Игра Владыки (глава 14)

— Обвалите сами. — пожав плечами, сказала я. — Или укрепите, если обвал может стать цепным.

— Обвалим перед началом застройки. — Санра вздохнул. — Там пол слишком тонкий. Его проще обвались направленными пробоями и сделать ярусный колодец до самого дна всей каверны. Будет где фермы ставить. Световые камни привезем через года два.

Короткая радиальная улочка закончилась, выведя нас на центральную полукруглую площадь, на которой сходились центральные улицы города-крепости, а вверх вела лишь одна улица. Прямая, поднимающаяся пятью ярусами к центральной постройке, объединяющей в себе административный и культурный центр со входом в подземные этажи и жилищем Матриарха. Наверху крепость относительно невелика: от центрального укрепленного шестиэтажного замка донжонного типа с двумя крыльями вела лишь одна прямая улица, по обе стороны которой располагались мастеровые кварталы из тех, которые не стоит держать в подземельях. Дальше — полукруглая площадь и кольцо укрепленных жилых домов для гарнизона, выходящее вытянутой площадью к воротам. Основные жилые кварталы и вся инфраструктура крепости укрыта в просторную и протяженную сеть карстовых пещер, уходящую вглубь яруса на лиги. Там же, в пещерах, подводное озеро и река, дающие воду ифиям. Там же — подземные фермы, освещаемые солнечными камнями. Там же... да всё там. Даже если снесут крепость на поверхности, подземный город не пострадает.

— Вы закончили монтаж шлюзовых ворот?

Мила и Лилани синхронно покачали головой, Санра тяжко вздохнул.

— Слишком массивные. — честно признался он. — Мы еще не закончили сборку поворотного механизма. Полгода ушло только на то, чтобы наплести тросы, которые выдержат вес створок.

Быстро они! Когда отдавал чертеж шлюзовых горизонтальных ворот, думал, лет на пять-шесть постройка этой махины их займет, несмотря на то, что сами ворота и весь механизм я им дал. Редкий случай, когда Дартахан позволил мне свободно пользоваться собственными силами. Но установить не позволил, из-за чего девочки остались без тросов, которые я планировал сделать нужной длины уже на месте.

— Из чего делали?

— Пряди из многослойной крученой стальной проволоки, сердечник делали из волокон савелы, переплетенных с мифрилом и полосками шкуры скальника. — ответила Лилани. — Пришлось делать много прядей для общей скрутки и скручивать раскаленными, а сердечник брать в кожух из шкуры лавовых ползунов, иначе савела горит.

Хороший выбор материалов.

— У кого заказывали проволоку?

— У земляников.

Значит, с подземным народом девочки наконец-то договорились.

— Заплатили провизией?

Лилани кивнула.

— Сладости и фрукты. Вы были правы: за это земляники согласились нам помогать. Особенно, за сладости.

Еще бы они не согласились! Мелкая подземная нечисть падка на сладости, но в пещерах лакомство не достанешь. Взаимовыгодное сотрудничество.

— Чем трос крутили?

— Магией. — пожав плечами, ответила ифия. — Пробовали поднимать створку — продержали три луны на весу. Трос выдержал, так что будем ставить.

Я удивленно приподняла бровь.

— Мы использовали объемный портал для переноса створки. — ответил Санра, видя мое удивление. — Так же и поставим на место, а потом нанесем чары, блокирующие открытие порталов вокруг шлюза.

Какие умницы!

— Молодцы. Порадовали.

На этот нехитрый комплимент девушки засияли искренней радостью и гордостью. Комплимент заслуженный: они сделали титаническую работу. Вероятно, установка таких массивный ворот — это перебор, но если вспомнить, как яро ненавидят ведьм в этом мире и какие артефакты здесь ходят по рукам, возможно, толстенная, неподъемная и иммунная к магии плита — не такой уж перегиб.

