Экологическая тропа

Людка беззастенчиво уселась Валерке на колени, а он млел от восторга и сладострастия, прижимая к себе ее тело. Так у него было впервые в жизни. Все, к чему стремилась его душа последние годы, вылилось в то, что он нашел здесь. Он был пьяный, веселый и счастливый, а на коленях у него сидела девчонка, которую он ощущал своей, не испытывая никакой неловкости.

Валерка смутно помнил, что было потом. Кажется, вернулись в дом, кажется, пели песни, кажется, он опять танцевал или плясал. Потом он очнулся в маленькой комнатке, куда его, захмелевшего, отнесли, раздели и уложили на одну с Сашкой кровать, укрыв одеялом. Очнулся, когда за окном уже светило солнце нового дня.

Так сильно он напился тогда первый раз в жизни.

-Что делать-то сегодня собираетесь? — спросила за завтраком Сашкина тетка.

-На речку пойдем, — ответил Сашка, — до вечера.

-Идите, погода хорошая, — согласилась та.

Едва они успели позавтракать, как заявились Маринка с Людкой. Оказывается, они договаривались вчера все вместе, но Валерка этого не помнил.

Купались на берегу Оки, недалеко от Малиновой гряды. По дороге основательно запаслись пивом и просидели до позднего вечера. И так хорошо им было в тот жаркий денек уходящего лета, что никак не хотелось уходить.

Сначала отправили домой Гриню, чтобы он успокоил тетку по поводу их долгого отсутствия — мобильные телефоны тогда еще не успели войти в обиход. Потом Сашка опять побежал за пивом. Потом опять купались. Но вот уже потянуло вечерней прохладой, девчонки стали звать их домой, а они с Сашкой все резвились на отмели, гоняясь друг за другом и поднимая фонтаны брызг.

Наконец, уставшие, но веселые, выбрались на берег. Маринка возилась у воды, а Людка сидела на берегу, как васнецовская Аленушка, и ее распущенные волосы спадали на стройные ноги.

Сашка убежал к Маринке, а Валерка посмотрел на Людку и вдруг почувствовал какое-то новое, не похожее на то, что возникало раньше, влечение к ней.

Он плюхнулся на подстилку рядом, прижавшись боком.

-Ай! — завизжала Людка, вскакивая на ноги, — Мокрый, блин! Холодно же!

-В воде тепло, пойдем, погреемся! — ответил он, тоже поднявшись, и обхватил ее, прижимаясь уже всем телом.

Людка завизжала и бросилась бежать, а он кинулся следом. Валерка бежал и чувствовал, что хочет не просто догнать. Захотелось чего-то еще, чему он не стремился дать себе отчет, чтобы оно не исчезло.

Людка свернула на травянистую лужайку между дорожкой и кустами, и тут он ее настиг. Схватив за тонкую талию, он повалил Людку на землю. Она опять завизжала и стала вырываться, а Валерка дал выход тому, что томило его во время этой игры в догонялки. Ощутив первый раз под собой ее гибкое юное тело, он что есть силы прижал его к себе и начал ласкать руками, чтобы усилить ощущение близости. Людка перестала вырываться, ее телодвижения стали мягкими и податливыми.

-Что ты хочешь? — прошептали ее губы.

Вместо ответа Валерка впился в них своими, ощутив сладостную истому во всем теле и сильную тяжесть внизу живота. А еще почувствовал, что ему мешают плавки и раздражает, когда пальцы натыкаются на ее купальник. Приподнявшись, резкими порывистыми движениями он стащил и отбросил в сторону и то, и другое, и вновь упал ей на грудь. Она поняла его, а он все шире и шире разжимал ее ноги...

Что произошло и как, Валерка не помнил. Все случилось само собой. Он только все стремился проникнуть куда-то дальше, вглубь, двигая низом туловища, пока не произошло то, что он много раз вызывал у себя сам, но сейчас ощущения были совсем другими. Это было по-настоящему.

