.

Я закрыл бардачок так и не найдя в нем ничего стоящего. Начал проверять свои карманы и нащупал в нагрудном какой-то баллончик. Это оказался баллончик с нервно-паралитическим газом. Что-то я не помню, чтобы такие продавали даже в специальных местах.

— Чё ты его достал? Руками что ли с девчонкой не справишься?

— Да нет, думал, что дома забыл. Думал, что жена не положила. Она у меня такая растеряша.

Водитель глянул на меня, как на полоумного, и принялся ржать во весь голос.

— У тебя..., женааа!

Я направил баллончик ему прямо в смеющийся рот и брызнул. Мужик замер, как рыба начал ловить воздух и пучить глаза. Я открыл свой рот и сделал то же самое с телом, которое арендовал на время, забрызгал струю газа в рот. Почувствовал удушье и сразу же вернулся в себя.

— Я здесь! — Руку резанула острая боль в запястье.

Этот идиот пытался выдернуть ее из наручника силой. Света помогла мне отстегнуться.

— Бежим! — Приказал я.

Мы выскочили из подъезда. Оба наблюдателя катались по асфальту, хватая открытыми ртами живительный воздух. Им было совсем не до нас.

— Что с ними?

— А, баллончиком в рот брызнул.

— Здорово! Так и надо этим ротвейлерам.

Мы запрыгнули в машину и быстро смылись с парковки.

— Какой самобытный жаргон я слышала от тебя. — Поделилась Света впечатлениями о том времени, пока во мне сидел чужой ум. — Это был не я. Эта скотина чуть руку мне не оторвал.

— Мне кажется, он так и не понял, что оказался не в своем теле.

— С их-то мозгами, не удивительно.

Света становилась все веселее, по мере того, как мы удалялись от ее дома.

— Тряслась, как осиновый лист. Все звуки в подъезде слышала. Как в тридцать седьмом, ждала, когда за мной придут. Как хорошо, что ты не успел смыться в деревню. А то и не дозвонилась бы до тебя.

— Еще часок и точно бы не дозвонилась.

— Спасибо. Антон, что вернулся и прости меня, что взбрыкнула тогда. Надо было закончить эту тягомотину с Аленой, а я чуть не помешала.

— Ничего. Признаться, я удивлен был, насколько ты прозорлива.

— Да нет, это обыкновенная бабская логика. Мы все думаем одинаково.

Разгружать машину полностью сил уже не было. Я сделал три "ходки" за продуктами, а Света пыталась что-нибудь приготовить из имеющегося набора. В доме снова запахло жилым и уютным. Даже как-то расхотелось уезжать в деревенскую глушь. Света переоделась в домашний халат и суетилась у плиты. Я попытался помочь ей, но оказалось, что могу только мешать.

— Сходи лучше за вином. Мне надо снять стресс, а то не усну.

Я поспешил в ближайший магазин, чтобы успеть до десяти. Не успел на каких-то пару минут. Продавщица отказывалась мне продавать, смотрела на меня подозрительно, как на сотрудника из надзорных органов. Только цена в два раза превышающая стоимость бутылки смогла смягчить ее.

— Успел? — Спросила Света, когда я хлопнул дверью.

— Не успел, но купить смог. Отдал, как за вино из погребов вдовы Клико.

— Спасибо. У меня все готово.

На столе стояла чашка с салатом, похожим на винегрет, яичница с колбасой и несколько аккуратных бутербродов с сыром и зеленью, подогретых в микроволновке.

— Это..., это..., ты наколдовала? — Мне захотелось сделать комплимент.

— Ой, комплиментщик, это стандартный холостяцкий набор. Открывай уже, джентльмен.

Я открыл вино и разлил по кружкам. Фужеров и бокалов в моей берлоге отродясь не водилось.

— Ну, случилось чудо, друг спас жизнь друга, как говорил Карлсон. Спасибо, Антон, что откликнулся. — Света протянула мне кружку.

Я чокнулся с ней.

— Да ладно тебе. Это в моих силах.

Вина пригубил только на язык. Боялся, что доставшееся мне тело не устоит и спровоцирует меня на запой. Света выпила до дна.

— Уф, антидепрессант мать его. — Она взяла бутерброд и полностью затолкала его в рот. — Ничего не ела с утра. — Произнесла она с полным ртом, коверкая слова. — Аппетита не было.

— Ешь, тебе еще можно есть после шести.

Я и сам накинулся на еду. Какое-то время мы ели молча, набивая желудки. Бутылка вина опустела. Света выпила ее в одиночку. Ее глаза разгорелись, щеки порозовели еще сильнее. Она стала красивее, как будто освободила в себе женщину. Возможно, и я в ее глазах стал интереснее, как мужчина, поэтому и она раскрылась. В отношении себя я не питал иллюзий, то мог быть кратковременный эффект алкоголя. Впервые, в теле Антона, я почувствовал тягу к женщине, не гипотетическую, как это бывает, когда увидишь красивую женщину, а самую настоящую потребность обладать. Я почувствовал, что мысли Светы схожи с моими, по ее горящим глазам.

Мы оба оценивали наши шансы оказаться вместе и придумывали предлоги, чтобы сделать это непринужденно.

— Я постелю себе в прихожей. — Сообщил я.

На выбор еще была кухня и ванная, но я это сказал, чтобы увидеть реакцию. Света не сразу нашлась, что сказать. Не могла же она напрямую предложить спать в одной постели. Даже для ее взбалмошности это было слишком откровенно и нагло.

— Это твой дом, тебе и решать, где кому спать? Мы могли бы и в спальне все уместиться.

— Не совсем удобно как-то.

— Ладно, не будем смущаться, как школьники на первом свидании. — Света стукнула ладонью по столу. — Если хочешь, можешь сходить в моем теле в душ.

Ее предложение сбило меня с толку и даже напугало. Тайком я бы не отказался, но так явно, совсем другое дело. К тому же она будет находиться в это время в моем теле. А вдруг у меня носки не свежие?

— Заманчиво, конечно, но мне сподручнее ходить в душ в своем. Вдруг я не помою как надо. Хочу, но не пойду.

Свете стало смешно. Она поняла мою нерешительность.

— Ладно, не буду тебя смущать, сама схожу. Надеюсь, кроме хозяйственного мыла, у тебя есть другие средства для мытья?

— Шампунь есть и мочалка.

