Гром и Молния

На следующий день к нам на площадку на спарке прилетел полковник из штаба армии, я к нему подсел, и мы полетели смотреть новое, более удобное место для нашего размещения. Оказалось, что это действительно отличное место. Три маленьких рощицы неправильным треугольником стояли вокруг небольшого лужка. Место — зашибись! Как раз для такой лилипутской авиачасти как наша группа.

Самолеты мы укроем под деревьями, буквой икс через лужок лягут две перекрещивающиеся взлетные полосы, а для размещения людей поставим большие армейские палатки и отроем надежные землянки в овраге. Нам тут всего-то около месяца пробыть надо, до холодов по любому успеем.

Я снова с большим облегчением свалил все наземные дела на широкие плечи командира, благо армейские рыли землю копытом и выделенный нам БАО только и ждал команды по разбивке нашего аэроузла. При соблюдении строжайших мер секретности, разумеется. И скрытности. Надо было так вписаться в пейзаж, что бы вся эта красота надежно укрыла нашу группу на земле от чужих глаз.

А пока мы оставались на прежнем месте и летали, летали и летали. Пока над своей территорией. Как будет нацелен удар немцев здесь, на юге Курской дуги, через какие населенные пункты он пройдет — я точно не помнил. Да, к своему стыду я мог лишь точно сказать, что под Прохоровкой будет самое большое танковое сражение этой войны. Разумеется, спрашивать было не у кого, если только заскочить на рюмку чаю к Рокоссовскому или Жукову. Но, если взглянуть на карту — ответ напрашивался как бы и сам по себе, без консультации с нашими выдающимися военноначальниками.

Вот мы пока и тренировались в подлете к тому или иному месту предстоящих боев, изучали наземные ориентиры, засекали подлетное время, отрабатывали взаимодействие с наземными пунктами наведения и управления. Мы не поленились и вместе с командирами звеньев съездили к локаторщикам, чтобы наладить боевую дружбу. Да уж, аппаратура! Будка с лампами... Гордые представители радиоэлектронных средств борьбы с авиацией противника тоже были все из себя секретные-пресекретные, однако быстро разобрались, кто есть кто и обещали всемерно помогать громить врага. В общем, толк от этой встречи был.

Я созвонился с ближайшими истребительными полками и побывал у них на аэродромах. Летал я на третьяке, чтобы показать соседям силуэт нового истребителя и его окраску. Чтобы не ошиблись при встрече в воздухе. Заодно мы договаривались о возможном взаимодействии. Я только сразу предупреждал, что на территорию противника мы, скорее всего, залетать не будем, и сопровождать штурмовики и бомбардировщики нам тоже не доверят. А вот поучаствовать в отражении массовых авианалетов — это всегда пожалуйста. А погоняться за мессерами и фоками — да только позовите!

Тут же мы получили встречную просьбу — помочь поймать немецкого воздушного разведчика. Один вредный гад еще рано-рано утром, считай — в темноте, проходил линию фронта и уходил куда-то в наш тыл. Шел он на высоте в 7 — 8 тысяч метров, и поднимаемые на его перехват истребители попросту не успевали его догнать. Пока они карабкались в небо, разведчик спокойно уходил в глубину нашей территории. Не помогали и авиационные засады. Все же истребители этого времени не могли долго висеть на большой высоте. А наши Яки набирали, напомню вам, пять тысяч метров менее чем за четыре минуты. В общем, когда к этой просьбе присоединился и штаб воздушной армии, мы начали думать, как помочь общему горю.

А что тут особо думать-то, высказались отдельные воздушные бойцы нашей группы. Мы сейчас сидим более чем в пятидесяти километрах от линии фронта. Как только служба ВНОС или радар засечет этого разведчика, так поднимем два истребителя с 37 мм пушками и снимем этот вопрос с повестки дня. А заодно смахнем с неба и этого разведчика. А бензина для юркости возьмем по самому минимуму — только взлететь, стрельнуть и сесть.