Валерка сразу обмяк и сполз на траву. Голова его оказалась на Людкиной груди, а она начала ласково перебирать его волосы. Вокруг было уже совсем темно и тихо, лишь доносились отдаленные гудки буксиров на реке.

-Эй, где вы там?! — послышался с реки Маринкин голос.

-Пойдем? — одними губами спросила Людка.

-Подожди. Полежим еще немного, — так же тихо отозвался Валерка.

-Лукьян! — это кричал уже Сашка, и по силе голоса он понял, что они приближаются.

-Пойдем, найдут ведь, — тихо проговорила Людка.

Валерка сел и стал шарить по траве, отыскивая плавки...

Они спустились к реке, вышли из-за прибрежных кустов и увидели бредущих в обнимку по воде Сашку с Маринкой.

-Ну, что? Домой-то пойдем сегодня, или нет? — спросила Маринка.

Они встретились глазами с Сашкой и молча все друг о друге поняли. Тот тоже не просто так удалялся с Маринкой.

А на следующий день они уехали. Сам не зная почему, но Валерка был этому рад. После того, что произошло между ним и Людкой, он не хотел ее видеть. Что-то сдвинулось с привычного места в нем самом, и к этому надо было привыкнуть. Простились они довольно сдержанно, и только спустя какое-то время, уже в Москве, Валерка вдруг почувствовал, что ему хочется увидеть ее вновь. И не просто увидеть...

Он настолько замучил Сашку вопросами, когда они опять поедут в Нижний, что тот, однажды, потеряв терпение, воскликнул:

-Да поезжай, когда хочешь! Ты же всех знаешь! Предупреди Гриню по телефону и поезжай.

-А удобно?

-Е...тый что ли? Срать в почтовый ящик неудобно!

Сашка за словом в карман не лез.

Ну, а Валерка, отбросив всякие 'неудобно', взял и на выходные дни приехал в Нижний Новгород. Сашкина тетка приняла его, как своего, обрадовался и Гриня, а Валерка не знал, как поскорее улизнуть из дома, чтобы увидеть Людку.

С той поры его жизнь потекла как бы по двум руслам — жизнь в Москве и жизнь в Нижнем Новгороде, куда он ездил чуть ли не каждый месяц, используя для этого любую возможность отлучиться на несколько дней. Его тянуло туда, как магнитом. Как всегда, когда дорвешься до чего-то недоступного и желанного одновременно, возникает непреодолимое желание наслаждаться этим вновь и вновь.

Родителям говорил, что подружился с двоюродным братом Сашки. Мать переживала, чувствуя, что за этим что-то кроется, отец же был спокоен.

'Придет время, узнаем, — услышал однажды Валерка его слова, сказанные матери, — Главное — на учебе это не отражается, а что касается всего остального, то должно же когда-нибудь это случиться. Институт закончит — будем решать, если все так, как ты предполагаешь...'

Обычно они с Людкой предавались страсти у Грини дома, когда его родители были на работе, но один раз Валерке довелось побывать и в четырехкомнатной квартире на Большой Покровской, где та жила вдвоем с матерью. Отца она не знала — ее мать разошлась с ним, когда ей не было и пяти лет, а старшая сестра три года назад вышла замуж и переехала к мужу в Киев.

Мать Людки была проректором одного из престижных нижегородских ВУЗов и славилась своей неприступностью. Познакомиться Валерке с ней пришлось в пятый приезд, помимо своей воли.

Как всегда, остановившись у Грини, он тут же позвонил Людке, и получив приглашение придти домой, устремился к трамвайной остановке. На радостях, он не обратил внимания на то, что голос у той при разговоре был не совсем такой, как всегда.

Спрыгнув с трамвая, он быстро дошел до знакомого дома, взлетел по лестнице на второй этаж и буквально остолбенел, когда дверь открыла незнакомая женщина.

-Простите, я... — пролепетал Валерка, инстинктивно попятившись.

-Проходите, молодой человек, — произнесла та, окидывая его с ног до головы оценивающим взглядом.

Валерке показалось, что выражение ее лица при этом приобрело едва заметный оттенок брезгливости.