Света прошла мимо меня в направлении ванной и шлепнула ладонью под зад. Я понял, отвертеться не получится, отступать некуда. Мне стало страшно, что у меня может не получиться. Еще ни разу в теле Антона Куркова у меня не было женщины. Потрепанное алкогольными запоями тело не особо нуждалось в женском внимании, поэтому я спокойно игнорировал редкие всплески сексуальной активности. Надо было настроиться на нужный лад. Включил компьютер, вышел в интернет и одним глазом косясь на дверь ванной, посмотрел первый попавшийся порнографический ролик. Не помогло. В таком состоянии психического напряжения игра актеров меня не занимала. Надо было выпить вина. Точно, в моей кружке вино стояло нетронутым. Будь, что будет, выпью.

Вино приятно опустилось в желудок и разбежалось по венам. Алкоголь ударил в голову мягко и ненавязчиво. Нервы отпустило. Мне стало легче.

— Антон, принеси полотенце! — Крикнула из ванной Света.

Ах, ты черт! С полотенцами у меня был полный напряг. Я кинулся в шкаф и нашел самое достойное, на мой взгляд. Открыл дверь в ванную и просунул руку с полотенцем. Света усмехнулась. Мне показалось моей излишней скромности. Я отвык от женщин. Будь я тем Денисом, я бы открыл дверь и подал полотенце, нагло рассматривая женское тело. В Антоне я не мог так поступить. Отчасти, из-за того, что я считал самого себя непривлекательным и вести себя в этом теле, как мачо, было бы несуразно.

Света вышла из ванной. Мое коротенькое полотенце едва прикрывало ее грудь. Низ тоже почти не прикрывало, но я старался туда не смотреть.

— У тебя фен есть? — Света махнула мокрыми волосами.

— Откуда! Чего мне последнее сдувать. Само сохнет быстро. — Из-за избытка тестостерона, голос мой стал ниже. — Я тоже, схожу в душ, пожалуй.

— Давай, а я пока телек посмотрю.

В ванной я пробыл не больше пяти минут. Когда вышел из нее, заметил, что в спальне не горит свет. В комнате мерцали отблески включенного телевизора и слышались звуки футбольного матча. Я вошел и хотел сделать удивленное замечание выбором Светы. Оказалось, что она не смотрит телевизор. Света спала. Ее голова склонилась набок. Полотенце сползло с груди, обнажив соски, и задралось снизу. Сердце мое от такого вида застучало, как пулемет. Кажется, я был готов к чему угодно без всякой дополнительной стимуляции и настроя. Но что делать со спящей девушкой? Она столько пережила за сегодня, что будить ее, чтобы устроить оргию было бы верхом наглости и неприличия.

Я решил, что успокоиться мне будет несложно. Не было секса два года и еще два года без него обойдусь. Правда, организм мой имел на этот счет другое мнение. Обошел кровать, нагло разглядывая спящую девушку. Я понял, что если еще немного буду разглядывать ее, то не удержусь, разбужу и..., а то и будить не стану. Холодный рассудок возобладал. Я сумел отвести глаза. Пульт от телевизора лежал у Светы на животе. Я потянулся за ним, чтобы выключить телевизор. Света схватила меня за руку.

— Извини, забыла знак оставить, въезд разрешен.

Я понял, что в этом танце вести будет она. Девушка притянула меня к себе резко и безапелляционно. Мне пришлось вспоминать всё, что я знал и умел когда-то.

Утро разбудило меня непривычным запахом еды и шумом воды из ванной. Я потянулся. Мышцы, с непривычки, болели, но боль была приятной. Меня накрыло ощущение счастья. Я сейчас был похож на бродячего пса, наконец-то обретшего хозяев, чистую конуру и регулярную кормежку. Чтобы не спугнуть это хрупкое состояние я замер и тут же снова уснул.

— Эй, соня, отвезешь меня в универ?

Я резко сел на кровати. Света была одета в мою майку и сушила волосы полотенцем.

— Это, зачем?

— Затем, что я не ходила туда несколько дней. Надо сдать кое-что, хвосты подчистить, ну и забрать меня потом. Вдруг меня и там пасут?

— Хорошо. — Я вскочил с кровати и только потом понял, что на мне ничего нет. — Ой, гадство! — Схватил одеяло и прикрылся.

Света закатила глаза и отвернулась. Я быстро принял душ, позавтракал традиционными гренками, на этот раз с сыром. Выпил кофе и был готов.

Перед тем, как сесть в свою машину, я прошелся по парковке возле дома, чтобы убедиться в том, что за нами никто не наблюдает. Никого подозрительного я не увидел. Дал знак Свете. Она выбежала из подъезда и легла на заднее сиденье.

— Мне так спокойнее. — Сообщила она.

Всю дорогу я смотрел в зеркало заднего вида, чтобы убедиться в том, что за нами не наблюдают. К универу подъехали с задов.

— Я там дыру в заборе знаю, возле котельной. Там, правда, бомжи тусят, но я их не так боюсь, как этих...

Она вышла, нагнулась к моему окну.

— Антон, пожалуйста, приезжай за мной?

— Конечно, можешь не делать такое жалостливое лицо. Сюда же?

— Да, давай сюда. Если что изменится, я тебе позвоню. Ты только не уезжай, пока я не дойду до самого универа, ага?

— Хорошо, буду ждать звонка, что ты дошла.

— Ты такой молодец, Антон.

Я заметил, что Света как-то замешкалась. Мне показалось, что она хотела меня поцеловать, но не стала этого делать. На короткий миг я почувствовал возрастную границу между нами, которая не позволяет вести себя как ровесники.

— Иди уже, а то ты вызываешь подозрение у всех.

Света кивнула и частым шагом направилась к дыре в стене. Я дождался от нее звонка. Никого подозрительно она не встретила ни по дороге, ни в самом универе. Сообщила, что ее подруги-курицы уже прознали о беде, нависшей над их семьей, и деланно закатывали глаза, выражая соболезнования. Я слушал ее торопливый рассказ на ходу, выворачивая руль одной рукой на узких улочках между домами.

От нечего делать, я поехал в центр города. Оставил машину на стоянке и прогулялся по улицам. "Нырять" ради развлечения желания не было никакого. Сейчас у меня было ощущение, что я при деле, помогаю хорошему человеку справиться с проблемой. Для меня это ощущение создало чувство полноты жизни, и расходовать его на мелкие радости не хотелось. Я еще не представлял, какую именно помощь ждет от меня Света, но готов был справиться с любой проблемой. Искрой пролетела мысль, что я могу вляпаться в большие неприятности и тут же погасла. Какие могут быть у меня проблемы? Меня нельзя ни под стражу взять, ни, тем более, посадить, даже драться со мной бесполезно. Я неуязвим, благодаря своей особенности.