Я достал карту и стал искать в этом плане недостатки. Честно говоря, план был простой, как молоток. И найти в нем какой-то подвох я не смог. Решили так и сделать. В пару истребителей залили примерно чуть более трети от обычной заправки, оставили лишь 37 мм пушку с десятком снарядов к ней. Две другие пушки сняли для облегчения самолета. Я еще раз предупредил летчиков, чтобы они не увлекались пикированием со скоростью более 700 км/час, и попросил стрелять одиночными снарядами — нам нужны пленные летчики, а не обгоревшие, измочаленные трупы.

В первый день нашей вахты ничего не получилось. Видимо, их немецкий бог или лично рейхсмаршал Геринг хранил экипаж этого разведчика, а вот на следующее утро...

— Товарищ капитан! Летит! — разбудил меня дежурный.

— Кто летит? — не понял спросонок я.

— Да разведчик немецкий летит!

— Ну, и что ты кричишь, зачем будишь? Летит — так летит, ему же хуже... Поднимай засадный полк, а я сейчас подойду.

В общем, когда я вышел на взлетную полосу, рокот поднявшихся по тревоге истребителей уже стремительно уходил в высоту еще по ночному темного неба. Пара шла на восток, чтобы опередить и перехватить немецкого разведчика.

— Звук на тарелку вывели? — позевывая, спросил я у руководителя полетов.

— А как же! Все как в лучших домах Лондону и Парижу!

Я недовольно посмотрел на шутника. Вы бы лучше от меня ума-разума набирались, а не словесного мусора.

— Ну, как там они?

— Волкодавы, ваша высота? — запросил РП.

— Шесть двести, полет нормальный!

Вот черти, я покачал головой. Что они сегодня — сговорились, что ли? И эти туда же! "Полет нормальный!" Тоже мне космонавты, понимаешь! Я задумался. Эти ребята космонавтами, скорее всего, не станут... Хотя, как знать? Береговой ведь в годы войны был летчиком-штурмовиком. А надо — полетел в космос. Так что, может быть, рядом со мной сейчас служит будущий советский космонавт! Очень даже может быть.

— Пошел инверсионный след... — сообщила нам тарелка репродуктора. Значит — поднялись выше семи тысяч метров. Нужно еще пару тысяч... На всякий случай.

— Запросите радар... — подсказал я руководителю полетов.

Он стал накручивать полевой телефон и, прикрыв ладонью микрофон, что-то в него забубнил.

— Все в порядке — идут как миленькие. Истребители за ними карабкаются, пыхтят. Все как обычно, в общем.

— Вот и хорошо! — я безуспешно пытался найти самолетики в небе. Еще темно... хотя во-о-н — вроде бы инверсионный след видно.

— Давайте, нацеливайте наших. Что там соседи говорят? В каком квадрате разведчик?

Офицер вновь закрутил телефон и забубнил в него.

— Волкодавы, вам разворот на 120 градусов. Цель в квадрате 27-40, высота свыше семи тысяч. Атака по готовности.

Тарелка репродуктора зашипела и откликнулась, что все, мол, ясно и понятно.

— Дежурного войск по охране тыла насчет парашютистов предупредил?

— Так нет же еще парашютистов, товарищ капитан?

— Сейчас будут...

Так оно и произошло. Тарелка снова зашипела и молвила человечьим голосом: "Вижу его! Щас подойду!"

— Передайте, чтобы близко не подходили! А то нарвутся еще на очередь! На этих разведчиках очень опытные экипажи летают. Настоящие мастера.

— Волкодавы, стрелять с шестисот метров, ближе не подходить!

— Вас понял... — и тут же — "Бум, бум", потом пауза и голос: "Горит... все — начал икру метать! Полезли, головастики!"

— Ну вот! А ты говорил — "Нет парашютистов!" А-а-ап! — я подавил сладкий зевок. — Сажай героев, может, успеют еще вздремнуть. Сообщи всем о сбитом, пусть ищут место падения и летчиков. А я пойду досыпать...

Вот так, спокойно и буднично, наша группа и открыла свой боевой счет. Правильно говорит пословица — кто рано встает, тому пункт наведения подает!

