Ненужный Герой

Пролог.

Все истории имеют своё начало и свой конец. Иногда печальный, иногда радостный и хороший. А иногда открытый, именно в нём читателю дают возможность завершить историю на своё усмотрение.

Но что делать, когда у истории нет конца? Когда его просто не дописали. Забыли и выкинули, словно ржавый меч, покрывшийся слоями вековой пыли, ведь его хозяин давно мёртв, а последняя война завершилась ещё несколько столетий назад?

Что делать в этом случае? Смеяться? Может, заплакать? Или просто закрыть на это глаза и попытаться выкинуть историю из головы?

Этими вопросами я задаюсь уже... Долго. Просто долго. С того момента, как я наконец-то вернулся обратно в свой родной дом. В родной мир.

На Землю.

Я больше двадцати лет мечтал вернуться обратно. Каждую ночь представлял, как родители встретят меня широко раскрыв глаза от шока и радости. Мы будем плакать от счастья, ведь этой встречей грезили и я, и они. Я искренне верил в это. И вот, после встречи мы все вместе сядем за наш круглый кухонный столик. Я, мать, отец и мой маленький братик. Ну, спустя двадцать лет он уже не маленький, а взрослый двадцатипятилетний парень, но в моих воспоминаниях он остался всё тем же вечно смеющимся ребёнком, который обожает своего "братика" и всегда ходит по улице крепко сжимая мою руку, и никак иначе.

Мы недолго помолчим. Всем нужно собраться с мыслями, даже мне. Всё же прошло очень много времени, а для подобных историй нужна пауза. Как перед началом новой лекции от мудреца, служащего Богине Знаний. Старик вечно хмурился, прикрывая слепые глаза, после чего что-то неразборчиво шептал себе под нос, как я потом узнал — это была молитва его Богине. В молитве он просил у неё разрешения поделиться своими знаниями, после чего мудрец несколько мгновений ждал ответ и, кивнув в длинную седую бороду, медленно начинал очередную историю или поучение, его слова всегда были напитаны сакральным смыслом, а старый хриплый голос вводил в волшебный гипноз, заставляя внимать каждому слову, сохраняя историю глубоко в чертогах памяти, в самых дальних уголках, да таких, что никогда не забудешь.

Через несколько минут молчания я первым решу разорвать тишину. Так уж получилось, что мама именно в этот момент тоже решит завязать разговор. Взять на себя смелость обратить наше священное молчание в прах. Но я буду не против и, встретившись с её голубыми глазами, просто искренне улыбнусь и нервно засмеюсь вместе с остальными членами семьи.

Смех у отца грубый. Практически такой же, как и у меня, о... я пошел в отца. Те же светлые волосы и мощный подбородок, те же карие глаза и точно такой же острый нос. Убийца женщин, как иногда шутили мои погибшие напарники. Себя я таковым не считал, но когда вспоминал лицо матери, что временами размазывалось в памяти, то просто улыбался и кивал.

В моей памяти не было женщины красивее, чем она. Вьющиеся светлые волосы, практически цвета пшена или тёплого весеннего солнышка. Большие голубые глаза, длинные светлые веки и тонкие брови. Она была маленького роста, но в мои десять лет она была выше меня где-то на голову, поэтому в своих фантазиях я всегда представлял маму выше меня ростом, и этот взгляд, что с притворной насмешкой взирает прямо в душу... Почему насмешкой? Не знаю, просто я почему-то всегда представлял этот весёлый взгляд. В подобные мгновения я практически физически ощущаю её тонкий смех, будто где-то вдали зазвенел небольшой серебряный колокольчик, а до меня долетело всего лишь его эхо.

Ну и брат. Брат... Я не знал, как он будет выглядеть через двадцать лет, поэтому в моём разуме он всё такой же маленький, хоть и смеётся взрослым басовитым голосом. Как я, мы же братья?

Я тяжело вздохну. Просто ко мне в который раз придёт осознание, что я очень многое потерял в ту ночь, когда меня призвали в Эмбер. Возможно, целую счастливую жизнь. Но сейчас это не имеет значения, ведь я наконец добился того, о чём мечтал — вернулся домой, где меня ждали.

Я улыбнусь уголками губ и ещё раз осмотрю столь знакомые сердцу лица, после чего начну свой рассказ. Пожалуй, моими первыми словами будет: "Пожалуйста, не смейтесь.". Глупо, я прекрасно осознаю это, но скажу именно эти слова, ведь история будет... странной. Странной или даже страшной, смотря с какой стороны взглянуть на это.

В ту ночь, с двенадцатого на тринадцатое августа, меня разбудил какой-то непонятный шум. Будто скрежет, что звучит где-то на границе сознания. Он подбирается всё ближе и ближе, и вот я слышу треск и звон, словно разбилось стекло или кто-то с грохотом уронил хрупкую вазу, не выдержавшую встречи с твёрдым фундаментом реальности.

Сначала мне показалось, что я сплю и эти звуки мне просто снятся, но потом разум заволокло страхом и я, вскочив с кровати, осознал, что это не сон и даже не кошмар. Моё сердце на мгновение сжал первобытный ужас, а на спине и лбу проступил холодный липкий пот.

Но вот страх отступил, будто его и не было. На смену ему пришло загадочное спокойствие и... любопытство. Детское, я бы сказал.

Я покосился на противоположную сторону комнаты и встретился взглядом с проснувшимся братом. Он вопросительно смотрел на меня и, почему-то, надул щёки. Но вот его глаза расширяются и я слышу, как он вскрикнул, устремив взгляд своих глаз на пол. Мне под ноги, если быть точнее.

Ооо, я помню тот момент, как сейчас: подо мной появился золотистый круг, в который вписана изумрудная пентаграмма. По бокам радужным пламенем горят три кривых иероглифа на незнакомом мне языке. Это уже потом я узнал, что это имена трёх первоначальных Богинь Эмбера, но тогда для меня они были обычными кривыми закорючками.

Страха не было. Вообще ничего не было, кроме интереса и "вау эффекта". Скрежет в моих ушах нарастает до своего апофеоза и ему на смену приходит хор из десятка повторяющих одно и то же голосов. Словно заевшая пластинка, что крутит одну и ту же фразу: "Дур"мон, азагг Грндэ!". С языка древних она переводится до жути банально — это зов. Зов, предназначенный избранному. Герою и прочая муть, вкладывающаяся в два слова: "Герой, приди!"

Я бросаю последний взгляд на брата. Тогда я ещё не знал, что он последний, будь иначе — и я бы попытался что-то изменить. Что-то сказать. Я бесчисленное количество раз прокручивал это событие в голове. Менял его, подбирал подходящие слова, но реальность не изменишь, а вводить себя в заблуждение, лгать самому себе... это глупо.

Один удар сердца, и обстановка вокруг меня изменяется. Один короткий удар, и я уже не в своей комнате, не в своём доме и даже не в своём мире. Вокруг меня бесконечное белое пространство, а передо мной стоит она — моё величайшее проклятие, которое я не заслужил. Богиня Равновесия — Виритра.

Почему-то она избрала меня — десятилетнего мальчика. Не матёрого боевика, не учёного или доктора, даже не взрослого, а обычного мальчишку, что грезит своими детскими фантазиями. Она была красива. До встречи с ней, я искренне считал свою мать самой красивой женщиной в мире, да чего уж там, я и сейчас так считаю, но встреча с настоящей Богиней пошатнула во мне эту наивную веру.

Гладкая, словно бархат, смуглая кожа, маленький носик, не слишком острый, но и не тупой. Идеальный. Большие жёлтые, практически золотые глаза. Нечеловеческие. Они ничего не выражали, лишь далёкий интерес и глубокую мудрость существа, чей возраст высчитывается в нескольких бесконечностях. Чёрные, словно бездна, волосы были завязаны в высокий хвост, их развевал невидимый ветер, колыхая из стороны в сторону. Волосы хорошо подчёркивало лёгкое чёрное платьице, накинутое на тело. Богиня была намного выше меня, поэтому в нашу первую встречу на неё я смотрел снизу-вверх.

И улыбка. Небольшая улыбка, скорее ухмылка, что застыла на фарфоровом лице. Если моргнёшь, то она пропадёт, будто её и не было. Она всегда встречала меня этой улыбкой и всегда провожала.

Боги жестоки. Очень-очень жестоки. Словно в насмешку, у них человеческие тела, лишь глаза, да некие "аксессуары", типа крыльев или рогов, отличают их от человека. Ну и внеземная красота, куда же без неё? Поэтому они жестоки. Не считают людей за людей, для них мы обычный скот или муравьи, что бегают в песочнице под названием Мир. Но не простые муравьи, а очень-очень опасные, которые могут уничтожить себя, захватив с собою столь любимую Богам песочницу.

Ведь создание новой песочницы требует времени и затрат сил.

Знаете, что я первым делом сделал, когда захлопнул рот и перестал рассматривать эту странную женщину, находящуюся в белом пространстве? Закричал или может упал на задницу? Нет. Я подошел к ней и аккуратно коснулся хрупкой руки. Ха-ха-ха, да, это был первый раз, когда я узрел удивление на лице столь древнего существа, что может мастерски скрывать эмоции. Точнее, у них нет эмоций... или они их скрывают? Меня это особо не интересовало.

А дальше... дальше я совершил самый глупый поступок в своей жизни. О чём грезит глупый десятилетний пацан, вдруг узнавший, что его избрала целая Богиня, как своего героя? Своего Чемпиона.

О чём мечтает мальчик, вдруг узнавший, что ему предстоит сразиться с армией захватчиков из другого плана бытия и спасти целый мир от неминуемой гибели, ведь Боги не могут лично вмешиваться в дела смертных?

Она спросила меня: "Согласен ли я стать её избранным?"

И я ответил: "Да!"

В тот момент я даже не задумывался на что обреку себя. На вечные сражения, утраты и боль. На невозможность встретиться со своими родителями до завершения правой миссии. На бесконечный адский круг смерти и боли. Нет, не я умирал, а окружающие меня разумные. Мои друзья, союзники, боевые товарищи. И мои враги, которых на меня навязал мой выбор.

Это сейчас я понимаю, что мной манипулировали все эти годы. Начиная с Богов, заканчивая "друзьями". Как легко манипулировать ребёнком, что обрёл огромную силу, ведь он "избранный"? Не единственный, конечно же, но, как показало время, из тридцати трёх Чемпионов разнообразных Богов — я единственный, кто остался жив и сумел завершить свою задачу.

После соглашения с Богиней и обретения её благословения, выливающегося в знание языка и огромный скрытый потенциал со способностями, что даровали Боги, все тридцать три Чемпиона одновременно появились в разных королевствах по всему Эмберу, каждому королевству по герою. У нас было пять лет на подготовку, нас тренировали лучшие воины, обучали настоящей магии лучшие архимагистры, открывали свои тайны самые опытные авантюристы и полководцы. В двенадцать лет я убил своего первого монстра. В тринадцать — отнял человеческую жизнь, окропив свои руки чужой кровью. В пятнадцать — впервые участвовал в мясорубке, которую кто-то явно под действием дурмана назвал "битва двух армий".

И знаете, что самое интересное? У меня не было угрызений совести за убийство людей. Откуда они могли взяться, ведь всё вокруг "понарошку". Прямо как в компьютерных играх, типа: "меч и магия".

Вот только это не было игрой. Я понял это слишком поздно, но уже ничего не мог поделать.

Никогда не забуду момент, когда я стою на горе трупов после той бойни. Я лично уничтожил пять тысяч захватчиков. Единственный выживший в той бойне. Моя спина больше походила на спину ежа, только с заметкой, что вместо оборонительных иголок из некогда серебристого, а теперь алого от крови, нагрудника торчало три меча и два копья, левая рука отсутствовала по локоть, а правый глаз выело заклинанием-кислотой. Два месяца я восстанавливался, а лучшие лекари и химерологи выращивали мне новые части тела.

Но это была победа. В тот день погибли три Чемпиона, участвовавшие со мной в битве. Они не вернулись обратно на Землю, у них не было "быстрого сохранения" или второго шанса. Это была настоящая смерть, и именно тогда я осознал свою смертность. Даже будь я хоть сотню раз избранным, я точно такой же человек, как и все остальные, а как известно, пробитое сердце не может упокоить лишь нежить.

Многие Чемпионы сдались. Они взывали к своим Богам, умоляли, чтобы те вернули их домой. Я тоже просил Виритру вернуть меня к маме и папе, но всё было тщетно. Контракт был заключен, нам даровали силу, за которую теперь придётся заплатить завершением миссии.

Или смертью.

Многие сбежали, нескольких остановили Боги, но большинству Богов было плевать — миру всё равно грозит уничтожение, так что прячься не прячься, а из сундука выход только один.

Я тоже хотел сбежать, хотел вернуться к родителям... именно в тот солнечный день я осознал, насколько сильно они должны были бы беспокоиться обо мне. Ведь их сын пропал неизвестно где и неизвестно что с ним произошло. Прошло пять грёбаных лет, а я оправдывал себе словами о собственной избранности и тем, что я целый Герой, который просто так не может оставить мир на погибель!

Это был не мой мир, не мои люди и не моя сила!

Успевшие спасть розовые очки разбились вдребезги, словно кто-то снял с меня морок и открыл мои глаза.

Я пять лет убивал ради блага чужого мира. Я погрузился в хаос сражений и убийств, и самое печальное, что мне всё это... нравилось. Мне нравилось выживать, нравилось убивать врагов и получать восхваления людей. Тогда я почувствовал к себе омерзение. Такое липкое ощущение, будто я упал в бочку протухшего мёда и спустя некоторое время, когда опустился на самое дно, осознал, что это не мёд. И даже не протухший мёд, а самая настоящая гниль, перемешанная с вонючим навозом сухопутной виверны.

Да, в тот момент я пал. Не физически, а духовно. Очерствел и увидел мир в настоящих чёрно-белых тонах, а не ту раскраску, которую мне предлагали. Я не был никаким героем, я был обычной шавкой Богов, что управляли мной, словно марионеткой. И самое смешное, что я не мог обрезать сдерживающие меня ниточки — было слишком поздно что-либо менять.

Это потом я узнал, что сила, подаренная Виритрой, была с подвохом. Небольшой нюанс, что уменьшает критическое мышление, убирает ненужный страх и пробуждает скрытые первобытные инстинкты. Чем сильнее мы становились, тем слабее становилась эта магия, и тем глубже она ввинчивалась в душу. От сильнейшего потрясения она просто... порвалась. Разрушилась и спала, будто её и не было.

Но узнал я об этом намного позже. Когда остатки моей человечности очерствели, а душа свыклась с мыслью, что я стал монстром.

Тёплую искру жизни поддерживало лишь одно желание — вернуться обратно домой.

Да. Да, я понимал, что спустя столько времени, бесконечного круговорота убийств и смерти, я уже не буду тем десятилетним мальчиком, что наивно повёлся на сладкие речи демона-искусителя. Никто меня, скорее всего, ждать не будет, но у меня оставалась вера и надежда, поэтому каждый день, каждую ночь я представлял, как вернусь обратно в дом, как встречу свою семью, и...

Я обманывал себя, но по-другому просто не мог. Я бы не смог выжить, если бы у меня не было личной, а не навязанной цели. Не было того, ради чего лично я буду сражаться с полной самоотдачей. Поэтому я заставил себя поверить, что меня до сих пор ждут. И до сих пор любят не за то, что я Герой или ещё какой-то громкий титул, а просто за то, что я — это я, некогда маленький мальчик, что хотел стать героем, отправиться в приключение и спасти мир.

