Ненужный Герой

Я не буду говорить о том, как пытался найти другой путь домой. Как годами вынашивал план мести Виритре и как она даже здесь сумела меня обойти, отдав свою жизнь за мир. Про то, как я упрямо, словно баран, плёлся к своей цели, как меня предавали, как я в буквальном смысле зализывал свои раны и мстил, как мне наконец удалось покончить с вторженцами, уничтожив другой погибающий мир.

Захватчики были такими же разумными, как и я, просто немного иными. У них не было другого выбора, как и у их Богов, вот они и попытались спасти себя перебравшись в чужой мир.

Сожалею ли я о содеянном? Да, больше всего на свете. Но я эгоист, раз сумел пойти на столь радикальные действия и уничтожить целый мир ради своей глупой мечты — вернуться домой. Да и кому нужна моя жалость? Всем этим погибшим душам, которые преследуют меня в кошмарах?

— З-... кхм, извините, вам помочь? — с какой тяжестью дались мне эти слова — никто никогда не узнает.

Передо мной стояла женщина в годах. У неё были длинные светлые волосы, они завивались на кончиках, лицо морщинисто и с мешками под глазами. Глаза... голубые глаза. Они поблекли, словно потухли. В них не было той жизни, что иногда снится мне в столь радостных снах, моих самых приятных кошмарах. В них была усталость и далёкая-далёкая боль. Я хорошо вижу подобное, ведь ничем не отличаюсь.

Старушка перевела на меня взгляд и несмело улыбнулась уголками губ. Мне захотелось закричать, упасть перед ней на колени и рассказать ей всё. Рассказать, как мне было трудно всё это время, как я сожалею за свой глупый поступок, сказать, как мне не хватало её всё это время... Но я не мог.

Говорят, что мать всегда узнает своего сына, даже через двадцать лет разлуки. Это наглая ложь. Или же нет, может, дело в том, что я и сам себя не узнаю?

— Спасибо, но не стоит, — женщина устало вздохнула и оглядела моё лицо.

— Мне не трудно, — я навесил на лицо улыбку и пожал плечами, после чего аккуратно взял кульки с продуктами. — Ведите.

— Ох, благодарю, здесь недалеко, кха-кха! — женщина хрипло засмеялась, после чего закашлялась. Она дрожащей рукой вынула из кармана старенького серого пиджачка белый платок и закашлялась в него мокрым кашлем. Я заметил на нём следы крови.

Я несильно нахмурился и оглядел её истинным зрением. Рак лёгких, поражения обширны, видно, что пытались лечить, но зазря. Небольшое волевое усилие и под краденой чёрной кенгурушкой вспыхивает одна из множества витиеватых печатей, напоминающих набор римских цифр — контракт с одним из духов жизни.

Мама ничего не почувствовала, но ей явно стало легче дышать, а органы начали медленно восстанавливаться. День-два, и от рака не останется даже воспоминания.

— Всё нормально?

— Да... да, кашель донимает последнее время. Простуда, — она заставила себя улыбнуться, после чего кивнула на дорогу. — Но вы так вовремя появились, настоящий герой!

Я улыбнулся и пошел вперёд, а столь родная мне женщина завела неспешный разговор о погоде, медленно перерастающий в жалобу на политику и семью.

Я успел узнать, что с отцом они не живут вот уже девятнадцать лет. Развелись практически после моей пропажи. Обращение в органы правопорядка обернулось для моей семьи тысячью и одной проблемой, следов взлома не было, как и моей пропажи. Во всём обвинили отца, он пытался оправдаться, но даже мать не была на его стороне.

Оказывается, в пору моего беззаботного детства я не обращал на проблемы в семье внимания, просто не замечал за неумелыми попытками мамы с папой скрыть их. Отец с матерью не ссорились на наших с братом глазах, оказалось, что столь родной человек, на которого я всегда равнялся, имел любовницу, причём не одну. Мать об этом знала, но она просто закрывала на это глаза. Не хотела, чтобы мы с братом остались без полной семьи, да и нас бы разделили — отец был готов судиться за опеку. Он просто разлюбил столь красивую женщину, но своих детей продолжал любить.