Центральная улица закончилась, упершись в массивные ворота замка-донжона, сейчас открытые на обе створки. Подготовка к Ритуалу шла полным ходом. В холле царила организованная суета, молодые послушницы бегали по поручениям, более старшие ифии завершали нанесение новых рунных цепочек и установку пустых накопителей. Лишь стражницы стояли на своих местах и наблюдали за происходящим. И немногочисленные архары держались в стороне, чтобы не мешать девушкам работать.

— Матриарх в своих покоях. — Мила остановилась возле ведущей на верхние этажи лестницы.

Дальше мои сопровождающие не пойдут. У них, как и у всех в крепости, есть своя работа. Меня провели, проявили вежливость, пообщались и удовлетворили мое и свое любопытство, и дальше мы разошлись: они по делам, а я — вверх по лестнице в покои матриарха ифий, располагающиеся на верхнем этаже.

Поднималась я неспешно, изучая вновь изменившийся за год интерьер. Быт налаживался, ифии окончательно вышли из полунищего существования, когда считалась каждая монетка и кусок пищи. Плетенные из высушенной травы циновки сменились тканными коврами, щитки из той же степной савелы заменены утепленной облицовкой из резных деревянных панелей и гардинами, созданными послушницами в свободное от общественной работы время. Балясины украсили лестницу три года назад, когда Алаин, послушавшись моего совета, пустила на простой пацана-салеани, вопреки своей истовой... неприязни к мужчинам. Сбежавший из родного Дома парень отлично вписался в этот крохотный социум: ифии избегают мужчин, делая исключение лишь во время Ритуала, а у парня из-за сволочных родственников и неудачного династического супружества, едва не закончившегося на алтаре под ритуальным ножом, развилась искренняя ненависть к женщинам, доходящая до фобии.

Я фыркнула, вспоминая, сколько времени потребовалось мне, чтобы убедить Алаин принять пацана в общину. И как поначалу Лерья боялся ее, видя в ней лишь зардру — дартаханскую ведьму основной, самой одиозной ветви.

— Что смешного пришло на твой ум, Владыка?

Мягкий мелодичный голос был исполнен иронии, но в эмоциях царила радость и отчетливое облегчение.

— Каждый раз при виде этих перил я вспоминаю их создателя. — ответила я, задирая голову.

Алаин стояла на верхней площадке.

— Как долго ты будешь мне это напоминать, Нимус? — с легким укором спросила она, чуть перевешиваясь через перила.

— Так долго, как потребуется. — честно ответила я, ускоряя подъем. — Рада тебя видеть в здравии.

По точеному лицу пробежала тень тревоги, но Алаин молчала, пока я не поднялась и не вошла в ее покои.

— Мое здравие не так хорошо, как может показаться. — наконец, произнесла она, с видимым трудом опускаясь в кресло.

Вот как...

— Покажи. — мягко попросила я, подходя и присаживаясь рядом на небольшой пуф.

Личина сползла с прелестного лица, открывая мне истинный облик матриарха ифий. Все то же прекрасное, утонченное лицо, обезображенное шрамами и искаженное проклятием зардр. На этот раз мутация затронула всю правую половину лица и глаз, превратившийся в мутное белесое бельмо.

— Отказал? — тихо спросила я, дотрагиваясь кончиками пальцев к воспаленной, вздутой буграми и жгутами шрамов коже.

Алаин кивнула. Губы подрагивали от сдерживаемого плача.

— Оно берет верх. — прошептала она, поднимая на меня полный старого ужаса взгляд единственного оставшегося зрячим глаза. — Я чувствую, мой срок подходит. С каждым разом оно проявляется все быстрее и сильнее. Знаю, тебе тяжелее дается мое лечение. Вижу.

Спорить с очевидным я не стала. Отодвигать цепко держащееся за душу проклятие действительно становится все сложнее. Аркан затянут намертво, и снять ТАКОЕ мне не под силу, несмотря на все мое могущество Владыки. Исцелять души я не умею. В Доминионе есть Целители Душ. Четверо. Аж четверо! Самый редкий дар в нашем Мультиверсуме. Куда более редкий, чем дар Творца или демиурга.

