Часть 1. Трое в лодке

Наши соседи, к примеру, и мои друзья — дети кожевенных дел мастера Майкла Дусманиса хвастались как-то, что их отец может малую энциклопедию руками порвать. А это без малого, тысяча не самых тонких страниц из псевдобумаги, которая ножницами то режется с трудом, проверено.

Дядя Тони, случайно услышавший наши возбужденные вопли, ради такого дела пожертвовал своим экземпляром. Всё равно им никто не пользовался. Последние пару лет, справочник исполнял почетные обязанности подставки под шкаф.

Забившись под заклад ста кредов с соседом пекарем, круглым добродушным толстяком — дядькой Матвеем он в окружении свиты из детворы отправился к кожемяке, а потом, уже проиграв, долго вспоминал дядьку Майкла, используя непонятные слова из научного лексикона, которые я до сих пор не могу правильно выговорить.

Итог этого пари был плачевный не только для кошелька дяди Тони, но и для меня. Язык мой — враг мой. После недолгих размышлений, меня отдали кожемяке в полную собственность на долгие годы.

Несколько лет тяжёлой учёбы, состоящей из охоты, потрошения и обдирания, сделали из меня совсем другого человека, лишив многих подростковых заблуждений и сдвинув систему приоритетов, а хороший наглядный пример и маниакальное стремление во всём быть первым, заставило совершенствоваться, не жалея сил.

Ближе к концу третьего года обучения, я бил добычу в глаз с двухсот ярдов, и мог освежевать животное небольших размеров чуть ли не на бегу, парой движений ножа.

Большую часть времени, мы либо пропадали среди деревьев, в горах и на реках, в поисках нужного вида растений, коры, грибов, листьев и даже мха, либо сутками скрадывали живую добычу. Хорошо ещё в деле исторического аутентизма семейное предприятие Дусманисов ограничивалось личными походами за материалом. Благодаренье прогрессу и здравому смыслу, старинные способы выделки ушли в прошлое, иначе маленькое вонючее производство давно бы вышвырнули с окраины города куда подальше.

Сейчас предварительную подготовку производил автоматизированный станок, позволяющий глубоко обрабатывать шкуры для получения разного итогового материала. Вроде бы всё на словах легко и просто, загружай шкуры, лей химию, нажимай кнопки и получай результат, ан нет: хочешь стандартное, а, следовательно, дешёвое и ничем не примечательное изделие, так и делай.

Секрет процветания семейного бизнеса дяди Майкла во многих не видимых на первый взгляд деталях: это экзотические виды кожи с редкой поверхностью и фактурой, искусная отделка, редкие компоненты, встречающиеся только на Дикой и продвижение (барабанная дробь) кожаных аксессуаров на основе природных ингредиентов.

Вы бы только знали сколько во вселенной богатых идиотов помешанных на экологически чистых вещах. Мириады. Спасибо им за экологически чистые креды, на которые мы с моим другом и сыном дяди Майкла — Янисом брали экологически чистое вино и кутили с экологически чистыми подружками.

В общем это опасное, тяжёлое и изматывающе кропотливое, но интересное ремесло, кроме всего прочего, научило меня ценить добротные вещи, деньги и работу.

Как сказал однажды дядя Тони, оттаскивая меня в одном из баров Дикой от местного охотника, — с учёбой немного переборщили.

А что? Почему этот глист больной себореей крысы сплюнул мне табаком на обувь? Он вообще знает, сколько это работы — сделать хорошие сапоги?

— Эй, пехота! Выходи поговорить! — Зазвучал неожиданно громкоговоритель. Это что, они меня на переговоры вызывают? С чего вдруг такая дипломатия? Особенно после того, как я их встретил.

— Обещаю хорошие условия содержания и обращения. — Ага, свежо питание, да серется с трудом. Выставив смотровое зеркальце над краем окна, внимательно обозрел близлежащие окрестности. На соседней со зданием мэрии улице, обнаружился десантник в хищном доспехе цветов корпуса Меруа.