Это было... странно. У меня никогда не было детей, я и не женился — боялся сближаться. Знал, что рано или поздно женщина, с которой я буду, — умрёт. А ещё я знал, что не смогу забрать её обратно сюда, как и то, что не смогу остаться в том проклятом мире.

Высший контракт с духом разума может творить чудеса. Дух может за мгновение прочитать человека и поведать тебе практически все его секреты, если цель не защищена другим духом или магическим образом.

Было больно и обидно постичь подобную истину, но я был обязан узнать эту информацию. Знать, что я пропустил, принять ещё один грешок к себе на душу. Скажи я в тот день "нет" и, возможно, всё было бы по-другому. Отец бы не сошел с ума после отбывания своего срока в тюрьме, мать бы не начала курить и не заболела бы раком, брат... ну, он молодец. Сумел устроиться и организовать свою жизнь. Сейчас у него два ребёнка и он директор большой компании, но с мамой и папой он разорвал всякие отношения. Он ненавидит их всем сердцем и винит в моём исчезновении их.

— Ну вот, ох, спасибо, — произнесла мама, взглянув на меня и тепло улыбнувшись.

Мы стояли возле старенькой пятиэтажки перед входом в подъезд. На третьем этаже мою маму ждёт муж, и две дочери. Она нашла в себе силы вновь выйти замуж и организовать свою жизнь, хоть таким образом залечив утрату. Её новый муж искренне любит её, а она отвечает ему взаимностью, и это прекрасно.

— Вам помочь занести? Мне не трудно.

— Нет, ещё раз спасибо, дальше я сама!

В её глазах пролетело опасение. Всё же я довольно высокий, да и широкоплечий, а густая светлая борода, заплетённая в косы, не придаёт моему виду презентабельности.

Я кивнул и аккуратно передал ей кульки, после чего ещё раз кивнул и резко развернулся.

— До свидания.

— Постойте, мы... Мы с вами нигде не встречались? — голос моей мамы дрогнул.

Я последовал просьбе и полуобернулся, весело улыбнувшись. Сейчас я скажу слова, о которых буду жалеть всю оставшуюся мне жизнь, но так нужно. Иначе нельзя.

— Нет, вы, должно быть, обознались. Удачи!

И я ушел, на всю жизнь запомнив озадаченный взгляд своей матери.

Мне хотелось выть. Кричать и рвать на себе волосы. Уничтожить этот слабый мирок, в котором отсутствует магия и Боги. Не зря мой мир считают "Забытым" или "Запечатанным", именно поэтому герои избираются Богами именно отсюда. Все люди нашего мира особенные, кто-то больше, кто-то меньше, но...

Я шел по улице, разглядывая проезжающие мимо автомобили. Столь странные, давно забытые мною машины. Я даже не знал, как или почему они могут двигаться, настолько я отвык от своего мира.

Или нет, я не отвык. Просто мир чужой. Я — чужой.

На моё лицо налезла ухмылка и я, приметив одинокую лавочку, прошел к ней и тут же уселся, став смотреть в хмурые стальные небеса. Близится гроза, как раз под моё настроение.

Если я захочу, то могу захватить этот мир. Да, в одиночку, это будет не сложно. Я многое забыл за двадцать лет, но магии контрактов и моей силе здесь точно нечего противопоставить.

Какова ирония? Я столько времени стремился вернуться сюда, и вот, когда я наконец здесь, я... не нужен.

У матери собственная жизнь, как и у брата. Отец... его разум слишком разбит, даже мои контракты не смогут здесь помочь. По-другому магией я воспользоваться не смогу, она в этом мире попросту отсутствует, но вот призывы и контракты работают, так как они завязаны на душе и черпают энергию из плана, в котором контракт был заключён. Ещё я спокойно могу использовать дарованную Виритрой силу, но на то это и Божественная магия. Ну и, в конце концов, ментальная магия — это не мой конёк. Я бы никогда не смог собрать разбитый разум, да я даже себе помочь не могу.