Я не буду говорить о том, как пытался найти другой путь домой. Как годами вынашивал план мести Виритре и как она даже здесь сумела меня обойти, отдав свою жизнь за мир. Про то, как я упрямо, словно баран, плёлся к своей цели, как меня предавали, как я в буквальном смысле зализывал свои раны и мстил, как мне наконец удалось покончить с вторженцами, уничтожив другой погибающий мир.

Захватчики были такими же разумными, как и я, просто немного иными. У них не было другого выбора, как и у их Богов, вот они и попытались спасти себя перебравшись в чужой мир.

Сожалею ли я о содеянном? Да, больше всего на свете. Но я эгоист, раз сумел пойти на столь радикальные действия и уничтожить целый мир ради своей глупой мечты — вернуться домой. Да и кому нужна моя жалость? Всем этим погибшим душам, которые преследуют меня в кошмарах?

— З-... кхм, извините, вам помочь? — с какой тяжестью дались мне эти слова — никто никогда не узнает.

Передо мной стояла женщина в годах. У неё были длинные светлые волосы, они завивались на кончиках, лицо морщинисто и с мешками под глазами. Глаза... голубые глаза. Они поблекли, словно потухли. В них не было той жизни, что иногда снится мне в столь радостных снах, моих самых приятных кошмарах. В них была усталость и далёкая-далёкая боль. Я хорошо вижу подобное, ведь ничем не отличаюсь.

Старушка перевела на меня взгляд и несмело улыбнулась уголками губ. Мне захотелось закричать, упасть перед ней на колени и рассказать ей всё. Рассказать, как мне было трудно всё это время, как я сожалею за свой глупый поступок, сказать, как мне не хватало её всё это время... Но я не мог.

Говорят, что мать всегда узнает своего сына, даже через двадцать лет разлуки. Это наглая ложь. Или же нет, может, дело в том, что я и сам себя не узнаю?

— Спасибо, но не стоит, — женщина устало вздохнула и оглядела моё лицо.

— Мне не трудно, — я навесил на лицо улыбку и пожал плечами, после чего аккуратно взял кульки с продуктами. — Ведите.

— Ох, благодарю, здесь недалеко, кха-кха! — женщина хрипло засмеялась, после чего закашлялась. Она дрожащей рукой вынула из кармана старенького серого пиджачка белый платок и закашлялась в него мокрым кашлем. Я заметил на нём следы крови.

Я несильно нахмурился и оглядел её истинным зрением. Рак лёгких, поражения обширны, видно, что пытались лечить, но зазря. Небольшое волевое усилие и под краденой чёрной кенгурушкой вспыхивает одна из множества витиеватых печатей, напоминающих набор римских цифр — контракт с одним из духов жизни.

Мама ничего не почувствовала, но ей явно стало легче дышать, а органы начали медленно восстанавливаться. День-два, и от рака не останется даже воспоминания.

— Всё нормально?

— Да... да, кашель донимает последнее время. Простуда, — она заставила себя улыбнуться, после чего кивнула на дорогу. — Но вы так вовремя появились, настоящий герой!

Я улыбнулся и пошел вперёд, а столь родная мне женщина завела неспешный разговор о погоде, медленно перерастающий в жалобу на политику и семью.

Я успел узнать, что с отцом они не живут вот уже девятнадцать лет. Развелись практически после моей пропажи. Обращение в органы правопорядка обернулось для моей семьи тысячью и одной проблемой, следов взлома не было, как и моей пропажи. Во всём обвинили отца, он пытался оправдаться, но даже мать не была на его стороне.

Оказывается, в пору моего беззаботного детства я не обращал на проблемы в семье внимания, просто не замечал за неумелыми попытками мамы с папой скрыть их. Отец с матерью не ссорились на наших с братом глазах, оказалось, что столь родной человек, на которого я всегда равнялся, имел любовницу, причём не одну. Мать об этом знала, но она просто закрывала на это глаза. Не хотела, чтобы мы с братом остались без полной семьи, да и нас бы разделили — отец был готов судиться за опеку. Он просто разлюбил столь красивую женщину, но своих детей продолжал любить.

Это было... странно. У меня никогда не было детей, я и не женился — боялся сближаться. Знал, что рано или поздно женщина, с которой я буду, — умрёт. А ещё я знал, что не смогу забрать её обратно сюда, как и то, что не смогу остаться в том проклятом мире.

Высший контракт с духом разума может творить чудеса. Дух может за мгновение прочитать человека и поведать тебе практически все его секреты, если цель не защищена другим духом или магическим образом.

Было больно и обидно постичь подобную истину, но я был обязан узнать эту информацию. Знать, что я пропустил, принять ещё один грешок к себе на душу. Скажи я в тот день "нет" и, возможно, всё было бы по-другому. Отец бы не сошел с ума после отбывания своего срока в тюрьме, мать бы не начала курить и не заболела бы раком, брат... ну, он молодец. Сумел устроиться и организовать свою жизнь. Сейчас у него два ребёнка и он директор большой компании, но с мамой и папой он разорвал всякие отношения. Он ненавидит их всем сердцем и винит в моём исчезновении их.

— Ну вот, ох, спасибо, — произнесла мама, взглянув на меня и тепло улыбнувшись.

Мы стояли возле старенькой пятиэтажки перед входом в подъезд. На третьем этаже мою маму ждёт муж, и две дочери. Она нашла в себе силы вновь выйти замуж и организовать свою жизнь, хоть таким образом залечив утрату. Её новый муж искренне любит её, а она отвечает ему взаимностью, и это прекрасно.

— Вам помочь занести? Мне не трудно.

— Нет, ещё раз спасибо, дальше я сама!

В её глазах пролетело опасение. Всё же я довольно высокий, да и широкоплечий, а густая светлая борода, заплетённая в косы, не придаёт моему виду презентабельности.

Я кивнул и аккуратно передал ей кульки, после чего ещё раз кивнул и резко развернулся.

— До свидания.

— Постойте, мы... Мы с вами нигде не встречались? — голос моей мамы дрогнул.

Я последовал просьбе и полуобернулся, весело улыбнувшись. Сейчас я скажу слова, о которых буду жалеть всю оставшуюся мне жизнь, но так нужно. Иначе нельзя.

— Нет, вы, должно быть, обознались. Удачи!

И я ушел, на всю жизнь запомнив озадаченный взгляд своей матери.

Мне хотелось выть. Кричать и рвать на себе волосы. Уничтожить этот слабый мирок, в котором отсутствует магия и Боги. Не зря мой мир считают "Забытым" или "Запечатанным", именно поэтому герои избираются Богами именно отсюда. Все люди нашего мира особенные, кто-то больше, кто-то меньше, но...

Я шел по улице, разглядывая проезжающие мимо автомобили. Столь странные, давно забытые мною машины. Я даже не знал, как или почему они могут двигаться, настолько я отвык от своего мира.

Или нет, я не отвык. Просто мир чужой. Я — чужой.

На моё лицо налезла ухмылка и я, приметив одинокую лавочку, прошел к ней и тут же уселся, став смотреть в хмурые стальные небеса. Близится гроза, как раз под моё настроение.

Если я захочу, то могу захватить этот мир. Да, в одиночку, это будет не сложно. Я многое забыл за двадцать лет, но магии контрактов и моей силе здесь точно нечего противопоставить.

Какова ирония? Я столько времени стремился вернуться сюда, и вот, когда я наконец здесь, я... не нужен.

У матери собственная жизнь, как и у брата. Отец... его разум слишком разбит, даже мои контракты не смогут здесь помочь. По-другому магией я воспользоваться не смогу, она в этом мире попросту отсутствует, но вот призывы и контракты работают, так как они завязаны на душе и черпают энергию из плана, в котором контракт был заключён. Ещё я спокойно могу использовать дарованную Виритрой силу, но на то это и Божественная магия. Ну и, в конце концов, ментальная магия — это не мой конёк. Я бы никогда не смог собрать разбитый разум, да я даже себе помочь не могу.

Захватывать мир? Зачем? Для чего? Мне это попросту не нужно. Попытаться осесть и вновь привыкнуть к своему бывшему миру? Нет, у меня не получится. Когда я только появился, то чисто на рефлексах убил гопников, что пристали к "бомжу". Привычка, оставшаяся с того мира — напали, требуют денег? Это разбойники, а разбойников можно спокойно убить. И даже не "можно", а "нужно".

Даже если я смогу раздобыть документы, а я смогу, то рано или поздно, но о моих аномальных способностях прознают. Стать супергероем, прямо как в комиксах, что я читал в детстве? Ха-ха-ха, да, очень смешно.

Нет, я чужой для этого мира. Я знал, что так случится, знал, но всё равно стремился вернуться сюда, побыстрее покинув проклятый Эмбер.

Что ж, раз я здесь чужой, то, может, вернуться в прошлый мир? Нет, туда я точно не вернусь, да и попросту не смогу — таковы правила.

Я поднял лицо вверх и позволил влажным капелькам дождя окропить лицо. Дорожки воды начали напоминать слёзы, что льются по усталому лицу павшего воина. Вот только я давно разучился плакать.

Я снова улыбнулся и прикрыл глаза, после чего волевым усилием активировал контракт переноса и телепортировался в психлечебницу, другим волевым усилием навесив на себя отвод глаз.

Палату отца было нетрудно найти. Я уже здесь был, но разговор пришлось отложить — мне нужно было обдумать собранную из разбитого разума отца информацию.

Помещение с мягкими белыми стенами и обычной кроватью раскладушкой освещал дрожащий желтый свет. У стены окно, где стоит деревянный столик, а за ним сидит сгорбленный старик. У него седые волосы. Не белые, как у множества мудрецов, а грязно-серые. Глаза смотрят куда-то в пустоту, прямо сквозь меня, а из уголка рта медленно течёт слюна.

Я подошел к старику и снял с себя отвод глаз.

— Отец, здравствуй, — я присел перед ним на колени и аккуратно ухватил его морщинистую ладонь с тонкими полусогнутыми пальцами. — Это я, Ной.

Реакции не последовало, но я продолжал говорить:

— Я... я так хочу извиниться перед тобой. За то, что исчез. За то, что ты перенёс из-за меня. Прости, пап, я так виноват, так виноват, — мой голос болезненно дрогнул, на мгновение перейдя в шепот. — Но знаешь, твой сын стал героем. Не самым хорошим, но я спасал людей. И другие расы, вроде эльфов, аргуйлов и даже хторров, представляешь? И Боги с магией, они существуют! Первые так прекрасны, самые красивые существа из всех, которых я увидел за свою насыщенную на события жизнь, а магия способна творить настоящие чудеса! Я сражался с монстрами, побеждал живых, а не нарисованных в книжках драконов, хоть назывались там они немного по-другому, но не суть... Я хочу сказать, что ты можешь мной гордиться.

Я аккуратно накрыл его руку своей ладонью.

— Я не знаю, слышишь ли ты меня, понимаешь ли ты меня, но мне просто хочется, чтобы ты знал. У маленького Ноя была хорошая жизнь, ты ни в чём не виноват. Он встретил множество друзей, победил всех врагов, он влюбился и у него появились дети, так что у тебя сейчас множество внуков, ха-ха-ха! — я лгал ему, надеясь, что он понимает меня. — Ах да, ты знаешь, что Кайл женился? Он так вырос, просто не узнать! Весь в тебя, такой же высокий и сильный. И жена у него красавица, а детишки — маленькие копии моего любимого братца!

Рука отца дрогнула, а его губы медленно исказились в кривой улыбке.

— Вот... А хочешь я расскажу тебе об Эмбере? Это тот мир, который я спас. Там так много разных рас, и...

Я рассказывал сотни небылиц, перемешивая их с незначительной правдой. Лгать было тяжело, но... я хотел, чтобы он услышал именно такой вариант истории. Каким-то шестым чувством я знал, что он слышит меня, что понимает и принимает мои слова.

Я знал, что отец винил себя в моём исчезновении. Сам себе надумал и сам себя винил. "А что, если Ной увидел, как я в пылу ссоры отвесил Николь пощёчину, поэтому он и сбежал?" и много подобного. Он только однажды поднял руку на мать, после чего всегда сожалел об этом поступке, но... В итоге ненависть окружающих людей, обвинения журналистов, которые решили заняться своим исследованием моего таинственного исчезновения, суд, тюрьма и дальше по наклонной вниз. Он хотел повесится, но ему не хватило духу. Отец не выдержал напряжения и...

Я печально оглядел лицо отца, сдерживая внутри своей души всепожирающую ярость. Ярость на себя, на Эмбер и Богов.

— Кто вы такой? Что вы делаете в палате, я вас не-...?! — от входа раздался женский голос на повышенных тонах.

Я на мгновение отвлёкся от своего рассказа и покосился на вошедшую медсестру.

— Молчать, — практически прошипел я, одним словом отбросив её в дальнюю часть коридора, заставив молоденькую девушку распластаться на земле сломанной куклой.

Я подавил злость и тут же излечил все её смертельные травмы, навесив на практически погибшую не по своей вине девушку лечебный сон.

Ненавижу, когда меня отвлекают.

— Отец, — снова перевожу взгляд на столь знакомое и, одновременно с этим, чужое лицо изменившегося за двадцать лет человека, — прости, но мне нужно идти. Я люблю тебя, пап. Не вини себя, лучше вини меня. Надеюсь, ты когда-нибудь простишь меня. Хотя нет, лучше не прощай. Забудь мои просьбы о прощении, я не заслуживаю их. Ещё раз извини и... прощай.

Я улыбнулся и поцеловал старика в лоб, после чего поднялся и активировал контракт переноса.

— Н... Ной.

На мгновение мне показалось, что я услышал чей-то хриплый и очень знакомый голос, но я заставил себя думать, что это моё разыгравшееся воображение. Не прошло и десяти секунд, как я появился в центре большого пшеничного поля. В этой части планеты погода была совершенно другой — жаркое лето, голубое небо с пушистыми белыми тучками, медленно скачущими белогривыми лошадками на юго-запад.

Так, с этим мы закончили. Хотелось бы поговорить с братом, но... я не буду тревожить ни его, ни его семью. Сейчас он счастлив, мне хватает этого знания.

— Богиня Контрактов и Судьбы, явись на мой зов, — я начал зачитывать по памяти арию призыва. — Финальный контракт: последний крик лишённого.

Пространство вокруг меня дрогнуло, после чего со звоном разбилось. Прямо передо мной раскрылся белый зёв провала, откуда с не скрытым любопытством выглянуло миловидное лицо молоденькой девушки с длинными белыми волосами и кристально-фиолетовыми глазами. Богиня показательно принюхалась к воздуху, после чего всё так же показательно фыркнула и вышла из разрыва пространства, насмешливо надув щёки.

На ней было довольно открытое белое платье, подходящее волосам, даже слишком открытое на моё грубое мнение. На шее висел фиолетовый кристалл, подчёркивающий глаза, а в волосах виднелась небольшая ленточка того же цвета.