Мои супергеройские рассуждения прервала мысль о том, что я теперь не совсем холостой, а в моем доме нет ничего съедобного. По дороге домой, заехал в супермаркет, набрал продуктов, купил большое банное полотенце и фен. Мое аскетичное мужское жилище больше не будет походить на холостяцкую берлогу. Женские "штучки" придадут ему уюта и тепла. Я попытался приготовить обед, но не успел. Позвонила Света и попросила забрать ее из универа.

Она ждала меня, сидя на заборчике, укрывшись от случайных взглядов учебником по юриспруденции. Она снова запрыгнула на заднее сиденье и легла.

— Извозчик, трогай.

Я решил сделать из этого хохму. Протянул руку между сиденьями и потрогал ее, куда попала рука. Мне казалось, что после всего, что между нами было, я имею право распускать руки.

— Полегче. — Света убрала мою руку.

— Ты сама сказала, трогай.

— Хорошо, в следующий раз я учту особенности мышления извозчиков. — Мне показалось, что девушка расстроена.

У нее зазвонил телефон.

— Привет па,..., нет, не дома, у парня одного..., нормальный, проверенный..., ну не было повода знакомить вас..., хорошо..., это он помог мне сбежать из квартиры, меня там обложили..., нет, никто не знает, где я..., потом познакомлю..., нет, не скажу, чем меньше людей об этом будут знать, тем лучше. Всё, давай, держись. Люблю тебя и целую. — Света чмокнула в трубку, после чего обратилась ко мне. — Отца из под домашнего ареста в СИЗО перевели. Через три дня суд будет. Спешат, сволочи, пока он не успел сделать что-нибудь. Отец дом наш заложил, чтобы адвоката из Москвы взять. Не знаю, успеет тот за три дня придумать что-нибудь?

— Да, печально. Большие деньги идут в нагрузку с большими проблемами.

— Антон, Антошечка. — Света поднялась и взяла меня за плечи. — Помоги нам.

— Как ты себе это представляешь?

— Нам надо на заседание суда попасть. Понимаешь, о чем я?

— Примерно. Ты хочешь, чтобы я вмешался в судебный процесс.

— Да, Антошечка, я хочу, чтобы ты устами судьи выпустил моего отца из зала суда, полностью сняв все обвинения. Ты только представь, это настоящее доброе дело, не афера какая-нибудь, ни жульничество? А мы с папкой придумаем, как тебя отблагодарить.

— Хватит и твоей благодарности, папки меня не интересуют.

— Это значит, да?

— Да, но это все равно жульничество.

— А, спасибо! — Света схватила меня за подбородок руками, задрала голову лицом вверх и поцеловала в губы.

Я чуть не потерял управление автомобилем.

— Осторожнее, убьемся.

— Прости, прости, это от радости.

Весь день и до самой поздней ночи мы обдумывали план помощи. Зал суда не совсем подходящее место для "нырков". Любой шум, исходящий от чужого сознания в моем теле, мог привести к удалению. Я ни разу не был на подобных мероприятиях и не представлял себе, как они вообще выглядят. У Светы опыт был. Она вообще в плане не ладов с законом была намного опытнее меня. По малолетке судили ее товарища, и она шла свидетелем. Мне она призналась, что была самой настоящей соучастницей, но папа вовремя "отмазал" ее.

— Теперь мне надо папку отмазывать, отдать свой дочерний долг.

— Да уж, семейка у вас.

— Нормальная семейка.

— Я знал и другие, более спокойные.

— Ой, ну хватит. Я знаю, что я шабутная. Это пройдет с возрастом. Вот найду себе принца, остепенюсь, нарожаю ему детей, буду толстая и добрая. А пока у меня другие интересы.

— Искренне верю. — На самом деле я не был в этом уверен. — Так ты говоришь, что заседание будет резонансным и будут журналисты?

— Да, обязательно будут.

— А ты можешь достать для нас аккредитацию?

— Попробую. У меня есть знакомые на телевидении.

— Вот и отлично, а я беру на себя труд по сочинению речи от имени прокурора и судьи.

— Здорово. Отцу ничего говорить не буду. Он подумает, что у дочери с головой не всё в порядке и это добьет его еще сильнее.

— Правильно. Устроим представление без всякого анонса.

— Я уже представляю, как рейдеры потирают руки, как они думают, что у них все срослось, а тут бац, нежданчик. Представляешь, какая сенсация! Неподкупный судья освободил предпринимателя прямо из зала суда! Прокурор встал на защиту подсудимого!

— Представляю. Но, как говорится, рано радоваться, можно и сглазить.

— Точно. Тьфу-тьфу-тьфу.

— Спать? — Спросил я. Время было уже далеко за полночь.

— Спать. — Согласилась Света. — Ты не обидишься, если сегодня ничего не будет? Стресс и все такое, даже в душ нет сил идти.

— Конечно, брось, какие в мои годы ежедневные оргии?

— Вот и ладненько. Спокойной ночи и сладких снов, Антошка.

— Это, я фен купил и полотенце большое. Утром не забудь воспользоваться.

— Ух, ты, заботник ты мой. Не забуду. — Света упала на кровать и сразу засопела.

Хотя я и не рассчитывал на ежедневный секс, отказ меня задел. Мне показалось, что вчера у нас все случилось только благодаря бутылке вина. Сегодня, моя плешивая физиономия вызывала только желание уснуть. И черт с ним, с сексом. Все равно у меня не было большого желания. Я бросил подушку на ковер в прихожей, накрылся простыней и уснул. Проснулся от непривычного шума. Оказалось, что это работает фен, который я купил для Светы. Она сушила волосы в ванной с открытой дверью. Пришлось встать.

На кухне меня уже ждал завтрак. Пицца, разогретая в микроволновке, которую я вчера купил.

— Встал уже? — Света застала меня жующим пиццу.

— Еще бы! Мне показалось, что у меня в квартире садится реактивный самолет.

— Отвезешь меня?

— В универ?

— Ага.

— Куда деваться, отвезу.

Диалог между нами произошел таким обыденным тоном, будто мы давно женаты. Света села за стол, и не выпуская телефон из рук, пыталась завтракать. Ее изящный большой палец ловко прыгал по экрану, набирая сообщения.