Красиво встал, картинно подбоченился, забрало открыл. Смелый какой, прямо памятник с него ваяй, посмертно. А что у нас вокруг?

Ага. На соседних крышах расположились стрелки, заметил какое-то шевеление. Десантный бот не видно, но и без того всё понятно. Как засекут место моего нахождения, так сразу и появится.

Топорно работают, ну чисто детский сад. Отвыкли воевать на земле, если вообще когда-то умели. Не слышал про успехи военных Меруа в наземных операциях. Всё больше в открытом космосе дела проворачивают, вот там по слухам у них мало весомых противников.

— Советую использовать свой шанс, солдат. По законам военного положения в зоне боевых операций дезертиров принято расстреливать. Предлагаю сдаться по-хорошему.

Ага. Так я уже официально дезертир. Ну, этого и следовало ожидать от отцов командиров. Слили меня союзникам за тридцать серебряников.

Насчёт военного положение конечно враньё, но, накуролесил я изрядно, многое могут припомнить, когда поймают. Поправка — если поймают.

Не переборщил ли? Может, не стоило всё-таки бить капитана? Не-а, — покачал я головой. В самый раз, всё к тому и шло. Хоть оторвался напоследок.

— Это последнее предупреждение! Сопротивление бесполезно, район окружён. В случае отказа сдаться в течение четверти часа, я отдам приказ стрелять на поражение.

А раньше они типа специально мазали? Правая лопатка слегка зачесалась, напомнив о рикошете, пойманном совсем недавно, синяк будет изрядный.

До чего же отвратительные броники у местной полиции. Неудобные, нормально не подогнать, тонюсенькие, только от пырялок и защитят. Кто-то из службы обеспечения сильно сэкономил. Хотя, чему я удивляюсь, так в этой жизни всегда, кому-то служба и ежедневный риск, а кому чистый бизнес.

Что там у нас со временем? Двадцать минут уже прохлаждаюсь. Отлично. Только что это говорун инопланетный замолчал? Это он меня типа на испуг берёт, непоколебимость показывает? Думает, раз я никого до смерти не зашиб, то и не опасен вовсе.

Хотелось бы его огорчить, да нечем. На весь городишко, только один древний экспонат и был в местном музее из оружия.

Зажиточная аграрная планетка, тихая, прямо курорт. Единственными официально вооруженными людьми тут были полицейские. Стражи закона, если их можно так назвать.

Кучка пёстро одетых увальней, со слов местных жителей, единственной заботой которых в этом игрушечном мирке была регистрация транспортных средств. Они даже ходили с оружием больше по привычке, чем по необходимости. И при первом же намёке на проблемы предпочли бросить население, вместо того, чтобы достойно умереть, защищая его.

Единственный встреченный слуга закона, к моменту моего появления был уже мертв. Он видимо опоздал к отлету шаттла и, свихнувшись, пустил себе пулю в лоб. И его можно понять. После того, что нам давали в новостях про миры Меруа, в благополучный исход уже как-то не верилось.

Обобрав мёртвого полицейского, я смог разжиться авторучкой и древним станнером с подсевшим аккумулятором. Невелика добыча, ведь до меня труп уже кто-то освободил от оружия и остальных ценных вещей. Спасибо, хоть шмотки не тронули.

По царапинам на станнере было понятно, что его часто использовали как открывалку для пива. Возраст пукалки и натолкнул меня на мысль, что неплохо бы заглянуть в музей истории, пока не появились гости.

Сказано — сделано. Там то я и нашел эту допотопную красавицу, с которой и вышел на охоту за скальпами инопланетников. Хотел было и кортик одного из отцов основателей прихватить, да смотритель вцепился как клещ. Через мой труп, через мой труп. Таракан антикварный!