— Ной, какая встреча! Сколько мы с тобой не разговаривали? Год, два? Чего такой хмурый, смотри какая прекрасная погода в этом запретном мирке! — у неё был звонкий голос. Его хотелось слушать и слушать, хотелось обернуться в её приятный слуху голосок, отдающий мелодией лучшей флейты. Дурные ощущения. — Что ты так на меня смотришь? Знаешь, сколько меня не призывали по финальному контракту? Да ещё и в запретный мир? Несколько бесконечностей уж точно! Ты же знаешь, что обычный призыв стоит три месяца жизни, но вот за подобный я заберу... года два, или даже три! Доволен, дубина?

Я спокойно взирал на неё ничего не выражающим взглядом.

Каждый Бог был странным по-своему: кто-то слишком дружелюбный, кто-то обожает всё человеческое, да даже живёт среди людей и может жениться на человеке, а кто-то наоборот ненавидит людей всем сердцем. Как подобное существо, что родилось до появления самой концепции "времени", может так себя вести? И почему? Я не знал, я никогда не пытался понять Богов и не собирался начинать.

— Элайза, я хочу заключить контракт, — решаю перейти сразу к главной цели её призыва, проигнорировав странное поведение. Оно никогда не меняется, как и она.

— Да ты что! Контракт? Со мной?! Круто-круто, правила сам знаешь, но я напомню! — девушка начала вышагивать вокруг меня, иногда тыкая пальцем в мою спину или грудь, чему-то кивая. — Боги не могут вмешиваться в мир смертных, это раз. Я не могу аннулировать твои прошлые контракты, так что обратно, увы, тебя не вернуть, если ты вдруг захотел вернуться в столь милый твоему почерневшему сердцу Эмбер, так, что там дальше? А! Никаких изменений временных линий, никаких контрактов, связанных с другими Богами, без их на это согласия, конечно же, и-...

— Я знаю, Элайза, — перебил её я, нахмурив брови и скрестив руки перед грудью.

— Ну, расценки тебе известны! С твоими текущими контрактами тебе осталось жить... около трёх тысячелетий, это с вычетом времени, что забрал мой призыв, ну, это ты и сам знаешь, — девушка театрально щёлкнула пальцами и в её руке появились очки, которые она тут же надела на нос, и белый пергамент, на котором фиолетовыми буквами было написано слово: "Контракт". — Если есть, что предложить мне вместо своей жизни, то давай, я с нетерпением жду!

— Есть... — я прикрыл глаза, после чего порвал на себе кенгурушку и медленно встал на колени. — Я предлагаю тебе всё. Всего себя, за исключением души.

Богиня глупо хлопнула глазами и начала разглядывать пшеничное поле, будто что-то выискивая, после чего она нагнулась к моему уху.

— Что?! — не знаю, притворно ли она удивилась, но если она играет, то делает это мастерски. — Мне послышалось?!

— Забирай всего меня, за исключением души. Я хочу начать всё заново. С чистого лица, без сожалений о прошлом, без утрат, без заёмных сил, в другом мире и другом месте. Мне плевать, что это за мир, плевать, куда меня забросит — на твоё усмотрение. Я просто хочу прожить жизнь в своё удовольствие, ни о чём не сожалея. Возможно, попытаюсь искупить свои грехи или просто... не знаю, у меня нет цели. Я хочу найти цель, что поможет восстановить себя.

— Мда... какой интересный сегодня день и какой интересный контракт, — Элайза, отошла от меня и покачала головой, прижав к нижней губе указательный палец. — Но разве ты уже не нашел цель? Цель "восстановить себя" и прочий бред? Или цель — найти цель, тоже ведь неплохо?

Я промолчал, продолжая смотреть в её глаза.

— Ну-у-у, Ной, чего такой серьёзный? — девушка тяжело вздохнула. — С тобой так сложно, но так интересно! Ладно, я так понимаю, что если тебя забросит в девушку, то ты не будешь доволен? Ха-ха, шучу, не смотри так! И всё же за исключением души... ты ведь отдашь всего себя. Все силы, все способности, ты станешь обычным, если тебе, конечно, не повезёт попасть в какого-то драконида, жнеца или нечто подобное? Понимаешь, да?

Богиня прошлась из стороны в сторону, пожевав губу и что-то пробурчав себе под нос.

— Ты же понимаешь, что я могу просто перенести тебя в другой случайный мир? Ну возьму я там... столетие твоей жизни или два, это же не много? В потенциале, ты можешь увеличить свой срок жизни или вообще обрести бессмертие, ты уже способен убить Бога, что наглядно доказал один раз. Да и мир уничтожил с его Богами, но это считать мы не будем. Нет, не хочешь? Ной, я, конечно, всё понимаю, но у тебя не всё в порядке с головой.

— Знаю.

— Нет, это какой-то неправильный мазохизм? Или что? Я не Богиня Врачевания, так что без понятия, но могу позвать её? Может, тебе нужна помощь?

Богиня потыкала меня пальцем в щеку, после чего начала тянуть её двумя пальцами, искривляя мою и без того кривую улыбку.

Да, с ней было сложно, но вот такая она Богиня. Одна из немногих Богов, которых я уважаю. Моя ненависть растягивалась только на определённый круг Божественных сущностей, ненавидеть всех и сразу — глупость, но она... Элайза всегда была искренней со мной, наверное, потому что большая часть наших довольно странных отношений строилась на контрактах, а Божественные договоры и контракты нельзя обмануть.

— Элайза, — спокойно произношу, заставляя девушку закатить глаза и отпустить моё лицо.

— Никакого уважения к Богине! Эх, мой дорогой герой, подумай, прошу тебя. Ты, грубо говоря, сейчас даришь мне себя. Я могу и за меньшую цену исполнить твоё желание, но нет, ты же не согласен, верно? Зачем тебе это нужно, одумайся! Давай я просто заберу тебя в свои владения, поможешь мне с работой, станешь моим помощником? Я не против, честно-честно!

Девушка состроила серьёзное лицо, важно подняв указательный палец вверх.

— Я просто устал. Я не знаю, что мне делать дальше, не знаю, чего я сам хочу. Я живой, но мёртв внутри, понимаешь? — я понуро опустил голову и посмотрел на свои сжатые кулаки.

— Нет, не понимаю, — со вздохом ответила девушка, после чего сняла очки и устало потёрла переносицу. Она не лгала, ей просто незачем лгать. — Ной, мне жаль, что твоя жизнь сложилась таким образом. Дай договорить, не перебивай! Ты можешь думать, что угодно, но Боги способны проявлять эмоции, мы ведь тоже живые существа? И мне тебя искренне жаль, я помню тебя жизнерадостным мальчиком, а не тем существом, в которое ты превратился. Я знаю, ты ненавидишь любое проявление жалости по отношению к себе, но мне тебя действительно жаль. Честно.

Я промолчал, подняв взгляд на Элайзу. Она аккуратно погладила мои влажные от дождя волосы и печально улыбнулась.

— Ты этого не видишь, но тот мальчик, который однажды потребовал от меня контракт, всё ещё здесь. Скрыт за шрамами времени, болью, страхом и ужасом.

— Мне практически тридцать один год, Элайза, — я хмыкнул и просто принял её слова, — я давно не мальчик.

— Для меня ты маленький мальчик. Для меня любой человек — ребёнок, — шутливо ответила девушка, снова взлохматив мои волосы, после чего кивнув. — Что ж, Ной, я вижу, что ты не собираешься забирать свои слова обратно, за сим, подпишем контракт!

Пространство озарило золотым светом, а воздух зазвенел от напряжения. Богиня возложила руки на мою голову, на моём теле вспыхнули все девяносто девять контрактных татуировок, а я прикрыл глаза в ожидании смерти.

— Ной, известный также, как Герой Эмбера и Чемпион Равновесия, я, Элайза Белая, Богиня Контрактов и Судьбы, спрашиваю тебя, готов ли ты принять свою судьбу и оплатить договор?

— Готов.

Нам не нужны пафосные распевания древних и никому не нужных текстов, хватает просто вопроса и согласия. Как и в прошлые разы.

— Да будет так!

Пространство с треском разбилось, всё моё Я потонуло просто в адской боли, но я не мог кричать. Не мог двигаться и не мог видеть. Потому что я погиб и сейчас на всех парах мчался в пучины бездны.

— Удачи, мой дорогой герой... — эхом раздалось в моём уплывающем во тьму сознании.

Тёмная леденящая душу бездна встретила меня холодным спокойствием. Страха не было, была лишь награда в виде долгожданной тишины для моей бушующей яростным криком души.

Я всё дальше и дальше тонул в тёмных пучинах бесконечной бездны.

Тонул лишь для того, чтобы снова увидеть проблески обжигающего рассвета и сделать свой первый глоток воздуха.

Глава 1.

Из небольшой деревянной хижины струился голубоватый свет, он дрожал и, временами, исчезал, чтобы в следующее мгновение вновь вспыхнуть, продолжив свою агонию.

Внутри хлипкой на вид постройки находилось двое — девушка, лежащая на кровати из нескольких меховых шкур, и старуха, с ног до головы закутанная в тёмный кожаный плащ.

Молодая девушка прерывисто дышала, проворачивая столь простое действие с заметной тяжестью. Она была бледной и вспотевшей, под прикрытыми глазами осели тёмные мешки, светлые волосы были спутаны и спадали на лицо, лишь два длинных кроличьих ушка, исходящих из головы, временами подёргивались, говоря о чудовищной боли и напряжении, что не выражается на спокойном, словно водная гладь, лице молодой зверолюдки.

Принимающая роды старуха, в свою очередь, разительно отличалась от молодой девушки. Из-под балахона виднелись алые звериные глаза, они поблескивали от сине-голубых всполохов кристалла-светильника, наводя жути.

Старая женщина хмурилась, проводя пассы руками над объёмным животом зверолюдки. Судя по её ощущениям, с минуты на минуту "процесс" должен начаться, но вот переживёт ли она его?

— Райя, я последний раз взываю к остаткам твоего здравого разума, — тихим шипящим голосом произнесла лекарь, взглянув в такие же алые звериные глаза девушки, — давай я уничтожу этот гнилой плод, твоя жизнь необходима племени, в отличии от жизни этого гнилого существа, а так будет больше шансов на твоё выживание. Нерождённое дитя — не плод великой любви, оно создано ненавистью и похотью.

Старуха внимательно посмотрела на бледную шею Райи, где виднелся рубец от ошейника.

— В конце концов, его не примут духи, а правила ты знаешь. Если ты переживёшь чудо деторождения, но ни один из Великих Духов не изберет его, то казнь ждёт и тебя, и твою нерождённую тварь.

— Перестань... — тихо прорычала девушка, прищурив глаза. — Называть моего ребёнка тварью, он ни в чём не виноват и не тебе судить его. Пусть судьями будут духи!

— Дура, — спокойно ответила старуха.

Её слова не были наполнены ненавистью или насмешкой, это была просто констатация факта. Она не верила, что духи отметят своей силой полукровку, рождённую не из любви, а из ненависти. Нет, полукровок раньше отмечали, но подобную... смесь проклятого архтерриуса и зверолюда — нет. Сама жизнь ненавидит этих ужасающих тварей, чудо, что подобный монстр вообще оставил Райю в живых.

— Началось, — целительница отвлеклась от своих мыслей и покосилась на дрогнувшие тени, что начали клубиться над Райей. — Духи с тобой, дальше всё зависит от тебя и твоей удачи.

— Знаю, Праматерь, — серьёзно раздалось от прикусившей нижнюю губу девушки, — знаю.

Через шесть мучительных часов всё было закончено. Измождённая девушка практически не дышала, оглядывая мутным взором деревянный потолок хижины.

— Мальчик... у него нет звериных глаз и чёрный мех, — мрачно раздалось от целительницы, сжимающей новорождённого. — Он слаб. Слабее наших детей, но мальчик — они редко рождаются, хоть в этом тебе повезло. И он не плачет, знака хуже быть не может.

Новорождённого успели вытереть, он был лысым, но вот небольшие кроличьи ушки уже покрывал тонкий, практически незаметный чёрных мех. Дитя мутным взглядом оглядывало скрытое балахоном лицо старухи.

— Его глаза пугают, хочется выдрать их когтями.

— Праматерь, дай... дай мне взглянуть на него, — с трудом выдавила из себя Райя, потянув дрожащую руку к целительнице.

— Я всегда удивлялась твоей силе воли, граничащей с твоим безумием, — хмуро раздалось от старухи, она передала ребёнка в дрожащие руки молодой матери. — У тебя есть пять минут, после чего я начинаю ритуал.

Девушка кивнула и с счастливой улыбкой оглядела своего ребёнка.

— Привет, мой чёрный кролик, я твоя мама. Духи дали мне имя Райя, оно означает: "лунный свет, пробивающийся сквозь листву Великого Древа". Надеюсь, духи подарят тебе красивое и сильное имя. Да, они обязательно это сделают, я чувствую это...

Из глаз Райи побежали слёзы счастья, когда она увидела улыбку младенца.

— Праматерь, видишь? Разве может воплощение зла так улыбаться?

Но старуха ничего не ответила, продолжив ничего не выражающим взглядом оглядывать мать с её ребёнком.

— Время, — ровно через пять минут произнесла Праматерь, заставив Райю вздрогнуть. — Я начинаю ритуал, давай сюда этот комок гнили. Если духи не выберут его, то вини во всём проклятых архтерриусов и свою глупость с безумием. Духи будут тебе судьями.

Женщина с силой забрала ребёнка, схватив его за ногу и подняв к своему лицу, но тот даже не вскрикнул. Она подбросила его вверх, заставив зависнуть в воздухе, после чего новорождённого окутал чёрный куб из магической энергии.

— Великие Духи, взываю к вам! Умоляю вас, взгляните на эту крошечную душу и решите её Судьбу! — шипящий голос Праматери превратился в чудовищный рык, от которого задрожало пространство. — Пусть ваша воля станет для него путеводной звездой в будущее или отправной точкой в бездну!

Несколько мгновений ничего не происходило, но вот древняя магия вступила в силу и внутри хижины начал нарастать гул, смешанный с шепотом тысяч голосов.

Тени заклубились и начали принимать формы сотен когтистых рук и глаз, на стенах начали мелькать морды разнообразных зверей и чудовищ, некоторые преобразовывались в человеческие лица или просто непонятные кляксы.

Вот одна из теней отделилась от стены и потянула тонкую женскую руку к кубу, она аккуратно прикоснулась к его грани, провела по ней пальцем, после чего погладила и, подождав так пару мгновений, медленно отдалилась от него, истаяв в воздухе.

— Мать Ночи отказалась от него, — Праматерь хмуро прокомментировала увиденное.

Исходящий от кристалла-светильника, находящегося на близстоящем столе, свет дрогнул, после чего превратился в сотни небольших светлячков, принявших очертание маленькой девочки. Она незримой походкой подошла к кубу, прикоснулась к нему рукой и, спустя мгновение, в ужасе отскочила назад, истаяв всполохами света.

— Великий Свет испугался его, это сужает возможный круг.

Духи один за одним воплощали себя в материальном мире, кто-то змеёй, а кто-то вполне человеческим очертанием, они подходили к кубу, после чего касались его и, что-то шепча, крича или просто в могильном молчании отходили назад. Сотни духов сменяли друг друга, но Райя не теряла надежды. Она верила, что её ребёнка изберут. Иначе просто не могло быть.

— Что ж, Райя, осталось недолго, — спустя час произнесла старая целительница, на мгновение задержав взгляд алых глаз на светловолосой девушке, — начинай молиться — мой тебе совет.

— Нет.