А еще через пару дней два наших звена провели успешный бой с немецкой группой расчистки воздуха. Мы как раз отрабатывали срочный вылет на прикрытие реального района сосредоточения нашего танкового корпуса, когда получили информацию с пункта наведения о группе немецких истребителей, зашедших в район нашей ответственности.

— Ну что, пилоты? Начнем, пожалуй... Кир, веди своих на солнце. Второе звено — за мной!

Передав на землю, что истребителями мы займемся, но опасаемся, что очень скоро сюда придут бомбардировщики, мы получили заверения, что ими будет кому заняться. Главное — не дать мессерам свободно летать в нашем районе. Ну, эта задача нам по плечу!

— Всем внимание! Усилить поиск! — я примерно сообразил, с какого направления подойдут фашисты, и мы постарались занять самую удобную позицию для атаки. Вот и немцы. Двенадцать? Нет, шестнадцать мессеров! Ничего — глаза боятся, Яки делают!

— Кир, будь готов. Сейчас мы их на встречных зацепим, они сразу вверх полезут, свою вертикаль демонстрировать! Дави их там...

— Понял... Готов.

— Всем — атака! Выход боевым разворотом на солнце! Пошли!

Шесть наших серо-голубых истребителей с красными коками винтов вытянулись в левом пеленге навстречу немецкому строю. Нарастала скорость. Если даже и не попадем на встречных, то напугаем до смерти! Брызнут — как козлы от серого волка. На высоту пойдут, а там их наши и приголубят.

Первое звено немцев, не приняв схождения на встречных курсах, попыталось уйти вверх. Мы их легко возьмем, но подставимся под огонь следующих за ними пар.

— Этих пропустить! Бьем следующих!

Все — эти уже не успеют отвернуть. Огонь! Басовито рокотнули 23 мм пушки моего истребителя. Есть! Навстречу, разваливаясь в воздухе, по нисходящей дуге пролетел мессер. За ним — еще один дымящий фашист. Еще одна пара вильнула грязно-серым брюхом и ушла вниз, под нас. Черт с ними, они пока не опасны.

— На боевой!

Шестерка истребителей слаженно метнулась вверх. Почти полтора километра высоты за боевой разворот! Оцени, фриц! Не ценишь, а зря. Я у тебя уже на хвосте.

Месс отчаянно завилял, задымил на форсаже, пытаясь выскочить из кольца прицела.

— Вася, прикрой, атакую... Ну, и-и-ди... иди сюда, — бормотал я, пытаясь поймать месс в прицел, угадать его следующее движение. Все! Ты проиграл!

Ррр-ы-ы-р-р! Очередь снарядов на восемь, дистанция метров семьдесят. Кучно ударившие на такой дистанции снаряды разломили фюзеляж фашистского истребителя пополам, вспыхнул бензобак за сиденьем пилота. Как он сейчас, наверное, орет. Если еще жив...

— Семерка — бей, не отпускай его! — это Извольский командует. Надо ему потом подсказать, чтобы особо не кричал... Не красит это командира в бою.

— Дед, вправо! — это Вася. Я мгновенно крутнулся. Мимо меня прошли пушечные трассы, а за ними пролетел серо-желтый месс. Я увидел злое лицо немецкого летчика, проводившего мой Як глазами. Это ты зря мне глазки строишь, фриц... или ганс... А-а-а, это уже без разницы! "Мессершмитт" догнала очередь Василия. Вот и пятый сбитый будет у ведомого. Молодец — клепает счет, не отходя от кассы! Точнее — от ведущего.

А ведь все — бой-то и закончился... Немцы вертанулись через крыло и любимым приемом — в пике и драпать — вышли из боя.

— Кир, доклад!

— Двое сбитых, наши целы!

— Понял, смотреть за воздухом, держи высоту. Мы сейчас подойдем. Пойдем, нашим поможем бомберов встретить.

Два звена истребителей с красными коками винтов сошлись вместе. На земле, за нашими спинами, догорали шесть костров.

Глава 3.

