Продолжение 15

Снова тряска по булыжникам, частое кваканье клаксона, пассажиры, судорожно вцепившись в наиболее прочные детали кабины, получают экстремальное, судя по звукам, удовольствие. Потерпите, пожалуйста, дамы и господа, дело не терпит отлагательств... Едем пока без приключений... Тьфу, бл..., чуть не сглазил! На перекрестке нам пытается преградить дорогу чья-то роскошная "тачка". Жму на заветную кнопку, ревун выдает рев разозленного дракона, со всей дури выкручиваю руль вправо, газую до отказа и в трех метрах огибаю чужой радиатор, теперь руль — обратно. На фоне испуганных женских ахов слышен панический вскрик доктора:

— Боже мой, это же экипаж градоначальника!..

— Плевать!!!.. — Перекрикивая движок, рычу в ответ. — Дороги равнозначные!.. Помеха справа!.. Должен уступить!..

Москва уже позади, еще немного, — и приедем... Дашенька, милая, потерпи, я уже близко!.. Еще немного, еще минут десять... Еще несколько поворотов... Вот уже и КПП!.. Машины узнают, или предупрежденная Воронцовым охрана забивает на обычный ритуал допуска и просто распахивает ворота. Скидываю скорость, кручусь в "лабиринте", затем снова газу, и — к медкорпусу... Даша, я уже здесь!!!..

Восемь шагов в одну сторону, восемь в другую... Уже почти три часа изображаю шагающий маятник в коридоре перед операционным блоком. Сразу по приезду доктор Малиновский вместе с Павловым и Голубевым пошли к Дашеньке, потом минут через десять Михаил Сергеевич вышел и приказным тоном послал нас всех... В смысле — отдыхать и ждать. По его словам времени в запасе еще достаточно, поэтому нечего создавать столпотворение и бестолковый шум поблизости от роженицы, которой сейчас нужен покой...

Полина Артемьевна с Александром Михайловичем чуть ли не силой утаскивают меня в "наш" коттедж перекусить и отдохнуть. Ни первое, ни второе мне не нужно, сижу за столом, как на иголках и ковыряюсь вилкой в тарелке, абсолютно не чувствуя вкуса прожеванного. Даша там, а я здесь. И хоть как-то помочь ей не могу... Впервые в жизни жалею, что умею только помогать умирать, а не рождаться... Она там, в палате, одна, слабая, беззащитная, ей тяжело, больно, а я сижу тут, блин, и ничего не могу сделать...

— Денис Анатольевич, может быть, для успокоения нервов? — Тесть достает из буфета бутылку шустовского и пытается таким способом привести меня в более адекватное состояние.

— Нет, спасибо, не хочется.

— Действительно, Денис, пожалуйста, успокойтесь, всё закончится хорошо. — Теща в который раз пытается меня переключить меня на более позитивные мысли. — Дашенька — крепкая, здоровая девочка, беременность протекала спокойно, так что волноваться не надо...

Да понимаю я это!.. Но все равно, мандраж бьет не по-детски. Лупит, сволочь, по всем нервным точкам, как барабанщик...

— Кстати, Денис Анатольевич, к нам на строительство приехал некий инженер фон Абихт. Насколько я понял, Вы с ним знакомы? — Александр Михайлович тоже пытается вытянуть меня на разговор.

— Да, познакомились в Барановичах. Витольд Арнольдович помогал оборонять город.

— Несмотря на то, что сам... германец?

— Его немецкий комендант посадил в тюрьму за то, что он ударил оскорбившего его жену фельдфебеля. Да и так... Общаться времени особенно не было, но мне кажется, что он получше иных русских будет. За командование артбатареей генерал Келлер ходатайствовал о представлении его к награде. Теперь будет Вам с заводом помогать.

— Хорошо, а то, пока Миша не приехал, на меня тут столько дел свалилось...

— А скажите мне, любезный зять, каковы Ваши планы на ближайшее будущее? — Теща пытается зайти с другой стороны. — Приданным для малыша мы с Дашенькой, естественно, обзавелись, но остался вопрос с мебелью. Нужна кроватка и отдельный комод. Дочь сказала, что этот вопрос Вы возьмете на себя.