— Кому пишешь?

— Да этим, телевизионщикам, насчет аккредитации.

— Обещают?

— Мне кажется, денег вымораживают.

— Так предложи. Или ты веришь, что твоя неотразимость решает больше?

— Эх, считала, пока петух жареный в жопу не клюнул. — Света вздохнула.

Она еще постучала пальцем в экран.

— Ну, вот, другое дело, теперь обещали помочь. — Света улыбнулась. — Взяточничество у нас неистребимо, зато знаешь, что после этого все будет работать. А ты когда собираешься репетировать свою роль?

— Уж и не знаю, стоит ли делать это бесплатно? — Произнес я шутливо.

Света замерла с куском пиццы во рту. Выскочила из-за стола и бросилась не меня.

— Ах, ты коррупционер, да тебя самого в тюрьму за вымогательство!

Она попыталась поцеловать меня прямо с непрожеванным куском пиццы во рту. Это выглядело смешно и в то же время зажигательно. Руки мои непроизвольно забрались под майку и не ощутили ничего, кроме тела. Завтрак наш прервался. В универ Свете пришлось собираться в аварийном режиме.

Прежде, чем сесть за написание речи, мне пришлось полазить по просторам интернета, чтобы найти материал о судебных заседаниях. Я вообще был далек от этого и представлял, что там происходит только по фильмам. Изучив весь порядок выступлений, сочинил примерные тексты для истца, прокурора и судьи. Я не был уверен, что превратив судебное разбирательство в фарс, мы точно добьемся нужных результатов. Нужна была страховка.

Света позвонила, чтобы я забрал ее из универа. В моей голове были начертаны примерные детали плана.

— Свет, я подумал, что если мы испортим судебное заседание, то добьемся только его переноса.

— Что ты предлагаешь?

— Ты можешь узнать у отца, кто в нашем городе продвигает интересы рейдеров? Кто у них тут главный?

— Могу, но он подумает, что его дочь задумала очередную глупость.

— Куда деваться. Нам надо вытянуть из него информацию и произнести ее в суде, чтобы все заинтересованные в рейдерстве лица поняли, что о них все известно.

— Хорошо, я попробую.

По дороге я заехал в точку по ремонту телефонов. Купил там старый отремонтированный телефон и незарегистрированную "симку". Потом, проехался вдоль злачных мест, где обычно устраивают палаточные городки бомжи. В нашем городе на окраине рос небольшой лес, через который проходила теплотрасса. К ней и жались бродячие элементы. Летом, это была защита от любопытного глаза. Зимой, от холода.

— Зачем они нам? — Удивилась Света.

— Увидишь. Только узнай кто из рейдеров здесь главный.

Мы вернулись домой. Света набрала отцу. Он взял трубку не сразу. Скорее всего, трубка была не с ним, и ему пришлось ждать, когда ее принесут охранники. Света долго разговаривала с ним на общие темы, поддерживала морально, обещала, что все будет хорошо и как-то незаметно перешла на тему интересующего нас лица.

— Да у одних моих знакомых родственник в министерстве экономического развития работает, и он случайно узнал, что у нас тут за херня творится, просил узнать, кто тут воду мутит. У них, говорит, свои квоты на такие дела и если они не санкционированы, то любому хвост прижмут. Па, можешь назвать его фамилию? Хуже-то не будет, глядишь, обойдется? Ага..., ага..., да не, ты что, я никуда не лезу. Просто нельзя игнорировать такой шанс. Как, как? Ага, запомнила, спасибо. Все будет хорошо, папочка. Пока.

Света положила трубку. На ее лбу и кончике носа проступила испарина.

— Твою мать, так забористо я еще не врала. Калаганов его фамилия.

— Где обитает, не узнала?

— Нет, конечно. Папа подумал бы, что я убить его собираюсь. Сами узнаем. Ты же мастер перевоплощений. В гостинице элитной какой-нибудь за городом. Надо номера московские на хороших машинах проследить.

— Точно. Гостиниц таких у нас не так уж и много.

— Давай в наглую, обзвоним все, спросим, не остановился ли у них Калаганов? — Предложила Света. — С твоего нелегального номера?

— Давай, только из дома выедем куда-нибудь в город.

Мы выехали на объездную дорогу, остановились у обочины. Света обзвонила все гостиницы по очереди. Она представлялась секретарем помощника депутата Госдумы. Это позволяло ей получать нужную информацию в строго внятной форме.

— Есть! Знаю я это место! Как и положено, в заповедной зоне, в домиках с саунами и молодыми "кобылками".

— Не устаю поражаться направленности твоих знаний. Хорошо, что от них случилась хоть какая-то польза.

— Мы с тобой жили в параллельных мирах, просто случайность, что пересеклись. Что теперь будем делать?

— Поедем в другую вселенную. Приступим к плану превращения бомжа в миллионера и наоборот.

Уговорить просто так бродягу исполнить роль за деньги не получилось. Пришлось обойти кучу палаток, чтобы кто-нибудь согласился. К нам отнеслись настороженно, хоть мы и не походили на опасных людей.

— Я пойду! — Старик с седой бородой и грязными седыми космами выбивающимися из-под драной фуражки, поднял руку. — Я, актер, Данишевский, может, слышали, гремел когда-то?

Мы со Светой переглянулись.

— Нет, извините, не припомним. — Ответил я.

— Обидно. Ладно она, ну а ты-то пожил уже, должен помнить? Драмтеатр. Я, Собакевич. Усы, мундир, бакенбарды. Все женщины были моими.

— А, вспомнил, так это вы в Ревизоре играли?

— Я. — Бродяга встал и приосанился.

— Это очень хорошо. Ваши таланты нам как раз и нужны. Вы готовы?

— Несите текст.

Атмосфера моего автомобиля слега испортилась "ароматом" немытого тела. Мы объясняли Данишевскому роль прямо по дороге к гостиничному комплексу, где остановился Калаганов.

— Я прошу отнестись к этой роли серьезно. Вас придется стать миллионером, и вести себя подобающе. Делайте, что хотите, только не вопите, что вам надо возвращаться в лес, к товарищам. Ешьте от пуза, щупайте девиц, пейте сколько влезет, короче, ведите себя, как человек привыкший получать от жизни все. Договорились?

— Договорились. Только я не пойму, как это произойдет?

— Это я беру на себя. Вы не заметите, как это произойдет. Будьте готовы.