Захватывать мир? Зачем? Для чего? Мне это попросту не нужно. Попытаться осесть и вновь привыкнуть к своему бывшему миру? Нет, у меня не получится. Когда я только появился, то чисто на рефлексах убил гопников, что пристали к "бомжу". Привычка, оставшаяся с того мира — напали, требуют денег? Это разбойники, а разбойников можно спокойно убить. И даже не "можно", а "нужно".

Даже если я смогу раздобыть документы, а я смогу, то рано или поздно, но о моих аномальных способностях прознают. Стать супергероем, прямо как в комиксах, что я читал в детстве? Ха-ха-ха, да, очень смешно.

Нет, я чужой для этого мира. Я знал, что так случится, знал, но всё равно стремился вернуться сюда, побыстрее покинув проклятый Эмбер.

Что ж, раз я здесь чужой, то, может, вернуться в прошлый мир? Нет, туда я точно не вернусь, да и попросту не смогу — таковы правила.

Я поднял лицо вверх и позволил влажным капелькам дождя окропить лицо. Дорожки воды начали напоминать слёзы, что льются по усталому лицу павшего воина. Вот только я давно разучился плакать.

Я снова улыбнулся и прикрыл глаза, после чего волевым усилием активировал контракт переноса и телепортировался в психлечебницу, другим волевым усилием навесив на себя отвод глаз.

Палату отца было нетрудно найти. Я уже здесь был, но разговор пришлось отложить — мне нужно было обдумать собранную из разбитого разума отца информацию.

Помещение с мягкими белыми стенами и обычной кроватью раскладушкой освещал дрожащий желтый свет. У стены окно, где стоит деревянный столик, а за ним сидит сгорбленный старик. У него седые волосы. Не белые, как у множества мудрецов, а грязно-серые. Глаза смотрят куда-то в пустоту, прямо сквозь меня, а из уголка рта медленно течёт слюна.

Я подошел к старику и снял с себя отвод глаз.

— Отец, здравствуй, — я присел перед ним на колени и аккуратно ухватил его морщинистую ладонь с тонкими полусогнутыми пальцами. — Это я, Ной.

Реакции не последовало, но я продолжал говорить:

— Я... я так хочу извиниться перед тобой. За то, что исчез. За то, что ты перенёс из-за меня. Прости, пап, я так виноват, так виноват, — мой голос болезненно дрогнул, на мгновение перейдя в шепот. — Но знаешь, твой сын стал героем. Не самым хорошим, но я спасал людей. И другие расы, вроде эльфов, аргуйлов и даже хторров, представляешь? И Боги с магией, они существуют! Первые так прекрасны, самые красивые существа из всех, которых я увидел за свою насыщенную на события жизнь, а магия способна творить настоящие чудеса! Я сражался с монстрами, побеждал живых, а не нарисованных в книжках драконов, хоть назывались там они немного по-другому, но не суть... Я хочу сказать, что ты можешь мной гордиться.

Я аккуратно накрыл его руку своей ладонью.

— Я не знаю, слышишь ли ты меня, понимаешь ли ты меня, но мне просто хочется, чтобы ты знал. У маленького Ноя была хорошая жизнь, ты ни в чём не виноват. Он встретил множество друзей, победил всех врагов, он влюбился и у него появились дети, так что у тебя сейчас множество внуков, ха-ха-ха! — я лгал ему, надеясь, что он понимает меня. — Ах да, ты знаешь, что Кайл женился? Он так вырос, просто не узнать! Весь в тебя, такой же высокий и сильный. И жена у него красавица, а детишки — маленькие копии моего любимого братца!

Рука отца дрогнула, а его губы медленно исказились в кривой улыбке.

— Вот... А хочешь я расскажу тебе об Эмбере? Это тот мир, который я спас. Там так много разных рас, и...

Я рассказывал сотни небылиц, перемешивая их с незначительной правдой. Лгать было тяжело, но... я хотел, чтобы он услышал именно такой вариант истории. Каким-то шестым чувством я знал, что он слышит меня, что понимает и принимает мои слова.