— Полина Артемьевна, завтра-послезавтра я привезу всё необходимое. — Говорю уверенно потому, что по приезду заскакивал в батальон узнать как идут дела, и Анатоль по секрету сообщил, что всё вышеперечисленное готово. Народ давно уже посовещался и дал общественное поручение Платоше изготовить "меблю не хуже, как в магазинах", освободив для этого от других дел. И что Серж Оладьин с Бергом лично ездили по этим самым магазинам, снимали мерки и рисовали чертежи.

— Хорошо, хотелось бы поскорее закончить обустройство детской... И, простите за бытовые мелочи... Я не знала к кому обратиться, спросила у Михаила Николаевича, он выразился в том смысле, что к нам "прикрепят" одну женщину из прачечной, но остается вопрос с нянькой. Я, конечно же буду помогать Дашеньке, но Вы же сами понимаете, что...

— Да, конечно, я улажу всё в течение нескольких дней, не беспокойтесь. — Похоже, что теща пытается загрузить меня этими проблемами, чтобы отвлечь от дурных мыслей.

Разговор заканчивается с появлением молодого поколения в количестве двух взволнованных юношей.

— Всё! Началось! — Громко выпаливает Сашка, распираемый ощущением приобщенности к такому важному делу, как появление на свет будущего племянника.

— Нас доктор прислал. Сказал, что уже вот-вот скоро начнется... — Матвей старается держаться солидно, исполняя роль официального вестника, но глазки тоже блестят взволнованно. Надо будет потом его расспросить поподробней, как Павловский секретарь не счел нужным беспокоить начальство во время нашей беседы с Великим князем и прогнал парня прочь, из-за чего Семену и пришлось устроить спектакль со свистом. А потом прибить чернильного гаденыша!..

Изо всех сил стараюсь не спешить и не отрываться от Александра Михайловича и Полины Артемьевны, сопровождаемых возбужденными мальчишками... Ну, наконец-то, вот и медкорпус...

Восемь шагов в одну сторону, восемь в другую... Разворот, и — по новой, восемь в одну, восемь в другую... Старшее поколение, хоть и тоже переживает, устроилось на диванчике и, потеряв надежду вытащить меня из транса, время от времени тихонько переговариваются друг с другом парой-тройкой фраз. А я не могу не то, что сидеть, даже стоять на месте. Поэтому и маячу взад вперед, ожидая, что в каждый момент раздастся крик... Павлов, зараза такая, сделал вход в операционную звуконепроницаемым, не слышно почти ничего, только время от времени на грани слышимости раздаются звуки, но абсолютно невнятные. Невозможно понять абсолютно ничего, и это особенно бесит...

Спускаюсь вниз, на крыльцо, закуриваю уж не знаю какую по счету папиросу. Был полный портсигар, сейчас там сиротливо ютятся две, или три штуки... Не ощущаю вкуса табака, просто механически вдыхаю и выдыхаю дым... Окурок в жестянку, исполняющую роль временной пепельницы, два подхода по сто двадцать отжиманий, чтобы физическим напряжением хоть как-то сжечь нервозность, прополоскать рот мятным отваром из кувшинчика, поставленного тут чьей-то доброй душой персонально, как я понимаю, для меня, и — наверх...

Восемь шагов в одну сторону, восемь в другую... В одну... В другую... Звук отворяемой двери заставляет вздрогнуть, как выстрел в спину! Моментально оборачиваюсь, два шага вперед, рядом уже Дашины родители... Из-за дверей доносится тоненький возмущенный крик-писк... Улыбающийся Малиновский подходит к нам:

— Ну, господа, поздравляю! У Вас — девочка, рост — сорок два сантиметра, вес — около семи фунтов...

— Доктор, можно мне туда?..

— Да, конечно,.. Денис Анатольевич. — Малиновский не решается мне возразить. — Только, пожалуйста, обязательно одеть халат и вымыть руки как сле...