— Хорошо, сколько заплатите?

— Десять тысяч? — Бывший актер вытаращил глаза. — Это нам с друзьями на месяц шикарной жизни хватит.

Света открыла окно и улыбнулась.

Перед въездом на территорию комплекса стоял шлагбаум. Я не доехал до него и свернул на еле видимую тропинку в лес. Я посмотрел на бродягу.

— Сейчас, друг мы с тобой поменяемся телами. — Я пристегнул себя наручником к рулю. — Я доверяю тебе свое тело и надеюсь, что ты отнесешься к нему бережно. Будешь молчать и сидеть спокойно.

Бомж посмотрел на нас со Светой испуганно. Я "нырнул" в него и ощутил всю тяжесть бродячей жизни. Суставы болели, в горле жгло, не то инфекция, не то суррогатный алкоголь разъел. Печень лезла наружу.

— Ну что? — Прохрипел я чужим голосом. — Будешь вести себя, как я просил.

— Аха. — Испуганно произнесло мое тело. — Как это понимать?

— Понимай, как хочешь. Но это еще не все. Через некоторое время, ты перескочишь в другое тело, ради которого мы все и затеяли. Предупреждаю, чтобы не было эффекта неожиданности.

— А мое-то вам зачем? — Поинтересовалось мое тело рассудком бродяги.

— Надо. — Прохрипел я.

— Вы там с ним осторожнее, оно очень хрупкое.

— Я понял уже. Не волнуйся, это все ненадолго.

Я вынул из бардачка второй комплект наручников и скотч. Под тяжкие вздохи испуганного сознания в моем теле, исчезли со Светой в лесу. Вышли к лагерю, когда стемнело. Между рядами аккуратных домиков шумело веселье. На открытой площадке, рядом с подсвеченным бассейном, под девичьи визги, гуляла мужская компания. Пьяные мужики бросали девиц в воду, прыгали следом и в воде тискали их. Кто из них являлся Калагановым, я не знал.

— Придется у охраны спросить. — Обратился я к Свете. — Придержи меня.

"Нырнул" в охранника стоявшего в тени веселья.

— Эй, а кто из них Калаганов? — Спросил я напарника, не сводившего глаз с полуголых девиц.

— Ты чего? — Он посмотрел на меня удивленно. — Вон, за столом сидит, в очечках.

За столом действительно сидел один мужчина и читал книгу под светом яркой иллюминации.

— А понятно. — Я тут же нырнул обратно. — Я здесь. — Ответил уже Свете.

— Кто он? — Спросила она.

— Вон тот, очкарик, за столом. Ему неинтересны мирские утехи, книгу из рук не выпускает. — Прохрипел я.

— Вот такие и опаснее всего. Не знаешь, что от них ждать.

Я установил связь с Калаганоым и мы со Светой ушли вглубь леса. Я встал спиной к дереву и протянул руки назад. Света прихватила их наручниками. Обмотала скотч вокруг головы, чтобы не было шанса открыть рот.

— Нормально — Спросила она.

Я покивал головой.

— Давай!

Я нырнул в тело Калаганова на долю секунды и снова вернулся в свое. Подождал, когда Света вернется в машину.

— Как он там? — Спросил я.

— Похрен. Глаза лупит, мычит. Я со спины стояла, чтобы он меня не видел. Подумала, что общаться с ним надо будет в масках, на всякий случай.

— Домой?

— Домой.

Мы вернулись в город. Я уснул сразу, а Света легла спать, только после того, как сделала из моей старой майки две маски. Встали рано утром, наскоро позавтракав, и сразу отправились проведать нашу жертву.

— А если его волки съели? — Забеспокоилась по дороге Света.

— Значит, наш бомж Данишевский, останется навсегда в теле миллионера Калаганова. То есть, мы дадим человеку еще один шанс.

— Прям, как тебе.

— У меня все наоборот, как раз. Был в теле миллионера, а оказался в престарелом враче-алкоголике.

— Не такой уж ты и старый, как рисуешь. Зрелый интересный мужчина, с большим человеческим достоинством.

Света рассмеялась над своей шуткой.

— Забыла, в бабку подселю. — Напомнил я Свете.

Наш пленник стоял на своем месте, пристегнутым к дереву. Его голова склонилась вперед. Кажется, он умудрился уснуть. По штанинам вниз шло большое мокрое пятно. С этим справиться ему не удалось. Меня даже кольнул укор совести, за то, что мы так жестоко обошлись с человеком. Человек не слышал, как мы подошли.

— Антон, а он не умер? — Тихо спросила Света.

Бомж зашевелился и поднял голову. Мы натянули маски на голову. Света подошла к Калаганову и разрезала скотч, едва не выколов ему глаза. У пленника забегали глаза.

— Вы кто такие, что вам нужно? — Хрипло спросил он и осекся.

Света вынула из кармана заранее приготовленное зеркало и поднесла его к лицу бомжа.

— Узнаешь? — Света дала ему полюбоваться собой.

— Кто это? Что происходит? Вы кто такие? Я кликну охрану?

— Да кто же послушает бомжа? — Спросил я.

Калаганов повернул голову в мою сторону.

— Я сплю, почему это происходит? — Снова захрипел бомж.

— Это не сон. — Света подергала за бороду и подняла ее конец к глазам Калаганова. — Ты в теле бомжа, и если не сделаешь то, о чем мы тебя попросим, останешься в нем, до конца жизни.

— Я вам не верю! Вы ввели мне психотропные вещества!

— Твое право сомневаться. Но время не на твоей стороне.

— Вы понимаете, с чем вы связались? Вы представляете, какая машина за моими плечами? Вас закатают в асфальт и даже не заметят.

— Только ты этого не узнаешь. Ты или сдохнешь к тому времени от цирроза печени, или будешь делить последний глоток метиловой водки с таким же бомжом, как ты. — Зло ответила Света.

— Отпустите меня, уроды! — Не выдержал Калаганов.

— Мне кажется, напарник, что мы зря развязали ему рот. — Произнесла Света, доставая скотч.

— Или слишком рано приехали. — Подыграл я.

— Стоять! — Бомж попытался уклониться от протянутой к его лицу липкой ленты. — Что вам надо?

— Нам надо немного. — Произнес я. — Всего-то рассказать, кого вы подкупили в городе и какие суммы заплатили, чтобы они закрыли глаза на ваш рейдерский захват строительного бизнеса.

— Ах, вот оно что. Вот откуда ветер дует. Местные Дубровские выискались.