— Твоё дело, — спокойно ответила старуха, хмуро взглянув на алые жгуты, появившиеся из белого разрыва пространства.

Они напоминали пульсирующие щупальца дивного монстра, тянущего свои мерзкие отростки к жертве. Спустя два удара сердца щупальца резко оплели куб, а из дыры в пространстве раздался зловещий смех.

— Ши-ши-ши, как интересно... жаль, что не подходит мне, я избираю только женщин, но этот так интересен, ах, как глупы остальные!

— Ползучий Хаос, зачем ты пришел? — Праматерь нащупала под мантией защитный амулет. — Ты нарушаешь правила!

— Девочка, я делаю то, что мне хочется. Я создан, чтобы рушить правила! Мне понравились разговоры остальных, вот я и пришел повидать этого мальчика, — шепотом пронеслось по пространству. — Он не подходит мне, но подойдёт моей сестре, ши-ши-ши!

Щупальца исчезли обратно в разрыве пространства, уходя вместе со смехом, но Праматерь не обратила на это внимание. Она смотрела на небольшой серый листик, влетевший в окно и плавно приземлившийся на верхнюю грань куба. Он медленно преобразовался в алую лужицу крови и прошел сквозь куб, заставив магическую энергию принять серый окрас и плавно, миллиметр за миллиметром, осыпаться прахом.

— Гнилой Лес приняла его, — Праматерь выхватила младенца из воздуха, взглянув на серую татуировку потрескавшегося листика, появившуюся в центре груди новорождённого. Женщина прикоснулась к татуировке двумя пальцами и продолжила: — Она даровала ему два имени, первое — Ной, оно не переводится с нашего языка, это изначальное имя его души. Второе — Аль"Зеред, оно означает: "истинный выбор".

— Ной и Аль"Зеред, — Райя тепло улыбнулась и прикрыла глаза, — какие красивые имена. Праматерь, у него два имени, теперь он стоит выше остальных. Ты готова взять свои слова обратно?

— Не зазнавайся, у него всего два имени, а у тебя и того меньше. Было бы хотя бы четыре или пять, тогда бы я извинилась, — женщина криво улыбнулась и пошла на выход из хижины, крепко сжимая в руках ребёнка. — Я забираю его к остальным, а ты лежи и зализывай раны, не отвергай магию жизни. Через три дня сможешь увидеть своего ребёнка.

— Таковы правила, — кивнула счастливая мама, улыбнувшись и тут же впав в целебный сон. До этого она держалась на одной силе воли, точнее её остатках.

— Таковы правила, — повторила Праматерь, накрыв Ноя пологом кожаного плаща.

-= Пять лет спустя. Ной. =-

— Поднимайся, дохляк! — раздалось над моих ухом. Меня схватили за звериные ушки и потянули вверх, "любезно" помогая подняться. — Думаешь, мы закончили? И такой из тебя охотник?!

Я криво улыбнулся и оглядел беловолосую девочку с двумя волчьими ушами. На вид я бы дал ей лет десять или одиннадцать, а не пять, так как представители нашей расы развиваются в два раза быстрее, чем человеческие дети. Она дочь главы клана волка и, по неизвестным мне причинам, выбрала меня своим главным соперником. Наверное, из-за того, что она "волк", а я "кролик". Или из-за того, что я полукровка?

Я плюнул кровью в её глаз, заставив зарычать и прикрыть глаза, после чего локтем подбил её правую руку вверх, а сам провёл удар ладонью в область сердце, производя "проникающий удар".

Девочка отскочила назад, после чего припала на колени и проблевалась кровью, а я вытер собственную кровь со лба и зачесал назад чёрные волосы, покосившись на притихших детей, что, в большей степени, болели за мою соперницу.

Я поморщился и хмыкнул.

Элайза... немного не так поняла мою "просьбу". Она даровала мне новую жизнь, забрала у меня мои способности, но оставила часть памяти, блокировав ненужные, по её мнению, воспоминания, а вместо них оставив обычное осознание, что да, так произошло, но это в прошлом.

Не скажу, что это именно то, чего я хотел, но так тоже не плохо. Мне нравится моя новая жизнь, несмотря на множество "но", типа того, что я живу в жестком матриархальном обществе и магия прошлого мира просто не хочет здесь работать, так как здешняя магическая система совершенна иная, а контрактов у меня не осталось.

Или вон, к примеру, я без понятия, как здесь очутились гномьи паровые механизмы, вроде паровых карет. В сердце леса, где большая часть домиков напоминают двухэтажные избы или эльфийские дома, что растут на деревьях, по земле ездят караваны из карет, ввозящих в наше селение провизию, проводя бартер. Мы продаём шкуры, ингредиенты из монстров, редкие растения или руду, добытую с горы, что находится неподалёку, а нам привозят соль, шёлк, книги и, главное, новости из ближайшего королевства. Там сейчас идёт война и нам нужно знать, стоит ли перебираться вглубь леса — зверолюдов не везде любят. Точнее не так, нас любят, но как экзотический товар на аукционах.

Прекрасный мирок, да. Впрочем, мало чем отличается от Эмбера.

— Гррр, Ной, снова ты поставил меня в это смехотворное положение!

Мои мысли отвлёк звериный рык моей соперницы, успевшей подняться на ноги и выпустить когти. К сожалению, проделать аналогичные действия я не мог из-за особенностей организма. Да, очень печально.

— Ты постоянно вызываешь меня на спарринги, Хлоя, может, у тебя блохи? — я пожал плечами и улыбнулся уголками губ, продолжая выводить из себя девочку-волчицу. Когда она злится, то начинает совершать ошибки.

Мои слова вызвали смех окружающих, а Хлоя снова зарычала своим тонким голоском. Она хрустнула шейными позвонками и начала медленно обходить меня по широкой дуге, заходя мне за спину. Инстинкты подсказывали ей нападать на жертву со спины, где находится слепая зона, но я этого ожидал, хоть и не подавал виду.

Сколько бы раз она не нападала на меня со спины, а так ничему и не научилась.

Молодая волчица сблизилась со мной за долю секунды и произвела горизонтальный удар когтями, но я поднырнул под него и подсёк её ноги, вот только вместо того, чтобы завалиться на спину, она встала на руки и заехала мне пяткой в нос, заставив его болезненно хрустнуть.

Глаза застелило алыми кругами от боли, а я коснулся спиной земли.

Из десяти наших спаррингов я проигрываю восемь, так как она намного сильнее, быстрее и выносливей меня. Всё же "чистокровный волк", да и её инстинкты порой творят чудеса, так что даже с приёмами из рукопашного боя, что я изучал в Эмбере, я не всегда мог справиться с превосходящим по силам противником.

Те приёмы были заточены под моё тогдашнее тело. Всё же мои характеристики уже тогда были чудовищными и вот так просто подстроить приёмы под новый мир, и новое тело — очень трудная задача. Но я не сдаюсь и медленно видоизменяю приёмы, вон, уже что-то получается.

Ну и следующее "но" — я не единственный такой "крутой перерожденец". Именитых, как нас здесь называют, в нашем племени довольно много, просто память они восстанавливают абсолютно случайным образом, кто-то всю сразу, кто-то восстанавливает её десятилетиями, а для кого-то нужен отдельный ритуал. Та же Хлоя, судя по всему, была демонессой или владыкой демонов, которую победил, ха-ха, герой. Это я так по её взрывному характеру сужу, так как она мало что помнит, кроме некоторых приёмов. Всё же у неё четыре имени, так что каша из воспоминаний должна быть довольно... большой, скажем так.

— Ной, шесть раз на меня одно и то же не сработает! — гордо отозвалась девочка, сплюнув кровь из разбитой губы и присев рядом со мной на землю.

Но сейчас мне было не до её слов. Я смотрел на верхушки деревьев, что медленно качались из стороны в сторону, и думал о жизни, а ещё о своём разбитом носе. Нужно его вправить.

— Можешь вправить мне кость? — я с трудом приподнялся на локтях и повернулся к девочке, продемонстрировавшей мне удлинённые клыки.

— О, это я всегда могу! — она резко схватила мой нос двумя пальцами и с мокрым хрустом поставила его на место, заставив меня выругаться на трёх известных языках. — Ну как?

— Прекрасно, большое спасибо, — хмуро ответил ей я, вновь завалившись на спину.

После двадцатиминутного спарринга у меня не осталось сил даже на разговор. Хотелось превратиться в умертвие и познать чудеса нежизни, вроде бесконечной выносливости или игнорирования боли.

— Ты такой слабенький, Ной, хе-хе, а ведь скоро у нас первая охота! И кто же будет твоим напарником, м? Ты же не переживёшь охоту в одиночку!

Я пожал плечами, всем своим видом выражая своё отношение к близящейся "великой охоте". Мы должны словить монстра, минимум второго ранга. Ну как, словить? Убить и принести его сердце, оно будет использовано в ритуале совершеннолетия. Не скажу, что пятилетие или, по меркам моей расы, десятилетие — это возраст для совершеннолетия, но те же гоблины из Эмбера считались взрослыми в один год, а в два — стариками. Они очень быстро старели.

Моя раса, конечно, тоже быстро растёт, но по достижению пятнадцати человеческих лет, наше старение замедляется. Все магические расы имеют подобные особенности.

— Если ты будешь умолять меня на коленях, то я великодушно стану твоей напарницей, — продолжила девочка, заставив меня тяжело вздохнуть.

— Нет, лучше я умру в битве с монстром, — я вяло махнул на неё рукой и дёрнул правым ушком.

Первое время было трудно привыкнуть к ещё одной паре ушей, зато слух у меня даже лучше, чем в прошлом мире... ну, пока я там не достиг третьего года обучения и не стал видоизменять своё тело химерологией, и контрактами.

— Пф, дурак, ты хоть знаешь, какое я тебе одолжение делаю?! — воскликнула Хлоя, ударив возле моей щеки кулаком и заставив песок фонтанчиком взмыться вверх. — Ты должен быть благодарен!

— Ага, я очень благодарен, — я продолжил говорить всё тем же ничего не выражающим тоном, — но умолять не собираюсь, ищи другого дурака.

— Дурак! — я поморщился от прилетевшего вбок кулака, но ничего не ответил, просто спокойно поглядев вслед подскочившей и быстро удаляющейся девочке, направившейся на выход из тренировочной площадки.

Я же говорил, что здесь жесткий матриархат? Это не шутки, тут дела обстоят практически так же, как в подземных королевствах тёмных эльфов. Это с Хлоей я нормально разговариваю, могу ей перечить и многое другое, так как она мой первый друг за очень длительное время, но скажи я "нет" кому-то другому, кто старше меня, да ещё и женщина, и мне могут выписать десять ударов кнутом по спине.

Дело уже было, как я их пережил — без понятия. Причём за то, что я с "неуважением" отнёсся к дочери вождя, а я ведь даже не знал, кто она... но вот незадача — незнание закона не освобождает от ответственности.

Да, нужно отсюда сбегать и попутешествовать по миру, или же подняться в рангах и самому стать главой селения. Если я стану очень сильным и запрошу священную дуэль с вождём, поставив в свидетелей местных духов, то у меня есть все шансы покончить с матриархатом. Это если мне удастся победить и выжить, конечно же.

Но это дело будущего, всё же довольно трудно менять себя, подстраивая под местные реалии. Я был монстром, что мог убить словом, а стал вполне обычным мальчиком, и знаете, что? Я не жалею об этом. Наконец я чувствую себя живым. Всё, чего я здесь достиг — это мои личные силы и способности, никто мне их не дарил. Я ощущал, как становлюсь сильнее день ото дня, сначала я не мог даже прикоснуться к Хлое, когда мы впервые спарринговали, но сейчас я могу её победить. Не всегда, но могу. Да, для меня это достижение, и я не жалею об этом.

Я улыбнулся и с трудом поднялся на дрожащие ноги, после чего взглядом встретился с единственным глазом нашей учительницы по выживанию — Нельяды Бурой. Женщина-медведь, в прямом смысле этого слова. Высокая, около двух метров, бугры мышц покрывали буквально всё тело, на лице, словно высеченном из камня, виднелось три вертикальных шрама — один шел через верхнюю губу, второй через переносицу, а третий через слепой левый глаз. Картину довершали два небольших ушка, покрытых бурым мехом.

— Щенок, хорошо держался, — женщина кивнула и бросила мне мокрую тряпку, чтобы я вытер кровь. У неё был певучий голос, совершенно не сочитающийся с телосложением. — С тем приёмом поаккуратней — ты всё ещё не довёл его до идеала и наносишь себе вред, но удар хороший. Вот только нужно было добить Хлою, когда у тебя была возможность, а не стоять и давать возможность врагу подняться!

— Она мой друг, а не враг, — я вытер кровь и аккуратно протёр тряпкой царапины. — Будет враг — буду добивать.

— Тебе нужно стать более серьёзным, чёрный кролик, — женщина пожевала губу, — ты слишком легкомысленно ко всему относишься. Ладно, прыгай к своей матери, кролик, она просила тебя помочь.

Я кивнул и, махнув учителю рукой, пошел по направлению к своей "норе", припоминая лицо матери.

Элайза стёрла воспоминания о моей прошлой семье. Не скажу, что я рад этому, но... у меня на сердце спокойно, я просто знаю, что с ними всё хорошо и они счастливы, большего мне и не нужно.

А сейчас у меня новая семья и я не собираюсь повторять ошибок прошлого. Если я и решу куда-то уйти, отправившись в путешествие, то это будет не скоро, и я точно буду уверен, что смогу вернуться.

И главное, я попрощаюсь, сказав: "до встречи".

Глава 2.

Моя мать была очень красивой женщиной. На вид ей не дашь больше восемнадцати лет, но по-настоящему ей семьдесят три — вполне обычный возраст для долгоживущей расы.

Когда я говорю "долгоживущей", то имею ввиду, что наши живут реально долго. Вождю больше двух тысячелетий, а возраст Праматери, нашего местного лекаря и учителя, теряется в веках. Говорят, ей больше десяти тысяч лет. Я однажды интересовался сколько ей лет, но она просто пожала плечами и легкомысленно ответила: "Не помню", вот такой она человек или, лучше сказать, зверолюд.

Так вот, Райя вполне себе молодая женщина, она рассказывала мне о своей жизни и... история пробудила во мне ледяную ярость. Большую часть жизни провести в рабстве, быть обычной игрушкой для утех. Красивой, такой, которую можно ударить или заставить сделать абсолютно всё, что угодно.

И я — плод подобной жизни.

Я искренне не понимаю, почему она так хорошо ко мне относится, даже зная, что у меня есть память прошлого, хоть и не полная. Но я стараюсь отвечать на её заботу — заботой, постоянно помогаю, как умею веселю и просто вношу в её жизнь радость. Я считаю, что она заслуживает большего.

Конечно, не стоит забывать, что у местных особенное отношение к Именитым. Для них они такие же члены одного племени или стаи, как здесь принято говорить, просто подобные индивиды, по их мнению, "благословлены и вносят перемены". А в остальном, они такие же члены стаи, как и любой другой зверолюд. Хотя бы за это их стоит начать уважать.

Именитые... Ещё на Земле я слышал о таком термине, как "перерождённый". Люди или существа, что помнят прошлое, на том же Эмбере о подобном и не слыхали.

Что ж, разные миры — разные правила и законы, и сейчас я гордый носитель титула "начавший всё с чистого листа", да, моя карьерная лестница видна наглядно: сначала призванный герой, потом перерожденец. Что же будет дальше?