Бесконечно долгие секунды на мытьё рук "как следует, с мылом и этаноловым антисептиком", накидываю на себя белый балахон, натягиваю бахилы и забегаю внутрь. Обе ассистентки возятся возле приставного столика с пищащим созданием... Даша, бледная, изнеможденная, лежит на кровати, рыжие кудряшки рассыпаны по всей подушке, смотрит на меня покрасневшими из-за лопнувшщих сосудиков глазами...

— Дашенька... Как ты?..

— Всё хорошо, Денис... — Говорить ей сейчас трудно, голос охрипший и усталый. — Дочка у нас родилась... А ты хотел сына...

Стоп!!!.. Стоять!!!.. Дочка родилась!.. Девочка... Сорок два сантиметра... Около семи фунтов... Дочка!!!..

Даша встревоженно смотрит на меня, ожидая реакции на такую новость...

— Любимая моя... Дочка... Это же еще лучше!.. — Присев на колено, наклоняюсь так, чтобы слышала только она, трогаю губами ее ушко и шепчу. — Спасибо тебе... А сына мы еще успеем настрогать...

Моя милая улыбается, но тут же переводит настороженный взгляд на столик, где затихло пищание. Одна из акушерок оборачивается:

— Не хотела купаться Ваша егоза. Теперь успокоилась, не волнуйтесь.

Поднимаюсь и подхожу к ним, глядя на маленький чуть шевелящийся сверток со смешно сморщенным, красным личиком. Фраза получается хриплой и какой-то жалобно-просящей:

— А можно мне... подержать её?..

Медсестра аккуратно протягивает мне запеленанного детеныша, очень осторожно беру его, в смысле, её на руки и мгновенно обливаюсь холодным потом от страха. Господи Всеблагий!.. Блин!.. Да как же с ним обращаться?!.. Как держать, если она легче, чем мой ПП-шник, как что-нибудь не сломать и не повредить своими грабками?!.. У неё же ручки тоньше, чем у меня пальцы!..

Руки кольцом и, как в люльке, стараюсь нежно держать вот это вот крохотное создание. Которое пока не обращает на меня никакого внимания, глазки закрыты, губки — бантиком, крохотный носик чуть слышно сопит... Рядом появляется Полина Артемьевна, уверенным движением забирает малышку и вместе с мужем начинают разглядывать внучку. Возвращаюсь к Даше, снова опускаюсь на колено, лежащей рядом салфеткой тихонько вытираю испарину с ее висков, кончиками пальцев глажу промокшие волосы и, улыбаясь, смотрю на неё. Она тоже улыбается в ответ и смотрит мне прямо в глаза. И этот молчаливый разговор продолжается вечность... Нарушаемую громким ворчанием доктора Малиновского:

— Всё, господа, довольно. И мамочке и ребенку необходим отдых. Прошу Вас, господа...

На ватных ногах выхожу на улицу и всей грудью вдыхаю вечерний прохладный воздух... Девочка... Дочка... Доча!.. Я — папа!!!... И у меня есть доченька!!!.. УРА!!!..

*

Следующее утро было достаточно тяжелым. Вчера, после того, как нас выпроводили из медкорпуса, всё-таки на радостях поддался уговорам Александра Михайловича насчет коньяка, тем более, что и Полина Артемьевна решила принять в сабантуе посильное участие. Но, непонятно почему, трех рюмок мне хватило, чтобы впасть в состояние алкогольной нирваны и перестать реагировать на посторонние раздражители. Эту радостную новость сообщил мне тесть вместе с информацией, что академик Павлов и генерал Келлер ждут, когда я приду в адекватное состояние и появлюсь пред их светлые очи для дружеской беседы за чашкой чая, мол, в медкорпус бежать еще рано, тем более, без инструктажа, который Иван Петрович и хотел учинить как можно быстрее. Усиленная разминка с упором на тяжелые физические упражнения и два ведра ледяной воды из колодца, вылитые на меня Сашкой и Матвеем, за пятнадцать минут приводят тушку с остаточными явлениями алкогольной интоксикации в нормальное состояние, и, приведя в порядок форму, я мчусь на "встречу в верхах". Надо быстренько там разобраться со всякой болтологией, а потом — к Даше и дочурке!..