Он шагнул в прихожую и увидел через открытую в комнату дверь сидящую у стола Людку с заплаканными глазами. Она даже не встала при его появлении.

-Раздевайтесь, проходите, — продолжала женщина, делая жест в сторону комнаты, — Если желаете помыть руки, ванная там... Хотя, зачем я вам это говорю? Вы же сами, наверное, тут все прекрасно знаете.

Валерка почувствовал, что краснеет.

Он снял куртку и прошел в комнату, кивнув понуро сидящей у стола Людке. Та кивнула в ответ, слегка приподняв уголки губ.

-Чай? Кофе? — осведомилась женщина.

-Я не знаю... Лучше кофе, — смешавшись, ответил Валерка.

Женщина молча удалилась. Валерка подсел к Людке, и кивнув в сторону двери, вопросительно уставился на нее.

-Залетели. Четвертый месяц, — отрывисто бросила ему та.

Валерка сник. Этого он не ожидал. Утопая с головой все это время в страсти, он ни разу не подумал о возможных последствиях.

Появилась женщина, неся в руках поднос с тремя чашками и печеньем.

-Познакомимся? — спросила она Валерку, поставив поднос на стол, — Меня зовут Мария Ильинична, я мать Людмилы. С кем имею честь?

-Очень приятно. Валерий, друг Людмилы— с легким поклоном головы ответил Валерка.

Ответ и манеры, судя по всему, удовлетворили Марию Ильиничну.

-Как вам наш город? — поинтересовалась она, прихлебнув из чашки, — Вы ведь уже не впервые здесь? Что успели посетить?

-Я приезжал к другу, а он живет на Автозаводе. Бывал преимущественно там.

-Не люблю, маргинальный район, — слегка поморщилась Мария Ильинична, — Давно вы приезжаете к другу?

-Не так давно, с августа прошлого года.

-И за все это время так и не поинтересовались ничем вокруг себя?

-Интересовался. В кремле был, у памятника Чкалову, на Стрелке.

-И все? — иронично спросила Мария Ильинична, — Не густо, прямо скажем. С Людмилой давно познакомились?

-Тогда же. В первый приезд.

-Где?

-На юбилее у матери друга.

-Это у Марининой тетки?

-Да.

Валерке был неприятен этот допрос, однако он сдерживал себя, понимая положение, в котором оказался.

-Я никогда не поощряла этой дружбы, — проговорила Мария Ильинична, бросив строгий взгляд в сторону дочери, — но Людмила считает себя очень взрослой и самостоятельной. И вот результат.

Она подняла на Валерку многозначительный взгляд:

-Что будем делать, юноша?

За столом воцарилось молчание. Валерка и Людка сидели, смотря каждый перед собой.

-Вы осознаете, что через полгода станете отцом? — вновь обратилась к Валерке Мария Ильинична.

-Осознаю, — твердо ответил он, не поднимая взгляда.

-И как вы себе это представляете?

На этот раз ее в интонациях не было ни иронии, ни сарказма.

-У нас есть вторая квартира в Москве, оставшаяся после бабушки. Родители ее сдают. Мы могли бы жить там. Мама, я думаю, нам поможет.

Судя по выражению лица Марии Ильиничны, ответ ей понравился.

-Это хорошо, что вы так рационально мыслите, но Людмиле еще два года учиться.

-Можно перевестись в Москву или на заочный. У меня уже диплом, я начну работать. Совместными усилиями можно справиться.

-Вашими бы устами, как говориться... — сказала Мария Ильинична, с долей любопытства разглядывая Валерку, — Время покажет. Пока что мне нужно серьезно поговорить с вашими родителями. Чем они, кстати, у вас занимаются?

-Отец — начальник юридического отдела с арбитражем в министерстве, а мама — врач педиатр.

Глядя на лицо Марии Ильиничны, было трудно понять, как она восприняла это известие. Однако доли брезгливости, как при первом взгляде на него самого, Валерка не почувствовал.

-Стало быть, вы пошли по стопам отца?