Мой новый мир носит красивое название Хавен. Я не знаю насколько он большой и вообще планета ли это, а не план бытия, но здесь есть две луны и солнце, а это наводит на определённые мысли. На мой вопрос о размерах мира, мне ответили просто: "Его до сих пор исследуют". Рас тут очень много, даже больше чем в Эмбере, доминирующие: люди, так как они самые многочисленные, истинные драконы, потому что они сильнейшая раса, архонты, их магия очень сильна и только архонт может использовать её, ну и титаны, так как их боятся даже Боги, хоть их намного меньше, чем всех остальных рас.

Что бы ещё отметить? Ну, я полукровка. Только благодаря матери я вообще сейчас жив, Вождь великодушно разрешила ей попытать удачу и дать мне родиться, ага, Райя попросила разрешение. Праматерь, конечно, была против, но наперекор воли главы не пошла. Условие Вождя было донельзя простым: если меня изберут духи, то я и мать остаются в живых, наоборот? Нас ждёт смерть.

Жёсткое условие, если не жестокое, но в чужой монастырь со своими правилами не лезут. Да и не думаю, что Элайза не предусмотрела подобного, хотя моя возможная смерть в нашем контракте не обговаривалась, это да, так что мне, вероятней всего, просто повезло. Во всех смыслах.

Я наполовину архтерриген. Архи — это местная раса демонов, если можно так сказать. О них мало что известно, вроде как у них есть летающее королевство, расположенное на огромном парящем материке, что на юге, но это неточно. Внешне они напоминают людей, но людьми они точно не являются — у всех архов чёрные или белые глаза, и волосы, они необычайно жестоки и якобы могут поглощать души, хотя в последнее я не верю — не чувствую в себе я подобных наклонностей.

Да, я пытался пробудить в себе этот дар, если он реально существует, ловя и умерщвляя всяких букашек и мелких зверушек — ничего не вышло, а жаль, он бы пригодился мне в будущем, душа — лучший из возможных источников энергии. Так было в Эмбере, как в этом мире — без понятия.

Я подошел к своей хижине, которую мама любя именует "норой" или "кроличьей норкой". Ну, хоть и странно, но у нашей расы множество звериных наклонностей, не зря же зверолюды? Вот и в лексиконе проскальзывает подобное, лично мне это кажется забавным.

За прошедшие пять лет домик перетерпел множество изменений. Мне пришлось взяться за него и укрепить, залатать дыры, немного переоборудовать комнаты, ну и в целом заняться его дизайном. Это было не так уж и сложно, в своё время мне пришлось своими руками возводить форт, да ещё и за месяц, хоть и с использованием магии.

За время перестройки норы окружающий лес, конечно, пострадал, но мы не какие-нибудь феи или дриады с лесными эльфами, чтобы ощущать боль растений и плакаться у каждой срубленной сосны. Местные мне даже помогли, когда узнали мои благие начинания. Мне выдали топор, помогли натаскать деревья, что я сам срубил, и даже иногда помогали с хижиной.

Не скажу, что это из-за того, что все здесь дружные и держаться друг за друга, нет, я бы сказал, что это стая из разномастных хищников, собранных в одном месте. Они при малейшем проявлении слабости нападут на тебя и загрызут. Чего только стоит одна грызня кланов, типа "волк против тигра и лисы"?

Всё намного проще — я просто попросил помочь. Это считается проявлением слабости, но оно прощается и местные никогда не отказывают в помощи — такой у них менталитет. Ну и тут такие нюансы, что я "травоядный", поэтому изначально слабее "хищника", а ещё я парень, а у нашей расы один мальчик рождается чуть ли не на сто девочек.

Слава Богам, что мы не считаемся слабым полом, как было в некоторых королевствах Эмбера. Ужасные места, особенно, когда местные не знают, что ты Чемпион, причём сам ты не понимаешь, почему в городе огромное количество женщин и по какой причине они так часто флиртуют с тобой, или приглашают выпить.

О-о-о, а что происходит в королевствах, где ситуация противоположно иная... я лучше промолчу.

Да, наша раса физически сильнее того же человека, быстрее, да те же когти, что могут выпускать некоторые особи нашей расы — огромный плюс в сражении, а ещё и звериные инстинкты, что проявились даже у такого полукровки, как я, ну и огромный срок жизни, куда же без него? Всё это хорошо, но за всё нужно платить. Моя раса заплатила тем, что нам очень трудно завести потомство и девушек всегда будет рождаться больше, чем парней. Почему так? Без понятия, я не лекарь.

Я помню объяснение одного из моих учителей ещё в Эмбере, он говорил, что подобное происходит из-за спящей в теле магии, но вот другой учитель доказывал, что Боги создали нас такими специально, ну и кому из них верить?

Я улыбнулся своим мыслям и подошел к двери, тут же раскрыв её. В относительно широком помещении витал аромат каких-то цветочков, отдающий мёдом. Стены, пол, даже стулья, столы и некие подобия на диванчики — всё было устелено мягкими шкурами зверей и монстров.

Не от хорошей жизни Райя научилась охотиться, даже больше — она одна из лучших охотников селения, хоть вернулась в него недавно, да ещё и "травоядное". Одно слово — скорость. Она очень быстра, к сожалению, именно этого я и не унаследовал.

Ну, с множеством плюсов жизнь становится слишком лёгкой и скучной, намного интересней преодолевать трудности своими собственными силами, начиная с самых низов. Только когда лишаешься всего, понимаешь, насколько скучной была жизнь с заёмной силой.

— Мам, я дома!

— Ной, прыгай сюда! — раздалось из большой комнаты и, по совместительству, гостиной, но мы используем её не по назначению и занимаемся там алхимией.

Я снял пыльные кожаные тапки и прошел в большую комнату, вопросительно взглянув на сидящую в очках девушку, что-то помешивающую в большом оловянном котле.

На ней было лёгкое шелковое платье белого цвета, подчёркивающее длинные светлые волосы и белые кроличьи ушки, намного длиннее, чем мои. Алые глаза, больше напоминающее кошачьи, а не глаза кролика, резко контрастировали с одеянием, а прямоугольные очки в серебристой оправе лично у меня вызывали множество вопросов, которые я просто не задавал ей, чтобы не обидеть.

Зачем очки, если у тебя и так идеальное зрение? Тем более это обычные очки, они ничего не увеличивают и не улучшают, даже не магические. Так, обычная безделушка.

Возможно, ей кажется, что так она будет казаться умнее. У неё небольшой комплекс на этой почве, так как когда я выучил местный язык и добрался до алхимического стола матери, то довольно быстро разобрался в местных растениях и за что они отвечают, после чего начал изобретать, точнее, пытаться воплотить в этом мире известные мне зелья. Так уж вышло, что в Эмбере алхимики имели свойство... кончаться. Вот пришлось и самому кое-чему обучиться.

А ещё Райя очень, как бы это сказать... ветреная. Настолько, что иногда даже я не могу сдержать каменное выражение лица, начиная смеяться.

Я покосился на её шею, скрытую лёгким тканевым шарфиком.

Она очень стеснялась шрама от рабского ошейника, считая его уродством. Это было магическое ранение, так как ошейник был напитан магией, что заставляет слушаться хозяина во всём, внимать его каждому слову, да ещё и испытывать счастье от полученных команд, поэтому травму нельзя было залечить обычными методами или местной магией.

Ужасная, омерзительная вещь. Рабы становятся зависимы от доз счастья и достаточно быстро свыкаются со своей ролью. Ведь они счастливы быть с хозяином, тьфу!

У этой женщины просто чудовищная сила воли, если она за столько лет не сломалась и не стала одержима от ошейника, и счастья.

— Привет, чем помочь? — я присел около неё, отвлекая девушку от своего важного занятия — помешивания пузырящегося содержимого котла. Судя по запаху, она создавала яд, что не смертельно парализует жертву при попадании в кровь.

— Привет, милый, — нарочито весело отозвалась крольчиха, поцокав и оглядев моё изрядно подправленное лицо. — Хлоя снова потаскала тебя по земле? Ты хоть не обижаешь её?

Я припомнил убегающую девочку и закатил глаза, решив промолчать.

— Ной, она к тебе очень привязана, ведь вы пили одно молоко. Не стоит обижать возможную самку!

— Эх, кто кого ещё обижает, — я аккуратно прикоснулся к разбитому носу и цыкнул от боли. Ничего, за ночь должно стать лучше — регенерация у зверолюдей повышена.

Так уж получилось, что в нашем селение кормлением детей занимается клан коров. Молоком детей кормят всего первые две недели, этим занимаются "коровки", так как их молоко просто чудовищно полезное. Скажем так, то время я не очень хочу вспоминать. Хоть я и помолодел разумом, возможно из-за влияния тела или же это всё действия Элайзы, но всё равно морально взрослый человек, что перенёс непродолжительные "ужасы детства". Просто есть такое слово, как "нужно", поэтому ничего не попишешь.

За две недели детей постепенно переводят на рацион из питательных каш и, в некоторых ситуациях, мяса. Это если ребёнок показывает аномальное, даже для зверолюдей, развитие. Ну, а дальше рацион изменяется с ребёнком и его нуждами, Праматерь лично подбирает что и кому есть, чтобы вырасти сильным и здоровым.

Здешняя пища... в принципе, мы всеядны, как и обычные люди, вот только теперь я предпочитаю овощи мясу, ну и разные травки. Знаете, иногда так больно смотреть на жареный шашлычок... а ещё я помню, что ненавидел морковь. Что ж, мне казалось, что кролики не так уж и сильно любят морковь, да и глупости всё это, вон, лошадки тоже любят морковь, и что? Короче говоря, для меня морковь стала личным наркотиком. Обожаю морковь. Жить без неё не могу!

— Держи, — Райя подхватила со стола фиал с желтым зельем и протянула его мне в руки, — сварила недавно, повысит регенерацию. Как ты и учил!

— Ну, попробуем.

Я откупорил флакон, поморщившись от ударившего в нос запаха безалиса, чем-то отдалённо напоминающего запах серы, после чего залпом выпил эликсир.

— Молодец, по вкусу пропорции идеальны, — решаю похвалить внимательно следящую за моей реакцией женщину.

— Ура! — Райя подпрыгнула вверх, перевернув котелок с ядом.

Я не растерялся и резко схватил её за руку, потянув на себя из лужи яда. Вот только она решила иначе и мгновенно, скорее на инстинктах, отпрыгнула в сторону, потянув меня на себя. Так как я всё ещё сжимал её руку, я случайно наступил ногой в парализующий яд, да ещё и кипящий.

Сначала я ничего не почувствовал, кроме боли от образовавшегося ожога, но потом даже она прошла — я вообще ничего не ощущал, даже собственного тела. Видимо, яд попал в царапинку на ноге после моего недавнего спарринга.

Эх, и так всегда.

Я не мог закрыть глаза, поэтому с усталостью взирал на прыгающую, в прямом смысле слова, и бегающую вокруг меня маму-крольчиху. Она время от времени тыкала в меня пальцем и трясла, но это, по понятным причинам, не приносило никаких эффектов.

Первым делом, когда Райя более-менее успокоилась, меня оттащили на ближайший диванчик, где и положили, после чего девушка побежала к шкафчику с зельями и начала перебирать фиалы, выискивая антидот. Хорошо хоть она варила парализующий яд, а не какой-нибудь сильнейший нейротоксин, от которого может остановиться сердце.

Я же говорил, что она ветреная? А ещё ведёт себя, как ребёнок, а не мать. Ну, мать точно не так себя ведёт, у одного моего боевого товарища был сын и я иногда гостил у него дома, там я успел насмотреться на сюсюканья, поучения и прочее. Да, тогда у меня была одна из немногочисленных минуток отдыха, я даже подумывал завести семью, но быстро переубедил себя от этой глупой затеи.

А Райя... тут, скорее, я о ней забочусь, а не наоборот. Хоть она и моя мать, но отношения у нас, как у брата с сестрой или лучших друзей. Всё же даже в свои семьдесят три она слишком молода, да и пребывание в рабстве могло сказаться на её психике больше, чем мне кажется. Это у меня человеческий разум, и то он изменился, и продолжает меняться, подстраиваясь под новое тело, так что когда-нибудь я буду реагировать на время и некоторые ситуации, словно вечноживущие эльфы. Это отдельная раса эльфов, что так и именовалась в Эмбере.

Вскоре мне на рану вылили антидот и, ещё через десять минут, моё тело начало медленно отпускать, у меня даже получилось сесть. Сесть и начать с осуждением взирать на прижавшую ушки к голове девушку.

Я пожевал губу, пройдясь всё ещё немного онемевшим языком по нёбу, после чего тяжело вздохнул.

— Мам, сколько тебе лет? Я же просил тебя не прыгать, когда ты варишь зелья или готовишь, это же не сложно?

— Угу...

— Угу, — повторил я, сдерживая ещё один тяжелый вздох — её глаза заслезились. — Райя, не мне тебя отчитывать, я просто хочу, чтобы ты была более внимательна. Если бы ты варила другой яд, то могла бы навредить себе или даже убить себя. Прошу, будь осторожнее.

— Но я навредила тебе, — еле слышно буркнула девушка и добавила: — снова.

— Ничего, сам виноват. Ты бы избежала яда, постоянно забываю твою скорость реакции, — я вяло махнул рукой на снова повеселевшую зверолюдку. Даже её кроличьи ушки вновь встали двумя солдатиками. — Просто будь осторожнее, хорошо? Я ведь беспокоюсь.

— Нооой! — с криком убитого зверя меня полезли обнимать и давить в чересчур крепких объятьях, от которых хрустели кости — силу она тоже не всегда сдерживает.

Так и живём. Точнее, некоторые, это я о себе, выживают. Ну, хотя бы весело!

-= Север Хавена. Заснеженные равнины мёртвых хребтов. Королевство Хазора. =-

— Отец!

— О, кого я вижу? Неужто это мой золотистый дракончик!

В широком светлом зале, освещаемом парящими в воздухе двухметровыми кристаллами, издающими красивое золотистое сияние, стояли двое — высокий мужчина со светлыми, словно золото, волосами и глазами того же цвета, и молодая девушка, около семнадцати лет на вид.

Мужчина был высоким, он был одет в белоснежный меховой мундир, длинные светлые волосы сдерживала обычная тканевая ленточка, на бледном лице, будто слепленным из чистейшей глины, виднелась трёхдневная щетина. Через правый глаз проходил вертикальный шрам от меча, но глаз не был задет, а золотые радужки излучали физически ощутимую мощь.

Молодая девушка была очень похожа на отца, вот только меньше и более женственна. Тонкие брови двумя дугами подчёркивали струящие счастьем глаза. Принцесса не видела своего отца уже двадцать лет — ровно столько времени он отсутствовал на очередной войне, расширяя владения своего королевства.

И вот он приехал, принеся с собой победу. Для молодой драконы этот срок пролетел, словно дуновения ветра, но она всё равно была очень рада возвращению отца — общаться через артефакты или письма очень скучно, намного приятней увидеть его целым и живым своими собственными глазами. А ещё его можно крепко обнять, и в который раз попросить не уходить.

Истинные драконы очень сильно привязываются к своим семьям, для них утрата члена семьи равноценна собственной смерти, а длительная разлука в несколько тысяч лет приносит нечеловеческую тоску, которую очень сложно замять.