— А вот и наш герой дня! — Павлов поднимается из-за стола, накрытого к церемонии утреннего чаепития, и, широко улыбаясь, идет навстречу. Келлер опускает чашку на блюдце и следует тем же курсом.

— Поздравляю, Денис Анатольевич!.. — Фраза звучит в унисон, после чего моя рука попадает в лапу академика, а затем и в генеральскую длань.

— Долго репетировали? — Не подумав, ляпаю в ответ, и тут же стараюсь исправить положение. — Простите, вырвалось от неожиданности, большое спасибо за поздравления.

— Не обращайте внимания, Федор Артурович. — Иван Петрович снисходительным тоном комментирует мою выходку. — В нашем юном друге еще бродят остатки вчерашнего душевного перевозбуждения, помноженные на некоторое количество алкоголя. Так что я выиграл пари, господин капитан до сих пор немножко неадекватен. Примем это, как данность, и не будем грузить его скучной и пока что абсолютно ему ненужной информацией о том, чем закончился наш разговор с Регентом. Кстати, Денис Анатольевич, Великий князь просил передать его поздравления с прибавлением в семействе и извинения за то, что ему срочно пришлось отъехать в Питер... В общем, давайте просто попьем чаю и поболтаем.

— Согласен, но если только кратко и по существу. Очень хочется побыстрее попасть в медкорпус...

— А вот как раз об этом я и собирался с Вами поговорить. — Павлов становится серьезным. — Я прекрасно понимаю Ваше желание видеться с супругой и ребенком, но время общения придется ограничить по медицинским показателям. И каждый раз дезинфекция обязательна!..

— Многоуважаемый Иван Петрович, если мне не изменяет память, я уже кого-то предупреждал, что делать из моей жены и дочери подопытных кроликов вредно для здоровья любого экспериментатора!

— Многоуважаемый Денис Анатольевич! Когда дело касается проведения диверсий и всяких прочих безобразий за линией фронта, отстрела немецких генералов и российских думских деятелей, а также прочих военных вопросов, Вы для меня — непререкаемый авторитет! Но когда дело касается медицины, будьте любезны слушать меня и выполнять все мои требования!.. Денис, если ты не в курсе, АКДС и БЦЖ еще не изобретены!.. Ты даже не знаешь что это такое?! Первый препарат — комплексная вакцина против коклюша, дифтерии и столбняка, второй — против туберкулеза!.. Сейчас в России из тысячи новорожденных умирает более двухсот пятидесяти! Каждый четвертый, слышишь меня?! Поэтому всё должно быть под строгим контролем медиков! И это не обсуждается!

— Да, но вчера...

Академик, видно устыдившись срыва на повышенный тон, сбавляет обороты и пытается отшутиться:

— Вчера, господин капитан, Вы были в таком взвинченном состоянии, что в медкорпусе, наверное, все микробы сразу передохли от страха. И, подозреваю, что если бы Вас не пустили в палату, к утру от Института остались бы одни руины, а мне бы этого не хотелось. В общем, — двадцать минут в день, марлевая повязка, халат и бахилы обязательны!..

— Денис Анатольевич, послушайтесь Ивана Петровича. — Доселе молчавший Келлер встает на сторону академика. — Вспомните наше время, и задайтесь вопросом — почему из роддома выписывают только через неделю, как думаете? Я хоть и далек от медицины, но думаю, что для адаптации ребенка к окружающей среде.

— ... Ладно, ваша взяла... — Придется, к сожалению, пока довольствоваться малым.

Павлов тем временем продолжает, победно улыбаясь:

— Вот и ладненько, договорились. Съездите в свой батальон, отпразднуйте событие. Всё необходимое для этого, между прочим, уже собрано и загружено в автомобиль. Который дожидается Вас у подъезда. Двух дней, надеюсь, Вам хватит, чтобы придти в себя?

— А послезавтра ждем Вас обратно. Необходимо начинать работать с гауптманом фон Штайнбергом. И тут уже Вам карты в руки. — Подхватывает Федор Артурович, но, видя мое судорожное движение к двери, заканчивает цитатой из анекдота. — Что, даже чаю не попьете?