-Выходит, что так, — согласился Валерка, — И еще, я владею английским. Делаю переводы.

Вопрос остается открытым, — подытожила Мария Ильинична, — Дайте мне телефон родителей.

В Москву Валерка возвращался с тяжелым чувством. С одной стороны, сознание, что у него будет свой ребенок, наполняло его душу радостным восторгом, но от предстоящего объяснения с родителями, все холодело внутри. Да и свою будущую жизнь он себе еще не представлял. Он только понимал, что прежняя жизнь кончилась. Кончилась разом и безвозвратно. Хотя, постигнуть то, что для кого-то он теперь будет тем, чем для него всегда был отец, Валерка не мог.

После Краснохолмского моста движение тронулось с мертвой точки, и Валерий, наконец, переставил ногу на ходовую педаль. Оставалось совсем немного. Он выключил радио, но воспоминания, овладевшие им под релаксирующую музыку, не отпускали. Они только понеслись быстрее, как бы вместе с увеличившейся скоростью его передвижения.

Женитьба состоялась. Хотя он знал, что Мария Ильинична до последнего момента колебалась, считая его кандидатуру не вполне подходящим вариантом для своей дочери, но внушительные манеры и кое-какие возможности Валеркиного отца произвели на нее впечатление. Не исключено, что сыграла роль перспектива перебраться в Москву, а может быть, и Людкино поведение в последнее время стало беспокоить ее больше, чем ее возможное радужное будущее.

После свадьбы жизнь полетела стрелой. Диплом, рождение сына, их совместное с Сашкой, при покровительстве и помощи отца, предприятие, приносящее хороший доход ... Валерке казалось, что у него есть все, чтобы считать себя успешным и состоявшимся.

Мария Ильинична, едва вышла на пенсию, продала свою роскошную квартиру в Нижнем Новгороде и купила, хоть и маленькую, но тоже довольно приличную однокомнатную в Москве, в районе Патриарших прудов. Сын рос на руках у Валеркиной матери, которая вложила весь свой талант детского врача в то, чтобы он был здоров. О чем было беспокоиться?

Отношения между женой с ее матерью и родителями Валерки были далеки от сердечности, но его это тоже мало волновало, поскольку авторитет отца признавался всеми безоговорочно. Так, наверное, и должно быть. Причем тут всякие сантименты? Сейчас такое время.

Время не замедлило явить и другие свои признаки. Цену дружбы с Сашкой Валерка узнал в самый драматический момент своей жизни — когда скоропостижно умер его отец. Он был буквально ошеломлен, когда, придя на работу после похорон, обнаружил, что счета предприятия пусты, а Сашка скрылся в неизвестном направлении, повесив на него все долги.

Валерка уже успел постичь систему ценностей в обществе, в котором вращался, но такого удара от самого, как ему тогда казалось, близкого друга, все-таки не ожидал. Особенно было мерзко, что тот выбрал для этого такой трагический момент, небезосновательно уповая на притупление его бдительности.

Валерка не озлобился, а просто сделал для себя вывод на будущее. Он не стал разыскивать Сашку, сводить с ним счеты, а постарался как можно скорее выйти из затруднительной ситуации, и это ему удалось.

Ликвидировав официально свое предприятие, Валерка дал себе зарок никому не доверять, никогда больше не браться за подобное дело, а выгодно продавать себя, как специалиста. С тех пор он и работал в этой компании, будучи весьма нужным человеком.

От их юношеской с Людмилой страсти не было уже и следа — осталась одна инерция совместного существования, а отношения с Марией Ильиничной находились на все том же дипломатическом уровне. Сердечность он проявлял лишь по отношению к сыну, которого безумно любил, да старенькой матери. Правда, сын последнее время стал отдаляться от него, но Валерий относил это к его переходному возрасту. И еще были эти переводы, за которыми он, можно сказать, отдыхал от всей суетности жизни.

Вот и сейчас, подъезжая к офису клиента, Валерий уже предвкушал, как, справившись с неприятными обязанностями, вернется домой и погрузится в работу.