— Слушай, олень, ты еще не понял, что мы с тобой можем сотворить? — Света приняла иронию близко к сердцу. — А хочешь, мы тебя переселим в свинью, ждущую свою очередь на скотобойне. Вот ты будешь визжать!

— У вас тут что, колдовство какое-то, или все-таки психотропные препараты?

— Ни то и ни другое. Просто вы в своей Москве немного отстали от жизни. Скоро мы вас всех в бомжей переселим.

— Ну, Калаганов, будешь говорить, или нам придти попозже? — Света снова протянула скотч.

— Так, хорош! Отстегните меня, мне по большой нужде надо.

Света убрала руки. Я подошел к Калаганову и отстегнул наручники. Бомж потер руки, натертые наручниками и, ни с того, ни с сего, бросился бежать. Он не рассчитал, что тело бомжа не готово к спринтерским забегам, да и ноги должны были затечь от долгого стояния на одном месте. Я догнал его в три шага и сделал подсечку. Бомж растянулся на мягкой листве.

— Ты переоцениваешь себя, человек. — Я помог ему подняться. — Сделай то, о чем мы тебя просим и возвращайся назад, в свое холеное тело.

— Это ведь..., невозможно..., — Калаганов задыхался после пробежки. — Такого быть..., не может..., в принципе.

— Думай, что хочешь, но только ты никуда не денешься из этого тела, пока не расскажешь нам обо всем.

— Ты не прав. — Произнесла Света. — Он может деться от нас, на тот свет.

— Хм, я забыл об этом. Отличный выход из создавшейся ситуации. Ну, ты готов?

Бомж уселся на листву. Рассмотрел свои корявые пальцы, с длинными грязными ногтями, рваную вонючую одежду, ботинки, выброшенные на помойку, до того, как одели на эти ноги.

— Что вам надо знать?

— Имена и суммы взяток должностным лицам нашего города, выданные для покрытия рейдерского захвата строительной фирмы.

— Хорошо, я скажу, но знайте, что в суде уже все готово и вам не хватит времени изменить приговор. К тому же, все заинтересованные лица сразу окажутся под подозрением. В их интересах молчать.

— Это не твоя забота. Ты же видишь, на что мы способны. — Света произнесла фразу грозным голосом.

Бомж согласно махнул головой. Света села напротив него, наставила камеру телефона.

— Бухти, скотина.

— Но меня же...

— Тебя же никто не признает в этом наряде, так, что не волнуйся.

Бомж, а вернее Калаганов, обладал фотографической памятью. Он перечислил всех чиновников, которым перепали взятки, и назвал суммы до рубля.

— Это всё. — В глазах бомжа застыл страх. Видимо, он решил, что теперь может стать бесполезным свидетелем.

— Не ссы, мы своих слов на ветер не бросаем. — Света убрала телефон в карман. — Если вдруг, с какого-то перепуга, ты подумаешь, что все, что с тобой случилось, игра воображения, и ты можешь продолжить рейдерский захват, помни, что второй раз мы тебя из этого тела не выпустим. Усек?

Бомж закивал головой, не в силах выдавить из себя вразумительный звук. Мы со Светой переглянулись. Она моргнула, через прорези маски. Я "нырнул" в тело бомжа, тут же в родное тело Калаганова и снова вернулся в себя. Все герои сценки должны были оказаться при своих телах.

— Я здесь! — Произнес по привычке.

Бомж крутил головой и рассматривал себя.

— Опять напрудил в штаны. Зачем вы меня вернули? Я только начал входить в роль. — В его голосе чувствовалось сожаление.

— Спасибо, что помогли нам. — Поблагодарил я его. — Вот ваши деньги. — Протянул ему две купюры по пять тысяч.

— Спасибо, а у вас более мелкими, нет? У нас непринято возвращать сдачу.

— У меня есть. — Света отсчитала тысячными бумажками.

— Поехали. — Приказал я.

В минуты, когда я оставался один, вместе с чувством сопричастности к чужой беде и желанием помочь, наполняющими меня смыслом, нет-нет, да и пробивалась червоточащая мысль, что я проживаю не свою жизнь. Не знаю, откуда она бралась. То ли дело было в том, что я не до конца принял свою новую сущность. То ли в том, что я занимался не тем, чем стоило. Света наполняла мою тихую обитель шумом и движением. Это было радостно и я не сопротивлялся этому, но все равно, где-то во мне сидело сомнение, не дающее получить от жизни беззаботной радости.

Калаганов, как ни странно, не внял нашим угрозам. Перед самым началом судебного заседания стало известно, что оно будет закрытым. Это преподнесли, как возможность избежать давления на суд. Якобы, сторона подсудимого осуществляет попытки запугивания. Сам Калаганов затаился неизвестно где. В том комплексе его не оказалось, и скорее всего, он исчез из города.

— Не надо было его отпускать до суда. — Сожалела Света.

Наш план рушился на глазах.

— Кто же знал, что он настолько непуганный. Ничего, придумаем что-нибудь.

— Времени почти не осталось.

— Я проникну в суд, в теле судьи, прокурора или еще кого-нибудь. Не знаю, конечно, как я там буду успокаивать всех, кто в меня переселится. Авось, обойдется.

— Спасибо, Антон, но не хотелось бы "на авось" надеяться.

— Я придумаю.

Я был женщиной предпенсионного возраста. Света, не намного младше. Мы были техническим персоналом, работающим в здании суда. Настоящие сознания из этих тел, лежали в наших, под воздействием препаратов, прикованные наручниками в моем автомобиле. На нас не обращали никакого внимания. А мы, под видом влажной уборки, пристраивались к кучкам работников суда, чтобы услышать ценную информацию.

— И не на то пойдешь, ради семьи. — Сокрушалась Света, всякий раз, когда видела свое новое отражение.

Заседание уже шло. В коридор выпроводили свидетелей по делу Светиного отца. Мужчины и женщины, с придуманными историями с волнением ждали, когда их вызовут. Я понимал, что у них могли быть причины, оклеветать невиновного человека. Как и всякий крупный бизнесмен, он отец Светы мог иметь врагов, недоброжелателей и просто людей нечаянно обиженных какими-то своими действиями. Но морально, я не мог принять этого. Света, так вообще, испытывала к ним неприкрытое отвращение.

Она не сдержалась, подошла к ним и начала активно махать шваброй, залепляя мокрой тряпкой по ногам не успевших увернуться.