Но двадцать лет — маленький срок для бессмертного существа, да и отец с дочерью снова вместе. Что может быть лучше?

— Ах, ты снова выросла? Или мне кажется, мой милый дракончик? — мужчина аккуратно ухватил дочь за руку и повёл в главный зал. — Я бы хотел тебе многое рассказать, но ты и так всё знаешь, не так ли?

— Ага! — звонко воскликнула дракона, несколько раз кивнув. — Пап, ты правда лично уничтожил шесть городов нежити с их армией?

— Пришлось, — хмуро ответил золотой король, отводя взгляд от лучившихся любопытством глаз дочери. Ему было немного стыдно за уничтожение этих безвредных существ, что просто любят смерть. — Они не захотели сдать Некрополи и решили сражаться до конца. Понимаешь, наша раса нуждалась в тех подземельях и незахваченном лабиринте, что находится на их территории.

Девочка вопросительно приподняла светлую бровь.

— Он моего ранга, — добавил мужчина, улыбнувшись уголками губ.

— Ого!

Принцесса знала, что её отец — одно из сильнейших в мире существ, но для неё он был сильнейшим. Люди дали золотому дракону восьмой ранг силы — это ранг существа, что может уничтожить половину континента. Его ещё называют "рангом катаклизма". Люди придумали много чего интересного и драконы, как и большинство других рас, переняли это себе, включая десятиуровневую систему рангов силы. Если она прекрасно подстраивается под реалии мира, так почему бы и не перенять?

— Да, потом мы с братом попытаемся захватить его. Кто знает, что мы сможем там найти и какие сокровища добыть? — мужчина легонько взъерошил волосы надувшей щёки девочки. — Нет, я не могу взять тебя с собой, даже не начинай.

— Но почему?! — принцесса топнула ногой от негодования.

— Ты ещё слишком слабенькая, дракончик, ха-ха!

— Хватит называть меня дракончиком, мне давно не сто лет, — девочка фыркнула и убрала руку отца с головы, после чего скрестила руки под грудью. — Всё, за твоё неподобающее королю поведение, ты должен мне подарок!

Мужчина несколько мгновений глупо взирал на свою дочь, после чего дико засмеялся, не сумев сдержаться от чересчур забавного поведения дочери.

"Скоро её уже можно замуж выдавать, а ведёт себя точно так же, как и три столетия назад", — мысленно заметил дракон, пытаясь прекратить смеяться.

— Ха-ха-ха, ох, Великая Уроборос, как мне не хватало подобного... — мужчина вытер слёзы и извиняюще взглянул на покрасневшую от стыда девочку. — Всё-всё, извини, милая, я больше так не буду. Да-да, я подарю тебе подарок, что ты хочешь?

— Кролика! — тут же ответила девушка, перестав краснеть и строить из себя ребёнка. Она всегда знала, как можно повлиять на отца.

— Кролика? — удивился мужчина, приподняв левую бровь вверх. — Но они живут всего-ничего, разве только магического. Но... хорошо, кролик, так кролик. Сейчас прикажу доставить тебе-...

— Нет-нет, я хочу чёрного кролика, — тут же перебила отца принцесса, заставив его вздохнуть и отправить мысленные соболезнования другу-торговцу, что может достать практически что угодно и кому вскоре придётся искать чёрного магического кролика со сроком жизни в несколько тысячелетий, ведь в ином случае его дочурка расстроится от скорой гибели любимого питомца. Она всегда привязывается к подаркам.

— Чёрного кролика, — повторил отец, серьёзно кивнув. — Что-то ещё?

— Ну... я бы хотела, чтобы он стал моим другом, — замялась принцесса, не зная как выразить свою мысль. — Общался со мной, рассказывал истории и гулял со мной!

— Общался, да? — мужчина не смог сдержать унылый вздох, но быстро взял себя в руки — он вспомнил об одной расе и вроде как они ещё не вымерли. Однажды он повстречал белого кролика, может, там есть и чёрные? — Слушай, а если кролик будет немного напоминать тебя или меня, это нормально?

— А длинные ушки у него будут? — мужчина кивнул. — И он сможет принимать драконью форму?!

— Нет, не сможет, — король быстро охладил пыл молодой принцессы. — Трин, помни, я ничего не обещаю, так как чёрные разговаривающие кролики необычайно редки. Если хочешь обычного кролика, то...

— Нет-нет-нет, я согласна! — тут же отозвалась девушка, широко улыбнувшись и крепко обняв своего отца. — Я готова подождать!

— Хорошо, — король кивнул и погладил своё самое ценное сокровище по голове. — Вечером попрошу Гилберта заняться твоим кроликом, а сейчас... как там твоя мама?

— Нет улучшений, — девочка понуро опустила голову. — Она до сих пор спит. Пап, проклятье Белоснежки ведь спадёт, да?

— Обязательно. Я обещаю, — серьёзно ответил мужчина, в мыслях полыхнув всепожирающей яростью на одного мага. — Не составишь мне компанию за ужином?

— Конечно, пап!

Глава 3.

Я сидел на одной из веток дерева, скрываясь от шуршащего подо мной кабана размером с лошадь. У него было три пары алых глаз, расположенных по обе стороны удлинённой морды, и несколько рядов бритвенно-острых клыков, способных с легкостью разорвать кольчугу. Тёмный мех с белыми пятнами служил прекрасной защитой от множества опасностей, а из объёмных ноздрей, принюхивающихся к воздуху, исходил пар.

Обычный монстр первого ранга — злобный вепрь. Монстры первого ранга опасны умелым воинам в полном обмундировании, второго — слаженной группе воинов или элитному бойцу, и так по наклонной вверх, вот, сейчас мы и проверим, насколько он опасен бывшему герою, ха-ха!

Я ухмыльнулся и бесшумно натянул тетиву до предела. Стрела уже была возложена на лук и дожидалась своего часа, а я задержал дыхание и выжидал момента для выстрела, намереваясь загнать стрелу в мозг довольно большой твари.

Иногда я втихаря выбираюсь в лес и тренируюсь в стрельбе из лука, или охочусь на живность. Вон, сегодня решил убить монстра, потому что... почему бы и нет? Охотиться на обычных зверюшек скучно, они мало что могут противопоставить, не побоюсь этого слова, умелому лучнику.

В Эмбере я обходил это оружие стороной, так как с моей физической силой было довольно трудно найти подходящий лук, а легендарные успели разобрать другие Чемпионы, да и магией было удобней работать, чем тем же луком. Я сражаюсь шумно, грязно и с пафосом, как и подобает обычному герою, ведущему в бой армии и не задумывающемуся о своей смертности. Только намного позже я стал действовать более осторожнее и начал думать самым полезным органом, что у меня есть — мозгом. Хоть иногда у меня и появлялись ощущения, что он давно заболел или попросту отсутствует, но на то мы и люди, чтобы здраво судить свои же действия.

Я криво улыбнулся и спустил стрелу. Она быстро просвистела в воздухе, привлекая внимание монстра, и вонзилась точно в цель — верхний правый глаз. Вот только монстр, вместо того, чтобы погибнуть, громогласно взревел и начал мотылять мордой, пытаясь вынуть инородный предмет, угодивший в глаз.

Не достала, да? Ну, я смазал стрелу ядом, но вот когда он подействует на такую тушу?

— Т-твою Богиню! — я ругнулся под нос и, зажав древко очередной стрелы в зубах, перепрыгнул на ветку соседнего дерева, тем самым спасаясь от разрушительной атаки обезумевшего от боли чудовища.

Вепрь наконец заметил меня, не по запаху, так как запах я скрыл, обмазав себя травами, а тонким взглядом, и он явно решил прикончить нападавшего, но для начала ему нужно было сбросить меня вниз на землю, что он тут же и попытался проделать, протаранив телом дерево и повалив его. А оно, на секундочку, было объёмным — около пяти человек в обхвате.

Я прыгал с дерева на дерево, выбирая лучшую точку для новой атаки.

Нужно или тянуть время, ожидая действия яда, или, в худшем случае, попытаться убить кабана стрелами. Хорошо хоть, что лес был очень густым, наши не зря называют его Лесом Заблудших Троп, да и моя раса скрывается здесь от внешнего мира уже множество веков, если не тысячелетий. Как видно, поголовно зверолюди рабами не стали, а в лесу выживают преспокойно, так что лес опасен, но лишь для тех, кто не знает тайных троп, пронизывающих его ветвистыми паутинками.

Я перепрыгнул на очередное дерево и в полёте выпустил следующую стрелу, но та с глухим стуком отскочила от бока твари — настолько крепкой была его кожа или густая шерсть.

Так бы я и прыгал аки кролик, которым, собственно, я и являюсь, да стрелы пускал, но в один не слишком удачный для меня момент, под моей ногой послышался мелодичный хруст после очередного прыжка на довольно толстую ветку, что неожиданно подвела меня.

Я искренне не ожидал от неё такого предательства. На следующую ветку перепрыгнуть я просто физически не успел, хоть и попытался, мне оставалось крепко сжать зубы и лететь вниз, проламывая ногами мелкие ветки, тем самым постепенно замедляя своё падение.

Монстр меня ждал. То ли ему было весело смотреть за тем, как жертва сама спускается вниз, то ли он обалдел от подобного исхода. Он просто стоял и пускал из ноздрей разгорячённый пар, всем своим видом устрашая будущий труп или просто демонстрируя свою агрессию.

Но "будущий труп" не собирался сдаваться и, наконец приземлившись на твёрдую землю, тут же рванул в противоположную монстру сторону, отбросив лук с порванной от встречи с очередной веткой тетивой — один не шибко умный кролик попытался остановить своё падение подобным образом.

Что ж, запомним, что бережно связанная из дикой конопли тетива не настолько прочна, какой кажется. Это на случай, если я выживу, конечно же.

Я петлял между деревьями, перепрыгивая через влажные, от витающей в воздухе влаги, корни, и быстро обдумывал возможные варианты действий, а за мной пёр таран, который шел прямо сквозь деревья, принося в небольшой участок леса разруху и хаос.

Деревья замедляли его, но незначительно, так что вскоре он меня настигнет — убежать я попросту не смогу, он слишком быстрый. А значит... значит остаётся единственный вариант.

Я с полуоборота покосился себе за спину, взглянув на всё ещё торчащую из глаза монстра стрелу, после чего начал выискивать подходящий ствол дерева и, когда наконец нашел, несильно замедлил свой бег.

Монстр, видимо, решил, что у прыткой жертвы кончились силы убегать, поэтому он победно взревел и с удвоенной силой рванул вперёд, но я продолжил бежать. Бежать прямо на ствол дерева.

Четыре мощных шага вверх по влажному стволу, и я резко отталкиваюсь назад, дугой выпрямляя спину и расставив руки в стороны. Вепрь пронёсся прямо подо мной, развевая порождённым ветерком волосы, и с громким треском врезался в ни в чём не повинное дерево.

Я предварительно прижал кроличьи ушки к голове, ожидая оглушающий треск дерева, сломавшегося в непосредственной близости к моему телу, после чего немного выгнул себя в воздухе, доворачивая тело, и состыковался с мощной спиной кабана, проехавшись назад и норовя упасть на землю, но я вовремя ухватился за шерсть руками и крепко прижал ноги к бокам монстра.

Вепрь пробежал ещё несколько шагов, выходя из облачка трухи и листьев, после чего начал смотреть по сторонам и грозно рычать, принюхиваясь к воздуху. Видимо, пытался обнаружить остатки наглеца, осевшего на его спине, а я тем временем медленно и очень плавно, словно змея, полз по его спине вперёд, хватаясь за шерсть — он даже не чувствовал моих движений, настолько толстой была его шкура.

Так, ещё немножко... Есть!

Я наконец достиг короткой и очень толстой шеи монстра, после чего медленно, будто боясь спугнуть, потянулся к торчащей из глазницы твари стрелы и, резко ухватив её, когда расстояние оставалось меньше нескольких миллиметров, со всей силы всадил её дальше, приближая к мозгу, но...

Даже после этого вепрь не погиб!

Вместо этого он решил начать родео со мной в роли наездника. Я почувствовал себя тряпкой, повешенной на верёвку в ураган, но я продолжил держаться, ухватившись свободной рукой за один из торчащих клыков, а второй продолжил ковырять глазницу твари, всовывая и высовывая стрелу.

Глупый монстр не додумался скинуть моё бедное тельце, норовившее с минуты на минуту опустошить желудок от бешеной тряски, с себя просто упав набок, вместо этого он продолжал бушевать, ударяясь об деревья то здоровенными клыками, то боком, но я крепко держался и молился, чтобы очередное дерево не стало для меня последним — пока что мне удавалось кое-как спасти своё тело от фатальной встречи с кронами.

Но вот его движения замедлились, став более вялыми. Я физически ощущал, как с каждой секундой из монстра утекает жизнь, капелька за капелькой исходя в воздух. На моё лицо налезла улыбка и я с удвоенной силой начал превращать глазницу чудища в кашицу.

Слизкая обжигающая кровь скатывалась по моей руке, с каждым мгновением движения чудовища становились медленнее, а злобные рыки тише. И вот, спустя несколько мучительных минут нашего неравного сражения, он полностью остановился, издал болезненный рык, напитав его всей злостью на меня и мир, и начал заваливаться набок.

Я успел спрыгнуть до того, как меня раздавит его тело. Я прокатился по земле, после чего поднялся на дрожащие ноги, лишь для того, чтобы снова упасть на колени и проблеваться желчью — мой организм больше не смог сдерживаться, точнее, я больше не мог его заставлять это делать.

— Тьфу, работа героя грязна и опасна, — пробурчал себе под нос, сплюнув мерзкую слюну в сторону, после чего покосился на всё ещё дышащего монстра. — Правда, друг?

— Хр-р-р... — отозвался умирающий монстр и наконец умер.

Я кровожадно оскалился, оглядев своего первого врага, убитого полностью моими силами и моим мастерством. Никто мне не помогал, я был намного слабее его, но сейчас я мысленно праздную победу, а не эта тварь.

Конечно, она одна из слабейших в этом лесу, здесь водятся монстры пострашнее, навроде зверолюдей, но это был мой маленький триумф. Первое убийство сильного противника, первая настоящая победа в схватке насмерть. Мой первый танец со смертью, проведённый в этом мире.

И это было прекрасно.

Мне нравились мои ощущения победы и битвы "на острие", нравилось, что я чувствую себе живым. Настолько живым я уже не чувствовал себя очень и очень долгое время. Возможно, с момента своей первой схватки с монстром ещё в Эмбере, но мои теперешние ощущения и тогдашние — небо и земля. Тогда были просто игры с заведомо слабым противником, а здесь настоящая схватка насмерть, причём я выступал в роли заведомо слабого существа.

Я засмеялся, решив не сдерживать тихий смех, и успокоился только через несколько минут, когда мне удалось наконец взять себя в руки и хмуро подивиться своим странным действиям. Подобное проявление эмоций было совершенно нетипичным для меня.

Неужто я стал адреналиновым наркоманом? Или это всё из-за влияний звериных инстинктов, подкреплённых битвой на пределе?

Я решил отложить свои размышления на потом, сейчас были дела поважнее, да и я всё-таки сейчас нахожусь в кишащем монстрами лесу, а не где-то ещё.

Я повторил попытку подняться на ноги, на этот раз успешную, после чего с интересом оглядел убитую тушу вепря и задался главным вопросом: "Как же мне притащить его обратно в селение?"