Так, о чём я? Ага, оружие. Хреновое из ОВ-17 оружие, особенно для работы по бронированной по третьему классу мишени. Только и хватает, что привести ее из разряда стоячей в разряд лежачей, и то ненадолго. Но роняет она как надо, очень убедительно.

Если бы не хорошие доспехи у бойцов Меруа, всё могло сложиться иначе. Экзоскелет, в который они облачены, почти полностью компенсирует ударную силу крупнокалиберной пули, превращая её (силу) из разряда сбил поезд во вполне терпимый пинок.

Прекрасно знаю о чём говорю, моему подразделению как-то повезло столкнуться на полигоне с двумя типами, экипированными в подобные бронированные изделия. Звери. Даже невзирая на то, что на нашей стороне был численный перевес и наличие укрытий, парни нас разделали под орех почти ни разу не подставившись. Всё что нам удалось, это нанести пару условных ранений одному из двойки суперменов.

Было даже обидно за столь разгромное поражение, но Грико проявил удивительное благодушие и краткость, а после и вовсе дал половину суток на отдых.

Скорей всего, то были испытания прототипов армейского экзоскелета, а не тренировочный процесс, но нам естественно никто ничего не пояснил.

Так что учитывая мою прадедовскую огневую мощь и снаряжение инопланетников, счастливчики, получившие прямое попадание, уже оклемались и накачанные стимуляторами спешат меня найти. И я так понимаю, с не самыми человеколюбивыми намерениями.

Ха. А людей они и так не любят. Мы типа второй сорт для них. Мусор вселенной. Воздух там портим, и вообще засранцы каких поискать.

В целом, с уточнённой формулировкой я мог бы и согласиться. Мне тоже не нравятся столичные хлыщи, жители центральных миров. Новые дворяне, как выразился Нильс. Сидят на всём готовеньком, только деньги печатают да жизни периферии тасуют. По мне, так этих социальных паразитов давно пора передавить без остатка, вот только никак не силами пришлых и не тем более такой ценой.

Йота еще дешево отделалась. Население успело частично эвакуироваться, те, кто мог и хотел естественно. А что до оставшихся из упрямства. Есть и такие безумцы, лично знаю. Ну да бог им судья, за свои семьи пусть отвечают сами.

В висках внезапно заломило, внутри головы промчался безжалостный торнадо бешенства, отключив на мгновение зрение и слух. Как всегда, не вовремя, года три уже приступов не было. Это подарок из прошлого. В одном из ранних походов за шкурами, меня укусила местная разновидность пресмыкающихся — визгун. Прозвали змею так за низкий противный звук, который издают самки этого вида перед нападением.

Отвратительные по своему характеру создания, к тому же ядовитые, как все бабы. Зато какие из змеи сапоги вышли, загляденье. Мне за них однажды пятьсот кредов предлагали, без торга. Сапоги, к сожалению, тачал не я. Я в то время валялся в бреду, дома у дока Гюнтера. Как он говорит, на грани жизни и смерти.

Неделю не приходил в сознание, а потом встал, как ни в чём не бывало, и пошел в его холодильнике рыться. Я же не виноват, что после сна всегда жрать хочу. Я вообще часто хочу жрать, люблю я это дело.

Док после того как я выздоровел, постоянно упоминал какой-то уникальный экземпляр адаптивного иммунитета и просил почаще заходить. А что, я не против. Вопросами не докучает и готовит вкусно. Яичница с луком и беконом так вообще пальчики оближешь. Да и крови мне на анализы не жалко. От 'пожертвованных во имя науки' двухсот грамм не умирают. Вон Михась вообще два литра потерял, когда его дикий свин погрыз и ничё. Через месяц уже бегал. Заикаться правда стал сильно и глазом моргать, но это несущественные мелочи.