Я знал, что отец винил себя в моём исчезновении. Сам себе надумал и сам себя винил. "А что, если Ной увидел, как я в пылу ссоры отвесил Николь пощёчину, поэтому он и сбежал?" и много подобного. Он только однажды поднял руку на мать, после чего всегда сожалел об этом поступке, но... В итоге ненависть окружающих людей, обвинения журналистов, которые решили заняться своим исследованием моего таинственного исчезновения, суд, тюрьма и дальше по наклонной вниз. Он хотел повесится, но ему не хватило духу. Отец не выдержал напряжения и...

Я печально оглядел лицо отца, сдерживая внутри своей души всепожирающую ярость. Ярость на себя, на Эмбер и Богов.

— Кто вы такой? Что вы делаете в палате, я вас не-...?! — от входа раздался женский голос на повышенных тонах.

Я на мгновение отвлёкся от своего рассказа и покосился на вошедшую медсестру.

— Молчать, — практически прошипел я, одним словом отбросив её в дальнюю часть коридора, заставив молоденькую девушку распластаться на земле сломанной куклой.

Я подавил злость и тут же излечил все её смертельные травмы, навесив на практически погибшую не по своей вине девушку лечебный сон.

Ненавижу, когда меня отвлекают.

— Отец, — снова перевожу взгляд на столь знакомое и, одновременно с этим, чужое лицо изменившегося за двадцать лет человека, — прости, но мне нужно идти. Я люблю тебя, пап. Не вини себя, лучше вини меня. Надеюсь, ты когда-нибудь простишь меня. Хотя нет, лучше не прощай. Забудь мои просьбы о прощении, я не заслуживаю их. Ещё раз извини и... прощай.

Я улыбнулся и поцеловал старика в лоб, после чего поднялся и активировал контракт переноса.

— Н... Ной.

На мгновение мне показалось, что я услышал чей-то хриплый и очень знакомый голос, но я заставил себя думать, что это моё разыгравшееся воображение. Не прошло и десяти секунд, как я появился в центре большого пшеничного поля. В этой части планеты погода была совершенно другой — жаркое лето, голубое небо с пушистыми белыми тучками, медленно скачущими белогривыми лошадками на юго-запад.

Так, с этим мы закончили. Хотелось бы поговорить с братом, но... я не буду тревожить ни его, ни его семью. Сейчас он счастлив, мне хватает этого знания.

— Богиня Контрактов и Судьбы, явись на мой зов, — я начал зачитывать по памяти арию призыва. — Финальный контракт: последний крик лишённого.

Пространство вокруг меня дрогнуло, после чего со звоном разбилось. Прямо передо мной раскрылся белый зёв провала, откуда с не скрытым любопытством выглянуло миловидное лицо молоденькой девушки с длинными белыми волосами и кристально-фиолетовыми глазами. Богиня показательно принюхалась к воздуху, после чего всё так же показательно фыркнула и вышла из разрыва пространства, насмешливо надув щёки.

На ней было довольно открытое белое платье, подходящее волосам, даже слишком открытое на моё грубое мнение. На шее висел фиолетовый кристалл, подчёркивающий глаза, а в волосах виднелась небольшая ленточка того же цвета.

— Ной, какая встреча! Сколько мы с тобой не разговаривали? Год, два? Чего такой хмурый, смотри какая прекрасная погода в этом запретном мирке! — у неё был звонкий голос. Его хотелось слушать и слушать, хотелось обернуться в её приятный слуху голосок, отдающий мелодией лучшей флейты. Дурные ощущения. — Что ты так на меня смотришь? Знаешь, сколько меня не призывали по финальному контракту? Да ещё и в запретный мир? Несколько бесконечностей уж точно! Ты же знаешь, что обычный призыв стоит три месяца жизни, но вот за подобный я заберу... года два, или даже три! Доволен, дубина?

Я спокойно взирал на неё ничего не выражающим взглядом.