— Когда оно возвращается, шрамы болят. Как тогда. Когда их резали ритуальным ножом.

Голос дрожал. Не от боли. От страха перед тем, во что она должна будет превратиться, если отложенный моим вмешательством давний ритуал дойдет до своего завершения. Именно за это зардр так искренне ненавидят и боятся. За то, что они делают с попавшими к ним женщинами и девушками. То, от чего сбежала молодая послушница, поняв в процессе инициации во что ее превращают ценой жизни ее же новорожденного сына.

— Знаю. — я легонько погладила по влажным от сукровицы черным волосам. — Полностью вылечить тебя возможно, если ты будешь в моем Доминионе. Там мне хватит сил. Там есть Целители Душ, которые способны снять это проклятие. Но не здесь.

Напоминать, что покинуть этот мир в живом теле ей не удастся не пришлось. Она прекрасно помнила наш давний разговор.

— Ты же знаешь, я не могу покинуть родной мир.

Укоризна и печаль.

— Можешь.

Алаин вздохнула.

— Возможно, когда-нибудь я вручу тебе свою душу. Но не сейчас. Пока я не подготовлю замену, я не могу позволить себе покинуть эту крепость.

Она может говорить что угодно, оправдывать свой отказ необходимостью, но мы оба знаем, что это лишь отговорки. Тридцать восемь лет я оттягиваю закономерный итог давнего ритуала. Тридцать восемь лет Алаин отказывается ненадолго покинуть Дартахан и пройти нормальное лечение. Из-за чувства вины.

— Когда-нибудь ты простишь себя.

Искаженная проклятием щека дернулась под моими пальцами.

— Этому не может быть прощения.

Голос упал до сипа, скатываясь в характерный зардрам каркающий хрип.

— Самобичевание не помогает искупить вину. Оно лишь ее усилит и усугубит.

Кожа под моей рукой разглаживалась, исчезали багровые шрамы и язвы, сочащиеся сукровицей и гноем. Печать проклятия отступала, а мой энергорезерв стремительно опустошался, что уже грозило гибелью мне. Рана только-только затянулась, скрытая иллюзией и щитом.

— На этот раз я не могу залечить полностью. — я сняла с пояса небольшой бокс с капсулами энергетического концентрата, без которого Нутарэ не позволил бы мне покинуть Домен. — Не за один раз.

Алаин приоткрыла глаза, осмотрела бокс в моих руках, мерцающие белые капсулы.

— У тебя истощение?

Сколько изумления в голосе! Можно подумать мы, Владыки Хаоса, не подвержены энергетическому истощению и не можем помереть из-за такой ерунды, как полное опустошение резервов. Сколько раз говорил, что мы мало чем отличаемся от смертных, которыми были в начале жизни. Без толку. Алаин, как и многие другие, за нашей мощью не видит наших слабостей.

— Да, у меня истощение. Представляешь? — я закинула в рот капсулу, раскусила оболочку.

Сжиженная энергия моего Домена потекла по пищеводу, резко, рывком заполняя резерв. Усвоится не все, но хотя бы смерть от истощения не будет грозить.

— Сложно представить, что могло довести тебя до такого.

Я фыркнула.

— Ничего сложного. Меч в живот. Адамантовый.

Матриарх посмотрела на меня с таким скепсисом и сомнением, словно я сказала что-то странное.

— Ты получил ранение в живот? — уточнила она.

— Вот не надо так на меня смотреть! — я поморщилась, вспоминая недавнюю стычку с соседом. — Всегда есть кто-то более сильный или умелый в военном мастерстве.

— Могу согласиться. — Алаин село ровнее, сложила руки на коленях. — Что тебе нужно, Нимус? Я искренне ценю твою помощь, но мне сложно поверить, что ты бы пришел с недолеченным ранением без веской причины. Тебя бы не выпустили за границы твоего владения.

Я покосилась на прелестную ведьмочку, поморщилась. Вот чего не отнять у Алаин, так это холодной логики нолаи.

— Мне нужна "Слеза Жизни".