Это было проблематично, но если я скажу маме и-...

В голове всплыло заплаканное лицо светловолосой девушки в очках.

Не-не-не, придётся её долго успокаивать, так что это не дело. Всё же я практически уверен, что она заведёт пластинку про "опасность, что меня ожидает в лесу и как меня может убить любой чих какой-нибудь страшной твари". Может, попросить кого-то из охотниц помочь мне с тушей? Мяса всё равно много, а яд безвреден для нашей расы, так что мясом можно питаться, вот и поделюсь с ней мясом, всё равно нам с Райей столько не нужно и придётся большую часть выменять на что-то ещё.

Я задумчиво погладил подбородок, после чего поморщился и посетовал на давнюю привычку гладить свою шелковистую бороду, ох, а сколько я на неё зелий убил, чтобы придать ей магическую мягкость...

— Как интересно, такой маленький, а уже хищник, — чей-то тихий шепот раздался за моей спиной. — И что же мне делать с таким нарушителем моего любимого спокойствия?

Я даже не вздрогнул, но вздохнул и медленно развернулся в сторону голоса, встретившись взглядом с глазами огромного, около четырёх метров в высоту, черного паука. Его тело покрывал короткий мех, лапы оканчивались сероватыми лезвиями, больше напоминающими рыцарские пики. Я заметил, что ближе к центру головы с мощными челюстями, напоминающими ужасающие ножницы-клыки, на однородной чёрной шерсти был более светлый участок в виде человеческого черепа.

Паучий череп? Разве они умеют разговаривать?

— Испугался, малыш? — продолжило это нечто, двумя гигантскими шагами подобравшись ко мне. — Или... нет? Почему ты меня не боишься, дитя?

Челюсти монстра клацнули прямо перед моим лицом, а я заметил зеленоватый яд, капнувший на землю у моих ног и угодивший на цветочек. Желтое растение тут же завяло.

Ну, как говорится: беда не приходит одна, вот он — наглядный пример!

Бежать я не видел смысла — это тщетно, да и меня догонят, а раз я до сих пор жив, то чудище решило поиграться или... не знаю. Что может взбрести в голову здоровенному разговаривающему пауку-убийце?

— Почему я до сих пор жив? — я решил задать один из главных вопросов, витающих в моей голове.

От ответа монстра будет зависеть, стоит ли мне задействовать козырную карту, что мне удалось пронести сквозь миры.

Героическую дипломатию.

— А зачем мне тебя убивать? — ответил паук, заставив меня мысленно кровожадно ухмыльнуться и потереть руки. — Ты мне на один укус, дитя, так не интересно. И питательной ценности от тебя мало.

— Вот как? Значит, ты меня отпустишь?

— Э-э нет, я же монстр? А что делают монстры с маленькими мальчиками, гуляющими в одиночестве по страшному лесу? — я не ответил, заставив монстра самого ответить на свой же вопрос. — Их кушают, фу-фу-фу!

Я показательно поглядел на мёртвого вепря, после чего вновь взглянул на вполне человечно вздохнувшего паука.

— С тобой не интересно играть, почему ты не реагируешь на мои угрозы?!

— Слушай, а как ты разговариваешь? — я сбил монстра с настроя, задав неожиданный вопрос.

— Что?

— Ну, ты же паучий череп? Ваш вид, судя по бестиарию, не разговаривает, так? Почему ты можешь разговаривать, ты разве монстр третьего ранга?

— О-о-о, да! — важно ответил паук, качнувшись на своих лапах и начав медленно приближаться ко мне. — Теперь тебе страшно, м? Хочешь заплакать и убежать?!

— Пожалуйста, не приближайся ко мне, — я без опасений прикоснулся к морде паука рукой и отошел на шаг назад. — Одной капли яда, сочащегося с твоих жвал, хватит, чтобы убить бедного меня.

— ... — паук промолчал. Я практически ощущал разрыв его шаблона и медленно вращающиеся в голове шестерёнки.

Спустя несколько мгновений молчания паук произнёс:

— Что с тобой не так? Почему ты меня не боишься, не пытаешься напасть или убежать? Ты странный.

— Ты тоже, — в тон ему ответил я. — И что же мы будем делать с нашей проблемой?

— Проблемой?

— Ну да, ты же не хочешь меня есть, так? Но твоя натура монстра не позволяет меня отпустить, — я навесил на лицо печальную улыбку и понуро опустил ушки, после чего продолжил: — А я не хочу умирать, но моя натура кролика не хочет с тобой сражаться или убегать, печально, правда?

— Наверное? — вопросительно ответил монстр, повернув морду вбок. — И что же нам делать? Ты разбудил меня от сладких снов, поэтому я хочу тебя убить, но просто так убивать тебя будет скучным занятием, ведь ты не хочешь убегать, а я люблю играться. А ещё у тебя свои причины на выживание, что же нам делать?

— Ай-яй-яй, что же нам делать? — повторил я и тоскливо вздохнул, после чего сменил эмоции на лице с печали на удивление. — Придумал!

— Что?! — воскликнул паук, резко сблизившись со мной.

— Моя натура кролика подсказала мне выход из этой щекотливой ситуации! Мы должны устроить обмен!

— Обмен? — чудовище задумчиво закивало головой. — А что на что?

— Мою жизнь на... — я повернулся к туше вепря и показательно медленно оглядел мёртвого монстра. — Вон того кабанчика.

— Нет-нет-нет, я ведь могу убить тебя и забрать твою добычу себе, зачем мне такой обмен? Предлагай что-то другое!

— Пф, о чём ты? — я скрестил руки перед грудью и гордо продолжил: — Он принадлежит мне, ведь это моя добыча, так? Но я могу отдать его тебе, и он будет по-о-о-олностью твоим, то есть не принадлежать мне, понимаешь? И я останусь жив, так что мы оба будем в плюсах! Гениально, не так ли?

— Ну не знаю, мне кажется, что в твоём предложении что-то не так, — паук присел перед моим лицом и несколько мгновений разглядывал моё лучащее счастьем личико. — Эх, вроде ты не врёшь, поэтому я не против! Только раз это обмен, то давай сделаем его интереснее, я ведь могу предложить что-то, так?

Я пожал плечами, в уме чертыхнувшись.

— Я всё же люблю играть, понимаешь? Поэтому давай так, я позволю тебе убежать и дам пять-...

— Пятнадцать, — я перебил паука и широко улыбнулся.

— Десять минут форы, — закончил паук, блеснув засиявшими алым светом глазами.

— Ну, десять тоже не плохо? — я дурашливо почесал затылок, а сам прищурил глаза. Этот странный паук умеет спорить, очень интересно...

— Вот, я дам тебе десять минут! — продолжил монстр, шипяще растягивая каждую букву. — Интересно, сумеешь ли ты сбежать? Но перед этим...

Монстр подошел к туше вепря и оборонительно "присел" на неё.

— Скажи мне своё имя. Я желаю знать имя наглеца, что посмел разбудить меня!

— Меня зовут Ной.

— Нет, не это имя. Другое имя.

— Аль"Зеред, — ничего не выражающим голосом ответил я.

Откуда ему известно, что у меня два имени? Только больше вопросов!

— Какое красивое имя, Аль"Зеред! — паук засмеялся шипящим смехом, от которого хотелось поморщиться. — Такое сильное! Что же, фу-фу-фу, можешь бежать!

— Постой, а как тебя зовут?

— Время пошло, — ответил паук, заставив меня цыкнуть и побежать в противоположную монстру сторону, взглядом пытаясь отыскать нужную тропинку.

Я ещё несколько мгновений слышал шипящий смех странного монстра, что словно дышал мне в спину, но я не оборачивался и продолжал бежать. Всё же это монстр, а они не должны уметь лгать и у меня реально есть всего пять минут.

-= То же время. Гнилой лес. =-

Паук прекратил смеяться и вонзил одну из своих длинных лап в мёртвую тушу кабана. В следующее мгновение она медленно окрасилась в серый цвет и осыпалась прахом, его подхватил ветер и снегом закружил по округе.

Монстр несколько секунд задумчиво наблюдал за прахом, после чего начал стремительно уменьшаться, преобразовываясь в более "компактную" форму.

Спустя несколько секунд на месте огромного паука осталась маленькая на вид девочка, её длинные серые волосы, завязанные тёмными ленточками в два хвоста, развевал несуществующий ветер, под чёлкой скрывались острые брови, а тёмные глаза-хамелеоны, плавно меняющие окрас с серых на янтарные и наоборот, продолжали с нескрываемым счастьем и весельем взирать в то место, где минуту назад был мальчик с чёрными кроличьими ушками.

Гнилой Лес предстала в этом месте в своём стандартном тёмном платье, в этот раз она решила изменить только цвет тканевого обруча, обвязанного вокруг тонкой бледной шеи. Обычно она использует серый, а в этот раз решила поменять цвет на чёрный с фиолетовой отделкой.

— Фу-фу-фу, какой же ты интересный, чёрный кролик... — прошептала девочка. Её глаза блеснули безумием и зажглись алыми огнями, а тихий смех медленно перешел в громогласный хохот, совершенно не сочетающийся с внешним видом существа. — Ха-ха-ха-ха! Да, ты подходишь, где ещё найти настолько больное существо?! Так хочется тебя поглотить, но... нет-нет, нельзя, ты уже мой! Мой, ха-ха! Прекрасно, прекра-а-асно!

Великий Дух закружилась вокруг своей оси, широко расставив руки в стороны и начав напевать себе под нос какую-то печальную песню на давно забытом языке.

Возле девушки из всполохов света появилось очертание другого человека. Существо подошло поближе к танцующему духу и незримо покачало головой, произнеся искаженным тонким голосом:

— Ты нарушаешь правила.

— Мне плевать, ха-ха-ха! Тем более я ничего не нарушила! — Гнилой Лес остановилась и лукаво улыбнулась в лицо сотканного из света духа. — Ведь так?

— Ты пришла, чтобы спасти его в случае нужды. Ползучий Хаос мне всё рассказал.

— Пф, предатель... но я его не спасала, так что всё хорошо, а теперь кыш-кыш, я собираюсь покружиться ещё чуть-чуть!

Великий Свет несколько мгновений взирал на безумное создание, не то с жалостью, не то с осуждением, после чего истаял в воздухе, возвращаясь в свой план.

Лишь сероволосая девочка продолжала танцевать и петь под снегопадом из серого праха, но никто уже этого не видел.

Глава 4.

— Ной, Хлоя тебя повсюду ищет, а ты приходишь домой в таком виде, — мать-крольчиха ткнула в меня указательным пальцем и блеснула очками, важно поправив их. — Весь грязный, одежда порвана... кто с тобой уже сражался? Ты же помнишь, что дуэли вне тренировочного поля запрещены?

— Помню, — ну не рассказывать же ей о случившемся? — Прости, мам.

— Я не злюсь, просто Хлоя обещала тебя загрызть, — Райя пожала плечами и легкомысленно улыбнулась. — Ах, точно, она просила передать тебе, что загрызёт тебя, так как не смогла отыскать! Снова забыла, прости-прости! Советую сходить и помыться в бочке, негоже отпугивать Хлою своим видом, хи-хи!

— На чьей ты вообще стороне? — я махнул на девушку рукой, а сам направился за дом, где стоит бочка с холодной водой. Что-что, а оттереть себя от пота и крови было бы не плохо. А ещё и переодеться. — Стоп, пока не забыл.

Я развернулся и несильно нахмурился, припоминая странного паука.

Не знаю, гнался ли он за мной, так как я этого не заметил, но его странная речь и действия со спором не укладываются у меня в голове.

Некоторые монстры третьего ранга получают способность говорить, они могут быть даже умнее того же человека, но при этом всё равно остаются монстрами, так как убьют любого при первой же возможности.

Паучий череп — это монстр второго ранга, с ним опасно сражаться один на один, не только из-за его размеров и шести лап, но в большей степени из-за яда. Он очень опасен и без специального антидота на него вообще лучше не лезть. Зато его хитин и яд ценятся, а внутренние органы можно разобрать на алхимические реагенты, поэтому он всегда ценная добыча. Хоть и опасная.

Но этот был разумен. Он говорил, что ему нравится играться, но... интуиция подсказывала, что он игрался со мной изначально. И его странное появление? Неужто я настолько неудачлив?

— Ты когда-нибудь слышала о монстрах, что разговаривают и не убивают своих жертв?

— Ну... Помню, моя мама когда-то рассказывала об Арахнах, они не убивают, а ловят и используют людей для размножения. Им не критично мужчина это или женщина, а что? Хочешь завести себе разговаривающего монстрика? Для этого тебе нужно стать ловцом, а ловцы, как известно, обучаются только в Имперской школе Ахиона!

— Нет, просто стало интересно, — я улыбнулся и пошел на выход из хижины. — Спасибо!

— Не за что, — Райя весело дёрнула ушкам, глядя мне в след. — Не обижай Хлою!

"Не обижай Хлою". Ей бы это кто-то сказал, только с поправкой на то, чтобы она не обижала меня. Или, быть может, её просто все боятся? Эх, иногда с ней так трудно. Но на то мы и друзья, чтобы терпеть друг друга.

— Нооой, где ты все утро прыгаешь, а?! Ты хоть знаешь, сколько я тебя ищу?! — я сидел в бочке с холодной водой и меланхолично взирал на девочку с волчьими ушками. С каждым мгновением она всё больше и больше распалялась, то переходя на рык, то на обжигающий шепот. — Праматерь дала мне важную миссию — собрать всех щенков, а тебя нигде нет, у меня же из-за тебя будут проблемы!

— Прости, я просто тренировался в скрытности, — я наклонил голову вбок и полуприкрытыми глазами оглядел клацнувшую зубами волчицу. — Я победил.

— Да я тебя сейчас сама победю... побежю? Загрызу, короче говоря! — для наглядности своих начинаний, Хлоя с "пшиком" выпустила когти. — Ты моя добыча и полностью принадлежишь мне, ясно?! Тебе нельзя скрываться от меня!

— С каких это пор я тебе принадлежу, блохастая? — я хмыкнул и с головой ушел под воду, после чего вынырнул и начал аккуратно тереть свои длинные уши, вымывая из меха грязь с листиками.

— С тех самых пор, как я поклялась сделать тебя своей добычей! — Хлоя начала медленно приближаться к бочке с водой. — И сам ты блохастый, тупой кролик!

Я устало вздохнул, наблюдая за приближающейся девочкой, и произнёс:

— Разве своего друга называют добычей?

— Д-друга? — молодая волчица остановилась и дёрнула ушами. — Никакой ты не друг, ты моя добыча!

— Да? — я понуро опустил тёмные ушки и печально вздохнул, навесив на лицо печаль. — Ты правда так считаешь?

— Я... — Хлоя отрицательно помотала головой, после чего резко развернулась и потопала вперёд. — Тебя все ждут, поспеши. Тупой кролик!

А я смотрел ей в след и продолжал тереть свои уши, задумываясь над тем, что она довольно сильно изменилась за последние несколько лет.

Первое время все щенки жили вместе, нас было ровно шесть штук: я, Хлоя, Реван, Гремори, Йен и малышка Мерлин. Три самки и самца. Как сказала Праматерь, это первый раз за множество веков, когда появилось ровно три самки и самца, причём все Именитые. "Благословение Великих Духов" и прочая муть.