— Осторожнее, женщина! — Не удержалась свидетельница с шикарной прической.

— Это тебе надо быть осторожнее. Думаете, собрались тут человека оговорить и вам это сойдет с рук. Лжесвидетельство — уголовно наказуемое деяние. Никакие москвичи вам не помогут, когда вас за жопу возьмут, и не ждите благодарности от них. Знаете пословицу — Рим предателям не платит.

Мне пришлось увести Свету от свидетелей, пока она не разошлась сильнее.

— Клав, пошли отсюда, уволят же?

— Сам ты, Клава! — Огрызнулась она в запале.

Она смогла взять себя в руки и уйти. Свидетели, и без того испытывающие муки совести, остались в еще большем смятении чувств.

Заседание плавно подходило к моменту, когда прокурор должен был привести доказательства вины обвиняемого. Мне пришлось заглянуть в зал, чтобы установить связь. Затем, мы со Светой ушли в комнату технического персонала, где мне заклеили рот и привязали швабру к рукам за спиной. Получилось такое пугало огородное.

— Началось! — Произнесла Света.

Мы подождали несколько минут прежде, чем прокурор произнес все формальные вступления. Этот "нырок" я бы не назвал приятным. Мне никогда не хотелось оказаться в зале суда. Ощущения были, как в очереди в кабинет к зубному. Хотелось, чтобы зуб перестал болеть, встать и уйти с чувством облегчения от того, что проблема разрешилась сама собой.

Секундный головокружительный миг и я оказался в зале суда. Мой рот успел по инерции договорить окончание последнего слова. Я сделал вид, что у меня пересохло во рту. Замолчал, налил из графина воды в стакан. Выпил и откашлялся. Наступал мой звездный час — установление настоящего правосудия.

— В ходе сбора доказательств вины обвиняемого, были вскрыты интересные факты, заслуживающие обнародования в зале суда, перед всеми заинтересованными лицами. Не секрет, что одна влиятельная московская фирма, продвигающая свои интересы в нашем городе и заинтересованная в устранении конкуренции, использовала совсем не легальные методы получения нашего рынка. Нами были опрошены в качестве свидетелей некоторые ее работники и вскрылись факты получения взяток городскими чиновниками. Секретарь, запротоколируйте пожалуйста во всех подробностях. — Зал замер в ожидании. — Главный архитектор города Зайцев — пять миллионов рублей. Его помощник Шуть — два миллиона. Начальник криминальной полиции Загорулько — Три миллиона и путевку в Таиланд для всей семьи. Он сейчас как раз там и находится. Мэр города Нефельд Юрий Александрович — пять миллионов и приглашение на экономический форум в Женеву. Что ему там делать? И наконец, я, прокурор Павлов взял денег на сумму два миллиона рублей, о чем сожалею и каюсь. Посему, считаю мероприятие обычным фарсом, на котором хотели обвинить ни в чем не повинного человека, отличного строителя, любящего свой город и его жителей. — Светин отец смотрел на меня, через прутья решетки, во все глаза. Не только он, все смотрели. — Я оставляю за собой право возбудить уголовные дела в отношении названных мною лиц. Если вам показалось, что я недостаточно убедителен, то обещаю вам передать дело в Генеральную прокуратуру. Я осознал, надеюсь и вы придете к этому, что использовать власть в таких омерзительно-продажных целях настоящее скотство, за которое пожизненного срока будет мало. У меня всё. Спасибо за внимание.

Напоследок, я поинтересовался реакцией всех присутствующих. Тишина была гробовая и вдруг среди этой тишины раздались одиночные аплодисменты. Это был мужчина в последнем ряду. Мне пора было возвращаться.

— Я здесь! — Попытался я произнести сквозь скотч.

— Это ты? — Спросила Света.

Я закивал. Она отклеила скотч.

— Как все прошло? — Спросила она.

— Один благодарный зритель был. Твой отец хлопал мне. Вообще-то, очень похоже, что у всех настоящий шок.

— Теперь они должны уйти на совещание, для оглашения приговора, но могут и перенести, в связи с изменившимися обстоятельствами. Тебе надо возвращаться в тело судьи.

— Я понял. Хорошо, с ней я установил связь, пока был в зале. Заклеивай назад.

Я снова увидел зал, но уже другими глазами. Прокурор был красным и тер лицо платком. Он был похож на человека потерявшего рассудок. Глаза его никак не могли остановиться, бегали по сторонам, как будто потеряли связь с мозгом. В его сторону были направлены почти все взгляды в зале, что усугубляло его душевное состояние. Я понимал его, но не сочувствовал.

— Суд удаляется на совещание! — Огласил я и направился к двери.

За мной потянулись остальные судьи, причастные к вынесению приговора. Проходя мимо "клетки" с обвиняемым, я подморгнул ему. Дверь за нами закрылась.

— Охренеть, прокурора прорвало!

Я не знал точную иерархию судей, это был мужчина тридцати лет, который сразу закурил, как только мы вошли в комнату для совещаний.

— Не выдержал. Теперь что, откладывать будем, или как? — Спросила девушка, на вид только закончившая вуз.

— Ничего менять не будем. Время будет играть против нас. Объявим приговор и баста. Кому не нравится, пусть проводят новые расследования, нас это уже не касается. У нас были доказательства, согласно которым мы приняли решение. — Успокоил их я. — Кажется, прокурору подмешали сыворотку правды в еду.

— А это правда, что он говорил? — Спросила девушка.

— Чистая правда. Так все и было.

— Так как же нам выносить приговор, если мы заранее знаем, что виновный не виновен.

— Как говорил товарищ Берия, мы все на свободе только за недостатком улик.

— Заседание продолжается. — Я остался стоять, а все, кто принимали участие в заседании, сели. — Нами были рассмотрены все обстоятельства судебного дела, в том числе и с учетом пламенного разоблачения господином прокурором. — Я махнул головой в сторону заалевшего работника прокуратуры. — Учитывая все материалы дела, сфабрикованные для обвинения нашего земляка, честного человека, чья судьба оказалась в алчных руках столичных варягов, не знающих предела своей жадности, судом было принято решение освободить обвиняемого из-под стражи прямо в зале суда. Все обвинения с него будут сняты. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

В зале начался шум и недовольные возгласы. На меня стали бросать угрожающие взгляды.