В общем, после встречи с Визгуном, мне досталась пара сапог, четыре рубца на ноге да вот эти эпизодические приступы слабо обоснованной ярости. Учитывая, что после укуса визгуна редко кто выживает и при этом не остается на всю жизнь инвалидом, я думаю, еще в плюсе остался. Что же до приступов, так это явление почти незаметное. Народ у нас обходительный и мирный, друг друга без серьёзной причины никто не задирает.

А что как-то раз кто-то из местных напился, и бар поисковиков разнеся, орал непотребства всякие, так это брехня. И не пил я вовсе, ну почти. А деньги если у кого и забрал, то только в качестве покрытия ущерба. Куртку мне новую порвали сволочи, недели две ведь шил. Сам.

Признаю, с полицейским патрулем неловко вышло. Только кто их просил пинками меня будить, особенно после того как я уже успокоился и мирно прикорнул на столе для игры в кранг. Тактичнее надо быть, гуманнее.

Я тогда был не в духе. Пришлось поучить копов вежливости, ага, всех пятерых. Да, они у нас меньше чем втроём по улицам не ходят, 'места больно неспокойные'. А так, возбуждают друг в друге храбрость, неудачники.

Почему вдруг неудачники? Это просто. На службу сюда присылают не всех подряд. В основном на Дикую попадает проштрафившийся контингент со всей округи. Который, как сказал дядя Тони, и судить нельзя, много знает и устранить без шума не получится.

А так, вроде отсроченной казни выходит. Зевнёшь природу, она тобой и закусит. А начнешь от скуки местных задирать, так и помогут между делом отправиться в края вечной охоты. Те тугодумы, что сразу не врубаются в ситуацию, обречены.

Вот и получается, что конкурса на хлебные места на Дикой нет, от слова совсем. Местные же в охранку не стремятся, преклонение перед властью не входит в число наших христианских добродетелей. Народ больно своеобразный сложился, наушничанье не приветствует, но и против поддержания порядка ничего не имеет.

Так что с властями у нас вооруженный нейтралитет, они к нам без веской причины не лезут, мы их без веской причины не трогаем. Так и живём.

В общем, после выходки в баре я еще месяца два по лесам бегал, прятался от пристального внимания со стороны правоохранительных органов. Их я конечно не сильно боялся, руки коротки, а местные естественно остались в стороне, иначе тут бы мне и каюк.

Ну а после, а что после. После мне была только одна дорога, в Легион.

Глава 2

Сегодня было не просто жарко, а тошнотворно душно. Ни малейшего намека на ветерок. Чистейшее, без единого облачка небо и безжалостно палящий шар светила над головой. Адово пекло. Непонятно, как местная живность выживает в этой чёртовой пустыне, которая простиралась от пятой базы ВКС конфедерации на "Терре три" на десятки миль во все стороны.

Хотелось пить и присесть. Отсутствие тени и походная уставная форма усугубляли и без того паршивое самочувствие. То и дело из строя в обмороке выпадали курсанты, не успевшие акклиматизироваться. Их неспешно и крайне небрежно уволакивали солдаты, одетые в форму бригадного лазарета.

Над покрытием плаца первого разведывательного дивизиона двадцать третьей артиллерийской бригады парил воздух, искажая фигуры стоящих на другой стороне проверяющих. Ноги одетых в серую в пятнах форму офицеров причудливо изгибались на уровне пояса и на этом расстоянии люди казались уродливыми кривоногими карликами с непомерно длинными руками и большими головами. Окинул краем глаза своих товарищей, я не заметил ни одной ухмылки. Неужели никто не видит?

Нет, тут скорее другое. Строй солдат отчетливо источал запах страха, настолько ощутимо, что его можно было потрогать рукой. Вдоль строя неторопливо и неотвратимо прохаживался хай-сержант Грико, по кличке Бульдозер. В его присутствии любая неуставная эмоция могла быть чревата суровыми последствиями, в том извращённом виде в котором он их понимал.

Этот экземпляр помешанного на армии регуляра, неопределённого возраста, умел одним только своим видом ломать неокрепшую психику новобранцев.