Алаин приподняла брови, удивленно моргнула и уточнила:

— Ты уверена, что мир ее отдаст? Насколько я помню, Дартахан... недолюбливает тебя.

Какое мягкое определение.

— Он согласился отдать мне "Слезу". Если я выполню твои требования. — честно ответила я. — Без подвоха.

Матриарх откинулась в кресле, нахмурилась.

— Нимус. Я бесконечно благодарна тебе. За то, что ты тогда отозвался на мою мольбу. За то, что дал нам шанс на выживание. За то, что не пропускаешь наш самый важный праздник: Ритуал Жизни. Я никогда не смогу отплатить тебе за то, что ты для нас делаешь.

— Но?

— "Слеза Жизни" дарует Жизнь. — мягко ответила женщина. — Я не могу отдать ее тому, кто жизнь лишь отбирает. На тебе слишком много крови.

Мысленно поморщившись, я, глядя в глаза ифии, и повторила вопрос:

— Но?

Категоричного "Нет" не прозвучало. Значит, есть способ получить нужную мне вещь. Вопрос лишь в цене, которую с меня затребуют. Сейчас неважно, что я уже сделал для этого народа. Плата будет не им. Алаин слишком хорошо знает, что такое "Слеза Жизни" и к какому Престолу относится этот артефакт.

— Я отдам тебе "Слезу", если ты примешь участие в Ритуале Дара Жизни. — спокойно, но жестко произнесла Алаин, четко давая понять: торг неуместен. — Это будет... правильно.

Я был прав, говоря, что меня поимеют по-царски...

— Я и так принимаю участие в вашем ритуале.

Матриарх качнула головой.

— Не как ведущий. На этот раз ты станешь участницей.

Самый... неудачный вариант. Но самый вероятный. Что еще могла попросить у меня ифия, зная, что я не смогу отказаться и соглашусь при любых раскладах? Только это. Полноценное участие. То, что она хотела получить от меня больше всего. С самого начала нашего знакомства, когда она узнала о моей способности меняться.

Мое молчание было понято неверно. Как сомнения.

— Дети — величайший дар, какой может обрести женщина. — укоризненно произнесла Алаин, чуть подаваясь вперед.

Напоминать, что обычно я мужчина, не стала. Матриарх и так это знает. Вспомнила про ан"агарумм, висящий камнем на душе, про вялотекущую войну с соседним Доминионом, хозяин которого умудрился всадить мне меч в живот, про постоянные стычки с эмиссарами ТОЙ стороны. Именно сейчас дети — не то, чем мне стоит обзаводиться. Тем более, ЛИЧНО мне.

— Это несвоевременно. — сухо сказала я.

Более неудачного времени для подобных экспериментов сложно было выбрать. Плевать на соседей и мои с ними разборки! Проблема в ан"агарумм и только в нем! Мне нужна полная дееспособность!

— Дети редко бывают своевременными. — матриарх грустно улыбнулась. — Но после завершения войн и решения проблем ты будешь смотреть на свою дочь и... радоваться ей. Я знаю, своего ребенка ты будешь любить, неважно, от кого она будет и по какой причине появится на свет.

Да. Буду.

— Почему именно Ритуал? — вздохнув, спросила я, понимая, что вопрос уже решенный.

— Это пойдет тебе на пользу. — по изуродованным проклятием губам скользнула грустная улыбка. — Положись на волю случайности, на кои так щедр твой Сюзерен. И прими того, кого он пошлет на случайный призыв.

Возразить на ТАКОЕ я мог много чего. Но... Умеет же Алаин подбирать слова и формулировать самым неудобным образом.

Положиться на волю Сюзерена...

В душе плеснул азарт. За свою очень долгую жизнь я перепробовал всё, на что мне хватило богатой фантазии и отмороженности, я побывал всеми, кем только мог, но никогда не участвовал в Ритуале Дара Жизни ифий как одна из его участниц.

— Пусть будет так.

Чуть виноватая улыбка Алаин и плеснувшее облегчение меня повеселили и позабавили.