— Внимание! -Я поднял руку. — В связи с тем, что для многих присутствующих здесь приговор оказался неожиданным и вам захочется реванша, или даже наказать кого-нибудь, советую придержать свои амбиции. Вы знаете, что некий Калаганов сбежал из города, накануне суда. Его напугали, а он не из тех людей, которых так просто напугать. Справедливость восторжествует, хотите вы того или нет. Заседание окончено, прошу покинуть помещение.

Я дождался, когда охрана откроет клетку с отцом Светы и выпустит его. Он не сводил с меня глаз, пораженный приговором не меньше тех, кто хотел его посадить. Я снова подмигнул ему и вернулся в тело уборщицы.

— Я здесь! — Промычал я.

Света догадалась и отклеила скотч.

— Что там? — Спросила она, сверля меня взглядом.

— Все нормально, я оправдал его.

— Спасибо!

Уборщицы обнялись.

— Пора возвращаться в себя. Мне уже приспичило в туалет, а я не знаю, как это делают тетеньки.

— Пора, соскучилась по себе.

Свету разбудил заранее приготовленным нашатырем и приказал приложить его к моему носу, через минуту. Покинул, наконец, тело уборщицы и оказался в своем привычном теле мужика. Запах нашатыря ударил в нос. Сознание пробиралось к свету через лабиринт ловушек. Каждая пыталась подменить собой реальность, чтобы снова предаться химическому сну. Снова нашатырь раздразнил мои рецепторы.

— Просыпайся уже! — Голос Светы донесся издалека.

Третьего раза мне хватило, чтобы проснуться совсем.

— Все уже разъехались. Одни мы с тобой, как три тополя на Плющихе торчим.

— Выспался на месяц вперед. — Я протер глаза и полез к замку зажигания.

Дорога до дома оказалась тяжелее, чем обычно. Реакции были замедленными и мне стоило огромных усилий, чтобы контролировать ситуацию. У Светы зазвонил телефон.

— Алло! Привет, па! Как все прошло?..., Да ты что? Освободили, прямо из зала суда?..., Вот это да! Хороший судья, наверное? ..., Маме звонил?..., А она что? Отлично. Конечно. Теперь всегда вместе. Я? С тем парнем, про которого тебе говорила. Да, он помог мне хорошо..., Нет, нет, не думаю. Целую..., До встречи! — Света отключилась.

— Рад?

— В шоке! Поверить не может, что так произошло. Он думал, сколько ему дадут шесть лет, или десять, а тут освобождение прямо из зала суда.

— Представь теперь, сколько чиновников не будут спать в эту ночь?

— О, да, их несчастные душонки будут трепыхаться от каждого звонка в дверь.

— Куда едем? — Я подумал, может быть Света хочет увидеться с родителями.

— К тебе, разумеется. Надо отметить нашу победу. Отец сегодня улетает в другой город, за матерью. Завтра к вечеру явятся.

— Отлично.

Алкоголь выбил из нас последние остатки смущения. Я позволил себе немного, чтобы между мной и Светой была гармония. Ночь была какой-то особенной. Я чувствовал, как Света делилась со мной благодарностью, умело отдавая ее сексуальным способом. Она делала это умело, и так очевидно, будто была обучена этому искусству. Несомненно, она была из категории стерв, умеющих повелевать мужчинами своей сексуальностью. Мне казалось, что меня она не берет в оборот из-за теплых, почти дружеских отношений между нами, или же из-за страха, что я смогу осуществить свою угрозу переселить ее разум в тело страухи.

Утро было непривычно тихим. Прежде, чем открыть глаза, я втягивал носом воздух в надежде ощутить запах готовящегося завтрака. Напрасно. Не пахло ничем. Я открыл глаза. Время приближалось к десяти, и в доме я был определенно один. Огляделся по комнате и увидел, что Светиной одежды нет. Моя майка, в которой она спала, лежала на стуле. Я встал и прошел на кухню, в надежде увидеть оставленный для меня завтрак. Его тоже не оказалось.

Я не помнил, чтобы Света говорила о том, что ей с утра надо в универ. Может быть, ей позвонили и пришлось срочно уехать. Она обязательно должна была оставить мне сообщение. Я схватил свой телефон. Точно, от нее было сообщение: "Привет! Я уехала к родителям, чтобы успеть приготовить праздничный ужин к их приезду. Теперь буду жить у них. Поняла, как мне их не хватает. Если тебе будет скучно, заезжай. P.S. Еще раз, огромное спасибо, за то, что помог".

Наверное, я еще верю в сказки. Вряд ли хоть одна молодая девушка захочет идти со мной до гробовой доски, хотя бы по той причине, что я дойду до нее гораздо раньше. Что делать? Наверное, я избранный, а удел избранных — жить в одиночестве. На суде я понял, как прекрасно вершить правосудие, это было по-настоящему полезное дело. Бог или случай выбрали меня, и я понесу этот крест до тех пор, до каких смогу.

На дворе лил дождь. Я вышел без зонта и понял, что промокну, не успев дойти до магазина. Мимо меня прошел мужчина с овчаркой. Какого черта им захотелось идти гулять в такую погоду? Вернулся за зонтом. Когда выходил из лифта, в подъездное окно сверкнула молния, и тут же ударил сильный гром. Разряд случился совсем рядом. Вышел из подъезда и расправил зонт. Из-за угла дома выбежала та самая овчарка и подбежала ко мне. Кончик поводка, за который ее водили, был оборван, и как мне показалось, был обгоревшим.

Собаке что-то нужно было от меня. Меня осенило, что молния и обгоревший поводок, связаны между собой. Мы обежали вокруг дома и наткнулись на мужчину. Он лежал без сознания и на нем имелись следы поражения молнией. Ладони были пунцовыми и вспухли волдырями. От ботинок шел пар. Пес засуетился вокруг человека, заскулил и лизнул в лицо. Мужчина дернулся, открыл глаза и захрипел. Я ощутил, что нахожусь в этом моменте не просто так. Человек умирал на глазах, а я мог спасти его. Не тело, но разум.

— Извини пес. — Произнес я и "нырнул!" в собаку.

Я рисковал, так как не представлял себе, как думают собаки. Оказалось, что вполне адекватно, чтобы выполнить заранее задуманный алгоритм. Из собаки "нырнул" в тело умирающего мужчины и из него сразу в себя. Мужчина гавкнул на прощанье и отдал богу душу. Пес забегал, засуетился, пытался заговорить, но издавал вместо этого гортанные звуки.

Так у меня появился товарищ, инженер Валентин, выглядевший, как породистая овчарка.

64