Утро чудесное, а радости нет. Все утро меня преследует какое-то чувство, такое, знаете ли... Я даже пальцами прищелкнул, пытаясь поймать его определение. Чувство неудовлетворения, что ли...

Я на земле до обеда. Сейчас в небе с ребятами подполковник Степанов. Прикрывает его мой Вася. Василию пришлось все рассказать, ну — про потерю цветоощущения у Степанова, вы меня правильно поняли... Я так и сказал Василию, — панику, мол, не гони, просто будешь его глазами. Наведешь его на цель, а там подполковник и сам справится. Или не справится...

Вот эта неопределенность, наверное, меня и бесит. Я просто не знаю, что мне делать. Если бы еще командир сидел на земле... Так нет — он любыми путями пытается найти повод лишний раз слетать с ребятами. Уж сколько я ему намекал, что это моя прямая обязанность и основная работа! Ага, как же! Конечно, положа руку на сердце, я его понимаю. Группа — это его последний шанс. Он же не может не понимать, что если его шалости со зрением перестанут быть его маленьким секретом, то с летной работы его сразу спишут. И пойдет он, в лучшем случае, на какой-нибудь запасной полк. Да не фронтовой, а окружной... Где-нибудь в Свердловске... Поэтому и цепляется за любой повод лишний раз подняться в небо. Ладно, все понятно, пускай!

А я, тем временем, по наземным службам пробегусь. Может, это и не совсем мой участок работы, но все же...

— Здравствуйте, товарищи! Сидите, сидите... Зашел, вот, посмотреть — над чем это вы так кропотливо работаете. Дайте-ка мне взглянуть на журнал боевых действий группы... И еще — пару листов бумаги мне и карандаш... Спасибо... Ничего-ничего, я вам не помешаю — работайте спокойно.

Я погрузился в изучение документов. Вроде бы все нормально. Кое-какие замечания у меня все-таки появились, и я, тщательно продумывая формулировки, выписал их на бумагу. Заодно — накидал и примерную форму бланка отчета о вылете. Заполнить его летчику по типовым графам будет гораздо легче, чем мучиться и придумывать, а что бы еще написать в отчете для начальства. А так — взял бланк, а там уже все есть! И время полета, и высоты, и погода, и типы встреченных и атакованных вражеских самолетов, и даже остаток боекомплекта и бензина упомянут, во как! Полная картина вылета. И офицерам штаба будет удобнее потом обработать и суммировать все данные по вылету. В общем — стандарты и шаблоны — это великая вещь! Только бы не превратить их в фетиш, а так — пусть служат нашему общему делу.

— Вот, поручите машинистке набить такие бланки... видите... Ну, да! Выдайте техникам на каждый самолет. Пусть по возвращении машины заполняют свои позиции и передают летчикам. А они уже внесут свое — кто что видел и делал. И с каким результатом. Через десять-пятнадцать минут после возвращения летчиков из вылета у вас уже будет полная и точная его картина. Только обобщить останется и занести в журнал... Да и в летные книжки. Как, кстати, они ведутся? Дайте-ка посмотреть несколько штук... Хорошо. Не забывайте — бланк отчета о вылете — каждому летчику по возращению на землю! Я их предупрежу. И мне, естественно... И командиру группы. Ничего — побурчат, побурчат, а потом привыкнут. Поймут, что этак-то лучше и проще будет. Ну, все! Давайте, работайте, гении штабной мысли! А я пошел.

Пошел, да не успел.

— Товарищ капитан! Только что передали! Вас командующий армией на "Узле" ждет! Уже летит он туда!

Вот неладное! И так всегда, стоит только на земле остаться — вечно закрутит какой-то вихрь нужных и ненужных дел и визитов.

Правда — этот визит как бы в категории нужных. "Узел" — это наша новая точка. Ну, та — где три рощицы... Она километрах в сорока расположена, и сейчас там БАО заканчивает работы по ее подготовке к нашему перелету. Судя по звонку и визиту туда нашего командарма, уже все закончили, пожалуй. Нужно лететь...