Хотя, как знать? Может и впрямь здесь всё не так просто? Я до сих пор не понимаю местную систему магии и шаманизм нашего племени, нам просто ничего не рассказывают, ведь мы не совершеннолетние. Мы кооперировались и пытались хоть что-то прознать, но всё тщетно — знания охраняются, причём очень и очень хорошо, при попытке добраться до них нам потом таких тумаков навешали...

Первое время было самым забавным. Где-то за месяц-два большая наша часть уже умела разговаривать на местном языке, он оказался не очень сложным, но все молчали — выведывали обстановку, пытались узнать окружающий мир, в какую ситуацию попали, технологический прогресс, вели попытки повторить что-то из нашей личной магии и так далее.

В общем, со стороны это выглядело ужасно — шесть живущих в одной хижине "деток", пытающихся сокрыть свои "особенности", типа перерождения и знания прошлого. Кто-то, как я или Гремори, более-менее помнили всё. Нам было легче, чем остальным и да, мы практически сразу заподозрили неладное. А кто-то, как Мерлин, вспоминал медленно и не спеша.

Хотя потуги Гремори вести себя, словно ребёнок... ох, это было ужасно. Его мать хоть с ним и носилась, и поучала, и говорила, что нужно правильно питаться, ведь она заранее знала, что её сын — Именитый, она даже прямым текстом ему объясняла всем понятные истины, но нашему Высшему Архиличу было трудно изменить себя. Всё же шесть тысячелетий нежизни накладывают свой отпечаток, умом старик понимал, что ему необходимо питаться, чтобы жить, и он отдавал себя инстинктам, но сам он не мог смириться с тем, что теперь необходимо есть пищу или, например, дышать воздухом.

Это сейчас он отдаёт всего себя эмоциям и жизни, возлюбив давно забытые ощущения всем своим Я, а тогда он был очень... холоден, так сказать. Мне порой кажется, что он одержим эмоциями и ощущениями.

Ну, а Хлоя была самой замкнутой из всех. У неё четыре имени, и они вступили вразнос, перемешав её воспоминания. Ей постоянно снились кошмары, она часто плакала, повторяя чьи-то имена, и прочая жуть. Мне было больно смотреть на то, как взрослый в теле ребёнка медленно сходит с ума, поэтому я решил ей помочь, ну и Гремори с остальными подключил. Волчица никого не подпускала к себе, была, словно волчонок в стае врагов и вела себя соответственно. Я решил пойти от противоположного, рискнул, скажем так. Шутил над ней, отвешивал щелбаны и так далее, стараясь не сильно далеко заходить. Стал неким подобием на детского задиру.

И знаете, это окупилось. Она раскрылась, её жутко бесило, когда её называют слабачкой и прочее, видимо, что-то в голове у неё встало на свои места и среди четырёх личностей появилась доминирующая. Так сказал Гремори, когда мы общались на эту тему.

Зачем нас вообще держали в одной хижине? Шесть Именитых в одном не очень уютном домике? Не знаю, наверное, раньше что-то произошло и это плачевно окончилось. Поэтому за нами наблюдали и медленно поучали жизни. Будь я каким-нибудь "Тёмным Владыкой", то не смотрел бы на "низких существ", типа зверолюдей, как на своё племя или семью. Реван у нас имеет некие подобные замашки, но, вроде как, пережил и смирился с новым для себя образом.

Я как раз закончил переодеваться и, попрощавшись с Райей, побежал к дому Праматери. Она жила на отшибе, любила проводить время в тишине и ненавидела общение, но свой долг целительницы и учителя исполняла мастерски. Она была странным зверолюдом, страннее остальных. Меня старуха недолюбливала из-за того, что я полукровка, она мне это прямо сказала, но также сказала, что раз уж я Именитый и меня избрал Великий Дух, то она может закрыть на это глаза.

Я её никогда не понимал и не собирался понимать — у каждого свои тараканы в голове.

Я заметил взглядом зеленоволосого мальчика моего возраста, из его головы торчала пара собачьих ушек, он краснел, что-то мычал и с широкой улыбкой на лице продолжал своё не очень лицеприятное занятие — вшивал в кожу правой руки чёрную нить, вышивая надпись: "жизнь".

— Старик, прекрати заниматься самобичеванием, — я поморщился и хлопнул его по плечу. — Тело дано не для этого.

— Я, ах... тебе не понять, мой мальчик, ощущения жизни пылают во мне! — томно ответил Гремори, заставив меня потереть переносицу и отойти в сторону.

Тщетно ему что-либо объяснять.

— Моё дело предупредить. Ещё какую-то дрянь в кровь загонишь и потом будешь с таким же лицом отрезать себе конечность.

— Не отрицаю, — кивнул бывший немёртвый, перекусив нить и с интересом оглядел дело своих рук. — Но я всё продезинфицировал. Потом покажу тебе прекрасное средство из печени лесного тушкана. Их тела вырабатывают специальное вещество, в Вирде подобного не было, будь иначе и, возможно, глупые смертные смогли бы спасти себя от насланной мною чумы, ха-ха!

— Ты тоже сейчас "глупый смертный", дедуля, — раздалось сбоку.

К нам медленно шел Реван. На нём был тёмный капюшон, скрывающий смуглое лицо и чёрные, словно ночь, кошачьи уши. Лишь длинные тёмные волосы виднелись из-под плаща, да деревянная палка, с которой он никогда не расставался — его персональный "меч".

— Приветствую, вы Мерлин не видали? У меня к ней вопрос на почве этой вашей "магии". Тьфу, до сих пор не могу поверить в этот бред.

— Мерлин отошла с Хлоей, — Гремори стёр с руки кровь и лучезарно улыбнулся, вдохнув полной грудью воздух. — Сказали, что ненадолго. Детишки, прекратите строить такие хмурые лица, нужно радоваться жизни!

Мы с Реваном переглянулись и одновременно вздохнули. Он, как никто другой, чувствовал мою боль. Он и родители Гремори.

— Мужики, привет! — звонко донеслось с близстоящего дерева. На нём стояла девочка в коротких кожаных шортах и белой майке, из-за её спины торчал обезьяний хвост.

Йен спрыгнула с дерева, перейдя в кувырок, после чего выпрямилась и схватила нас в охапку, начав всех обнимать и смеяться.

Короткие каштановые волосы новоявленной девочки развевал несильный ветерок, а загорелое лицо освещала широкая улыбка. Картину довершили веснушки, усыпавшие её нос и щёки.

— Где вы все пропадали последнюю неделю?! Знаете, как мне скучно одному? Я даже бухнуть ещё не могу, да и не с кем!

— Прекрати. Меня. Обнимать. Тупой извращенец, — Реван отбил руку девочки и фыркнул, отойдя ко мне за спину. — Червь, для начала определись какого ты пола. Видишь палку у меня за поясом? Я могу помочь тебе вправить мозги.

— Пф, сосунок, мечи и магия для баб, мужики сражаются руками. А я эту ковырялку могу помочь засунуть тебе-...

— Дети, прекратите ссориться, — Гремори улыбнулся и примирительно поднял руки вверх, — вы забыли, что мы все в одном положении? Нам нужно положиться друг на друга, в будущем именно мы будем возвышать нашу расу над остальными смертными!

— Дедуль, да мы не ссоримся, мы так дружим! Правда, мужики? — Йен оглядела нас, расставив руки в стороны.

— Конечно, — нарочито серьёзно ответил ей я и закатил глаза.

И в этом небольшом филиале безумия я живу больше пяти лет.

Йен повезло меньше остальных — в той жизни она была каким-то полубожественным императором-драконом, причём мужского пола, а здесь... ну, а здесь он уже и не "он", а "она". Йен изначально смирился с этим, ведь это забавно — жить в теле смертного, но характер и привычки изменить намного сложнее. По себе знаю.

А так он хороший... парень?

Я помотал головой и поглядел на двух оставшихся членов нашей чертовски странной компании — Хлою и Мерлин. Они шли по тропинке и о чём-то шептались.

Мерлин была меньше всех остальных, очень хрупкой на вид. У неё были длинные волосы голубого цвета, бледное лицо с большими алыми, как и у всех зверолюдей, глазами и пара небольших оленьих рожек, исходящих из лба.

Настолько добрых людей, как она, я не видел нигде. Она всех жалела, всем стремилась помочь и пыталась ни с кем не ссориться.

Ну, тут не странно, она — бывший эльф, причём какой-то особенный и последний из своего рода. В её мире её просто называли Мудрецом, она была архимагом Божественного уровня. Чудовище, короче говоря. Рассказывала, что однажды создала свой мир и из-за этого погибла, так как нарушила закон Мироздания, но почему-то её душу не уничтожили, а отправили сюда. К павшему Герою, бывшему неживому, Тёмному Владыке, Королю-Дракону и Хлое, кем бы она ни была.

Каждый из нас со своей историей или историями, как мы сошлись с настолько разными характерами — неизвестно. Чудо, да и только! Но именно в них я нашел друзей, которых в прошлом лишили меня Судьба со Смертью и собственные тараканы.

Мы стараемся не лезть в прошлое друг друга, рассказываем только то, что сами решим рассказать, если вдруг взбредёт в голову. Каждый из нас решил перестать жить прошлым и смотреть в будущее. Во всяком случае, я пытаюсь заставить себя в это верить и, вроде как, у меня получается.

Мы поприветствовали прибывших и завели разговор ни о чём: о погоде, спаррингах и приближающемуся ритуалу охоты. Хлоя иногда на меня косилась, но ничего не говорила. Я видел, что она хотела о чём-то поговорить, но, видимо, решила перенести разговор на другой раз.

— Именитые, — дверь в деревянный домик без окон широко раскрылась и оттуда послышался шипящий голос Праматери, — войдите.

Мы переглянулись и молча прошли в здание. Большинство поморщилось от сильного запаха крови, витающего в большом помещении, внутри стоял сумрак, единственным источником света служили несколько синих кристаллов, освещающих помещение слабо подрагивающим синим светом. Буквально весь дом Праматери был усеян разнообразными травами, но большая их часть не издавала запаха. Атмосфера внутри была тяжелой и угнетающей, а труп человека, валяющийся прямо в центре помещения, не добавлял всему плюсов, а только усугублял.

Мерлин позеленела и спряталась за спину Ревана, что-то вскрикнув, а я просто нахмурился, оглядев свежий труп женщины. Её грудная клетка была вскрыта, лёгкие убраны, а внутри всё ещё билось сердце. Руки и ноги отсутствовали, но тело точно было мёртвым. Значит, какая-то местная магия крови.

Хм, человек, не зверолюд.

— Праматерь, и что это значит? — я вышел вперёд и хмуро поглядел на труп.

— Шпион, — кратко ответила старуха, проводящая манипуляции над трупом, мастерски орудуя обсидиановым ножом. Её тело, как и множество раз до этого, полностью скрывал тёмный плащ. — Проследил за караваном, что к нам ездит. Торговцу можно доверять, я знаю его с его детства, он не виноват, но договор нарушен, и мы разрываем с ними любые отношения. Селение придётся перенести вглубь леса.

— Война близится? — глаза Ревана блеснули из-под капюшона.

— Да, поэтому вы здесь, — женщина резко вынула бьющееся сердце и сдавила его в руках, заставив жизненно-важный орган буквально взорваться, окропив нас всех кровью. По пространству раздался шум, будто порвалась натянутая струна, после чего послышался женский плач и детский смех. — Хм... плохо. Очень плохо, времени в обрез.

Женщина поднялась с колен, оглядела каждого из нас и продолжила:

— Вы шестеро делитесь на пары и прямо сейчас отправляетесь в лес. Раздевайтесь и оставляйте оружие, всё нужное добудете в лесу. У вас есть три дня, каждый из вас обязан добыть сердце монстра, чем он сильнее, тем лучше.

— Оружие и одежда обязательна? — тихо поинтересовалась Мерлин, наблюдающая за Йен, с весёлым смехом отбросившим в сторону свои тряпки.

— Да, таковы правила. Или ты решила поспорить со мной? — нас всех придавило чудовищной жаждой убийства, но никто даже не поморщился.

— Нет.

— Вот и славно, — давление сразу же прекратилось. Я заметил улыбку, сокрытую в тени капюшона старухи. — Вы не те существа, которыми были раньше. Вы зверолюди, больше чем смертный человек и дикий зверь, ритуал нужен для раскрытия вашей второй сути. Одежда и оружие — это удел человека, а сейчас вам нужно показать своё звериное Я. За вами уже наблюдают Духи, они будут вашими судьями в этом ритуале. Не разочаруйте их!

Мы хмуро переглянулись и сняли одежду. Лично меня больше волновало наличие оружия, а на одежду мне давно плевать — нечему пока стыдиться.

— Если умрёте, можете не возвращаться, — продолжила Праматерь, — я серьёзно. Без сердца тоже можете не возвращаться, всё равно вас убьют, если вы за три дня не добудете сердце монстра и вдруг решите вернуться. А теперь убирайтесь с моих глаз, время пошло!

Нас буквально выперли на улицу, заставив большинство витиевато выразиться на своих языках, принесённых из других миров. Я не знал, что говорили другие, но был с ними солидарен.

— Мерлин, ты идёшь со мной, — Реван схватил девочку за руку и повёл в сторону леса.

— Н-но я бесполезная...

— Мне плевать, — парень криво ухмыльнулся, махнув нам на прощание рукой, — я тебе помогу. Удачи, народ!

— И тебе!

— Ной, не против моей мужской компании? — Йен, широко улыбнулся и хлопнул меня по спине, практически заставив упасть. — Упс!

— Я не про-...

— Ной против! — тут же заявила Хлоя, ухватив меня за руку и потащив в лес. — Всем ясно?!

Гремори улыбнулся, а Йен засмеялся и махнул нам рукой, пожелав удачи. Я решил не спорить с волчицей, раз уж она выбрала меня в напарники. Без оружия я буду бесполезен и ей придётся меня пронести в этом ритуале... ну или я просто сделаю себе лук.

— Хлоя, я буду тебе мешаться, — я с интересом взглянул на длинный пушистый хвост белого цвета, торчащий из копчика волчицы и покачивающийся из стороны в сторону. — Зачем тебе обуза?

— Будет обидно, если ты умрёшь или не сможешь завершить ритуал, — девочка широко оскалилась и с прищуром взглянув в мои глаза. — Не хочу, чтобы Райя потом плакала.

— Причём здесь мама?

— Притом, — буркнула Хлоя, выпустив когти. — Побежали!

Я побежал за ней следом, в уме обдумывая слова Праматери.

Она чего-то боялась. Так мне показалось. Поэтому и решила форсировать этот странный ритуал? Но чего она боится? Разве люди смогут что-то сделать нашему селению? Вождь необычайно сильна, а в лесу нам нет равных. Здесь точно что-то не так.

Ну, а Хлоя меня немного удивила. Йен — сильнейший из нас, дальше идут Реван и Хлоя, после чего Гремори, а мы с Мерлин — замыкающие. Глупая волчица почему-то решила взять на себя ответственность за меня и мой успех в ритуале, Йен бы мне точно помог, да и справились бы мы с ним намного быстрее.

И какая блоха её покусала?

И всё же... война. Война — это всегда плохо. Надеюсь, нас она не коснётся и наши беззаботные деньки продолжатся. Я бы очень хотел, хоть и не верю в подобное.

Мне вновь остаётся только надеяться.